CC BY
10
УДК 821.512.145
Nadyrshina L.R., Cand. of Sciences (Philology), senior research associate, G. Ibragimov Institute of Language, Literature and Art Tatarstan Academy of Sciences
(Kazan, Russia), E-mail: leysan_tatar@mail.ru
TATAR POEMS OF THE 1960S-1980S IN THE ASPECT OF POETIC POLYPHONY (ON THE EXAMPLE OF POEMS ABOUT HISTORICAL FIGURES). The
article is dedicated to the study of poetic polyphony in Tatar poems of the 1960s-1980s. Based on the material of lyric-epic works dedicated to historical personalities of the Tatar people, the peculiarities of coexistence in the structure of the poetic text of different "I", subject spheres - the voices of the author and heroes are revealed. As a result of the analysis of a number of poems, it is proved that poetic polyphony allows poets to consider the same phenomenon from different points of view, to build a dialogue with the reader. The reader must "unravel" the hidden meanings inherent in the polyphonic lyrical monologue. Often, the flow of many consciousnesses within the framework of one work is formed in the form of philosophical reflections on the fate of the nation, its past, present and future. Such searches expand the genre boundaries of the Tatar poem, turn them into a synthesis of national, philosophical, humanistic, socio-political, and other conclusions of the poets.
Key words: genre, poem, Soviet literature, Tatar poetry, lyrical consciousness, poetic polyphony, national ideal, Ravil Fayzullin, Sibgat Hakim, Mudarris Aglyamov, Robert Akhmetzyanov.
Л.Р. Надыршина, канд. филол. наук, ст. науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Ибрагимова Академии наук
Республики Татарстан, г. Казань, E-mail: leysan_tatar@mail.ru
ТАТАРСКИЕ ПОЭМЫ 1960-1980-Х ГГ. В АСПЕКТЕ ПОЭТИЧЕСКОГО МНОГОГОЛОСЬЯ (НА ПРИМЕРЕ ПОЭМ ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТЯХ)
Статья посвящена изучению такого явления в татарских поэмах 1960-1980-х гп, как поэтическое многоголосье. На материале лиро-эпических произведений, посвященных историческим личностям татарского народа, созданных отличающимися по индивидуальному творческому стилю поэтами, выявлены особенности сосуществования в структуре поэтического текста разных «Я», субъектных сфер - голосов автора и героев. В результате анализа рядя поэм доказано, что поэтическое многоголосье позволяет поэтам рассматривать одно и то же явление с разных точек зрения, строить диалог с читателем, от которого требуется «разгадать» скрытые смыслы, заложенные в многоголосом лирическом монологе. Зачастую поток множества сознаний в рамках одного произведения формируются в виде философских размышлений о судьбе нации, ее прошлом, настоящем и будущем. Подобные искания расширяют жанровые границы татарской поэмы, превращая их в концентрацию национальных, философских, гуманистических, социально-политических и др. умозаключений поэтов.
Ключевые слова: жанр, поэма, татарская поэзия, лирическое сознание, поэтическое многоголосье, Равиль Файзуллин, Сибгат Хаким, Мударрис Аглямов, Роберт Ахметзянов.
В современном литературоведении актуальной становится вопрос исследования отдельных жанров, их развития в литературном процессе того или иного народа. В этой связи одной из значимых проблем татарского литературоведения является изучение путей развития жанра поэмы в 1960-1980-х гг.
Актуальность поставленной в рамках данной статьи проблемы обусловлена тем, что поэтическое многоголосье татарской поэмы 1960-1980-х гг. еще не становилось объектом изучения исследователей. Анализ отобранных лиро-эпических поэм позволит, во-первых, проследить одно из направлений эволюции жанра поэмы в татарской литературе 1960-1980-х гг, во-вторых, обозначить некоторые характерные тенденции развития национальной поэзии в целом.
Цель нашего исследования - изучение поэтического многоголосья в татарских поэмах 1960-1980-х гг, посвященных историческим личностям. Поставленная цель определила следующие задачи: обозначить особенности сосуществования различных лирических сознаний в татарских поэмах об исторических личностях; обозначить роль поэтического мышления в оформлении идейно-проблематического содержания произведений.
