CC BY
86
Десятко Д.Н., Рапгоф В.Б., Лушкин А.Ю. ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ И НОВЫЕ ТРЕНДЫ ЗАНЯТОСТИ
Аннотация. В статье рассматриваются особенности влияния технологических изменений на формирование рынка труда и новые формы занятости. Цифровые технологии создают новые возможности для поиска и организации своей работы для потенциального работника, что уже сформировало значительный по своим масштабам рынок альтернативных форм занятости. Важным элементом такой системы занятости становятся электронные платформы по поиску работы и найму. По существу, запускается новый механизм формирования рынка труда, где задействованы в значительной степени технологические факторы. Очевидно, что этот механизм сегодня далек от совершенства, но основные контуры будущих рынков труда уже определены.
Ключевые слова. Цифровые технологии, занятость, рынок труда, независимые работники.
Desyatko D.N., Rapgof V.B., Lushkin A.Yu. TECHNOLOGICAL CHANGES AND NEW TRENDS OF EMPLOYMENT
Abstract. The paper discusses the features of the impact of technological changes on the formation of the labor market and new forms of employment. Digital technologies create new opportunities for searching and arrangement of the work of a potential employee. Today we are witness of already formed and significant market for alternative forms of employment. An important element of such an employment system became the electronic platforms for job searching and recruitment. Essentially, a new mechanism for the formation of the labor market is launched, where technological factors are playing important role. Obviously, new mechanism is not yet perfect, but the basic contours offuture labor markets have already been identified.
Keywords. Digital technologies, employment, labor market, independent workers.
Введение
Структура рынка труда претерпела существенные изменения не только в развитых, но и в развивающихся странах за последние тридцать лет. Процессы глобализации и быстрое развитие цифровых технологий рассматриваются как основные причины, но не только они привели к структурным изменениям. Есть и другие факторы. Прежде всего, это демографические процессы, связанные с падением уровня рождаемости и старением населения. Другим фактором является широкая диффузия новых технологий, которая открывает более широкие возможности для работников в развитии своих талантов и навыков. Третья группа факторов связана с тем, что в результате быстрых технологических изменений компании сегодня сталкиваются с более короткими циклами деловой активности и по-настоящему глобальной конкуренцией.
ГРНТИ 06.77.02
© Десятко Д.Н., Рапгоф В.Б., Лушкин А.Ю., 2020
Дмитрий Николаевич Десятко - кандидат экономических наук, начальник управления научных исследований Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Виктория Борисовна Рапгоф - начальник отдела научных изданий Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого.
Антон Юрьевич Лушкин - аспирант кафедры экономической кибернетики Санкт-Петербургского государственного университета.
Контактные данные для связи с авторами (Десятко Д.Н.): 191023, Санкт-Петербург, Садовая ул., 21 (Russia, St. Petersburg, Sadovaya str., 21). Тел.: 8-911-704-12-61. E-mail: ddesyatko@yandex.ru. Статья поступила в редакцию 03.05.2020.
Автоматизация на основе элементов искусственного интеллекта также оказывает значительное влияние на состояние рынка труда, как способствуя вытеснению живой рабочей силы, так и создавая новые модели занятости в экономике совместного пользования. Следует также учитывать глубокие структурные диспропорции, сложившиеся в ключевых развитых странах и связанные, прежде всего, с быстрым ростом доли сектора услуг и значительным сокращением секторов, непосредственно связанных с материальным производством. Быстрое развитие информационно-коммуникационных технологий, особенно связанное с формированием глобальных информационных и социальных сетей, практически положило начало созданию цифровой инфраструктуры, открывающей новые возможности, как для ведения бизнеса, так и для создания нового типа взаимоотношений между работником и работодателем.
Широкое распространение так называемой «человеческой аналитики» (комплекса поведенческих и интеллектуальных тестов, цифровых систем показателей производительности и более совершенных информационных систем управления персоналом) становится все более доминирующим элементом в долгосрочных стратегиях компаний. Действие всех этих факторов происходит в рыночной среде. Учитывая, что технологические изменения в условиях рынка также способствуют значительному вымыванию многих видов деятельности и сокращению значительного числа профессий, возникают потенциальные риски значимых социальных конфликтов в экономических системах.
