CC BY
14
г. 2,5 млн. т зерна (в 1989 г. — 100 тыс. т). Вопрос, по какому пути идти, для Туркменистана, как и для остальных республик бывшего СССР, возник в 1991 г. Идея лежала на поверхности — возрождение национального самосознания туркменского народа. Понятие "национализм" не бывает нейтральным, оно или ругательное, или горделиво-хвалебное — превосходное. В Туркменистане эту идею нельзя отнести ни к первому, ни ко второму. В некоторых политических и научных изданиях и СМИ все чаще можно сегодня прочесть, что национализм как приоритетное отношение к национальным ценностям перед частными, групповыми, общечеловеческими — явление по нынешним временам положительное и необходимое в связи с глобализацией мира. Как писал Н.Гоголь, "вся беспорядочность происходит от неведения земли своей", поэтому туркмены возвращаются к своим истокам, хотя и не теряли своей самобытности, языка, культуры.
"Петербург национальный ", СПб., 2003 г., № 12, с. 21.
Виктория Панфилова,
журналистка
ТАДЖИКИСТАН В ПРЕДДВЕРИИ ВЫБОРОВ
В преддверии намеченных в Таджикистане на февраль 2005 г. парламентских выборов в Душанбе уже сейчас вереницей потянулись представители различных международных организаций, которые предлагают властям республики свои варианты совершенствования местного избирательного законодательства. Упор при этом делается на то, что без демократических преобразований, важнейшим компонентом которых и должна стать реформа выборного законодательства, официальному Душанбе могут отказать в финансовой помощи со стороны Запада, главным образом — из США.
Параллельно в таджикском парламенте развернулись жаркие дебаты вокруг поправок к Закону "О выборах". Свои проекты представили как составляющие парламентское большинство проправительственные партии, так и депутаты от оппозиции, которым в разработке поправок помогали эксперты ОБСЕ. Однако представители оппозиции опасаются, что в отсутствие гласности депутаты в итоге примут далеко не самый демократичный вариант поправок. Но даже с учетом этого представители таджикских неправительственных орга-
низаций надеются, что февральские выборы пройдут более демократично, что хотя бы на этот раз можно будет говорить о здоровой конкуренции между партиями.
Оппозиция в Таджикистане сейчас — это шесть политических партий. Правда, две из них пока еще не прошли регистрации. Однако, по общему мнению наблюдателей, в одиночку они вряд ли смогут составить реальную конкуренцию правящей Народно-демократической партии Таджикистана, лидером которой является президент Эмомали Рахмонов. Понимают это и лидеры оппозиционных партий, а потому не так давно три из них — Социалистическая, Социал-демократическая и Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) — подписали соглашение о создании коалиции "За свободные и прозрачные выборы". Идея ее создания впервые была озвучена еще в октябре прошлого года лидерами Социал-демократической и Демократической партий. Однако именно Демпартия за двое суток до подписания соглашения воздержалась от присоединения к предвыборной коалиции. Комментируя этот шаг демократов, заместитель председателя ПИВТ Мухиддин Кабири и лидер социал-демократов Рахматилло Зойиров назвали его "неожиданностью для остальных участников формирующегося политического союза".
Впрочем, эта "неожиданность" возникла не на пустом месте. Как рассказал журналистам ответственный секретарь Демпартии Рахматулло Валиев, буквально накануне подписания документа о создании коалиции состоялась встреча лидера демократов Махмадру-зи Искандарова с президентом страны Эмомали Рахмоновым. Глава государства заверил, что на обсуждение находящегося сейчас на рассмотрении в парламенте законопроекта о выборах будут приглашены представители всех действующих политических партий. В этой связи демократы приняли решение: до принятия поправок лишний раз не нарываться на раздражение властей, которые с самого начала не приветствовали идею создания коалиции. Валиев считает, что главное сейчас — добиться принятия таких изменений в избирательное законодательство, которые обеспечивали бы большую прочность и соответственно отвечали бы интересам оппозиционных партий. Однако в кулуарах муссируется и более простая версия неожиданного решения демократов: мол, Искандарову был предложен некий высокий государственный пост. Напомним, что после подписания в 1997 г. Соглашения о мире лидер Демпартии Махмадрузи Искандаров занимал
пост главы "Таджикгаза", но в начале 2004 г. был уволен — по его собственным словам, "за критику референдума по внесению изменений в Конституцию", состоявшегося в июне 2003 г.
