CC BY
76эмоционально-психологический настрой солиста. Этим обусловлен тембровый, регистровый, артикуляторный, интонационно-ритмический стиль солирующего напева, восходящий к мускульной энергии игрищной жестикуляции и памятующий о возгласах и криках хатияко и теке.
Не менее важным персонажем игрища выступает коллектив: непосредственный участник игрового действия и одновременно активный слушатель и зритель, оценивающий мастерство лидера и «игроков». В этом смысле, ансамблевая партия песнопений (также как и инструментальный «аккомпанемент» сольных и некоторых многоголосных песен) выполняет аналогичную функцию, уподобляется многосмысловому коллективному персонажу игрового действа. В ансамблевой голосовой партии (жъыу-ежъу адыгов и эжиу-эжыу карачаевцев и балкарцев) сфокусировались самые характерные черты игрового действа: состязательная диалогика; интерпретация-оценка «выступления» солиста (или чередующихся солистов); темпоральность и динамический вектор развёртывания игрового сюжета песнопений. Бурдонная традиция исполнения, концентрирующая остинатные свойства напева жъыу-ежъу-эжиу-эжыу, сообщает басовому компоненту многоголосия высокую степень самостоятельности. Партия жъыу-ежъу-эжиу-эжыу - знак этнической интеграции северокавказской музыкальной традиции.
Музыка сольно-групповых песнопений отразила не только драматургические (состязательные, персонажные) смыслы игрища, но и его пространственно-временныНе характеристики. Сакраментальным пространством игрища выступает круг, разыгрываемый в контрастных модусах вертикали (жестикуляция вверх/вниз) и горизонтали (движение вправо/влево). Категория времени связана с понятием движения. Основной формулой движения в игрище выступает событийная непрерывность (остинато), организующая замкнуто-разомкнутое пространство. Непрерывность движения в круговом пространстве игрища повторяет цикличное, возвратно-поступательное
время народной мифологии. Эти черты игрищного хронотопа нашли отражение в интонационной конфигурации и типах развёртывания мелодики в партиях солиста и ансамбля (возвратность, симметрия, кружение-опевание). Самым совершенным воплощением игрищных фигур круга, цикла, возвратно-поступательного времени выступают остинатно повторяющиеся интонационно-ритмические формулы бурдона: обороты I-VII-VI-VII-I, I-VII-VI-I, I-VII-I, характеризующие ансамблевую партию песнопений разных жанров и традиций.
Изучение северокавказской вокальной полифонии в контексте традиционной ритуально-обрядовой практики вскрывает универсализм законов ритуально-обрядовой культуры и в частности «закона сохранения ритуальных смыслов в случаях их повторения и воспроизведения в других системах» [1, с. 13].
Список литературы
1. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993. - 240 с.
2. Бгажноков Б.Х. Логос игрища // Мир культуры. Вып. 1: сб. статей. Нальчик: Эльбрус, 1990. - С. 5872.
3. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Эксмо-пресс, 2001. - 512 с.
4. Малкондуев Х.Х. Поэтика карачаево-балкарской народной лирики XVI -XIX веков. Часть I. Нальчик: Эль-Фа, 2000. - 319 с.
5. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб.: Наука, 2003. - 239 с.
6. Урусбиева Ф. Метафизика колеса. Вопросы тюркского культурогенеза. Сергиев Посад: Весь Сергиев Посад, 2003. - 207 с.
7. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс-Академия, 1992. - 359 с.
СВЯЗЬ КАЗАХСТАНСКОЙ МУЛЬТИПЛИКАЦИИ И ФОЛЬКЛОРА В КОНТЕКСТЕ
РАЗНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ЭПОХ
Калашникова Наталья Ивановна
Магистрант 1 курс, Казахская Национальная консерватория имени Курмангазы, г. Алматы
COMMUNICATION OF KAZAKHSTAN ANIMATION AND FOLKLORE IN THE CONTEXT OF DIFFERENT HISTORICAL ERAS Kalashnikova Natalia Ivanovna, Master student 1-st grade, Kazakh National conservatory named after Kurmangazy, Almaty
АННОТАЦИЯ
Цель данной статьи - обобщение способов интерпретации фольклора в мультипликации и выявление их эволюции в связи со сменой исторических эпох. Сравнительно-исторический метод исследования показал, что глубина и разнообразие претворения фольклорных мотивов в казахстанской анимации значительно возросла с обретением Казахстаном независимости и ростом национального самосознания.