В этой связи анализ основных трендов формирования рынка труда в условиях широкой диффузии информационно-коммуникационных технологий и проявления тренда независимого формирования собственных потоков дохода значительной частью трудоспособного населения позволит более адресно формировать социальные программы, направленные на создание стабильного для общества уровня занятости.
Альтернативные формы занятости
Если говорить о хронологии развития различных форм занятости в последние три десятилетия, то альтернативным формам занятости предшествовало появление неформальных или нестандартных форм занятости. Дело в том, что геополитические изменения, произошедшие в конце 1980-х годов и связанные, прежде всего, с распадом социалистической системы, а также изменения в международном разделении труда, стали спусковым крючком для быстрого распространения этих форм занятости. Согласно оценке Международной организации труда (МОТ), в 2016 г. такими формами было охвачено более 60% занятого населения мира и 56% в странах G20 [1].
В Рекомендации МОТ 2015 года о переходе от неформальной к формальной экономике (№ 204) «неформальная экономика» характеризуется как относящаяся ко всей экономической деятельности работников и экономических образований, которые законодательно или на практике не охвачены или недостаточно охвачены формальными договоренностями. При этом, неформальная экономика не распространяется на незаконную деятельность [2, а 4]. Неформальные формы занятости имеют множество неблагоприятных последствий для отдельных лиц, фирм и общества: люди, которые работают неформально, подвержены широко распространенному дефициту достойного труда; предприятия, которые работают неформально, являются источником недобросовестной конкуренции для тех предприятий, которые соблюдают налоговое и трудовое законодательство; для правительств и общества в целом это означает сокращение государственных доходов.
По мере развития, стала наблюдаться все большая диверсификация нестандартных форм занятости, и в настоящее время они получили широкое распространение в подавляющем большинстве стран G20. Поскольку системы труда и социальной защиты большинства стран в основном построены вокруг концепции стандартных трудовых отношений, рост нестандартных форм занятости увеличивает шансы того, что работники, занятые таким образом, не будут охвачены и защищены этими системами.
Эти негативные тренды в развитии неформальных форм занятости были усилены широким распространением новых, преимущественно информационных, технологий. Прежде всего, отметим, что навыки, опыт и знания становятся ключевыми характеристиками в условиях глобальных и открытых рынков труда, когда размывается понятие «единственного» работодателя, а человек за период своей активной трудовой деятельности может несколько раз поменять направление деятельности. Вместе с тем, формирование глобальной цифровой инфраструктуры создало новые возможности для создания нового типа взаимоотношений между работником и работодателем.
Это нашло свое выражение в более развитых формах альтернативной занятости, таких как: контрагенты, внешние совместители и независимые работники, работники, нанятые на электронных платформах. В США, например, к таковым относятся работники агентств временной помощи; работники по вызову; контрактники; независимые подрядчики или фрилансеры [3]. В Германии используется понятие «нетипичная занятость», которая включает работников со срочными контрактами, временно занятых, временных работников и работников, занятых неполный рабочий день, работающих до 20 часов в неделю [4]. Внешние совместители и независимые работники обычно получают оплату за час, день или другую единицу времени. Работники, занятые на электронных платформах, оплачиваются за выполнение определенного задания.
В условиях растущей нехватки навыков и низкого уровня рождаемости во многих странах, эти формы занятости становится все более распространенным. Например, к 2020 году число работающих не по найму в Соединенных Штатах, по прогнозам, утроится - до 42 миллионов человек [5]. Внешние совместители (фрилансеры) - самая быстрорастущая рабочая группа в Европейском Союзе, их число удвоилось в период с 2000 по 2014 гг., а их численность в США составляет 35% работающего населения США и может к 2027 году составить более половины рабочей силы страны [6].