Сегодня оппозиция представлена в парламенте только Партией исламского возрождения Таджикистана. Кстати, это единственная легальная исламская партия на территории Центральной Азии. Как известно, ПИВТ составляла костяк Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) и после подписания Соглашения о мире поддержала президента Рахмонова. Однако в последнее время партия подвергается усиливающемуся давлению со стороны властей. Не лучше положение и у других оппозиционных сил. Уже третий год подряд не может получить регистрацию партии "Тараккиет" ("Развитие"), возглавляемая бывшим соратником президента Султоном Кувватовым. Министерство юстиции Таджикистана вновь отказало ей в регистрации, мотивируя это тем, что 11 партийцев не знакомы с уставом собственной партии. Султон Кувватов в середине 90-х годов был одним из самых преданных сторонников Эмомали Рахмонова, но затем попал в опалу. В 1999 г. он безуспешно пытался выставить свою кандидатуру на президентских выборах. Проблематичны шансы его партии и на успех в февральских выборах: без официальной регистрации "Тараккиет" политической партией вообще не признается, а значит, ее запросто может не оказаться в числе претендентов на представительство в высшем законодательном органе республики.
Надо сказать, что бюрократическая волокита с регистрацией оппозиционных партий для сегодняшнего Таджикистана — не такая уж и редкость. К примеру, Социал-демократическая партия Таджикистана добивалась регистрации в течение двух лет — создавать подобные прецеденты позволяет действующее законодательство. Потому-то и международные эксперты, и лидеры таджикской оппозиции и ставят сейчас вопрос о необходимости серьезного реформирования всей избирательной системы. В случае сохранения действующих ныне "правил игры", даже с учетом возможного присоединения к формирующейся оппозиционной коалиции весьма влиятельной компартии Таджикистана, получить сколько-нибудь серьезное представительство в новом парламенте, оппонентам президента Рахмонова будет, как и в прежние годы, невозможно.
"НГ— дипкурьер", М., 17мая
Жизнь в таджикской столице
Для обычной, не привязанной к конкретным людским судьбам истории обрушившиеся на Таджикистан беды — дело давнее, из теперь уже прошлого, XX века: ведь гражданская война здесь действительно бушевала в 90-х. Но шла-то она на глазах не только мудрых, много знающих, но мало говорящих таджикских стариков, но и сегодняшних душанбинских подростков. Они ведь тоже сполна хлебнули всех военных "прелестей". Как, впрочем, и послевоенных. И ничего не забыли. Да и вряд ли забудут. Шутка ли: 150 тыс. убитых, 1 миллион беженцев, разрушенная экономика.
Да, конечно, Таджикистан, особенно его столица, потихоньку, отходят от пережитого кошмара. Человек, приехавший в Душанбе впервые, увидит красивый современный город, где как бы и не было ни той "давней-недавней" войны, ни пожаров. Человек приезжий, конечно, отметит: здесь практически нет привычных для других столиц "высоток". Просто у Душанбе в этом смысле свое лицо — в основном двух- и трехэтажные постройки, тихие зеленые улочки. Кстати: по большей части уже с хорошим асфальтовым покрытием. И некогда помеченные войной фасады большинства старых зданий не просто приведены в порядок, а со знанием дела отреставрированы. Репутация работящих, "рукастых" за таджиками закрепилась не сегодня, эти их качества отмечают сейчас и москвичи, и жители других российских городов, где наши земляки по СССР уже много лет ищут лучшей жизни.
К счастью, уехали не все. И нынешние душанбинские перемены — это дело рук оставшихся. Я не была здесь всего год, но перемены тоже обнаружила. Если в прошлый мой приезд по душанбинским улицам сновали в основном старенькие "Жигули" да "Москвичи", то сегодня жители таджикской столицы отдают явное предпочтение "Мерседесам" и прочим иномаркам, пусть и подержанным. Еще год назад мобильный телефон был здесь признаком если не "крутого" достатка, то некоей "важности" его обладателя, сегодня с мобильниками разгуливает практически вся столичная молодежь. Постепенно оживают пригородные курорты. Скажем, Варзобское ущелье. В советские времена для большинства душанбинцев это была запретная зона — там издавна находились "закрытые" дачи членов таджикского правительства и творческой интеллигенции. Нечто вроде подмосковных Барвихи или Жуковки. Но с одним существенным отличием:
Варзобское ущелье давно уже "открыли", и сейчас там, что называется, яблоку негде упасть. Вдоль реки Варзоб на несколько километров тянутся уютные ресторанчики, где примут любого желающего, подадут и только что выловленную и приготовленную форель, и шашлык, и традиционный плов, и еще массу изысков национальной кухни.
