CC BY
40
19. Хрущева М. Г. Песня в древнем удмуртском обряде П0ртмаськон // Истоки искусства Удмуртии. - Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1989. - С. 23-34.
20. Чуракова Р. А. Бортничьи песни в удмуртской фольклорной традиции // Этномузыковедение Поволжья и Урала в ареальных исследованиях. -Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. - С. 124-174.
21. Munkacsi B. Votjak nepkölteszeti hagyomanyok. Budapest, 1887.
22. http://kref.ru/infokulturaliteratura/ 133001/10.html
Федорова Л. П.
ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ ТВОРЧЕСТВА
АШАЛЬЧИ ОКИ
Литературное женское творчество в удмуртской литературе в первую очередь связано с именем Ашальчи Оки (Акилина Векшина). Ее произведения вошли в золотой фонд удмуртской литературы, поэтическое наследие получило высокую оценку отечественных и зарубежных исследователей. Стихи Ашальчи Оки переведены на многие языки народов мира (венгерский, эстонский, финский, французский, русский, коми, марийский, мордовский, татарский, башкирский, чувашский, бурятский). В 1967 г. французский исследователь Жан-Люк Моро опубликовал статью «Обзор удмуртской литературы». Несмотря на скудность литературных материалов, он сумел почувствовать значение личности Кузебая Герда и мелодичность, женственность поэзии Ашальчи Оки. Он перевел стихотворения первой удмуртской поэтессы и опубликовал в 1983 г. в сборнике «Россия и Советский Союз в стихотворениях». Французский исследователь и переводчик высоко оценил поэзию Ашальчи Оки: «Ее лиризм, очень женственный, остается глубоко искренним и человечным, лишенным риторических упрощений и слишком декламаторских вероисповеданий. Простым и ясным голосом она воспевает, не без деликатности, нежность большой и немного меланхоличной любви в красках своей родины» [Жан-Люк Моро, 1967, см.: Ч. 1 данного сборника, с. 27]. Венгерский литературовед Петер Домокош детально проанализировал фольклорные основы и поэтику лирических произведений в своей монографии «История удмуртской литературы». Обобщив исследования по творчеству Ашальчи Оки за предыдущий период, образно определил ее место в истории литературы: «На своей делянке, которую сама выбрала, она растила настоящие полевые цветы, которые жизнеспособнее любых тепличных цветов. Она собрала яркий и свежий букет удмуртской поэзии. Ашальчи Оки вместе с Гердом шла по пути, ведущему к подлинно национальной литературе, приняв национальные традиции и применив к ним достижения мировой литературы» [6, с. 259]. Таким образом, изыскания зарубежных ученых о поэтическом наследии Ашальчи Оки и биобиблиографический указатель по ее творчеству, подготовленный к столетию ее рождения [4], свидетельствует о том, что литературное творчество первой удмуртской поэтессы изучено, на первый взгляд, довольно полно. Но до сих пор, к сожалению, не исследована текстология поэтических и прозаических произведений Ашальчи
Оки. Работы А. А. Ермолаева создали основу для текстологического изучения творчества Ашальчи Оки: проведена датировка произведений, изучена творческая биография писательницы [7].
История первых публикаций А. Оки, их последующее переиздание непосредственно связано с культурной и социальной обстановкой бурной революционной эпохи, деятелями литературы и политики 1920-30-х гг. На наш взгляд, важным аспектом исследования является выявление роли личных встреч, бесед, общения Акилины Векшиной с современниками, определение их влияния на ее творчество. Судьба Ашальчи Оки пересекалась почти со всеми деятелями культуры 20-х гг. ХХ столетия: она училась в Карлыганской центральной школе под руководством Кузьмы Андреева, всю жизнь дружила с его дочерью Ольгой Андреевой. Первые ее литературные публикации появились в газете «Виль синь» («Новое око»), редактором которой работал Константин Яковлев, затем в газете «Гудыри», возглавляемой Трокаем Борисовым. Первая встреча А. Векшиной с Кузебаем Гердом состоялась на волостном съезде учителей в 1918 г. в с. Большая Уча Можгинского района (в те годы Большеучинская волость Малмыжского уезда). Далее учеба на рабфаке Казанского университета (рабфак был открыт 1 ноября 1919 г.), где преподавали Иван Яковлев и Иван Михеев. В Казани было организовано землячество студентов-удмуртов. Последующие встречи с Гердом состоялись в 1922 г. во время его приезда в Казань, в 1924 г. общество «Боляк» устроило вечер в честь Ашальчи Оки в Москве во время ее пребывания у брата Айво Иви - студента литературно-художественного института им. В. Я. Брюсова.
