CC BY
127
ДРОБЛШМЫАРХЕОЛОГИИ ЭПОХИ КАМНЯ. СПб., 2014.
П.В. Мороз
СЫРЬЕВОЙ ФАКТОР В ВЕРХНЕМ И ФИНАЛЬНОМ ПАЛЕОЛИТЕ
ЗАБАЙКАЛЬЯ1
В настоящее время в отечественном палеолитоведении все более востребованными становятся петроархеологические исследования. С углубленного типологического изучения каменных артефактов акценты были смещены на изучение взаимодействия древних коллективов и окружающей среды. Особенностью сырьевой базы Европы является наличие значительных запасов кремня — сырья, обладающего высокими петрофизиче-скими характеристиками. Поэтому большинство палеолитических коллекций представлено именно кремневыми артефактами, а понятия «кремень» и «артефакт» в описаниях каменного инвентаря являются синонимичными. В европейской части Евроазиатского континента, где широко развиты стяжения кремней в верхнемезозойских карбонатных породах, наибольшим «спросом» пользовался, безусловно, именно меловой кремень. Тем не менее, для некоторых всемирно известных памятников вопросы определения источников сырья однозначно не решены до сих пор, хотя работы в этом направлении не прекращаются (Юргенсон, Гиря, Мороз, 2012).
Наряду с кремнем в Центральной Европе применялся и халцедон, развитый в вулканогенных образованиях на территории современных Германии (например, Идар-Оберштейн), Богемии, Румынии, а источниками сырья для индустрий древних поселений Кавказа были вулканические постройки. Здесь использовались высокотехнологичные обсидианы, халцедоны и фельзиты.
В Азии наблюдается несколько иная картина. Помимо кремня для производства каменных орудий в различных по возрасту индустриях применялось большое количество горных пород и минералов, но предпочтения, безусловно, отдавались материалам с высоким содержанием кремнезема.
Ответы на вопросы о количественном и качественном составе сырья в коллекции памятника, а также о координатах источников его происхождения выводят археологов на принципиально новый уровень исследований, поскольку связывают и цементируют основные археологические методы воедино. Роль сырья чрезвычайно велика, так как именно оно во многом определяет: 1) выбор и характер технологии расщепления; 2) морфологические характеристики и размеры орудий и заготовок, 3) выбор видов минерального сырья для производства конкретных типов орудий. Это ориентирует исследования на важную параллель: сырье — технология — орудие (Мороз, 2008), что не было доступно традиционным археологическим методикам. Кроме того, картирование
1 Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00024.
источников сырья позволяет поднимать вопрос о мобильности и вариантах адаптации древнего населения. В сочетании с традиционными археологическими методами это дало важные результаты, которые были представлены в многочисленных исследованиях по данной тематике (Demars, 1982; Sieveking, Newcomer, 1983; Dibble, 1985, 1991; Miller, 2001).
Несмотря на то, что в последнее время наблюдается существенный рост интереса к проблемам взаимосвязи сырья и облика каменных индустрий, комплексные работы по данному направлению в России остаются пока не столь многочисленными. При этом «сырьевой вопрос» в отечественной археологии имеет давнюю историю. Одним из первых высказал идеи изучения каменного сырья А.Е. Ферсман. Однако его идеи не получили широкого отклика среди археологической общественности, несмотря на то, что такие видные исследователи как Н.К. Ауэрбах, В.И. Громов и Г.А. Бонч-Осмоловский признавали «сырьевой фактор» важным для изучения. При этом большее внимание они уделяли вопросу разнообразия и качества применяемого в палеолите сырья.
Эти рассуждения были особенно актуальны для сибирского палеолита, так как позволяли объяснить «грубость» каменных индустрий Северной Азии. Так, Г.А. Бонч-Осмоловский отмечал, что палеолитический каменный инвентарь сибирских памятников отличается чрезвычайно архаичным обликом. По его мнению, этому способствовало то, что для его производства использовалось сырье плохого качества, а применение грубых материалов приводило к появлению примитивных орудий, не укладывающихся в европейские типологические схемы (Бонч-Осмоловский, 1932).
Но эти передовые идеи практически не нашли продолжения. В отечественной археологии разработка «сырьевой» проблематики в середине XX в., как правило, сводилась к визуальным определениям ограниченной выборки предметов из коллекции. Отдельные комплексные исследования, проводившиеся на территории Европейской части страны (Петрунь, 1961, 1971) не могли существенно исправить ситуацию ввиду отсутствия системного характера, в то время как археологам не хватало естественнонаучного образования для ведения работ по определению минералов и горных пород самостоятельно.
В Сибири и на Дальнем Востоке целенаправленные работы по этой проблеме стали проводиться лишь в конце XX века. Одним из первых комплексных «сырьевых» проектов в отечественной археологии палеолита стала работа новосибирских археологов на территории Алтая в бассейнах рек Ануй и Каракол (Постнов, Анойкин, Кулик, 2000). Остальные исследования в основном посвящены отдельным видам сырья, таким как обсидиан (Крупянко, Табарев, 1996; Кузьмин, Попов, 2000; Crossing the straits..., 2010), кремень и яшма (Мосин, Никольский, 2008), а также нефрит и экзотические горные породы, применявшиеся человеком для расщепления (Ветров и др., 2000).
