CC BY
157
110
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
УДК 811.161.1:811.111
СВЯЗЬ КАУЗАТИВНОСТИ С ДРУГИМИ КАТЕГОРИЯМИ ГЛАГОЛА
А. Г. Литвинович
кандидат филологических наук, доцент,
доцент кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации УО «ГрГУ им. Янки Купалы»
В данной статье рассматривается вопрос соотношения категории каузативности с такими категориями славянского (белорусского, русского) и германского (английского, немецкого) глагола, как залог и переходность. Актуальность рассматриваемой проблемы заключается в том, что основной носитель каузативного признака - глагол - своей субъектнообъектной сферой тесно связан как с залогом, так и с переходностью. Результатом исследования является определение места категории каузативности среди иных категорий глагола.
Введение
Термин «каузативность» известен в русской и зарубежной лингвистике давно. Отдельные понятия, широко используемые в описаниях каузативных отношений, представлены в словарях [1]-[4]. Тем не менее, содержание понятия «каузативность» все еще нельзя считать точно определенным и полностью раскрытым.
В лингвистическом энциклопедическом словаре в статье «Залог» каузатив рассматривается как морфологически производная форма залога, так называемый побудительный (понудительный) залог. Он указывает, что действие наряду с реальным субъектом имеет и так называемый каузирующий субъект, то есть лицо, которое побуждает реального субъекта к выполнению действия [2, 160]. Связь каузатива и залога очевидна, так как оба они выражают субъектнообъектные отношения.
Результаты исследования и их обсуждение
При решении вопроса о том, является ли каузатив залогом, необходимо учитывать определение залога, данное А. А. Холодовичем: «Залог есть регулярное обозначение
в глаголе соответствия между единицами синтаксического уровня и единицами семантического уровня. Короче, залог - это грамматически маркированная в глаголе диатеза» [5, 284]. По мнению Е. Е. Корди, в этом определении залога имеется в виду то, что «...при залоговых преобразованиях набор единиц семантического уровня, или участников ситуации, называемой глаголом, для каждого глагола остается постоянным, но меняется тип соответствия между единицами семантического уровня (субъектом, объектом, адресатом) и единицами синтаксического уровня - членами предложения» [6, 24]. Каузативное преобразование отличается от залогового тем, что добавленный участник ситуации (каузатор) увеличивает валентность исходного глагола на единицу. Он занимает привилегированную синтаксическую позицию подлежащего, а прежнее подлежащее понижает свой синтаксический ранг. Так, при каузативном преобразовании изменяется и семантическая, и синтаксическая структура предложения.
Описанные выше различия позволяют исключить каузатив из числа залогов и рассматривать каузативность как самостоятельную категорию славянского (белорусского, русского) и германского (английского, немецкого) глагола.
Являясь категорией самостоятельной, каузативность перекрещивается с содержанием категории залога. Субъектно-объектные отношения глаголов выражаются в трехчленной конструкции S + V + O, именные члены которой, с одной стороны, связаны с субъектной сферой глагола, с другой стороны - с его объектной сферой. В такой трехчленной структуре ситуация представлена «.с точки зрения субъекта, производителя действия, обладающего значительной степенью активности; объект же, как пассивный участник каузативной ситуации, лишь испытывает на себе результаты воздействия субъекта» [7, 12]. Сема каузации расщепляется в субъекте и объекте на два семантических множителя - Causi (оказывающий воздействие) и Caus2 (испытывающий воздействие). Трехкомпонентную семантическую модель S + V + O можно представить следующим образом: S (Act. + Caus1) + V + O (Pass. + Caus2) [7, 12]. Эта модель может
ФШАЛАГГЧНЫЯ НАВУКІ
111
подвергаться функционально-семантическим трансформациям. Наиболее простой является семантическая модификация активного глагола, которая возникает в результате устранения объекта и представляет собой его автокаузативный вариант. Действие сосредоточено в субъекте или как бы возвращается к нему. Здесь мы имеем интеркаузативную модификацию исходного глагола, так как в преобразованной модели сема каузации сохраняется: S (Act. + Causi) + V + O (Pass. + Caus2) ^ S (Act. + Causi) + V. Каузативный глагол становится немаркированным относительно прямого объекта. В это время она остановилась, и кто-то ей подал разные колокольчатые браслеты, и она надела их себе на туфельки и на руки и снова стала медленно кружиться на шаре, как будто танцевать (В. Драгунский. Денискины рассказы. Девочка на шаре // НКРЯ1).