Что же побудило взяться за перо учительницу Будзимшур-Пельгинской школы Большеучинской волости Акилину Григорьевну Векшину? Обратимся к некоторым фактам.
Первое ее стихотворение «Аракы быттэ улэмез» («Самогон губит жизнь») и первый рассказ «Кык лудкечез чош уд куты» («Двух зайцев сразу не поймаешь») были опубликованы в газете «Виль синь» («Новое око») 10 марта 1918 г. (№ 5) в годы работы А. Г. Векшиной учительницей в Будзимшур-Пельгинской школе Большеучинской волости. В этом же номере и на той же странице напечатано было стихотворение брата Ивана Векшина «Оскыса ул» («Живи с верой»), который после возвращения с фронта в 1918 г. связывает судьбу с удмуртскими газетами. Об этом он подробно пишет в своих показаниях на допросе по делу «СОФИН»: «Империалистической войнаысь вуэм берам (1918 ар, январь толэзь) ог кызь вить нунал вордскем гуртам улй. Собере уж курыны Алабгоысь земской управае мынй. Монэ дышетйсьлы юрттйсе кутйзы. Коня ке дыр ортчем бере, «Виль синь» газетлэн редакцияз ужаны ыстйзы. Мон секретарь но, корректор но вал...
Каллен ачим но статьяос, заметкаос борды кутски... «Виль синь» газет потйз 1918 арын февраль толэзьысен сентябрёзь (ваньмыз 22 номер). Нырысь ик редактор вал Яковлев, собере - коня ке дыр чоже - Горохов» (После
возвращения с империалистической войны (1918 год, январь месяц) дней двадцать пять жил в деревне. Затем в поисках работы поехал в Елабугу в земскую управу. Меня определили помощником учителя. Через некоторое время отправили работать в редакцию газеты «Виль синь». Я был и секретарем, и корректором...
Постепенно и сам начал писать статьи, заметки. Газета «Виль синь» выходила с февраля по сентябрь месяц (всего 22 номера). Сначала редактором был Яковлев, затем - некоторое время - Горохов») [8, с. 162].
Можно с уверенностью сказать, что именно брат привлек свою сестру-учительницу к сотрудничеству с газетой. Образованных, пишущих на удмуртском языке людей в те годы было немного.
Первые два стихотворения Акилины Векшиной «Аракы быттэ улэмез» («Самогон губит жизнь») и «Юись дорын» («У пьяницы») посвящены бесправному положению удмуртской женщины в семье, ее тяжкой доле и страданиям детей из-за отца-пьяницы. Оба стихотворения - сюжетные, повествовательные. Первое по жанру напоминает балладу: сюжет связан с убийством жены. Мужа за преступление осуждают, дочери остаются сиротами, скитаются. Сюжет данного стихотворения напоминает известные сюжеты европейских баллад. Второе восьмистрочное стихотворение «Юись дорын» состоит из двух частей: в первой дается описание дома и семьи, вторая часть -монолог женщины, состоящий из риторических вопросов, о своей тяжкой доле с пьющим мужем. Но в то время сюжеты этих стихотворений - отражение реальных жизненных ситуаций начала ХХ столетия в удмуртских селениях.
Третье стихотворение, опубликованное 25 (12) июня 1918 г. в «Виль синь» (№ 16) под названием «Шудэд тонэ алдаз ке», написано по мотивам стихотворения А. С. Пушкина «Если жизнь тебя обманет». В газетном варианте Ашальчи Оки не указывает на первоисточник перевода, запись «Пушкинъя / по Пушкину» появляется в сборнике «Сюрес дурын» [3, с. 25].
Два первых рассказа «Кык лудкечез чош уд куты» и «Скал», опубликованные в газете «Виль синь», сложно назвать рассказами в классическом понимании, скорее всего, их жанр можно обозначить как быль или нравоучительные истории, высмеивающие жадность богатых людей и хамелеонство чиновников. Таким образом, для первых произведений Ашальчи Оки, напечатанных в 1918 г., главными являются просветительские идеи и социальные мотивы.
