CC BY
56140
DOI: 10.38197/2072-2060-2020-222-2-140-162
T ЕКУЩИЕ
И СРЕДНЕСРОЧНЫЕ ЗАДАЧИ
ПОЗИЦИОНИРОВАНИЯ
РОССИИ В
МЕЖДУНАРОДНОЙ
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
СИСТЕМЕ
CURRENT AND MEDIUM TASKS OF POSITIONING RUSSIA IN THE INTERNATIONAL TRADE AND ECONOMIC SYSTEM
СПАРТАК Андрей Николаевич
Директор Всероссийского научно-исследовательского конъюнктурного института, заведующий кафедрой Всероссийской академии внешней торговли Минэкономразвития России, председатель Комитета ТПП РФ по вопросам экономической интеграции и внешнеэкономической деятельности, заслуженный деятель науки России, член-корреспондент РАН, д.э.н., профессор
Andrey N. SPARTAK
Director, All-Russian market research Institute, head of Department in Russian Academy of foreign trade, Chairman of the RF CCI Committee on economic integration and foreign trade activities, Honored scientist of Russia, Corresponding member of RAS, Doctor of Economics, Professor
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются современные тенденции и приоритеты позиционирования России в международной торгово-экономической системе, раскрываются сильные и слабые стороны участия России в интеграционных проектах на постсоветском пространстве. Определены возможности и риски расширения экономического сотрудничества с Китаем. Показана роль российско-индийского взаимодействия в диверсификации векторов сотрудничества в Евразии.Анализируется потенциал форматов БРИКС+ и ШОС+. Представлен российский проект макрорегиональной интеграции в Евразии - концепция Большого евразийского партнерства.
ABSTRACT
The article discusses current trends and priorities of Russia's positioning in the international trade and economic system, reveals the strengths and weaknesses of Russia's participation in integration projects in the post-Soviet space, new challenges in this area, shows the need for the Eurasian neighborhood policy to reset social and humanitarian cooperation in the CIS. The opportunities and risks of expanding economic cooperation with China, including forthe Eurasian economic integration, are determined.The role of Russian-Indian interaction in diversification ofcooperation vectors in Eurasia. The potential of BRICS+ and SCO+ formats, as well as the possible interaction of the two blocks, is analyzed. New accents in the Russian policy on the African and Middle East directions are revealed.The author presents the concept ofthe Greater Eurasian partnership and stresses its central role in optimizing Russia's external positioning, proposes an algorithm for promoting macro-regional integration in Eurasia with Russia's active participation.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Политика, интеграция, пространство, проект, интересы,торговые соглашения, партнерство.
KEYWORDS
Politics, integration, space, project, interests, trade agreements, partnership.
142
Достижение национальных целей Российской Федерации в современных условиях самым тесным образом связано с оптимизацией позиционирования страны в международной торгово-экономической системе. Это затрагивает как вопросы совершенствования международной специализации России и ее участия на глобальном рынке, так и аспекты партнерского взаимодействия страны с зарубежными государствами в рамках интеграционных проектов различного уровня и региональных торговых соглашений. В 2019 г. активность России на интеграционном и стратегическом партнерском треках международного сотрудничества заметно возросла и в полном объеме перешла в 2020 г., хотя пандемия коронавируса, безусловно, внесла свои коррективы в динамику и формы взаимодействия на большинстве направлений реализации внешнеэкономической повестки страны.
Акцент в данной статье сделан на процессе выстраивания Россией привилегированных партнерских отношений с зарубежными странами с использованием интеграционного, торгово-политиче-ского инструментария и механизмов углубления экономической кооперации. В рассматриваемом контексте важно, что в условиях полицентричного мира формирование сети торгово-экономических союзов и соглашений с внешними партнерами становится необходимым условием устойчивого развития абсолютного большинства государств мира. Для ведущих держав это способ сохранить или укрепить свое влияние в значимых странах и регионах, тогда как для небольших государств участие в региональных торговых соглашениях и экономических объединениях создает возможности получить привилегии в отношениях с более сильными партнерами либо нарастить собственный потенциал за счет расширения внутрирегионального сотрудничества.
Процесс глобализации, фактически приведший к полицентризму в мировой экономике и политике, одновременно сделал намного более конкурентными отношения между странами и основными группами государств. На практике значительно усилились геоэкономическая и геополитическая конкуренция, борьба
за сферы влияния, стремление крупных стран к лидерству в региональных и макрорегиональных конфигурациях. Характерно, что даже политика США при президенте Д. Трампе и сложная ситуация вокруг Вгехй, породившие разговоры о деглобализации, росте изоляционистских тенденций, на деле сопровождаются достаточно активным поиском США и Великобританией новых партнеров по торговым соглашениям и союзнических форматов в глобальной экономике.
Россия в данном случае не является исключением. Охлаждение отношений с Западом сместило приоритеты внешнего позиционирования России на евразийский регион, постсоветское пространство, Китай и другие страны Восточной Азии, Индию, государства АСЕАН, страны Африки и Ближнего Востока, Латинской Америки. Показательно, что доля партнеров по БРИКС в товарообороте России со странами мира увеличилась за период 20092019 гг. с 11 до 19%.
