CC BY
21удК 947 (571.1)
№ 1, 2020 (8)
СВЯЩЕННИК В РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ: ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ С ПОЗИЦИЙ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА К ИСТОРИИ
(ВЫСТУПЛЕНИЕ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ «ДУХОВЕНСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ», ПОСВЯЩЕННОМ ИСТОРИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ГОДЫ РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В РОССИИ, 5 ДЕКАБРЯ 2019 г.)
Сушко Алексей Владимирович, доктор исторических наук, профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Омского автобронетанкового инженерного института, профессор кафедры «История, философия и социальные коммуникации» Омского государственного технического университета
Аннотация. Статья посвящена характеристике познавательных возможностей и особенностей применения антропологического подхода к изучению судеб православного духовенства в эпоху Русской революции. В результате анализа современной научной литературы автор приходит к выводу о необходимости использования ее широких хронологических рамок (1917-й - вторая половина 1930-х гг.) при изучении истории Церкви. Подобный подход позволяет признать православных священников, погибших за учение Христа в годы Гражданской войны и политического террора в СССР эпохи сталинизма, жертвами Русской революции.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, Русская революция, Гражданская война в России, политические репрессии в СССР, духовенство, антропологический подход.
A PRIEST DURING THE RUSSIAN REVOLUTION: A VIEW OF THE PROBLEM FROM THE PERSPECTIVE OF AN ANTHROPOLOGICAL APPROACH TO HISTORY
(SPEECH AT THE ROUND TABLE «CLERGY AND REVOLUTION», DEDICATED TO THE HISTORY OF THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH DURING THE REVOLUTION AND CIVIL WAR IN RUSSIA, DECEMBER 5, 2019)
Sushko Aleksey Vladimirovich, Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor of the Department of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines
of the Omsk Auto-Armored Engineering Institute, Professor of the Department of History, Philosophy and Social Communications
of the Omsk State Technical University
The article is devoted to the possibilities of applying anthropological approach to the study of the fate of the Orthodox clergy in the era of the Russian Revolution. As the result of the analysis of modern scientific literature, the author concludes that it is necessary to use a broad chronological framework (1917- the second half of the 1930s) when studying the history of the Church. This approach allows us to recognize Orthodox priests who died for the teachings of Christ during the Civil War and political terror in the USSR of the era of Stalinism as the victims of Russian revolution.
Keywords: Russian Orthodox Church, Russian Revolution, Civil War in Russia, political repressions in the USSR, clergy, anthropological approach.
■^история омской епархии (1895-2020)_
Сушко Алексей Владимирович «Священник в Русской революции: взгляд на проблему с позиций антропологического подхода к истории»
роблема исследования участия духовенства Русской Православной Церкви в событиях Русской революции начиная с 1990-х гг. в различных ее аспектах активно изучается исследователями. За это время на основе антропологического подхода к прошлому историкам удалось развенчать ряд устойчивых советских мифов о роли Церкви в революционных событиях, а также добиться значимых результатов в изучении судеб отдельных представителей духовенства, многие из которых были канонизированы.
На появление биографических исследований жизни священников Русской Православной Церкви в отечественной историографии повлиял ряд обстоятельств.
Во-первых, после распада СССР в российском обществе закрепилось идеологическое многообразие и в российской науке утвердился методологический плюрализм. В результате в качестве одной из основных парадигм в изучении прошлого в исторической науке утвердился антропологический подход, который позволяет вносить «человеческое измерение в историю», объяснять состояние сознания и поведение людей [7, с. 186]. Вследствие утверждения антропологического подхода среди российских историков стали популярны микроисторические исследования. Для изучения и оценки жизни и деятельности священника в эпоху Русской революции значима тенденция исследования Гражданской войны в России, представленная в работе историка И.В. Скипиной. Она пишет: «Во главу угла исследователи поставили человека, личность, его менталитет, самоопределение и социальное поведение. С этой позиции большинству историков Гражданская война представляется драмой всего народа» [16, с. 137]. Важно, что современные российские исследователи оценивают политику сталинского террора в связи с ленинским революционным учением, рассматривавшим террор в качестве важнейшего средства преобразования общества и в связи с событиями революции и Гражданской войны в России, описывая «политику террора как составную часть единого комплекса социально-экономических преобразований в стране» [13, с. 13].