Научная новизна статьи заключается в том, что в ней татарские поэмы 1960-1980-х гг об исторических личностях впервые анализируются в аспекте поэтического многоголосья.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что обозначенные в работе принципы анализа художественного текста могут быть применены при исследовании поэтического творчества других поэтов в аспекте поэтического многоголосья, а также при изучении развития национальной поэзии в XX в. в целом, результаты исследования могут быть использованы при разработке лекционных курсов по теории и истории татарской литературы, при написании соответствующих глав учебников, учебных пособий и монографий.
Татарская поэма 1960-1980-х гг. представляет собой многогранный, сложный литературный феномен, в которой сосуществуют идеологическая и диссонирующая с ней иносказательная линии. Лиро-эпическое наследие этого периода включает в себя воссоздающие движение истории эпические поэмы, написанные в виде эмоционального монолога лирические поэмы и, наконец, усложненные полифонические тексты, объединяющие в себе множество голосов эпохи. Одним из ярких примеров поэтического многоголосья - «способа введения в лирическое произведение чужого сознания (то есть сознания, отличного от господствующего в лирическом монологе)» [1, с. 325] - стали поэмы, посвященные выдающимся личностям татарского народа, которые представлены в каждом из произведений в амплуа национального идеала. В результате углубления национальной темы за счет включения множества актуальных проблем, тяги к философизации происходит трансформация татарской поэмы, которая интегрирует в себе различные художественные сознания. Так, создается синтетическое единство разносторонних представлений и взглядов поэтов. В исследуемых нами поэмах подобный синтез
четко обозначается в структуре текста: в произведениях выделяется сознание лирического субъекта и героев - исторических личностей, «наследием и жизнедеятельностью которых оценивается вклад каждого народа в мировую культуру» [2, с. 126]. В целом полифония позволяет авторам воссоздать движение национальной истории, обозначить ключевые события прошлого татарского народа, а лирическое сознание повествователя как бы скрепляет все эти голоса воедино и преломляет историю сквозь призму настоящего. Так или иначе, прошлое воспринимается критерием оценки современного общества, поэтическое многоголосье становится одной из важнейших тенденцией в жанровой модификации татарской поэмы.
Например, в поэме С. Хакима «Сороковая комната» («Кырыгынчы булмэ», 1971) сознание лирического героя сосуществует с сознанием других героев - в первую очередь Тукая, а также современников великого татарского поэта. Маркированное в тексте выражением «голос Тукая» - «Тукай тавышы» сознание поэта позволяет автору «углубиться» в трагедию мастера слова и нации в целом: «Тукай тавышы, кычкыра кук Тукай, /Бер генэ суз янгырый: саттыпар... /Базар-ларда печэн, он сатыпган, / Щыр сатыпган, кеше сатыпган... / Актарам бай тарихымнын битен/Карап данлы Болгар чатыннан» [3, с. 343] («Голос Тукая, словно кричит Тукай, / Лишь одно слово повторяя: продали... / Сено, мука на рынках продавались, / Песня продавалась, люди. / Листаю страницы богатой истории / С угла знаменитых Булгарских номеров». - Здесь и далее подстрочный перевод автора статьи - Л. Н.). Так, на протяжении всего произведения лирический герой С. Хакима «вслушивается» в голоса прошлого в стремлении осознать причины трагедии великих сынов татарской нации, пытается предостеречь свой народ от повторения ошибок: <^лде беектокым... Кемдэ эйтмэс: /Улларыннан син, дип, унмадын, / Халкым, алда улларынны сакла, / Авыр чорлар кичерэ улла-рьщ... //Мэктэбем дэ, телем дэ ул Тукай, / Тукайдагы кебек тел кайда? /Мен, елдан сон да бер синен, илем, / Кайтасынны белэм Тукайга» [3, с. 348] («Ушел великий род. Никто не сможет сказать, / Что сыновьями великими ты был обделен, / Мой народ, впредь береги своих сыновей, / Тяжелые времена для них настали. // И школа моя, и язык мой - Тукай, / У кого еще речь, как у Тукая? / Даже через тысячу лет, Родина моя, / Знаю, что возвратишься к Тукаю»). Таким образом, поэма «завершается надеждой на будущее татарского народа» [4, с. 110].
