CC BY
54
УДК 553.6.041:550.812.1
Мороз Павел Валерьевич Paul Moroz
Юргенсон Георгий Александрович Georgiy Yurgenson
ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ АРХЕОМИНЕРАГЕНИЯ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ КАМЕННЫХ ИНДУСТРИЙ (НА ПРИМЕРЕУСТЬ-МЕНЗИНСКОГО АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА)
TECHNOLOGICAL ARHEOMINERAGENY AS А METHODOLOGICAL APPROACH ТО THE STONE INDUSTRY STUDY (ON THE EXAMPLE OF UST-MENZINSKY ARCHEOLOGICAL COMPLEX)
Статья посвящена проблемам петрографического изучения каменных орудий в коллекциях Верхнего и Финального палеолита Западного Забайкалья. В рамках исследования обоснована актуальность нового метода на пересечении минерагении и археологии — технологической археоминерагении. В результате минералогического изучения каменных орудий авторы выяснили прямую связь между минеральным составом и характером сырья и использование техник расщепления в каменных индустриях Забайкалья
Елючевые слова: археология каменного века, каменная индустрия, петроархеология, технологическая археоминерагения
The article deals with the problems of petrographi-cal study of stone tools in assemblages of the Upper and Final Paleolithic in Western Transbaikalia. The relevance of the new method at intersection of minerageny and archeology — technological arheominerageny is justified within this research. As a result of mineral-ogical studying of stone tools, authors find out a direct communication between mineral structure and character of raw materials and the use flaking techniques in stone industries of Transbaikalia
Key words: archaeology of the Stone Age, stone industry, petroarheology, technological arheominerageny
В археологических исследованиях вопросам, связанным с характером сырья, применявшегося для производства каменных орудий, стали уделять особое внимание с 70-х гг. XX в. в рамках развивающейся тогда концепции «новой археологии». С углублённого типологического изучения каменных артефактов во многом акценты были смещены на изучение взаимодействия между древними коллективами и окружающей средой (Demars, 1982; Dibble, 1991).
Решать задачи на стыке геологии и археологии призвано новое научное направление — петроархеология, которая получила развитие во второй половине XX в. в Западной, Центральной Европе и в Северной Америке. В России исследование минеральной составляющей в рамках археологических индустрий каменного века развито относительно слабо, подобные работы проводились менее активно. Как правило, петрографическое изучение археологических коллекций не
выходило за рамки визуального определения использованных горных пород. На этом фоне особняком стоят работы В.Ф. Петру-ня, в которых он развивает направление на стыке петрографии и археологии, причём к подобным исследованиям он склонен применять термин археологическая петрография (Петрунь, 1990). В настоящее время наиболее успешные петроархеологические работы в сотрудничестве с геологами проводятся новосибирскими исследователями на Алтае, в бассейне рек Ануй и Каракол (Постнов идр., 2000).
В Восточной Сибири петроархеологи-ческая тематика представлена единичными публикациями (Ветров и др., 2000), а в Забайкалье до недавнего времени полноценных исследований в данном направлении не проводилось вообще. Тем не менее, для этого существует достаточная база в виде десятков стратифицированных памятников каменного века (Константинов, 1994). С опорой на эти материалы авторами на протяжении 6 лет разрабатывается научное направление на сочленении археологии и минерагении об уровне знаний древнего человека, о взаимосвязях технологии производства орудий, свойств минерального сырья, условий его нахождения и закономерностях распространения, получившее наименование технологическая архео-минерагения (Юргенсон, Мороз, 2006, 2009). Это понятие адекватно отражает меру зависимости между географическим размещением каменного сырья и концентрацией памятников каменного века. В рамках локального археолого-петрографичес-кого полигона (Петрунь, 2000) существует возможность проследить взаимосвязь между технологией расщепления и морфологией каменного инвентаря в зависимости от размеров и петрофизических характеристик применяемого сырья.
Для материалов археологических памятников рубежа плейстоцена и голоцена Западного Забайкалья характерно чередование метрически, типологически и морфологически близких индустрий. Археологи, основываясь на типологии и морфологии каменного инвентаря этого периода, всегда
отмечали «схожесть» материала в довольно широком «хронологическом коридоре», охватывающем не менее 20 тыс. лет. Несмотря на этот общепризнанный факт, подобная «схожесть» объяснялась в рамках культурного фактора и местной традиции развития археологических культур при полном игнорировании сырьевой составляющей.
Обращение к вопросам генезиса, размещения в пространстве и частоте применения определённых видов минерального сырья в палеолитических индустриях Западного Забайкалья совместно с комплексом археологических методов позволило выявить основные связи на уровне «сырьё-технология-орудие». Обобщения такого уровня были бы невозможны без использования археологической петрографии и концепции технологической археоминерагении в рамках единого геолого-археологического исследования.