В Забайкалье изучение сырьевой составляющей каменных индустрий проводится с 2005 года (Юргенсон, Мороз, 2006; 2011). В результате применения данного методологического подхода к финальнопалеолитическим индустриям Усть-Мензинского археологического комплекса удалось получить результаты, существенно скорректировавшие видение развития каменных индустрий финала палеолита на территории региона.
Общие положения и методика исследования
На территории Западного Забайкалья открыто значительное количество объектов каменного века, сотни пунктов сбора подъемного материала и десятки стратифицированных памятников, некоторые из которых имеют всемирное значение. Наиболее
изученным периодом является время поздней поры верхнего и финального палеолита (18-10 тыс. л. н.), прежде всего представленного Студёновским и Усть-Мензинским археологическими комплексами (рис. 1), а также десятками стратифицированных многослойных памятников. Относительно применявшейся технологии расщепления поздняя пора верхнего палеолита отличается тем, что значительное количество многослойных стратифицированных стоянок демонстрируют появление новой технологической линии редукции сырья — микротехники, не отмеченной в регионе в более раннее время. Теперь основная ставка делалась на производство большого количества микропластинок — отдельностей с шириной не более 0,5 см, толщиной 0,1-0,2 см и длиной от 1 до 3,5 см. Для этого использовались торцовые и клиновидные микронуклеусы, как правило, изготовленные из халцедона, кремня и яшмы. Относительные и абсолютные размеры орудий и микронуклеусов в это время достигают своего «исторического минимума» для палеолита региона, о чем свидетельствуют нижние горизонты Усть-Мензы 2. Несмотря на продолжившееся в дальнейшем широкое использование микротехники, длина заготовок и размеры орудий впредь никогда не были столь малы, как в период с 18 до 13-12 тыс. л. н. После анализа всех относимых к палеолиту культурных горизонтов многослойных памятников Усть-Менза 1-3 и Косая Шивера, удалось выявить ряд существенных связей между сырьем и каменными индустриями памятников.
1. Основу сырьевой базы для всех культурных горизонтов составляли халцедон, кремень и яшма (рис. 2).
2. Обитатели памятников Усть-Мензинской группы переносили халцедон, кремень и яшму на расстояния от 70-170 км и более.
3. Теоретически существовало два направления транзита: из западной сырьевой зоны, расположенной на расстоянии не менее 150 км, и из восточной сырьевой зоны, расположенной на минимальном расстоянии 170 км от памятников (бассейн рек Онон, Кыра и Агуца). Месторождения горного хрусталя и яшмы имеют место юго-восточнее на расстоянии 30 и 70 км от Усть-Мензы (рис. 3).
4. Вследствие значительной удаленности источников сырья перенос осуществлялся в виде заготовок, готовых орудий и, по всей видимости, нуклеусов, что косвенно подтверждается практически полным отсутствием на памятниках нуклеусов в начальной стадии расщепления.
5. Из-за малых исходных размеров отдельностей качественного сырья каменные индустрии имеют своеобразный «микролитический» облик, размеры заготовок и орудий из этих материалов по длинной оси не превышают 6 см, в среднем оставаясь на уровне 3-5 см.
6. Макроорудия и крупные сколы производились из местного сырья, предпочтение отдавалось микрокварциту и микросланцу, но в небольших количествах утилизировались лампрофир, кварц, кварцит, гранит и метапесчаник.
7. Дефицит высококачественного сырья вынуждал к крайне аккуратному и рачительному обращению с орудиями из этих горных пород и минералов, что выражалось в постоянном переоформлении рабочего края последних вплоть до полного истощения.
Подобного рода заключение было бы невозможно сделать без применения петроар-хеологии. В рамках ее методологического подхода лежит комплексное изучение сырьевого состава всех каменных артефактов памятника, а не только визуальное определение узкой выборки. При этом образцы для прозрачных шлифов отбираются из всех основных
культурных горизонтов, а затем изучается их минералого-петрографический состав с использованием бинокуляров и поляризационных микроскопов. Благодаря этому удается определить точный количественный и качественный состав сырья, применявшийся для расщепления в каждом культурном горизонте, а корреляция полученных данных дает реальное соотношение горных пород и минералов в исследуемом памятнике. Это, в свою очередь, позволяет соотнести сырье (прежде всего, его петрофизические свойства) и технологию расщепления, что обеспечивает прямой выход на связь «сырье—орудие».
Вторым важнейшим обстоятельством является корреляция полученных данных о сырье с потенциально возможными его источниками. Это обстоятельство позволяет рассмотреть географические аспекты размещения этих источников, пути транспортировки сырья, его исходные размеры, доступность и влияние на применяемую технологию расщепления и морфологический облик каменных индустрий.