Во-вторых, рост интереса к истории Русской Православной Церкви в условиях, когда религиозная тематика стала актуальна для специалистов и на их исследования появился общественный заказ, вызванный ростом религиозности населения перестроечного Советского Союза и постсоветской России. Это привело к существенному изменению оценок роли Русской Православной Церкви в событиях Русской революции у современных отечественных историков. Переосмысление роли церкви в революционных процессах произошло на основе введения исследователями в научный оборот значительного количества новых документов. Они не использовались в работах советских историков, отбиравших материал под заданную коммунистическим государством концепцию. В трудах современных специалистов приводится множество фактов революционных настроений среди духовенства и участия священников в революционном движении. Так, историки В.П. Булдаков и Т.Г. Леонтьева вполне обоснованно утверждают, что «после революции «духовенство в массе своей ... легко поддалось революционному психозу» [2, с. 279]. Ю.А. Петровым, обратившимся к анализу проблем современных историографических тенденций при изучении революции в России, был сделан вывод о том, что «историками окончательно отвергнут взгляд на церковь как оплот контрреволюции» [14, с. 8]. Если рассматривать ситуацию в России с Февраля по Октябрь 1917 г., то с этим трудно поспорить. Однако после Октября значительная часть духовенства включилась в антибольшевистское движение. Это давало
П
ШШШ
омской православной духовной семинарии
С
основание противникам Русской Православной Церкви называть ее контрреволюционной организацией. При этом очевидно, что в отдельных регионах распавшегося государства проявилась местная специфика политической борьбы и участия в ней духовенства. Для пастырей большое значение имела позиция правящего архиерея.
В рамках истории Русской Православной Церкви особой темой стало изучение биографий ее выдающихся представителей. «Генералам» церкви (термин Грегори Фриза - А.В.), пострадавшим от репрессивной политики советского государства, посвящено множество работ современных исследователей [23, с. 87-88]. Из них особенно значимы жизнеописания патриархов Тихона и Сергия, позволяющие понять характер государственно-церковных отношений в изучаемый период [3; 11]. Для омских исследователей важна работа, посвященная омскому архиепископу Сильвестру (Ольшевскому), где приведены важные факты из истории Русской Православной Церкви на Омской земле в годы Русской революции [9].
В-третьих, профессиональных исследователей и общественных деятелей стали интересовать судьбы жертв массовых политических репрессий в СССР, среди которых было множество служителей религиозного культа. Обосновывая ценность биографических исследований представителей духовенства, пермский исследователь А.И. Казанков справедливо отметил, что «человек всегда есть некоторое уклонение в бытии. Он не типичен по определению - тем и интересен» [6, с. 143]. Определенный вклад в изучение биографий репрессированного духовенства на Омской земле внесли и мы, обратившись к жизни, служению и подвигу выдающегося священника Василия Инфантьева, отдавшего свою жизнь за Христа [17, с. 129-134; 18, с. 5-8; 19, с. 387-405; 20, с. 189-195; 21, с. 45-50; 22, с. 642-659].
К настоящему времени по-прежнему остаются неисследованными судьбы огромного числа представителей русского духовенства. В ходе этой работы историк сталкивается с непростыми теоретико-методологическими вопросами, на которые в ходе исследования ему необходимо дать ответы.
Во-первых, исследователю нужно определиться с методологией понимания прошлого. И в этом состоит искусство историка, который, как образно писал выдающийся историк Марк Блок, «похож на сказочного людоеда. Где пахнет человечиной, там, он знает, его ждет добыча» [1, с. 18]. В современных условиях в исторической науке одним из доминирующих является антропологический подход. При его использовании применительно к истории Церкви есть нюанс: в рамках антропологического подхода исследователь должен охарактеризовать специфику изучения судьбы не просто мирянина, а духовного лица. Само ее наличие этой особенности очевидно. Но определена она может быть по-разному.
Во-вторых, каковы хронологические рамки Русской революции? И, соответственно, являются ли жертвы Гражданской войны и политического террора в СССР эпохи сталинизма жертвами Русской революции?
Цель данной статьи - сформулировать ответы на поставленные вопросы.