В рамках методологического подхода технологической археоминерагении лежит комплексное изучение сырьевого состава всех каменных артефактов памятника, а не только визуальное определение узкой выборки. При этом образцы для прозрачных шлифов отбираются из всех основных культурных горизонтов, а затем изучается их минералого-петрографический состав с использованием бинокуляров и поляризационных микроскопов. Благодаря этому, удаётся определить точный состав сырья, применявшийся для расщепления в каждом культурном горизонте, а корреляция полученных данных даёт реальное соотношение горных пород и минералов в исследуемом памятнике.
Это, в свою очередь, позволяет соотнести сырьё (прежде всего, его петрофи-зические свойства) и технологию расщепления, что обеспечивает прямой выход на важнейшую связь «сырьё-орудие». Вторым важнейшим моментом является корреляция полученных данных о сырье с потенциально возможными его источниками. Это обстоятельство позволяет рассмотреть географические аспекты размещения этих источников, пути транспортировки сырья, его исходные размеры, доступность и вли-
яние на применяемую технологию расщепления и морфологический облик каменных индустрий.
В качестве примера рассмотрим применение этой методики к материалам Усть-Мензинского археологического комплекса (Мороз, 2008). В культурных горизонтах памятника Усть-Менза I в качестве основы для орудий и нуклеусов использованы следующие минералы и горные породы: кремень, халцедон, празем, микросланец, микрокварцит, двуслюдяной сланец, горный хрусталь, кварцитовидный песчаник,
вулканическое стекло, микрокварцит, роговик, яшма (рис. 1). Наблюдается явное статистическое преобладание яшмы, кремня и халцедона, которые составляют 69 % выборки над остальными видами сырья. Примечательным фактом является наличие в культурных горизонтах орудий, выполненных из празема, — луково-зеленой разности халцедона, причём его количество достигает 9 %. Подобная тенденция преобладания кремня, яшмы и халцедона прослеживается внутри каждого культурного горизонта памятника.
Рис. 1. Разновидности сырья в индустриях Усть-Мензы I
Помимо общей статистики наиболее показательным является соотношение горных пород внутри типов артефактов. В коллекциях Усть-Мензы I внутри типологической группы скребков преобладает яшма (34 %), а кремень и халцедон представлены примерно в равных долях (23 и 20 % соответственно). Микрокварцит (13 %) и микросланец (7 %), празем (3 %) играют второстепенную роль. Долотовидные орудия в подавляющем большинстве случаев изготавливались из кремня (66 %). Вулканическое стекло и яшма использовались в равных долях — по 17 %. Все скрёбла Усть-Мензы I изготовлены исключительно из микросланца. Резцы изготавливались из халцедона (50 %), празема (25 %) и кремня (25 %), а проколки — из кремня и микрокварцита в равных долях. Отдельный
интерес представляют пластинчатые сколы. Среди них преобладают кремень (28 %), яшма (24 %), празем (18 %), халцедон (12 %). Кроме того, 12 % сколов представлены микрокварцитом, а 6 % — микро-сланецем. Микронуклеусы изготовлены из кремня (28 %), халцедона (18 %), яшмы (12 %), вулканического стекла (12 %), микрокварцита (12 %), горного хрусталя (6 %), окварцованного песчаника и микросланца (по 6 %). Микропластинчатые сколы и их фрагменты демонстрируют схожую картину, характеризующуюся преобладанием халцедона и кремня.
В основном фонде культурных горизонтов Усть-Менза II выявлены: кремень, яшма, халцедон, микрокварцит, микросланец, фельзит, обсидиан, альбитофир, песчаник, опал-халцедон, гранит, кварцит,
метаморфизованный диатомит, празем, лампрофир, роговик, кварц, горный хрусталь, порфир и микроклин (рис. 2). Как и в коллекциях Усть-Мензы I, основная часть выборки приходится на кремень, яшму и халцедон, что составляет 59 % от общего
числа артефактов основного фонда памятника. Доля микрокварцита, микросланца и роговика составляет 18 % и свидетельствует о значимости этих горных пород в технологических линиях редукции сырья, использовавшихся на памятнике.
Рис. 2. Разновидности сырья в индустриях Усть-Мензы II
Соотношение горных пород внутри культурных горизонтов и в ведущих типологических группах Усть-Мензы II очень близко к показателям индустрий Усть-Мен-зы I. Скребки изготавливались в основном из яшмы (48 %) и кремня (19 %). Микрокварцит и метаморфизованный песчаник представлен одинаковыми долями — по 7 %. Из халцедона орудия изготавливались в 5 % случаев. Остальные разности встречаются редко. Долотовидные орудия также предпочитали изготавливать из яшмы (22 %), кремня (27 %) и халцедона (13 %), хотя другие существенно кварцевые горные породы тоже использовались. Скрёбла в подавляющем большинстве случаев изготавливались из микросланца (72 %).
