CC BY
35
страницы истории науки и здравоохранения
© БЛОХИНА н.н. - 2015 УДК: 615(092)
святитель московский филарет и «институт сердобольных вдов»
Наталья Николаевна Блохина (Национальный научно-исследовательский институт общественного здоровья имени Н.А. Семашко, Москва, директор - акад. РАН, д.ф.н., д.м.н., проф. Р.У Хабриев)
Резюме. В статье рассматривается деятельность святителя Филарета Московского по совершенствованию российского «Института сердобольных вдов». Начиная с 1815 года, каждый год, в присутствии значимого числа государственных и официальных лиц в С-Петербурге вступало в жизнь новое пополнение профессионально подготовленных «сердобольных вдов». Пройдя годичное испытание, после приведения к присяге, каждой из сердобольных вдов вручался золотой крест на зеленой ленте с надписью на одной стороне «Всех скорбящих радость», а с другой «Сердоболие». С 1818 по 1819 гг. проходили испытательный срок сердобольные вдовы из «Московского Вдовьего Дома». В 1819 году было принятие ими присяги. В задачу святителя Филарета Московского входило духовное пробуждение у русских сердобольных вдов самых лучших духовных качеств как основы «Института сердобольных вдов» - будущей государственной российской больничной системы «Института ухода за больными». Сочувственное отношение святителя Филарета Московского к деятельности сердобольных вдов свидетельствовало о важности возлагаемых на них в то время обязанностей. Его понимание тягот их труда, его сочувствие становились нравственной поддержкой сердобольных на их трудном поприще. Примером своей жизни, высотой своего духа он смог пробудить их доверие к себе, к своим силам, он вдохнул веру в их будущий подвижнический путь. Святитель Филарет Московский становился высоким нравственным авторитетом, примером служения Богу и Отечеству и заботливым старшим другом. Весь свой духовный опыт, приобретенный за время своего служения, и всю свою мудрость он вложил в терпеливое духовное наставничество. Он никому не отказывал ни в совете, ни в утешении. И поэтому его требования относительно образцовой постановки труда сердобольных вдов были восприняты последними вполне естественно и старательно ими выполнялись в жертвенном служении больному человеку.
Ключевые слова: «Институт сердобольных вдов», святитель Филарет Московский, «Институт сердобольных вдов», клятвенное обещание.
THE ST. pHILARET OF MOSCOW AND «THE INSTITUTE OF COMpASSIONATE WIDOWS»
N.N. Blokhina
(National research Institute of public health named after N.A. Semashko, Moscow, Russia)
Summary. The article considers the activities of the St. Philaret of Moscow on the improvement of the Russian "Institute of compassionate widows". Since 1815 year, every year, in the presence of a significant number of state and officials in St. Petersburg came to life a new addition to professionally trained "compassionate widows". After a yearlong test, after the inauguration, each of the compassionate widows were given a gold cross on a green ribbon with the inscription on one side "All the afflicted" and "Mercy". From 1818 to 1819, he was under probation compassionate to the widow of "Widow's Moscow House". In 1819 it was their acceptance of the oath. The task of prelate Filaret of Moscow was part of the spiritual awakening of the Russians compassionate widows the best spiritual qualities, as the basis "of the Institute of compassionate widows" - a future state of the Russian health insurance system, "Institute of nursing". Sympathetic attitude of prelate Filaret of Moscow to the activities of the compassionate widows testified to the importance assigned to them in the time of duties. His understanding of the burdens of their labour, his sympathy became a compassionate moral support in their difficult assignments. The example of his life, the height of his spirit, he was able to awaken their confidence, to their forces, breathed faith in their future ascetic path. The St. Philaret of Moscow had become the highest moral authority, an example of service to God and Fatherland and caring older friend. All his spiritual experiences during his service and all his wisdom he invested in patient spiritual mentoring. He never refused, neither in the Council nor in the consolation. And so his requirements on a way of statement of work of compassionate widows were considered the last quite naturally and diligently discharging in sacrificial Ministry to a sick person.
Key words: "Institute of compassionate widows", St. Philaret of Moscow, "the Institute of compassionate widows", an oath.
