CC BY
71
Новый филологический вестник. 2020. №3(54). --
Б.Б. Манджиева (Элиста)
СЮЖЕТООБРАЗУЮЩИЕ МОТИВЫ В ЭПИЧЕСКОМ РЕПЕРТУАРЕ ДЖАНГАРЧИ ТЕЛТЯ ЛИДЖИЕВА*
Аннотация. В статье рассматриваются сюжетообразующие мотивы героического эпоса «Джангар» в песнях джангарчи Телтя Лиджиева. Эпический репертуар джангарчи Телтя Лиджиева представлен десятью песнями «Джан-гара», которые являются известными песнями прославленного рапсода из Ики-Бухусовского аймака Малодербетовского улуса Ээлян Овлы. Телтя Лид-жиев, с детства слушая героические поэмы в исполнении однохотонца Окона Бадмаева, который перенял «Джангар» у Окона Шараева, племянника Ээлян Овлы, усвоил тексты уже в сложившемся виде. Так как певцы относились к традиционной консервативной школе исполнителей «Джангара», то сюжетно-композиционная структура, темы, эпизоды и мотивы в песнях сохранились в том виде, в каком джангарчи получили их от своих предшественников. В эпических песнях Телтя Лиджиева имеются мотивы, стадиально относимые к эпосу государственной формации: угона табуна, ультиматума, скачки, стрельбы из лука в погоне, преследования богатыря, пребывания богатыря в ставке антагониста, бумбайского знамени, богатырского поединка, ломки копья, восстановления копья, мотив триединства богатыря (конь - оружие - герой), клятвы богатырей, боевого клича «ура», вознаграждения Джангаром богатыря, полонения антагониста, богатырского сожаления, клеймения антагониста, расправы над антагонистом, победоносного возвращения. В данной статье мы попытались рассмотреть элементы, которые строятся по единой модели эпического сюжета и включают в себя ряд сюжетообразующих мотивов. В результате проведенного анализа мы пришли к выводу, что сюжетообразующие мотивы в эпическом репертуаре джангарчи Телтя Лиджиева, являясь частью повествовательной структуры, предстают в виде предикативной конструкции, имеющей свою последовательность, где каждый комплекс мотивов имеет нерасторжимую связь между собой. Так, мотив угона табуна и мотив ультиматума, представляющие конфликтную ситуацию, повлекли за собой самовыбор богатыря и отправление его в боевой поход, где ему предстояло преодолеть препятствия в пути, совершить героический подвиг, вступив в единоборство с противником, пережить временное поражение и вместе с прибывшими на помощь богатырями победить антагониста и восстановить целостность страны.
Ключевые слова: эпос «Джангар»; джангарчи; текст; песнь; мотив; сюжет; герой; богатырь; оружие; конь.
* Исследование проведено в рамках государственной субсидии - проект «Устное и письменное наследие монгольских народов России, Монголии и Китая: трансграничные традиции и взаимодействия» (регистрационный номер АААА-А19-119011490036-1). 322
B.B. Mandzhieva (Elista) Plot Motifs in Jangarchi Teltya Lidzhiev's Epic Repertory**
Abstract. The article studies plot motifs in the Jangar epic songs recorded from jangarchi Teltya Lidzhiev. His repertory contained ten Jangar texts belonging to the tradition of renown Eelyan Ovla (Rus. Ovla Elyaev; Iki-Bukhus aimag, Maloderbetovsky District). Since early childhood, Teltya Lidzhiev had been listening to heroic narratives recited by his fellow villager Okon Badmaev who had learnt them from Okon Sharaev, Eelyan Ovla's nephew, thus inheriting already existing texts. Representing the conservative Jangar tradition, the taletellers would consistently preserve somewhat original plot-and-composition structures, themes, episodes, and motifs. Teltya Lidzhiev's epic songs contain motifs chronologically identified as ones typical for statehood formation epic: raiding of horses, ultimatum, horse races, chase and bow shooting, manhunt for the hero, his stay in the enemy's camp, the imperial banner, single combat, spear broken and restored, triunity of the hero (war horse - weapon - hero), oaths, 'hurrah' shouts, award from Khan Jangar, enslavement of the enemy, regret, stigmatization and punishment of the enemy, victorious return. The paper attempts to examine motifs that follow universal epic patterns comprising a number of plot motifs. Our analysis concludes that the plot motifs traced in jangarchi Teltya Lidzhiev's epic repertory act as parts of narrative structures in the form of predicative constructions with a certain internal order, each and every bundle of such motifs being deeply interrelated. So, the motif of horse raiding and that of ultimatum constituting the conflict situation - result in the fact that the hero initiates a military expedition during which he overcomes obstacles, accomplishes a great feat, clashes with the enemy, gets temporarily defeated to further receive support from the newly arrived compatriots and outfight the opponent, thus restoring the integrity of the borders.