Тем не менее для понимания общей картины использования каменного сырья в палеолите региона исследования памятников одного периода явно недостаточно. Литература по этому вопросу для территории Забайкальского края скудна, хотя в отдельных работах представлена информация по выявленным горным породам без анализа их суммарного влияния на коллекцию памятника. Так, имеются некоторые данные для стоянок средней поры верхнего палеолита. Благодаря петрографическому анализу выборки из коллекции стоянки Мастеров ключ удалось установить следующие виды горных пород: меланократо-вые трахилипариты, карбонатизированные алевролитовые туфы, порфиры, туфоаргилиты (Мещерин, 2011, С. 129). Перечисляемые горные породы представляют собой темноцветные эффузивы, причем халцедон, кремень и яшма, свойственные поздней поре верхнего и финальному палеолиту, для этого памятника отмечаются в единичных случаях. Близкая картина наблюдается и для других объектов средней поры верхнего палеолита Забайкалья.
Учитывая данный факт, резонно изучить сырьевую составляющую индустрии ранней поры верхнего палеолита. Поэтому как дальнейший объект исследования выбран знаковый памятник ранней поры верхнего палеолита — поселение Толбага (рис. 1).
Несмотря на то, что к культурному горизонту памятника традиционно относится слой 4, а 1-3 слои являются горизонтами переотложения и, как правило, никогда не рассматривались ранее самостоятельно, так как являются смешанными комплексами, было принято решения начать работу именно со слоя 3. Причиной этого является то, что, во-первых, горизонт 3 статистически представителен. Основной фонд (предметы со вторичной обработкой и нуклеусы) представлен 864 экземплярами; вспомогательный фонд коллекции (отщепы и сколы без вторичной обработки и группа нуклевидных) составляет 1242 экземпляра. Таким образом, совокупный материал, имевшийся в нашем распоряжении, составил 2106 экземпляров. Во-вторых, несмотря на то, что горизонт 3 представляет собой результат переотложения, но это переотложение материалов некогда единого культурного горизонта этого памятника. Поэтому, мы полагаем, что корреляция материалов 3 и 4 горизонта Толбаги на предмет использования каменного сырья не только возможна, но и желательна. Для проведения анализа был использован весь материал слоя 3, включая отщепы и сколы без вторичной обработки. Чешуйки, размерами менее 1 см, были исключены как малоинформативный материал.
Основной фонд горизонта для удобства обработки был разбит на следующие группы: пластины с ретушью, проксимальные, дистальные и медиальные пластины с ретушью,
нуклеусы и типологически выраженные орудия. Последние анализировались по следующим типам: долотовидные орудия, обушковые ножи, скребла, остроконечники и их фрагменты, проколки. Подгруппу редких типов составили клювовидные, тесловидные и комбинированные (несущие два и более типологических элемента) инструменты, а также их фрагменты.
Для определения использованных горных пород и минералов было визуально выбрано, сделано и описано 37 прозрачных шлифов из состава подъемных материалов памятника, для того чтобы не нарушать целостность стратифицированного набора артефактов. По данным М.В. Константинова, ранее «по отобранным образцам определены различные варианты ороговикованного липаритпорфира, ороговикованного пеплового туфа, полосчатого кремня и халцедона» (Константинов, 1994. С. 50). В новых исследованиях (Васильев, Рыбин, 2009. С. 17) дана несколько более подробная характеристика для слоя 4, выполненная Н.А. Кулик.
В результате анализа были выделены следующие группы горных пород и минералов. Шлифы № 14, 23, 25, 26, 29, 20, и 37 отнесены к наиболее представительной группе турмалинизированных липаритов. Шлиф № 14 представляет собой тонкозернистую темно-серую до черной плотную роговиковоподобную горную породу. Состоит из полигональных обособлений микрозернистого строения, содержащих тонкопризматические и игольчатые включения темноцветного минерала похожего на турмалин. Размеры его индивидов меньше 0,01 мм и поэтому трудно диагностируются.
Близкий аналог шлифа № 14 — шлиф № 32. Горная порода шлифа № 23 имеет темно-серый цвет и тонкозернистую микропятнистую текстуру. Горная порода по составу похожа на шлиф № 25, но формы выделения рудного минерала отличаются от шлифа № 25 тем, что они удлинены. Образцы № 20 и № 26 также представляют собой близкие аналоги шлифа № 25.
В шлифе № 29, в отличие от шлифа № 33, полосчатость проявлена чрезвычайно слабо. Горная порода почти сплошь состоит из сферолитоподобных агрегатов халцедона, содержащего включения состава, близкого составу включений шлифа № 33, которые различаются только при увеличении 250 раз. Доля этих включений составляет не менее 30%, что определяет темную окраску этой породы. Полнокристаллические зерна кварца встречаются здесь редко, не образуя полос. В этих раскристаллизованных зернах кварца встречается и гетит. На отдельных участках вдоль трещин развиты игольчатые обособления и агрегаты турмалина, тонкопластинчатые агрегаты биотита. Шлиф № 37 является почти полным аналогом предыдущего.