Выделяются две разновидности глаголов данного разряда, которые в традиционной грамматике рассматриваются как общевозвратные (возвращаться, кружиться, останавливаться, подниматься, скрываться, удаляться) и собственно-возвратные глаголы (гримироваться, краситься, одеваться, причесываться). К ним примыкают взаимновозвратные глаголы, в которых субъектно-объектные роли представлены как чередующиеся (обниматься, ругаться, целоваться). Автокаузативные глаголы представляют собой залоговые образования, так как в них реализуются, хотя и в преобразованном, элиминированном виде, субъектно-объектные связи глагола.
Категория каузативности не относится к традиционным объектам грамматики: мы не находим этого понятия ни у Л. Блумфилда, ни у В. В. Виноградова, ни у А. М. Пешковского, ни у А. А. Шахматова, ни в академических грамматиках. После появления значительного количества работ по каузативности хотелось бы разобраться, не дублирует ли это понятие категорию переходности.
Понятия каузативности и переходности можно было бы разграничить следующим образом: каузативность определяла бы семантику, а переходность-формальные средства выражения предиката. Подобное мы видим в соответствии переходных и непереходных пар глаголов: висеть - вешать (то есть делать так, чтобы кто-то висел или что-то висело), сидеть -посадить, мокнуть - мочить, стоять - ставить, гореть - зажигать, спешить - торопить.
Сразу следует сказать, что два обсуждаемых понятия не разграничиваются по такому сценарию в силу непоследовательного выражения в языке каузативного значения. Некоторые глаголы являются формально переходными, но их действие не переходит на объект. В первую очередь это касается неакциональных глаголов (вмещает три литра, весит 5 килограммов), речемыслительных глаголов, глаголов восприятия (выяснять суть проблемы, воспринимать информацию, ощущать прикосновение) и др.
Переходность каузативных глаголов своеобразная, так как «...на более глубоком уровне семантического представления их актантами являются не субъект и объект, а субъект каузации и субъект каузируемого состояния или действия.» [9, 47].
Таким образом, мы приходим к заключению об асимметричности и нетождественности категорий переходности и каузативности. Категория переходности значительно шире категории каузативности, так как любой каузативный глагол переходный, но не всякий переходный глагол каузативный.
Несмотря на значительное разнообразие средств выражения каузативной семантики, многие лингвисты считают каузативные глаголы центральными средствами выражения категории каузативности. Каузативные глаголы самостоятельно либо в составе каузативных конструкций выражают значение ‘каузировать’ и поэтому составляют ядро функционально-семантической категории каузативности [10, 63].
Термин «каузативный глагол» восходит к трудам Ш. Балли. Он предлагал называть каузативными такие глаголы, которые означают, что субъект вызывает некоторое действие или состояние другого лица или предмета [11, 124-125]: послать - каузировать кого-то идти, показывать - каузировать кого-то видеть.
В настоящее время вопрос об объеме класса каузативных глаголов является одним из наиболее дискуссионных в теории каузативности. А. П. Чудинов предлагает два подхода к определению границ этой группы.
1 Иллюстрация приводится из Национального корпуса русского языка [8].
112
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
При узком понимании каузативности (которого придерживаются И. А. Мельчук, Е. В. Падучева) к числу каузативных относятся только прямо-переходные глаголы типа гнать, поить, успокаивать, сердить, управляющие объектом в форме винительного падежа.
