CC BY
13
представительство, и президент не сможет ее отклонить. И осталось только пожелать Кулову, чтобы этот путь привел его страну к искоренению кумовства и коррупции.
«Политический журнал», М., 2006 г., № 43/44.
Аджар Куртов,
политолог
ПАМИРСКИЕ РЕАЛИИ
Ситуация в Таджикистане существенным образом отличается от всех остальных постсоветских центральноазиатских республик. Здесь нет одиозной системы власти одного лица, каковую можно наблюдать в Туркменистане, но нет и тех примечательных свидетельств движения к полноценной демократии, которые объективный наблюдатель при желании все же может обнаружить, знакомясь с положением дел в Казахстане или Киргизии. Значит ли это, что в республике во взаимоотношениях власти и оппозиции был найден некий устойчивый компромисс, способный гарантировать на длительное время развитие политического процесса, по крайней мере, без острых общественных конфликтов? Для того чтобы прогнозировать будущее, надо проанализировать прошлое.
В начале 90-х годов демонтаж прежней тоталитарной системы коммунистического господства вылился в кровавую гражданскую войну, унесшую по самым скромным оценкам, более 100 тыс. жизней. Отряды боевиков, размахивавших зеленым знаменем, буквально наводнили Таджикистан. Человеческая жизнь не стала стоить ничего. Сотни тысяч ни в чем не повинных жителей вынуждены были бежать от ужасов братоубийственной войны. Казалось, что страна отчетливо погружалась в первобытный хаос. Проводившиеся в этот период парламентские (март 1995 г.) и президентские (ноябрь 1994 г.) выборы, естественно, трудно было бы назвать демократическими. Гражданская война требовала жесткой концентрации власти в одних руках. Неудивительно поэтому, что именно военный лидер одной из противоборствующих группировок -Эмомали Рахмонов, победил на выборах своего соперника - Абду-ло-джанова, опиравшегося преимущественно на традиционно богатые северотаджикские региональные кланы.
Трудный процесс выздоровления длился не один год и привел наконец к заключению 27 июня 1997 г. в Москве Общего
62
соглашения об установлении мира и национального согласия в Таджикистане. Этот документ был подписан президентом Рахмо-новым и лидером Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) Нури. Само соглашение представляло собой набор протоколов, содержавших комплекс обязательств сторон по прекращению конфликта в республике и ликвидации его последствий. Среди прочих в них были обозначены и обязательства по созданию условий для демократического развития общества и проведению свободных выборов. Надо отдать должное таджикским публичным политикам: они в основном стремились придерживаться достигнутых соглашений, не останавливаясь перед применением силы к тем полевым командирам, которые по разным причинам отказывались подчиняться новым, единым для всех участников политического процесса правилам поведения. Так, силой был подавлен мятеж бригады Худойбердыева в Курган-Тюбе, нейтрализованы попытки сопротивления мирному урегулированию в Гармском и Тавильдарин-ском районах, уничтожена группа боевиков Садирова, действовавшая в пригородах Душанбе.
Объединенная таджикская оппозиция, по условиям мирных соглашений, добилась предоставления 30% мест в правительстве. Первый заместитель руководителя ОТО Тураджонзода указом президента Таджикистана в феврале 1998 г. был назначен первым вице-премьером республики. Параллельно шла работа по подготовке изменений в Конституцию страны и выработке закона о политических партиях. Процесс налаживания отношений между властью и оппозицией, тем не менее, протекал достаточно болезненно. Сторонники Рахмонова зачастую отказывались выделять места в органах власти по квоте оппозиции, искусственно тормозился процесс репатриации бойцов оппозиции из Афганистана. Парламент то не утверждал кандидатуры отдельных министров - членов ОТО, то настаивал на законодательном запрете создания партий на религиозной основе. Последнее обстоятельство было весьма чувствительным ударом по оппозиции, сердцевину которой составляла партия Исламского возрождения Таджикистана. Время от времени случались и более серьезные эксцессы - вроде убийства военных наблюдателей ООН. ОТО, со своей стороны, долгое время намеренно тормозила роспуск своих вооруженных отрядов. Тем не менее сторонам удалось избежать новой лобовой конфронтации.