Интеграционные проекты на постсоветском пространстве
Главный проект России на постсоветском пространстве — создание Евразийского экономического союза (функционирует с 2015 г. в составе пяти государств — Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан). Основные задачи проекта — реализация в полном объеме «четырех свобод», формирование общих рынков в сфере энергетики и услуг инфраструктуры, а также общего финансового рынка.
На сегодняшний день достижение поставленных целей представляется проблематичным. Считается, что к настоящему времени в основном сформированы общие рынки товаров и рабочей силы, определился наднациональный функционал Евразийской экономической комиссии как исполнительного органа ЕАЭС. Однако, помимо сохранения значительного числа изъятий и ограничений на внутреннем рынке ЕАЭС, есть серьезные изъятия из общих обязательств Союза по внешнему контуру для отдельных
144
государств-членов, а это уже создает риски подрыва фундаментальных основ функционирования ЕАЭС — единства таможенной территории и торгового режима в отношениях с третьими странами. Такие изъятия есть у Казахстана, Кыргызстана и Армении, отражающие их специфические тарифные обязательства в ВТО, скорее всего, они появятся и у Белоруссии, находящейся в стадии обсуждения условий присоединения к ВТО. Изъятия также есть и у России в виде санкционных и иных запретов на ввоз определенных категорий продукции из третьих стран, применения режима наибольшего благоприятствования в отношении Украины.
Нескоординированное разноскоростное развитие договорно-правовой базы отдельных стран ЕАЭС с ЕС (Казахстан и Армения уже заключили новые базовые соглашения с ЕС, завершились переговоры по такому соглашению между ЕС и Кыргызстаном, повышается вероятность заключения подобного соглашения ЕС с Белоруссией, но для России эта перспектива пока не просматривается) на практике может и, скорее всего, будет создавать в двусторонних отношениях между ЕС и партнерами России по ЕАЭС более благоприятные условия, чем те, которые существуют у ЕС с РФ. Поэтому необходимо развитие каналов прямого взаимодействия между институтами ЕАЭС и ЕС для ведения содержательного межблокового диалога по условиям и направлениям экономического сотрудничества.
Сохраняется проблема недобросовестного использования отдельными участниками ЕАЭС возможностей единой таможенной территории, включая нерегистрируемый импорт из Китая одежды, текстиля и обуви Казахстаном и Кыргызстаном для последующей продажи в России, «серые» поставки плодоовощной продукции из Узбекистана через Казахстан в РФ и др. Только с 2019 г. Белоруссия перестала использовать некорректные схемы при экспорте нефтепродуктов в ущерб интересам РФ.
Причем отрицательные эффекты для России в связи с злоупотреблениями партнеров по ЕАЭС режимом единой таможенной территории в последние годы были очень значительны.
Расчетные объемы контрабандных поставок китайского текстиля, одежды и обуви через Казахстан и Кыргызстан в Россию — в среднем около 5-6 млрд долл. за 2016-2018 гг. — стали сопоставимы с валовым выпуском продукции легкой промышленности в РФ. По мере наведения порядка с китайским импортом на российско-китайской границе («серые» поставки текстильных изделий, одежды и обуви из КНР в РФ, по данным «зеркальной» статистики сторон, только за период 2016-2018 гг. сократились на 1,1 млрд долл., с 2,8 млрд долл. в 2016 г. до 1,7 млрд долл. в 2018 г.) основные маршруты контрабанды ожидаемо переместились в Казахстан и Кыргызстан, где зафиксирован заметный рост «серого» импорта из КНР после 2015 г. Для сокрытия действительного объема экспорта нефтепродуктов, по которым у России и Белоруссии были договоренности по возврату экспортных пошлин и энергобалансу, Белоруссия десятилетие назад начала практиковать поставки нефтепродуктов под другими товарными кодами (растворители, смазочные материалы, битумные смеси и др.), и за период 2008-2018 гг. общая сумма занижения фактического экспорта нефтепродуктов превысила 15 млн т.
Все указанные факторы усиливают центробежные тенденции в Союзе, нуждаются в открытом обсуждении и согласованных мерах по снижению связанных с ними рисков.
Экономические показатели интеграции пока не позволяют говорить об успешности проекта. Доля взаимной торговли в общем товарообороте ЕАЭС с момента начала функционирования Таможенного союза в 2010 г. остается невысокой и колеблется в пределах 12-14%, что меньше, чем в зарубежных экономических блоках с сопоставимым числом участников (НАФТА, Меркосур, АСЕАН). При этом на величину взаимной торговли сильно влияет фактор общего прошлого стран ЕАЭС в составе единого народнохозяйственного комплекса бывшего СССР, расчеты же на основе гравитационной модели показывают, что государства ЕАЭС даже «переторговывают» друг с другом против ситуации, когда страны с аналогичными размерами ВВП и расстояниями между ними формируют Таможенный союз [1].
146
Изменение структуры потребления на внутреннем товарном рынке ЕАЭС (на основе анализа вклада трех компонентов: потребление национальной продукции на национальных рынках, взаимная торговля, импорт из третьих стран) не дает однозначных свидетельств в пользу увеличения роли взаимной торговли. За весь период с 2011 по 2019 г. повышение вклада взаимной торговли в общее потребление товаров на рынке ЕАЭС в аграрном секторе и обрабатывающей промышленности не превысило 1 п.п., т.е. находилось на уровне статистической погрешности. Хотя позитивным моментом является то, что с улучшением условий для импорта в 2018-2019 гг. значимость внутриблокового обмена не уменьшилась. В целом устойчивый и ощутимый рост компонентов взаимной торговли в структуре потребления по отраслям обрабатывающей промышленности отмечается в производстве пищевых продуктов, обработке древесины и производстве изделий из дерева, химическом производстве (включая фармацевтику), производстве машин и оборудования, выпуске транспортных средств и оборудования и др.
