CC BY
27Т.Г. Биткова
«СВОИ» И «ЧУЖИЕ» В РУМЫНСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Всемирная история изобилует примерами настороженного отношения и даже нетерпимости к представителям иного этноса, вероисповедания, иначе говоря, к «другим». Это явление свойственно любому социуму. Оно - часть борьбы за выживание разных культурных групп в человеческом сообществе. Серьезные проблемы возникают тогда, когда нетерпимость к «другим» становится фактором социальной жизни. Выходя за рамки обыденного сознания, подобные ощущения и настроения облекаются в философские доктрины и политические программы. Это может косвенно свидетельствовать о глубине кризисной ситуации в общественном сознании. Теории сопутствуют «практике»: общество сталкивается как с попытками физического устранения «других», так и с дискриминационной политикой властей, направленной на то, чтобы поставить своих граждан в неравное положение.
К «иным» относят сегодня и другие группы социума: инвалидов, сексуальные меньшинства, ВИЧ-инфицированных, политических беженцев и др., но наибольшая острота проблемы наблюдается в области национально-этнических и конфессиональных взаимоотношений.
Причины отрицательного отношения к «иным» исследователи ищут в сферах истории, психологии, культуры, экономики, политики, идеологии. Они действительно многообразны.
Политическое восхождение лидеров радикальных националистических групп в последнее десятилетие характеризует политический ландшафт как «новой», так и «старой» Европы. В январе 2007 г. в Европарламенте (не без помощи представителей Румынии) была создана националистическая фракции «Самобытность, традиция, суверенитет». Ранее «ультра» имели свою фракцию
только с 1984 по 1989 г. «Надежда у западных ультраправых одна -использовать всплеск национализма на востоке Европы с тем, чтобы получить мощный механизм политического влияния на ЕС и сам процесс евроинтеграции», - полагает А. Елисеев (1).
Сегодня подобные политики продвигаются во властные структуры с помощью свободных демократических выборов. Следовательно, такие взгляды имеют широкое хождение среди значительной части рядовых граждан. Либеральная общественность бьет тревогу, а аналитики пытаются понять суть происходящего.
Румыния, как свидетельствует история, имеет достаточно устойчивые тенденции национализма в политическом сознании. Социальные и политические преобразования в Румынии после 1989 г. не внесли больших изменений в самоощущение людей. В 2000 г. руководитель радикальной националистической партии «Великая Румыния» К.В. Тудор даже вышел во второй тур президентских выборов.
В Румынии представители титульной нации негативно или с опаской относятся в первую очередь к национальным и этническим меньшинствам, проживающим на территории их собственного государства. Этот факт подтверждается социологическими опросами (11).
Румынский национализм зародился в первой половине XIX в. как идеология и движущая сила формирования нации, ее объединения в рамках единого государства. На протяжении всей последующей истории румынского государства идеология национализма не теряла своих позиций. Сегодня, несмотря на демократические преобразования, она по-прежнему остается востребованной.
«Неприязнь к "другим" присутствует в румынском политическом сознании, и националистические группы эту неприязнь используют и усиливают. Само существование таких групп зиждется, как правило, только на предположении о возможности действий, направленных против румын. Образ чужого играет и вторую важную роль: оправдываются неудачи Румынии, ибо чужой, согласно этим представлениям, находясь во власти, свободно действует против Национального Интереса» (10, с. 20). Националистическая газета «Яотвша mare» пишет, в частности: «80% из тех, кто после 22 декабря 1989 г. выполнял ответственные государственные функции или был активным пропагандистом общественных перемен в СМИ, являются представителями других, чуждых этнических
сообществ, и в первую очередь цыган или евреев» (цит. по: 10, с. 20).
Сербы в обыденном националистическом сознании считаются наиболее безопасными соседями, в то время как традиционными врагами предстают венгры, русские, болгары, в меньшей мере украинцы (которых, однако, часто отождествляют с русскими). Внутренними врагами считают обычно евреев и цыган. Наиболее опасными кажутся венгры, которые воплощают как внутреннюю, так и внешнюю угрозу (там же).