Фриланс, фрилансер или внештатный работник, как правило, это - лицо, работающее не по найму и не обязательно для единственного работодателя. Результаты исследований, проведенных MGI, которые охватывали США и 15 стран Евросоюза, показывают, что численность трудоспособного населения, занятого в настоящее время независимым формированием собственных потоков дохода, составляет порядка 162 миллионов человек [7]. И, как ожидают эксперты, этвеличина будет только расти. Так, в 2017 году Google приобрела Kaggle - публичную веб-платформу по организации конкурсов для исследования данных, включающую также социальную сеть специалистов по обработке данных и машинному обучению. В качестве одного из крупнейших технических сообществ в мире, Kaggle привлекателен для организаций, ищущих яркие таланты для внештатной или контрактной работы.
Немецкая компания Robert Bosch GmbH создала отдельную дочернюю компанию - Bosch Management Support GmbH - для управления контингентом из более 1700 бывших и вышедших на пенсию сотрудников Bosch по всему миру. Эти «старшие эксперты» привлекаются для консультаций и работы над проектами в Bosch по мере необходимости, часто в короткие сроки, для выполнения таких функций, как исследования и разработки, производство, закупки, финансы, продажи и маркетинг. Компания подтверждает, что уровень удовлетворенности клиентов такими работниками составляет 92% [8].
В настоящее время все эти формы занятости определяются как «контингентная рабочая сила», по оценкам экспертов, она составляла в первом квартале 2018 г. в странах Европы, Среднего Востока и Африки порядка 15,25% от всей численности рабочей силы или 68,7 млн чел., в США их численность составляла в 2015 г. порядка 23,6 млн чел. или 16% от всей численности рабочей силы [3, 9]. Рост контингентной рабочей силы был обусловлен не только созданием глобального рынка труда, распространением цифровых технологий, но и растущим экономическим неравенством, в том числе и в развитых странах, когда государства, как институт, существенно сузили свои социальные функции [10, 11, 12].
Gig Economy и независимое формирование собственных потоков доходов
Gig Economy - это система свободного рынка, в которой временные должности являются общедоступными, и организации заключают краткосрочные контракты с независимыми работниками, которые являются независимыми подрядчиками, работниками онлайн-платформ, подрядных фирм, по вызову или агентств временной помощи [13]. Применительно к системе образования, к таковым относятся, например, адъюнкты и профессора, работающие по совместительству. Колледжи и университеты могут сокращать расходы и подбирать профессоров в соответствии с их академическими потребностями, нанимая дополнительных преподавателей, работающих по совместительству.
Бюро статистики труда США публикует регулярные обследования о занятых в системе Gig-экономики. Согласно полученным в ходе обследования результатам за 2017 г., к таковым относятся 16,5 млн работников, из которых 55% сообщают, что ежегодно получают менее 50 тыс. долларов США, при этом одновременно выросла доля тех, кто зарабатывает более 100 тыс. долларов. Медианная еженедельная зарплата для таких занятых составляет 685 долл., что на 23% ниже аналогичного
заработка тех, кто имеет постоянную работу (886 долл.). Самыми низкооплачиваемыми являются временные работники в агентствах помощи (521 долл. в неделю) [14]. Немаловажно отметить и то, что 80% занятых в этом секторе экономики удовлетворены характером своего труда.
Как отмечают авторы исследования, в ближайшие 10 лет число занятых в системе Gig-экономики в Соединенных Штатах увеличится, и к 2027 году в ней будет занято более половины рабочей силы. Вместе с тем, публикуются и другие данные о занятых в американской системе Gig-экономики. Так, например, общее число прямо или косвенно занятых в секторе оценивается на уровне 57 млн человек, и ожидается, что уже в 2023 г. 52% всех занятых в американской экономике будут аффилированы с Gig-экономикой. При этом, почти 70% в ней занятых будут моложе 39 лет, а наиболее высокие заработки будут связаны с работами в области искусственного интеллекта и технологий блокчейна [15].
