Технологии выживания Станции юных туристов (Станция юных туристов г. Санкт-Петербурга в 70-80-е гг. XX В. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

образовательного учреждения - спортивной школе - открыты отделения «полевых» видов спорта: спортивного ориентирования, скалолазания, рафтинга. Санкт-Петербург - город очень большой, и в нем много туризма, в том числе детского. Его даже больше, чем мы себе представляем. Но на городском уровне системы образования Санкт-Петербурга картина выглядела и выглядит примерно так, как описано в этой статье. Я надеюсь, что ее чтение, как и любое изучение истории, поможет не только лучше узнать чье-нибудь прошлое, но и лучше понять свое настоящее. Успехов Вам в этом!

Примечания

1. Усыскин Г. С. Очерки истории российского туризма. СПб.: Издательский Торговый Дом «Герда», 2000; Дворниченко В. В. Развитие туризма в СССР (1917-1983 гг.). М.: ЦРИБ «Турист», 1985; Детский туризм в России. Очерки истории: 1918-1998 гг. / авт.-сост. Ю. С. Константинов. М.: ЦДЮ-Тур, 1998; Логинов Л. М., Рухлов Ю. В. История развития туристско-экскур-сионного дела. М.: ЦРИБ «Турист», 1989.

2. Добкович В. и Кравцов В. В поход. Л.: Мол. гвардия, 1948.

УДК 379.81; 379.831; 908

Э. X. Циперсон, С. М. Губаненков

ТЕХНОЛОГИИ ВЫЖИВАНИЯ СТАНЦИИ ЮНЫХ ТУРИСТОВ (СТАНЦИЯ ЮНЫХ ТУРИСТОВ г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

в 70-80-е гг. ХХ в.)

Представлен ретроспективный анализ деятельности городской Станции юных туристов г. Санкт-Петербурга по развитию системы детско-юношеского туризма и краеведения в регионе. Дан анализ воздействия принимаемых законодательных и нормативно-правовых актов на развитие системы образования, организацию массовой спортивно-оздоровительной и экскур-сионно-туристской работы с подрастающим поколением. На конкретных примерах развития видов и форм детско-юношеского туризма и краеведения представлено видение результатов правоприменения принимаемых законодательных и нормативно-правовых актов на развитие системы образования города Санкт-Петербурга.

Here shown the retrospective analysis of the urban centers for young tourists in St. Petersburg in the development of youth tourism and local history in the region. Given the analysis of the impact of the legislative and regulatory acts on the development of the education system, the organization of mass sports and recreational and tourist excursion and work with the younger generation. With specific examples of types and forms of youth tourism and local history with a vision of the results of enforcement of the legislative and regulatory acts on the development of the education system of St. Petersburg.

Ключевые слова: дополнительное образование детей, внешкольная деятельность, деятельность городского учреждения, детско-юношеский туризм и краеведение, уровень развития детского туризма, правоприменительная практика, управление системой образования.

Keywords: Additional education of children, dneyatelonost extracurricular activities of urban institutions, youth tourism and local history, level of development of children's tourism, legal practice, management of the education system.

Сегодня Санкт-Петербург разделен на 18 административных районов. В каждом районе живут порядка 200 000 санкт-петербуржцев, в каждом районе есть свои органы управления образованием, органы по делам молодежи, органы управления спортом. В каждом районе есть учреждения дополнительного образования - дома или даже дворцы творчества юных, и каким-то из них решением органа управления образованием поручено (или должно быть поручено) развивать детский туризм. И во всех районах детский туризм развит очень по-разному.

С учетом двух крымских регионов России сегодня в нашей стране их - восемьдесят пять. Друг от друга они отличаются больше, чем районы Санкт-Петербурга, и понять, почему в каждом из них детский туризм развит по-разному, одновременно и сложнее и проще. В нижеследующих статьях мы попробуем рассказать о детско-юношеском туризме в Санкт-Петербурге и разобраться, почему от такой, какой есть. Несмотря на разный уровень развития детского туризма в районах нашего города и в разных регионах России, в закономерностях и причинах этого развития есть много общего. И общее и отличное интересно для тех, в чьих профессиональных обязанностях значится развитие или хотя бы сохранение детского туризма на том уровне, на каком он сегодня находится. К числу таких профессионалов относятся руководители станций юных туристов, туристские «завучи», педагоги-организаторы и методисты.

За развитие детского туризма в районах и регионах России по традиции отвечают станции юных туристов (в разное время они назывались по-разному). Путешествия педагогов вместе с детьми могут осуществляться и без помощи станций юных туристов, но тогда таких путешествий становится существенно меньше. Городская Станция юных туристов Ленинграда, затем Санкт-Петербурга, как образовательное учреждение существует с начала 30-х гг. ХХ в. и все это время занималась и занимается тем, чем ей и положено заниматься. Оставаться Станцией юных туристов не по названию, а по содержанию деятельности в разные годы бывало не просто. Ленинградской, а затем Петербургской станции юных туристов это удавалось всегда. Любители активных форм путешествий - педагоги-туристы и их юные подопечные - никогда не чувствовали себя на нашей Станции «нежелательным элементом», но так получалось не «само собой», а потому что кто-то на Станции -кто-то достаточно влиятельный - хотел, чтобы это было именно так. Этим «кем-то» во все времена оставался или директор, или кто-то рядом с директором, работающий достаточно много и сделавший детский туризм, потенциально опасный для карьеры любого руководителя, безопасным - хотя бы отчасти - и по каким-то причинам нужным директору.

Педагоги-туристы во все времена хотели одного: путешествовать. Того же хотели и их подопечные. Но чтобы сохранить станции юных туристов в качестве организационных центров путешествий педагогов вместе с детьми, их общего желания мало. Необходимы усилия организаторов. Узнать, как жили, а чаще - как выживали, станции юных туристов, можно из рассказов руководителей. Но руководители редко рассказывают, как это все было, и еще реже записывают свои рассказы «в назидание далеким потомкам». Обычно у них нет для этого времени. Ленинградской станции юных туристов и здесь повезло. На протяжении сорока лет одним из руководителей станции, в Ленинграде - Санкт-Петербурге оставался Эдуард Хаймович Циперсон. Человеком он был и является не только способным к литературному творчеству, но и оставшимся в здравом уме и твердой памяти к тому периоду собственной жизни, в котором у него появилось время творить. В соответствии с должностными обязанностями методиста Станции юных туристов ГБОУ «Балтийский берег» Эдуард Хаймович поработал с документами из личных фондов и фондов Музея истории детско-юношес-

кого и молодежного туризма России и оформил результаты работы вкупе с собственными воспоминаниями в труд, больше похожий на небольшую книжку, чем большую статью. Затем на правах заказчика его работы я отредактировал и сократил книжку до размеров статьи, отвечающей замыслу запланированной публикации. Последние десятилетия выживания станции юных туристов я описал уже сам. Вот эти наши писания мы и предлагаем читателям, надумавшим в будущем заниматься организацией детских походов в системе образования. Текст специальный. Терпите.

Наши статьи подтверждают тезис о том, что в жизни все развивается по спирали. Вот только в тезисе упущен нюанс: не всегда эта спираль - восходящая. Она, конечно, не круг, но и не лестница в небо. Мы лишь пытаемся - или не пытаемся - сделать ее лестницей в небо. Получается это по-всякому.

В период 60-х - начала 70-х появляется ряд партийно-правительственных документов самого высокого уровня, нацеливающих Министерство просвещения СССР и России на всемерное усиление туристско-краеведческой работы со школьниками. Этими же документами ряду ведомств, а в особенности республиканским и областным Советам по туризму, предписывалось всячески содействовать решению этой задачи. В начале апреля 1960 г. Министерством просвещения СССР и Центральным комитетом ВЛКСМ (Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи) утверждается «Положение об областных, краевых и республиканских детских экскурсионно-туристских станциях». В середине 60-х гг. возобновляется деятельность Ленинградской городской детской экскурси-онно-туристской станции, закрытой в 1952 г. в связи с передачей ее полномочий отделу краеведения и туризма Ленинградского Дворца пионеров и школьников.

В начале 70-х (предположительно в 1973 г.) ЛенгорДЭТС переезжает в здание по улице Черняховского, 49Б, в котором до этого размещалась школа-интернат. Одной из важнейших задач Станции в новом здании является прием и организация экскурсионного обслуживания приезжающих в город школьников страны. Унаследованная Станцией инфраструктура интерната (проживание детей, организация питания в собственной столовой, налаженные системы обеспечения) позволила Станции с ходу приступить к выполнению этой задачи. Решающему задачу структурному подразделению Станции было присвоено название гостиница «Школьная».

Пешеходная доступность к центру города и Московскому вокзалу (станции метро «Лиговский проспект» тогда еще не было) обеспечили гостинице популярность.

В начале своего существования гостиница могла разместить около 200 туристов. Здание было построено в 1959 г. для целей интерната и имело соответствующую планировку. Третий и четвертый этажи содержали спальные комнаты на 6-8 кроватей, и два групповых умывальника-туалета школьного типа по концам коридоров. Первый этаж занимали столовая, пищеблок, кабинеты администрации гостиницы и хозслужбы. Кроме того, на первом этаже находилось два двухместных «У1р-номера» с умывальниками, туалетами, но без душевых. В подвальном этаже размещались кладовые пищеблока, склад и мастерская хозслужбы, душевые для обслуживания проживающих. С переездом в здание Станции одно большое помещение подвала было отведено под склад туристского снаряжения, второй этаж заняли кабинеты администрации Станции, бухгалтерия, библиотека, методический и экскурсионный отделы. Экскурсионный отдел занимался отправкой многочисленных школьных групп Ленинграда в различные города Союза, связываясь с имеющимися там Станциями юных туристов и с их гостиницами.

Конец 1975 г. был ознаменован передачей Станции второго и третьего этажей корпуса «А» дома № 49. Это не только позволило гостинице «Школьная» увеличить вместимость на 70 койко-мест, но и увеличить объемы туристско-спортивной работы со школьниками города.

Корпус «А» постройки 1937 г. проектировался под общеобразовательную школу: в цокольном этаже размещался хороший спортзал площадью 160 кв. м. в обширном (более 600 кв. м) подвале находились раздевалки спортзала, душевые, школьные кладовые, но все это к началу 70-х пришло в плачевное состояние. Полная изношенность водопроводных и канализационных систем привели к затоплению подвальных помещений. Сгнили переборки и полы, повреждения фановых систем создали антисанитарную обстановку. Ошибки строительства или переувлажнение почвы под фундаментом вызвали осадку здания, заметную по отрыву нижних лестничных маршей. Это состояние в начале 70-х определило решение о передаче здания под вечернюю школу. Первый этаж и спортзал были отданы военно-патриотическому клубу «Дзержинец». Клуб специализировался на спортивной борьбе и использовал как спортзал,

так и первый этаж. Собственно вечерняя школа занимала остальные 3 этажа, и вот, в связи с ее недостаточной нагрузкой, второй и третий этажи было решено передать Станции. В ноябре 1975 г. в здание 49А переехали все подразделения Станции, не имеющие непосредственного отношения к гостинице «Школьная». Схема заселения второго этажа здания 49А в целом повторила схему использования второго этажа здания 49Б, на третьем этаже разместились сектора пеше-горного, водного и лыжного туризма, кабинет спортивного ориентирования, кабинет-музей этнографии. К этому времени на Станции сформировался коллектив методистов-туристов, а вокруг них - актив педагогов города - руководителей пеших, лыжных, горных и водных походов со школьниками. Формирование этого коллектива-актива началось еще до переезда Станции на улицу Черняховского и началось, похоже, с организации палаточных лагерей, обитатели которых занимались водным туризмом.