О значении истории в христианстве исследователь Н.А. Нарочницкая пишет: «История жизни отдельного человека и человечества именно в христианской цивилизации обретает чрезвычайное значение. О ней спорили и спорят, ее переписывают и перетолковывают, ибо до сих пор даже неверующим в Суд Божий по-прежнему небезразлично, как оцениваются деяния. Наука история приобретает важнейшее значение, ибо свидетельствует о человеческом выборе между добром и злом» [10, с. 24]. Для
2020 (8)
■^история омской епархии (1895-2020)_
Сушко Алексей Владимирович «Священник в Русской революции: взгляд на проблему с позиций антропологического подхода к истории»
исследования жизни священника Русской Православной Церкви историко-антропо-логический подход должен быть использован в религиозно-антропологическом виде. Н.А. Нарочницкая, характеризуя христианскую культуру, подчеркивает, что в ее рамках существует «очевидное отношение к земной жизни как об испытании перед жизнью вечной и Царствием Божием. Это представление о четких границах добра и зла и о свободе воли - дарах Святого Духа» [10, с. 25]. Таким образом, если исследование имеет целью изучение жизни представителя духовенства, посвятившего свою жизнь служению Богу и Церкви, то нужно принимать во внимание, что мерой оценки всех его поступков являются христианские ценности и нормы, поэтому оценивать его жизнь и служение необходимо с точки зрения учения Христа.
Для понимания судеб представителей духовенства в первой трети ХХ столетия методологически важно подчеркнуть, что современные западные исследователи Русской революции, на наш взгляд, обоснованно доводят верхнюю границу ее хронологических рамок до 1930-х гг. А. Грациози для оценки событий Русской революции предлагает термин «крестьянская война в СССР 1918-1933 гг.» [5, с. 12]. Дж. А. Голдстоун форсированную сталинскую коллективизацию представляет в качестве заключительного акта революционного процесса [4, с. 56, 115]. Ш. Фицпатрик в качестве временных рамок Русской революции рассматривает период с февраля 1917 г. до «Больших чисток» 1937-1938 гг. [24, с. 19]. Последнее мнение нам представляется правильным.
Широкий процессуальный взгляд на развитие революционного процесса в России постепенно утверждается и в отечественной историографии, где Гражданская война в России рассматривается как неотъемлемая часть Русской революции. Она стала исследоваться историками не событийно (Февральская буржуазно-демократическая революция, Октябрьская социалистическая революция), а процессуально (Русская революция или Великая Российская революция, включающая Февраль, Октябрь, Гражданскую войну). Окончание Русской революции многие современные отечественные исследователи связывают с утверждением сталинизма в СССР и проведением коллективизации. Так, историк В.М. Лавров, поддерживая взгляд западной историографии, обоснованно считает, что «в широком смысле социалистическая революция как процесс социалистических преобразований продолжалась примерно до сталинской Конституции 1936 года» [8, с. 22].
Также методологически важно отметить, что современные историки объединяют воедино Русскую революцию и Гражданскую войну в России, связывая начало Гражданской войны со свержением монархии - 1917 годом. Академик Ю.А. Поляков выделял следующие фазы Гражданской войны в России: «Насильственное свержение самодержавия, когда возник открытый раскол общества главным образом по социальному принципу, когда выковывалось первое звено в цепи насилия, выковывалось из материала, накопленного в старой России (февраль-март 1917 г.); усиление социально-политического противостояния в обществе, неудача российской демократии в ее порыве установить гражданский мир, эскалация насилия (март-октябрь 1917 г.); насильственное свержение Временного правительства, установление советской власти, новый раскол общества, распространение вооруженной борьбы (октябрь 1917-март 1918 г.); дальнейшая эскалация насилия, террор с обеих сторон, локальные военные действия, формирование белых и красных вооруженных сил (март-июнь 1918 г.); время ожесточенных сражений между массовыми регулярными войсками, в том числе иностранными, партизанская борьба в тылах, милитаризация
№ПЕ
омской православной духовной семинарии
С
экономики, время войны в полном смысле этого слова (лето 1918-конец 1920 г.); постепенное (после завершения крупномасштабных военных операций) затухание Гражданской войны, ее локализация и полное окончание (1921-1922 гг.) [15, с. 41].