В ноябре 1998 г. парламент Таджикистана принял компромиссный вариант закона о политических партиях. В следующем
63
месяце ОТО завершила процесс возвращения своих вооруженных формирований из Афганистана. Но, хотя сроки реализации соглашения о национальном примирении к началу 1999 г. уже истекли, далеко не все намеченные этим документом мероприятия удалось к тому времени реализовать. Проблема осложнялась тем, что в ноябре того же года истекал срок полномочий президента Рахмонова. Естественно, что с учетом этого обстоятельства власть и объединенная оппозиция сосредоточили свои усилия на проблеме подготовки к грядущим выборам. Причем ОТО настаивала на приоритетном проведении парламентских выборов, не без основания полагая, что при проведении первыми выборов главы государства и победы на них Рахномова, тот в последний момент может воспользоваться этим для приостановки дальнейшего процесса интеграции оппозиции во властные структуры. Не раз ОТО отказывалась от работы в комиссии по национальному примирению, выдвигая те или иные условия и претензии к власти. Посредникам от ООН стоило немало труда улаживать эти разногласия. В конце концов Рахмонов пошел на уступки требованиям оппозиции. Представители ОТО вошли в правительство, в местные органы власти и были включены в состав ЦИК республики. Со своей стороны, ОТО согласилась на проведение первыми президентских выборов. Наконец, 3 августа 1999 г. ОТО заявила о роспуске своих боевых отрядов. Неудачей окончилась и попытка взять реванш на выборах в реформированный, уже двухпалатный, парламент, которые прошли в марте 2000 г. Из 63 мест в нижней палате парламента пропрезидентская Народно-демократическая партия получила 40, Коммунистическая партия - семь, Партия исламского возрождения (ПИВТ) - всего два места. Остальные места достались независимым кандидатам. Участвовавшим в выборах Демократической партии, Социалистической партии и Партии справедливости мест вообще не досталось. Что касается верхней палаты парламента, то бесперспективность надежд оппозиции на получение контроля над ней была предопределена уже самим способом ее формирования. Из 33 таджикских «сенаторов» 25 избирались областными, районными и столичными представительными органами республиканского подчинения, а еще восемь назначались самим президентом. После избрания парламента была прекращена деятельность комиссии по национальному примирению. В результате всего этого таджикская оппозиция, на первый взгляд, потерпела явное фиаско при попытке своей политической легитимации. Однако представляется,
64
что это поражение еще нельзя рассматривать как безусловную победу сил, поддерживающих Рахмонова. На самом деле все обстоит гораздо сложнее. Поражение потерпели конкретные лидеры оппозиции, не сумевшие адаптироваться в новых для них условиях легальной политической борьбы. Как и во всей остальной Центральной Азии, властная бюрократия оказалась сильнее публичных политиков от оппозиции.
На выборы в феврале 2005 г. в нижнюю палату таджикского парламента Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) выдвинула 37 кандидатов. 15 из них входили в партийный список, а еще 22 кандидата баллотировались по одномандатным округам. Кстати, вопреки расхожим суждениям, больше всего кандидатов ПИВТ выдвинула не в регионе ставшей печально известной в последние годы Ферганской долины (в Согдийской области Таджикистана баллотировались четыре партийца - как и по столице республики), а в Хатлонской области, где на депутатские мандаты претендовали семь «правоверных кандидатов». Уже это говорило о том, что ПИВТ не надеялась на победу, т.е. на преобладание в парламенте своих сторонников.