Значительно реже использовался фельзит и лампрофир (по 14 % от выборки). Пластинка средних размеров изготавливалась преимущественно из яшмы (31 %), микрокварцита (27 %) и кремня (17 %), причём длина сколов из яшмы и кремня не превышала 5 см, а некоторые пластинчатые сколы микрокварцита достигали длины 8 см. Микронуклеусы демонстрируют довольно «пёструю» картину. Помимо традиционного преобладания кремня (28 %), яшмы (21 %) и халцедона (13 %), для производства микронуклеусов на памятнике задействовано двенадцать нетрадиционных разновидностей горных пород и минералов. Микропластинчатые сколы не полностью повторяют список видов сырья, демонс-
трируемых микронуклеусами, но наиболее важные «фигуранты» списка горных пород полностью отражены без нарушения соотношения.
Установлен реальный дефицит высококачественного сырья, что заставляло древнее население приносить его издалека (с объектов, удаленных до 100 км и более) и рачительно относиться к его запасам. Это напрямую сказывалось на характере утилизации орудий и микронуклеусов, выполненных из этих приносных горных пород и минералов, использовавшихся вплоть до полного истощения с последующим переоформлением.
В результате изучения минеральносырьевой базы Усть-Мензинского района установлено, что горные породы и минералы, составляющие основу индустрий, такие как сургучная и серая яшма, кремень, халцедон, празем и горный хрусталь, на памятниках этой группы отсутствуют во всех выборках местного сырья. Перечисленные горные породы и минералы являются приносными.
В результате исследований распространенности халцедона, яшм и кремней установлено, что ближайшая зона распространения их месторождений находится на западе по правобережью р. Хилок как минимум в 150 км от Усть-Мензы. Вторая зона распространения месторождений агат-хал-цедонового сырья и кремней расположена на востоке не менее 170 км от Усть-Мензы. Запасы высококачественной яшмы также отсутствуют в районе Усть-Мензы. Кирпично-красный яшмоид известен обитателям памятников, но использовался неохотно. Предпочтение отдавалось сургучной и серой яшме, входящей в состав рябиновской серии ингодинской свиты (Юргенсон, 2001). Причём, известные местонахождения этих яшм практически совпадают с границами «восточной зоны», хотя наиболее близкий источник яшм расположен в верховьях р. Чикокон (приток Чикоя) на расстоянии порядка 70км.
Горный хрусталь, использовавшийся исключительно для нужд микротехники, могли добывать из пегматитов, располо-
женных в 30 км выше по течению р. Менза, при впадении рр. Нижняя и Верхняя Елов-ки, где в 1950-х гг. велась его промышленная добыча.
В связи с этим определено, что:
1) обитатели памятников Усть-Мен-зинской группы переносили халцедон, халцедоновидный кремень и яшму на расстояния 70...170 км и более;
2) теоретически существует два направления транзита: из западной сырьевой зоны, расположенной на расстоянии не менее 150 км, и из восточной сырьевой зоны, расположенной на минимальном расстоянии 170 км от памятников (бассейн рр. Онон, Кыра и Агуца); месторождения горного хрусталя и яшмы имеются юго-восточнее на расстоянии 30 и 70 км от Усть-Мензы;
3) из-за малых исходных размеров отдельностей монолитного сырья каменные индустрии имеют своеобразный микролитический облик, где размеры заготовок и орудий по длинной оси не превышают 6 см, в среднем оставаясь на уровне 4...5см;
4) макроорудия и крупные сколы производились из местного сырья, предпочтение отдавалось микрокварциту и микросланцу, но в небольших количествах утилизировались лампрофир, кварц, кварцит, гранит и метапесчаник;
5) дефицит высококачественного сырья вынуждал к крайне аккуратному и рачительному обращению с орудиями из горных пород и минералов, что выражалось в постоянном переоформлении рабочего края последних, вплоть до полного истощения.
Выявлено, что для изготовления орудий в условиях дефицита традиционного минерального сырья (кремень, яшма, халцедон) люди вынуждены были использовать другие горные породы, обладающие необходимыми петрофизическими свойствами, и адаптировать к ним технологию расщепления. Кроме того, в условиях отсутствия высококачественного сырья, составляющего основу индустрии в непосредственной близости от стоянок, древние обитатели памятников Усть-Мензинского района были вынуждены активно перемещаться по территории
Западного Забайкалья с целью восполнения его запасов.