Таким образом, в контексте современного состояния осмысления революционного процесса в России репрессии в отношении православного духовенства 1920-х-1930-х гг. по терминологии эпохи, являвшейся частью «исторической контрреволюции», следует исследовать в контексте Русской революции и связанной с нею драмой русского народа. Судьбы представителей православного духовенства и членов их семей в первой трети ХХ столетия были определены событиями Русской революции и, соответственно, могут быть адекватно осмыслены только в ее контексте при расширенной трактовке хронологических рамок.
Для того чтобы понять логику отношений Русской революции и духовенства, необходимо сделать краткий экскурс в историю. В досинодальный период своей истории Русская Православная Церковь управлялась относительно автономно от государства, являясь самостоятельным институтом, игравшим значительную роль в политической жизни России. Патриарх традиционно являлся духовным руководителем русского православного народа и при необходимости своим авторитетом мог повлиять как на политическое руководство страны, так и на народные массы. Например, в годы Русской смуты XVII в. патриотические грамоты и воззвания патриарха Гермогена вдохновили русский народ на борьбу за возрождение государственности. В то время Церковь не являлась частью государственного аппарата и, соответственно, не рухнула вместе с центральной властью, сохранив свой авторитет в обществе.
Ликвидация Петром I патриаршества в России превратила Церковь в институт, содержавшийся и управлявшийся государством. По сути, священник стал особым государственным служащим. В период, когда государство было сильно и авторитет Церкви среди народных масс оставался на должном уровне, духовенство чувствовало себя вполне комфортно. Однако кризису и падению монархического государства в 1917 г. неизбежно сопутствовал кризис Русской Православной Церкви, которая являлась государственным институтом. Церковь рассматривалась революционной массой в качестве символического атрибута свергнутого Русской революцией монархического режима. В тех условиях «строителями новой жизни» духовенство стало причисляться к «исторической контрреволюции».
С началом Русской революции Церковь не имела во главе духовного лица (патриарха), своим авторитетом способного вразумить русский народ, призвав его не к революционному психозу и саморазрушению, а к социальному созиданию. В новых революционных реалиях Церкви необходимо было время на перестройку внутреннего управления и восстановление пошатнувшегося авторитета в глазах народа. Как известно, патриаршество было воссоздано в ноябре 1917 г. Однако в условиях эскалации Гражданской войны патриарху Тихону по ряду объективных причин (разделяющие страну линии фронта; острые идейно-политические разногласия в российском обществе; разногласия среди пастырей, часть из которых поддержала идеи церковного обновления; и др.) не удалось собрать воедино разрушенный церковный организм, сделав его фундаментом общественной консолидации и восстановления государственности.
С Февраля 1917 г. каждый из представителей духовенства должен был для себя дать ответы на несколько вопросов. Принимает ли священник Русскую революцию?
2020 (8)
Сушко Алексей Владимирович «Священник в Русской революции: взгляд на проблему с позиций антропологического подхода
к истории»
Необходимо ли обновление церковных канонов и норм? Принимать ли пастырю участие в политике, поддерживая какую-либо из боровшихся за власть в стране сил? По сути, каждый священник делал духовный выбор между следованием нормам Священного Предания и поддержкой Русской революции, требовавшей от Церкви обновления основополагающих основ ее бытия.
Следует подчеркнуть, что абсолютное большинство представителей омского духовенства вслед за Синодом, предавшим императора Николая II, и правящим архиереем владыкой Сильвестром (Ольшевским) поддержало Русскую революцию [18, с. 5-8]. В ее первые недели архиепископ участвовал в празднике Народных свобод, где публично читал чин, освобождающий народ от присяги Государю. Представитель Омской епархии вошел в революционный орган местной власти - Омский коалиционный комитет.