Key words: Jangar epic; jangarchi; text; song; motif; plot; hero; warrior; weapon; war horse.
В создании эпического произведения в целом велико значение мотивов как значимых и необходимых единиц фольклорной поэтики. Мотив «трудноуловим и трудноопределим, неясно соотношение его синтагматических и парадигматических ракурсов, морфологической схемы и текстовой реализации, универсальных структур и национально специфических редакций, его корреляций с компонентами модели / картины мира, с одной стороны, и с «общими местами» текста, loci communes, с другой» [Неклюдов 2004, 236]. Тем не менее, исследователям эпоса приходится продумывать и искать свой подход в трактовке мотива, определении его границ и функций. Следовательно, возникает необходимость охарактеризовать мотив, имеющий прямое отношение к героическому эпосу, к изучению его
** The reported study was funded by government subsidy - project name 'Oral and Written Heritage of Mongolic Peoples of Russia, Mongolia and China: Cross-Border Traditions and Interactions' (state reg. no. АААА-А19-119011490036-1).
Новый филологический вестник. 2020. №3(54). --
сюжетно-пове ствовательных единиц.
В отечественной фольклористике и литературоведении выделяются четыре основные теории мотива: семантический, морфологический, тематический и дихотомический. Семантический подход связан с именами А.Н. Веселовского, А.Л. Бема, О.М. Фрейденберг. В их понимании основой для целостности мотива является неделимый образ; придавая мотиву определенную автономность, исследователи указывают на локальность его возникновения и известный схематизм. Морфологический подход получил наиболее яркое выражение в работе В.Я. Проппа «Морфология сказки» [Пропп 1928], в которой ученый подменяет семантический критерий неразложимости мотива логическим. В.Я. Пропп отказывается от мотива как целостной единицы повествовательной формы и вводит принципиально иную единицу нарратива - функцию действующего лица. Попытка позитивного решения проблемы дуальной природы мотива, как элемента художественного языка и речи, была предпринята в работе А.И. Белецкого «В мастерской художника слова» [Белецкий 1923]. Выделяя «реальный» и «схематический» мотив, А.И. Белецкий соотносит первый из них с реальным событийным составом конкретного произведения, а второй - с инвариантной «сюжетной схемой» и впервые связывает их в единую систему. Дихотомическая теория мотива А.И. Белецкого получила свое окончательное оформление в работах второй половины ХХ в. (А. Дандеса, Л. Парпу-ловой, Н.Г. Черняевой, Б.Н. Путилова, Н.Д. Тамарченко). В рамках тематической концепции Б.В. Томашевского мотив рассматривается на микроуровне, в трактовке же Б.В. Шкловского это итог фабульного развертывания и смысловой «атом» сюжета в целом [Шкловский 1929, 69-70].
Дальнейшее развитие различных концепций мотивов в фольклористике проходит на основе дихотомической теории. Одной из наиболее важных является структурно-семантическая модель, разработанная Е.М. Ме-летинским на методологической базе структурализма. Ученый предлагает рассматривать мотив как одноактный микросюжет, выделяя при этом его предикативность: «Под мотивом мы подразумеваем некий микросюжет, содержащий предикат (действие), агенса, пациенса и несущий более или менее самостоятельный и глубинный смысл», основой которого является действие [Мелетинский 1983, 117]. С.Ю. Неклюдов отмечает, «что не только действие (постоянная величина сюжета) требует тех или иных персонажей-выполнителей (переменные величины), но и, с другой точки зрения, - значение функции (предиката) зависит от аргументов ("семантических ролей")» [Неклюдов 2004, 242]. Б.Н. Путилов, основываясь на наблюдениях А.Н. Веселовского, расширил и углубил понятие, определив мотив как «одно из слагаемых эпического сюжета, это элемент эпической системы» и уточнив, что «эпический мотив - это типовая формула, являющаяся специфическим средством реализации одного из типовых элементов эпического сюжетного арсенала» [Путилов 1975, 144].
Изучение сюжетообразующих мотивов, повествующих о героических коллизиях в эпосе, весьма актуально. Целью нашего исследования явля-
ется рассмотрение сюжетообразующих мотивов эпического репертуара джангарчи Телтя Лиджиева. Для реализации данной цели мы рассмотрим элементы, которые строятся по единой модели эпического сюжета и включают в себя ряд сюжетообразующих мотивов, имеющих устойчивую последовательность: 1) конфликт (нарушение целостности страны героя); 2) выбор / самовыбор богатыря (отправление в поход); 3) преодоление препятствий в пути; 4) героический подвиг; 5) восстановление мира.