В целях косвенного измерения продвижения ЕАЭС к общему рынку можно использовать индексы уровня цен (частные от деления паритетов покупательной способности на рыночные обменные курсы). Евростат применяет данные индексы для расчета показателя конвергенции цен в ЕС и еврозоне [2]. Анализ на основе индексов уровня цен на множестве стран ЕАЭС для сферы конечного потребления в принципе показывает тенденцию к снижению коэффициента вариации указанных индексов, т.е. свидетельствует о сближении уровней цен между участниками Союза. Но этого пока недостаточно для вывода о конвергенции цен внутри ЕАЭС, поскольку есть элементы методологической несопоставимости индексов по отдельным странам, а также в связи с отсутствием такой конвергенции в целом для ВВП государств — участников Союза.
Кроме ЕАЭС, Россия участвует еще в двух интеграционных проектах на постсоветском пространстве — двустороннем (Союзное государство России и Белоруссии) и рамочном многостороннем проекте (Содружество Независимых Государств). В первом случае
в течение 2019 г. были предприняты дополнительные усилия и разработаны отраслевые «дорожные карты» в направлении создания экономического союза, углубления взаимодействия в сферах финансов, налогового регулирования, денежно-кредитной политики. Необходимость активизации работы по двусторонней интеграционной повестке и достижения сбалансированных взаимоприемлемых договоренностей связана в первую очередь с реализацией в России налогового маневра (перенос экспортных пошлин на энергоносители во внутреннее налогообложение), что ведет к повышению цен на топливо на внутреннем рынке ЕАЭС и будет иметь нарастающий отрицательный эффект для Белоруссии. В целом, учитывая совместную работу России и Белоруссии на площадке ЕАЭС, интеграционный проект Союзного государства является самым продвинутым на постсоветском пространстве, включает взаимодействие в области внешней и оборонной политики, социально-гуманитарной сфере, в осуществлении финансируемых с участием бюджета Союзного государства совместных проектов.
Другой, рамочный многосторонний проект — СНГ (охватывает 11 постсоветских государств, включая и Украину с Молдавией, подписавших Соглашения об ассоциации с ЕС) — является форматом межгосударственного взаимодействия в сферах взаимных интересов. Характерная черта СНГ — исключительная добровольность участия стран в предлагаемых программах и мероприятиях. В структуре СНГ действуют свыше 60 межведомственных отраслевых советов практически во всех областях экономики и социально-гуманитарной сферы. Но в абсолютном большинстве случаев функции отраслевых советов ограничиваются координацией планов и действий сторон. Тем не менее СНГ вполне можно назвать торговым блоком, поскольку 9 из 11 участников подписали Соглашение о зоне свободной торговли СНГ (кроме Азербайджана и Туркменистана). Подготовлен также проект Соглашения о торговле услугами СНГ, но перспективы его не ясны.
Самостоятельно и в составе ЕАЭС Россия развивает значительное число торгово-политических и привилегированных партнерских форматов сотрудничества с зарубежными странами.
148
Рис. 1. Участие России в интеграционных и торгово-политических проектах Источник: составлено автором.
Постсоветское пространство с геоэкономических и геополитических позиций имеет крайне важное значение для России. Без взаимодействия со странами СНГ Россия не может в полной мере претендовать на статус евразийской державы, служащей мостом между Азией и Европой и обеспечивающей функционирование трансъевразийских транспортных маршрутов на направлениях Восток — Запад и Север — Юг. Не будучи лидером интеграционного пространства СНГ и ЕАЭС, Россия не сможет выйти за рамки чисто региональной державы и стать, при благоприятных условиях, значимым центром влияния в глобальной торгово-экономической системе, а не только в военно-политической сфере. Реализация концепции макрорегиональной интеграции в Евразии в формате Большого евразийского партнерства (см. далее в статье) также невозможна при отсутствии ЕАЭС и СНГ в качестве опорных конструкций. К этому надо добавить значительную заинтересованность России в рынках СНГ для сбыта своей несырьевой продукции (в 2019 г. доля Содружества в экспорте Россией несырьевых неэнергетиче-
скихтоваров была почти вдвое выше, чем в общем экспорте: соответственно 24,4 и 12,6%), а также в устойчивом притоке трудовых мигрантов из государств региона (в 2019 г. из СНГ в РФ с целью трудоустройства прибыло около 5 млн чел.).
При высокой значимости ЕАЭС и СНГ для России последняя сталкивается со все более серьезными вызовами на постсоветском пространстве.
Траектории развития государств СНГ, по объективным причинам, все более индивидуализируются, что ведет к диверсификации их экономических интересов, в растущей степени отражающих страновую специфику. Это может проявляться в реализации промышленных проектов, конкурирующих с российскими, в том числе на российском же рынке, в принятии решений по ограничению допуска российских поставщиков на свой внутренний рынок в случае реализации национальных программ развития.