Чем далее развивался «Институт сердобольных вдов», тем очевиднее становилась польза приносимая им, тем большим вниманием, льготами идущими от государства пользовались «сердобольные вдовы» [3].
Следовательно существенной задачей императрицы Марии Федоровны как представительницы государственной власти являлось то, чтобы подчинить проводимую ею государственную политику соответствующим духовным целям и задачам.
В Москве «сердобольные вдовы» приступили в качестве испытуемых к своей работе в « больнице для бедных» в 1818 г. Наставницами для них стали петербургские сердобольные вдовы. В Москве первое торжественное принятие присяги сердобольными вдовами
состоялось в декабре 1819 г.
21 ноября 1819 г. последовал рескрипт государыни императрицы Марии Федоровны о посвящении вдов, находившихся на испытании, в звание «сердобольных», обращенный к опекуну, управлявшего Московским Вдовьим Домом П.П. Нарышкину. Этот рескрипт давал подробные указания каким образом должно было проходить торжественное посвящение прошедшим подготовку шести «сердобольных вдов» уже в Москве: «... прошу Вас учредить так, чтобы торжественное введение их в сие звание воспоследовало в день рождения императора, Любезнейшего Моего Сына, 12 наступающего декабря месяца, для чего на сей первый раз потребное число знаков отличия сего разряда к Вам от меня до-
ставлено будет, а платье, для сих вдов установленное, получите из здешнего Вдовьего Дома, одно образцовое, и нужное количество камлота на постройку прочих».
Императрица Мария Федоровна писала из С-Петербурга далее: «Потом сделайте Мне удовольствие и заблаговременно до торжества съездить к преосвященному Митрополиту Московскому и, уведомив его о моем намерении, чтобы 12 декабря избранные шесть вдов торжественно вступили в звание сердобольных (выделено нами -авт.), попросите его, так как он сам по причине праздника быть не может, чтобы назначил кого заблагорассудит вместо себя для совершения священнодействия при сем случае в церкви Вдовьего Дома и позволил бы привести сих вдов к нему для получения его архипастырского благословения, как это здесь было. А в назначенный день пошлите их к нему с смотрителем Вдовьего Дома; в самый же день торжества, после Божественной литургии, совершающий священнодействие делает сердобольным вдовам соответствующее предмету поучение, приводит их к присяге по форме, нарочно для того сочиненной и приложенной при моем повелении, и, за отсутствии Моим, воспрещающим Мне самой возложить на них знаки отличия, как я в первый раз и здесь сделала, он же возложит на них сии знаки, а впредь возложение оных делается Вами. После совершения всего обряда, вдовы сии получат через Вас свидетельство на звание сердобольных, о том публикуется о сем учреждении в газетах, на какой конец прилагаю здесь копию с формы, по которой здесь в подобном случае публикация была напечатана» [3].
Таким образом, каждый год, и в Санкт-Петербурге и в Москве, в присутствии значимого числа государственных и официальных лиц в церковной обстановке, торжественно вступало в жизнь новое пополнение профессионально подготовленных сердобольных вдов.
После годичного испытания, после приведения к присяге, каждой из сердобольных вдов вручался золотой крест на зеленой ленте с надписью на одной стороне «Всех скорбящих радость», а с другой «Сердоболие», который носился ими пожизненно.
Императрица Мария Федоровна дала пример бережного отношения к традиции и оставалась примером для подражания. И поэтому закономерно, что в церемонии принятия клятвенного обещания появлялись свои строгие нормы. Создаваемый вдовствующей императрицы Марии Федоровны «Институт сердобольных вдов» был достоин такого особо ответственного подхода к принятию клятвенного обещания сердобольными вдовами со стороны государственных лиц.
Так, посвящение в сердобольные вдовы становилось неотъемлемой частью государственной жизни, а подробная до тонкости торжественная церемония приведения к присяге сердобольных вдов становилась олицетворением высокого статуса сердобольных вдов и также делало их эталоном профессионального поведения у постели больного.
Долгое время затруднительно было найти свидетельства современников - тех, которые были бы хорошо знакомы с деятельностью «Института сердобольных вдов». Трудность поиска состояла в том, что не каждый из государственных лиц отмечал такое важное событие, как принятие присяги сердобольными вдовами в своих дневниках или в своей переписке.
