CC BY
63
of initial physical inability // Mediko-social'naja jekspertiza i reabilitacija. - 2005. - №1. - P.27-30. (in Russian)
12. Krom I.L., Livshits L.Ya., Rebrov A.P. The cerebrovascular pathology at patients with ischemic illness of heart with the established group of physical inability // Mediko-social'naja jekspertiza i reabilitacija. - 2002. - №3. - P.18-22. (in Russian)
13. Nikolaichuk S.V., Bykov Yu.N. Rehabilitation of patients with ischemic stroke // Sibirskij Meditsinskij Zurnal (Irkutsk). -2004. - Vol. 43. №2. - P.99-104. (in Russian)
14. Ponomarenco G.N. General physiotherapy. - Moscow: Meditsina, 2012. - 300 p. (in Russian)
15. Proshaev K.I., Ilnitskiy A.N. The stress imitation effects of medical rehabilitation of patients with arterial hypertension // Mediko-social'naja jekspertiza i reabilitacija. - 2002. - №2. - P.23-25. (in Russian)
16. Ushakov A.A. The practical physiotherapy. - Moscow: MSA, 2013. - 690 p. (in Russian)
17. Fedotchenko A.A. The regenerative medicine strategic problem of improvement of the population // Actual questions of regenerative medicine, physiotherapy in resort of Siberian region: Materials of the inter-regional scientific-practical conference developed to a 75-anniversary of a clinical resort «Angara». -Irkutsk, 2007. - P. 13. (in Russian)
Информация об авторах:
Рылова Елена Алексеевна - врач-невролог, 664001, г. Иркутск, ул. Радищева, 5, e-mail: irgb9@mail.ru; Окладников Владислав Иванович - профессор кафедры неврологии, 664003, Иркутск, ул. Красного Восстания, дом 1.
Information About the Authors:
Rilova Elena A. - neurologyst, 664001, Russia, Irkutsk, Radishcheva str., 5; Okladnikov Vladislav I. - MD, PhD, DSc (Medicine), Professor.
страницы истории науки и здравоохранения
© БЛОХИНА н.н. - 2015 УДК: 615(092)
к 200-летию создлния «института сердобольных вдов» в российской империи
Наталья Николаевна Блохина (Национальный научно-исследовательский институт общественного здоровья имени Н.А. Семашко, Москва,
директор - акад. РАН, д.ф.н., д.м.н., проф. Р.УХабриев)
Резюме. В статье рассматривается самый ранний период формирования «Института сердобольных вдов» в Российской империи. С развитием русской государственности и формированием государственной системы охранения народного здравия в начале Х1Х века обществом был востребован женский труд по уходу за больными. Проект учреждения больниц в С-Петербурге на 200, в Москве на 200 человек по ведомству «Воспитательных домов» для лечения обоего пола бедных и неимущих, под названием: «Больницы Воспитательных домов «для бедных» были утверждены указом императора Александра 1, «февраля 1 дня 1803года» Больничные надзирательницы стали первыми представительницами женского ухаживающего персонала, под наблюдением которых находились больничные «хожатые». «Инструкция для надзирательницы «Больницы для бедных» регламентировала поведение надзирательницы за больничными «хожатыми». И при той значительной ежедневной нагрузке, которая ложилась на «надзирательницу», при тенденции к постоянному увеличению числа больных, проводящих лечение в «Больнице для бедных», совершенно очевидным становился тот факт, что сама жизнь требовала притока большего числа обслуживающего больных медицинского персонала. Необходимость попечения соответствующего профессионального уровня медицинского обслуживания стимулировало создание Института «среднего медицинского персонала» («Института сердобольных вдов»), который уже в свою очередь гарантировал создание и поддержание в больничных учреждениях благоприятной и необходимой для выздоровления больных лечебной среды. Дальнейшие мероприятия по использованию женского труда для ухода за больными относятся к январю 1814 г., когда из Санкт-Петербургского Вдовьего дома пригласили на добровольных началах вдов в Санкт-Петербургскую «Больницу для бедных» для «прямого познания как ходить и смотреть за больными». После годичного испытания, 12 марта 1815 г., из 24 испытуемых вдов 16 было приведено к присяге (клятвенному обещанию).