Проследим последующие издания первых стихотворений Акилины Векшиной. После публикации в газете «Виль синь» они включены без изменений в первые антологии удмуртской поэзии «Удмурт стикотворенняес» («Аракы быттэ улэмез», «Шудэд тонэ алдаз-ке», «Марлы тонэ яратйсько», «Юись дорын») и «Удморт кылбур'ёс» («Вордскем муз'еммы»), изданных в 1919 г. Трокаем Борисовым.
А. Векшина «Виль синь», 1918. 23- тй март Удмурт стикотворенняес, 1919 (сост. Т. Борисов)
Аракы быттэ улэмез Иван куноэ ветлэм, Визьзэ быттымон юэм. Бертыса жугиськын куськем; Кышнозэ пуртэн бышкалтэм. Кышноез пограм кулыса, Визьтэм картсэ каргаса, Нылъёсыз кышкаса пегзильлям. Лушкем урамын бордйльлям. Иванэз тюрмае пуктйльлям. Вылаз рестан дйсь дйсяльлям Пыдъёссэ жылиен думильлям, Пегземез мияз лу шуильлям. Нылъёсыз кылильлям калыкэ. Ветлйллям чурыт кыл кылыса. Одйгез соёсыз мыжгоз, Мукетыз соёсыз чапкоз. Атайды тюрмаын шуыса Кудйз донгаса но лэзьоз, Нылъесыз будо калыкын Атайзэс каргало коть кытын. Аракы быттэ улэмез Иван куноэ ветлэм, Визьзэ быттымон юэм. Бертыса жугиськын куськем; Кышнозэ пуртэн бышкалтэм. Кышноез пограм кулыса, Визьтэм картсэ каргаса, Нылъёсыз кышкаса пегзильлям. Лушкем урамын бордйльлям. Иванэз - тюрмае пуктйльлям. Вылаз рестан дйсь дйсяльлям Пыдъёссэ жылиен думильлям, Пегземез мияз лу шуильлям. Нылъёсыз кылильлям калыкэ. Ветлйльлям чурыт кыл кылыса. Одйгез соёсыз мыжгоз, Мукетыз соёсыз чапкоз. Атайды тюрмаын шуыса Кудйз донгаса но лэзьоз, Нылъесыз будо калыкын Атайзэс каргало коть кытын.
Ашальчи Оки. «Сюрес дурын», 1925 Ашальчи Оки. «Тон юад мынэсьтым», 1978 (сост. А. Ермолаев, П. Поздеев)
Вина улэмез быттэ Иван куное ветлэм, Визьзэ быттымон юэм, Бертыса жугиськын кутскем -Кышнозэ пуртэн бычкалтэм, Кышноез пограм кулыса, Визьтэм картсэ каргаса, Ныл'ёсыз кышкаса пегзиллям, Лушкем ульчайын бордйллям. Иванэз тюрмае пуктиллям, Вылаз рестан дись дисяллям, Пыд'ёссэ жилиен дуриллям - «Пегземез медаз лу», - шуиллям. Ныл'ёсыз калыке кылиллям, Чурыт кыл кылыса ветлйллям: Одйгез соёсыз мыжгоз, Мукетыз соёсыз чапкоз; - «Айыды тюрмайын», - шуыса, Кудиз донгыса но лэзёз... Озьы ныл'ёс калыкын будо, Визьтэм айызэс каргало. Вина улэмез быдтэ Иван куное ветлэм, Визьзэ быдтымон юэм, Бертыса жугиськын кутскем -Кышнозэ пуртэн бышкалтэм. Кышноез пограм кулыса, Визьтэм картсэ каргаса; Нылъёсыз кышкаса пегзиллям, Лушкем ульчаын бордйллям. Иванэз тюрьмае пуктиллям, Вылаз рестан дйсь дйсяллям, Пыдъёссэ жильыен дуриллям, - «Пегземез медаз лу», - шуиллям. Нылъёсыз калыке кылиллям, Чурыт кыл кылыса ветлйллям. Одйгез соосыз мыжгоз, Мукетыз соосыз чапкоз; Айыды тюрьмаын шуыса, Кудйз донгаса но лэзёз... Озьы нылъёс калыкын будо, Визьтэм айызэс каргало.