«Венгерский вопрос» - неотъемлемая часть румынской истории. Возникновение первых румынских государственных образований совпадает по времени с появлением в непосредственной близости от поселений предков румын прародителей сегодняшних венгров (около Х в. н.э.). На протяжении Средних веков происходят как вооруженные стычки, так и политические альянсы и дипломатические переговоры между венгерскими королями и румынскими князьями. Особое место взаимного соприкосновения и взаимных претензий - территория, которую сегодня называют Трансильванией.
Трансильвания, где сегодня на румынской территории проживает наибольшее количество венгров и которая превосходит по размерам саму Венгрию и составляет третью часть Румынии, оспаривается титульными нациями обеих стран только потому, что в разное время она управлялась то теми, то другими. На протяжении веков Трансильвания является местом совместного проживания румын и венгров. Поэтому как те, так и другие стремятся к легитимизации своих прав на эту территорию путем привлечения исторических источников.
Самым острым является спор о справедливости территориального расчленения Венгрии в результате Первой мировой войны. В политической мифологии обеих стран - это самый больной вопрос. После военной победы Антанты Румыния удвоила свою территорию, включив в свой состав бывшие австро-венгерские провинции - Трансильванию, Банат, Кришану и Марамуреш.
Если для румын создание в 1921 г. Великой Румынии - апофеоз исторического процесса национально-государственного самоопределения, то, с точки зрения венгров, результаты Трианонского договора, закрепившего новые границы, противоречат процессу их собственной национальной консолидации. Именно поэтому внешняя политика Венгрии после Первой мировой войны была целиком
сосредоточена на возвращении потерянных территорий. Альянс с Германией частично предоставил ей такую возможность, когда в 1940 г. Северная Трансильвания согласно Венскому договору вернулась в Венгрию. Однако в конце Второй мировой войны этот договор был аннулирован, и все вернулось на круги своя.
Эти исторические события «стали причиной возникновения в сознании обеих наций обоюдной неприязни» (10, с. 20). Они питают коллективное сознание историческими мифами, которые поддерживались и поддерживаются политиками.
Как считает ряд авторов, решающую роль в разжигании румыно-венгерской неприязни сыграл коммунистический режим Чаушеску в своей националистической фазе. Идеологическая доктрина венгерской опасности планомерно культивировалась в массовом сознании с помощью СМИ. Это был период, когда в глазах румын «венгерская опасность приобрела чудовищные размеры» (10, с. 21). В печати постоянно повторялось, что румыны, населявшие Трансильванию до 1918 г., находились под гнетом, что венгры сыграли зловещую роль в расчленении Трансильвании в 1940 г. «Венгерский ревизионизм» становится предметом нападок режима и одновременно оправданием репрессивной политики Чаушеску внутри страны в условиях неудачных социальных и экономических реформ.
Несмотря на явную неадекватность реальности, гремучая смесь марксизма-ленинизма и национализма породила этнонацио-нальный дискурс, который оставил глубокий след в румынской культуре. «Самые многочисленные формы сегодняшнего национализма имеют истоки в идеологии и мифах коммунистического режима» (10, с. 21). «Агрессивная демагогия, которая была на вооружении коммунистического режима, породила рефлексы, которые невозможно уничтожить. Не существует волшебной терапии против болезней духа» (5, с. 146).
Вскоре после падения режима Чаушеску образовалось громадное число политических партий и объединений. Не последнюю роль в этом конгломерате заняли организации, выражавшие националистическую идеологию румынского этноса.
В противовес этому возник Демократический союз венгров Румынии. Начиная с мая 1990 г. он успешно участвует в парламентских выборах. Целью же крайне правых - радикально настроенных политических объединений румын стала «защита террито-
риальной целостности Румынии» перед лицом действительных или выдуманных «ревизионистских тенденций» ДСВР.
Как отмечает автор труда «Правый экстремизм в Румынии» Г. Андрееску, для румынских реалий крайне важным является вопрос о разграничении радикальных взглядов на левые и правые.
Леворадикальные взгляды представлены после 1990 г. более или менее скрыто, они не получили в посткоммунистической Румынии широкого распространения. Речь идет о появившихся в начале 90-х годов немногочисленных группах, к которым следует отнести Лигу румынских коммунистов, Инициативный комитет по созданию коммунистической партии, газету «Звезда социализма». Это были абсолютно маргинальные политические объединения, не имевшие ни достаточного финансирования, ни широкой публичной поддержки.