Группа вулканических туфов представлена шлифами № 2, 9, 21, 27, 28, 30 и 35. Микрозернистая основная масса шлифа № 2, вероятно, представляет собой метамор-физованный витрокластический туф, содержащий обломки биотита, полевых шпатов, кварца, рудного материала, размеры которых составляют сотые и десятые доли миллиметров. На фоне этой метаморфизованной массы выделяются микрозернистые кри-сталлическизернистые субсферолитовые агрегаты кварца. Эти агрегаты кварца также захватывают обломки тех же минералов. В центральных частях этих субсферолитов встречается и рудный материал. В обломочном материале присутствует детрит, иногда с сохранившимися фрагментами растительных клеток. Шлиф № 9 — слоистый витро-кластический туф, основная масса которого представляет собой слабо раскристал-лизованное стекло, а вкрапленники — частью раздробленные, угловатые фрагменты
кристаллов кварца, биотита и альбита. Кроме того, в породе присутствуют линзовидные обособления, состоящие из тонкозернистых агрегатов кварца и полевого шпата. Другая часть слоев представляет собой флюидальные текстуры агрегат-халцедона, содержащего индивиды кварца образовавшиеся, вероятно, в мелких полостях.
Литокристаллокластический туф риодацитового состава представлен в шлифе № 21. Структура обломочная, часть основной массы представлена обломками кристаллов кварца, санидина, альбита. Среди новообразований присутствуют биотит и сульфиды, возможно, магнитит или гематит. Обломочная часть, выделяющаяся на фоне основной массы, представлена как отдельными кристаллами кварца, альбита и микроклина, так и их обломками. Идеоморфные кристаллы встречаются в единичных случаях. Кроме того, среди обломков устанавливаются агрегаты халцедона и альбита. Размеры их — до 2-2,5 мм. Горная порода имеет серый облик вследствие присутствия биотита и рудного материала. Крупные обломки составляют не более 10% от объема горной породы. В целом она анизотропна, поэтому, вероятно, не обладает утилитарными свойствами. Близкий аналог — шлиф № 21. Шлиф № 28 представляет собой туф от темно-серого до черного цвета. Основная масса представлена микрозернистым вулканогенно-кластическим материалом, сложенным полевым шпатом, кварцем, кальцитом, слюдами, хлоритом и рудным материалом. Кластический материал, сцементированный туфовым, представлен обломками кристаллов кварца, полевых шпатов, их сростками тонкозернистого кварц-полевошпатового материала. По плагиоклазам развивается кальцит. Среди обломков иногда встречается и мусковит.
Витрокластический туф светло-желтого цвета составляет шлиф № 30. Основная масса горной породы представляет собой раскристаллизованное существенно кварцевое стекло, в котором наряду с обломочным материалом в качестве включений присутствуют микроминдалины, сложенные радиально-лучистыми агрегатами кварца. Текстура основной массы горной породы — неясносферолитовая. Иногда сферолиты имеют форму неправильных многогранников. Обломочная часть здесь очень мелкая, размером до 1 мм, в основном — до 0,5 мм и представлена как кварцем, так и кварцево-полевошпатовыми агрегатами, содержащими гидроксиды железа. В связи с микрозернистой, относительно изотропной структурой, характеризуется средними утилитарными свойствами. Шлиф № 35 — также витрокластический туф, но отличающийся тем, что в нем в качестве обломков, заключенных в плохо раскристаллизованном стекле, находятся в той или иной степени хлоритизированные обрывки тонкочешуйчатого биотитового материала. Обломки представлены разными формами, в том числе и саблеобразными фрагментами биотита разных форм. Среди обломков встречается также кварц, очень редко — полевой шпат, турмалин, гётит, детритовый материал. Размеры обломков до 0,1-0,2 мм. Хлорит зеленый — с аномальной зеленовато-серой интерференционной окраской. В тонкозернистом агрегате хлорита присутствуют тонкие чешуи биотита. Их толщина — около 0,05 мм при длине до 1 и более мм. Скорее всего, этот биотит относится к новообразованным и сформировался в результате метаморфизма туфа. В хлорите присутствует пирит в виде кристаллов кубического габитуса; величиной до 0,01 мм очень редки сферолиты пирита или какого-то другого рудного минерала. Кварц образует также тонкозернистые халцедоновидные агрегаты.
Дациты представлены тремя образцами. Основная масса шлифа № 3 раскристалли-зована, содержит тончайшие включения биотита, а также новообразованные обособления
карбоната, ассоциирующего с хлоритом и рудным минералом. Вкрапленники — кислый плагиоклаз и калинатровый полевой шпат. Кварца — не более 1%. Вкрапленники угловатые, обломанные, среди них присутствует редкий биотит. Основная масса, вероятно, представляет собой раскристаллизованное стекло среднего состава. Тем не менее, присутствие калинатрового полевого шпата свидетельствует о близости породы к излившемуся аналогу плагиогранита. Шлиф № 36 представляет собой риодацит — тонкозернистую существенно кварцевую горную породу лиловатой окраски, извилисто-пятнистой текстуры, преимущественно от темно-серого до черного цвета. Он содержит до 7-10% рудного материала, среди которого усматривается пирит. Среди нерудных темноцветных — биотит и, возможно, турмалин. Пятнисто-извилистое распределение окраски обусловлено, вероятно, флюидальностью. Чередование светлых и темных участков горной породы обусловлено соотношением темноцветных и рудных. Возможно, эта порода является продуктом кристаллизации флюидального стекла, в настоящее время представленного своеобразным кремнем. К этому образцу близок шлиф № 31.