Ключевые слова: «Институт сердобольных вдов», императрица Мария Федоровна, столичные «Больницы для бедных».
the 200тн anniversary of «the institute of compassionate widows» in the Russian empire
N. N. Blokhina
(National research Institute of public health named after N.A. Semashko, Moscow, Russia)
Summary. The article deals with the earliest period of the formation of the "Institute of compassionate widows" in the Russian Empire. With the development of Russian statehood and formation of the state system of protection of public health in the early 1 century society was demanded female labour to care for the sick. The project is the establishment of hospitals in St. Petersburg on 200, in Moscow for 200 people at the Department "Educational houses" to treat both sexes the poor and indigent, under the title: "Hospitals Educational buildings "for the poor" were approved by decree of Emperor Alexander 1, "February 1 day had" the matron of the Hospital were the first representatives of women's caring staff under the supervision
of which was sick "hogtie". "Manual for the matron "of the Hospital for the poor," regulated the behavior of the matron for the hospital "Horatii". And with the significant daily workload on "jailer", with tendency to a constant increase in the number of patients, conducting treatment in "Hospital for the poor", quite obvious became the fact that life itself demanded a further influx in the number of maintenance patients by health personnel. The need for appropriate professional care the level of medical care has led to the establishment of the Institute "nurses" ("Institute of compassionate widows"), which in turn ensured the establishment and maintenance in hospitals is favorable and necessary for the recovery of patients healing environment. Further activities on the use of female labour to care for the sick January 1814, when from St. Petersburg Widow's home were invited to volunteer widows in Saint-Petersburg "Hospital for the poor" to "direct cognition as to go and see the sick". After a year's test, March 12, 1815, of the 24 subjects 16 widows was sworn (solemnly promise).
Key words: "Institute of compassionate widows", Empress Maria Feodorovna, Metropolitan "Hospital for the poor".
Развитие лечебного дела в России начала XIX века определялось не только современным состоянием науки, но и развитием государственной системы здравоохранения, которая была ориентирована на оказание медицинской помощи различным сословным и социальным группам населения. При этом в начале XIX века русском обществом был востребован женский труд по уходу за больными.
Необходимость попечения о больных соответствующего профессионального уровня медицинского обслуживания стимулировало создание Института «среднего медицинского персонала» («Института сердобольных вдов»), который уже в свою очередь гарантировал создание и поддержание в больничных учреждениях необходимой для выздоровления больных лечебной среды.
В современной истории медицины сложилось мнение, что «Институт сердобольных вдов» - Институт подготовленного в рамках государственного здравоохранения женского медицинского персонала по уходу за больными, т.е. это ни что иное как существовавший непродолжительное время «Институт сиделок». Поэтому необходимо восстановить историческую правду и вновь напомнить о том, что «Институт сердобольных вдов», созданный в рамках Ведомства имп. Марии Федоровны, явился частью государственной системы российского здравоохранения.
Указом императора Александра I, «февраля 1 дня 1803года» в Санкт-Петербурге и Москве на финансовые средства Воспитательных домов были учреждены две «Больницы для бедных» по 200 коек каждая с целью «оказывать безвозмездно врачебное пособие всякого состояния, пола и возраста и всякой нации бедным и неимущим больным, судя по роду и степени болезни: или оставляя больных для лечения в больнице или надзирая над приходящими ежедневно за советом и лекарствами» [1]. (В 1828 г. после ухода из жизни императрицы Марии Федоровны эти больницы в память ее были названы Мариинскими).
В том же году (1803) 12 мая в Москве и 30 августа в Санкт-Петербурге «для призрения престарелых и не имеющих средств к пропитанию своему «вдов» были официально открыты Вдовьи Дома.
Мысль о создании системы ухода за больными профессионально подготовленными для этого «вдовами» из Вдовьих Домов принадлежала императрице Марии Федоровне. В самом начале XIX века она выдвинула идею о деятельности «вдов» из Московского Вдовьего Дома в «Московской больнице для бедных». В 1803 году императрица Мария Федоровна, под покровительством которой находились Воспитательные дома, «Больницы для бедных», Вдовьи дома, из-за нехватки в лечебных учреждениях ухаживающего персонала высказалась за использование женского труда в них, мотивируя тем, что, по сравнению с мужчинами, «всегда женщина к обхождению с больными попечительнее и нежнее» [6]. Ее планам помешала Отечественная война 1812 года. И только в 1813 году ее планы начали свое осуществление в Санкт-Петербурге.