В поэме Р. Файзуллина «Сайдаш» («Сэйдэш», 1978-1980), посвященной первому профессиональному татарскому композитору Салиху Сайдашеву, сложный синтез образуют сознание повествователя, собственно автора, самого композитора, дополнительно вводятся в произведение голоса других героев - современников С. Сайдашева, в результате эпическая поэма, тяготеющая к роману в стихах, превращается в полифонический текст. Сжатое движение татарской истории в поэме прочерчено посредством воссоздания биографии композитора. Общий хронотоп произведения, включающий три ключевых города, связан-
ных с хроникой жизни и творчества С. Сайдашева - Казань, Москву и Оренбург, дополняется другими топосами, обозначившими центры притяжения татарской интеллигенции: созданный стараниями татарских благотворителей и ставший сосредоточием культурной жизни татар начала ХХ века Восточный клуб; здание театра Камала, в стенах которого не умолкает музыка Сайдашева по сей день, и др.
Эпическая канва произведения не претендует на роль абсолютной доминанты: взаимопроникновение сознаний повествователя и собственно поэта дополняет фабульные события философским осмыслением, превращает их в демонстрацию сложного пути, пройденного национальной интеллигенцией в начале прошлого века - в период культурного рассвета, «золотого» века татарской культуры. Сознания множества представителей этой великой эпохи: литературных деятелей - Тукая Г Ибрагимова, Ф. Амирхана, К. Тинчурина и др., композиторов - З. Яруллина, М. Музаффарова, Н. Зиганова и др., театральных деятелей, стоявший на истоках зарождения татарского театра - К. Камала, Г. Кариева и др., позволяют автору представить галерею национальных героев, чьи мечты и стремления были связаны непосредственно с развитием нации: «"Аккош маршы"н уйный Салихыбыз. / Бвтен бер зал аныц хвкемендэ. / Бик ку-плэрнец эле, сагынып-сагынып, /Хэтерлэре кайтыр бу квнгэ! / Алгы рэттэ утыра Кариев. / Куцеле аныц нинди уй-гамьдэ! / "Мондый квчле халык - бвек халык, / мондый халык улмэс! - ди мэллэ? / Фатих Эмирханныц уз уйлары: / "Бу малайда очкын-ут яна! /Болай булса Шэрык йоклап ятмый, /Шэрык тора, Шэрык уяна!» [4, с. 465] («Играет "Лебединый марш" наш Салих. / Весь зал околдован им. / Многие еще будут тосковать, / Воскрешая в памяти эти дни! / На переднем ряду сидит Кариев. (один из первых профессиональных татарских артистов - Л.Н.) / О чем-то задумался! / "Такой мужественный народ - великий народ, / такой народ будет жить вечно!"- быть может, думает он? / У Фатиха Амирхана (татарский писатель, критик, общественный деятель - Л.Н.) свои мысли: / "Огнем горит этот мальчишка! / Если так, то Восток не спит, / Восток просыпается, Восток действует!").
Судьба Салиха Сайдашева в произведении раскрыта в неотделимой связи с судьбой татарского народа. Переплетение личного и национального путей отражается и в организации лирического сюжета: соположение авторского повествования и внутреннего монолога самого композитора позволяет синтезировать историю становления таланта с глубокими философскими думами - о смысле бытия («Бвек бэхет - калсац кешелэрнец /куцеленэ кунган нур булып» [5, с. 458] - «Великое счастье - остаться / в душах людей ярким лучом»), о конечности жизни («Уйланырсыц, гомер кыска булгач; / Ьэр сулышныц твгэл санаулы» [там же, с. 457] - «Задумаешься, коль жизнь коротка; / каждый вдох сосчитан»), о духовном родстве людей («Кан йврешен тою эле бер хэл, /щан тибешен тою кыен ла!» [там же, с. 475] - «Одно дело - прочувствовать движение крови, / сложно прочувствовать пульсацию души!») и др.