К настоящему времени мы располагаем 3-мя фрагментами из переписки Александра Булгакова со своим братом: от 12 декабря 1821 г., декабря 1823 г. [1].
Принятие присяги проводилось в Москве святителем Филаретом Московским. Кем являлся А.Булгаков в то время? Александр Яковлевич Булгаков (1781-1863) чиновник по особым поручениям при московском генерал-губернаторе (1809-1832), московский почтовый директор (1832-1856).
Приведем значимый фрагмент переписки: помеченный «12 декабря 1821 года». Александр Булгаков на-
писал своему брату: «Петр Петрович Нарышкин звал меня в свой Вдовий дом, где служил Филарет, и было посвящение четырех сердобольных вдовиц. Преосвященный говорил речь, тронувшую всех; вдовицы рыдали, и он сам так был тронут, что заплакал. Как он говорит хорошо! Жаль только, что голос его слаб и что, вероятно, не все, могли его слышать. Я забрался к нему поближе. Он начал историческим начертанием человеколюбивого сего учреждения, описал добродетели Августейшей учредительницы, а потом делал увещания и наставления вдовицам, надел на них кресты золотые на зеленой ленте, приводил их к присяге» [1].
Многое переживший в жизни Александр Булгаков будучи современником сердобольных вдов - тех «сердобольных», которые в тот знаменательный день 12 декабря 1821 г. принимали присягу, все-таки не смог до конца понять происходившего на его глазах важнейшего государственного акта: принятия присяги - клятвенного обещания, свидетельствующего о том, что все силы «сердобольных вдов» будут отданы больному человеку.
Образно и точно описанный и воспроизведенный А. Булгаковым в своей переписке акт торжественного принятия присяги сердобольными вдовами позволяет нам буквально присутствовать при этой присяге. Хотя эти записи краткие, но и сегодня найденные нами фрагменты переписки поражают искренностью переживаний лиц, вступающих на поприще служения больным и страждущим.
Во время принятия присяги, Святитель Филарет Московский, говоря свое сокровенное слово, обращенное к сердобольным вдовам, заставил их заплакать. Это могло произойти потому, что их соединила боль совместного сопереживания.
Каждый из официальных лиц, присутствующих на церемонии принятия присяги сердобольными вдовами, по-своему переживал торжественность происходящего события. В день принятия присяги сердобольными вдовами святитель Филарет Московский проводил церковную службу, стремясь подчеркнуть важность совершающегося. И он смог этого достичь своей проникновенной службой, которую совершал, с невероятным духовным подъемом.
Здесь нужно сказать о том, что своим высоким моральным авторитетом и своим духовным подвигом святитель Филарет Московский в то время оказывал влияние на представителей всех сословий русского общества. Служба и проповеди Святителя Филарета Московского всегда были наполнены глубочайшим содержанием. Неустанный труд святителя Филарета над душами сердобольных вдов было сродни своеобразному явлению в Русской Православной Церкви как старчество. Старцы своим духовным подвигом и своим высшим духовным авторитетом веками оказывали влияние на русское общество.
Будучи занятым, участвуя в российских государственных делах, он не упускал из виду «сердобольных вдов». Святитель Филарет Московский был хорошо знаком с их трудом. Он отличал сердобольных вдов за их светлую возвышенную душу. Он ясно видел как приходилось им подвижнически работать. В личном же его общении с сердобольными всегда царил внутренний глубочайший мир.
Он был близок сердобольным вдовам при их служении больным во время прохождения ими испытательного срока. Святитель Филарет Московский искренне переживал момент принятия присяги и движимый любовью, понимая какие тяготы ожидают сердобольных вдов на их поприще, он нашел слова, которые сделали принятие присяги «сердобольными» прикровенной. Кроме того, святитель Филарет Московский смог увидеть в благочестивых сердобольных вдовах лучших представительниц высокой духовной жизни, проявивших в своей труженической жизни по уходу за больными, подвиг любви, сопровождаемый молитвой. Он явился тем пастырем, который реально увидел в совер-
шаемых ими делах каждодневный подвиг сердобольных вдов. Именно в благочестивых сердобольных вдовах он видел достойных дочерей своего Отечества.