Группа фельзитов представлена тремя шлифами. Шлиф № 10 — раскристаллизова-ный фельзит. Микроскопически текстура горной породы — неяснополосчатая, сложена нечетко выраженными сферолитами микрозернистого строения, заключенными в относительно более крупнозернистые оторочки кварцевого состава. В качестве примесей присутствуют биотит, гидроксиды железа, очень редко — турмалин. Шлиф № 33 — в различной степени раскристаллизованный фельзит. Горная порода имеет четко выраженную флюидальную текстуру, обусловленную чередованием относительно светлых и темных полос, сложенных кварцево-турмалиновым и кварцево-биотитовым материалом. Размеры зерен турмалина едва превышают 1 мкм. Кроме того, в этих полосах присутствует и рудный материал. Светлые полосы характеризуются меньшим содержанием цветных и рудных минералов. Темные и светлые полосы сложены субсферолитовым материалом. В них при вращении столика наблюдается темный крест, обусловленный реликтами слабораскристаллизованного вещества сферолитов. В породе присутствуют индивиды кристаллического кварца, образующие полосы либо отдельные вкрапления. На некоторых участках хорошо видна радиально-лучистая текстура субсферолитов. Шлиф сходен со шлифом № 29. Общее содержание кварца — порядка 85%. Фельзитом, содержащим редкие мелкие, до 0,5 мм, вкрапленники кварца, санидина и биотита, является шлиф № 16. Основная масса горной породы раскристаллизована и представлена микрозернистым агрегатом кварца. В отдельных случаях вкрапленники представлены рудным материалом, ассоциирующим с мусковитом и, возможно, метамиктным цирконом.
Единичными образцами в выборке представлены следующие горные породы. Микрокварцит (шлиф № 17) — тонкозернистый халцедоновидный кварц. Зерна кварца угловатые, преимущественно четырехугольные, вероятно, представляют собой искаженные сферолиты, содержат включения рудного и, возможно, углистого вещества. Между зернами кварца, а также в них, присутствует биотит. Он как бы цементирует зерна кварца.
Тонкозернистый графический аплит серого цвета (шлиф № 19). Состоит из кварц-полевошпатовых зерен графической структуры полигональной формы (80-85%), кварца (5-7%) и темноцветных зерен (до 15%), которые представлены биотитом, турмалином и, возможно, рутилом и касситеритом. Окраска, вероятно, обусловлена существенной примесью темноцветных зерен.
Альбитофир (шлиф № 12). Основная масса раскристаллизована, во вкрапленниках преобладает альбит. Калинатровый полевой шпат редок. Микрозернистый биотитовый роговик (шлиф № 11) содержащий включения рудного до 3-5%. Биотит составляет примерно 40% объема горной породы. Присутствует также высокопреломляющий минерал с высокой дисперсионной окраской, являющийся, возможно, сфеном. Развивался по микросланцу, но в условиях термального метаморфизма.
Игнимбрит (шлиф № 13) — эффузивная порода кислого состава. Текстура флюи-дальная — отдельные угловатые блоки полевошпатового или кварц-полевошпатового состава, образовавшиеся в результате затвердевания фрагментов лав, выпадавших на дневную поверхность и захватывавшихся затем потоком лавы, облекаются лавой риода-цитового состава. Размеры этих блоков — от 0,05 до 0,5 мм. В материале, цементирующем лаву, присутствуют темноцветные минералы, в основном биотит, а также турмалин. В основной цементирующей массе застывшей лавы возможно присутствие рудного материала, чаще всего пирита и гидрогематита, определяющих серую окраску горной породы. В целом же петрофизические свойства могут быть изотропными, в связи с относительно равномерным распределением обломков и цементирующей их раскристаллизо-ванной лавы. В лавовом материале присутствуют реликты стекла.
Эффузив кислого состава, по всей видимости липарит, отмечен в шлифе № 34. Но основная масса — очень плохо раскристаллизованное стекло, а вкрапленники представлены как отдельными кристаллами слюды, так и обломками эффузивов кислого состава.
Шлиф № 8 представляет собой мелкозернистый гранит-порфир. Вкрапленники представлены в основном калинатровым полевым шпатом, значительно реже — кварцем, их размеры — до 1-3 мм. Рудный материал обособляется по трещинам. Основная масса горной породы имеет сферолитовое сложение, иногда в центре сферолитов находится рудный материал. Сферолиты сложены кварцем и полевым шпатом.
Кварцевый порфир, в котором в качестве существенной примеси присутствует новообразованный микрочешуйчатый биотит, а также сульфиды, выявлен в шлифе № 18. По трещинам — натеки малахита, либо антлерита. Макроскопически горная порода — массивная, под микроскопом выявляется микропорфировая структура. Порфировые вкрапленники сложены, в основном, кварцем, на контакте с основной массой содержащем калинатровый полевой шпат. Основная масса представляет собой агрегат тесно взаимо-прорастающих индивидов кварца и полевого шпата с извилистыми границами. Размеры этих агрегатов — порядка 0,05 мм, а индивидов — 0,001-0,005 мм. Агрегаты имеют угловатые очертания. Они содержат тонко- и микрочешуйчатый биотит как в виде отдельных индивидов величиной до 0,002 мм, так и в виде чешуйчатых агрегатов. Выделяются участки с низким и высоким содержанием примесей биотита, который, как правило, сопровождается рудным минералом, представленным, вероятно, пиритом, халькопиритом и другими сульфидами, возможно, также арсенопиритом.