Эпический репертуар джангарчи Телтя Лиджиева (1906-1970) представлен десятью песнями «Джангара», которые являются известными песнями прославленного рапсода из Ики-Бухусовского аймака Малодербетов-ского улуса Ээлян Овлы (1857-1920). Телтя Лиджиев, с детства слушая героические поэмы в исполнении однохотонца Окона Бадмаева, который перенял «Джангар» у Окона Шараева, племянника Ээлян Овлы, усвоил тексты уже в сложившемся виде. Поскольку певцы относились к традиционной консервативной школе исполнителей «Джангара», в песнях сохранились сюжетно-композиционная структура, темы, эпизоды и мотивы в том виде, в котором джангарчи получили их от своих предшественников.
Калмыцкий героический эпос «Джангар» характеризуется тематическим разнообразием, поэтико-стилевой выразительностью и композиционной стройностью песен. Эпические песни «Джангара» связаны сюжетной нитью, которая объединяется набором типовых мотивов, единой образной системой и одним главным героем - Джангар-ханом.
В эпическом репертуаре Телтя Лиджиева сохранились архаические (сказочно-мифологические) мотивы: смены обличья, предназначенного оружия (коня), обладания чудесными свойствами коня (оружия, богатыря), чудесного исцеления богатыря, неуязвимости, внешней души, иного мира, предсказания. Наряду с архаическими мотивами, связанными с представлениями о магических свойствах, выявляются и другие мотивы, стадиально относимые к эпосу государственной формации: угона табуна, ультиматума, скачки, стрельбы из лука в погоне, преследования богатыря, пребывания богатыря в ставке антагониста, бумбайского знамени, богатырского поединка, ломки копья, восстановления копья, мотив триединства богатыря (конь - оружие - герой), клятвы богатырей, боевого клича «ура», вознаграждения Джангаром богатыря, полонения антагониста, богатырского сожаления, клеймения антагониста, расправы над антагонистом, победоносного возвращения. В песнях Э. Овлы, исполняемых Т. Лиджиевым, также наличествуют и мотивы, характерные для эпоса государственной формации: богатырское сватовство, получение приданого, отправление богатыря в путь, мотив пира.
Эпические песни джангарчи Телтя Лиджиева характеризуются, в целом, сюжетной самостоятельностью и повествуют о героических подвигах главных богатырей Джангара в борьбе с противниками Бумбы, такими как: Аля Монхуля в «Песне об угоне восьмидесятитысячного табуна Джангара Аля Монхулей, сыном Дууты, внуком Дуутхулы», Мангна хан в «Песне о поединке Улан Хонгора с устрашающе-грозным Мангна ха-
ном, владеющего чалым конем Араг Манза», свирепый Хара Килган хан в «Песне о Савре тяжелоруком», могучий Кюдер Зарин Зан-тайджи хан в «Песне о Санале», богатырь Тёгя Бюс в «Песне о женитьбе Хонгора». В песнях Телтя Лиджиева общая тема от начала до конца повествования разработана как напряженное противоборство сторон, как борьба с могучим, уверенным в своем преимуществе противником, и конечная победа воспринимается как победа духа - морального превосходства богатырей Джангара над храбростью и силой захватчика.
В эпическом репертуаре Телтя Лиджиева так же, как и в цикле песен Ээлян Овла, мотив угона табуна является одним из сюжетообразующих мотивов. Данный мотив присутствует в трех песнях джангарчи: «Песнь об угоне восьмидесятитысячного табуна Джангара Аля Монхулей, сыном Дууты, внуком Дуутхулы», «Песнь о том, как Мингъян пригнал Джангару табун золотисто-рыжих скакунов Тюрк Алтан хана» и «Песнь о подчинении Алтан Чеджи [Джангару]» [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи].
Повествование песни «Дуутхулын ач Дуутын кввYн Аля Моцхля Щацhрин тYмн нээмн мицЫ цусн зеерд агт кввгсн бвлг» («Песнь об угоне восьмидесятитысячного ярко-рыжего табуна Джангара Аля Монхулей, сыном Дууты, внуком Дуутхулы») начинается с описания спокойной ситуации: «Эцгдэн долан дуцhру куцщ суусн / Дуувр хар арзин суур дунд / Нээрин сээhэр нээрлщ / ЩирЫин икэр щирhщ суусн [цагт]; В то время, когда [богатыри], образовав семь кругов, / За крепкой прозрачной арзой / Прекрасно пируя, / В благоденствии пребывая, восседали» (здесь и далее перевод автора статьи) [НА КалмНЦ РАН Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи]. Однако картина благополучия резко меняется и действие принимает неожиданный поворот, когда в разгар пира прибывает враждебный богатырь Аля Монхуля и угоняет восьмидесятитысячный табун Джангара.