И вот, наконец, торжественное принятие сердобольными вдовами присяги. Сердобольные вдовы, достойно прошедшие свой испытательный срок, предстояли пред ним особенно с «просветленными лицами» и вполне осознанно могли принять клятвенное обещание. Предстоявшие пред ним женщины - «сердобольные вдовы», уже много выстрадавшие на своем жизненном пути и через свое страдание ставшие человечнее, заботливее, сострадательнее.
Святитель Филарет Московский благословлял сердобольных вдов на долгий и трудный путь служения больным людям. Этот путь был непростым путем. И он знал на какое трудное дело он дает свое благословение. Искренне переживая момент принятия присяги, движимый любовью, святитель Филарет, понимая какие тяготы ожидают сердобольных вдов на их поприще, не мог не разделить чувства вступающих в дело служения больному человеку «сердобольных вдов», и все присутствующие государственные лица засвидетельствовали, что в момент принятия присяги сердобольных вдов на глазах его появились слезы. Святитель Филарет Московский не стеснялся своих слез. И очевидцы происходящего почувствовали в совершавшемся пред их глазами какое-то откровение. Это явилось редчайшим чистосердечным проявлением его духа.
К сожалению, мы не располагаем к настоящему времени, содержанием речи святителя 1821 года. Но, в многотомном собрании «сочинений святителя Филарета Московского» нами найден текст его проповеди более позднего времени, сказанной им пред обетом, даваемым сердобольными вдовами.
Святитель Филарет говорил: «Чтобы распространять между человеками свет, или иначе сказать истину и добро, для сего, кажется, мы не знаем более открытых способов, как три следующие: слово, власть, пример. Слово действует убеждением, власть - праведно употребляемым могуществом, пример располагает к подражанию. < ... >. Но что еще скажем более близкое к тем, которых состояние подобно не граду, стоящему верху горы, но, может быть, только хижине под горою? Неужели может и их свет просвещаться пред человеки? - Почему не так? И малый светильник в хижине увидит блуждающий странник, и пойдет на его свет, и найдет в хижине спасение от холодной ночи или зверя, и успокоится в безопасности, и обрадуется странноприимству. И скромное доброе дело человека, невидимого в мире, если одушевлено добрым и святым намерением, есть дело света, которое действует в сем качестве, привлекая к добру: и даже, под управлением Провидения, простирает иногда свое действие на неизмеримую даль.
Посмотрите на указанную Сердцеведцем вдовицу, которая по избытку благочестивого усердия, последние две лепты положила в сокровище храма. Какое маленькое доброе дело! Но пред сколькими миллионами человеков просветилось оно и еще будет просвещаться в Евангелии, уча одних делать добро и при малых способах, а других, и в малых делах, и в малых людях, высоко ценить доброе чувство и святую мысль.
И вот поощрительный пример и для вас, благолю-бивые вдовицы, избранные и избранные в человеколюбивое служение болящим. Не блистательное дело, посидеть у одра болящего, верно подать ему врачество, послужить его покою, сказать ему слово утешения: но если сие, одушевлено будет чувством христианской любви, святою заботою и молитвою о мире души болящаго: то будет ваше скромное дело делом света для ближнего, и вашу совесть озарять будет светом внутреннего утешения. И никто из нас братия да не уклоняется от заповеди всеобщего Святодавца. Каждый да творит добро по возможности, и да светит делами света, если наряду с великими светилами, то хотя между малыми звездами. Хорошо быть хотя бы малою искрою в том Божием небе,
где и малая искра светлее и прочнее здешнего солнца. Тако да просветися свет ваш. Аминь» [6].
Кем являлся преосвященный Филарет, о котором так тепло написал А.Булгаков?
Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) (1782-1867), святитель. Окончил Троицкую Духовную семинарию (1800-1803). Преподаватель семинарии (1803). Принял постриг (1808), иеромонах (1809), преподаватель Санкт-Петербургской Духовной Академии (1810), архимандрит (1811). Профессор богословия (1814), епископ Ревельский, викарий Санкт-Петербургской епархии (1817), архиепископ Тверской и Кашинский, член Святейшего Синода (1819), архиепископ Ярославский и Ростовский (1820), Московский и Коломенский, свя-щенноархимандрит Троице-Сергиевой Лавры (1821), митрополит (1826). Автор историко-теологических и катехизаторских работ. Переводил на русский язык Священное Писание. Известный проповедник, он участвовал в составлении важнейших государственных актов. Удостоен ордена Андрея Первозванного. Во время принятия сердобольными вдовами присяги он являлся архиепископом одной из старейших и важнейших епархий - Московской и священно-архимандритом Свято-Троицкой Сергиевой лавры. С тех пор и до кончины своей Филарет стоял с честью и пользою во главе епархиального управления первопрестольного града, не прекращая вместе с тем учено-литературной деятельности и не переставая принимать живейшее и деятельное участие в делах как общецерковного, так и общегосударственного характера, призываемый к тому высшею властью. Именно на своем посту, в своей более чем 40-летней ипостаси как митрополит Московский Филарет стал известен всей России. Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский, причислен к лику святых, прославлен Русской Православной Церковью в 1993 г. Почти полвека управлял Филарет Московскою епархиею, сначала в сане архиепископа, а затем в сане митрополита Московского. Это время было самым замечательным периодом и в истории не только Московской епархии, и в истории Русской Православной Церкви XIX столетия. Как истинный архипастырь, Филарет во все вникал сам, был полным и настоящим хозяином в своей епархии, зорко наблюдал за всеми подчиненными органами управления, везде и на все налагал печать своих мудрых резолюций, распоряжений и суждений [2]. Гражданские ведомства также находились в поле его зрения. Он даже составлял протоколы как, например, в 1830 холерном году он составил важное положение: «б очищении (дезинфекции) товаров». И на все он находил время и притом, если что говорил, писал или делал, то всегда со знанием дела и глубокою основательностью и глубокой сердечностью. Он вел обширнейшую глубоко-назидательную переписку, составившую несколько томов в печатном издании. Его ум и неутомимая деятельность нужны были и в гражданском ведомстве. Дела гражданского ведомства, соприкасающиеся с церковными, находились в его сфере. Он редактировал многие части законоположений, находящихся в «Своде законов» Российской Империи. Ему принадлежало составление или редакция таких важных государственных актов, как акт о престолонаследии после бездетного императора Александра I и многие другие. Митрополит Московский Филарет был мудрым, проницательным и неутомимым деятелем, где только он не бывал, все и везде как-то невольно подтягивались.
Его подвижническая жизнь «делала его истинным святителем и еще более возвышала его значение, делала имя его народным» [2]. Он принимал большое число посетителей и широко занимался благотворительной деятельностью. Он по-отечески заботился о благоустройстве и преуспеянии и нового «Института ухода за больными» - «Института сердобольных вдов». «Институт сердобольных вдов», для умудренного жизнью святителя Филарета Московского, как и всех возникших в дальнейшем «Институтов ухода за больными», стал делом
государственной важности.
Строки же писем А. Булгакова своему брату поражают искренностью переживаний лица, ставшего очевидцем важного события - вступления «сердобольных» на поприще служения больным страждущим. Фрагмент переписки А.Булгакова дает возможность увидеть то, чему он был свидетелем - совершающегося на его глазах государственного акта принятия присяги сердобольными вдовами. Строки письма А. Булгакова передают нам чистоту души и сердечную простоту святителя Филарета Московского.
Александр Булгаков в своей переписке выразил свои мысли, мысли-современника, касательно дела ухода за больными. Александр Булгаков писал своему брату: «Препровождаю экземпляр клятвенного обещания. Оно также сочинено им. Обязанности ужасные! Кажется, выполнить их есть вещь сверхъестественная. Я понимаю, что брату можно всем жертвовать для брата, матери для дочери, отцу для сына, мужу для жены, или другу для друга; но тут вдовица должна все в мире забыть и всем жертвовать для первого больного, для незнакомого, стараниям ее вверяемого. Вот торжество добродетели, истинное христианство! После было молебствие за здравие государя. П.П. познакомил меня с преосвященным. Видно что умница» [1].