Шлиф № 1 представляет собой керсантит порфировой текстуры. Вкрапленники представлены зеленовато-серой роговой обманкой. Остальные образцы отнесены к кварц-турмалиновым и кварц-полевошпатовым материалам.
Наибольший интерес представляет распределение горных пород в группах каменного инвентаря слоя 3. Из анализа статистических данных можно заключить, что турмалинизи-рованные липариты доминируют в качестве исходного сырья во всех группах каменных
орудий и нуклеусов. Совокупно они определены как основа для 574 из 864 экземпляров основного фонда слоя 3 (рис. 4). При этом данная группа неоднородна. Наиболее значимое положение в каждой категории каменного инвентаря рассматриваемого слоя занимает порода, представленная в образце № 29, почти сплошь состоящая из сферолитоподобных агрегатов халцедона темного цвета. Они доминируют над другими турмалинизированными липаритами, и это, на наш взгляд, может быть объяснено двумя причинами. Первая из них заключается в том, что именно эта горная порода в значительном количестве присутствует в галечниках р. Хилок и поэтому в результате случайного выбора наиболее часто использовалась обитателями памятника. Вторая, и наиболее вероятная, — особенности структуры и текстуры этой породы, по всей видимости, наиболее полно отвечали технологическим требованиям для изготовления крупных пластин. Именно технологические качества, обусловленные относительной однородностью, мелкозернистостью и средней вязкостью, сделали ее наиболее пригодной для пластинчатой техники расщепления, с применением которой связано производство большинства заготовок для орудий, что и обусловило преобладание этой горной породы во всех категориях каменного инвентаря основного фонда.
Группа туфов значительно менее представительна и включает в себя 36 экземпляров, в то время как микрокварцит (шлиф № 17) — 10 экз. Отдельный интерес представляют фельзит — 18 экз. и риодацит — 21 экз. Эти горные породы в основном использовались для производства удлиненных и пластинчатых сколов. Кроме того, для производства пластин применялся роговик — 24 экз.
Остальные горные породы в основном фонде слоя 3 представлены 82 экземплярами. В их состав входят кварц-турмалиновые и кварц-полевошпатовые горные породы, кварц, кварцит, а также кремень и яшма. Последние крайне немногочисленны (16 и 6 экз. соответственно). Предметы из яшмы имеют линейные размеры, не превышающие 6 см, из кремня — не длиннее 4,5 см.
Вспомогательный фонд демонстрирует более широкий спектр горных пород и минералов (рис. 5). Как и в орудиях, доминирует группа турмалинизированных липаритов, насчитывающая 598 из 1242 экземпляров. При этом порода, определенная в образце № 29, преобладает практически в каждой категории. Из этого следует, что эта горная порода не только самый востребованный, но и самый обрабатываемый материал слоя 3 поселения Толбага. Учитывая, что, по данным М.В. Константинова, в качестве основы для нуклеусов использовалась галька р. Хилок, можно заключить, что именно горная порода выявленная в шлифе № 29 осознанно использовалась обитателями памятника как основной материал для расщепления. Другие категории липаритов были существенно менее востребованным сырьем. Туфы представлены 44 экз., фельзит — 39 экз., микрокварцит — 15 экз., а риодацит — 8 экз.
Остальные варианты горных пород отмечены во вспомогательном фонде в количестве 162 экземпляров. Помимо кварц-турмалиновых и кварц-полевошпатовых горных пород выявлены роговик, горный хрусталь, кварц, кварцит, гранит, опоковидная горная порода белого цвета, а также яшма, кремень и халцедон. Причем последние малочисленны и совокупно составляют 16 экз. Их линейные размеры крайне малы и не превышают 1,5 см (по длинной оси). 345 предметов из вспомогательного фонда не определено.
Таким образом, в результате анализа сырьевой составляющей 3 слоя поселения Толбага удалось выявить 19 разновидностей горных пород и минералов: турмалинизированный
липарит, туф, риодацит, фельзит, микрокварцит, гранит, горный хрусталь, кварц, аплит, роговик, альбитофир, гранит-порфир, игнимбрит, кварцевый порфир, метапесчаник, яшма, кремень, а также кварц-турмалиновые и кварц-полевошпатовые горные породы.
Обсуждение
Таким образом, в результате изучения состава слоя 3 поселения Толбага выявлена картина, разительно отличающаяся от ситуации на памятниках поздней поры верхнего — финального палеолита Забайкалья. Доля яшм, кремней и халцедонов для слоя 3 поселения Толбага ничтожно мала. Это говорит о незначительной роли этих горных пород для технологии расщепления. Несмотря на то, что полная статистика использованного сырья по категориям для основного культурного слоя 4 поселения Толбага пока отсутствует, основываясь на знании коллекции, полагаем возможным говорить о том, что она не будет значительно отличаться (по процентному составу использованного сырья) от статистических данными слоя 3. Основываясь на этом доводе, следует признать турмалинизи-рованные липариты основной сырьевой составляющей для слоя 3 и, как полагаем, для всего памятника вне зависимости от слоя. Для производства орудий применялась речная галька, поэтому можно предположить, что большинство использованных на памятнике горных пород происходят из руслового аллювия р. Хилок. Однако следует отметить, что полноценные исследования пока не проводилось.