СНГ оказалось между двумя мощнейшими центрами геополитического и экономического притяжения — Китаем и ЕС, что привело к появлению сильнейших линий напряжения на постсоветском пространстве (украинский кризис, проблемы разделенной Молдавии, критическая финансово-экономическая зависимость от КНР у ряда стран Центральной Азии, др.). Причем Россия не может и не сможет дать симметричный ответ усилению влияния нерегиональных игроков в СНГ, поскольку на это просто не хватит ресурсов. Поэтому возникает потребность в разработке Россией объединительной стратегии на более широком евразийском пространстве, в рамках которой можно было бы комфортным для всех или большинства участников образом гармонизировать различные интересы, направления развития и сотрудничества государств в макрорегионе Евразии.
В 2000-х гг. происходило постепенное, но неуклонное снижение роли общего советского прошлого как фактора сохранения целостности постсоветского пространства и с экономических, и с социально-гуманитарных, культурно-идеологических позиций. Ответом на этот процесс в сфере экономики стал евразийский интеграци-
онный проект, призванный сформировать единое экономическое пространство для стран-участников. Здесь не все гладко, но есть конкретная работа в этом направлении.
Другое дело — социально-гуманитарное, культурно-историческое пространство СНГ. В данной области никаких масштабных инициатив и проектов реализовано не было. Проект ЕАЭС изначально декларировался и продолжает декларироваться как чисто экономический. Даже в Декларации о дальнейшем развитии интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза, подписанной лидерами государств 6 декабря 2018 г. в Санкт-Петербурге, социально-гуманитарной повестке отведено минимальное место и трактуется она через раскрытие потенциала экономической интеграции для граждан Союза, повышение их информированности и вовлеченности в интеграционные процессы, а не как самоценная повестка. В деятельности СНГ такая повестка присутствует, но больше в плане координации отдельных мероприятий и обмена информацией, без ресурсного обеспечения. На уровне двустороннего взаимодействия России со странами СНГ социально-гуманитарная составляющая, кроме некоторых направлений, системно не продвигается и очень слабо финансируется. В этой области усилия Китая, Евросоюза, Турции выглядят более последовательными и масштабными.
В экспертном сообществе России обсуждается идея реализации комплексного многоуровневого подхода к развитию социально-гуманитарного сотрудничества между странами СНГ в формате Евразийской политики соседства. Такой формат должен включать более широкое и акцентированное участие России в гуманитарных проектах на пространстве СНГ, формирование значимой, самостоятельной гуманитарной повестки в деятельности ЕАЭС, ее расширение и структуризацию в работе СНГ, а также финансирование этой повестки со стороны региональных финансовых институтов (Евразийский банк развития, Евразийский фонд стабилизации и развития), специальных межгосударственных программ и фондов.
Азиатский и другие векторы сотрудничества
Китай выступает ключевым партнером России на азиатском направлении, его доля в товарообороте РФ достигла 16,6% в 2019 г. по сравнению с 8,3% в 2009 г. Абсолютная величина взаимной торговли товарами и услугами, по данным российских источников, превысила в 2018 г. 11,4 млрд долл. Правительствами двух стран поставлена задача увеличить к 2024 г. объем двусторонней торговли товарами и услугами до 200 млрд долл. Разработана соответствующая дорожная карта. Наш анализ показал, что это вполне достижимый показатель, однако основной рост с российской стороны может быть получен за счет поставок энергоносителей, руд и металлов — почти 70%, хотя определенная диверсификация российского экспорта в Китай будет происходить в результате осуществления совместных проектов в сфере сельского хозяйства и машиностроения. Вообще, одна из серьезных проблем во взаимодействии России с Китаем заключается в том, что усиление восточного вектора во внешнеэкономической политике РФ изначально предполагало не только географическую диверсификацию внешнеэкономических связей, но и товарно-отраслевую диверсификацию, а в итоге сегодня доля топлива в российском экспорте в КНР колеблется в диапазоне 70-75% (74% в 2018 г. и 70% в 2019 г.), практически как на европейском направлении.
Растут транзитные грузоперевозки по транспортному коридору «Восток — Запад» (Китай — Европа и обратно). По данным Главного вычислительного центра Российских железных дорог, объем грузового транзита по территории России в сообщении Восток — Запад увеличился в 2018 г. по сравнению с 2012-2013 гг. в 5 раз — до 2,4 млн т.
Оценка реальных масштабов российско-китайского инвестиционного сотрудничества на основе официальных данных затруднена, поскольку крупными партнерами России и Китая в сфере инвестиций выступают офшорные юрисдикции, через которые проводится значительная часть операций. Еще в начале 2017 г.
министр коммерции КНР Гао Хучэн называл показатель накопленных китайских инвестиций в России в 42 млрд долл. [3].
В целях создания благоприятных условий для дальнейшего развития и углубления российско-китайского торгово-экономического сотрудничества идет работа над двусторонним Соглашением о Евразийском экономическом партнерстве, предполагающим упрощение торговых процедур, сближение регулирования, элементы преференциального режима в отношении услуг и инвестиций, механизмы содействия секторальному сотрудничествуи др.
Помимо двустороннего взаимодействия Россия развивает сотрудничество с Китаем в составе Евразийского экономического союза.