Создавая «Институты сердобольных вдов» в двух столицах: Москве и С-Петербурге - императрица Мария Федоровна вела переписку с государственными официальными лицами, советуясь с попечителями столичных «Больниц для бедных», делилась своими планами дальнейшего устроения больничного дела.
Императрица Мария Федоровна глядела далеко вперед, она думала о том, что профессиональная подготовка сердобольных вдов будет в дальнейшем необходима не только в столичных «Больницах для бедных», но и российских больницах Приказа Общественного призрения и в частных домах. Императрица Мария Федоровна, в этой связи писала: «Помышляя о средствах дать во Вдовьем Доме, по мере их
сил, занятие полезное благотворительное, и к человеколюбивой цели сего заведения, <... > я решилась сделать опыт употребления некоторого числа вдов для присмотра за больными в больнице для бедных», дабы приучая их тем к хождению за ними и к оказыванию всякой помощи. составить таким образом особливый разряд вдов, которые не только в одной больнице <... > употреблены быть могли с великой для больных пользою, но и отпускались бы в частные дома, для хождения за больными. по добровольному их согласию. Когда же успехом опыта докажется возможность и польза сего заведения, тогда < . > я о учреждении такого разряда сердобольных вдов дам формальное предписание» [1].
Существует еще одно сохранившееся свидетельство того, что имп. Мария Федоровна стремилась к тому, чтобы «вдовы» оказывали бы существенную необходимую в больничных стенах медицинскую помощь в деле ухода за больными: «Я рассудила, что некоторые из призреваемых во Вдовьем Доме вдов можно было бы употребить с пользою для присмотра за больными в «Больнице для бедных», дабы нам более удостовериться в полезности такого заведения, я на первый случай хочу сделать опыт, а когда успех соответствовать будет ожиданию, тогда приступить к формальному учреждению постоянного разряда под названием сердобольных вдов» [5].
В 1804 году (1 сентября) в рескрипте Главному попечителю Воспитательного Дома д.т.с. Соймонову императрица Мария Федоровна писала следующее: «Михаил Федорович! Передаю на усмотрение Ваше следующую мысль мою: нельзя ли на месте, купленном для «Больницы для бедных», избрать положение, удобное к постройке довольно обширного дома для помещения всех 600 вдов, хотя с прикупкою к тому малого местечка из соседственных? В таком случае вдовы не только могли бы пользоваться одной в больнице церковью, но, посещая почасту сие заведение, склонились бы, может статься, некоторые, за умеренную плату, принять на себя присмотр за больными, и наконец сделались бы, может быть, все построение в больнице смотрительницы и хожатые излишними, а все больные могли бы препоручены быть надзору благотворительных вдов, к немалой для них пользе, поелику, без сумнения, женский присмотр особливо известных надежных и благонравных женщин есть для больных наилучший. Таким образом, сии два заведения соединились бы постепенно во взаимную для обоих выгоду. Больные пользовались бы нежным и рачительным попечением. Вдовы - получаемою, хотя и малою, платою улучшали бы свое состояние благотворительным трудом, а больница при уменьшении расхода, пришла бы в совершенное положение». [1]. В указанном рескрипте Императрицею было приписано: «О желании Моем употребить вдов при больнице, по их склонности, прошу еще никому, не говорить, кроме Александра Михайловича Лунина» [1].
Больничные надзирательницы стали первыми представительницами женского ухаживающего персонала, под наблюдением которых находились больничные «хожатые», ухаживающих за больными. «Инструкция для надзирательницы «Больницы для бедных» регламентировала поведение надзирательницы, наблюдающей за деятельностью больничных «хожатых».
Строгие и взыскательные надзирательницы ежедневно проводили в жизнь все обращенные к ним требования «Инструкции для надзирательницы «Больницы для бедных» [2].
Основной обязанностью «надзирательницы» являлось не только обеспечение достойного досмотра за больными «хожатых» и обеспечение чистоты всех помещений внутри больницы, в том числе в больничных палатах, постелях, белье. Надзирательница должна была следить, чтобы в палатах, где хожатые ухаживали за больными, всегда было в наличии
чистое и «починенное» белье.