Уже весной 1917 г. в Омске активизировалась обновленцы, которые выступили за пересмотр некоторых норм Священного Предания. Первое время владыка Сильвестр лояльно относился к ним, допуская к участию в епархиальных мероприятиях. 30 апреля 1917 г. в Омске вышел первый номер газеты «Новая жизнь», позиционировавшей себя как «орган церковно-общественного обновления». В передовой статье второго номера газетой начала проповедоваться классовая рознь. В статье «С кем мы пойдем?», написанной авторитетным омским священником, лидером местных обновленцев П. Папшевым, говорилось: «Мы плоть от плоти нашего народа, такая же «черная, мужицкая» кость, как и он. Нет, не было и не будет у нас общих интересов с буржуазией»1. Популистское разделения народа на «буржуазию» и «черную, мужицкую кость», имевшее место в пропаганде омских обновленцев весной 1917 г., противоречило ортодоксальному православному вероучению и провоцировало эскалацию братоубийственной Гражданской войны в России.
Несмотря на практически повсеместную поддержку православным духовенством Русской революции, в либеральной печати с весны 1917 г. активно велась антиклирикальная пропаганда. Временное правительство вывело из-под контроля Церкви школу. Советская власть продолжила революционную антиклерикальную политику либералов, радикально отделив Церковь от государства. После этого большевики приступили к физическому уничтожению духовенства посредством террора и разложению Церкви методом поддержки деятельности обновленческого духовенства, старавшегося расколоть патриаршую церковь.
Стремление Русской революции к уничтожению Церкви во время ожесточенных сражений между массовыми регулярными войсками привело значительную часть омского духовенства в антибольшевистский лагерь. Именно в результате антирелигиозной политики большевиков омский владыка Сильвестр оказался среди активных противников советской власти, возглавил ВВЦУ Сибири и стал духовным вождем Белого движения на востоке России. Церковный историк Д.В. Олихов следующим образом характеризует деятельность ВВЦУ Сибири: «Антибольшевистская деятельность ВВЦУ Сибири имела для его членов самое приоритетное значение. Они отдавали себе отчет в неизбежности гонений на церковь в случае поражения колча-ковской армии... ВВЦУ Сибири определилось со своей позицией по отношению к ведущейся борьбе, назвав войну «священной». Собор духовенства Сибири, проходивший в Омске в апреле 1919 года, предал анафеме руководителей большевист-
1Папшев П. С кем мы пойдем? // Новая жизнь. - 1917. - № 2. - 7 мая.
№ 1, 2020 (8)
ской партии и постановил в каждом богослужении поминать А.В. Колчака как «Верховного правителя» [12, с. 82]. Антибольшевистская деятельность представителей духовенства предоставила дополнительные основания победившей в Гражданской войне коммунистической власти для политических репрессий в их отношении.
К средине 1930-х гг., ко времени завершения Русской революции, большинство представителей духовенства было репрессировано (расстреляны или содержались в заключении). Немногочисленные священники, оставшиеся на свободе, находились под постоянным контролем НКВД. Благодаря политике коммунистического государства священник в сталинском СССР, как справедливо заметил А.И. Казанков, «являлся классическим маргиналом» [6, с. 147].
Таким образом, духовенство в большинстве своем первоначально поддержало Русскую революцию, но революция не приняла духовенства. Она уничтожала Церковь как часть старого государственного аппарата, а духовенство, соответственно, как социальный слой, представлявший собой часть «исторической контрреволюции».
В условиях Русской революции православный священник был вынужден сделать непростой выбор. С одной стороны, чтобы сохранить верность учению Христа, ему нужно было выбирать подвиг исповедничества или даже мученичества. С другой стороны, для сохранения жизни и свободы священник должен был совершить измену учению Христа, выбрав сотрудничество со спецслужбами богоборческого государства и судьбу советского маргинала. В этой связи современным историкам Церкви еще предстоит огромная работа, направленная на то, чтобы установить имена всех пастырей, отдавших свои жизни за христианскую истину. Те, кто выбрали мученический венец, сохранили и подняли авторитет Церкви в глазах русского народа и таким образом спасли Церковь и народ от гибели, своим подвигом заложив основы ее возрождения в конце ХХ в. В итоге именно благодаря подвигу новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви, как и обещал Спаситель, «врата ада не одолели Его Церкви».
список источников и литературы:
1. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. - М.: Наука, 1986. - 254 с.
2. Булдаков В.П., Леонтьева Т.Г. Война, породившая революцию: Россия, 19141917 гг.- М.: Новый хронограф, 2015. - 720 с.