В соответствии с широким пониманием каузативности, разделяемым А. В. Филипповым, к анализируемой группе относятся все глаголы, требующие зависимого имени со значением объекта, который самостоятельно совершает какое-либо действие либо подвергается воздействию с целью внести те или иные изменения (гнуть, строить, бросать, влиять) [12, 91-93]. А. Вежбицкая, наряду с традиционными, каузативными предлагает считать также глаголы, соответствующие русским сломаться, садиться, идти, которые, по ее мнению, являются семантически транзитивными (переходными) и содержат «имманентный каузативный элемент» [13, 171-172]. Следствием действия каузативных глаголов типа есть, читать является ‘пребывание объекта в состоянии поглощения, чтения’. Сюда же А. П. Чудинов относит лексические единицы, у которых обозначение объекта действия включается в семантику глагола, в связи с чем они не являются переходными: например, возвратные глаголы отелиться, бриться [14, 47-51].
Традиционно принято считать, что в славянских (белорусском, русском) и германских (английском, немецком) языках оформление каузативного значения тесно связано с формальными средствами выражения глагольной переходности: каузативный глагол функционирует как прямопереходный глагол без предлога. По мнению некоторых лингвистов, это не единственное морфологическое разрешение каузативной ситуации. А. В. Исаченко решает эту проблему, отрицая существование переходных/непереходных глаголов, так как переходность/непереходность, по его мнению, не является постоянным свойством глагола, и говорит только о переходных и непереходных значениях глаголов [15, 350]. П. П. Шуба пишет, что «...переходность или непереходность глагола - это его семантическая черта. И поэтому формальный показатель - падеж имени-объекта - не всегда может быть исчерпывающим критерием при определении переходности/непереходности или характера переходности» [16, 16]. За внешними грамматикализованными различиями глаголов видны их категориальные семантические сходства.
Таким образом, при широком понимании каузативности, принятом в настоящей статье, каузативными будем считать акциональные глаголы со значением интеллектуального или ментального, физического, социального действия, направленного на другое лицо или предмет, в результате чего последнее само совершает какое-либо действие, испытывает состояние, меняет качество [17, 57-58]. Формальные средства выражения каузативного значения не будем ограничивать винительным беспредложным, поскольку один из рассматриваемых германских языков (английский) такими средствами не располагает. Для того чтобы сопоставить категорию каузативности в славянских и германских языках, необходимо опираться на семантические признаки ‘каузативность’ - ‘Х делает так, что начинает иметь или имеет место новая ситуация Р’; ‘переходность (транзитивность)’ - ‘направленность действия субъекта на объект’.
В современной лингвистике каузативная пара рассматривается как оппозиция каузативного глагола и его некаузативного коррелята. Согласно традиционному взгляду на данную оппозицию, каузативные глаголы, являясь семантически производными от некаузативных, представляют более высокий уровень глагольной лексики по сравнению с парными некаузативными. К некаузативному глаголу присоединяется значение каузации k, и образуется каузативный глагол. Данный процесс обычно называют каузацией.
Каузативные глаголы - это глаголы активного действия, которое осуществляется каузатором и вызывает изменение состояния другого лица или предмета. Каузативные глаголы, в отличие от некаузативных, имеют сложную семантическую структуру: в них содержится не только сема действия, но и сема состояния, приписываемого объекту действия, а также обязательная сема причинности, мотивации [7, 9].
Каузативные глаголы являются двунаправленными. Двунаправленность глаголов активного действия проявляется в их связи с агенсом и пациенсом одновременно: в ситуации, выражаемой каузативным глаголом, объект является субъектом некаузативного глагола [7, 9]. Некаузативные глаголы имеют значение действия без отношения к его причинному акту (например, бояться, просыпаться, чувствовать).