Необходимость иметь сырьё для производства каменных орудий вынуждало людей приобретать навыки его диагностики, запоминать и сравнивать свойства, места расположения и условия нахождения в различной географо-геологической среде. Ха-
рактер минерально-сырьевой базы региона обусловливал выбор стратегии адаптации. Этим может объясняться сезонность и кратковременность заселения многослойных памятников поздней поры верхнего — финального палеолита по берегам рр. Менза, Чикой и отсутствие на этой территории «базовых лагерей».
Литература
1. Ветров В.М., Инешин Е.М., Ревенко А.Г., Секерин А.П. Артефакты из экзотических видов сырья на археологических памятниках Витимского бассейна: сб. науч. тр. // Байкальская Сибирь в древности,— Иркутск, 2000. — Вып. 2. — Ч. 1.—С. 98-116.
2. Константинов М.В. Каменный век восточного региона Байкальской Азии — Улан-Удэ. — Чита: Изд-во БНЦ СО РАН и Читинск. пед. ин-та, 1994. — 180 с.
3. Мороз П.В. Каменные индустрии рубежа плейстоцена и голоцена Западного Забайкалья (по материалам стоянок Усть-Мензинского района): автореф. дне. ...канд. ист. наук: 07.00.06 / П.В. Мороз. Институт истории материальной культуры РАН — Санкт-Петербург , 2008. — 22 с.
4. ПетруньВ.Ф. Петроархеология или археологическая петрография? //Материалы между-народ. (XIII киевского) симпозиума по науковедению и научно-техническому прогнозированию «Современное науковедение и перестройка Советской науки». — Ч. 1: Методология, социология и прогнозированиенауки. — К., 1990. — С. 77-78.
5. Петрунь В.Ф. Нижнее Поднестровье как эталон археолого-петрографического полигона // Материалы полевого семинара «Чобручский археологический комплекс и древние культуры Поднестровья». — Тирасполь, 2000. — С. 178-182.
6. Постнов A.B., Анойкин A.A., Кулик H.A. Критерии отбора каменного сырья для индустрий палеолитических памятников бассейна реки Ануй (Горный Алтай) // Археология, этнография и антропология Евразии. — 2000. — №3,— С. 18-30.
7. Юргенсон Г.А. Ювелирные и поделочные камни Забайкалья. — Новосибирск: Наука, 2001. — 390 с.
8. Юргенсон Г.А., Мороз П.В. О технологической археоминерагении // Теория, история, философия и практика минералогии. Материалы международного минералогического семинара. — Сыктывкар: Геопринт, 2006. — С. 89-90.
9. Юргенсон Г.А., Мороз П.В. Технологическая археоминерагения как направление на сочленении минерагении и археологии // Минералогия техногенеза — 2009. — Миасс: ИМин УрО РАН, 2009. — С. 179-187.
10. Demars P.Y. L'utilization du silex au Paléolithique supérieur: choix, approvisionnement,
circulation // Cahiers du Quaternaire. —1982. — №. 5--253 p. — (CNRS).
11. Dibble H.L. Local raw material exploitation and its effects on Lower and Middle Palaeolithic assemblage variability // Raw Material Economies Among Prehistoric Hunter-Gatherers. — Lawrence. UniversityofKansasPublicationsinAnthropology, 1991. —№ 19. — P. 33-46.
Коротко об авторах_____________________________
Мороз П.В., канд. ист. наук, доцент, Читинский государственныйуниверситет (ЧитГУ) [email protected]
Научные интересы: изучение каменных индустрий эпохи палеолита с применением методов трасологии, петроархеологии и экспериментальной археологии
ЮргенсонГ.А., д-р геол.-минер. наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, зав. лабораторией геохимии и рудогенеза Института природных ресурсов, экологии и криологии СО РАН (ИПРЭК СО РАН), профессор кафедры химии Читинского госу-дарственногоуниверситета (ЧитГУ) [email protected]
Научные интересы: минералогия, геохимия, ру-догенез, геммология, археоминерагения
______________________Briefly about the authors
P. Moroz, Ph.D., associate professor of Chita State University
Scientific interests: study of Paleolithic stone industries using the methods of trasologiya, petroarheology and experimental archaeology
G. Yurgenson, honored science worker of RF, doctor of geological and mineralogical sciences, professor, head of laboratory of Geochemistry and Ore Deposits genesis of Institute of Nature Resources, Ecology and Criology SB RAS, professor of chemistry department, Chita State University
Scientific interests: mineralogy, geochemistry, gem-ology, archeominerageny and ore deposits genesis