3. Вострышев М.И. Патриарх Тихон. - 4-е изд. - М.: Молодая гвардия, 2009. - 383 с.
4. Голдстоун Дж. А. Революции. Очень краткое введение. - М.: Изд-во Института Гайдара, 2017. - 200 с.
5. Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. - 136 с.
6. Казанков А.И. «Я фотографировал церкви, попов, железнодорожников.»: повседневная жизнь деревенского маргинала в первой половине ХХ века // Вестник Пермского университета. История. 2016. Выпуск 1 (32).
7. Кром М. Историческая антропология. 3-е изд. испр. и доп. - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2010. - 207 с.
Сушко Алексей Владимирович «Священник в Русской революции: взгляд на проблему с позиций антропологического подхода к истории»
8. Лавров В.М. Православный взгляд на ленинский эксперимент над Россией. -М: Отчий дом, 2018. - 96 с.
9. Феодосий (Процюк), митр. В вере ли Вы? Житие и труды священномученика Сильвестра, архиепископа Омского. - М.: Воскресенье, 2006. - 608 с.
10. Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. - М.: Междунар. отношения, 2005. - 536 с.
11. Одинцов М.И. Патриарх Сергий. - М.: Молодая гвардия, 2013. - 397 с.
12. Олихов Д.В. Создание и деятельность Временного Высшего церковного управления Сибири (1918-1920 гг.) // Вестник Омской православной духовной семинарии. - 2016 (1). - № 1. - С. 72-86.
13. Папков С.А. Обыкновенный террор. Политика сталинизма в Сибири. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. - 440 с.
14. Петров Ю.А. Россия накануне Великой революции 1917 г.: современные историографические тенденции // Российская история. - 2017. - № 2.- С. 3 - 16.
15. Поляков Ю.А. Гражданская война в России: возникновение и эскалация // Отечественная история. - № 6. - С. 32 - 41.
16. Скипина И.В. Человек в условиях Гражданской войны на Урале: историография проблемы / И.В. Скипина. - Тюмень: Издательство Тюменского государственного университета, 2003. - 208 с.
17. Сушко А.В. Служение и подвиг священника Василия Феофановича Инфатьева // Вестник Омской Православной Духовной Семинарии. - 2016. - № 1. - С. 129-134.
18. Сушко А.В. Участие омского духовенства в событиях Русской революции и Гражданской войны (на примере судеб архиепископа Сильвестра (Ольшевского) и священника В.Ф. Инфантьева) // Омский научный вестник. Сер. «Общество. История. Современность». - 2017 - № 3. - С. 5 - 8.
19. Сушко А.В., Петин Д.И. «Вы почли своевременным приспособить деление епархий применительно к новому гражданскому делению.»: доклад епископа Омского Аркадия митрополиту Нижегородскому Сергию и Священному Синоду (1929 г.) // Вестник архивиста. - 2018. - № 2. - С. 387-405.
20. Сушко А.В. «В основу антирелигиозного наступления должно быть положено всестороннее и коренное оживление деятельности безбожной организации.»: План антирелигиозного наступления-похода Омской городской организации Союза Воинствующих Безбожников с 15/Х11-29 г. по 15/11-1930 г. // Вестник Омского университета. Серия: «Исторические науки». 2019. - № 1. - С. 189-195.
21. Сушко А.В. «Необходимо принести искреннюю благодарность жертвователям, охотно откликнувшимся на призыв церкви помочь в тяжелое для нее время.»: отчет о деятельности Приходского совета градо-Омской Богородице-Братской церкви за 1929 год // Омский научный вестник. Серия: «Общество. История. Современность». - 2019. - № 1. - С. 45-50.
22. Сушко А.В. «Офицер церкви» в условиях антирелигиозной политики советского государства: подвиг исповедничества омского священника В.Ф. Инфантьева // Новейшая история России. - 2019. - Т. 9. № 3. - С. 642-659.
23. Фриз Г. «Вся власть приходам»: возрождение православия в 1920-е гг. // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. - 2012. - № 3-4 (30). - С. 86-105.
24. Фицпатрик Ш. Русская революция. - М.: Изд-во Института Гайдара, 2018. - 320 с.
Рецензент: доктор исторических наук Н.В. Воробьева, Омская духовная семинария.