Особенность Румынии состоит в том, что радикализм здесь почти всецело занимает правый политический спектр. Он представлен расизмом, шовинизмом, антисемитизмом, ксенофобией. Ультранационализм выражен «наиболее полно, действует эффективно и наиболее опасен» (3, с. 9). После 1990 г. «именно он продвигался и управлялся представителями бывшей коммунистической элиты, а также спецслужб» (там же). Среди его разновидностей наиболее заметным и тактически разработанным стал анти-мадьяризм, иначе говоря, антивенгерская направленность.
Ультранационализм после 1989 г. родился в недрах организации «Румынский очаг», появившейся в феврале 1990 г. Она была образована новыми бухарестскими властями, «руководители которых искали новой легитимности, ибо карьера последних в коммунистической партии потерпела фиаско» (3, с. 29). Именно инициаторы «Румынского очага» провоцировали антивенгерские выступления, в том числе нападение на штаб-квартиру ДСВР в марте 1990 г. Апофеозом усиливавшихся беспорядков стали кровавые столкновения между румынами и венграми в Тыргу-Муреш 21 марта 1990 г. (там же).
«Румынский очаг» явился предтечей националистической Партии национального единства румын (ПНЕР), образовавшейся в 1992 г. и входившей в правящую коалицию в 1992-1996 гг. Ее лидер Г. Фунар на протяжении многих лет был примаром самого большого города Трансильвании - Клужа.
На выборах 1996 и 2000 гг. ПНЕР потеряла много голосов. Ее руководители один за другим стали переходить в новое образова-
ние - партию «Великая Румыния». Кроме националистических лозунгов эта партия сконцентрировала свое внимание на обличении коррупции и борьбе с бедностью, что неизменно привлекает к ней электорат.
Поначалу «Великая Румыния» представляла собой лишь периодическое издание, появившееся в 1990 г. Его антивенгерский пафос принес тогда максимальный политический капитал. Из газеты выросла партия, которая неразрывно связана со своим лидером - К.В. Тудором, язык которого не имеет ничего общего с нормальной политической лексикой ввиду резкости, скандальности, оскорбительности выражений.
На выборах 1992 г. партия получила 3,89% голосов в палате депутатов и 3,85% в Сенате, что было на границе вхождения в парламент. Однако в 1996 г. ее популярность возросла (4,46 и 4,54% соответственно). Она стала самой влиятельной право-радикальной партией. Находясь в оппозиции, партия «Великая Румыния» действовала очень активно. В начале 1999 г. она приняла участие в попытках государственного переворота, используя недовольство шахтеров. Тогда власти попытались вывести ПВР из предвыборной кампании 2000 г., что, однако, им не удалось сделать.
Именно во время избирательной кампании 2000 г. Тудор сумел адаптироваться к новым реалиям. В то время «венгерский вопрос» не был в центре внимания избирателей, и Тудор сконцентрировал свои высказывания на цыганах. Выступая на ТВ, он прямо говорил о «типологии цыганской мафии». Он предлагал всех цыган сослать в специальные трудовые лагеря или тюрьмы. Выступал он очень убедительно и вышел во второй тур президентских выборов, что было совершенно неожиданно не только для политических аналитиков, но и для социологов, которые проводили предварительные опросы населения. Во втором туре Тудор получил 30% голосов, что было немало. Его партия получила 21,01% в Сенат и 19,48% в палату депутатов, заняв второе место.
Как считают авторы исследования «Румыния: нетерпимость, дискриминация, экстремизм», успех партии «Великая Румыния» в 2000 г. обусловлен многими причинами, и националистический дискурс - одна из них. Националистические партии, безусловно, имеют постоянный электорат. Их идеология отвечает стереотипам и предрассудкам, имеющимся в коллективном сознании. Однако националистический дискурс с годами приобрел ярко выраженный популистский уклон, привлекая многих избирателей критикой вла-
стных структур, которые не могут существенно поднять социально-экономический уровень страны (10, с. 27).