Сравнительный анализ основного текста первого поэтического произведения «Аракы быттэ улэмез» (1925) и его вариантов, представленных в таблицах, свидетельствует о том, что изменения незначительны (они выделены жирным шрифтом): поправки в оформлении строф, изменение порядка слов в 13 -х и 14-х строках, добавление оценочного эпитета «визьтэм» («глупый»), замена глагола «думильлям» («завязать») глаголом, усиливающим жестокость наказания «дуриллям» («заковать»). В тексте (1925) автор ярче и выразительнее передает чувства и негативное отношение дочерей к отцу. Также внесены орфографические и пунктуационные поправки, связанные с изменениями правил правописания в удмуртском языке. Особо следует обратить внимание на ритмическую организацию первых стихотворений «Аракы быттэ улэмез», «Юись дорын» и также последнего «Кылы быре». По наблюдениям Л. Д. Айтугановой, они написаны дольником (1,3) и ударником (2). Следует уточнить, что назван -ные стихотворные тексты раскрывают социальную тематику, «эти стихи являются примером того, как для передачи нового содержания появляется необходимость искать новую стихотворную форму» [ 1, с. 35]. И замена порядка слов в поэтических строках при подготовке к изданию отдельной книгой при участии Кузебая Герда в первую очередь связана с ритмо-организацией стиха.
Перейдем к анализу переводного стихотворения «Шудэд тонэ алдаз ке».
Акилина Векшина. «Виль синь», 1918, № 16 Ашальчи Оки. «Сюрес дурын», 1925
Шудэд тонэ алдаз-ке. Яратон эше! Шудэд тонэ алдаз-ке, Эн чигиськы, эн б0рды ! Секыт нунал лыктйз-ке, Эн сюлмаськы, чидатськы! Али вапум секыт-ке, Зеч нунал луоз азьланьын. Ваньмыз орчоз, ваньмыз кошкоз Орчем вапум мусо потоз. Гажан эше! (Пушкин'я) Шудэд тонэ алдаз-ке, Эн чигиськы, эн борды. Секыт нунал лыктйз-ке, Чидатйськы, оскиськы: Куддыр вапум секыт-ке но, -Азьла палын зеч нунал'ёс; Ваньмыз ортчоз, ортчоз кошкоз -Ортчем вапум мусо потоз.
Эмоциональный тон оригинала и перевода отличаются, пушкинские строки настраивают на оптимистическое восприятие жизни. Время течет, меняется, и с ним изменяется человеческая душа. Ашальчи Оки больше призывает к терпению, не сломиться и не плакать («эн чигиськы, эн борды»), чего нет в пушкинском тексте («не печалься, не сердись»). И это меняет восприятие стихотворения. В целом, в первом переводческом опыте начинающей поэтессе удалась передать элегическое настроение
пушкинского стихотворения, философское отношение к жизни, принятие мира с его радостями и печалями. Но читателю этот опыт она представила не как перевод, а как стихотворение, написанное по мотивам пушкинского произведения. При подготовке к публикации стихотворения «Шудэд тонэ алдаз ке» изменено названия стихотворение - первая строка перенесена в название. При такой перестановке исчезает элегичность, меняется тональность поэтических строк, так как условность в названии «Шудэд тонэ алдаз ке» («Если счастье тебя обманет») сразу настраивает читателя на определенное восприятие лирического текста. Другие изменения касаются лексического уровня, внесенные поправки направлены на усиление философского звучания стихотворения, усиливают оптимистический настрой поэтических строк. Замена порядка слов во второй строфе позволяет сохранить размер стихотворения. Следует заметить, что составители в последующих изданиях сохраняют основной текст 1925 г. Подобные примеры не единичны. Ограничиваясь демонстрацией «движения» двух текстов, можно констатировать, что при подготовке текстов к публикации в сборнике «Сюрес дурын» проведена работа над ритмическим рисунком, строфикой и рифмой стихотворений.