Полифонический текст, включающий, помимо сознаний лирического повествователя и самого автора, голоса множества представителей татарской интеллигенции начала ХХ века, образуется и поэме «Сахибджамал» (1984) Роб. Ах-метзянова. Сюжетная канва произведения формируется в виде жизнеописания первой татарской актрисы Сахибджамал Гиззатуллиной-Волжской в контексте движения истории нации в целом - ее социально-политического и культурного развития. Так, взору читателя открываются виды Казани начала ХХ века - сакрального центра татарского народа: «...Вознесенский буйлатып / шаулый тояк тавышлары, /уза погонлыщайдаклар, /очкын чэчэ дагалары...» [6, с. 233] («... По Вознесенской / раздается цокот копыт, / проезжают всадники в погонах, / искры летят из-под подков...»), первые татарские спектакли, на которых рукоплескали таланту молодой татарской актрисы зрители разных национальностей: «Шундый итеп уйнады ул, /балкыды ул мец балкышка!» [там же, с. 236] («Так она сыграла, / излучала божественное сияние!»). Периодически в полифонию текста включается голос самой истории, стенавшей по поводу забытья великих личностей, внесших огромный вклад в развитие татарской культуры: «Кем белер кадерецне, и... /Сэхипщамал, /Сэхипщамал!» [там же, с. 234] («Кто будет тобой дорожить, и... / Сахибджамал, / Сахибджамал!»). Образ Сахибджамал традиционно воплощает национальный идеал татарского народа, воспринимается путеводной звездой, указывающей путь к свету для всей нации: «Сэхипщамалныц ак шэле / ерак еллар томанында, / Киек Казлар Юлы сыман, /сузыла якты кыйблаларга...» [там же, с. 244] («Белая шаль Сахибджамал, / в тумане далеких годов, / Словно Млечный путь, / тянется к свету»).
Повторяющийся мотив - мотив пути - применительно к образу татарского театра становится сквозным «скрепом» кажущейся фрагментарной повествовательной канвы произведения. В целом со становлением татарского театра поэт связывает духовное обогащение, культурное развитие татарского народа «Бара театр, бара твйи-твйи / юл уцае белэн рухи байлыкларны» [там же, с. 243] («Идет театр, идет, собирая в повозку / духовные богатства, что встречаются на пути»). Параллелизм «театр - мир», в свою очередь, обуславливает «игру» со смыслом (это - одна из особенностей творческого стиля Роб. Ахметзянова): «Узыйк эле алга, офтанмаска, / юл яктыртып кыен чорлар аша. / Бу двнья бит узе бер театр, / халык рухы - узе бер тамаша!» [там же, с. 243] («Пройдем-ка вперед, без сожаления, / освещая путь сквозь сложные эпохи. / Ведь этот
мир - театр, / дух народа - тоже представление!»). Так, читателю предлагается пофилософствовать о сути бытия всего человечества - с одной стороны, и о многогранности народного сознания, богатства его духовного мира - с другой. Умозаключения каждого читателя, в зависимости от его «горизонта ожиданий», будут разными.
Последняя глава поэмы структурирована в виде молитвы, произнесенной самим автором: посвящая молитву великим сыновьям и дочерям татарского народа, осветивших, словно яркие звезды, национальное бытие, он отсылает читателя к цели создания своей поэмы, призванной увековечить имена этих личностей. Текст посвящения «пестрит» ассоциативными образами, позволившим автору выразить свое восхищение, чувство гордости людьми, творившими историю татарской культуры: «Халык кузендэге карындыкны/ачкан кебек, /швкер, / сэхнэ пэрдэсен иц беренче кутэручегэ / багышладым, / кара мунчаларда, / чыра кабызып, / театр сурэлэрен ятлаучыга, / ац орлыгын, яктылыкныц нурын / куз карасы кебек саклаучыга!» [там же, с. 246] («Словно пелену с глаз народа / снимая, / раскрывшим впервые занавес сцены / посвящаю,/ в темных банях, / при свете лучины, / заучивавшим театральные молитвы, / семена просвещения, лучи света / хранившим, словно зеницу ока!»).