Но существует и другая точка зрения на обозначенную проблему, освещенная в работах Б. Левин, M. Раппапорт Ховав и Ч. Пинона [18], [19]. Модель каузативной оппозиции, предлагаемая авторами, несколько отличается от традиционной. Их идея заключается в том, что некаузативный
ФШАЛАГГЧНЫЯ НАВУКІ
113
глагол, или, как они его называют, инхоативный, является декаузативом (деагентивом) каузативного глагола [18, 37], [19, 273]. Такая пара состоит из переходного и непереходного глагола, семантическая связь между которыми проявляется в том, что непереходный глагол обозначает каузируемое переходным глаголом новое состояние объекта. Исходя из анализа лексического материала польского, английского и немецкого языков, Ч. Пинон приводит доказательства в пользу этой точки зрения. Рассматривая глаголы с возвратным постфиксом либо возвратным местоимением, он утверждает, что, когда появляются эти элементы, инхоативный глагол образуется от каузативного и морфологическая деривация идет в обратном направлении [19, 278]. Такую модель Ч. Пинон предлагает называть декаузацией. Б. Левин и М. Раппапорт Ховав считают ее достаточно продуктивной [18, 35]. В данной работе мы придерживаемся традиционного понимания каузативной оппозиции.
Сторонники как традиционной, так и нетрадиционной модели предлагают выделять различные типы формальных оппозиций (ФО) между каузативным и некаузативным глаголом: 1) деривационные (рус. открыть - открыться), 2) конверсивные (англ. change ‘менять’- change ‘меняться ’), 3) морфологические (рус. выращивать - расти), 4) супплетивные (рус. жечь -гореть) [20, 3-5], [18, 42], [19, 290-293].
Перечисленные четыре типа называются полными (термин Г. Г. Сильницкого), поскольку налицо оба их члена. Они охватывают основную часть каузативных оппозиций в славянских и германских языках.
Особый интерес вызывает существование неполных оппозиций. Неполные ФО представлены следующими типами.
1) Неполные транзитивные ФО: представлен лишь каузативный глагол. В роли некаузативного члена оппозиции здесь, как правило, выступает сочетание вспомогательного глагола (глагола-связки) и причастия прошедшего времени (отглагольного прилагательного) от каузативного глагола (англ. place ‘помещать’ - be placed, нем. schwarzen ‘чернить’ - schwarz werden, рус. защищать - быть защищенным, бел. бяліць - быць белым).
2) Неполные интранзитивные ФО: представлен лишь некаузативный глагол.
В роли каузативного члена оппозиции выступает сочетание служебного каузативного глагола и некаузативного глагола в форме инфинитива (англ. remember - make remember ‘заставить вспомнить’, нем. sprechen - sprechen lassen ‘позволить говорить’, рус. уйти - заставить уйти, бел. прыгадаць - прымусіць прыгадаць).
3) Перифрастические ФО: оба члена оппозиции могут быть выражены лишь посредством перифразы (англ. make more frequent ‘участить’ - become more frequent ‘участиться’) [20, 4].
Выводы
Суммируя сказанное, подчеркнем, что каузативность является самостоятельной категорией славянского и германского глагола. Семантические и функциональные различия не позволяют приравнять ее к залогу либо переходности. Каузативный глагол, как основной носитель каузативного признака, в каузативной оппозиции может иметь различное формальное выражение. Оппозиции могут быть полными либо неполными, но это не снижает статус каузативного глагола, поскольку, в отличие от некаузативного оппозита, последний способен целиком называть каузативную ситуацию и ее участников.
Литература
1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. - 4-е изд., стер. - М. : URSS : КомКн., 2007. - 576 с.
2. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. - 2-е изд., доп. - М. : Большая Рос. энцикл., 2002. - 628 с.
3. Юрэвіч, А. Л. Слоўнік лінгвістычных тэрмінаў / А. Л. Юрэвіч. - Мінск : М-ва выш., сярэд. спецыял. і праф. адукацыі БССР, 1962. - 246 с.