Водные лагеря городской Станции юных туристов

Из Постановления Президиума Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов, Центрального Комитета ВЛКСМ, Коллегии Министерства просвещения СССР и Госкомитета Совета Министров СССР по профтехобразованию 1972 г. «О мерах по дальнейшему улучшению туристско-экскурсионной работы среди школьников и учащейся молодежи», пункт 4:

«Обязать министерства просвещения... Советы по туризму... осуществить необходимые мероприятия по дальнейшему улучшению идейно-воспитательной, туристской и оздоровительной работы на детских туристских базах и в лагерях. Создать в них условия для полноценного отдыха учащейся молодежи, организации познавательных туристских походов, обеспечить туристским инвентарем и снаряжением...»

Решение о создании водного лагеря горДЭТС было принято в 1972 г. Тогдашнему директору Станции, Т. П. Кухтиной, удалось получить в горОНО не только средства на организацию лагеря, но и средства на закупку 15 лодок - «фофанов», одного катера и большого количества туристского снаряжения.

«Фофан» еще в начале XX в. называли «народной шлюпкой». Это мощное судно длиной 4,5 метра, как всякая шлюпка, выполнено деревянным набором, имело две пары весел, допускало нагрузку до 500 кг (5 человек). Большая ширина (1,6 м) позволяла посадку на

загребныге весла двоих гребцов, что немаловажно при сильном волнении. Мощные цельноструганые прямые загребныге весла свободно вращались в уключинах, как это и положено у шлюпки. На кормовой банке свободно размещались двое, и под нее легко входили два овощных ящика. Дно было закрыто реечными щитами - «рыбинами», защищавшими груз от попавшей в лодку воды. На «<рыбину» устанавливался упор для ног гребца, переставлявшийся в зависимости от его роста. На транцевую доску мог устанавливаться мотор до 8 л. с. Конечно, «мокрыгй» фофан весил около 150 кг, в полтора раза тяжелее современной «Пеллыг», но по уровню комфорта и обеспечения безопасности он и сегодня не превзойден.

Ранней весной 1973 г. после получения согласований администраций Приозерска и поселка Отрадное начались работы по строительству лагеря. Строительством занимался педагог-турист Ф. Л. Швец со своими бывшими и молодыми воспитанниками. К лету в больших каркасных палатках производства колпинской фабрики «Военохот» стояло по 5 раскладушек, был построен продуктовый склад, столовый навес, туалеты, причал, проведено электричество, заработал радиоузел.

Лагерь «Вуокса» недолго существовал в качестве реализованной инициативы сотрудников Станции, включая ее директора. Уже в 1975 г. вышел Приказ Минпроса СССР об организации летних палаточных лагерей школьников, в приложениях к которому определялись типовые штаты, их зарплата, нормы питания в лагере. Положение о лагере, с одной стороны, задавало жесткие, по сравнению с обычным «самодеятельным» походом школьников, рамки работы, с другой стороны, резко упрощал организационные задачи педагога. Для пребывания в лагере была рассчитана путевка на 20 дней, с охватом от 15 до 20 школьников. Педагог школы должен собрать и сдать в бухгалтерию родительскую плату в размере 72,5% от стоимости путевки, вся дальнейшая его работа по подготовке к походу сводилась к контролю за подбором личного снаряжения школьников. Лагерь брал на себя размещение группы, организацию питания, обучения и досуга, снабжения групповым походным снаряжением и продуктами питания на время похода. Была организована доставка продуктов из Ленинграда, имелся работник, занимавшийся заказом, учетом и распределением продуктов.

В 1976 г. лагерь горСЮТур «Вуокса» меняет свою дислокацию и переезжает в удаленное от дач и поселков с порою нетрез-

выми жителями место, под крыло лагеря комсомольско-пионер-ского актива (ЛКПА) «Выборжец», в свою очередь принадлежавшего Дому пионеров Выборгского района г. Ленинграда. Но то, что поначалу казалось хорошей идеей, в 1980 г. привело к закрытию лагеря. И надо сказать, что проблема, появившаяся у лагеря, в известном смысле была типичной для детского туризма проблемой. Расскажем о ней.

Одним из направлений работы ЛКПА «Выборжец» была организация отдыха «трудных» подростков. Летом 1979 г. администрация Выборгского Дома пионеров предложила Станции включить в план «Вуоксы» проведение походов с группами, которые будет направлять нам ЛКПА. Опытный руководитель похода всегда осторожно относится к попыткам «пристроить» в его группу незнакомого ему подростка. Суметь убедить такого педагога вместо его собственного «кружка» провести водный поход с незнакомой группой, да еще из категории «трудновоспитуемых», - задача крайне сложная, и никакая доступная форма материального поощрения здесь не поможет. В поход можно идти со всякими школьниками, в том числе и с относящимися к категории «трудных». Но сначала руководитель похода должен хорошо узнать этих подростков, установить с ними личный контакт, добиться необходимой в походе управляемости группы. В последний момент ничего этого сделать нельзя. Поэтому, стремясь сохранить отношения с ЛКПА, на территории которого располагался лагерь «Вуокса», сотрудники Станции - и я в их числе - предложили следующий компромисс: лагерь оформляет походную группу по нормативам «Инструктивно-нормативного письма по организации и финансированию туристских путешествий с учащимися школ Ленинграда» (Приказ Лен-горОНО № 223 от 3.05.76 г). Этот документ был составлен на основании Приказа МП СССР № 38 от 12.04.76 г., содержащего «Инструкцию» аналогичного названия. По нормативам в походной группе должно было быть не более 15 детей и не менее двух педагогов, которых выделяет ЛПКА «Выборжец». Лагерь «Вуокса» предоставляет все необходимое снаряжение и своего инструктора, отвечающего за маршрут. При таком раскладе еще была надежда уговорить двух-трех наших педагогов-совместителей взяться за эту работу.

Руководство Дома пионеров ответило категорическим отказом. Замысел «выборгских» был очевиден: организовать в ЛКПА,

по ее нормативам, несколько «походных» групп, полностью передавая этот непростой контингент на время похода под ответственность Станции. Коса нашла на камень, и дело не только в моей позиции как заведующего спортивно-массовым отделом СЮТур. План работы методистов и штатных «кружководов» отдела на лето 1979 г. традиционно определяется задолго до лета: до 15 июня -проведение и завершение оргработ по городскому Слету, а затем кроме текущей работы на Станции сотрудниками планируется 12 похода со своими «кружками». Педагоги-совместители нашего отдела (8-10 человек, в абсолютном большинстве - «предметники» школ) увольнялись по Приказу с 1 июня, и вся их походная деятельность со своими «кружками», как правило, шла уже по плану летней оздоровительной кампании их районов, за что администрация РОНО была им постоянно благодарна. Принуждать такого сотрудника к работе «на сторону», в описанных выше условиях, - занятие бесперспективное.

Кстати, администрации Дома пионеров Выгборгского района неоднократно предлагалось с осени направлять сотрудников ЛКПА в нашу, постоянно работающую в те годыг Школу инструкторов. Работа Школыг в обязательном порядке завершалась методическим водныгм походом 2-й категории сложности по Ву-оксе. Понятно, что это могло решить проблему туристской квалификации сотрудников ЛКПА, но наше предложение отклика не получало.

Результат этого административного противостояния очевиден: к осени 1979 г. администрация Дома пионеров известила нас о том, что «в связи с планами расширения ЛКПА» участок для нашего лагеря предоставляться больше не будет. Бросив строения, начальник лагеря «Вуокса» В. В. Воробьев увел суда на хранение на одну из близлежащих охотничьих баз. Начиная с 1980 г. Станция оплачивала базе охрану имущества. Педагоги, планирующие лодочные походы, могли пользоваться флотом Станции. Они получали доверенность и по ней забирали в охотохозяйстве лодки и другой походный инвентарь, который возвращали на базу по завершении путешествия. Перед началом похода группа могла 2-3 дня стоять поблизости от охотничьей базы или вовсе на месте бывшего лагеря, которое ЛКПА ни для какого расширения не понадобилось.

Неудачная попытка восстановления лагеря была предпринята нами в 1987 г. В 1992 г., после преобразования Станции (путем

слияния со Станцией юных техников) в Государственную организацию «Молодежное», несколько изношенных лодок, металлический катер и еще кое-какое имущество были перевезены на базу отдыха учителей «Молодежное» (теперь - ДООЛ «Молодежное» ГБОУ «Балтийский берег») и в конце концов списаны.

Лодочные походы по Вуоксе всегда пользовались популярностью у педагогов и школьников нашего города. В отсутствие своего флота лодки приходилось брать напрокат. Операция эта не слишком дешевая, но все же посильная. Плохо другое. Наши руководители, вывозящие группы в Приозерск (в точку начала классического водного маршрута), получали лодки у того или иного местного предпринимателя, и в тот же день выходили на Большой плес, независимо от погоды и волнения на озере. Для слабо подготовленных групп такое начало было небезопасным. Поэтому в период с 1996 по 2001 г., во время моего руководства Станцией, между нею и уже приватизированным на тот момент туристским учебным комплексом «Белая дача», расположенным на острове, удобном для проведения учебных занятий для начинающих групп, существовал договор об обслуживании наших туристов. Договор предусматривал оплату аренды лодок и бесплатное пользование частью острова для организации летнего лагеря. Было создано «Положение о лагере», сохранившем свое старое название. Штат лагеря состоял из двух единиц: начальника и старшего инструктора лагеря. Никаких сооружений не возводилось, персонал жил в туристских палатках. Прибывающие в Приозерск группы садились на пассажирский катер и прибывали в наш лагерь, где бесплатно - для детей и родителей - получали суда. Помимо экономии средств родителей, руководитель группы мог (и должен был) провести двух-трехдневные занятия по технике гребли и основам безопасности в водном походе. Каждая группа жила в своих палатках и готовила пищу самостоятельно. Маршрут группы и его график были поставлены в зависимость от погоды и подготовки группы. Отслеживалось выполнение «контрольных сроков», на особый случай «Белая дача» имела свои катера. Будучи в прошлом территорией учебной базы, остров был хорошо картографирован, отпечатаны спортивные карты, имелись сооружения для занятий по туристской технике. Для проведения учебных сборов в лагерь стали заезжать группы со своими байдарками. За лето через лагерь проходили более трехсот юных туристов.