В этом же исследовании признается, что среднегодовой заработок занятых в Gig-экономике значительно ниже, чем у тех, кто занят полный рабочий день (36 500 и 62 000 долларов, соответственно), но это объясняется разной длительностью рабочей недели (25 и 40 часов, соответственно). Внутри самой же Gig-экономики, наблюдается следующее разделение годовых заработков в зависимости от возраста работников: до 38 лет - 27 500 долл., 39-54 года - 36 300 долл., свыше 54 лет - 43 600 долл. Что же касается часовой заработной платы среди различных профессиональных групп, то она выглядит следующим образом: разработчики искусственного интеллекта и технологий блокчейна - 115 и 87 долл., соответственно; инженеры в области робототехники - 77 долл.; специалисты по кибербезопасноти и криптовалютам - 64 долл.; программисты - 51 долл.
Несмотря на то, что заработки у занятых в секторе значительно ниже по сравнению с теми, кто занят в «традиционных» секторах экономики, значительная часть трудоспособного населения в возрасте до 39 лет выбирает Gig-экономику. Основная причина, по которой люди выбирают работу в данном секторе экономики, это - желание достичь лучшего баланса между работой и личной жизнью, а также возможность выбирать наиболее подходящие проекты. Среди других причин также указываются такие, как снижение затрат времени и денег на поездки, нежелание работать в условиях офисов, плохая ситуация на местных рынках труда и состояние здоровья. При этом 36% всех занятых в экономике США связаны с сектором Gig-экономики, выполняя основную или дополнительную работу, и почти 60% занятых в данном секторе считают гибкий график работы основным преимуществом.
Другие исследования и опросы показали, что, например, в США 76% занятых в этом секторе не имеют желания перейти на традиционные контракты с занятостью полный рабочий день, и это вполне объяснимо, поскольку совокупные доходы всех занятых в этом секторе составили 1,4 трлн долларов в 2018 г. Эти цифры вполне объяснимы, если учесть, что около 3,3 млн высококвалифицированных специалистов этого сегмента имели годовой доход более 100 тыс. долларов [16]. Справедливости ради необходимо отметить, что такие высокие доходы не характерны для Gig-экономики в развивающихся странах. Например, Индия насчитывает около 15 млн фрилансеров и 24% занятых в этом секторе мировой экономики являются выходцами из этой страны, однако среднечасовая ставка индийских специалистов в 2,5 раза ниже, чем у американских [17].
В 2017 г. Европейский фонд прогрессивных исследований (European Foundation of Progressive Studies, FEPS) инициировал исследование Gig-экономики в ряде европейских стран (Великобритания, Швеция, Германия, Австрия, Нидерланды, Италия, Швейцария) [18]. Отдельные результаты данного исследования приведены в таблице. Данные таблицы свидетельствуют о том, что в Европе чуть более половины работников, имеющих полную занятость, получают в той или иной мере также доходы в секторе Gig-экономики, при этом, основную часть таких доходов приносит исполнение временных контрактов.
Занятость на электронных платформах
Важной составной частью Gig Economy является экономика совместного пользования (Sharing Economy). Технологической основой последней являются цифровые платформы, которые открыли новые возможности, как для ведения бизнеса, так и для самих наемных работников [19, 20]. В 2015 г. Европейская Комиссия дала следующее определение многосторонних платформ: «Это предприятие, работающее на двух (или нескольких) рынках, которое использует Интернет, чтобы обеспечить взаимодействие между двумя или несколькими отдельными, но взаимозависимыми группами пользователей в целях создания новой стоимости, по меньшей мере, для одной из групп. При этом некоторые
платформы могут квалифицироваться как посреднические поставщики услуг» [21]. Согласно оценкам Всемирного банка, ожидается длительный рост электронных платформ, как составной части любой национальной экономики [22].