Инструкция свидетельствовала о том, какова должна быть должность надзирательницы: «Должность ея есть пе-щися о чистоте внутри больницы, т.е. о палатах, о постелях и белье, и присмотре за больными..». Она строго наблюдать должна, чтобы белье, как на самих больных, также как и на кроватях «в надлежащее время переменяемо было и никогда неопрятность в оном не терпелась и чтобы нечистое белье немедленно отсылалось к кастелянше» (§3). И еще одно положение, касающееся нужного больным белья в палатах: «Надзирательнице нужно было смотреть, чтобы в каждой палате всегда имелось белье в запасе, по крайней мере, на одну перемену, чтобы при «встречающихся случаях, когда надобно вдруг белье переменить не было в том ни малейшей остановки» (§4).
Надзирательница никогда не должна была позволять, чтобы больным «хожатыми» давалось «разодранное» белье. Если в руках «хожатой» оказывалось разорванное белье, то она должна была «немедленно отослать оное обратно к ка-стеланше с замечанием, дабы разорванное белье было починено, равномерно должна она наблюдать, чтобы даваемо больным белье было совершенно сухо и без всякой сырости» (§5). Надзирательнице было вменено в обязанность следить за своевременной уборкой всевозможного мусора: «Она должна почасту, а особливо каждое утро, проходить все палаты и смотреть, дабы хожатые равномерно содержали в оных всевозможную чистоту, выносили и вычищали немедленно всякий сор, пыль и нечистоту, не позволяла бы больным оплевывать или марать полы, или даже постели, одеяла, столы и тому подобное; поелику для плевания имеются особливые сосуды, а для утирания и проч. платки или полотенца, которые и должны подавать каждому больному» (§6).
Благодаря сохранившейся «Инструкции для надзирательницы «Больницы для бедных»», мы можем отчетливо представить значительный круг обязанностей «хожатых» за больными: «При вспомоществованиях, которые хожатые обязаны оказывать больным, как-то: подымать, поворачивать, покрывать их, подавать им платки или полотенца, сосуды, напитки, пищу и проч. смотрительница наблюдать должна, чтобы хожатые все оное исполняли с попечением, кротостию и ласковостью, не оказывая нерадения, неудовольствия или даже грубости и злости, и с больными обходились бы с той осторожностью и человеколюбием, которых положение сего требует» (§7). При проявлении нерадения при обхождении с больными «хожатые» должны были чувствовать свою ответственность за каждый свой подобный поступок. Причем получая за этот поступок порицание от надзирательницы, им старательно внушалось, или старались дать понять, чтобы в дальнейшем, они впредь не должны были совершать ничего подобного.
Все это вышеперечисленное содействовало созданию благоприятных условий больничной среды, которое в свою очередь способствовало выздоровлению больных. А сформировавшаяся у «хожатых» при неослабном контроле надзирательниц, привычка к порядку оставалась у них на всю оставшуюся жизнь. Эта привычка к соблюдению чистоты и порядка облегчала их повседневные занятия и труды.
«Хожатые» должны были быть ознакомлены с значительным кругом медицинских знаний и навыков, которые были необходимы при уходе за больными. Фактически надзирательница повседневно занималась обучением «хожатых»: «Буде подчиненные в том ошибутся от неискусства или неведения, смотрительница должна им показывать, растолковывать и их учить, как обращаться с больными. Но если от своевольства, нерадения и лени или даже злости не оказывают надлежащей помощи и призрения, или в том отказывают, надзирательница должна немедленно о том уведомить смотрителя или эконома, дабы такие хожатые немедленно были отрешены и на место их определены другие» (§8). Надзирательнице необходимо было личным примером показать образцовое служение больному человеку, что она и делала.
В центре внимания надзирательницы находился также контроль за пожарной безопасностью в «Больнице для бедных». Выполнение надзирательницей этих обязанностей гарантировали минимальный риск возникновения пожара в больнице: «В обязанности надзирательницы в ночное время входило обойти все палаты хотя бы единожды за ночь. Она должна была обратить внимание на то, чтоб ночью так-
же как и дне осуществлялся уход за больными. Она должна была обращать внимание как поставлены свечи» (§9). Эта мера, зафиксированная в «Инструкции для надзирательницы «Больницы для бедных» была необходима, как мера предупреждения против пожаров. По-видимому, бывали случаи халатности со стороны хожатых, когда они пренебрегали требуемой в больнице пожарной безопасностью: «Как во время ночи больные, не имея другого надзора, остаются под присмотром одних хожатых, надзирательница, поставит себе обязанностию. По крайней мере, единожды в ночь пройти все палаты и осмотреть, везде ли наблюдается надлежащий порядок и бдительность, не составлены ли больные без присмотра, свечи поставлены ли с должною осторожностию и смотрят ли за ними и вообще все ли в том порядке, в котором для пользы и облегчения больных и для безопасности дома быть должно» (§9).