На фоне кажущегося благополучия в конце 90-х - начале 2000-х гг. участились жалобы педагогов на плохое состояние лодок («Белая дача» не обновляла имеющийся у нее флот на протяжении всего времени своего существования). Плохо было и то, что по закрытии лагеря поляна использовалась для выпаса скота и приходила в антисанитарное состояние. Мы предложили «Белой даче» устранить эти недостатки и даже выделили материал для ремонта лодок, но к весне 2001 г. ничего сделано не было. На лето 2001 г. мы заключили договор с Лосевской детской туристской базой Министерства образования Правительства Ленинградской области. База имела большой выгороженный лесной участок на берегу Вуоксы, с подъездом, электросетью, эллингами для лодок. Предоставленные полтора десятка «Пелл» были тщательно отремонтированы, борта усилены мощными планками. Имелась спортивная площадка, нашим сотрудникам были предоставлены два домика. По условиям договора из Лосево в лагерь регулярно доставлялись цистерна водопроводной воды и дрова, был выстроен большой столовый навес. Пищу группы готовили сами, на своих кострищах. Преимущества «Лосевского» варианта лагеря были очевидны. В полтора раза сокращалось время проезда по железной дороге, сам лагерь находится в 40 минутах ходьбы от станции. Лосево - поселок с развитой инфраструктурой, магазинами, почтой, автобусным сообщением с Сосново и Петербургом. Район лагеря входит в полигон городских туристских соревнований и прекрасно картографирован. С медпунктом соседнего стационарного лагеря была достигнута договоренность об оказании при необходимости медпомощи нашим туристам. Всего за лето 2001 г. через лагерь прошли 36 групп, 504 туриста.

В 2002 г. завершилась очередная реорганизации Станции и образовался Детский оздоровительно-образовательный туристский центр Санкт-Петербурга «Балтийский берег», структурным подразделением которого стала Станция юных туристов. Летом 2002 г. наполняемость лагеря снизилась, и вот почему. Во-первых, как точка начала маршрута, Лосево проигрывала Приозерску в местоположении: маршруты получались не кольцевые а радиальные. Во-вторых, все большее число педагогов-водников пересаживалось из лодок в байдарки. В-третьих, организация бивуаков по маршрутам Юго-Западной части Вуоксы становилась все более сложной. Побережья Вуоксы раскупались с возрастающей скоростью, кот-

теджные поселки росли. Наличие машин высокой проходимости и катеров позволяло осваивать под строительство самые укромные уголки побережья и острова. Высокие заборы, охранники и опасные собаки преграждали подходы к берегу в местах многих традиционных стоянок. Мы заглядывали вперед: разрабатывали проекты «стоянок-приютов», кратковременной и недорогой аренды площадок у жителей побережья, с использованием колодезной воды и туалета, с завозом дров. Придумывали и комбинированные мероприятия, например пятидневный учебный сбор в палаточном лагере «Молодежное», затем переезд в лосевский лагерь и трех-четырехдневный поход по Вуоксе.

Тем не менее сезон 2002 г. получился лучшим, чем сначала казалось. Вместо запланированных 315 путевок было освоено 435. Планируя продление отношений на 2003 г., директор Лосевской базы И. А. Бритаров предложил заключить договор на ремонт лодок, основательно потрепанных лагерем за 2 года работы. ГОУ «Балтийский берег» ответило решительным отказом. В недрах администрации зрела мысль, что лагерь на Лосевской базе нам вовсе не нужен, что можно быстро договориться с Приозерской администрацией о выделении участка под строительство на побережье Вуоксы собственного водного лагеря ГОУ «Балтийский берег». Для меня, человека, несколько десятилетий знакомого с районом Вуоксы, нереальность этого замысла была очевидной. В соответствии с замыслом предполагалось заполучить участок побережья недалеко от железнодорожного и автобусного сообщения, с возможностью автомобильного подъезда и (в идеале) с наличием источника годной для питья воды. При этом участок не должен выходить на заросшее сплошным камышом мелководье, с гнилой водой и отсутствием возможности судам подойти к берегу. Но подобный участок на Вуоксе был объектом мечтаний тысяч чиновников и деловых людей Петербурга и области, не говоря уже о работниках администрации Приозерского района. Результат прожекта с собственной территорией оказался закономерным. С Лосевской базой отношения прекратились, своей территории не появилось. Так вторично была свернута работа водного лагеря Станции.

В процессе деятельности водного лагеря была еще одна ситуация, о которой стоит здесь рассказать в силу ее типичности для реалий детско-юношеского туризма. Большие проблемы для работников Станции создавали ежегодные инвентаризации имущест-

ва и особенно предновогодние проверки Контрольно-ревизионного управления ЛенгорОНО (КРУ), случавшиеся раз в 2 года. Дело, конечно же, было не в том, что у нас чего-то там не хватало. У нас категорически не хватало времени на удовлетворение всех требований проверяющих нас инстанций. Непременным принципом работников КРУ в ходе проверки были принцип: «все сейчас предъявить». У КРУ не вызывали доверия никакие накладные, договоры о полной материальной ответственности и т. п. «Все сдать на склад!» Водный лагерь, где находились «основные средства» на десятки тысяч рублей (очень большие по тем временам суммы) - лодки, катера, вызывал особенно пристальное внимание. В начале декабря 1978 г. в ходе очередной инвентаризационной проверки получили распоряжение: «...представить все имущество лагеря...» Мы предъявляем договор ответственного хранения и «Акт передачи на ответственное материальное хранение» имущества лагеря, заключенный с Рыболовно-охотничьей базой «Холодный ручей» (пос. Ба-рышево), где перечислен весь флот и инвентарь, топоры и лопаты, хранящиеся в эллинге базы. «Нет! Все привезти на улицу Черняховского!» Самое печальное, что директор, не желая обострять отношения с КРУ, соглашается с этим требованием. Спортивно-массовым отделом Станции составляется «План и смета мероприятия по проведению инвентаризации лагеря «Вуокса». Обосновывается и закладывается около двадцати рейсов бортовых грузовиков по маршруту: «Черняховского, 49 - пос. Барышево - база «Холодный ручей» и обратно, на круг - около 250 км за рейс. Понятно, что по завершении ревизии все имущество должно быть доставлено обратно на базу. Аренда крупного грузового транспорта в те годы было исключительно сложной задачей, так как все автотранспортные хозяйства города приписаны к той или иной организации, стройке, магазину и не работали «на сторону». Тем не менее смета на транспорт и погрузо-разгрузочные работы была нами составлена, и ее размер приблизился к балансовой стоимости ревизуемого инвентаря, также ненавязчиво упомянутой в смете. Дабы не потерять лицо, перед Новым годом сотрудницы КРУ выезжают в «Холодный ручей», для чего горОНО выделяет старенькую «Волгу» с неработающей печью. К счастью для начальника лагеря «Вуокса», его в поездку не берут, дабы своим присутствием он не оказывал давления на ответственного за склад егеря базы. В холодном ангаре «Холодного ручья» комиссия находит абсо-

лютно все, до последнего топора и рваного футбольного мяча, числящегося в накладной. К ночи окоченевшие дамы возвращаются в город. Больше проверки КРУ горОНО зимой в область не ездили.

Массовые мероприятия Станции в 70-х гг.

После получения помещений в здании по улице Черняховского, 49А, на Станции возникли условия для специализации сотрудников по отдельным видам туризма. Подобных условий не было в отделе краеведения и туризма Ленинградского Дворца пионеров, и это в конечном итоге привело к изменениям в сферах влияния на городской детский туризм двух туристских учреждений нашего города. Станции была передана организация деятельности школьников города в наиболее туристском направлении Всесоюзной тури-стско-краеведческой экспедиции пионеров и школьников «Моя Родина - СССР» - «От ГТО - к туристскому мастерству». В декабре 1975 г. горОНО утверждает при Станции состав новой городской Маршрутно-квалификационной комиссии, в который разумно вошли и специалисты городского Дворца пионеров, и наши специалисты, а также высококвалифицированные педагоги-туристы районных домов пионеров и школ.

Но, безусловно, важнейшим туристским - потому что самым массовым - мероприятием года в глазах руководства ЛенгорОНО был городской туристский слет школьников. Принятое в 1972 г. Положение о Всесоюзной экспедиции «Моя Родина - СССР» четко регламентировало порядок проведения детских туристских слетов: класс-победитель школьного турслета получает право выставить свою команду на районный слет (в своей возрастной группе). Победитель районного выступает на городском слете, победитель городского - на областном (краевом), победитель областного - на республиканском, а уже тот - на Всесоюзном, который проводится раз в два года. Пятиступенчатая система отбора. Ленинград, как город республиканского значения, мог направить победителей прямо на Всесоюзный слет, но не возбранялось выставить команду и на Всероссийский. В любом случае команда-участник городского слета, должна была подтвердить факт проведения (и победы!) на своем школьном и районном слетах, или хотя бы быть их призером. Замены команды допускались при несоответствии возраста или по иным причинам. Понятно, что туристские слеты проводились далеко не во всех школах, но в абсолютном большинстве рай-

онов города. Команды районов, своевременно не проведших свой слет, к участию в городском слете или, по меньшей мере, в конкурсном зачете слета не допускались.

Полагаю, что для современного туристского организатора будет небезынтересной система организации городских слетов в прошлом. Для примера обратимся к 1973 г. Школьные и районные слеты начинались с 15 мая, их финансирование проводилось за счет летней оздоровительной кампании школьников по нормативам не категорийного путешествия (питание - 1 рубль 35 копеек в день), с родительской платой 35,7% расходов. Проезд шел за счет родителей, что на электропоезде, да по школьному льготному тарифу, составляло копейки. Районные слеты финансировались Домами пионеров и школьников без привлечения родительской платы. Питание (для детей и руководителей) - 1 руб. 15 коп. За счет Домов пионеров проводились и все транспортные расходы. Все школьные и районные слеты должны были заканчиваться до 15 июня, а с 17 по 25 июня одна (!) команда-победитель районного слета совершает зачетный поход для участия в городском слете. Руководил командой учитель и районныгй туристский организатор. Расходы по организации похода (питание школьников и руководителей из расчета 1 руб. 50 коп. в день и проезд), проводились по смете РОНО.

С 25 по 28 июня на реке Сестре, севернее поселка Ленинское, проводился городской слет, куда команды приходили прямо с маршрута. Сам зачетный поход в Программе городского слета рассматривается как этап «Краеведение». Группа должна была вести дневник похода, создать паспорт маршрута и паспорта посещаемых экскурсионных объектов, составить карту маршрута, так называемую «маршрутную ленту». Кроме того, при зачете похода отдельно учитывались «выполнение заданий научных учреждений, обществ, организаций, значимость общественно полезной работы на маршруте».

В Программу общего зачета слета кроме похода входили соревнования по туристской технике и соревнования по ориентированию. По отдельным зачетам проводились

• конкурс топографов;

• краеведческая викторина;

• смотр туристских навыков;

• конкурс на лучший походный листок (стенгазету);

• конкурс на лучший обед;

• конкурс художественной самодеятельности.

На следующий 1974 г. горОНО принял решение о проведении слета по двум возрастным группам зачета. «Старшие» победители районных слетов (перешедшие в 9-10-е классы) должны были прийти на слет из похода первой категории сложности (130-150 км по нормативам того времени), «средние» победители перед слетом совершали 75-километровый поход (норматив значка «Турист СССР»). Маршруты походов были проложены Маршрутно-квали-фикационной комиссией горОНО по территории Карельского перешейка.