В Таджикистане официально существует шесть зарегистрированных политических партий. В отличие от своих соседей - Казахстана и Узбекистана - власти Таджикистана не стали искусственно создавать политические структуры мнимой оппозиции. Значительная часть оппозиции существует и действует легально. Конечно, есть оппозиционные организации, а также отдельные политики и журналисты, которым власти не позволяют открыто действовать в республике, а потому те работают либо в подполье, либо в эмиграции. Избирательная кампания в Таджикистане тем не менее не обошлась без скандалов. В декабре 2004 г. в Москве по запросу таджикской прокуратуры был задержан председатель Демократической партии Таджикистана (ДПТ) М. Искандаров. Он обвинялся в нанесении государству ущерба в размере порядка 40 млн. долл., терроризме, бандитизме, незаконном хранении оружия, покушении на убийство прокурора Таджикобадского района. Во время гражданской войны 1992-1997 гг. Искандаров был полевым командиром Объединенной таджикской оппозиции (ОТО). Затем, после примирения в 1997 г., он сменил ряд высоких должностей: руководителя госпредприятия «Таджикгаз», главы Госкомитета по чрезвычайным ситуациям. В 1999 г. ему было присвоено звание генерал-майора, и в том же году он возглавил Демократиче-
65
скую партию. Отношения с президентом Рахмоновым у Исканда-рова испортились в 2003 г.: правоохранительные органы несколько раз задерживали его самого и его телохранителей. Демпартия, которую возглавлял Искандаров, открыто выступила против поправок в Конституцию Таджикистана, вынесенных президентом на референдум. В итоге Искандаров был уволен с государственной службы, покинул столицу и переехал в свой родной город Таджи-кабад на востоке страны. Там он заявил, что сосредоточится на политической работе, будет баллотироваться в парламент в 2005 г., а в 2006 г. - на пост президента. Поэтому неудивительно, что историю с арестом Искандарова большинство политических партий Таджикистана восприняли как попытку власти устранить своих политических оппонентов от участия в выборах. Ведь все противоправные деяния, в которых обвиняется Искандаров, произошли несколько лет назад, а следствие по ним активизировали только в канун выборов. На съезде в середине января 2005 г. Демократическая партия вновь избрала Искандарова своим председателем и призвала мировое сообщество содействовать его освобождению. Тем самым ДПТ открыто бросила вызов президенту. Уголовные обвинения в адрес Искандарова по таджикскому законодательству лишают его возможности быть депутатом.
Другой предвыборный скандал был связан с зарегистрированной еще в 1996 г. Социалистической партией, которую после смерти известного в Таджикистане политика Кенджаева возглавляет М. Назриев. Министерство юстиции Таджикистана потребовало от ЦИК республики отстранить Соцпартию от участия в выборах. Формальным поводам для этого послужили внутрипартийные проблемы. Летом 2004 г. группа политиков во главе с А. Гафоровым и К. Восиевым провела альтернативный съезд, на котором заявила свои права на статус Социалистической партии. Фактически в республике сразу две структуры стали претендовать на одно название партии. Этот раскол был поддержан Минюстом, который своими решениями признал недействительными съезды сторонников Назриева. Ряды кандидатов к выборам поредели. Из списков Социал-демократической партии был исключен С. Кувватов, против которого власти также возбудили уголовное дело. Последний является лидером незарегистрированной властями Партии развития Таджикистана (ПРТ). Его партия заключила с социал-демократами предвыборный пакт, по которому в список были включены пять членов ПРТ. Но подобный обходной маневр, по-
66
видимому, не
понравился властям. Не все в порядке было и в рядах таджикских коммунистов. Например, секретарь Кулябского горкома КПТ М. Сониев выступил с резкой критикой в адрес руководства компартии. Отметим, что Куляб - это весьма примечательный регион Таджикистана. Именно кулябцы в свое время привели к власти своего земляка - президента Рахмонова. По данным ЦИК Таджикистана, из 170 кандидатов 26 сняли свои кандидатуры.
Между тем не только субъективизм членов избирательных комиссий мог повлиять на численность кандидатов в народные избранники. Играли роль и другие весьма интересные обстоятельства. Таджикское избирательное законодательство, например, содержит одну примечательную норму об избирательном залоге. Каждый кандидат обязан был перед регистрацией внести залог -сумму, равную 200 минимальным заработным платам (порядка 780 долл.). Для крайне бедного населения Таджикистана - это огромные деньги, фактически превышающие двухлетний заработок. Причем закон требует, чтобы эти деньги уплачивались только из личных средств кандидатов, и они обязаны подтверждать это соответствующими декларациями, доказывающими их легальность. В условиях, когда средняя зарплата в республике обычно составляет менее 50 сомони (примерно 13 долл.) и даже министры получают официально по 100 сомони (примерно 33 долл.), становится понятным, что легально накопить такие суммы могли далеко не все граждане. Поэтому такой залог фактически превращается в своеобразный ценз - барьер, перекрывающий дорогу к заветному депутатскому мандату для большинства избирателей. Кстати, внесение залога не освобождало кандидата-одномандатника от необходимости сбора 500 подписей в поддержку своей кандидатуры.
Политическим партиям было немного легче - они могли вносить средства за своих кандидатов из сумм добровольных пожертвований членов партии. Коммунистам вообще повезло - они уплатили залог в период, когда действовала старая норма минимальной заработной платы, и поэтому сэкономили 9 тыс. сомони.