Вторыми после венгров в иерархии опасных для румынского народа элементов выступают евреи. Анализируя антисемитизм в сегодняшней Румынии, многие исследователи считают этот феномен парадоксальным ввиду того, что «врага № 2» в стране почти не осталось из-за массовой эмиграции евреев. Националистический пафос, таким образом, представляет собой так называемый «антисемитизм без евреев».
Сложность точного определения сегодняшнего отношения титульной нации к евреям, по мнению некоторых авторов, состоит в том, что оно отягощено историческими событиями и фактами. Речь идет не только об экономической мощи еврейской диаспоры и ее роли в процессе модернизации Румынии XIX в., что вызывало отрицательное отношение местных феодальных элит и последующую дискриминационную политику властей. Сегодня общество должно определить свое отношение к воинствующему антисемитизму межвоенного периода, который привел к Холокосту. Сегодня идет полемика о мере ответственности тогдашних властей за политику преследований в отношении евреев и цыган. Националистические круги ставят задачу доказать, что преследования не носили масштабного характера и поэтому не могут называться Холо-костом.
«Представители еврейской общины, не считая антисемитизм в Румынии структурированным явлением, полагают, что он все же проявляется в разных формах. Причины его кроются в недостатке информированности, стереотипах, сохраняющихся в коллективной памяти, а также его подогревают пропаганда малотиражных экстремистских изданий, некоторые комментарии в ежедневной прессе, высказывания ряда политических и общественных деятелей» (10, с. 32).
Хотя считается, что действия против этой диаспоры не носили в прошедшие годы такого ярко выраженного экстремистского характера, как это случалось в отношении венгров или цыган, все же и они имели место. Так, только в 2002 г. отмечено два нападения на синагоги и два оскорбительных граффити на стенах синагог. Правда, ни одно из хулиганских действий не было признано актом антисемитизма.
«Врагом № 3» выступают, с точки зрения националистов, цыгане. Парадокс цыганского вопроса состоит в том, что наряду с
пониманием, что большая часть цыган представляет собой самый бедный и социально незащищенный слой румынского общества, в общественном сознании закрепилось представление о беспредельности экономического могущества «цыганской мафии».
С одной стороны, румынские граждане пребывают в недоумении, видя шикарные, но безвкусные дворцы «новых» цыган, похожие то на индийские пагоды, то на соборы, украшенные странными башенками с лепниной и балкончиками. С другой стороны, улицы румынских городов изобилуют агрессивными попрошайками и деклассированными с виду элементами цыганской наружности, которые так и стремятся сделать что-нибудь противоправное. Все это не вызывает положительных эмоций, скорее вызывает опасения.
В ходе социологических опросов о своем согласии с публикациями антицыганского содержания заявили 41% румынских респондентов. «В сельской местности время от времени устраиваются цыганские погромы, газеты периодически сообщают о молодежных экстремистских организациях, которые объявляют войну цыганам, а в бухарестском метро нередко можно увидеть надписи "Смерть цыганам!"» (2).
Цыган зачастую не пускают в общедоступные места: кафе, бары, места развлечения под предлогом «неприятного запаха», в объявлениях о приеме на работу может быть строчка «кроме цыган» (10).
Если в обыденном сознании неприятие «другого» имеет эмоциональный выход, то идеология создает мифы, подпитывающие чувства. Наиглавнейшим из этих мифов является наличие заговора против румынского народа как внутри, так и за рубежом. К его участникам причисляют как представителей национальных меньшинств, так и международные организации, следовательно румынские неправительственные организации, существующие на деньги международных фондов, - один из отрядов, выполняющих конспиративные планы невидимого врага.
«Всемирный заговор - вот причина того, что "исключительный" румынский народ пока не исполнил своего предназначения "Народа Избранного"», - полагают националисты (10, с. 46).
Согласно Закону о национальной безопасности идентификация организаций, пропагандирующих различные формы нетерпимости, относится к компетенции Румынской службы информации (8). РСИ - это ведомство национальной безопасности. Ежегодно
оно представляет доклады по этой тематике на рассмотрение парламента.