Текстологическое исследование поэтического наследия Ашальчи Оки дает богатый материал для изучения метрической системы удмуртской поэзии послереволюционного десятилетия, ее взаимосвязи с ритмической организацией народной словесности, для выявления вариантов и разночтений поэтических текстов автора, понятия роли Кузебая Герда в творческом процессе удмуртской поэтессы. Для дальнейших изысканий в данном направлении в первую очередь важно найти первые публикации всех 37 стихотворений, опубликованных в газетах, проследить процесс подготовки стихотворений для издания в сборнике.
Известно, что инициатором издания стихов отдельной книгой выступил Кузебай Герд. Он же отредактировал стихи при участии автора, проявив бережное, заботливое отношение к поэтическому слову соратницы, и организовал поддержку первыми лицами Удмуртской области в издании данной поэтической книги.
Влияние Герда заметно и в тематической композиции сборника «Сюрес дурын», его структура напоминает разделы поэтической книги Кузебая Герда «Крезьчи» («Гусляр»). Заметим, что стихи Ашальчи Оки расположены не по хронологии написания, а сгруппированы по идейно-тематическому принципу. Хотя глубоко лиричные тексты поэтессы порой вовсе не подходят по названию разделов.
Кузебай Герд «Крезьчи» (1922): 5 разделов Ашальчи Оки «Сюрес дурын» (1925): 3 раздела
1. Эксэй улын «Под царским гнетом» 1. Вуж улон (12 стихотворений) «Старая жизнь»
2. Жомо-югдо дыръя «Сумерки» 2. Пинал мылкыд (16 стихотворений) «Молодой задор»
3. Горд, пиштйсь нуналъёс «Красные, яркие дни» 3. Выль улонлэн азяз (8 стихотворений) «На пороге новой жизни».
4. Шоро-куспо «На середине»
5. Сюреслэн жыныяз На середине пути
Изучив хронологию публикаций произведений Ашальчи Оки [11], мы можем сказать, что самое плодотворное время в творчестве поэтессы - 1924 и 1925 гг. Почему Ашальчи Оки замолчала после издания в 1925 г. в Москве первого поэтического сборника «Сюрес дурын»? После трехлетнего перерыва в 1928 г. она написала единственное стихотворение «Кылы быре» («Слов не хватает») и опубликовала 4 рассказа: «Онисьлэн шудэз» («Счастье Онисьи»), «Орок» («Ирина»), «Бодёно» («Перепелка»), «Культпоход». В 1929 г. написала воспоминания о студенческой жизни в Казани «Сылал» («Соль»). Историки литературы единогласны в том, что поэтический талант Ашальчи Оки оказался растоптан сталинскими репрессиями. Это факт неоспорим. Уже после 1925 г. она отстранилась от поэтического творчества. Такое явление не единично в писательской среде, после публикации первой книги у художников слова часто наступает затишье. Тем более Ашальчи Оки чувствовала, что в удмуртской писательской среде накаляется атмосфера, начинается нездоровая борьба в отстаивании разных принципов литературного творчества, задач национальной литературы. В Казани, в гуще культурной жизни удмуртов второй половины 20-х гг. прошлого столетия, Ашальчи Оки ощущала это особенно остро. Кузебай Герд во время допросов по делу «Софин» вспоминал разговор с Ашальчи Оки о литературных делах в удмуртском крае, когда она говорила: «.писать то, что в действительности чувствуешь и переживаешь, нельзя, а фальшивить я не хочу; как я рада, что у меня есть другая безобидная специальность - медицина. Удмуртская литература - на краю гибели, все талантливые и лучшие силы преследуются, остаются в ней не писатели. Я считаю нужным совсем отойти от литературы, хотя мне это тяжело и больно.» [9, с. 64].
Не последнее место в отстранении Ашальчи Оки от литературного творчества, на наш взгляд, имело окончание учебы в Казани и дальнейший переезд в удмуртское село Юкаменское, погружение в работу врача и создание семьи. И, конечно, она сердцем лирика, почувствов надвигающуюся опасность, которая проявлялась в литературной и политической борьбе,
отошла от литературной поэтической деятельности. Массовые аресты удмуртской интеллигенции начались в 1932 г., поэтесса дважды (1933, 1937) была под следствием, но из-за недоказанности фактов преступления ее освободили из-под стражи.