В Таджикистане зарегистрировано примерно 3,1 млн. избирателей. Из них приняли участие в выборах 84,4% - 2 млн. 644 тыс. 331 человек.
С учетом действия 5%-ного заградительного барьера, в новый состав парламента по партийным спискам были избраны 17 представителей пропрезидентской Народно-демократической
67
партии (74,9% голосов), три представителя коммунистов (13,64% голосов) и два представителя Партии исламского возрождения (8,94% голосов). Остальные партии барьер преодолеть не смогли: список Демократической партии получил 1,17% голосов, Социал-демократической партии - 0,5, а Социалистической партии - 0,3% голосов. Против всех партий проголосовали 0,2% избирателей.
По одномандатным мажоритарным округам, как и ожидалось, подавляющее большинство получили представители Народно-демократической партии - им досталось 35 мандатов (один из этих кандидатов одновременно поддерживался и коммунистами); Коммунистическая партия довольствовалась всего одним мандатом; два избранных депутата были самовыдвиженцами. Повторное голосование в других трех округах только усилило представительство Народно-демократической партии.
Таким образом, выборы в нижнюю палату парламента Таджикистана (Маджлиси намояндагон), которая состоит из 63 депутатов, не внесли каких-либо существенных изменений в расстановку политических сил республики. В парламенте продолжится доминирование НДПТ.
Политически же результат выборов предопределялся двумя важнейшими обстоятельствами. Во-первых, памятью таджикского избирателя об ужасах гражданской войны, склонного поэтому доверять Рахмонову как президенту-миротворцу. И, во-вторых, курсом Рахмонова на строительство доминирующей политической партии, которая выступала бы фасадом традиционных для восточного менталитета отношений «патрон-клиент». Подобные системы с доминирующей партией, кстати, весьма распространены в странах Востока. Поэтому выборы проходили более спокойно, чем на Украине и в Киргизии.
На Памире электоральным путем легальная исламская оппозиция не смогла добиться ощутимых успехов. Для президента Рах-монова и многих политиков из других стран мира такая ситуация в первом приближении говорит о политической стабилизации в Таджикистане.
Но в данном случае важно видеть и другую «сторону медали». Поражение лидеров никоим образом не означает еще поражения самой идеи, которую отстаивали исламские оппозиционные силы. Поэтому мнение о том, что выборы в Таджикистане будто бы демонстрируют окончательный крах сторонников исламского пути развития, с нашей точки зрения, весьма поверхностное суждение.
68
Нельзя исключать того, что в будущем развитие ситуации может пойти по спирали. Исламские идеи живы на всем мусульманском Востоке, и Таджикистан здесь не исключение. Многочисленны и приверженцы подобных идей. Поэтому властям Таджикистана нечего почивать на лаврах. Рано или поздно появится новое поколение лидеров оппозиции, которое, возможно, сделает выводы из итогов избирательных кампаний. И никто не может поручиться, что эти выводы будут касаться только поиска новых форм легальной политической деятельности в рамках закона. Уже сейчас в Таджикистане можно наблюдать процесс структурирования новой исламской силы, явно оппозиционной действующей власти, силы, которая не связана ни с прежними лидерами ОТО и ПИВТ, ни с теми соглашениями, которые эти лидеры в свое время подписали с властными структурами. Одним из примеров выступает радикальная партия Хизб ут-Тахрир.
Для этой силы примеры с выборами последних лет могут быть использованы как раз в качестве доказательства, что действующая власть на самом деле при помощи уловок и частных уступок постарается «перехитрить» оппозицию, не допустив ее на долговременной основе к кормилу государства. Что же касается ссылок на результаты выборов, то нельзя забывать, что традиционный ислам вообще в своей доктрине имеет отличную от западной традиции теорию представительства интересов в исламской умме. Согласно этому подходу любые выборы, проводимые по нормам светского законодательства, могут быть поставлены под сомнение не с точки зрения соответствия их критериям, предъявляемым, скажем, ОБСЕ, а с позиции заветов Аллаха и Пророка, сохранившимся в Коране и хадисах.
Осенью этого года должны состояться президентские выборы. Однако уже сегодня очевидно, что зачищенное политическое поле Таджикистана заранее искусственно подготовлено к сокрушительной победе только одного человека - нынешнего президента Рахмонова.
«Свободная мысль», М., 2006 г., № 6, с. 98-109.
69