ABSTRACT
The purpose of this article - generalization of methodology of interpretation of folklore in the animation and the identification of their evolution in connection with the change of eras. Comparative-historical method of research has shown that the depth and variety of implementation folklore motifs in the Kazakhstan animation has increased significantly after gaining independence of Kazakhstan and the rise of national consciousness.
Ключевые слова: Мультипликация, фольклор.
Keywords: Animation, folklore.
Сегодня мультипликация признаётся серьёзным кинематографическим жанром, оказывающим влияние на широкую аудиторию, обладающим богатейшим спектром выразительных средств. Анимационное кино сегодня набирает всё большую популярность у зрителей разных возрастов. Тем не менее, основной аудиторией мультфильма по-прежнему остаются дети, чьё восприятие особенно ярко, и потому мультфильм оказывает на них огромное эмоциональное и воспитательное воздействие. Особую роль в воспитании детей играет мультипликация, основанная на фольклорных традициях, поскольку именно народная культура несёт в себе вековые ценности, и способна сформировать в ребёнке лучшие качества: честность, эмоциональную отзывчивость, а также любовь к родине, интерес к своим корням. Ещё в 1986-м году казахстанский искусствовед, занимавшиййся исследованием анимации, Б.Нугербеков отметил эту острую проблему в своём исследовании: «Формирование и развитие национальных школ анимации, взаимодействие современной анимации с фольклором, искусством народов СССР, помимо конкретно научного, эстетического и культурологического аспекта, имеет также большое идеологическое значение в совершенствовании межнациональных отношений, в утверждении общечеловеческих гуманитарных и культурных ценностей. Сегодня, когда зарубежные советологи пишут о потере национальной самобытности, языка, обычаев, традиций в республиках Средней Азии и Казахстана (...) исследование влияния традиций национального фольклора на становление и развитие анимационного искусства, как видим, выходит за рамки чисто научно-теоретических и художественно-практических задач» [5, 13-14]. В наш век всеобщей глобализации, когда не только Казахстан - многие государства утрачивают свою национальную самобытность, когда ценностные ориентиры размываются, данный аспект выявляет ещё большую актуальность. Являясь мощным инструментом воспитания, мультфильм должен не только развлекать, но и учить детей традициям своего народа, прививать им осознание своей культуры, возвращая в лоно исконно этнической психологии и мироотношения.
Данная статья ставит своей целью обобщить способы связи казахстанской мультипликации и фольклора, а также проследить эту связь в советский и постсоветский период.
Надо сказать, что связь анимации и фольклорных традиций в мультипликации гораздо глубже, чем в игровом кино. Будучи искусством, тесно связанным с вымыслом и фантазией, анимация по своей сути очень близка фольклорному мышлению. Это отмечали многие исследователи, писавшие об анимации: С.Эйзенштейн, С.Гинзбург, С.Хитрук, С.Асенин, неоднократно отмечали родство анимационной эстетики с её склонностью к гротеску, метафоре с эстетикой фольклора, и народной сказки. С.Асенин писал: ««Живой актёр в театре или натурном кино не может на глазах у зрителя превратиться, как в мультфильме, в птицу, в животное, в вымышленное фантастическое существо (...) Для мультипликации метамар-фоза, трансформация - обычные формы бытия её образов» [1, стр. 28-29]; И хотя сегодня современные компьютерные технологии сильно сближают кино и анимацию (кино становится более фантастичным, а анимация -наоборот, реалистичной), мультипликация изначально
больше склонна к передаче сказочных образов: «.мультипликационное перевоплощение - особый вид художественного инобытия предмета, включённого в систему поэтической условности этого искусства. Подобный тип вымысла близок фольклорному мышлению с его фантастическими, сказочными героями и басенными животными» [2, стр. 127]. Признаком тесной связи анимации и фольклора может быть специфический видеоряд, который часто заимствует элементы народного изобразительно-прикладного искусства. В русских мультфильмах часто видна стилистическая связь изображения с лубком, гжелью, хохломой, с каргопольской, дымковской игрушкой и даже с древнерусской иконописью. В казахских мультфильмах ощущается влияние плоскостной восточной миниатюры, обильное использование казахских орнаментов и петроглифов, элементов графики восточных ковров.
Впрочем, стилистика изображения в мультфильме - это лишь внешняя сторона отображения фольклорных традиций. В целом, интерпретация фольклора в кинематографе и анимации во многом схожа с его претворением в других видах искусства - литературе, музыке:
А) Цитирование - буквальное и точное использование фольклорных истоков. В музыке это - аранжировка народных мелодий, в кинематографе - более-менее точное следование сюжету народного предания.