Таким образом, судьба удмуртской поэтессы неразрывно связана с первым поколением просветителей, которые были наставниками и вдохновителями её творчества. Она была в центре культурной жизни удмуртов, где бы ни находилась: в Карлыгане, Казани, Москве. Без поддержки брата Айво Иви, Кузебая Герда, Трокая Борисова, Ивана Михеева не было бы такого явления в удмуртской литературе, как Ашальчи Оки. Особо значимыми и плодотворными для поэтического творчества оказались годы учебы в Казанском университете и дружеские, творческие отношения с Кузебаем Гердом. Но была и другая оценка поэзии Ашальчи Оки современниками: Трофим Архипов обвинял ее в упадническом настроении, есенинщине [2], Андрей Бутолин считал ее стихи буржуазно-сантиментальными [5, с. 10].
Тридцать семь стихотворений Ашальчи Оки можно рассматривать как цикл, посвященный удмуртской женщине: в первых поэтических текстах она показала бесправность, униженное положение женщины в семье и обществе, в стихах 1919-1925 гг. раскрыла ее душевное состояние в лирико-драматической тональности и завершила поэтическое творчество выражением своей противоречивой позиции к образу жизни удмуртской женщины (негодовала от пассивности, необразованности одних, других восхваляла за активность и тягу к знаниям). Отметим, Ашальчи Оки была также превосходным прозаиком [анализ прозы см.: 11, 12].
Лирика Ашальчи Оки стала классикой удмуртской литературы, «каждое ее слово, каждая строка принадлежат женщине» (П. Домокош), в них «душа вотской женщины светится во всей своей полноте» (Кузебай Герд).
Литература
1. Айтуганова Л. Д. Некоторые особенности стиховой организации поэзии Ашальчи Оки // Вопросы истории и поэтики удмуртской литературы и фольклора: сб. ст. - Ижевск, 1984. - С. 29-39.
2. Архипов Т. А. Борисов Трокайлэн классовой ымнырыз // Удмурт коммуна. -1932. - 6-тй май.
3. Ашальчи Оки. Сюрес дурын. - Муско: СССР-ысь Калык'ёслы Шоретй Книгапоттонни, 1925. - 64 с.
4. Ашальчи Оки: биобиблиографический указатель / сост.: Л. И. Егорова, Л. Г. Кондратьева. - Ижевск: Национальная библиотека Удмуртской Республики, 1998. - 38 с.
5. Бутолин А. С. Поэзия но классовой нюръяськон // Вормон: Альманах. -Ижевск: Удгиз, 1935. - С. 10-14.
6. Домокош П. История удмуртской литературы. - Ижевск: Удмуртия, 1993. -С.257-258.
7. Ермолаев А. А. Судьба поэта // Ашальчи Оки. Чыртывесь. Ожерелье: Кылбуръёс. Стихи. - Ижевск: Удмуртия, 1998. - С. 7-31; Ашальчи Оки. Улэмез но творчествоез / Акилина Григорьевна Векшина. Жизнь и творчество / сост. А. А. Ермолаев. - Ижевск: Удмуртия, 1998. - 53 с.
8. Кузнецов Н. С. Шимес пеймытысь. - Ижевск: Странник, 1992. - 302 с.
9. Кузнецов Н. С. Из мрака. Ижевск: Изд-во Удмурт. ун-та, 1994. - 496 с.
10. Моро Ж.-Л. Панорама удмуртской литературы. - 1967.
11. Федорова Л. П. Ашальчи Оки в кругу удмуртских просветителей // Роль просветителей финно-угорских и тюркских народов в становлении и развитии литературы, образования и культуры Урало-Поволжья: сб. ст. / ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет», фак. удмурт. филологии, каф. удмурт. лит. и лит. нар. России; отв. за вып.: Т. И. Зайцева, В. Л. Шибанов. - Ижевск: Изд-во Удмурт. ун-та, 2011. - С. 209-216.
12. Федорова Л. П. Становление удмуртской женской прозы // Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». Вып. 3. -Ижевск, 2009. - С. 116-127; Поэтика рассказов Ашальчи Оки: гендерное прочтение // В. И. Лыткин: грани наследия: материалы междунар. науч. конф. - Сыктывкар, 25-26 ноября 2010 г. - С. 141-149.