Таблица
Участие работников и структура их доходов по видам деятельности в секторе Gig-экономики в отдельных европейских странах
Доля работни- Основные виды деятельности, приносящие доход за счет работы Доля от работы в секторе Gig-экономики
Страна ков, занятых в секторе Gig-экономики в общих доходах, %
полный день, в секторе Gig-экономики, % Аренда собственности Онлайн торговля Работа по временным контрактам До 10 10-75 Свыше 75
Великобритания 52,0 8,0 31,0 61,0 58,0 33,0 9,0
Швеция 55,0 8,0 23,0 59,0 48,0 34,0 18,0
Германия 58,0 11,0 34,0 55,0 51,0 30,0 19,0
Австрия 52,0 16,0 35,0 49,0 41,0 40,0 19,0
Нидерланды 48,0 8,0 25,0 67,0 44,0 46,0 10,0
Италия 41,0 17,0 33,0 50,0 36,0 44,0 20,0
Швейцария 52,0 11,0 24,0 65,0 33,0 51,0 16,0
Европа 51,0 11,0 31,0 58,0 44,0 40,0 16,0
Составлено авторами по данным источника [18].
Наиболее полное исследование электронных платформ, нацеленных на решение различного рода микро-задач, было проведено под эгидой Международной организации труда (МОТ), результаты которого были опубликованы в 2018 г. [17].
Один из наиболее важных вопросов, касающихся электронных платформ, относится к ёмкости, т.е. количеству занятых на них работников. Проблема заключается в том, что статистические органы еще не ведут систематические обследования этих новых экономических агентов, поэтому существующие оценки, как правило, основаны на специальных опросах, проводимых исследователями или частным бизнесом. Наиболее распространенные оценки свидетельствуют о том, что доля занятых на цифровых платформах не превышает 1-3% от общей занятости: для Франции и Соединенных Штатов предполагается, что на цифровые платформы приходится около 1% от общей занятости, а для Германии, Италии и Великобритании - около 3% [23, 24, 25].
Основной профессиональной группой, которая наиболее часто пользуется возможностями цифровых платформ, являются самозанятые (ведущие свой бизнес без привлечения наёмных работников), к которым в странах ОЭСР в 2016 г. относилось около 10% всех работников [26]. Поскольку цифровые платформы выполняют одну из центральных функций рынка - сводят работников с клиентами, способствуя тем самым уменьшению асимметрии информации, то очевидно, что они имеют существенные возможности для роста. Что касается секторов экономики, где цифровые платформы получили наиболее широкое распространение, то к ним относятся, прежде всего, сфера личного транспорта и персональных услуг.
В силу специфики сектора личных услуг, где есть высокая мобильность и отсутствуют институциональные ограничения, наблюдается широкое разнообразие оказываемых услуг: персональные транспортные услуги (Uber, Ola, DiDi, Lyft), доставка еды (Deliveroo, Foodora), уборка помещений (Handy, Helpling), уход за детьми (Bambino, Bubble), а также услуги по мелкому ремонту (Listminut, Task-Rabbit). В отличие от этого, сфера промышленности и общественных услуг пока не видит примеров такой широкой экспансии. Однако можно ожидать, что пандемия Covid-19, когда на удаленный режим работы перешли многие компании и госучреждения, может дать сильный импульс для распространения цифровых платформ и в этих секторах.
Как показывают результаты специальных опросов, большинство работников цифровых платформ удовлетворены своей работой и их выбор является добровольным решением. Для 20% занятых такая работа
является временной мерой, из-за отсутствия возможности найти постоянную работу [25]. Одной из ключевых особенностей цифровых платформ являются низкие входные барьеры для работников. В традиционных формах ведения бизнеса и найма на работу требуются документы об образовании или другие документы, подтверждающие формальную квалификацию, а также предполагаются существенные затраты на создание бизнеса и ведение клиентской базы. В отличие от этого, цифровые платформы разработали альтернативы формальным квалификациям, чтобы сигнализировать рыночному сообществу о качестве поставщиков через механизмы оценки репутации, а работники, как правило, не несут затрат на создание бизнеса.