Продолжительность самого слета была сохранена, а программа еще увеличилась. В зачетные виды были введены соревнования по топографической съемке и «туристские навыки». В не зачетных видах кроме конкурса обедов проводился еще и конкурс поваров. Как жюри в течение полутора-двух часов успевало оценить до сорока обедов, их качество, меню, оформление и гигиену кухни, сейчас понять трудно.

В 1975 г. при прежней продолжительности и количества участников слета его программа была опять увеличена: как зачетный вид введена «военизированная эстафета», как не зачетный - «конкурс самодельного туристского снаряжения». Зато, исходя из опыта прошлого года, был отменен «Конкурс на лучший обед». Как следует из приказа горОНО № 510 от 17.12.75 г., участие в слете 1975 г. приняли: в старшем возрасте - 19 районов, в младшем (среднем) - 16. Не участвовали: Кронштадт и Куйбышевский район, 3 района представили только старший возраст, и по поводу всего этого заведующим РОНО было строго указано.

Примерно на таком же уровне сохранялось представительство районных команд до середины 80-х гг. Отсутствие Кронштадта - города острова в Финском заливе - было достаточно традиционным. Ни краеведческого отдела, ни методиста по туризму в кронштадтском доме пионеров и школьников не было, зато работал «Клуб юных моряков», и это вполне устраивало городской отдел народного образования. А вот отсутствие какого-либо другого района или даже одной из возрастных групп в делегации от района вызывало достаточно негативную реакцию горОНО.

Это, правда, вовсе не означало, что во всех остальныгх двадцати районах города туристско-краеведческая работа со школьниками организовывалась на должном уровне. В некоторых районных домах пионеров не было ни краеведческих отделов, ни методистов по туризму. На совещаниях городского методического объединения такие районы представлялись районными активистами - школьными учителями, в лучшем случае ведущими туристские кружки «по совместительству». Их кружки и представляли район на от-крыгтии городского туристского слета. И не так уж важно, проводились ли в районе школьные и районный слеты. Важно, что район был представлен на городском параде открытия, а там пусть мандатная комиссия разбирается: допускать или нет эту команду в зачет. Заболевание руководителя или иныге обстоятельства, а особенно выход учеников его класса из возрастного регламента становились причиной отсутствия представительства района на слете.

Отсутствие в районных домах пионеров туристских отделов и туристских организаторов чаще всего объяснялось отсутствием кадров, но первопричиной, как правило, было значение, которое районный отдел народного образования придавал туристско-крае-ведческой работе со школьниками. Всякое направление дополнительного образования, а тем более такое, как ТКР, требует для своего развития достаточного количества кадров, а количество ставок в каждом ДПШ не безгранично. Дележ кадрового и в первую очередь методического пирога проводился едва ли не ежегодно, и если районный дом пионеров славился в городе прекрасным танцевальным ансамблем, или оркестром народных инструментов, или каким-либо другим объединением, которое занимало достойные места на смотрах, которое «не стыдно показать гостям», то участь ту-ристско-краеведческой работы в таком ДПШ могла быть очень печальной. После получения очередного разгона, содержащегося в приказе горОНО, руководство районного отдела или Дома пионеров звонило на Станцию с настойчивым предложением в срочном порядке подобрать им специалиста по ТКР, «которому с этого года в районе будет выделяться полставки методиста с неограниченной педнагрузкой...». В срочном порядке желающих на такой кусок пирога, естественно, не находилось, и все оставалось по-прежнему.

В 1976 г. норма финансирования питания участников слета была существенно увеличена: с 1 руб. 50 коп. в день до 2 руб.

50 коп. в день. Это увеличение не было связано с каким-то повышением цен. Просто туристские слеты, благодаря усилиям руководства Центральной детской экскурсионно-туристской станции СССР стали называться туристскими соревнованиями и получили спортивные нормы питания. С точки зрения физических нагрузок это было, наверно, оправданно, но в плане освоения средств новые нормы в конкретных условиях их применения создали трудности организаторам слета. В предстоящем 1976-м и последующих годах на них свалилась обязанность обеспечивать поставку продуктов для 750-800 участников и организаторов слетов по новому нормативу. В те годы нельзя было завозить на слет скоропортящиеся продукты: молоко, сметану, творог, вареную колбасу, рыбу, какие-либо мясные продукты: технология пастеризации и вакуумной упаковки еще была неизвестна, а холодильников на слете не было, как нет и сейчас. Нельзя привозить и дорогие деликатесы - икру, шпроты (тоже деликатес того времени), особо дорогие сорта твердых колбас, консервы из крабов и осетровых пород - это вызывало вопросы контрольно-ревизионных органов. Не консервировались в «пурпаки» и соки, а педагоги серьезно возражали против попыток завалить детей шоколадом с конфетами. Ссылаясь на начало сезона, Леноптторг категорически возражал и против доставки каких-либо овощей: это очень дешевый товар, с невыгодной из-за его объема и веса доставкой. В величайшем дефиците были «заморские» фрукты: бананы и апельсины. Оставался опять традиционный походный набор: консервы (мясные и рыбные), сгущенное молоко, крупы, макароны, сыр, колбаса горячего копчения, сладости, и все это - в большом изобилии. У костров валялись недоеденные яблоки и открытые пачки печенья.

Нужно учесть и то, что общий рацион слета - это около 10 тонн продуктов, которые нужно загрузить, доставить, распределить. А сначала нужно спланировать, рассчитать, заказать. Специальных снабженческих кадров для этой цели на Станции не было, всем занимались туристские «методисты». Не хватало и транспорта. В распоряжение организаторов слета прикомандировывался всего один грузовик, с учетом удаленности места слета от города ежедневно делалось не больше двух рейсов, и ежедневно нужно было привозить свежий хлеб и питьевую воду.

Слет 1976 г. был первым городским детским слетом, который автор этих строк наблюдал лично. Масштаб слета (около 800 уча-

стников) меня, в общем, не удивил: на «взрослые» слеты Ленинградского клуба туристов приезжали по две-три тысячи человек. Удивил размах официальной его части и практически полное отсутствие технических средств, обеспечивающих и ее, и все остальные части Программы.

Нет бензогенераторов, а значит, нет вечернего освещения штаба и секретариата, нет вещания, вообще нет никакой аудио-аппаратурыг. Выгступающие на параде держат около рта пятикилограммовый милицейский мегафон (не современный пластмассовый «<рупор», а старый, металлический, квадратный, на шести «плоских» батареях). Правда, хоть это обстоятельство заставляет ораторов придерживаться подобия регламента. Это немаловажно, поскольку наблюдалось совершенное изобилие почетных гостей: руководство горОНО и всех без исключения РОНО, представители городского комитета ВЛКСМ, редакции газетыг «Ленинские искры» - главного печатного органа пионерии Ленинграда, и просто ветераныг образования. Многие из присутствующих хотят поделиться с детьми добрым и вечным, вспомнить о своем пионерском детстве, парад затягивается более чем на 2 часа. Чтецыг от каждой командыг по очереди читают выгученныге накануне строфыг «монтажа», специального стихотворного приветственного сценария. Все в форме «белый верх - темный низ», но без головныгх уборов, поэтому солнце кое-кого валит в строю. Марши и Гимн играет специально приезжающий на заказном автобусе «взрослыгй» оркестр Ленинградского городского Дворца пионеров, уезжающий сразу по окончании парада.

Несмотря на немилосердно затянутую официальную часть, слет 1976 г. получился удачным, и такими же были все последующие слеты до начала 80-х гг. Ранняя весна 1980 г. обернулась засушливым маем, и 20 мая Управление лесного хозяйства Лен-облисполкома, в связи с повышенной пожароопасностью, ввело запрет на посещение леса. Лесное хозяйство вошло во вкус, и на следующие годы запрет вводился уже автоматически, с первых чисел июня, невзирая на погоду. Нашим просьбам и гарантиям противостояли доводы о шумности наших мероприятий, о гнездовании птиц, нересте рыб и т. д. В результате в распоряжении организаторов туристских соревнований остались только неустойчивые в погодном отношении май и сентябрь. Городской слет перенесся на осень, походы программы слета могли проводиться

летом и в любом регионе страны. Походы стали заочной частью программы.

Изменение сроков проведения слета обернулось рядом проблем уже в 1980 г. Затяжные сентябрьские дожди преследовали нас все 3 дня соревнований, а в дополнение к природным напастям на четвертый, пасмурный день на поляну слета прибыла черная «Волга». Двое парадно одетых молодых людей - инструкторы ГК ВЛКСМ - в сопровождении некоего, с виду, крестьянина, в ватнике и резиновых сапогах (директор совхоза) предлагают нам немедленно построить наш промокший народ (600 человек) и направить его, как выяснилось, на запланированный горкомом для нашего слета «трудовой десант» в виде уборки капусты с полей совхоза, расположенных в семи километрах от места проведения слета. По прошествии многих лет автор с благодарностью вспоминает бывшую в это время на слете и мгновенно оказавшуюся рядом заместителя начальника городского отдела народного образования Елену Ивановну Афонину, которая, не дав главному судье слета, то есть мне, открыть рот, поинтересовалась у прибывших специалистов, известно ли им о постановлении Ленгорисполкома, утверждающим обязательность обследования сельских полей на предмет отсутствия на них взрывоопасных предметов перед привлечением подростков к труду? И привезли ли они с собой акт такого обследования? Все же, что я хотел сказать им по этому поводу, я высказывал уже вслед уходящей машине.

Кружки туризма на Станции

В наше время кружками называлось то, что сегодня зовется объединениями обучающихся. Я буду называть их кружками - мне так привычней.

В первоначально описываемый период (1975-1978 гг.) суммарная педагогическая нагрузка всей Станции составляла около сорока «кружков», к концу 80-х гг. их число возросло до семидесяти. При этом более половины их приходилось на спортивно-туристский, позднее - спортивно-массовый (СМО) отдел. Остальные распределялись среди сотрудников экскурсионного, методического отделов и администрации Станции. Все методисты СМО (5-6 единиц) имели педагогическую нагрузку в объеме двух групп (12 часов), более чего иметь не разрешалось. Нагрузку по одной группе можно было отрабатывать в рабочие часы методиста.

Наши штатные «кружководы» (педагоги дополнительного образования) имели до трех групп по 6 часов. Это составляло одну ставку (18 часов), потому им не возбранялось получить разрешение на совместительство в качестве «предметника» школы или еще где-нибудь, но не более, чем на полставки. Набирать большее количество групп у нас, в СМО, увеличивая таким образом их разрешенную нагрузку до полутора ставок, не разрешали мы сами (на тот момент я работал руководителем СМО). В активных формах туризма организационная работа педагога дополнительного образования (подготовка к занятиям, организация выездов, заполнение маршрутных документов, планов и отчетов и прочее) прибавляла к педагогической нагрузке еще как минимум треть рабочего времени. Сегодня, говорят, прибавляет за половину. Не знаю, со сколькими группами можно работать сегодня, но в 70-е добросовестно вести больше трех шестичасовых групп было практически невозможно.