По мнению Г. Андрееску, РСИ по политическим соображениям не включает в список экстремистских ряд важных организаций, которые, без сомнения, таковыми являются. За период 1994— 2001 гг. в указанных списках отсутствовали: партия «Великая Румыния», Партия национального единства румын, движение «За Румынию», а также такое учреждение, как «Румынский очаг», издания «Европа», «Великая Румыния», «И все же любовь», «Времена», «Движение». На основании этого автор делает вывод, что отчеты РСИ «не представляют систематического видения экстремизма в Румынии» (3, с. 14).
Как следует из упомянутого доклада, наиболее опасными являются право-экстремистские организации, которые следуют идеологии легионерства.
Движение «Железная гвардия», выражавшее эту идеологию, было влиятельной политической силой в межвоенный период. В основании его доктрины лежали симбиоз так называемого «ру-мынизма» и православия, культ славной истории, антисемитизм, ненависть к цыганам и гомосексуалистам. Легионеры - члены «Железной гвардии» - заявляли о символическом соперничестве с венграми и обвиняли их в «ревизионизме». Неотъемлемой частью деятельности этого движения были политические убийства. В январе 1941 г. легионеры пытались насильственно захватить власть и убрать премьер-министра маршала И. Антонеску, который в тот момент не поддерживал экстремизм «Железной гвардии». Именно они ратовали за союз с гитлеровской Германией.
Как следует из доклада РСИ за 1998-1999 гг., в стране продолжались попытки воссоздания на национальном уровне структуры типа «Железной гвардии». Г. Андрееску отмечал в 2003 г., что имеется около 28 организаций, занимающихся пропагандой экстремизма. Кроме того, существуют и нелегальные группы такого характера. Действуют по меньшей мере 12 организаций - адептов легионерства. Некоторые из них открыто объявляют себя сторонниками политического насилия.
Трудно с точностью определить число правонационалисти-ческих организаций, которые можно уверенно отнести к экстремистским. Как правило, они берут на вооружение какой-либо один аспект из спектра правонационалистической идеологии.
Характерная тема националистической программы - культ героев Второй мировой войны. Главным защитником Отечества выступает сегодня спорная фигура маршала И. Антонеску, которого историки обвиняют в геноциде евреев и цыган. Любимыми темами являются также «насильственный захват советской армией восточной Бессарабии» и требование пересмотра итогов прошедшей войны.
«Ностальгия по Великой Румынии и культ противников коммунизма в стране, испытавшей тоталитарный коммунистический режим, вполне логичны и объяснимы. Однако ревизия границ и культ Антонеску создают культурную атмосферу, благоприятную для возникновения экстремистских действий» (3, с. 18).
Из новых правонационалистических организаций наиболее заметным стало объединение «Новые правые», которое появилось в 2000 г. Симпатии «Новых правых» к легионерам очевидны и демонстрируются на плакатах, развешенных на улицах Бухареста и других больших городов, в том числе на территориях университетов.
Группа издает журнал «Новые правые». Ее сайт в Интернете красноречиво свидетельствует об идеологии группы. Авторов беспокоят «цыганская опасность», «наступление сект», они требуют остановить иммиграцию, сказать «нет» гомосексуализму. Главным пунктом их программы является объединение Республики Молдова и Румынии в единое государство «по германскому типу».
Надо отметить, что фразеология и способ выражения мыслей, которые используют в своей пропаганде «Новые правые», отличаются гибкостью и не носят такого скандального характера, каким отмечен дискурс «Великой Румынии». Их лидер Тудор Ионеску логичен в своих заключениях и находчив в комментариях, он умеет облечь мысль в корректную форму. Это привлекает молодежь. Так, комментируя на телевидении вступление Румынии в ЕС, Т. Ионеску справедливо отмечал, что в Румынии не проводилось референдума по этому вопросу. Из этого делался вывод: присоединение - это проект лишь узкой политической элиты, Румыния внутри ЕС не имеет никакого влияния, в связи с этим она столкнется с большими экономическими рисками. Присоединение называется по этой причине аннексией.
Поскольку в документах ЕС отсутствует ссылка на христианские корни европейской цивилизации, эту организацию, рассуждает Т. Ионеску, дулжно квалифицировать как атеистическую, что
совершенно не совместимо с православными корнями румынской государственности (9).