Мотив угона табуна, разработанный в эпосе «Джангар», являет собой конфликтную ситуацию. В рассматриваемой песне действия угонщика поражают своей недопустимой дерзостью. Сам факт угона для Монхули предстает предметом гордости, в то время как для Джангар-хана похищение табуна означает не только нанесение ущерба, но и удар по его авторитету: «Агтан кввлгнэ гисн / Алдршго му нерн; Дать угнать свой табун - / Обесчестить имя свое» [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи]. Похищенный табун должен быть незамедлительно возвращен в бумбайскую страну, поэтому Джангар с богатырями решительно отправляются в погоню за антагонистом.
Число угоняемых коней в песнях «Джангара» дается гиперболизировано: тавн сай квк hалзн адун; пятимиллионный табун сивых с лысиной коней (Телтя Лиджиев) [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи], нээмн тYмн мацхн квк hалзн адун; восемьдесят тысяч сивых с лысиной коней (Ээлян Овла) [Джангар 1978, I, 354], тYмн нээмн мицЫ цусн зеерд агт; восемьдесят тысяч ярко-рыжих меринов (Т. Лиджиев; Э. Овла) [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи; Джангар 1978, I, 391], Ьаслцта ТYрг Алтн
хаани / ТYмн шар цоохр агт; Грозного Тюрк Алтан-хана / Десять тысяч золотисто-чубарых коней (Т. Лиджиев; Э. Овла) [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи; Джангар 1978, I, 391].
Мотив угона табуна движет сюжет эпической песни. Так, богатыри, соревнуясь в быстроте своих скакунов, настигают угонщика. Напряженное противоборство сторон являет собой кульминацию повествования. Первым вступает в борьбу Савар, который на скаку ударяет Монхлю секирой, но конь противника уворачивается. В ответ Монхля попадает стрелой в ногу Кюрюнг Галзана, но боевой скакун, удержавшись от падения, спасает Савара. Вслед за Саваром Санал, настигнув антагониста, в единоборстве пронзает его штыком, однако Монхля, развернув скакуна, ударом секиры выводит своего преследователя из противоборства. Следующим в борьбу вступает богатырь Хонгор. Произнося клятву, Хонгор на скаку встает на своего скакуна Кёке Галзана и, подняв Монхлю вместе с его конем, бросает богатырской дружине. Враг побежден, табун возвращен, вместе с возвращением утраченного восстанавливается целостность Бумбы.
Являясь одним из распространенных мотивов в эпосе «Джангар», мотив угона табуна встречается в песне «О Замбал хане» Багацохуровского цикла, где «второй ход сюжета посвящен похищению и возвращению девятитысячного табуна Джангар-хана» [Убушиева 2019, 66], а также в цикле джангарчи Давы Шавалиева (1894-1959): вражеский богатырь Мон-хуля в песне «Ке шар цоохр мертэ Келмэн кeвYн Моцхуляла дээллдгсн белг» («Песнь о поединке [Джангара и его богатырей] с Монхуля, сыном Кермина, владеющим красивым солово-чубарым конем») угоняет девяностотысячный табун Джангара. Настигнув угонщика, богдо хан решает, что его богатыри поочередно будут сражаться с Монхуля. Первым в поединок вступает Хонгор, но терпит временное поражение, вслед за ним борется Алтан Чеджи, которому также не удается победить. Тогда Джангар отправляет меткого лучника - богатыря Цагана. Пущенная им стрела попадает вражескому воину в мочевой пузырь (наиболее уязвимое место), но противнику удается вырваться. Вступивший в борьбу Джангар, пронзив антагониста пикой, приказывает уничтожить его, разрубив на части и раскидав куски в разные стороны. Благородство Хонгора спасает противника от бесчестной, по его мнению, казни: вопреки приказу Хонгор заточает Монхулю в пещеру и придавливает горой. Богатыри вместе с табуном возвращаются в Бумбу [Шавалиев 2005, 69-79].
Согласно повествованию «Песни о том, как Мингъян пригнал Джан-гару табун золотисто-рыжих скакунов Тюрк Алтан хана» джангарчи Телтя Лиджиева, Джангар-хан, обладая даром предвидения, узнает о враждебных намерениях Тюрк Алтан хана, который готовится отправить для захвата Бумбы десять тысяч богатырей на крылатых конях. Джангар, чтобы предотвратить нависшую над Бумбой угрозу, приказывает Мингъяну угнать и доставить табун крылатых скакунов Тюрк Алтан хана. Герой отправляется в страну противника и угоняет табун, вслед за ним по велению хана-антагониста направлена погоня. На помощь Мингъяну прибывают
богатыри Савар и Хонгор. Джангаровы богатыри пленяют противников, после клеймения отправляют их с табуном домой [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи].