Такая особенность платформ открывает новые возможности для расширения доходной базы занятых и одновременно увеличивает разнообразие предоставляемых услуг. Это также может приводить к снижению в целом цен на рынке. Так, например, широкая экспансия Uber на рынок такси в Нью-Йорке привела к снижению стоимости лицензии для таксомоторных компаний с 1 млн долл. до 200 тыс. долл. [27]. Кроме того, платформы снижают трудовые барьеры в той части, когда создают возможности трудоустройства для безработных и людей со слабой привязанностью к рынку труда и, тем самым, повышают общую занятость. Негативной стороной таких низких входных барьеров, как показывает практика, становится понижающее давление на заработную плату, поскольку услуги, предоставляемые через платформы, заменяют услуги, предлагаемые традиционными поставщиками услуг.
Таким образом, можно констатировать, что цифровые платформы выполняют, как экономические агенты, ряд важных функций в системе рынка: усиливают конкуренцию и снижают стоимость услуг; вход на платформу положительно влияет на общую занятость, но неоднозначно влияет на систему занятости с традиционными контрактами и заработную плату; работа на платформе расширяет традиционные формы самозанятости.
Заключение
Технические и технологические инновации, особенно совмещенные с цифровыми технологиями, существенно преобразили экономический ландшафт. Быстрый рост цифровых платформ стал результатом технологических и организационных инноваций, что уже оказывает влияние на совокупную производительность и занятость. По существу, запускается новый механизм формирования рынка труда, где задействованы в значительной степени технологические факторы.
Одновременно цифровые технологии создают новые возможности для поиска и организации своей работы для потенциального работника. Однако они еще не в состоянии конкурировать с традиционными формами занятости, хотя все более расширяющийся спектр самих платформ свидетельствует о том, что они расширяют традиционные формы самозанятости и могут усиливать конкуренцию на существующих рынках, особенно в условиях расширения цифровой экономики. Благодарности
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-010-00279 «Комплексная система оценки и прогноз рынка труда на этапе перехода к цифровой экономике в развитых и развивающихся странах».
ЛИТЕРАТУРА
1. Informality and non-standard forms of employment. Prepared for the G20 Employment Working Group meeting 2022 February 2018, Buenos Aires. ILO, 2018.
2. Recommendation № 204 concerning the Transition from the Informal to the Formal Economy. Geneva, ILO, 12 June 2015.
3. Katz L.F., Krueger A.B. The Rise and Nature of Alternative Work Arrangements in the United States, 1995-2015 // NBER Working Paper. 2016. № 22667.
4. Labour Market: Securing the supply of skilled workers in the digital transformation. Annual Report 2017/18 -German Council of Economic Experts.
5. Monahan K., Schwartz J., Schleeter T. Decoding millennials in the gig economy: Six trends to watch in alternative work, Deloitte Insights. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www2.deloitte.com/us/en/insights/focus/ technology-and-the-future-of-work/millennials-in-the-gig-economy.html?id=us:2el:3lk:4di_gl:5eng:6di&range=0/2 /5/3/1/3/35/12/0:0,0/2/5/3/1/3/35/12/0:141 (дата обращения 11.03.2020).
6. Morgan S. The gig economy goes global. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.morgan-stanley.com/ideas/freelance-economy (дата обращения 22.03.2020).
7. Manyika J. et al. Independent Work: Choice, Necessity, and the Gig Economy. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.mckinsey.eom/~/media/McKinsey/Featured%20Insights/Employment%20and%20Growth/ Independent%20work%20Choice%20necessity%20and%20the%20gig%20economy/Independent-Work-Choice-ne-cessity-and-the-gig-economy-Executive-Summary.ashx (дата обращения 22.03.2020).
8. Volini E., Schwartz J., Roy I., Hauptmann M., Van Durme Y., Denny B., Bersin J. The alternative workforce: It's now mainstream. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www2.deloitte.com/us/en/insights/focus/human-capital-trends/2019/alternative-workforce-gig-economy.html (дата обращения 01.04.2020).
9. TAPFIN Quarterly Market Report European Contingent Workforce Q1. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://insights.manpowergroupsolutions.com/wp-content/uploads/2018/03/Q1-2018-European-QMR_201803.pdf (дата обращения 01.04.2020).