Стартовавшая в середине 2010-х гг. инициатива сопряжения строительства ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути (фактически это формат включения ЕАЭС в китайский мегапроект «Один пояс — один путь») способствовала активизации двусторонних экономических связей государств — участников Союза с Китаем, ускорению роста взаимной торговли и китайских инвестиций в страны-партнеры, вхождению китайского капитала в отдельные стратегические активы в РФ и других членов ЕАЭС. Институционально-правовые рамки сопряжения сегодня определяются подписанным в мае 2018 г. непреференциальным Соглашением о торгово-экономическом сотрудничестве ЕАЭС и КНР.
Позитивно оценивая в целом инициативу сопряжения, необходимо обратить внимание на следующие моменты. Несмотря на изначальное интеграционное, многостороннее видение сопряжения, по факту данная инициатива вылилась практически полностью в двусторонние проекты с преимущественной ориентацией на страны Центральной Азии. В указанных странах реализуются основные инфраструктурные и производственные проекты КНР, включая перенос из Китая экологически неблагополучных предприятий, туда же направляются главные инвестиции. Пока инициатива сопряжения привела к росту ориентации экономик стран ЕАЭС на Китай, особенно центральноазиатских (как входящих в ЕАЭС, так и вне ЕАЭС), причем последние разработали или
разрабатывают собственные программы и планы сопряжения развития национальных экономик с китайской инициативой «Один пояс — один путь». Такое разноуровневое взаимодействие с КНР порождает различия внутри ЕАЭС в вопросах формирования общих рынков (в частности, Казахстан сохраняет изъятия и отсрочки по либерализации рынков услуг, обслуживающих инфраструктурные и иные проекты КНР на территории страны), ведет к конкуренции трансъевразийских транспортных маршрутов «пояса и пути», проходящих по территории России, с маршрутами, идущими через Казахстан, в том числе полностью в обход РФ (транскаспийский и южный маршруты) [4].
Несмотря на вызовы, возникающие в связи с неуклонным усилением экономического влияния Китая в мире, расширением его коммерческого присутствия в Евразии, дальнейшее развитие и углубление торгово-экономических связей с этой страной являются инвариантными для большинства государств, особенно расположенных в евразийском регионе, и прежде всего для России, имеющей самую протяженную в мире сухопутную границу с КНР. Санкционное противостояние РФ с Западом, нарастание неопределенностей и рисков глобального развития, в том числе из-за эскалации торгового протекционизма и ограничений для ведения международного бизнеса, — все это определяет стратегический характер российско-китайского делового взаимодействия, позволяет рассчитывать на увеличение его масштабов и диверсификацию направлений сотрудничества.
Помимо Китая, растущее значение как партнер России в азиатском регионе и в глобальном масштабе приобретает Индия. Россия, Индия и Китай развивают взаимодействие на таких международных площадках, как «Группа двадцати», БРИКС, ШОС (Индия стала полноправным членом организации с 2018 г.), РИК (Россия — Индия — Китай). Лидерами стран поставлена задача увеличить к 2025 г. объем двусторонней торговли товарами и услугами до 30 млрд долл. (в 2018 г. — 12 млрд долл.) и взаимных инвестиций до15 млрд долл. с каждой стороны.
154
Для достижения поставленных целей сторонами на Восточном экономическом форуме в начале сентября 2019 г. принята Стратегия действий по активизации российско-индийского торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества [5]. Основные акценты Стратегии: совершенствование взаимного торгово-инвестиционного режима, сотрудничество в финансово-банковской сфере и по развитию транспортно-логистической инфраструктуры, диверсификация энергетического сотрудничества, взаимодействие в агропромышленном комплексе, в сфере науки, технологий и инноваций. Разработан перечень отраслевых проектов и мероприятий до конца 2021 г., в 2018 г. запущен механизм российско-индийского стратегического экономического диалога.
Стратегический совместный российско-индийский проект в транс-портно-логистической сфере — международный транспортный коридор «Север — Юг», полномасштабный запуск которого позволит, по некоторым оценкам, удвоить взаимный товарооборот. По расчетам автора, прогнозный потенциал грузоперевозок по коридору «Север — Юг» за счет переориентации грузопотоков и расширения взаимной экспортной базы стран — участников проекта превышает 30 млн т в год на горизонте 5-7 лет после начала его полномасштабной эксплуатации, включая значительные объемы дальнемагистрального международного транзита (около 2 млн т в год в направлении Индия, Иран — Европа и обратно).
Более широкое подключение Индии к масштабным евразийским проектам, к которым относится транспортный коридор «Север — Юг», будет способствовать углублению и диверсификации векторов сотрудничества в Евразии, усилит меридианное измерение (наряду с широтным, активно продвигаемым Китаем в рамках инициативы «пояса и пути») экономического сотрудничества, важное для сбалансированного и устойчивого развития всего евразийского пространства.
По мере роста масштабов взаимодействия России с Китаем и Индией, при сохранении сложных отношений с Западом, повышается
роль форматов ШОС, БРИКС и РИК во внешней и внешнеэкономической политике России.
В настоящее время членами ШОС являются 8 стран, включая Россию, Китай и Индию, а также Пакистан, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Через институты государства-наблюдателя и партнера по диалогу ШОС в орбите деятельности организации находятся в общей сложности 18 стран, в том числе все государства ЕАЭС, еще 3 страны СНГ вне ЕАЭС (Таджикистан, Узбекистан и Азербайджан), 8 азиатских стран (кроме Китая, Индии, Пакистана, также Монголия, Афганистан, Камбоджа, Непал, Шри-Ланка), 2 ближневосточных государства (Иран и Турция). Такой представительный состав ШОС позволяет на ее площадке обсуждать очень широкий спектр вопросов евразийского сотрудничества и при определенных условиях стать опорной конструкцией для ведения переговоров по формированию Большого евразийского партнерства.