Поэмы «Письма Тукая» («Тукайдан хатлар», 1972-1985) и «Повозка Ак-муллы» («Акмулла арбасы», 1981) М. Аглямова так же «воспринимаются не только как повествование о судьбах этих поэтов, но и о судьбе народа в целом» [7, с. 108]. Если в первой поэме в синтезе сознаний лирического героя и самого Тукая (голос поэта напрямую репрезентируется в эпиграфах к каждой главе произведения - все они представляют собой отрывки из писем татарского поэта своим современникам) обнаруживаются раздумья о будущем татарского народа («Кабатлаган Тукай уз-узенэ, /Килер буыннарга кабатлаган: /"Мин эле кая барам? - дип. - /Мин эле кая барам?"» [8, с. 242] - «Повторял Тукай самому себе, / И для будущих поколений тоже: / "Куда я путь держу? / Куда я путь держу?"» - этот вопрос, ставший лейтмотивом всего произведения, автор задает и самому себе, и своему читателю), то во второй поэме судьба нации раскрывается сквозь призму судьбы поэта Акмуллы, объединяющего своим творчеством татарский, башкирский и казахский народы. По народным преданиям, в повозке, состоящей из трех частей, Акмулла передвигался из одной местности в другую, распространяя свет знания: «Ул яктылык илткэн даладагы /Халы-кларга /Кара елларда» [там же, с. 191] («Он нес свет степным / Народам / В темные годы»). Говорят, что в первой части повозки поэт хранил свой топор («Бу булектэ - балта. Аныц белэн / Азмы тэрэзэлэр уелган. / Йортлар салсац эгэр халыкларныц / Телэгеннэн, вмет-уеннан, / Куккэ кадэр кутэрелер иде / Кузнец явын алыр диварлар. (Э хэзергэ искелэрне сиплэ, / Килэчэккэ калсын хыяллар). //Хыяллар зур... Азмы иске нигез / Димерелэ бара илецдэ... / Муе-ныцда башыц булган чакта /Балтац булсын Ьэрчак билецдэ» [там же, с. 194] -«В этой части - топор. Им / Столько окон прорублено. / Если построить дома из народной / мечты и надежды, / То дотянулись бы до неба / Сияющие стены. (А пока восстанавливай старое. / А мечты пусть останутся для будущего). // Мечты огромны. Мало ли старых фундаментов / Разрушилось в стране. / Коль имеешь голову на плечах, / Держи за поясом топор»), во второй - свои книги («Уз дэулэте, уз китабы булыр. /Ник булмасын, булгач уз теле - / Яца кием булыр, тик онытырга / Бирмэс намус кигэн искене» [там же, с. 199] - «Свое государство будет, своя книга. / Как не быть, если есть свой язык - / Будет в новой одежде, но забыть / Не позволит совесть старую одежду»), в третьей - сидел он сам («Бу булектэ узе утырып йвргэн, / Ущэтлек куп булган холкында. / Ул - башлангыч! / Егерменче гасыр / Алып китэр яца дулкынга...» [там же, с. 199] - «В этом отсеке он сидел сам, / Упорности ему было не отнять. / Он -начало! / Двадцатый век / Новой волной понесет (татарский народ - Л.Н.)»). Таким образом, в поэтическом тексте соединяются различные сознания: лирического героя и самого поэта, Акмуллы и татарского народа, превращая поэму в единство национально-культурных, философских, общественно-политических, нравственно-этических взглядов, позволивших поэту манифестировать свои раздумья по поводу бытия народа, страны и всего человечества. Выражение «Телэр идем Ьэрбер чордашыма / вч булекле шундый арбаны» [там же, с. 201] («Я бы пожелал каждому своему современнику / Иметь такую повозку из трех частей») позволяет обозначить вневременную значимость духовных ценностей, раскрытых при помощи образа Акмуллы (родной язык, просвещение, нравственность и др.).
В целом нужно отметить, что посвященных историческим личностям поэм в татарской поэзии 1960-1980-х гг. создается множество: «Разговор с Туфаном» («Туфан белэн сейлэшу» 1985-1986) К. Сибгатуллина, «Зимние цветы» («Кышкы чэчэклэр» 1972-1974) А. Баянова, «Джалиловцы» («^элилчелэр», 1980) Р Ха-риса и др., в которых при помощи поэтического многоголосья, сопрягая «свое» и «чужое» сознания, авторы ведут диалог с потенциальным читателем о национальных, культурно-исторических, социально-политических проблемах.