Фактически надзирательницы становились в своем поведении образцом для подражания в деле ухода за больными, прежде всего для «хожатых»: «Хотя лекари и медики наблюдать должны, чтобы в палатах всегда был воздух как возможно чище и часто переменяли оный, но однако и надзирательница не оставит с своей стороны иметь попечение, дабы предписания лекарей по сему предмету выполнялись, и коль скоро заметит, что в которой-либо палате сия необходимая предосторожность не соблюдена, что воздух в оной тяжел или даже имеется дурной запах, не происходящий от употребленных лекарств или пластырей, она должна немедленно, смотря по времени, погоде и обстоятельствам и сходственно с лекарским предписанием приказать либо отворить окошко, или только опустить одну из фрамуг, или развести огонь в камине и покурить» (§10). Чистый воздух в палате всегда являлся важнейшим условием выздоровления больных. Именно поэтому в «Инструкции для надзирательницы «Больницы для бедных» было прописано в случае появления дурного запаха в палате - проветривание или повсеместное «окуривание» помещения.
Существовал еще один документ, свидетельствующий о том, что и больничным лекарям вменялось в обязанность следить за действиями «хожатых». В 3-ей части «Инструкции для надзирательницы «Больницы для бедных» в подразделе под названием «О содержании и пользовании лежащих больных», говорится о том, что больной являлся центром забот, попечения не только надзирательниц, но и лекарей, работающих в «Больнице для бедных». Каждый день по два лекаря из находящихся в действительной службе больницы, должны были дежурить в палатах. «Один при внутренних, а другой при наружних болезнях. Они не должны отлучаться из палат и в важных болезнях даже ночью не уходить из дежурной комнаты». В их обязанности входило: «строго наблюдать за порядком в палатах, за чистотой воздуха и снабжением больных всем нужным, смотреть, дабы лекарство давалось больным в предписанное время, равно как и пища и питие, чтобы хожатые исправляли свою должность и чтобы больные ни от нерадения или оплошности оных, нежели от собственного своего упрямства или невежества не пострадали». Таким образом, последние находились под внимательным наблюдением и надзором регламентировал действия лекарей столичных «Больниц для бедных».
Следуя параграфам «Инструкции для надзирательницы «Больницы для бедных», наглядно видно, что в центре забот больничного ухаживающего персонала всегда находился больной. Именно больной являлся центром забот и попечения не только лекарей, надзирательниц, но и « хожатых», работающих в «больницах для бедных».
И при той значительной ежедневной нагрузке, которая ложилась на «надзирательницу», при тенденции к постоянному увеличению числа больных, проводящих лечение в «Больнице для бедных» (с учетом того, что надзирательницы должны были быть на своем посту и днем и ночью), совершенно очевидным становился тот факт, что сама жизнь требовала притока большего числа обслуживающего больных медицинского персонала.
Необходимость попечения соответствующего профессионального уровня медицинского обслуживания стимулировало создание Института «среднего медицинского персонала» («Института сердобольных вдов»), который уже в свою очередь гарантировал создание и поддержание в больничных учреждениях благоприятной и необходимой для выздо-
ровления больных лечебной среды.
В том же году императрица, в письме к почетному опекуну Мариинской больницы для бедных Тутолмину, так делилась с ним своими намерениями по сему предмету: «Занимаясь всегда средствами к совершенствованию наших полезных заведений, я рассудила, что некоторых из призреваемых во Вдовьем Доме вдов можно бы было употребить с пользою для присмотра за больными в «Больнице для бедных». При приучении их уходу за больными я рассудила «составить из них весьма полезный для общества и их самих разряд таких вдов, которые бы не только в оной больнице или прочих заведениях употреблении быть могли с пользою, но и в частных домах. Дабы нам более удостовериться в возможности и пользе такого учреждения, я на первый случай хочу сделать опыт, а когда успех соответствовать будет ожиданию, тогда приступить к формальному учреждению постоянного разряда под названием сердобольных вдов» [1].