Особую категорию педагогических кадров составляли наши совместители. Это были, в абсолютном большинстве, «предметники» школ, зарекомендовавшие себя как прекрасные педагоги-туристы. В качестве педагогов-совместителей зачислялись и некоторые студенты старших курсов Ленинградского пединститута имени Герцена из числа уже опытных туристов, бывших наших «кружковцев». Совместители были опорой отдела, соратниками штатных организаторов городских туристских мероприятий.

С совместителями бывали проблемы. Внешнее совместительство было менее выгодным, чем внутреннее, да и в целом разрешения на внешнее совместительство выдавались школами весьма неохотно. Заведующему СМО приходилось время от времени обращаться к руководству горОНО со слезной просьбой «посодействовать выдаче преподавателю N. разрешения на дополнительную нагрузку в горДЭТС в объеме 6 часов (вдобавок к имеющейся в школе 30-32-часовой нагрузке) в связи с необходимостью подготовки команды этого педагога к участию во Всесоюзном слете от города». Нужно сказать, что отказа на такие просьбы никогда не бывало, но для педагога-туриста все это имело и оборотную сторону. Инспектор РОНО, ответственный за «внешкольную работу», держал на учете таких педагогов вместе с их детскими туристскими коллективами. Непрестанно обрушивающиеся на район планы проведения и участия во всевозможных массовых мероприяти-

ях: «Веселые старты», «военизированные эстафеты», конкурсы пожарников, сандружин, юных инспекторов ПДД, всенепременная «Зарница», смотры, парады, марши, манифестации и еще многое другое - все это требует представительства школы. Инспектор знает, фамилию какого педагога нужно упомянуть в очередном распоряжении, посланном директору школы. Да и директор школы имеет понятие, каким педагогом можно заткнуть очередную дыру, и в результате у педагога-туриста и предметника школы срывались и тренировки в лесу, и уроки.

Проблемы в педагогической деятельности бывали и у методистов СМО Станции. Каждый из них обладал кабинетом, оформленным по теме выбранного вида туризма, имел свои, пусть скромные, запасы учебных пособий и снаряжения, свою кладовую. Это было более чем хорошо. Кабинет - это и класс, и мастерская, и, что особо важно, клуб его группы. Здесь юные туристы учились, ремонтировали и шили туристское снаряжение, сюда приезжали задолго до начала занятий, притаскивая домашнюю выпечку и устраивая чайные посиделки. Но если в школе кружку почти всегда удавалось получить время для тренировок в спортзале, то на Станции с этим было сложнее. В 1977 г. подростковый клуб «Дзержинец» съехал из нашего здания, но имевшийся в цокольном этаже хороший спортзал немедленно был завален стройматериалами, цементом, унитазами, трубами и батареями. Два года потребовалось для убеждения руководства, месяц работы кружков А. Лабутина и автора этой статьи, вынесших тонны грязи и строительного мусора. Но свежевымытый зал оказался тут же забитым новой и списанной мебелью тургостиницы «Школьная» и находился в этом состоянии до 1988 г., когда был отдан в аренду ЗАО «Полифен». В 70-е гг. было трудно идти на конфронтацию с тургостиницей «Школьная», поскольку спортивно-массовый отдел Станции активно пользовался средствами со «спецсчета», на который они поступали, заработанные нашей гостиницей.

Каким образом исполнялась педнагрузка у работников экскурсионного отдела, групповодов гостиницы, а тем более у работников администрации, объективно охарактеризовать автор не может, так как в стенах Станции этих детей никогда не видел, в их школы не заглядывал, а, главное, старался не вникать в эти вопросы, поскольку хватало забот с педагогами своего отдела. Известно, что излюбленной формой работы с кружками у этого разряда кол-

лег был заказ больших, продолжительных автобусных экскурсий по городу и пригородам - исторических, искусствоведческих, литературных и т. д. Для учащихся экскурсии были бесплатными, вернее, шли по спецсчету Станции и, конечно, с восторгом воспринимались администрацией школ и интернатов, где наши коллеги открывали свои «кружки». Сорокаместные большие автобусы, прибывающие к школе, загружались полностью, в экскурсиях охотно участвовали и преподаватели, а при наличии в поездке и их, и профессионального экскурсовода городского экскурсионного бюро присутствие «кружковода» было вообще излишним.

Несколько слов о существовавших нормативах, которыми руководствовались и педагоги, и администрация «внешкольного учреждения» (ныне - УДОД). Известно, что основой работы любого детского объединения являются его план и программа. В 1976 г. Минпрос СССР выпустил сборник «Программы для внешкольных учреждений и общеобразовательных школ «Туризм и краеведение» (М.: Просвещение, 1976). Сборник включал 15 программ, в том числе программы кружков «Юные туристы», «Юные инструктора туризма», «Юные туристы-проводники», программы кружков «по видам туризма»: пешие, водные, лыжные, горные, вело, спелео, программы различных краеведческих направлений. Каждая из названных программ включала тематический план занятий на год. Появление сборника вызвало неподдельный энтузиазм педагогов-туристов, поскольку теперь появилось четкое обоснование их собственных планов работы с кружком, причем многие предпочитали теперь таковых не делать вообще, ссылаясь на планируемую «работу по «Программе Минпроса СССР». Но при пристальном рассмотрении сборник вызывал серьезные вопросы. Каждая из имеющихся в нем программ была создана отдельным автором, причем складывалось впечатление, не слишком озабоченным единством взглядов и методик со своими коллегами. Основной (с нашей точки зрения) недостаток сборника - он не был нацелен на организацию работы главного ее исполнителя - профессионального кружковода, на его круглогодичную и многолетнюю работу с устойчивым детским коллективом. Причем эта работа, по нашему мнению, должна идти в некоем единстве смежных направлений, учитывающих и постепенное повышение квалификации обучаемых (от «Юного туриста» к «Юному инструктору»), и сезонные изменения усваиваемых видов туризма (пешие и лыжные, водные и лыжные, пешие и

спелео (для бесснежных районов), и т. д. Приведенные в сборнике программы имели громадный разброс по объему учебных часов: от 80 («Ориентирование») до 216 («Инструкторы туризма» и «Литературное краеведение»). Почему юные пешеходы, водники и лыжники осваивают годовую программу за 144 часа, велосипедисты -за 216, а спелеологи - за 80? И все это при том, что полноценная нагрузка педагога-туриста применительно к одному «кружку» -это 6 часов в неделю, т. е. 216 часов в год (не считая летних каникул). Впрочем, эта нагрузка была традиционной, но вовсе не гарантированной педагогу. Нагрузка зависела от позиции на этот счет директора и завуча учреждения (ДПШ, подросткового клуба, СЮ-Тур), которая кроме названной традиционной могла быть и такой -и тоже традиционной - что для кружков первых лет обучения достаточно четырех, и даже двух часов нагрузки, а общий ее объем на ставку педагог должен вырабатывать за счет увеличения количества своих кружков: чем больше детей, тем лучше, важен «охват», а не объем программы. По два часа в неделю, да даже и по четыре туризмом заниматься нельзя, и конец этой неприятной традиции положило Письмо Министерства просвещения СССР от 03.06.77 г. № 39-М «О работе туристско-краеведческих кружков и объединений в Домах (Дворцах) пионеров». Главными его положениями, радостно принятыми педагогами, были:

A) Состав кружков 1-го года обучения должен быть не менее 15 человек; 2-3-го годов обучения - не менее 12 человек.

Б) Все годовые программы туристско-краеведческих кружков должны быть составлены из расчета 216 часов на 9 месяцев обучения (учебный год). Таким образом, документом было подчеркнуто превалирование полноты обучения перед фактором «охвата» обучаемых. При этом, при наличии укомплектованных групп и фонда заработной платы, работа кружка могла быть продлена сверх этой программы в летний период в виде походов, экспедиций, участия в соревнованиях и судейства, обработки отчетного материала, ремонта снаряжения и т. д.

B) Определено количество часов, подлежащих оплате педагогу при проведении мероприятий:

• практическое занятие на местности в черте своего населенного пункта...........................................................4 час.

• однодневный поход............................................8 час.

• двухдневный поход...........................................14 час.

• трехдневный поход..........................................22 час.

Каждый последующий день похода (экспедиции) учитывался

как 8 часов работы.

Появление Письма Министерства просвещения СССР от 03.06.77 г. № 39-М стало шагом в развитии туристско-краеведчес-кой работы со школьниками, но и это Письмо было далеким от совершенства. Предложенную в нем систему учета и оплаты работы педагога-туриста на протяжении многих лет критиковали десятки педагогов на множестве совещаний всех уровней. Основным посылом критики было: 8-часовой рабочий день педагога, находящегося с группой в условиях природной среды (в походе), - это нонсенс. Педагог должен получать оплату не только за заложенные в Программе и нормированные трудовым законодательством часы педагогической работы, но и за весь период возложения на него ответственности, которую он, находясь с детьми, несет в течение суток. Иначе говоря, педагог, пребывающий с детьми вне зоны их основного проживания, находится на работе 24 часа в сутки. Данное несоответствие в учете «походной нагрузки» было отмечено в разъяснительном Письме Министерства, появившемся через год. Педагогам, превысившим нагрузку в текущем месяце, рекомендовалось учитывать ее в последующие месяцы, иначе говоря, «отгуливать переработку». При всей гуманности этой рекомендации практикующий педагог прекрасно понимал, что если он в течение учебного года хоть раз, на месяц, прекратит занятия со своими детьми, кружок развалится. Поэтому педагоги продолжали и продолжают сейчас работать в сложившемся графике, несмотря ни на какие «переработки». Такое положение дел приводило в отчаяние вновь поступавших на Станцию завучей, требовавших отражения в журнале только ежемесячной, утвержденной планом нагрузки. Позиция в этом вопросе руководителя спортивно-массового отдела, в котором трудились педагоги-туристы, всегда оставалась бескомпромиссной: в журнал должен быть внесен каждый день и каждый час работы с детьми, т. е. периодыг фактического пребыгвания подростка под ответственностью данного педагога. В итоге в журналах педагогов-туристов появлялись такие вот записи: всего за месяц выгполнено учебныгх часов - 60 (!), в том числе к оплате - 24 часа. Эти записи использовались нами как аргумент на очередных педагогических баталиях Станции, где в очередной раз рассматривался

вопрос «нравственного облика молодых сотрудников СМО и их отношения к общественным и комсомольским обязанностям». Другое дело, что при проведении ежегодных проверок учебных журналов работниками Контрольно-ревизионного управления горОНО у ее сотрудников, привыкших к контролю над «нормальными» кружководами других направленностей дополнительного образования, возникали сомнения: то ли они имеют дело с каким-то хитрым мошенничеством, то ли с явлениями серьезных умственных отклонений у части педагогических работников Станции.

Бюджетные источники финансирования

Профессиональная деятельность сотрудников спортивно-массового отдела Станции складывалась из организации работы туристских кружков, проведения с кружковцами спортивных походов и проведения массовых туристско-спортивных мероприятий для школьников города. Методисты отдела были по совместительству педагогами, а педагоги - за отдельную плату или бесплатно - помогали методистам в проведении массовых мероприятий. В целом наша работа оплачивалась так же, как работа любых других кружководов и методистов системы дополнительного образования, но кроме расходов на оплату труда педагогов организация туристско-краеведчес-кой работы со школьниками требовала еще многих расходов. Пришло время рассказать, откуда брались средства для них.