Б) Воссоздание - стремление воспроизвести фольклорные традиции, не опираясь на конкретные мелодии, сюжеты. В музыке это сочинение авторских мелодий в духе народных (творческий метод М.Глинки); в киножанрах - создание картин с оригинальным сюжетом, но с использованием мотивов народных преданий, легенд, либо с опорой на особенности народного мышления.
Г.Головинский выделяет ещё один тип «работы» с фольклором - присвоение, или подчинение народного первоисточника (мелодии или сюжета) индивидуальному художественному замыслу. В музыке яркий пример такого присвоения - цитата песни «Во поле берёза стояла» в финале Симфонии №4 П.И.Чайковского, содержание которой в контексте симфонии не имеет ничего общего с фольклорным первоисточником. Этот метод отчасти похож на цитирование, однако он «цитирует» лишь внешние признаки фольклора, часто пренебрегая его внутренней сутью. Такое чисто внешнее заимствование фольклорных элементов также весьма распространено, особенно в современном кино- и анимационном искусстве.
В своей диссертации Б.Нугербеков подробно исследует все формы претворения фольклора в казахстанских мультфильмах - начиная от самых общих принципов до частных случаев претворения фольклорных мотивов в отельных мультфильмах. Исследователь подробно анализирует способы претворения конкретных фольклорных традиций на примере разных мультфильмов. К классической, повествовательной модели, (определение Б.Н.) Б.Нугербеков относит наиболее ранние ленты «Почему у ласточки хвост рожками» и «Аксак кулан», где буквально и практически точно воспроизводится сюжет сказки или старинной легенды. К таким мультфильмам также можно отнести более поздние картины «Канбак шал», («Ка-захфильм», 1992), «Алпамыс батыр» («Казахфильм», 2007), «Богенбай-батыр» («Казахфильм», 2003), «Куйыр-шык» («Казахфильм», 5005).
В большинстве мультфильмов связь с фольклором имеет более опосредованный характер. Во многих мультфильмах изначальный народный сюжет подвергается значительной модификации (как, например, в мультфильмах «Три мастера», «Сорок небылиц», «Ер-Тостик и Айда-хар»), либо из фольклора берётся лишь персонаж, а сам сюжет оказывается полностью авторским вымыслом («Ходжа Насыр - строитель», многие мультфильмы об Ал-дар-Косе - в том числе и современные).
Третий вид интерпретации фольклора - использование фольклорных мотивов при отсутствии народного сюжета и фольклорного персонажа. Таковы мультфильмы «Мальчик и джинн», «Космические приключения джинна», таковы и современные мультфильмы «Ребятки и мымшак», («Балакайлар мен бежекейлер» - «Казах-фильм», 2010), «Тимур и айдахар» («Казахфильм», 2012), в которых показана фантастическая связь реального и фольклорно-сказочного миров.
Если проследить если проследить некую эволюцию фольклорных образов в казахстанской мультипликации, начиная от первой картины «Почему у ласточки хвост рожками», и заканчивая нашим временем, то можно заметить любопытную закономерность. Первые анимационные ленты («Ласточка», «Аксак кулан»), являясь прямым отображением легенд и сказок, несут и древние представления, нашедшие своё отражение в сюжетах этих легенд (поклонение священным животным к «Ласточке», табу, связанные с охотой и вера в священную силу музыки в «Аксак кулане»). Далее сакрально-магическая, сказочно-фантастическая сторона в казахстанских мультфильмах советского периода значительно ослабевает. Волшебные сюжеты сменяются бытовыми, назидательными и даже сатирическими (мультфильмы об Алдар-Косе, «Богатство и мудрость», «Три мастера», «Ходжа Насыр - строитель»^).