Форум БРИКС, включающий Бразилию, Россию, Индию, Китай и Южную Африку, становится все более значимым форматом сотрудничества для мировой политики и экономики. Реализуется Стратегия экономического партнерства БРИКС (в настоящее время находится в стадии обновления и актуализации), усиливается взаимодействие в рамках Партнерства БРИКС по новой промышленной (цифровой) революции (PartNIR), расширяется секторальное взаимодействие (в сферах энергетики и инфраструктуры, промышленности, сельского хозяйства, экологии и устойчивого развития, социально-гуманитарной сфере, в области регулирования торговли, инвестиций, интеллектуальной собственности, таможенного и антимонопольного регулирования, др.).
Последовательно продвигаются форматы расширения партнерства на третьи страны — Outreach Dialogue and БРИКС+, в том числе с Россией, председательствующей в объединении в 2020 г.
По этому поводу профессор Я. Лисоволик отмечает, что «за счет создания сети экономических альянсов на различных континентах, БРИКС (через форматы БРИКС+ и БРИКС++ — авт.) может возглавить мировой интеграционный процесс в экономической
сфере на фоне угасающих импульсов к интеграции в развитом мире... БРИКС могла бы также играть роль "агрегационной платформы" для некоторых соглашений о свободной торговле и других видов договоров». Эксперт уточняет, что первый круг это примерно 30 стран, которые входят в региональные союзы и соглашения, где лидирующую роль играют государства БРИКС. Второй круг — это уже намного большее число стран, вступающих в двусторонние или плюрилатеральные альянсы со странами первого круга. По мнению Я. Лисоволика, «концепция БРИКС+ — это прежде всего новый подход к экономической интеграции и другая технология структурирования альянсов в общемировом масштабе... БРИКС+ — это в некотором смысле технологический шаг вперед по сравнению с принципом территориального и исключительного регионализма». К последнему эксперт относит Транстихоокеанское партнерство и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, которые «ограничены определенным регионом, пусть и масштабным по географическому охвату» [6].
В другой работе Я. Лисоволик и И. Узан указывают на важную роль БРИКС+ и ШОС+ в формировании и координации взаимодействия интеграционных платформ «глобального Юга», практической реализации концепта «синдицированного регионализма» [7].
Россия председательствует в 2020 г. не только в БРИКС, но и в ШОС. Оба саммита проходят в последние годы практически одновременно, что символично. Происходит объективное сближение двух форматов, имеющих свою специфику, но стратегически выполняющих схожую функцию в глобальном контексте — продвижение новых институтов и форм сотрудничества в полицентрич-ном мире с участием ведущих незападных стран. В перспективе следует ожидать появления устойчивых совместных форматов работы БРИКС и ШОС по ряду направлений, включая, например, развитие малого и среднего предпринимательства (уже действует Форум малого и среднего бизнеса стран — участников ШОС и БРИКС), межрегиональное сотрудничество и др.
С учетом высокого динамизма и привлекательности для сотрудничества многих экономик АСЕАН, традиционно большой роли которую играют объединение и его страны-участники в интеграционных процессах в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в глобальном масштабе, Россия последовательно повышает уровень взаимодействия с этим объединением. На саммите Россия — АСЕАН в ноябре 2018 г. было официально объявлено о выходе на уровень стратегического партнерства в отношениях между РФ и Ассоциацией [8]. С Вьетнамом и Сингапуром заключены соглашения о свободной торговле, обсуждается возможность либерализации торговли с рядом других государств АСЕАН.
Традиционно важную роль в числе внешнеэкономических приоритетов России играют третья и четвертая азиатские экономики — Япония и Республика Корея. Для российско-японской торговли товарами и услугами лидерами стран установлен целевой ориентир в 30 млрд долл. по обороту в 2025 г., а в отношении Республики Кореи, вероятно, в скором времени ЕАЭС будет принято решение о целесообразности начала переговоров по ЗСТ.
Наряду с азиатским, активизировались африканский и ближневосточный векторы внешней и внешнеэкономической политики России.
Позиции России в Африке в постсоветский период сильно ослабли, тогда как страны Африки, наоборот, значительно продвинулись в экономическом развитии, и многие из них стали крупными импортерами. На фоне очень молодого населения и высокого проникновения цифровых технологий возникают новые возможности для бизнеса, в процессе углубленного изучения недр континента растет и диверсифицируется его ресурсный потенциал.
Первый в истории саммит Россия — Африка состоялся 23-24 октября 2019 г. в Сочи с участием более 40 глав африканских государств. По его итогам заключены соглашения о реализации совместных проектов на сумму около 13 млрд долл. Правительством России и Евразийской экономической комиссией подписаны меморандумы о взаимопонимании с Африканским союзом.