В другой песне сказителя Телтя Лиджиева «Песнь о подчинении Алтан Чеджи [Джангару]» мотив угона табуна лежит в основе конфликта пятилетнего Джангара и богатыря Алтан Чеджи в борьбе за иерархический статус. Согласно сюжету песни, Бёке Мёнген Шигширги, пытаясь упредить предначертание Джангара стать великим правителем, решает погубить малолетнего героя, приказав угнать пятимиллионный табун Алтан Чеджи. Юный Джангар, оседлав Зерде скакуна, отправляется в трудный и опасный поход. Описание бега угоняемого Джангаром табуна дается посредством формулы: «Мврнэ дегд хурднд / Дел CYл хойрасни /Биив ятхин дун hарад, / Деернь hарсн тоосн / Оhтрhуд хадад йовна; Кони так мчались, / Что развевающиеся гривы и хвосты / Мелодии бивэ и ятхи издавали, / Пыль, поднятая [табуном], / Высоко к небу поднималась» [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи]. В погоне за Джангаром Алтан Чеджи пронзает его стрелой. Хонгор спасает Джангара от гибели - страшной расправы отца, который приказывает своей жене Зандан Герел разрубить угонщика на куски, а мясом вскормить собак и птиц. Хонгор обращается к своей матери Зандан Герел с просьбой извлечь стрелу из тела смертельно раненого Джангара. Данный мотив - ритуальный обряд чудесного исцеления богатыря женщиной, часто встречаемый в архаическом эпосе. Зандан Герел, трижды перешагнув, исцеляет Джангара. Мотив перешагивания воплощает архаичный мотив усыновления, так по древнему обычаю женщина, совершившая этот обряд, становилась матерью, поэтому Хонгор и Джангар делаются братьями (побратимами), сыновьями Зандан Ге-рел, соответственно их отцом стал Шигширги. После лишения Шигшир-ге власти престол должен занять старший сын, кем и является Джангар. Как известно из «показа» уделов в прологах «Джангара», Шикширги не был сурово наказан или даже уничтожен, потому что запрещено убивать отца. Исцелившийся Джангар и его спаситель Хонгор прекращают вражду между Шигширги и Алтан Чеджи. По совету мудреца Алтан Чеджи Джан-гар закладывает основы государственного объединения: Тер шащн хойран hартан авсн / Цолан дуудулщ бээдг; Государство и религию в руки свои взяв, / Власть (букв. титул) свою провозгласил» [НА КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи]. Таким образом, песнь завершается мирным разрешением конфликта и восстановлением эпической гармонии, провозглашением Джангара правителем Бумбы. «Калмыцкий Джангар - это уже "вселенский" монарх, имеющий дружину эпических воинов, в ряды которой более мелкие удельные владыки вступают добровольно, утрачивая таким образом свою самостоятельность, или же принудительно, потерпев поражение в войне (дальнейшее развитие темы "вассалитет через побратимство"). Здесь, по существу, получают завершение некоторые фабульные линии, связанные с "централизаторским" пафосом героического эпоса» [Неклюдов 1984, 103].
Присутствие в эпических песнях «Джангара» мотива угона табуна обусловлено тем, что в культуре номадов конь представлял особую ценность и играл важную роль в кочевом хозяйстве. Мотив угона табуна как причины конфликта между племенами сохранился в одном из древнейших литературных памятников монголов - «Сокровенном сказании монголов» (1240 г.). Так, поводом для конфликта между Темуджином и его побратимом Джамухой стала смерть Тайчара, брата Джамухи, убитого табунщиками во время набега на табуны. Отказ выдать стрелков в ответ на требование Джамухи спровоцировал войну, в которой Темуджин потерпел поражение. В последующем, когда Темуджин стал великим Чингис-ханом, угон табунов был запрещен под страхом смертной казни [Козин 1941, 28].
Наряду с мотивом угона табуна мотив ультиматума является «сюжето-образующим, порождающим конфликтную ситуацию - требования одного государства к другому, сопровождаемые угрозой разрыва мирных отношений или применения вооруженной силы в случае их невыполнения» [Селеева 2018, 124]. Это один из распространенных мотивов героического эпоса «Джангар». Он присутствует в Багацохуровском цикле, в реперту-арах джангарчи Ээлян Овлы, Мукебюна Басангова, Давы Шавалиева, в песне сказителя Насанки Балдырова [Джангар 1978, 1-11]. Мотив ультиматума бытует и в синьцзян-ойратской версии «Джангара», в песне «О битве Алого Хонгора Благородного со Свирепейшим Мангна ханом» [Джангар 2005, I, 333-346].
Завязкой песни «Арслцгин Эср Улан Хо^р Арг Манзин Буурлта Ээх Догшн Мацна хаанла бээр бэрлдгсн белг» («Песнь о поединке Алого Хон-гора Благородного с устрашающе-грозным Мангна ханом, ездящим на чалом коне Араг-Манзы») джангарчи Телтя Лиджиева служит прибытие в разгар пира во дворце Джангара посланца враждебного Мангна хана с ультимативным требованием пяти «вещей»: аранзала Зерде, ханши Ага Шавдал, скакуна Санала - Бурал Галзана, богатыря Мингъяна и богатыря Улан Хонгора. Ультимативное требование предъявляется с целью подчинить своей власти Джангар-хана, богатырскую семью и народ Бумбы.