Вопрос о связи сырья с технологией расщепления лежит в плоскости его петрофи-зических свойств и размеров отдельностей. Тем не менее полученные в настоящее время результаты, позволяют говорить о существенном различии в сырьевых предпочтениях людей Западного Забайкалья ранней и поздней поры верхнего палеолита. При учете данных по средней поре верхнего палеолита, которые также подтверждают полное доминирование темноцветных эффузивов над камнесамоцветным сырьем, обрисовывается картина утилизации каменного сырья в палеолите региона. Подобное различие между верхним и финальным палеолитом, на наш взгляд, является следствием разного уровня развития технологии расщепления. Кремневое, яшмовое и халцедоновое сырье из-за своих малых исходных размеров не могло обеспечить производства крупных (8-14 см) пластин, в то время как темноцветные эффузивы, обладая необходимой длиной, имели хорошую колкость и полностью соответствовали предъявляемым к ним требованиям. Но эти сырьевые предпочтения резко изменились на рубеже 20-18 тыс. л. н., что радикально перестроило сырьевой баланс внутри каменных индустрий (рис. 6).
Чем же объясняется эта радикальная перестройка? По нашему мнению, эти изменения связаны с распространением в Забайкалье новой, ранее не применявшейся техники расщепления сырья, — микротехники. Именно новая технология позволила обрабатывать существенно более «качественные» кремень, халцедон и яшму. Эти горные породы присутствовали в регионе на протяжении всего палеолита, но не были основой сырьевой базы ввиду малых размеров, которые делали их малопригодными для расщепления с помощью подпризматической, торцовой и ортогональной техник, направленных на получение крупных заготовок. Однако с появлением «инструмента обработки» эти горные породы высокого качества начинали резко доминировать над полиморфным сырьем и удерживали свое первенство вплоть до железного века.
Рис. 1. Местоположение Усть-Мензинского и Студёновского археологических комплексов и поселения Толбага в Забайкальском крае.
Кремень 29%
Халцедон 15%
Празем
Яшма
16% Роговик __ _
1% Кварцит МШ Сланец
Кварцитопесчаник 2% 1%
Вулканическое стекло
3%
Микрокварцит
8%
Микросланец 14%
Горный хрусталь 1%
Рис. 2а. Разновидности сырья в индустриях стоянок Усть-Менза 1.
Лампрофир
3%
Кварцитовый песчаник
3%
ГТраэем
Кварцит 1%
Песчаник Опал- 3% халцедон 1%
Неопределимые 1%
икроклин 1% Обсидиан 1%
Рис. 26. Разновидности сырья в индустриях стоянок Усть-Менза 2
Рис. 3. Известные источники и пути транспортировки сырья для памятников Усть-Мензинского археологического комплекса.
Кварц-полевошпатовый материал 11% Кварц-турмалиновые породы 6%
Кварцевый порфир 1%
Игнимбрит 0,2%
Кварц 0,1%
Альбитофир 0,2%
\Фельзит 2%
Микрокварцит 1%
Риодацит 2%
Вулканические туфы 4%
Рис. 4. Разновидности сырья в основном фонде слоя 3 поселения Толбага.
Кварц-турмалиновы породы 6%
туфы 3%
Риодацит 1%
Кварцевый порфир 0,1%
Гранит-порфир 0,1% Игнимбрит 0,2%
Микрокварцит 1%
Горный хрусталь 0,1%
Рис. 5. Разновидности сырья во вспомогательном фонде слоя 3 поселения Толбага.
35 тыс. л. н. 20 ТЫС. Л. н. 12 тыс. л, н.
Рис. 6. Динамика использования каменного сырья в верхнем и финальном палеолите Забайкалья.
Информация о статье
Автор: Мороз Павел Валерьевич — ФГБОУ ВПО Забайкальский государственный университет, Чита, Россия, frostius.81@mail.ru
Название: Сырьевой фактор в верхнем и финальном палеолите Забайкалья
Резюме: Статья представляет собой попытку предварительного обобщения данных о применявшемся в верхнем и финальном палеолите Забайкалья минеральном сырье и его влиянии на облик каменных индустрий. В результате анализа состава сырья для памятников верхнего и финального палеолита удалось выявить закономерность в использовании определенных его видов для различных этапов каменного века Западного Забайкалья.
Ключевые слова: Западное Забайкалье, верхний и финальный палеолит, петроархеология. Финансовая поддержка: Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект №13-01-00024.
Литература
Бонч-Осмоловский, 1932 — Бонч-Осмоловский Г.А. Работы секции ископаемого человека 2-й Международной конференции по изучению четвертичного периода // Сообщения ГАИМК. Вып. 9-10. Л., 1932. Васильев, Рыбин, 2009 — Васильев С.Г., Рыбин Е.П. Стоянка Толбага: поселенческая деятельность человека на ранней стадии верхнего палеолита Забайкалья // АЭАЕ. 2009. № 4. С. 13-34.