Особенно много работы у педагогов-туристов бывало (и бывает) в периоды школьных каникул, и этим их труд отличался от работы большинства кружководов других направленностей дополнительного образования. К счастью для туристов, в летний каникулярный период в нашем городе проводилась (и сегодня проводится) оздоровительная кампания школьников. Средства оздоровительной кампании традиционно используются для организации детских походов. Поскольку автор рассматривает в основном события, свидетелем которых был сам, то и существовавшую систему финансирования будет освещать начиная с 1975 г. Именно тогда, 14 марта появился Приказ Министра просвещения СССР № 28 «О мерах по дальнейшему улучшению организации отдыха учащихся школ» с тремя приложениями, по положениям и нормативам которых финансировались туристско-краеведческие мероприятия многие годы. Одним из приложений приказа определялись источники средств оздоровительной кампании: «Расходы на прове-

дение оздоровительных мероприятий производятся за счет экономии средств по бюджетам союзных республик на социально-культурные мероприятия, специальных средств, средств шефствующих предприятий и организаций, а также родительских средств». Другим приложением определялись нормативы заработной платы руководителей детских походов, и эти нормативы были более высокими, чем зарплата учителей. Кроме того, со ссылкой на Постановление СНК СССР от 19.06.40 г. № 1047 (СНК - это аббревиатура Совета Народных Комиссаров, так в довоенные годы назывался Совет Министров СССР), вводилась оплата командировочных (суточных). Суточные выплачивались при выезде более чем на 3 дня, в обычном размере для всех командированных по стране.

Здесь, правда, все всегда быгвало непросто. Экономистыг РОНО обычно не включали позицию «суточные» в сметы мероприятии и соответственно их не выгплачивали. Видимо, выгплата суточных расценивалось как чрезмерное материальное поощрение педагога, да и Постановление СНК быгло старыгм, а самого СНК уже не быгло. Положение изменилось в лучшую сторону с появлением Приказа Минпроса СССР от 06.06.80 г. № 75, в котором повторялось положение о выгплате суточныгх. Но кое-где на местах, финансовые службы системы образования все равно не сдались. В 1982 г. в Таллине автор проводил семинар по туристско-краевед-ческой работе для учителей и туристских организаторов Эстонской ССР. В ходе лекции о системе финансирования турист-ско-краеведческих мероприятий автор упомянул положение о выгплате суточныгх. Аудитория встретила это сообщение с недоумением. Как выгяснилось, при переводе Приказа № 75 на эстонский язык и обратном переводе на русский, в этом, распространенном среди педагогов документе положение о выгплате суточныгх быгло просто опущено.

Проезд командированных сотрудников входит в состав командировочных расходов. Проезд руководителей походов входил в смету похода и обеспечивался приходными долями бюджета и родительских средств так же, как и остальная расходная часть сметы похода. В расходную часть сметы также входили затраты на питание юных туристов, хозяйственные и культурно-массовые расходы. Средства, выделяемые на хозяйственные расходы, были не велики, но при организации продолжительных путешествий многочисленных групп, например при организации экспедиций или при

организации нескольких походов подряд, набиралась довольно значительная сумма, которую иные руководители предпочитали тратить на покупку необходимого туристского снаряжения (палатки, котлы, топоры и т. д.). Бдительная бухгалтерия, обнаружив в финансовом отчете чеки на подобные приобретения, требовала передачи купленного снаряжения на склад и соответственного его оприходования. Опасаясь выпустить приобретенное снаряжение из-под личного контроля, многие педагоги в конце походов и экспедиций в свою очередь обнаруживали, что закупленное снаряжение утонуло или сгорело, о чем составлялись подробные акты списания. Более безалаберные педагоги рисковали поставить на учет приобретенное снаряжение и порой получали его обратно в худшем состоянии, чем при сдаче. Но в одном случае лучше, в другом случае хуже - в обоих случаях снаряжение служило детским группам еще многие годы, а после нескольких оздоровительных кампаний педагоги СМО, что называется, «обрастали хозяйством» и избавляли руководство Станции от части забот по материальному оснащению кружков отдела. Но только от части. То же происходило и в туристских отделах районных Домов пионеров.

Соотношение бюджетных и родительских средств в приходной части сметы похода было следующим:

• на проведение категорийных спортивных походов бюджет выделял 72,1%, родительская плата составляла 27,9%;

• на проведение не категорийных путешествий бюджет выделял 64,3%, родительская плата составляла 35,7%.

Приведенные цифры имеют тот смысл, что в спортивном походе, требующем значительных энергетических затрат, расходы на восстановление этих затрат (расходы на питание) были значительно выше, чем в остальных путешествиях. Разница покрывалась бюджетом, и собственные расходы родителей на поход их ребенка не зависели от вида похода.

15% от общего числа участников группы и вовсе имели возможность пойти в поход полностью за счет городского бюджета. Эта возможность могла быть предоставлена детям из малообеспеченных семей или в порядке поощрения, поэтому обычно возможностью пользовались малообеспеченные, но успешные дети. Ма-лообеспеченность устанавливалась не путем предоставления справок о доходах членов семьи, а путем наблюдения педагогом своих

подопечных, путем изучения анкетных данных и путем работы с родителями.

За счет средств летней оздоровительной кампании проводились походы и некоторые майские массовые мероприятия, городские или районные. Но на все нужды Станции этих средств не хватало, и в первую очередь их не хватало на оплату проезда кружковцев при совершении дальних походов (за железнодорожные билеты обычно платили родители и, несмотря на существовавшие тогда скидки, не всегда могли делать это); не хватало на организацию всех массовых туристских мероприятий, которые были нужны для стабильности туристско-краеведческой работы со школьниками; не хватало на мероприятия по подготовке и переподготовке кадров для детского туризма, которые тогда нигде не готовились, да и сейчас по-настоящему нигде, кроме Станции все еще не готовятся. Поиском средств мы пытались заниматься самостоятельно, и иногда у нас получалось их находить.

Большим финансовым достижением СМО в первые месяцы его существования стало создание Клуба юных туристов (КЮТ) при Ленинградском областном Совете по туризму (ЛОСТиЭ). Решение о его образовании как структуры, подведомственной и ЛОСТиЭ и ЛенгорОНО, было принято 23 декабря 1975 г. Одновременно были утверждены Положение о клубе и план работы КЮТ на 1976 г.

В появившемся в 1972 г. совместном Постановлении Президиума Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов, Центрального Комитета ВЛКСМ, Коллегии Министерства просвещения СССР и других важных инстанций «О мерах по дальнейшему улучшению туристско-экскурсионной работы среди школьников и учащейся молодежи» в первом ряду организаций, на которые возлагались обязанности по выполнению поставленных задач, числились Советы по туризму. Понятно, что ЛОСТиЭ не горел желанием самому и с нуля создавать структуру, отвечающую за работу с детьми. Для этого в Совете не было ни соответствующей базы, ни профессиональных кадров. Но выполнять Постановление было необходимо, и тут, как нельзя кстати, поступило наше предложение о совместной работе. Непосредственным куратором деятельности работы КЮТ был определен Ленинградский городской Клуб туристов (ЛКТ), и если в планах ЛенгорОНО, городской слет был единственным включенным в план финансирования мероприятием года, то

уже на 1976 г. мы заложили в смету ЛКТ целый ряд мероприятий, финансируемых бюджетом ЛОСТиЭ по нормативам ВЦСПС. Это касалось как соревнований, так и мероприятий по подготовке кадров. У нас появилась возможность оплачивать работу судей, начальников дистанций, закупать призы, нанимать транспорт и т. д., то есть открылись возможности, которые горОНО до этого времени не мог предоставить для Станции. ЛКТ помогал Станции специальным туристским инвентарем (обвязки, карабины, веревки), это облегчало нам и пропаганду туристских соревнований, и разработку их роскошного содержания. Наше сотрудничество с Ленинградским клубом туристов продолжалось до начала 80-х гг., и благодаря этому сотрудничеству в календаре массовых мероприятий станции закрепились такие соревнования, как «Кубок юных защитников Ленинграда» и городской зимний слет юных туристов, по традиции посвящающийся Дню Советской Армии (теперь - Дню защитника Отечества). Оба эти мероприятия какое-то время финансировались ЛКТ, но затем, очевидно убедившись в их нужности и успешности, их финансирование взял на себя ЛенгорОНО.

Туристская гостиница «Школьная» -внебюджетная опора нашей работы

Финансовое обеспечение деятельности Станции, а в ее составе спортивно-массового отдела недешево обходилось городскому бюджету народного образования. Какие-то средства для тех же целей выделялись из бюджета профессиональных союзов через ЛОСТиЭ - ЛКТ, но - нет предела для совершенствования - средств все равно не хватало. Кроме названных постоянным источником средств для финансирования нашей работы многие годы оставался «спецсчет», средства которого составлялись из заработков тургостиницы «Школьная». Расскажем о том, как зарабатывались эти средства.

В описываемый период деятельность школ в части режима учебных занятий была строго регламентирована. Все каникулы начинались и заканчивались в единые сроки, и лишь отдельные директора на местах, для отдельных школ и даже классов, могли сдвинуть эти сроки на 3-5 дней. Чаще всего это было вызвано задачей организации выезда школьников на экскурсии, подчас -в весьма отдаленные города, с большой затратой времени на дорогу. Очевидно, что на период каникул, тем более на летний период,

«Школьная» раскупалась полностью, на 100%, еще за полгода до наступления очередного сезона. Однако, будучи в значительной степени хозрасчетной структурой, тургостиница «Школьная» не могла ориентироваться только на школьные группы и по этой причине пустовать в течение учебного года. В самом начале ее существования были заключены долговременные договоры с ЛОСТиЭ, в лице Ленинградского Бюро путешествий (ЛБП), о предоставлении во внеканикулярный период площадей гостиницы для туристов Союза, приезжающих по путевкам ЛБП. Конечно, «инфраструктура» нашей гостиницы не шла в сравнение с другими отелями ЛОСТиЭ. Шести-восьмиместные номера, «удобства» в коридоре, обшарпанная мебель, выдерживающая нашествия сотен школьников. Не потому ли ЛБП постоянно заключала договоры на туры с размещением в «Школьной» с далекими, по мнению руководства, невзыскательными турбюро городов Урала и Зауралья. Но у «Школьной» было и несомненное преимущество. Это, в буквальном смысле, «шаговая доступность» к самым привлекательным объектам города: торговым центрам «Дом ленинградской торговли» и «Гостиный Двор». Нужно понять ту обстановку тотального дефицита на все товары «народного потребления», царившего в стране, на одежду, обувь, белье, посуду, электронику и т. д. Это, конечно, ощущали и ленинградцы, но в глазах провинциалов наш город казался торговым раем. Но просто приехать в город и как следует отовариться было сложно по причине постоянного отсутствия мест в гостиницах города. На однодневный «шопинг» в Ленинград приезжали люди из ближайших окрестностей: приезжали на электричках, сметали все, что было в магазинах, расположенных в относительной близости от железнодорожных вокзалов и, «затарившись», забивались назад в электрички, сопровождаемые не очень дружелюбными взглядами «коренных ленинградцев» Из других областей, из провинциальных городов на один день приехать не удавалось, а ночевать - кроме вокзалов или у родственников - было практически негде. Поэтому «мешочники» (теперь их называют «челноками») покупали путевку в турпоездку с культурной программой, а потом игнорировали эту программу, отправляясь по магазинам. Но не все можно было купить в магазинах, дефицит царил и в сфере торговли «предметами роскоши»: изделиями из золота, хрусталя и мехов. Процветала подпольная торговля импортной одеждой и парфюмерией. Спекулянты всех мастей рас-

сматривали гостиницы ЛОСТиЭ как основные рынки сбыта товара провинциалам, готовым платить за «дефицит» «хорошую цену». И если крупные отели имели отработанную систему контроля входа и охраны, то наша скромная гостиница в центре города была практически не защищенной от этих вторжений. Следует упомянуть и о специфике психологии обслуживающего ее персонала, в основном состоящего из жительниц окрестных кварталов Лиговки (кто не знает - в то время это был маргинальный район). Поэтому заведующая гостиницей время от времени взывала к помощи нашего спортивно-массового отдела, и мы в очередной раз шли выбивать из гостиницы спекулянтов и девушек «древнейшей профессии», предлагавших свои услуги в коридорах гостиницы.