Недавно группа потребовала убрать из парламента и исключить из властных структур представителей Демократического союза венгров Румынии из-за высказываний «экстремистских лидеров» Марко Белы и Дьердя Фрунды, которые прозвучали при представлении кандидатов от ДСВР в Европейский парламент. М. Бела и Д. Фрунда коснулись темы потери Венгрией территорий в 1918 г. и заявили, что обязанностью ДСВР является возвращение «всего потерянного: домов, лесов, полей, флага» (цит. по: 12).
«Новые правые» по всякому поводу выступают в защиту положительного образа Румынии. Когда в октябре 2007 г. произошло ограбление и жестокое убийство иммигрантом из Румынии (цыганом по национальности) 47-летней итальянки, Совет министров Италии издал декрет, согласно которому префекты городов без долгих процедур, лишь руководствуясь понятием «общественная безопасность», могут высылать из страны иммигрантов, даже если они являются гражданами ЕС. Во многих городах полиция приступила к ликвидации самовольных поселений румынских цыган.
То, как теперь следует действовать органам правопорядка, разъяснил тогда римский префект. Он рекомендовал задержанных направлять в центры временного пребывания иммигрантов и там держать их в течение 15 дней. За это время следует установить, привлекались ли они ранее к уголовной ответственности. Если да, то будет достаточно решения мирового судьи, чтобы задержанных немедленно выслать из страны.
Румынские «Новые правые» в связи с этим заявили, что властные структуры их страны почти ничего не делают, чтобы в европейском сознании запечатлелась разница между цыганами и румынами. Они даже предприняли «с помощью сочувствующих» пропагандистские акции на территории Италии, чтобы люди могли понять: речь идет о цыганской диаспоре. «Мы не стремимся возложить вину на всю цыганскую общину, подлинное лицо которой западноевропейцы увидели, впрочем, только сейчас, хотя сами восклицают "расисты!" каждый раз, когда румынское общественное мнение консолидируется против антисоциальных обычаев этого этноса. Все же главную ответственность мы возлагаем на румынские власти» (7).
Объективности ради следует заметить, что в течение длительного времени комментарии телевизионного канала «Евро-
ньюс» на русском языке политкорректно касались исключительно проблемы «румынских иммигрантов» в Италии, хотя каждый знает, что цыганские общины и в других странах Европы - головная боль для местных властей. Цыгане есть везде, и их проблемы аналогичны, но в Румынии цыган больше в процентном отношении, чем в других странах. Последнее вызывает у зарубежного обывателя представление, что Румыния - это страна цыганских таборов, а румыны и есть цыгане. Румынам же не хочется, чтобы так думали.
Одной из главных сил, способствующих распространению экстремистских взглядов и настроений в Румынии, по мнению Г. Андрееску, является Румынская православная церковь как общественный институт. «Христианство православной церкви - мистическое, его мало интересуют такие ценности, как уважение и терпимость практического христианства. Как институт, действующий на национальном уровне, РПЦ стремится регламентировать социальные отношения, навязать "православную" концепцию отдельному индивиду и целым институтам общества» (3, с. 35). Автор выделяет четыре компонента в политике и деятельности РПЦ, которые пагубно воздействуют на общественное сознание:
1) продвижение ортодоксальной доктрины, базирующейся на двух идеях православного национализма: Румыния - государство для румын, быть румыном означает быть православным;
2) отрицание принципов правового государства, которые рассматриваются как второстепенные по отношению к принципам православия, имеющим божественную природу;
3) использование священнослужителями РПЦ воинственных методов, начиная с нетерпимости в высказываниях и кончая угрозами и физической агрессией;
4) рост средств и силы РПЦ в пропорциях, впечатляющих в сравнении с другими институтами румынского общества.
Фундаментализм РПЦ, доказывает Г. Андрееску, выражается как в публикациях принадлежащих ей изданий, так и в деятельности ассоциированных с ней организаций. Наиболее активной среди них является Ассоциация христианских православных студентов Румынии. Среди характерных в этом отношении изданий можно упомянуть «Икону из глубин» и «Лестницу».