Ветров, Инешин, Ревенко, Секерин, 2000 — Ветров В.М., Инешин, Е.М., Ревенко А.Г., Секерин А.П. Артефакты из экзотических видов сырья на археологических памятниках Витимского бассейна // Байкальская Сибирь в древности. Сборник научных трудов. Вып. 2. Ч. 1. Иркутск, 2000. С. 98-116.
Константинов, 1994 — Константинов М.В. Каменный век восточного региона Байкальской Азии. Улан-Удэ; Чита, 1994. 180 с.
Крупянко, Табарев. 1996 — Крупянко А.А., Табарев А.В. Сырьевая база каменной индустрии: комплекс археологических и геологических данных // Поздний палеолит — ранний неолит Восточной Азии и Северной Америки. Владивосток, 1996. С. 149-154.
Кузьмин, Попов, 2000 — Кузьмин Я.В., Попов В.К. Вулканические стекла Дальнего Востока России: геологические и археологические аспекты Владивосток, 2000. 168 с.
Мещерин, 2011 — Мещерин М.Н. Вопросы технологии каменного производства забайкальских индустрий средне поры верхнего палеолита (сырьевой фактор) // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири: Материалы международной научной конференции. Вып. 2. Иркутск, 2011. С. 126-132.
Мороз, 2008 — Мороз П.В. Каменные индустрии рубежа плейстоцена и голоцена Западного Забайкалья (по материалам стоянок Усть-Мензинского района): автореф. дис. ...канд. ист. наук. СПб., 2008. 22 с. Мосин, Никольский, 2008—Мосин В.С., Никольский В.Ю. Кремень и яшма в материальной культуре населения каменного века Южного Урала. Екатеринбург, 2008. 196 с.
Петрунь, 1961 — Петрунь В.Ф. Полезные ископаемые дометаллического периода развития человеческого общества // Сборник научных трудов Криворожского горно-рудного института. Вып. 11. Кривой Рог, 1961. С. 66-80.
Петрунь, 1971 — Петрунь В.Ф. К петрографической характеристики материала каменных орудий палеолита // Палеолит и неолит СССР. Т.6. Л., 1971. (МИА 173). С. 282-297.
Постнов, Анойкин, Кулик, 2000 — Постнов А. В., Анойкин А. А., Кулик Н.А. Критерии отбора каменного сырья для индустрий палеолитических памятников бассейна реки Ануй (Горный Алтай) // АЭАЕ. 2000. № 3. С. 18-30. Юргенсон, Мороз, 2006—Юргенсон Г.А., Мороз П.В. О технологической археоминерагении // Теория, история, философия и практика минералогии. Материалы 6 Международного минералогического семинара. Сыктывкар, 17-20 мая 2006. Сыктывкар, 2006. С.89-90.
Юргенсон, Мороз, 2011 — Юргенсон Г.А., Мороз П.В. Технологическая археоминерагения как методический подход к изучению каменных индустрий (на примере Усть-Мензинского археологического комплекса) // Вестник Читинского Государственного университета. 2011. № 5 (72). С. 109-115. Юргенсон, Гиря, Мороз, 2012 — Юргенсон Г.А., Гиря Е.Ю., Мороз П.В. Кремневое сырье Костёнок и кремни Русской равнины (опыт сравнения) // Stratum plus. 2012. № 1. С. 179-192.
Crossing the straits...2010 — Crossing the straits: prehistoric obsidian source exploitation in the North Pacific Rim / Eds. by Y.V.Kuzmin, M.D.Glascock. BAR International Series, 2152. Oxford, 2010. 227 p.
Demars, 1982 — DemarsP.Y. L'utilization du silex au Paléolithique supérieur: choix, approvisionnement, circulation. L'exemple du Bassin de Brive // Cahiers du Quaternaire. № 5 Paris, 1982. 253 p.
Dibble, 1985 — Dibble H.L. Raw material variation in Levallois flake manufacture // Current Anthropology. 1985. № 26. P. 391-393.
Dibble, 1991 — Dibble H.L. Local raw material exploitation and its effects on Lower and Middle Palaeolithic assemblage variability // Raw material economies among prehistoric hunter-gatherers. University of Kansas Publications in Anthropology. № 19. Lawrence, Kansas, 1991. P. 33-47.
Miller, 2001 — MillerR. Lithic resource management daring the Belgian Early Upper Paleolithic: effects of variable raw material context on lithic economy (ERAUL 91). 2001. 220 p.
Sieveking, Newcomer, 1983 — Sieveking G. Newcomer M.H. The human uses of flint and chert. Proceedings of the Fourth International Flint Symposium, held at Brighton Polytechnic. Cambridge, 1983. 263 p.
Author: V.P. Moroz
Title: Raw material factor in the Upper and Final Paleolithic in the Transbaikal Region
Abstract: The article is an attempt of preliminary synthesis of the data on mineral raw materials used in the Upper and Final Paleolithic of Transbaikalia and their impact on the shape of stone industries. As a result of the analysis of the composition of raw materials in the Upper and Final Paleolithic sites, it become possible to identify a regularity in use of certain kinds of rocks in various stages of the Stone Age in the Western Transbaikalia. Keywords: Western Transbaikalia, Upper and Final Paleolithic, Petroarcheology.