Из всего сказанного следует, что «Школьная» тех лет была загружена полностью и круглогодично. При этом еще успевала оказывать разовые услуги окрестным предприятиям, таким, как находящемуся за нашим забором НИИ «Буммаш» или Институту жиров, в виде приема командируемых в Ленинград специалистов, за что их администрация оказывала нам разовые услуги транспортом, типографией предприятия, поставкой дров на слеты и т. п. В те времена подобного рода взаимные услуги, не преследующие целей личного обогащения, оформлялись в деловой переписке выражением «в порядке технической взаимопомощи». В силу всего вышеизложенного «Школьная» приносила Станции весьма значительный доход, аккумулирующийся на «счете внебюджетных доходов» (спецсчете). Конечно, будучи внебюджетной структурой, гостиница должна была из этих средств оплачивать все коммунальные расходы, включая воду, электричество, отопление, газ, стирку белья, содержание своего персонала и персонала пищеблока, уход за территорией и пр. Но нужно учесть, что расценки на эти услуги в те годы были на порядок ниже, чем сегодня. Так или иначе, но ежемесячно Станция получала значительную прибыль. Эти средства затрачивались на закупку белья для гостиницы, телевизоров для ее холлов и мебели в номера, где ее постоянно крушили школьники. Мебель доставляла особенно много хлопот: с одной стороны, она быстро выходила из строя, а с другой - имела большой установленный срок амортизации. Уже вышедшие из строя крупногабаритные шкафы и кровати нельзя было не только уничтожить, но иногда просто разобрать до прохождения ежегодного процесса списания, осуществляемого специальной комиссией горОНО. Гро-

мадные, загромождающие наш спортзал объемы и вышедшей из строя, и закупленной взамен ее мебели позднее явились причиной затяжных конфликтов между нашим отделом и администрацией. За счет тех же средств, в кратчайшие сроки была закуплена хорошая мебель для вновь осваиваемых кабинетов корпуса «А», напольные покрытия в коридоры, сделан косметический ремонт помещений. Медленно и с громадным трудом закупалась аудиоаппаратура для конференций и вечеров, узкопленочные кинокамеры и фотоаппараты, магнитофоны и проекционная техника. Дело затруднялось не только отсутствием в широкой продаже нужных товаров, но, что самое важное, отсутствием в магазинах лимита на их продажу по безналичному расчету. Станция могла рассчитываться за подобные покупки только перечислением средств через банки, а розничные магазины, куда мы имели доступ, могли торговать только за наличный расчет.

И все-таки на средства спецсчета уже в конце 60-х - начале 70-х гг. было закуплено очень большое количество туристского снаряжения: лодки, палатки разного типа, спальные мешки, рюкзаки, штормовые костюмы, лыжи, ботинки, байдарки и т. д. Сам факт этих приобретений действительно поразителен для того времени. Такое туристское снаряжение, как, например, большие каркасные польские палатки «МАМКА», имеющие плотные тенты (чего не предусматривала в то время ни одна отечественная модель), «аба-лаковские» рюкзаки, нормальные «альпинистские» штормовые костюмы никогда, ни раньше, ни в последующие годы, не поступали в открытую продажу. Хорошие рюкзаки и штормовые костюмы кроме Мингео поставлялись только в альплагеря и на Всесоюзные турбазы; каркасные польские палатки (Польша была единственным в те годы поставщиком таких палаток в СССР), в 60-е -начале 70-х гг. до того, как их приобрела Станция, мы видели только на полянах Оргкомитета Всесоюзных и Всероссийских туристских соревнований.

В период конца 60-х - начала 70-х гг. все эти блага не столько использовались кружководами Станции, сколько служили целям проката для проведения школьныгх туристских мероприятии. Видимо, с этой целью они приобретались, и это их и сгубило. Безответственность педагогов, которыгм нужно после похода быгстро избавиться от взятого в прокат «чужого» снаряжения, безграмотность и халатность кладовщиков Станции, которых интере-

совала только «единица хранения», привели к тому, что к середине 70-х склад представлял печальное зрелище. Сданныге в свое время сырыми, польские палатки сгнили, оставив пригодными только их тентыг. Та же судьба постигла большинство байдарок. Перепутаны, переломаны и растеряны части каркасов, сгнили шнуры байдарок. Спальные мешки, как один, зияют разорванными молниями. Методистыг нашего нового отдела провели в 1976 г. полную инвентаризацию склада, добились большого списания инвентаря и, что греха таить, нашли достойное применение для испорченного, списанного снаряжения. Из него шились шатрыг и тентыг, спальные «<спарки», чехлы и т. п. Наши кружки, наполовину состоявшие из детей «<неполныгх семей», были одеты и снаряжены «<с ног до головы», включая лыгжное снаряжение. Раздавались старыге спортивные костюмы и куртки, закупаемые для наших команд - участниц Всероссийских и Всесоюзные слетов и, конечно, быгстро терявшие свою парадную привлекательность. Зато наши воспитанники отвечали полной преданностью своим педагогам, они были настоящей опорой отдела, надежными помощниками во всех мас-совыгх мероприятиях Станции.

Отдельная тема, касающаяся работы гостиницы, экскурсионного отдела Станции и, отчасти, нашего отдела, - это проблема «диких заездов». Трудно сказать, что в большей степени лежит в основе этого явления. Или это глубокая идейная убежденность провинциального педагога в том, что «город трех революций», руководимый лозунгом «все лучшее - детям», безусловно, сделает все для самого теплого приема его группы, когда б он ни вздумал здесь появиться. Или это простая уверенность в надежности русского «авось», выраженная в форме «как-нибудь пристроимся». Так или иначе, но, начиная с первой декады июня, не проходило недели, чтобы на ступенях нашей гостиницы не появилось 23 группы школьников, а по кабинетам опять не ходили их руководители в надежде получить заветный телефон какой-нибудь школы или интерната, готовых предоставить свой спортзал, или, хотя бы, пол в «пионерской комнате». На неведение педагогов ссылаться не следует. Режим посещения школьниками крупных городов, курортных центров был определен в стране с той же четкостью, как и режим проживания в них, постоянного и временного. Еще в 1961 г. опубликован Приказ Министра просвещения РСФСР № 229 о порядке проведения туристско-краеведческих мероприятий, где

«категорически запрещается направление групп без письменныгх согласовании и разрешении в Москву, Ленинград, Киев, Крыгм и Кавказ. Лица, нарушившие этот порядок, привлекаются к строгой ответственности». В июле 1970 г. появляется Приказ МП РСФСР № 222 «О категорическом запрещении самовольные экскурсии учащихся в Москву, Ленинград, Волгоград и другие города»: «ПРИКАЗЫВАЮ: ...Впредь разрешать выгездыг учащихся VII-Xклассов только при наличии путевок ДЭТС или письменного согласия школ (ОНО), где предполагается разместить экскурсантов. Категорически запретить выгезд детеи 1-Щ классов». Можно сослаться на то, что грозные приказы министерства не доходят до глубинок провинции, но к нам активно, «диким» образом», ехали группы и из крупных, областных городов. В 1974 г. Министерство просвещения СССР Приказом № 38 вводит «Инструкцию по организации и проведению туристских походов, путешествий и экскурсий с учащимися общеобразовательных школ». В этой инструкции в очередной раз указывается на недопустимость поездок, не согласованных с принимающей стороной. В тексте самого Приказа категорически формулировалось требование довести содержание «Инструкции» до каждого РОНО, ДЭТС, директора учебного заведения, учителя, организатора ТКР. Институтам усовершенствования учителей, методкабинетам, ДЭТС, Дворцам пионеров был приказано провести семинары по изучению «Инструкции», всем печатным органам Министерства и республиканским органам педагогической печати указано опубликовать ее текст. Все эти своевременные и правильные документы вышли еще до 1975 г., но автор описывает свои впечатления от их результативности после 1976-го.

Нельзя сказать, что Станция ничего не делала для увеличения объема обслуживания. В 1977 г. на проспекте Динамо был открыт первый филиал гостиницы (база № 2), в 1979-м - второй, на улице Гастелло (база № 3), доведя общий объем до 750 койко-мест. В 1980 г. наша вечерняя школа была окончательно закрыта, помещения ее четвертого этажа также были отданы в распоряжение «Школьной», благо имелся отдельный вход. Но все это проблемы не решало. Попытки сделать из 4-го этажа «резервный фонд», не продаваемый, предназначенный для таких «диких» групп, привели к тому, что провинциальная школа, хоть раз побывавшая там, на следующий год приезжала сюда так же, без путевок, но уже с удвоенным количеством детей. Что касается приема экскурсионных

групп в школах, то этот вопрос тоже не прост. По требованиям СанПина того времени школа должна размещать принимаемых детей на раскладушках, с постельным бельем, предварительно пройдя все формы контроля и получив соответствующее разрешение. Бюджет школы не предусматривает приобретение такого, нецелевого инвентаря. Имеющиеся в городе интернаты, даже будучи летом свободными (далеко не все и не полностью), обычно проводили в это время косметический ремонт помещений. Известный всем нам метод размещения группы в своих спальных мешках на матах школьного спортзала, приемлем для директора, если он имеет дело с уже знакомым, зарекомендовавшим себя педагогом. Последний привозит «свой» кружок, снаряженный всем необходимым для ночлега и питания, а главное, хорошо организованный и дисциплинированный. В противном случае все это заканчивается испачканными стенами, разбитыми унитазами, изрисованными и изрезанными матами. Нужно иметь в виду и тот немаловажный факт, что директор школы не имеет права требовать от экскурсионной группы никакой формыг оплатыг за размещение, предполагающей амортизацию помещения. В силу этих причин мы постоянно препятствовали попыткам администрации Станции разместить неизвестные нам школьные группы в наших, пустующих летом, учебных кабинетах: это всегда вело к порче экспозиций, выставок в коридоре, к хищениям находящегося в кабинетах снаряжения.