В программной статье первого номера издания «Икона из глубин» (1997) авторы доводят до сведения читателя «факты, угрожающие самому существованию румынского народа» (цит. по: 3, с. 36). Они - против вступления Румынии в НАТО и ЕС, при-
ведения национального законодательства в соответствие со стандартами ЕС, против предоставления гражданства социальным «отбросам» из Азии, Африки и Америки, против предоставления «привилегий» меньшинствам, против иностранных инвестиций и покупки земли иностранцами, они также против «атеистического либерализма» и «хаоса прав», т.е. свободы выражения мнений и информации, против превращения Румынии в поле деятельности «схизматических культов».
Представители РПЦ неоднократно выступали в крайне агрессивной форме против решений суда о возврате православной церковью культовых зданий, принадлежавших ранее иным вероисповеданиям. Надо отметить, что, организовывая беспорядки, православные иерархи отстаивали свои интересы. «Государственные институты вынуждены подчиняться воле РПЦ» (3, с. 38).
Обычной практикой РПЦ является давление на парламент. Например, несогласие с проектом Сената о возврате греко-католикам ряда принадлежавших ей ранее церквей (1997) мотивировалось патриархом Феоктистом тем, что это «может иметь непредвидимые последствия для мира в Трансильвании, за что будут ответственны те, кто проголосует за этот проект» (цит. по: 3, с. 39). «Самоуверенность иерархии РПЦ основана на унизительном подчинении политического класса давлению со стороны РПЦ. Сегодня ни один партийный съезд не открывается без православной службы. Политики также чувствуют себя обязанными присутствовать на больших конфессиональных праздниках» (там же).
Получая все больше денег, церковь усиливает свое политическое влияние. В мире возрастает роль не только исламского фундаментализма. «Увеличивается теологическая опасность в таких странах, как Румыния, где отделение церкви от государства постоянно нарушается православной церковью, экономическая, политическая и духовная сила которой растет день ото дня не только в абсолютном выражении, но сравнительно с другими действующими институтами социальной жизни» (3, с. 45).
Наиболее опасной в размывании границ между государством и православной церковью является, по мнению Г. Андрееску, тенденция сращивания церкви и армии. Автор приводит цитату из высказывания митрополита Молдовы и Буковины Д. Чиуботи: «Сотрудничество армии и Церкви является фактором укрепления национального единства» (цит. по: 3, с. 43).
Оба института к тому же имеют самый высокий процент доверия среди румын. Как показывает «Барометр общественного мнения», православная церковь пользуется чуть ли не единодушным доверием, на втором месте - армия. Оба института имеют большой отрыв от прочих общественных и государственных учреждений (3, с. 43) (см. табл. 1).
Таблица 1
Доверие к различным институтам
Учреждение Годы, когда проводились опросы
1996 г. 1997 г. 1998 г. 1999 г. 2000 г. 2001 г.
Церковь 83 86 85 88 85 89
Армия 76 84 69 75 73 72
Парламент 23 38 19 20 28 33
Как выявил тот же опрос, проводившийся в 2001 г., количество православных верующих, ежедневно посещающих церковь, составляет лишь 2%, посещающих несколько раз в неделю - 15%, 33% бывают в церкви один раз в месяц или реже, 40% - бывают там несколько раз в месяц.
Законодательная база в области предотвращения экстремистских действий в Румынии достаточно развита и находится на уровне международных стандартов. Проблема заключается в применении правовых норм на практике, т.е. в уважении правового государства.
Использование норм зависит от институциональной традиции и политической воли, а также от воспитания граждан, их способности требовать и добиваться исполнения законов. Последнее же составляет большую сложность для румынского общества. Примером неудачи в этом отношении может служить требование ряда общественных организаций (Группы за социальный диалог, Гражданского альянса, Хельсинкского комитета Румынии) запретить участие партии «Великая Румыния» в предвыборной кампании 2000 г. Это требование так и не удалось осуществить, хотя ПВР нарушила законодательство, подстрекая шахтеров к государственному перевороту в 1999 г.
Г. Андрееску выделяет факторы, способствующие распространению праворадикальных течений в румынском обществе.
Это - слабость государства, неверие населения в демократические институты, отсутствие прозрачности, бедность, коррупция.