Перспективы дальнейшего исследования видятся нам в более многостороннем исследовании рассмотренных лиро-эпических произведений поэтов и не затронутых в рамках статьи поэм, посвященных историческим личностям. Также в аспекте поэтического многоголосья могут быть изучены поэмы других тематических групп.
Библиографический список
1. Корман Б.О. Теория литературы. Ижевск, 2006.
2. Галиуллин Т.Н., Юсупова Н.М. Образ Г Тукая как национальный идеал в татарской поэзии ХХ века. Филология и культура. 2012, № 3: 126 - 129.
3. Хаким С. Избранные произведения: в 2 т. Казань: Татарское книжное издательство, 1986; Т. 2.
4. Габидуллина Ф.И. Поэма С. Хакима «Сороковой номер»: эпоха и образ Тукая. Габдулла Тукай в культурном пространстве XX- XXI вв.: материалы Международной конференции. Казань: ИЯЛИ, 2021: 107 - 111.
5. Файзуллин Р Избранные произведения: в 6 т. Казань: Татарское книжное издательство, 2005; Т. 3.
6. Ахметзянов Р Каменный скакун: стихи, поэмы, баллады. Казань: Татарское книжное издательство, 2005.
7. Загидуллина Д.Ф. Татарская литература XX- нач. XXI в.: «мягкость» модернизма-авангарда-постмодернизма (к постановке проблемы). Казань, 2020.
8. Аглямов М. Совесть стучит в окно: стихи, баллады, поэмы. Казань: Татарское книжное издательство, 1996.
References
1. Korman B.O. Teoriya literatury. Izhevsk, 2006.
2. Galiullin T.N., Yusupova N.M. Obraz G. Tukaya kak nacional'nyj ideal v tatarskoj po'ezii HH veka. Filologiya i kul'tura. 2012, № 3: 126 - 129.
3. Hakim S. Izbrannye proizvedeniya: v 2 t. Kazan': Tatarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1986; T. 2.
4. Gabidullina F.I. Po'ema S. Hakima «Sorokovoj nomer»: 'epoha i obraz Tukaya. Gabdulla Tukaj v kul'turnom prostranstve XX- XXI vv.: materialy Mezhdunarodnoj konferencii. Kazan': lYaLI, 2021: 107 - 111.
5. Fajzullin R. Izbrannye proizvedeniya: v 6 t. Kazan': Tatarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2005; T. 3.
6. Ahmetzyanov R. Kamennyj skakun: stihi, po'emy, ballady. Kazan': Tatarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2005.
7. Zagidullina D.F. Tatarskaya literatura XX- nach. XXI v.: «myagkost'» modernizma-avangarda-postmodernizma (kpostanovke problemy). Kazan', 2020.
8. Aglyamov M. Sovest'stuchit v okno: stihi, ballady po'emy. Kazan': Tatarskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1996.
Статья поступила в редакцию 25.03.22
УДК 811.351.2
Gabibullaeva P.M., Head of Faculty of Dagestani Languages, Dagestan State Pedagogical University (Makhachkala, Russia), E-mail: 790patimat079@mail.ru
ON THE ISSUE OF STYLISTIC DIFFERENTIATION OF STABLE COMBINATIONS AND THEIR USE IN MODERN DARGIN FICTION. The article analyzes issues of stylistic differentiation of stable combinations and their use in modern Dargin fiction. It is noted that there are currently no works devoted to the writer's language, works of fiction, as well as stylistic differentiation of stable combinations in fiction. The study of the language of a work of art is incomplete without an analysis of stable combinations or phraseology, as a set of stable combinations is often called. Idioms, paroemias, aphorisms of writers, etc. are included in the general name of stable combinations. In Dargin fiction, phraseological units are used by authors much more actively than other stable units. In Dargin fiction, phraseological units are used by authors much more actively than other stable units. They are also used in the speech characterization of heroes, in the characterization of time and space, they are used to emphasize the national flavor. The qualities that contribute to such a wide use of phraseological units in Dargin fiction are their great emotionality, expressiveness and imagery. They reveal the allusions of the authors of the works to modern events. So, they also serve to strengthen the action and idea of the work. Writers often resort to other stable combinations. Idioms and comparisons are the most common after phraseological units.