4. The linguistics encyclopedia / еd. by K. Malmkjaer. - London ; New York : Routledge, 2004. - 643 p.
5. Холодович, А. А. Проблемы грамматической теории / А. А. Холодович ; редкол.:
В. С. Храковский (отв. ред.) [и др.]. - Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1979. - 302 с.
6. Корди, Е. Е. Модальные и каузативные глаголы в современном французском языке / Е. Е. Корди. - Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1988. - 153 с.
114
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
7. Кильдибекова, Т А. Функционально-семантическая категория каузативности в русском языке / Т А. Кильдибекова // Исследования по семантике. Семантика слова и словосочетания : межвуз. науч. сб. / Башк. гос. ун-т ; редкол.: Л. М. Васильев (отв. ред.) [и др.]. - Уфа, 1984. - С. 8-18.
8. Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. - М., 2003-2008. - Режим доступа : http://www.ruscorpora.ru. - Дата доступа : 05.04.2008.
9. Апресян, Ю. Д Избранные труды : в 2 т / Ю. Д Апресян. - 2-е изд., испр. и доп. - М. : Шк. «Яз. рус. культуры», 1995. - Т 1 : Лексическая семантика: Синонимические средства языка. - 472 с.
10. Комаров, А. П. Система средств выражения причинно-следственных отношений в современном немецком языке : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 / А. П. Комаров ; Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. - М., 1973. - 70 с.
11. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. - М. : Иностр. лит., 1955. - 416 с.
12. Филиппов, А. В. К вопросу о каузативных и некаузативных глаголах / А. В. Филиппов // Рус. яз. в шк. - 1978. - № 1. - С. 90-94.
13. Wierzbicka, A. Lingua mentalis : the semantics of natural lang. / A. Wierzbicka. - Sydney ; New York : Academic Press, 1980. - 367 p.
14. Чудинов, А. П. О семантике и классификации каузативных глаголов / А. П. Чудинов // Семантические классы русских глаголов : межвуз. сб. науч. тр. / Ур. гос. ун-т ; Э. В. Кузнецова (отв. ред.) [и др.]. - Свердловск, 1982. - С. 47-54.
15. Исаченко, А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким : в 2 ч. / А. В. Исаченко. - Братислава : Словац. акад. наук, 1960. - Ч. 2 : Морфология. - 576 с.
16. Шуба, П. П. Дзеяслоў у беларускай мове / П. П. Шуба ; пад рэд. М. Г Булахава. - Мінск : БДУ, 1968. - 82 с.
17. Всеволодова, М. В. Теория функцинально-коммуникативного синтаксиса: фрагм. приклад. (пед.) модели яз. : учебник / М. В. Всеволодова. - М. : Моск. гос. ун-та, 2000. - 502 с.
18. Levin, B. A preliminary analysis of causative verbs in English / B. Levin, M. Rappaport Hovav // The acquisition of the lexicon / ed. by: L. Gleitman, B. Landau. - Cаmbridge, 1994. - P. 35-81.
19. Pinon, C. Modelling the causative-inchoative alternation / C. Pinon // Ereignisstrukturen. - 2001. -№ 76. - Р 273-293.
20. Сильницкий, Г. Г К сопоставительному изучению форм выражения смысловых каузативных оппозиций в русском, французском, итальянском, немецком и английском языках / Г. Г Сильницкий, Н. Д. Трегубов, З. Ф. Смирнова // Типологическое сопоставление семантических классов знаменательных слов : сб. науч. ст. / Смолен. пед. ин-т ; редкол.: Г. Г. Сильницкий [и др.]. - Смоленск, 1973. - С. 3-12.
Summary
The article deals with the correlation of verbal categories such as causativity, voice and transitivity in Slavic (Byelorussian, Russian) and Germanic (English, German) languages. The subject-object relations of the verb closely tie causativity, voice and transitivity thus determining the topicality of the problem. The outcome of the research is to define the place of causativity among other verbal categories.
Поступила в редакцию 05.02.13.