Способность населения защищать демократические ценности выражается в первую очередь в доверии к демократическим институтам. Однако, как уже отмечалось, румынский гражданин отдает предпочтение церкви и армии. Исследование доверия, включающее прочие институты, сформировавшиеся в посткоммунистический период (в том числе на основе выборов), дает согласно Барометру общественного мнения следующие результаты (см. табл. 2):
Таблица 2
Доверие к разным институтам
Учреждение Годы, когда проводились опросы
1996 г. 1997 г. 1998 г. 1999 г. 2000 г. 2001 г.
Правительство 83 86 85 88 85 89
Юстиция 36 36 28 30 28 29
Парламент 23 38 19 20 28 33
Примария 62 51 42 46 34 54
Партии - - 10 15 9 16
Профсоюзы - 24 23 30 14 24
Банки - 28 30 28 19 19
*Примария - орган местного управления. - Прим. авт.
Наибольшим доверием, как видно из таблицы, пользуется самый «авторитарный» из данного списка институт - правительство. Отношение к прочим институтам общества указывает на хрупкость румынской демократии, на их недостаточную роль в обществе. Население не рассматривает их в качестве опоры социально-экономического прогресса и не готово оказать массовое сопротивление в случае агрессивных действий экстремистских сил в отношении демократических институтов (3, с. 62).
Евробарометр за 2005 г. показывает, что в целом доверие к разным институтам общества не претерпело сильных изменений в сравнении с прошлыми годами: религиозные организации - 83%, армия - 74, полиция - 36, юстиция - 31, правительство - 30, парламент - 23, политические партии - 12% (6).
Хотя на уровне общественного сознания в Румынии налицо проблемы в межнациональных и межконфессиональных отноше-
ниях, все же зарубежные аналитики не прогнозируют обострения ситуации благодаря развитой правовой базе и опыту институтов, занимающихся этими вопросами. К тому же после вступления в Евросоюз страна получила дополнительные гарантии в этом отношении. Американская исследовательница Дж.К. Бирнир, в частности, пишет: «В противоположность пессимистам я полагаю, что рационалистический расчет политических институтов румынского общества поставил страну на мирный путь совместного проживания этносов. Это сокращает потенциал националистического дискурса, направленного против меньшинств» (4, с. 55).
Список литературы
1. Елисеев А. Восточноевропейцы - резерв ультраправых «старой» Европы (Prognosis - восточноевропейский информационный портал, 2007, 15 февр.). -Режим доступа: http://www.prognosis.ru/news/nacional/2007/2/15/vostochnoev-ropeitsy.html.
2. Морозов Н. Английская баронесса против цыганского барона // Эхо планеты. -M., 2003. - № 45. - 7-13 нояб.
3. Andreescu G. Extremismul de dreapta оп Rombnia. - Cluj-Napoca, 2003. - 128 p.
4. Birnir J.K. Etnicitate si politica electorala în România (пер. с англ.) // Sfera polit. -Buc., 2006. - № 123-124. - P. 46-61.
5. Borza S. Integrarea europeanr si resentimentul «omului recent» // Sfera polit. - Buc., 2006. - № 125. - P. 141-148.
6. Eurobarmetrul 64.2. Opinia publica оп Uniunea europeana. Toamna 2005. Raport national. Romania. - Buc., 2002. - 85 p.
7. Infractionalitatea tîganeasca arunca Italia în aer (2007). - Mode of access: http://www.nouadreapta.org/comunicate.php?com=44.
8. Legea nr. 51 privind siguranta nationala a României // Monitorul Oficial al Rombniei. - Buc., 1991. / Pt. 1, nr. 163, art. 3, alin. h.
9. Liderul Noii Drepte оп direct la Realitatea TV (2007). - Mode of access: http://www.nouadreapta.org/actiuni_prezentare.php?idx=170.
10. Moraru A., Popa R., Tobг M., Voicu O. Intolerant, Discriminare, Extremism. Romrnia. - Buc., 2003. - 141 p.
11. Mungiu-PippidiA. De la identitate nationalä la nationalismul // Sfera polit. - Buc., -2001. - N 98. - P. 23-29.
12. Noua Dreapta solicitä excluderea UDMR din guvernarea (20.10.2007) Mode of access: http://www.nouadreapta.org/comunicate.php?com=43.