Императрица в больничном уставе определила обязанности всех больничных служащих, общее число которых на 1806 г. составляло 143 человека (из них 9 врачей). Следовательно, в столичных «Больницах для бедных» под контролем надзирательниц работало несколько десятков «хожатых».
Императрица Мария Федоровна шла своим последовательным путем в деле введения в больничные учреждения женской прислуги. Следует подчеркнуть, что к женщинам, ухаживающим за больными, сидельницам, («хожатым») администрацией больниц предъявлялись высокие требования.
Это нововведение, столь важное для развития медицинского обслуживания в Москве, относится ко времени пребывания доктора-гуманиста Ф.П. Гааза на посту главного доктора Павловской больницы.
В монографии, посвященной этой больнице, указано: «Для улучшения ухода за больными по инициативе императрицы Марии Федоровны в 1808 году в Павловской больнице в Москве вместо состоявших для ухода за больными инвалидных солдат и жен их поставлено определить по найму исключительно женскую прислугу - сидельниц, вместо поваров иметь кухарок» [3].
Определение женского ухаживающего персонала в больничные городские учреждении проходило не всегда гладко. Нами найден в РГИА (Санкт-Петербург) важный архивный документ. Это письмо (в 1808 г.) императрицы Марии Федоровны, обращенное почетному опекуну Московской Павловской больницы А.М. Лунину. В строках этого письма позиция императрицы относительно требований к «хожа-таям» выражена достаточно твердо: «Находя представление ваше о перемене прислуги в Павловской больнице, под именем хожатых, прачек и т.п., имеющуюся весьма основательным, я тем охотнее на онаю соглашаюсь, как я в здешней Больнице для бедных сама вижу сколь успешна служба у больных наемными женщинами исправляется, и только нужно строгое наблюдение, чтобы оказывающихся негодными сменять без пощады» [7].
Наблюдая во Вдовьем Доме не только престарелых, слабых, но и достаточно сильных и здоровых вдов. Императрица Мария Федоровна увидела реальную возможность, что эти женщины, обладающие здоровьем и силой, могли бы еще своими трудами и вне Дома быть полезными Обществу [4].
В 1813 году она все-таки решила осуществить уже давно задуманное ею создание «Института сердобольных вдов» при Санкт-Петербургском Вдовьем Доме. В своем послании на имя почетного опекуна кн. Павла Петровича Щербатова императрица Мария Федоровна изъясняет: «Помышляя о средствах, дать во Вдовьем Доме вдовам, по мере их лет и сил, занятие полезное и благотворительное, и к человеколюбивой цели сего заведения, - их самих предметом имеющей, присовокупить другую, полезную в особенности страждущим их ближним, Я решилась сделать опыт употребления некоторого числа вдов для присмотра за больными в «больнице для бедных», дабы приучая их там к хождению за ними и к оказыванию страждущим всякой помощи, и облегчения роду болезни и лекарскому предписанию соответственного, составить таким образом, особый разряд вдов, которые бы не только в оной больнице и состоящих под Моим начальством заведениях, употреблены быть могли с великою для больных пользою, - но и отпускались бы в частные домы, для хождения за больными, из платы, по добровольному их согласию. Когда же успехом опыта докажется возможность и
польза сего заведения, тогда уже по испрошения согласия Императора, - Любезнейшего Сына Моего, - я о постоянном учреждении такового разряда Сердобольных Вдов дам форменное предписание» [1]. Обращает на себя внимание то, что глубочайшее уважение испытываемое императрицею Мариею Федоровной к сердобольным вдовам, заставляет ее в письме к почетному опекуну писать звание «Сердобольные Вдовы» с большой буквы.
В виду того, что при последующем развитии столичных Воспитательных Домов было верно продумано и гарантировано стабильное финансовое обеспечение, вновь созданных столичных «Больниц для бедных» что не замедлило положительно сказаться, на всех учреждениях, находившихся под попечением «Воспитательных домов», в том числе на сердобольных вдовах, работающих в столичных «Больницах для бедных». Имп. Мария Федоровна, под эгидой которой проводилась работа «сердобольных», писала: «так как Воспитательные Дома достигли уже той степени, что доходы значительно превышают все расходы. То и наступило время употребить сей избыток на распределение действия главнейшей обязанности Воспитательных домов - благотворение страждущему человечеству» [4].