Заново освоили отошедшие от войны душанбинцы и старый курорт Ходжи-Оби-Гарм, что в 60 км от столицы. Хотя еще не так давно путевки туда распределялись только через ЦК компартии Таджикистана. Потом, в первые годы независимости, его попросту забросили. Потом — стали объезжать стороной: ведь именно по пути в Ходжи-Оби-Гарм обосновался со своим отрядом некогда мятежный генерал Сухроб Касымов, возглавляющий сегодня спецназ МВД. Но ведет он себя сейчас тихо. И красивейшая, петляющая в горах автодорога на этот курорт вновь ожила: в выходные дни на тамошних базах отдыха отыскать свободное место — задачка не из простых. Но есть и другой Душанбе. Да, город уже заполонили дорогие рестораны, шикарные иномарки — это бросается в глаза. Но как отвести взгляд от голодных глаз ватаги душанбинских мальчишек? Не получится. Как не получится не заметить 13-летнего мальчугана, зарабатывающего на жизнь на местном базаре "арбакешем". Поговорите с ним и узнаете: именно он, катя перед собой тяжело груженную разнообразными "чужими" покупками тележку, является единственным кормильцем в многодетной семье. Есть, конечно, два Душанбе — один успел вкусить богатой жизни, а другой с тоской вспоминает советские годы. А ведь и тогда Таджикистан не входил в число самых благополучных советских республик. Сегодняшние реалии местной жизни тоже не располагают к оптимизму: более половины населения республики не имеют работы. Да и средняя по стране зарплата не превышает 60 сомони (это что-то около 20 долл. США). Потому-то и потянулась таджикская молодежь на заработки в соседнюю Россию. На чужбине, конечно, жизнь тоже не сахар. Но таджики терпеливы, они стерпят все, чтобы иметь возможность присылать домой хоть какие-то деньги. Кстати, только за 2004 г. и только по официальным банковским каналам из России в Таджикистан было переведено около 280 млн. долл. (это больше, чем годовой бюджет страны). Но над этим "отхожим промыслом" вдруг сгустились тучи: по Душанбе прошел слух, что Россия может ввести с Таджикистаном визовый режим. И хотя российский посол Максим Пешков не раз публично называл эти слухи вымыслом, частным мнением отдельных российских политиков, что
вопрос о введении визового режима между двумя странами вообще не стоит в повестке дня даже в обозримой перспективе, страху на местное население этого нагнало немало. Страхи эти, конечно, пройдут — это ведь не страх перед ночной стрельбой. И жизнь, уверены здесь, в итоге наладится. Так оно, наверное, и будет. "Главное, чтобы не было войны", — сказала мне одна пожилая, а может, просто рано постаревшая душанбинка. Для них, переживших кошмар 90-х, это действительно главное. Они больше не хотят делить свою жизнь на "до" и "после".
"Независимая газета", М., 17мая 2004г.
РОССИЯ - АРАБСКИЙ МИР: ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ. (Из интервью с академиком Е.М.Примаковым)
Вопрос: Уважаемый Евгений Максимович, во времена Советского Союза Москва вела очень активную политику на Ближнем Востоке, с начала 90-х годов наступила некая пауза, и вот сейчас мы снова видим оживление интереса и с нашей стороны к арабским странам, и с их стороны к нам. Чем Вы это объясняете?
Ответ: В советские времена у нас были отношения принципиально отличные от тех, которые существуют сейчас. Дело не в том, что тогда было хуже или лучше, тогда было просто по-другому. В советские времена мы точно так же, как и другая супердержава, Соединенные Штаты, рассматривали мировую политику через призму конфронтации друг с другом. Шла "холодная война", и в этих условиях Ближний Восток выступал как один из геополитических театров глобальной конфронтации. В зависимости от тех или иных событий мы реагировали на них, включая политические, идеологические, экономические, а порой и военные ресурсы. Страны Ближнего Востока в этом отношении нередко нам подыгрывали, очень им нравилось, когда их называли "странами социалистической ориентации". Израиль же себя объявил частью "свободного мира", тоже, дескать, участвующего вместе с Соединенными Штатами в этой глобальной конфронтации.
Сейчас положение другое. Мы строим отношения с ближневосточными государствами, исходя из новых принципов. В числе этих принципов я бы назвал стремление обеспечить свои национальные