158
В принятой совместной декларации стороны объявили о создании механизма диалогового партнерства (проведение один раз в три года саммита Россия — Африка и ежегодных политических консультаций министров иностранных дел), взаимной поддержке предпринимателей и инвесторов, намерении содействовать существенному росту объемов и диверсификации структуры взаимного товарооборота. Специальное внимание обращено на создание Африканской континентальной зоны свободной торговли, Россия рассматривает это как значимый фактор повышения привлекательности сотрудничества с Африкой, поскольку, создав плацдарм на территории тех или иных стран континента (например, российскую промышленную зону в Египте), можно использовать режим свободной торговли для преференциального доступа на рынки других африканских государств. Оговорено совместное противодействие «политическому диктату и валютному шантажу при осуществлении международного торгово-экономического сотрудничества... манипулированию требованиями глобального режима нераспространения в целях оказания давления на неугодные страны и недобросовестной конкуренции» [9].
Усиливаются акценты на сотрудничестве с ближневосточными государствами, поскольку это географически близкие и достаточно крупные экономики, со многими из них есть значительный общий интерес в регулировании энергетических рынков, с рядом государств подписаны или обсуждаются преференциальные торговые соглашения (Иран, Израиль). Отдельные крупные ближневосточные государства являются перспективными партнерами России в области ядерной энергетики, как рынки сбыта российского продовольствия (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, др.), источники инвестиций в российскую экономику (суверенные фонды стран Персидского залива). С Ираном развиваются отношения в плюрилатеральных форматах Россия — Азербайджан — Иран и Каспийской «пятерки», а также в рамках проекта транспортного коридора «Север — Юг».
Концепт Большого евразийского партнерства
При множественности значимых векторов международного сотрудничества России центральным элементом оптимизации внешнего позиционирования страны сегодня выступает концепт Большого евразийского партнерства — фактически продвижение идеи и подходов, обеспечивающих движение по пути макрорегиональ-ной интеграции в Евразии на принципах снятия барьеров для торговли и инвестиций и сближения систем регулирования.
Президент РФ В.В. Путин подчеркивает, что проект Большого евразийского партнерства «это гибкий, современный проект, открытый для присоединения других участников» [10]. Вероятные бенефициары такого партнерства — государства ЕАЭС и КНР, другие страны СНГ и ШОС, отдельные участники АТЭС, АСЕАН, прочие заинтересованные евразийские государства.
Концепт Большого евразийского партнерства предполагает активизацию внешнеэкономической торговой политики России и ее партнеров по ЕАЭС на пространстве Евразии и АТР с выходом на комплекс разноуровневых преференциальных и непреференциальных торгово-экономических соглашений с третьими странами [11] и их объединениями, а также целенаправленную деятельность на площадках региональных организаций и форумов, в форматах межблоковых диалогов и многосторонних инициатив по продвижению экономических интересов России и Союза в целом.
При определенных условиях институциональным стержнем панъевразийского интеграционного проекта может стать проектируемое российско-китайское Соглашение о Евразийском экономическом партнерстве (ЕЭП), допускающее возможность масштабирования за счет присоединения к нему других евразийских стран.
Вероятные стратегические сценарии реализации ЕЭП сводятся к тому, что (1) ЕЭП не сможет выйти за рамки двустороннего российско-китайского проекта (негативный сценарий в плане консолидации экономического пространства Большой Евразии), (2) огра-
160
ничить форматом РФ плюс партнеры по ЕАЭС — КНР (инерционный сценарий) или же (3) удастся вовлечь в ЕЭП более широкий круг стран из СНГ и дальнего зарубежья (оптимистический сценарий).
Основные треки
Российско-китайское Евразийскоеэкономическое партнерство-преференциальный режим по услугам и инвестицияV. упрощение торговли , сближение ре гуляторики (в процессвобс^кденкя, подготовленоТЭО) Неп референ ци альн ое Соглаш ен и ео торгово-экономичеокмл сотрудничестве ЕАЭС-КНР (вступило всилу)
Потенциальныеучастники, наряду с Россией,ее партнерами по ЕАЭС и КНР
Страны ШОС
Страны СНГ вне ЕАЭС и другие близлежащие страны (например, Монголия, Грузия, Иран, Турция, Сербия)
Государства АСЕАН и отдельные страны АТЭС
Прючие страны
Целевое состояние
М ногосторон не е рамочное неп ре ф е рен ци ель н ое с оглаш ен и е, до пол н ен ноефо рмэтом с оглаш ен и й с огран иченн ым числоучасгн и дав в части установления преференциальных режимов (товары,услуги, инвестиции)
Общее экономическое п рост ре нет во от Л исса бона до Вл ади востока: ЗСТ ЕАЭС-ЕС, сближение и гармонизация регуллторики
Рис. 2. Концепт Большого евразийского партнерства Источник: составлено автором.
Расширение пока двустороннего российско-китайского ЕЭП в том формате, в котором оно продвигается в настоящее время, возможно, по-видимому, прежде всего за счет стран, находящихся под значительным влиянием Китая ц/или России, имеющих с КНР и/или РФ торгово-экономические соглашения, потенциально заинтересованных в регуляторно-секторальном соглашении, без преференциальной составляющей в торговле товарами. В таком варианте новые участники ЕЭП должны будут в целом принимать все регуляторные положения российско-китайского соглашения с отдельными изъятиями и согласовывать свой перечень обязательств в преференциальной части по доступу на рынки услуг и капитала.