Во исполнение сей Высочайшей воли, из числа живших в Санкт-Петербургском Вдовьем Доме, и изъявивших согласие посвятить себя хождению за больными, - были избраны 24 вдовы, которые и вступили в отправление своей должности с 1 января 1814 года. Каждые 2 недели по 8 вдов должны были переселяться в «Больницу для бедных» и там исправлять дежурства. Первый год определения в разряд сердобольных полагалось считать опытным; в течение коего каждой предоставлялась полная свобода просить исключения из этого разряда, если бы она не почувствовала в себе сил или склонности выполнять обязанности, связанные с ее званием. Синодальному Члену Преосвященному Михаилу архиепископу Черниговскому и Нежинскому, было поручено торжественно принять от 16-ти уже испытанных вдов особо составленное «клятвенное обещание сердобольных». «12 марта 1815 года в присутствии имп. Марии Федоровны и Их Императорских Величеств, в церкви С-Петербургского Вдовьего Дома было совершено первое приведение сердобольных к присяге, повторяющееся в дальнейшем практически ежегодно. Архиепископ в своем слове сказал о подвижнической стороне служения сердобольных вдов. Затем на каждую посвященную императрица Мария Федоровна собственноручно возложила особый знак отличия: золотой крест, с изображением с одной стороны «Богородицы Всех Скорбящих радости», а с другой - надпись « Сердоболие». Этот золотой крест предписывалось носить на шее на широкой зеленой ленте каждой сердобольной вдове всю жизнь, даже если сердобольная вдова выходила в отставку [1].
Государству были нужны профессионально подготовленные сердобольные вдовы, полезные своим усердием и верные клятве, даваемой ими пред Божием престолом.
Присутствие же при посвящении сердобольных вдов представителей царствующей фамилии: вдовствующей императрицы Марии Федоровны, императора Александра1 и императрицы Елизаветы Алексеевны свидетельствовало о важности возлагаемых на них в то время обязанностей.
Именно поэтому, для того чтобы засвидетельствовать принятие присяги сердобольными вдовами как совершившееся дело государственной важности об этом было опубликовано в петербургских газетах.
Таким образом, можно сделать заключение, что уже в начале XIX века был создан «Институт сердобольных вдов», который объединил отечественные духовно-нравственные традиции попечения о страждущих и профессиональное служение, соответствующее медицинским знаниям того времени. Он возник, следуя жизненной необходимости, как самостоятельная структура, ставшей неотъемлемой составляющей российского государственного здравоохранения.
1815 год стал тем годом, когда был завершен первый подготовительный этап в создании российского «Института сердобольных вдов», явившийся результатом сформированной продуманной политики первых лиц государства, в виде организационных мероприятий в деле «Ухода за больными», имевших важное государственное значение.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии
конфликта интересов.
Прозрачность исследования. Исследование не имело спонсорской поддержки. Исследователь несёт полную ответственность за предоставление окончательной версии рукописи в печать.
ЛИТЕРАТУРА
1. Знаменский С.К. Санкт-Петербургский Вдовий дом с филантропическими отделениями 1803-1903. - СПб., 1903. -125 с.
2. Историческая записка о Московской Мариинской больнице для бедных - М., 1881. - 264 с.
3. Исторический обзор Императорской Павловской в Москве больницы: 1763-1863. - М., 1863.
4. Монографии учреждений Ведомства имп. Марии: Приложения к изданию «Пятидесятилетие 1У отделения Собственной его Имп. Величества Канцелярии 1828-1878. -СПб., 1880. - Ч. 2. «Мариинские больницы для бедных».
5. Попов Г. Мариинская больница для бедных в Петербурге 1803-1903. Исторический очерк. - СПб., 1905.
6. Российский Государственный Исторический Архив (РГИА) ф. 153 к. 7 ед. хр.1 с 72об. (18 октября 1809).
7. Российский Государственный Исторический Архив (РГИА) ф.759, оп1, № 329, л.40 (21 сентября 1808).
Декларация о финансовых и иных взаимодействиях.
Автор разрабатывал концепцию и дизайн исследования и готовил рукопись. Окончательная версия рукописи была им одобрена. Автор не получал гонорар за исследование.
Работа поступила в редакцию: 08.09.2015 г.