В постсоветский период наблюдается возобновление интереса к казахской народной сказке. Ранние картины 90-х годов и некоторые картины конца восьмидесятых («Как верблюд остался без года» - 1993 г., «Портной и луна» - 1993 г. «Канбак шал» - 1986 г.) можно считать классическим повествовательным воплощением сказок, возвращением к традициям первых мультфильмов «Почему у ласточки хвост рожками» и «Аксак кулан». Дальнейшее развитие казахстанской анимации в постсоветский период характеризуется гораздо большим значением фантастических, волшебных и эпических сюжетов - особенно данная черта характерна для мультфильмов 2000-х годов. Частым явлением становится воплощение в анимации эпических сказаний и поэм («Алпамыс батыр» - 2007 г., «Богенбай батыр» - г., «Камбар батыр» - г., «Канатты ба-рыс» - г.). Первый кассовый анимационный фильм, снятый в технике 3D-анимации, «Ер-Тостик» (2010 г.), также имеет в своей основе сказочно-эпический сюжет. Причём, следует отметить, что данные мультфильмы не просто отражают сюжеты легенд и сказаний, но и подробно воспроизводят народные предания и верования, характерные
для фольклорно-мифологического мировосприятия. Данная тенденция говорит о значительном подъёме национального самосознания не только в анимации, но и во всей казахской культуре в целом. Особенно показательным в этом плане можно считать мультфильм «Алпамыс батыр», где с доскональной точностью отображаются магические доисламские представления казахского и тюркского народа. Священное дерево Байтерек, являющееся символом благодати и Высшего мира, миф о двух братьях, один из которых, выходец из подземного мира, является антагонистом главного героя, вера в покровительство духов-предков и магическую силу музыки (Священная домбра в мультфильме - единственное, что способно победить силы зла) - все эти образы глубоко самобытны и национальны. Мультфильм «Ер Тостик», при всём свободном отношении сценаристов к сюжету сказки, так же являет собой воплощение древних верований о делении Вселенной на три мира - Верхний, Средний и Нижний. Представители Верхнего Мира в мультфильме - дерево Байтерек и птица Самрук, имеют божественное происхождение, Жители Среднего мира - люди, герои великаны и животные (такие как Тушканчик и Черепаха, помощники Ер-Тостика) активно действуют, борются и добиваются своего счастья, а обитатели Нижнего мира - Айдархан, Мыстан и её дочь, по традиции являются отрицательными, враждебными персонажами, воплощая в себе все негативные образы и черты.
Иная трактовка фольклорных образов в советский и постсоветский период прослеживается и в картинах, не связанных напрямую с какими-то конкретными сказочными сюжетами, а отображающих связь фантастического и реального мира. Среди анимационных лент советской эпохи таковыми являются мультфильмы «Мальчик и джинн», «Космические приключения джинна» (1976 г.). Среди современных мультфильмов это картины «Ба-лакайлар мен бежекейлер» - 2010 г., «Тимур и айдахар» 2012 г. В советских мультфильмах «Мальчик и джинн», «Космические приключения джинна» сказочный персонаж, попадая в реальный мир, обнаруживает свою полную беспомощность и несостоятельность, и по сути данные картины являются десакрализацией сказки, своеобразным развенчанием волшебства, пародией на сказочные мотивы и представления. По классификации Г.Голо-винского, такой тип работы с фольклорным материалом можно считать присвоением, или подчинением народного первоисточника художественному замыслу, при котором внутренняя суть фольклора утрачивает своё исконное содержание.
Совсем в ином ключе решается образный мир картин «Балакайлар мен бежекейлер» и «Тимур мен айдахар». Здесь всё происходит с точностью до наоборот -главный герой попадает из реального мира в фантастический, который производит впечатение ещё одной, параллельной реальности. Эти мультфильмы также, как и многие картины 2000-х годов, наполнены фольклорно-мифо-логическими символами и мотивами. Представители Нижнего мира - Божекейлер («Бабайка») и его слуги -
2 Герой восточных притч и анекдотов, Ходжа Насыр, пытаясь в строительстве следовать советам представителей разных культур (азиатской, европейской и китайской), сооружает нечто непригодное для жилья. Став объектом насмешек своих же советчиков, Ходжа Насыр в итоге строит типовое советское здание, в
котором его многочисленная семья, наконец, обретает счастье. Сюжет глубоко сатиричен, в нём за маской восточной притчи скрывается едкая пародия на советскую действительность, и подобные сюжеты были весьма характерны для анимации 80-х годов.