Key words: Dargin language, language of fiction, stylistic differentiation, stable combinations, phraseological units, stylistic coloring, linguistic means.
П.М. Габибуллаева, зав. каф. дагестанских языков, ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный педагогический университет», г. Махачкала,
E-mail: 790patimat079@mail.ru
К ВОПРОСУ О СТИЛИСТИЧЕСКОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УСТОЙЧИВЫХ СОЧЕТАНИЙ И ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИИ В СОВРЕМЕННОЙ ДАРГИНСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В статье анализируются вопросы стилистической дифференциации устойчивых сочетаний и их использования в современной даргинской художественной литературе. Отмечается, что даргинском языке на сегодняшний день отсутствуют работы, посвященные языку писателя, художественных произведений, а также стилистической дифференциации устойчивых сочетаний. Изучение языка художественного произведения неполно без анализа устойчивых сочетаний, или фразеологии, как часто называют совокупность устойчивых сочетаний. Идиомы, паремии, афоризмы писателей и т.д. включаются в общее название устойчивых сочетаний. В даргинской художественной литературе фразеологические единицы употребляются авторами намного активнее, чем остальные устойчивые единицы. Они находят себе применение и в речевой характеристике героев, при характеристике времени и пространства, их используют для подчеркивания национального колорита. Качествами, которые способствуют такому широкому использованию фразеологических единиц в даргинской художественной литературе, являются их большая эмоциональность, выразительность и образность. Они раскрывают намеки авторов произведений на современные события; служат и для усиления действия и идеи произведения. Писатели часто прибегают и к другим устойчивым сочетаниям. Наиболее распространены после фразеологизмов идиомы и сравнения.
Ключевые слова: даргинский язык, язык художественной литературы, стилистическая дифференциация, устойчивые сочетания, фразеологизмы, стилистическая окраска, языковые средства.
Как известно, словарный состав языка включает в себя не только слова, но и выражения. В современный период с каждым днем меняется словарный состав любого языка. И этот процесс проходит очень интенсивно. Языки пополняются значительным количеством новых слов и выражений, возникших в связи появлением новых производств, предметов, блюд, технологий, машин и т.д. В связи с интенсивным ростом технологий изменился смысл ряда слов и выражений, получивших новое значение, выпало из активного словаря значительное количество устаревших слов, и, на наш взгляд, этот процесс неумолимо идет вперед. Кроме того, меняется культура общения, общественные нравы, пересматриваются накопленные ценности - все это отражается на уровне жизни языка, в том числе оказывает влияние и на художественную литературу [1-6].
Современный период развития языкознания является также периодом подробного и всестороннего исследования сущности устойчивых сочетаний, их классификации, периодом глубокого антропоцентрического исследования устойчивых сочетаний. Отмечается множество исследований, посвященных отдельным вопросам фразеологии, наблюдается большое различие мнений, определений.
Актуальность данного исследования обусловлена тем, что в даргинском языке наблюдается определенный застой в изучении вышеназванных вопросов, особенно связанных с языком художественной литературы. В данном языке на сегодняшний день отсутствуют работы, посвященные языку писателя, художественных произведений, а также стилистической дифференциации устойчивых сочетаний в художественной литературе.
Цель исследования - провести анализ стилистической дифференциации устойчивых сочетаний в даргинской художественной литературе.
Для достижения поставленной цели потребовать решение следующих задач: рассмотрение устойчивых сочетаний в аспекте стилистики даргинского языка; стилистическая дифференциация устойчивых сочетаний в даргинской художественной литературе.
Научная новизна заключается в том, что данное исследование является первой попыткой анализа стилистической дифференциации устойчивых сочетаний и их использования в даргинской художественной литературе. Полученные результаты следует считать новыми и актуальными для теории языкознания и даргинского языка.