10. Freeman R.B. The new global labor market // Focus. 2018. Vol. 26 (1). P. 1-6.
11. Jacobs E. What Do Trends in Economic Inequality Imply for Innovation and Entrepreneurship? [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://equitablegrowth.org/research-paper/trends-economic-inequality-imply-innovation-entrepreneurship/?longform=true (дата обращения 02.04.2020).
12. Mody C.M. Responsible Innovation: The 1970s, Today, and Implications for Equitable Growth. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.researchgate.net/publication/294887649_Responsible_Innovation_The_1970s_ Today_and_Implications_for_Equitable_Growth (дата обращения 02.04.2020).
13. Duffin E. Gig economy in the U.S. - Statistics & Facts. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.sta-tista.com/topics/4891/gig-economy-in-the-us/#dossierSummary_chapter1 (дата обращения 02.04.2020).
14. Contingent and Alternative Employment Arrangements survey. Bureau of Labor Statistics. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.peoplescout.com/insights/arrangements-bureau-labor-statistics (дата обращения 02.04.2020).
15. Mitic I. Gig Economy Statistics: The New Normal in the Workplace. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://fortunly.com/statistics/gig-economy-statistics#gref (дата обращения 02.04.2020).
16. Duszynski M. Gig Economy: Definition, Statistics & Trends. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://zety.com/blog/gig-economy-statistics?gclid=EAIaIQobChMIqq6jpqnM6AIVBqsYCh3NJQqkEAMYASAA EgK QsfD_BwE (дата обращения 02.04.2020).
17. Digital labour platforms and the future of work: Towards decent work in the online world. International Labour Office. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/—dgreports/— dcomm/—publ/documents/publication/wcms_645337.pdf (дата обращения 02.04.2020).
18. Huws U., Spencer N.H., Syrdal D.S., Holts K. Work in the European Gig Economy. Employment in the Era of Online Platforms. Foundation for European Progressive Studies, Brussel. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.feps-europe.eu/Assets/Publications/PostFiles/579_2.pdf (дата обращения 02.04.2020).
19. Valenduc G., Vendramin P. Work in the digital economy: sorting the old from the new. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ftu-namur.org/fichiers/Work_in_the_digital_economy-ETUI2016-3-EN.pdf (дата обращения 02.04.2020).
20. Degryse C. Digitalisation of the Economy and its impact on Labour Markets. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.researchgate.net/publication/297392058_Digitalisation_of_the_Economy_and_its_I mpact_on_ Labour_Markets (дата обращения 02.04.2020).
21. Consultation on Regulatory environment for platforms, online intermediaries, data and cloud computing and the collaborative economy'. European Commission. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://ec.europa.eu/ digital-single-market/en/news/results-public-consultation-regulatory-environment-platforms-online-intermediaries-data-and (дата обращения 02.04.2020).
22. Kuek S.C. et al. The global opportunity in online outsourcing. Technical Report. The World Bank. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/22284/The0global 0opp0n0online0outsourcing.pdf?sequence=1 (дата обращения 02.04.2020).
23. Gazier B., Babet D. Nouvelles formes d'emploi liées au numérique et mesure de l'emploi. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.cnis.fr/wp-content/uploads/2018/03/presentation-complete-V8_Gazier_Babet.pdf. (дата обращения 02.05.2020).
24. Electronically mediated work: new questions in the Contingent Worker Supplement, Monthly Labor Review. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.bls.gov/opub/mlr/2018/article/pdf/electronically-mediated-work-new- questions-in-the-contingent-worker-supplement.pdf (дата обращения 02.05.2020).
25. Boeri T. et al. Social Protection for Independent Workers in the Digital Age. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.frdb.org/be/file/_scheda/files/01_Stephen_Machin.pdf (дата обращения 02.05.2020).
26. Schwellnus C. et al. Gig Platforms: Boon or Bane? Working Papers OECD № 1550. 15 May 2019.
27. NYC Taxi and Limousine Commission - Medallion Transfers. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nyc.gov/html/tlc/html/about/medallion_transfers.shtml (дата обращения 01.05.2020).