Святитель Филарет Московский, судя по свидетельству А. Булгакова, являлся автором текста упомянутого клятвенного обещания. Требования по отношению к сердобольным вдовам были очень высокими, что вызывало искренне восхищение его сердобольными вдовами.
Святитель Филарет Московский поразил А. Булгакова своей мудростью. Он являл собой священнослужителя удивительного по чистоте, по незыблемой мудрости, олицетворявшим любовь и являвшим собой пример для многих. Его сердце, разделяло с «сердобольными вдовами» их переживания, связанные с их будущим длительным и ответственным путем служения больному человеку.
Текста клятвенного обещания «сердобольных», созданного святителем в 1821 году, мы, к сожалению, не нашли. Но, в «Уставе Санкт-Петербургского Вдовьего дома» (СПб., 1842) мы находим сведения о сохранившейся части того обета, который произносили «сердобольные вдовы» в момент своей присяги. По содержанию обет был близок клятве «сердобольных вдов»: «Желая... подражать сердоболию... Иисуса Христа, из любви к страждущему человечеству исцелявшему всякий недуг и всякую болезнь... клянусь... , что доколе сил моих достанет, употреблять буду все мои попечения и труды на богоугодное служение болящим..., буду тщательно соблюдать все, что по настоянию врачей призвано будет полезным и нужным для восстановления здравия вверенных моему попечению болящих., что по долгу христианского милосердия не только буду заботиться о телесном, но и о душевном здоровье болящих., буду по возможности стараться моим примером и советом располагать и самих болящих к молитве веры, спасающей больных...» [7].
Даваемое сердобольными вдовами клятвенное обещание вполне сопоставимо с той гражданской и военной служебной присягой, которая давалась в то время в Российской Империи гражданскими служащими и военнослужащими. Нами найдено свидетельство специалиста в области российского права Я.И. Баршева, который выступил со своей речью на публичном акте Императорского Александровского лицея 9 января 1852 года: «Присяга», - по мнению профессора доктора прав Я.И. Баршева, - не есть простой обряд, нужный для впечатления на зрителей, помертвый знак, под которым не таится высокая и существенная идея, но действие, освященное церковью, чувствительный вид которого весь проникнут внутреннею, духовною, священною силою» [4].
Я.И. Баршев предлагал тем государственным ли-
цам, которые слушали его, вникнуть в «значение, существо и образ присяги». Он, глубоко знающий область российского права, в своей речи на публичном акте Императорского лицея 9 января 1852 г., где присутствовало значительное число государственных официальных лиц и преподавателей Императорского Александровского лицея, свидетельствовал: «Что значит присяга вообще? Это есть акт совести и религии, при котором призывается Бог в свидетели истины какого-либо слова, и как судья и воздаятель в случае неправды» [4].
В его речи присутствует еще одно верное наблюдение: «В странах, где религиозные отряды присяги считаются маловажным, где поэтому нет их, где присяга есть акт не религиозный, а только - что гражданский, где требует ее светское лицо, без посредства духовного, там присяга не имеет силы и уважения, там непрестанно клятвонарушение». Это последнее существенное свидетельство профессора Я.И. Баршева, применительно к сердобольным вдовам, дававшим клятвенное обещание в церковных храмах, говорило о том, что уже в самом начале своего пути создаваемые российские «Институты ухода за больными» шли в верном направлении, в отличие от других стран.
К присяге сердобольных вдов приводили ежегодно. Вот почему, ровно через год, в переписке Александра Булгакова от 12 декабря 1822 г. мы вновь видим его в мундире своего ведомства, в храме Московского Вдовьего Дома в качестве очевидца, торжественно принимаемой сердобольными вдовами присяги.
Письмо Александра Булгакова от 12 декабря 1822 г.: «надобно ехать слушать обедню во Вдовий дом: звал Петр Петрович; там будет посвящение нескольких сердобольных вдов. Обедать буду у князя Дмитрия Володимировича, а ввечеру собрание; то есть не выйду из мундира целый день» [1].