Содержание ультиматума крайне унизительно для Джангар-хана: аранзалу Зерде и Бурал Галзану, боевым скакунам, уготована участь стать ездовыми лошадьми для преодоления пути, богатырю Хонгору - сделаться слугой-посыльным в чужедальние страны, богатырю Мингъяну - быть распорядителем на пиру, а ханше Ага Шавдал - прислугой ханши врага. Требуемые ханом-антагонистом «вещи», являясь драгоценностями Бумбы, символизируют ее государственность: Ага Шавдал - супруга Джангар-хана, отдать ее в услужение вражескому хану равносильно потере своей власти; богатырь Хонгор - лучший из богатырей, опора Бумбы, потерять опору означает разрушить государство; аранзал Зерде - скакун Джангара, если хан теряет свою власть, то и скакун ему незачем; Бурал Галзан - лучший из скакунов, которому уготована унизительная участь пастушьей лошади. Если отдать требуемые пять «вещей», то Бумба опустеет, а ханство Мангна хана станет еще могущественнее. Джангар, не зная, что предпри-
нять, обращается за советом к ясновидцу Алтан Чеджи. Старый богатырь припоминает давние события, когда отец Джангара едва живым вышел из поединка с грозным и могучим Мангна ханом. Сопротивление Хонгора решению Джангара - отдать требуемое - вызвало гнев богдо, который приказывает богатырям пленить возмутителя. Богатыри готовы схватить Хон-гора, но напоминание Санала о клятве в верности боевому содружеству останавливает их. По совету Санала Хонгор отправляется в путь, вслед за ним Мингъян с конями аранзалом Зерде и Бурал Галзаном едет в страну Мангна хана. Хонгор упрашивает Мингъяна отдать ему аранзала Зерде. Заполучив коня, герой превращает его в плохонького жеребенка, а сам принимает вид плешивого мальчика. Известно, что в сказке мотив плешивого мальчика (паршивца-тарха) развертывается до уровня самостоятельного сюжетного повествования о приключениях превращенного героя. Но в данной песне события разворачиваются стремительно: богатырь Хонгор, чтобы пройти незамеченным, принимает вид паршивца-тарха и, подобравшись к врагу, отнимает знамя, передает его через Мингъяна Джангару.
Единоборство - богатырский поединок - в героическом эпосе калмыков, как и у других народов, занимает важное место. Этот мотив является кульминацией песни. Именно в описании этой сцены эпическое повествование достигает наивысшего накала. Рапсод, изображая битву Хонгора с могучим противником, концентрирует внимание слушателя, переживающего за ход событий. Силы оказываются неравными: Хонгор терпит временное поражение, но верный аранзал Зерде выводит его из поля боя.
Мотив временного поражения богатыря способствует введению в действие новых героев, выполняя функцию группировки и перегруппировки персонажей. Так, получив от Мингъяна знамя врага, Джангар с богатырями прибывает на выручку Хонгору. С разрешения Джангара Савр вступает в единоборство с ханом, но не может одолеть врага. Вслед за ним сам Джангар вступает в поединок с грозным противником. Разворачивается великая битва: богатыри, проявляя свое мужество, храбрость, воинский опыт, сражаются из последних сил, слушатель с певцом переживает за богатырей; в этот момент повествование достигает наивысшего накала, Джангар пускает в ход свою знаменитую пику-арам, но в решающий момент она разрушается. Требуется неотложное восстановление пики, поскольку враг может быть побежден только с помощью оружия Джангара.
Сюжет о поломке и восстановлении пики / копья построен на основе мотива триединства богатыря: конь - оружие - герой. Личное оружие, имеющее отношение к статусу героя, служит атрибутом богатыря, четко выделяя его среди других. Так, богатырь Савар мастерски владеет секирой, богатырь Санал - саблей, богатырь нойон Гюмбе - копьем, богатырь Хавтын Онге - стрельбой из лука, богатырь Хонгор - мечом и плетью (иногда он в битве использует в качестве оружия огромное сандаловое дерево), хан Джангар - пикой, копьем. В эпосе «Джангар» оружие наделено собственным именем, например, меч Хонгора называется Шаджин Шар-банг, его плеть - Хашил Тарни, секира Савара - Шабар Шюгин.