Неприятным обстоятельством является и то, что педагог, обуянныгй идеей проведения некого мероприятия в Ленинграде, согласен (в ходе телефонных переговоров с нашим экскурсионным отделом), на любыге, самые скромные условия приема группы. Однако далеко не все воспитанники способны разделить эту его непритязательность. В 1980 г., уступив настойчивыгм просьбам педагога некой элитной школы г. Москвы, группа детей, как потом выяснилось, работников Академии наук СССР, была размещена в спортзале одной из ленинградских школ. Через несколько дней родителям одного из участников поступил телефонныгй звонок о «скотских условиях пребыгвания в Ленинграде». Незамедлительно в ЦК КПСС поступило соответствующее письмо, тут же переправленное в Смольный на предмет расследования и принятия мер к виновныгм. Можно представить себе переполох, поднявшийся и у нас, и в ГлавУНО. По счастью, на этот раз инцидентом занялись достаточно разумные партийные функционеры, хотя конечная их

реакция и желание защитить город от подобных происшествии, быгла созвучна времени: «...выгставите контроль на вокзалах и отправляйте подобныге группыг сразу домои». Во всяком случае, появился Приказ Исполкома Ленгорсовета и ГлавУНО № 124 1981 г. о категорическом запрете приема детеи в несоответствующих условиях. Он позволил сразу и категорически отказыгвать в ходе последующих телефонных переговоров, но, как я упоминал, многие провинциальные педагоги обходились без звонков в Ленинград, возможно, из-за несовершенства в ту эпоху средств междугороднеи связи.

О подготовке кадров в детском туризме

Именно подготовка кадров привлекла меня, тогда еще внештатного преподавателя Северо-Западных зональных курсов по подготовке туристско-экскурсионных кадров (впоследствии - Ленинградского филиала Института повышения квалификации работников туристско-экскурсионных организаций - ЛФ ИПКРТЭО), на работу в детский туризм. В начале 70-х гг. на Станции проводились краткосрочные семинары подготовки «туристских организаторов». Была такая учебная программа ЦСТиЭ, рассчитанная на 60 учебных часов, очень начальная, ознакомительная. Насколько помню, никакого финансового обеспечения организация этих семинаров не предусматривала, тем не менее народ на семинары ходил. Убеждая меня перейти на работу на Станцию, директор зональных курсов Л. М. Логинов и директор Ленинградского клуба туристов Л. Л. Шухман ставили задачу создания полноценной системы подготовки туристских кадров для работников народного образования. При этом они твердо гарантировали все формы финансового обеспечения, утвержденного для системы подготовки туристских кадров ЦСТиЭ. Нужно сразу сказать, что эти обещания были выполнены: все формы подготовки кадров для детского туризма до конца 80-х гг. шли за счет бюджета зональных курсов, затем института повышения квалификации. Преподавательская работа оплачивалась по часовым ставкам высшей школы, все расходы слушателей и преподавателей (питание в походах, проезды железнодорожным транспортом, автобусами и самолетами, содержание на туристских базах Ленобласти и Союза) им компенсировались. Городской отдел народного образования не вкладывал в эту работу каких-либо средств, но зато постоянно освобождал контингент наших семина-

ров и курсов на время походов от работы в школах в каникулярный период и даже в течение учебного года.

Понятно, что рассчитанный на апрель - май семинар подготовки туристских организаторов с его двумя-тремя дружными выездами на практику серьезно отличался от Школы инструкторов туризма, с ее 360-часовой учебной программой, требующей еженедельных занятий в течение 8-9 месяцев, ежемесячных двукратных выездов на тренировки, выполнения двух зачетных категорийных походов. Первичный энтузиазм молодежи, проявленный осенью 1976 г., быстро обернулся значительным отсевом. Исходя из 20-летнего опыта проведения Школы инструкторов в ЛКТ, на Станцию были привнесены жесткие дисциплинарные требования посещаемости. В Школу инструкторов принимались исключительно педагоги - учителя и пионервожатые школ. Крайне неохотно принимались студенты, и только из педагогического института, и только под гарантии выполнения плана участия в зачетных походах, что, как известно, плохо согласуется с графиком вузовских сессий.

В 1983 г. в силу ряда причин, не имеющих непосредственного отношения к теме моего рассказа, я перешел на постоянную работу на кафедру ЛФ ИПКРТЭУ, оставшись на Станции совместителем (кружководом и методистом). На кафедре «под меня» было открыто особое направление подготовки туристских кадров для системы народного образования. По программам Центрального ИПКРТЭУ (Москва, г. Сходня) с 1984 г. проводятся семинары по подготовке судей туристских соревнований, а в 1987-1990 гг. - семинары подготовки руководителей горных походов, с походами 2-3-й категории по Кавказу (рук. - Э. X. Циперсон). В 1990 г. группа учителей «горного» семинара провела на Западном Кавказе поход 3-й категории сложности с выходом на седло Эльбруса.

С позиции руководства и зональных курсов, и кафедры ИПКРТЭО, достоинством системы обучения работников образования было наличие своего аудиторного фонда, предоставляемого Станцией. Широкий диапазон проведения Школ инструкторов и учебных семинаров по всем видам и уровням подготовки общественных туристских кадров, осуществляемый кафедрой спортивного туризма ИПК, создавал немалые проблемы с ежедневным распределением аудиторий. У нас таких проблем не было, более того: в середине 80-х Станция на два года сдала в аренду СЗ ИПКРТЭО

наш пустующий в то время четвертый этаж. В знак благодарности или по какой-то другой причине в период 1984-1989 гг. СЗ ИПК систематически проводит для туристского актива Станции краткосрочные (на 2-3 дня) семинары повышения квалификации, для чего обеспечивает доставку автобусами и полный пансион для 4080 слушателей на туристских базах ЛОСТиЭ («Лосевская», «Нахимовская», «Поддубская», «Толмачевская», «Белая дача»).

Насколько целесообразныгм быгло проведение этих краткосрочные, весьма дорогостоящих мероприятии? Сравнительно не-большои учебныи курс совмещался с активным отдыгхом слушате-леи. Конечно, можно говорить о том, что педагоги знакомились и с системои работыг турбаз ЛОСТиЭ в различные раионах Леноб-ласти и, отчасти, с туристскими возможностями Выборгского, Приозерского, Лужского раионов. И все же, по моему мнению, как куратора этих семинаров, важнеишим обстоятельством быгл факт внимания, проявленного к педагогу, его приглашение на такое мероприятие лишнии раз подчеркивало и значимость и благодарную оценку его деятельности.

В конце 70-х для Центральной детской экскурсионно-турис-тской станции СССР наша Станция была чрезвычайно притягательна как место проведения Всероссийских и Союзных методических мероприятий. Едва ли не ежегодно у нас происходили совещания директоров и начальников отделов Станций, методистов по направлениям Всесоюзной экспедиции «Моя Родина - СССР». Эти мероприятия также планировались через наши зональные курсы, но размещение слушателей, предоставление аудиторий и, в значительной степени, преподавательский состав обеспечивала Станция. На базе Станции неоднократно организовывались семинары заведующих и методистов организационно-массовых отделов Станций СССР, а руководство зональных курсов для отработки практических занятий таких семинаров организовывало недельный выезд слушателей на турбазу «Лосевская». Но конечно, самым крупным, запомнившимся мне мероприятием тех лет было проведение в июле 1978 г. в Ленинграде Всесоюзного финала экспедиции «Моя Родина - СССР». Для размещения более шестисот участников было задействовано здание детского дома № 9 неподалеку от Станции.

Предостережение Циперсона

Автор постарался осветить, хотя бы частично, работу Станции в период с 70-х и до конца 80-х гг., причем лишь с позиции заведующего спортивно-массовым отделом. Конечно, не одними походами, слетами и соревнованиями жила ЛенгорСЮТур. Ее три гостиницы были постоянно переполнены, и лишь события поздней перестройки заставили вернуть районной администрации здание филиала № 2 на проспекте Динамо и закрыть филиал № 3 на улице Гастелло. При гостиницах работал штат педагогов-групповодов, обеспечивавших как экскурсионную программу, так и вечерний досуг приезжающих школьников. Каждый методист Станции должен был курировать туристскую работу в двух-трех районах города.

Конечно, работать в ту эпоху, еще не знавшую ни Интернета, ни сотовой связи, ни многих видов сегодня обыденной оргтехники, было весьма сложно. Что уж говорить об отсутствии прямой связи с туристско-краеведческими отделами районов: многие из них даже не имели городских телефонов, приходилось передавать информацию через секретаря ДПШ или через вахту. Вся методическая документация, положения о мероприятиях, протоколы и отчеты, планы и сметы выполнялись на двух-трех механических пишущих машинках, имеющихся на Станции. Множительная техника имелась только в ГлавУНО и была недоступна для нас. Изредка удавалось пробить заказ на размножение методических документов в соседней типографии НИИ «Буммаш».

Но главное, это была другая страна, с иными установками образования и воспитания, с иными экономической и идеологической базами. Туризм как средство воспитания подростков был тогда и организационно и идеологически неразделим с военно-патриотическим воспитанием, и это определяло постоянное к нему внимание и правительства, и, соответственно, руководства органов управления народным образованием, лично не пропускавших ни одного городского мероприятия. С середины 90-х началось разделение этих направлений и это не пошло на общую пользу. Военно-патриотическая работа утратила нацеленность на реальное познание страны, не игровую, как в «Школе безопасности», а суровую практическую отработку навыков выживания в природной среде, так необходимых защитнику Родины. Детский туризм, в свою очередь, потерял в глазах руководителей образованием его прежнюю идеологическую значимость. Безусловно, прошлая эпоха

была временем всеобщего дефицита, повсеместным отсутствием нужного снаряжения, необходимой для туризма одежды, технических средств, даже продуктов, но при этом отсутствовал и тотальный контроль за каждым расходуемым рублем, отбивающий сегодня у многих педагогов желание использовать для походов с детьми достаточно щедрые бюджетные отчисления. Вездесущая реализация мер по борьбе с коррупцией привела к тому, что немалая часть рабочего времени методистов и педагогов Станции уходит на составление долгосрочных и перспективных планов приобретения ставших теперь уже изобильными предметов туристского снаряжения и продуктов питания, медикаментов и призов, проведения процедур их закупки. Наверное, все это действительно нужно, с коррупцией (раньше это называлось взяточничеством и воровством) необходимо бороться. Но необходимо же просчитывать и побочные эффекты этой борьбы. Сегодняшняя проблема состоит в том, что у педагогов и методистов в детском туризме практически не остается времени для выполнения прямых служебных обязанностей. Громоздкость антикоррупционных мер ставит под сомнение существование самой системы социально значимой деятельности, внутри которой предпринимаются меры. Что будут делать апологеты борьбы с коррупцией, если работа, в ходе которой они с коррупцией борются, вообще прекратится?

Не прекратится, утверждают они, но я не разделяю их убежденности. Профессионал терпелив, особенно если его обложили тотально, но постепенно он утратит творческий импульс. И тогда все, что он делает, превратится в видимость дела. И тогда дело все же развалится. И не только работа с детьми.

(Продолжение в следующем номере)