REFERENCES
1. Znamenskii S.K. Saint-Petersburg Widow's home with philanthropic offices 1803-1903. - St. Petersburg, 1903. - 125 p. (in Russian)
2. Historical note on the Moscow Mariinsky hospital for the poor. - Moscow, 1881. - 264 p. (in Russian)
3. Historical overview Imperial Pavlovsk in Moscow hospital: 1763-1863. - Moscow, 1863. (in Russian)
4. Monographs of institutions and agencies II. Mary: the appendices to the publication "the fiftieth anniversary 1V division of his Imp. Majesty's Chancellery 1828-1878. - St. Petersburg, 1880. - Pt. 2."The Mariinsky hospital for the poor." (in Russian)
5. Popov G. The Mariinsky hospital for the poor in St. Petersburg 1803-1903 Historical sketch. - St. Petersburg, 1905. (in Russian)
6. The Russian State Historical Archive (RGIA) f. 153 K. 7 items.1 Ob. (18 October 1809). (in Russian)
7. The Russian State Historical Archive (RGIA) f.759, op, No. 329, l. 40 (September 21, 1808). (in Russian)
Информация об авторе:
Блохина Наталья Николаевна - к.м.н., e-mail: chervyakow@mail.ru
Information About the Author:
Blokhina Natalia N. - MD, PhD, e-mail: chervyakow@mail.ru
хроника, информация
© ЗОНОВА Е.В., АНОШЕНКОВА О.Н., БОГОДЕРОВА Л.А., БЕЛОЗЕРЦЕВА Л.В., БОЛЬШАКОВА Т.Ю., БОНДАРЕВА И.Н., КАЛЯГИН А.Н., КАРАТЕЕВ Д.Е., МАТВЕЕВА И.В., ОРЛОВ Д.Н., СИЗИКОВ А.Э., ТУПАЕВА Т.В., ШКИЛЬ Л.М. - 2015 УДК: 615.9
резолюция совещания экспертов ревматологов сибирского федерального округа по теме: «совершенствование оказания медицинской помощи пациентам с ревматоидным артритом в сибирском федеральном округе. рекомендаций по применению препарата тофацитиниб в терапии ревматоидного артрита» (6 июня 2015 г., новосибирск)
Елена Владимировна Зонова1, Ольга Николаевна Аношенкова2, Лариса Александровна Богодерова3, Людмила Владимировна Белозерцева4, Татьяна Юрьевна Большакова5, Ирина Николаевна Бондарева6, Алексей Николаевич Калягин7, Дмитрий Евгеньевич Каратеев8, Ирина Владимировна Матвеева9, Дмитрий Николаевич Орлов10, Алексей Эдуардович Сизиков11, Татьяна Васильевна Тупаева12,
Людмила Михайловна Шкиль13 ('Новосибирский государственный медицинский университет; 2Медицинский центр «Максимум Здоровья», Томск; 3Новосибирская областная клиническая больница; 4Краевая клиническая больница, Чита; 5Красноярский государственный медицинский университет имени проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого; 6Кемеровская областная
клиническая больница; 7Иркутский государственный медицинский университет, ректор - д.м.н., проф. И.В. Малов; 8Научно-исследовательский институт ревматологии им. В.А. Насоновой; 9Красноярская краевая больницы №1; 10Поликлиника №1 г. Новосибирска; "Институт фундаментальной и клинической иммунологии, Новосибирск; 12МСЧ №51, Железногорск Красноярского края; 13Городская клиническая больница №20,
Красноярск)
Резюме. В июне 2015 года в Сибирском федеральном округе (СФО) стал функционировать институт главных ревматологов. Состоялось первое заседание с участием ведущих специалистов России, НИИ ревматологии им. В.А. Насоновой, руководителей службы субъектов федерации, практических врачей. Мероприятие было посвящено вопросам совершенствования оказания медицинской помощи пациентам с ревматологическими заболеваниями в СФО. Были заслушаны отчеты о работе главных специалистов в 2014 году, определен план дальнейших мероприятий с учетом особенностей организации службы в регионах. Намечены пути развития ревматологической службы округа. Совещание включало обсуждение проекта рекомендаций по лечению ревматоидного артрита Общероссийской общественной организации «Ассоциация ревматологов России». Особое внимание было уделено возможностям применения препарата Тофацитиниб, представляющего новый класс таргетных лекарственных средств. Применение высокоэффективных препаратов и методов лечения является неотъемлемой составляющей повышения качества лечения пациентов. На заседании были заслушаны и обсуждены доклады по эффективности