Письмо от 13 декабря 1823 г.: «Я был у обедни вчера во Вдовьем доме; служил Филарет, говорил прекрасную речь, а П.П. Нарышкин давал после, как всякий год, славный завтрак. Посвятили пять вдов в сердобольные. ... Был и князь Дмитрий Владимирович, но приехал к концу проповеди. За обедом, на коем было, верно, более 120 человек... обед был славный. Я видел тут Бенкендорфа, Орлова-Давыдова, генерала Турчанинова..» [1].
Это письмо еще раз свидетельствует о том, что каждый год, когда вступало в жизнь новое пополнение профессионально подготовленных сердобольных вдов, во время принятия ими присяги присутствовали первые лица российского государства. А принятие присяги «сердобольными вдовами», становившееся традиционной, проводилось в то время в Москве святителем Московским Филаретом. Отмечалось это событие участниками проводимой церемонии и «славным завтраком», организованным опекуном Московского Вдовьего Дома П.П. Нарышкиным и «славным обедом», даваемым московским генерал-губернатором Д.В. Голицыным.
Таким образом, сердобольные вдовы, приняв в свое время на себя бремя обязанностей по уходу за больными, которое требовало крепких сил и неутомимой каждодневной деятельности, всегда видели по отношению сочувственное отношение святителя Московского Филарета, что свидетельствовало о важности возлагаемой на них тогда обязанности. Его понимание тягот их труда, его сочувствие становились нравственной поддержкой сердобольных на их трудном поприще. Примером своей жизни, высотой своего духа он смог пробудить их доверие к себе, к своим силам, он вдохнул веру в их будущий подвижнический путь.
Святитель Филарет Московский становился для сердобольных вдов высоким нравственным авторитетом, примером служения Богу и Отечеству и заботливым старшим другом. Весь свой духовный опыт, приобретенный за время своего служения, и всю свою мудрость он вложил в терпеливое духовное наставничество. И поэтому его требования относительно образцовой по-
становки труда сердобольных вдов были восприняты последними вполне естественно и ими старательно выполнялись.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Прозрачность исследования. Исследование не имело спонсорской поддержки. Исследователь несёт полную
ЛИТЕРАТУРА
1. Братья Булгаковы Переписка. - Т. 11. Письма 1821-1826 гг. - М.: Захаров М, 2008 - 271 с.
2. Корсунский Филарет митрополит // Русский биографический словарь т. Фабер. - М.,1900.
3. Московский Вдовий Дом (1803-1903). - М., 1903. -64 с.
4. Речь профессора доктора прав Я.И. Баршева, читанная на публичном акте Императорского Александровского лицея 9 января 1852 г. // Памятная книжка Императорского Александровского лицея на 1852-1853 г. - СПб., 1852.
5. Филарет (Дроздов), свт. Сочинения. - Т. IV. - М., 1882.
6. Устав Санкт-Петербургского Вдовьего дома. - СПб, 1842.
ответственность за предоставление окончательной версии рукописи в печать.
Декларация о финансовых и иных взаимодействиях. Автор разрабатывал концепцию и дизайн исследования и готовил рукопись. Окончательная версия рукописи была им одобрена. Автор не получал гонорар за исследование.
Работа поступила в редакцию: 28.04.2015 г.
REFERENCES
1. Brothers Bulgakovs Correspondence. - Vol. 11. Letter 18211826. - Moscow: Zakharov M., 2008. - 271 p. (in Russian)
2. Metropolitan Filaret of Korsun // Russian biographical dictionary by T. Faber. - Moscow, 1900. (in Russian)
3. Moscow Widow's House (1803-1903). - Moscow, 1903. -64 p. (in Russian)
4. Speech of Professor Dr. J. I. Barshev rights, read in a public act of the Imperial Alexander Lyceum 9 January g // Memorable book of the Imperial Alexander Lyceum in 1852-1853. - St. Petersburg, 1852. (in Russian)
5. Philaret (Drozdov), St. Works - Vol. IV. - Moscow, 1882. (in Russian)
6. The Charter of St.-Petersburg Widow's home. - St. Petersburg, 1842. (in Russian)
Информация об авторе:
Блохина Наталья Николаевна - к.м.н., e-mail: [email protected]
Information About the Author:
Blokhina Natalia - PhD, e-mail: [email protected]