злые и страшные, как и положенно обитателям Нижнего мира. Способы, при помощи которых главный герой, мальчик Тимур, попадает в сказку, также отражают древние представления о космосе. В первом мультфильме мостом в Нижний мир является колодец (по Турсынову колодец - это прямой путь в подземный мир духов), а также статуя быка, которая, подобно некой двери, перемещает мальчика из одной реальности в другую. Во втором мультфильме, «Тимур мен айдахар», мальчик Тимур также оказывается в мире сказки, оббежав кругом древнюю статую-менгир. В своём исследовании «Очерк истории средневековой скульптуры Казахстана», Г.Елеукенова, подробно описывая особенности казахского и тюркского скульптурного зодчества, раскрывает и связанные со скульптуройй верования. Каменные изображения священный животных (среди которых - бык, олень, медведь, баран) были тесно связаны с тотемизмом, скульптуры, изображающие человеческую фигуру, являлись памятниками предков, но в любом случае скульптура являла собой связь миров: «Главная функция скульптуры - осуществление связи между реальным и потусторонним миром» - [4, стр. 21].
Таким образом, связь анимации и фольклора прослеживается на разных уровнях. Эта связь может выражаться как в фабуле и сюжете, так и в чисто изобразительной стилистике видеоряда, заимствующей элементы и стиль народного прикладного искусства. На уровне сюжета и фабулы связь мультипликации и фольклорных традиций также бывает весьма различна. Это может быть классическая повествовательная модель (по определению Б.Нугербекова) - почти точное отображение сказки или легенды. Это может быть иная трактовка народных сюжетов или персонажей, или же использование отдельных фольклорных мотивов. Связь анимации и фольклора также порой ощущается в опосредованном влиянии какого-либо фольклорного жанра на драматургию картины в целом. Яркий пример такого влияния - сходная роль музыки в мультфильмах и кюях-легендах, особый тип повествования в анимационной картине и в казахской эпи-
ческой традиции, где роль музыки и слова, а также функция сказителя, говорящего от лица всех героев сказания, часто схожи или практически идентичны.
Глубина проникновения фольклорного мироощущения в сюжет мультфильмов также может быть различна, и причина тому, прежде всего, идеологическая, связанная с влиянием эпохи. В советский период, когда всеобщая «интернационализация искусства» в какой-то степени разрушала национальную самобытность каждой отдельной республики (У.Джумакова), этнические мотивы в казахстанской мультипликации всячески сглаживались, нивелировались, представая порой в сатирическом или даже в пародийном ключе. Подъём национального самосознания, связанный с обретением Казахстаном независимости, существенно повлиял и на казахстанскую анимацию, наполнив мультфильмы более глубокой связью с фольклорным мироощущением. Эта связь выражалась как в предпочтении сказочно-эпических сюжетов, так и в более детальном воссоздании народных представлений, обычаев и верований, прививающих ребёнку не только любовь к искусству своего народа, но и глубокое знание родной культуры.
Список литературы
1. Асенин С. Мир мультфильма: идеи и образы мультипликации социалистических стран. - М.: Искусство, 1986. - 288 с.
2. Асенин С. Пространство мультфильма. Таллин. 1986. - 217 с.
3. Джумакова У. Творчество композиторов Казахстана. Проблемы истории, смысла и ценности. Астана, 2003 г. - 226 с.
4. Елеукенова Г. Очерк истории средневековой скульптуры Казахстана. Алматы, 1999. - 219 стр.
5. Нугербеков Б. Развитие традиций фольклора в казахстанской мультипликации - диссертация на соискание учёной степени кандидата искусствоведения. М.: 1986. - 156 с.
6. Турсунов Е. Генезис казахской бытовой сказки. Ал-маты, 2004. -187 с.
МОСКОВСКОИЙ КОНЦЕПТУАЛИЗМ В КАЧЕСТВЕ ФУНДАМЕНТА
ОТЕЧЕСТВЕННОГО АРТ-АКЦИОНИЗМА
Крылов Сергей Николаевич
аспирант кафедры искусствоведения и культурологии, учебный мастер кафедры монументально-декоративной живописи, менеджер по конгрессно-выставочной деятельности, заместитель по воспитательной работе декана факультета монументально-декоративного искусства СПГХПА
им. А.Л. Штиглица, г. Санкт-Петербург
MOSKOW CONCEPTUALISM AS THE BASIS OF DOMESTIC ART-ACTIONISM
Krylov Sergey N., post-graduate student (the Art history and culturology), master on chair of Monumental and decorative painting, manager on congress and exhibition activities, Deputy Dean for educational work of the Faculty of monumental and decorative art of «St.-Petersburg Stieglitz State Academy of Arts and Design» АННОТАЦИЯ
Перед автором стоит задача поиска форм нелегального современного искусства. Через изучение изменений, произошедших в арт-бизнесе, автор ищет первопричины, побуждающие художников создавать свои произведения «на грани закона». На примере представителей Московского концептуализма автор прослеживает формирование