Для упорядочения переговорного процесса по увеличению числа участников ЕЭП расширение целесообразно осуществлять поэтапно, в зависимости от готовности отдельных групп государств, их заинтересованности в ЕЭП и привлекательности для учредителей ЕЭП — России и Китая. Поэтапное расширение позволит лучше структурировать переговорный процесс, не только ограничиваться изъятиями и специфическими обязательствами по доступу на рынки, но и вносить содержательные изменения в текст соглашения.
Успешность продвижения ЕЭП, конечно, в сильной степени зависит от перспектив улучшения отношений России с западными странами.
Библиографический список
1. Спартак А.Н. Современные трансформационные процессы в международной торговле и интересы России. — М.: ВАВТ// Издательство ИКАР. — 2018. — С. 382-383.
2. Пол Конайн (Paul Konijn), Евростат. Паритеты покупательной способности в Европе — размышления об использовании, недавнихрезультатах и будущем ПМС// Статья представлена на Семинаре по межстрановым и внутристрановым сопоставлениям цен и уровня жизни, сентябрь 2014, Ареццо, Италия.
3. Официальный сайт Центрального банка РФ. Retrieved from: http://cbr.ru/statis-tics/macro_itm/svs/
4. Спартак А.Н. Современные трансформационные процессы в международной торговле и интересы России. — М.: ВАВТ // Издательство ИКАР. — 2018. — С. 386-388.
5. Стратегия действий по активизации российско-индийского торгово-экономического сотрудничества. 04.09.2019. Retrieved from: http://www.kremlin.ru/ supplement/5437
6. Лавров: Россия и АСЕАН наметят дополнительные шаги для развития диалога. ТАСС, 31.07.2019. Retrieved from: https://tass.ru/politika/6718780
7. Лисоволик Я.Д. БРИКС-плюс: альтернативная глобализация? // Валдайские записки. - 2017. - Июль, № 69. - С. 11.
8. Лисоволик Я.Д., Узан М. Новое глобальное управление: на пути к более устойчивой системе // Валдайские записки. — 2018. — Июнь, №88. — С. 111-112.
9. Декларация первого саммита Россия — Африка. 24.10.2019. Retrieved from: http://www.kremlin.ru/supplement/5453
10. Статья Владимира Путина «XXV саммит АТЭС в Дананге: вместе к процветанию и гармоничному развитию». Retrieved from: http://kremlin.ru/events/president/ news/56023 (дата обращения: 27 нояб. 2017 г.).
11. Рязанцева О.П. Организационно-правовые формы бизнеса в Российской Федерации и странах Европейского союза: сравнение // Гуманитарное пространство. Международный альманах. — 2012. — Т. 1. — Приложение 6. — С. 5-76.
162
List of References
1. Spartak A.N. Sovremennye transformacionnye processy v mezhdunarodnojtorgovle i interesyRossii. -M.: VAVT//Izdatel'stvo IKAR. - 2018. - S. 382-383.
2. Pol Konajn (Paul Konijn), Evrostat. Paritety pokupatel'nojsposobnosti v Evrope — razmyshleniya ob ispol'zovanii, nedavnih rezul'tatah i budushchem PMS // Stat'ya predstavlena na Seminare po mezhstranovym i vnutristranovym sopostavleniyam cen i urovnya zhizni, sentyabr' 2014, Arecco, Italiya.
3. Oficial'nyjsajt Central'nogo banka RF. Retrieved from: http://cbr.ru/statistics/mac-ro_itm/svs/
4. Spartak A.N. Sovremennye transformacionnye processy v mezhdunarodnojtorgovle i interesyRossii. -M.:VAVT//Izdatel'stvo IKAR. - 2018. - S. 386-388.
5. Strategiya dejstvij po aktivizacii rossijsko-indijskogo torgovo-ekonomicheskogo sotrud-nichestva. 04.09.2019. Retrieved from: http://www.kremlin.ru/supplement/5437
6. Lavrov: Rossiya i ASEAN nametyat dopolnitel'nye shagi dlya razvitiya dialoga. TASS, 31.07.2019. Retrieved from: https://tass.ru/politika/6718780
7. Lisovolik Ya.D. BRIKS-plyus: al'ternativnaya globalizaciya? // Valdajskie zapiski. — 2017.-Iyul',№69.-S. 11.
8. Lisovolik Ya.D., Uzan M. Novoe global'noe upravlenie: na puti к bolee ustojchivoj sisteme //Valdajskie zapiski. - 2018. - Iyun', № 88. - S. 111-112.
9. Deklaraciya pervogo sammita Rossiya — Afrika. 24.10.2019. Retrieved from: http:// www.kremlin.ru/supplement/5453
10. Stat'ya Vladimira Putina «XXV sammit ATES v Danange: vmeste к procvetaniyu i garmonichnomu razvitiyu». Retrieved from: http://kremlin.ru/events/president/ news/56023 (data obrashcheniya: 27 noyab. 2017 g.).
11. Ryazanceva O.P. Organizational legal forms of business in the Russian Federation and the countries of the European Union: comparison // Humanity space. International almanac. - 2012. - Vol. 1. - Suppl. 6. - P. 5-76.
Контактная информация / Contact Information
AO «Всероссийский научно-исследовательский конъюнктурный институт», 119285,
г. Москва, ул. Пудовкина, 4 / All-Russian market research Institute, 4, Pudovkina street,
Moscow, 119285, The Russian Federation
Андрей Николаевич Спартак/Andrey N. Spartak
+7 (499) 143-02-61, e-mail: Spartak@vniki.msk.ru