Согласно эпической симметрии, могущественного противника Мангна хана может поразить только Джангар-хан, причем в повторном поединке с помощью пики, восстановленной волшебным кузнецом, на своем Зерде-скакуне. Эта сюжетная схема разработана в «Джангаре», в частности, в песнях Малодербетовского и Багацохуровского циклов, в репертуаре джангарчи Ээлян Овла, сюжеты которых включают эпизод с разрушением и восстановлением «седым кузнецом» оружия Джангара.
Аналогичный мотив «поломки копья (пики)» встречается в монгольской версии «Джангара», где события разворачиваются так, что в поединке с противником богатырь терпит временное поражение, связанное с поломкой оружия героя. Так, в поэме «Хара-Сойо» Джанграй вступает в битву на своем коне со своим личным оружием, которое, не выдержав «тысячи воинов», ломается. Разрушение пики повлекло за собой поездку к кузнецу, который, в отличие от калмыцкой версии, умирает, выковав последнее в своей жизни оружие - меч, разом отрубающий десять тысяч вражеских голов [Жамцарано 1918, 123-155].
Данный мотив сохранился и в песне «Алдр богд Ж^а^рахн Ээх Догшн Мацна хаанла бээр бэрлдгсн белг» («О битве богатырей славного богдо Джангара с Грозным ханом мангасов Мангна») сказителя Насанки Балды-рова (1888-1971): разрушение пики перед решающим поединком повлекло поездку героя к старому кузнецу, который восстанавливает его главное оружие.
Богатырская пика, являясь аналогом мирового древа, объединяет три уровня в эпической картине мира - подземный, земной и небесный. «Взаимосвязь героя, исполнившего в своем "последнем поединке" собственное предназначение, предназначение своего небесного коня Зерде, священной пики и покровительствующего ему магического кузнеца, нерасторжима» [Кичиков 1992, 292] и влечет за собой восстановление мировой гармонии.
Таким образом, проведенный анализ позволяет сделать вывод, что сю-жетообразующие мотивы в эпическом репертуаре джангарчи Телтя Лид-жиева, являясь частью повествовательной структуры, предстают в виде предикативной конструкции, имеющей свою последовательность, где каждый комплекс мотивов имеет нерасторжимую связь между собой. Так, мотив угона табуна и мотив ультиматума, представляющие конфликтную ситуацию, повлекли за собой самовыбор богатыря и отправление его в боевой поход, где ему предстояло преодолеть препятствия в пути, совершить героический подвиг, вступив в единоборство с противником, пережить временное поражение и вместе с прибывшими на помощь богатырями победить антагониста, восстановив тем самым целостность страны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белецкий А.И. В мастерской художника слова. Харьков, 1923.
2. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940.
3. Джангар. Калмыцкий героический эпос / сост. А.Ш. Кичиков; ред.
Г.И. Михайлов. Т. 1, 2. М., 1978.
4. Джангар. Героический эпос синьцзянских ойрат-монголов. На калмыцком языке: в 3 т. Т. 1. Элиста, 2005.
5. Жамцарано Ц.Ж. Образцы народной словесности монгольских племен: произведения народной словесности бурят. Тексты. Т. 1. Вып. 3. Пг., 1918.
6. Кичиков А.Ш. Героический эпос «Джангара»: сравнительно-типологическое исследование памятника. М., 1992.
7. Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. Юань-чао би-ши. Монгольский обыденный изборник. Т. 1. М.; Л., 1941.
8. Мелетинский Е.М. Семантическая организация мифологического повествования и проблема создания семиотического указателя мотивов и сюжетов // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 635. Тарту, 1983. С. 115-125.
9. Научный архив КалмНЦ РАН. Ф. 16. Оп. 1. Фонозаписи эпических песен репертуара Телтя Лиджиева.
10. Неклюдов С.Ю. Героический эпос монгольских народов (устные и литературные традиции). М., 1984.
11. Неклюдов С.Ю. Мотив и текст // Язык культуры: семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения академика Никиты Ильича Толстого (19231996) / отв. ред. С.М. Толстая. М., 2004. С. 236-247.
12. Пропп В.Я. Морфология сказки. Л., 1928.
13. Путилов Б.Н. Об эпическом подтексте (на материале былин и юнацких песен) // Славянский фольклор. М., 1972. С. 4-16.
14. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент. Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 144-182.
15. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 2003.
16. Селеева Ц.Б. Проблемы эволюции поэтических форм эпоса «Джангар» // Вестник Северо-восточного федерального университета им. М.К. Аммосова. Серия: Эпосоведение. 2018. № 3 (11). С. 121-127.
17. Убушиева Д.В. Мотивы «тууль-улигера» (архаического эпоса) в героическом эпосе «Джангар» // Новый филологический вестник. 2019. № 1 (48). С. 5769.
18. Шавалиев Д. Джангар. Эпический репертуар / сост., подгот. текст., ис-след. и прилож. В.З. Церенова. Элиста, 2005. С. 140-157.
19. Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1929.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Seleeva Ts.B. Problemy evolyutsii poeticheskikh form eposa "Dzhangar" [The Issues of the Poetic Forms Evolution in the Epic 'Dzhangar']. Vestnik Severo-vostoch-nogo federal'nogo universiteta im. M.K. Ammosova, Series: Eposovedeniye [Epic Poetry Studies], 2018, no. 3 (11), pp. 121-127. (In Russian).
2. Ubushieva D.V Motivy "tuul'-uligera" (arkhaicheskogo eposa) v geroicheskom epose "Dzhangar" [The Motifs of 'Tuul-Uliger' (Archaic Epos) in the Heroic Epos
'Dzhangar']. Novyy filologicheskiy vestnik, 2019, no. 1 (48), pp. 57-69. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
3. Meletinskiy E.M. Semanticheskaya organizatsiya mifologicheskogo povest-vovaniya i problema sozdaniya semioticheskogo ukazatelya motivov i syuzhetov [The Semantic Structure of Mythological Narrative and the Issue of Creating a Semiotic Directory for Motifs and Plots]. Uchenyye zapiski Tartuskogo gosudarstvennogo uni-versiteta [University of Tartu: Scholarly Notes]. Tartu, 1983, vol. 635, pp. 115-125. (In Russian).
4. Neklyudov S.Yu. Motiv i tekst [Motif and Text]. Tolstaya S.M. (ed.) Yazyk kul 'tury: semantika i grammatika. K 80-letiyu so dnya rozhdeniya akademika Nikity Il'icha Tolstogo (1923-1996) [The Language of Culture: Semantics and Grammar. Celebrating the 80th Anniversary of Birth of Acad. Nikita I. Tolstoy (1923-1996)]. Moscow, 2004, pp. 236-247. (In Russian).
5. Putilov B.N. Ob epicheskom podtekste (na materiale bylin i yunatskikh pesen) [On the Epic Subtext Revisited (on the Material of Vunatsky Skaz and Songs)]. Slavy-anskiyfol'klor [Slavonic Folklore]. Moscow, 1972, pp. 4-16. (In Russian).
(Monographs)
6. Beletskiy A.I. V masterskoy khudozhnika slova [In A Workshop of a Wordsmith]. Kharkov, 1923. (In Russian).
7. Veselovskiy A.N. Istoricheskaya poetika [Historical Poetics]. Leningrad,
1940. (In Russian).
8. Kichikov A.Sh. Geroicheskiy epos "Dzhangara": sravnitel'no-tipologiches-koe issledovanie pamyatnika [The Heroic Epic of "Jangar": a Comparative and Typological Study of the Monument]. Moscow, 1992. (In Russian).
9. Kozin S.A. Sokrovennoe skazanie. Mongol 'skaya khronika 1240 g. Yuan-chao bi-shi. Mongol 'skiy obydennyy izbornik [The Sacred Skaz. The Mongol Chronicles of 1240. Yuan-Chao Bishi. The Secret History of the Mongols]. Moscow; Leningrad,
1941. (In Russian).
10. Neklyudov S.Yu. Geroicheskiy epos mongol'skikh narodov (ustnye i liter-aturnye traditsii) [The Heroic Epic Traditions of the Mongolic Peoples: Oral and Literary Traditions]. Moscow, 1984. (In Russian).
11. Propp VYa. Morfologiya skazki [The Morphology of Folktale]. Moscow, 1969. (In Russian).
12. Putilov B.N. Motiv kak syuzhetoobrazuyushchiy element. Tipologicheskie issledovaniyapo fol'kloru [Motif as a Plot Element. Typological Studies in Folklore]. Moscow, 1975. (In Russian).
13. Putilov B.N. Fol'klor i narodnaya kul'tura [The Folklore and Folk Culture]. St. Petersburg, 2003. (In Russian).
14. Shklovskiy V.B. O teoriiprozy [About a Theory of Prose]. Moscow, 1929. (In Russian).
Новый филологический вестник. 2020. №3(54). --
Манджиева Байрта Барбаевна, Калмыцкий научный центр РАН.
Кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела фольклора и литературы. Научные интересы: фольклористика, эпосоведение, героический эпос «Джангар», эпос монголоязычных и тюркоязычных народов, богатырские сказки, калмыцкая песенная традиция, перевод.
E-mail: mbbairta@yandex.ru
ORCID ID: 0000-0002-5644-3340
Bayrta B. Mandzhieva, Kalmyk Scientific Center of the RAS.
Candidate of Philology, Senior Research Associate, Department of Folklore and Literature. Research interests: folklore, epic studies, the heroic epic of Jangar, epics of Mongolic and Turkic peoples, heroic tales, Kalmyk song traditions, translation.
E-mail: mbbairta@yandex.ru
ORCID ID: 0000-0002-5644-3340
