CC BY
107
Эктумаев А.Б.
Ассистент, кафедра конституционного и финансового права Пермский государственный национальный исследовательский университет
СВОБОДА СЛОВА И СВОБОДА СОБРАНИЙ И ОБЪЕДЕНЕНИЙ
Аннотация
В статье исследуется вопрос о соотношении конституционных прав свободы слова и свободы собраний и объединений, а также практика Европейского суда по правам человека по части 1 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., в которой рассматривается вопрос соотношении свободы слова и свободы собраний и объединений.
Ключевые слова: свобода слова, свобода собраний и объединений, гарантии Keywords: freedom of speech, freedom of association and assembly, guarantees
В соответствии со статьей 30 Конституции РФ, каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы. Статья 31 Конституции РФ устанавливает, что граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.
Исторически сложившаяся тесная связь и взаимообусловленность права на свободу слова и права на свободу собраний значительно осложняет их разграничение и выявление их соотношения. Очевидно, что в отсутствие свободы слова собрания, шествия, пикетирования и демонстрации лишаются своей непосредственной цели. С другой стороны, без гарантии свободы собраний и митингов сама свобода слова рискует лишиться одной из важнейших форм своей реализации.
В российской дореволюционной доктрине свобода устной речи общепризнанно поглощалась свободой собраний, а основной формой существования свободы слова полагалась только публикация мнений и идей в печати.
Так, например, Б.Н. Чичерин разделял публичные появления мысли на изустные и печатные. Изустная речь, в свою очередь, подразделялась на ту, которая произносится в нарочно созванном собрании и ту, которая произносится случайно в публичном месте. К изустной речь на собрании, по мнению ученого, должны применяться постановления, определяющие право собраний, т.к. она становилась орудием общественной деятельности [6, 117].
Аналогичную позицию высказывал в своих рассуждениях Е. Тарновский: «право высказывать публично свои мнения, произносить речи на митингах и пр. относится, собственно, к свободе собраний...» [5, 147].
Основание такого подхода, при котором для целей общения, обмена идеями и мнениями именно свобода собраний получает первенство перед свободой слова, можно найти у В.Ф. Матвеева, который отмечал, что «мнения отдельных лиц имеют сравнительно мало значения, печать находится в руках у немногих, и далеко не все могут ею пользоваться. Свобода собраний как бы заполняет этот пробел. Она дает людям возможность обмениваться мыслями и действовать совместно для достижения законной цели» [4].
В литературе советского периода также отмечалось, что право на демонстрацию является одним из важнейших субъективных прав, которое предполагает возможность гражданина свободно выражать свое мнение и, объединившись с другими, публично его демонстрировать [3, 133].
Однако по мере развития технологий коммуникации (в первую очередь массовой коммуникации), расширения возможностей высказывать мнения и обмениваться идеями не только в рамках собраний и демонстраций взгляды ученых постепенно менялись. В современной юридической науке и практике свобода собраний признается правом более специального характера в сопоставлении с правом на свободу слова. Аналогичным образом оценивается соотношение права на свободу слова и права на свободу объединений.
Так, например, Европейский суд по правам человека соглашается в своих правовых позициях с тем, что свобода слова, свобода собраний и свобода объединений находятся в тесной взаимосвязи друг с другом и взаимно обуславливают свое осуществление.
Суд, в частности, отмечает, что свобода слова, гарантированная статьей 10 Конвенции, имела бы ограниченное значение, если бы не сопровождалась «гарантией иметь возможность поделиться своими убеждениями или идеями коллективно, в частности, в рамках объединения лиц, имеющих те же убеждения, идеи или интересы» [1, 692]. Право на свободу слова стабильно рассматривается Судом в качестве одной из целей свободы мирных объединений и свободы собраний [1, 690]. Кроме того, Суд отмечает, что свобода слова составляет одно из основных средств, позволяющих обеспечить эффективное пользование правом на свободу собраний и свободу объединений [1, 693]. Вместе с тем, ведущую роль в данной взаимосвязи Суд отдает свободе слова и активно настаивает в постановлениях на необходимости рассматривать в свете последней право на свободу собраний и право на свободу объединений.
В литературе также подчеркивается, что Европейский суд по правам человека уже традиционно ссылается на статью 11 (Свобода собраний и объединений) Конвенции «как на lex specialis по отношению к lex generalis - гарантии свободы выражения своего мнения, предусмотренной статьей 10 Конвенции» [2, 256].
Известный комментатор страсбургской практики М. де Сальвиа сегодня с уверенностью делает вывод о том, что свобода собраний является естественным продолжением свободы слова [1, 689]. Право на мирное объединение, в свою очередь, также рассматривается автором в рамках свободы слова. По мнению автора, свобода слова, во-первых, является одной из целей мирных объединений, а, во-вторых, свобода объединения выступает в качестве одной из форм, которую может приобрести свобода слова в связи с тем, что гражданин должен иметь гарантию возможности поделиться своим мнением коллективно, т.е. в рамках объединения лиц, имеющих те же убеждения и интересы [1, 691].
В качестве аргумента следует также привести пример из конституционной практики США. Несмотря на то, что Конституция США прямо не предусматривает в тексте свободу объединений (ассоциаций), Верховный Суд США «вывел» данное право путем толкования, указав, что свобода ассоциаций подразумевается правами на свободу слова и на мирные собрания, которые предусмотрены Первой Поправкой Конституции США [2, 256].
В практике Европейского суда по правам человека указанный подход приобретает особое значение применительно к свободе политических партий и свободе профессиональных союзов. Как указывает Суд, право создавать профсоюзы и вступать в них представляет особый аспект свободы объединения [1, 699].
В деле «Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции» Суд отметил, что, во-первых, деятельность политических партий является коллективной реализацией свободы выражения мнений, а, во-вторых, что этот факт дает политическим партиям право искать защиту обеих статей 10 и 11 Конвенции [1, 696]. В деле «Социалистическая партия Турции и другие против Турции», признавая автономную роль и специфическую сферу применения статьи 11 Конвенции (свобода собраний и
объединений), Суд указал, что защита мнения и свободы его выражения составляет одну из целей свободы собраний и объединений. А в связи с тем, что политические партии играют существенную роль в «обеспечении плюрализма и успешного функционирования демократии», Суд подчеркнул, что данное утверждение относится к политическим партиям в еще большей степени, нежели к иным объединениям [1, 649].
Важно отметить, что под правом политических партий искать защиту не только статьи 11, но и статьи 10, Суд фактически понимает возможность использовать соответствующие правовые позиции. Так, в одном из дел по жалобе политической партии Суд применил правовую позицию (относящуюся к свободе слова), в соответствии с которой свобода выражения мнений охватывает не только «информацию» или «идею», которые воспринимаются благожелательно или расцениваются как не оскорбительные или маловажные, но также и те, которые оскорбляют, шокируют или вызывают раздражение [1, 697].
Таким образом, по нашему мнению, конституционное право на свободу слова в отношении таких политических прав, как свобода объединений (статья 30 Конституции РФ) и свобода собраний (статья 31 Конституции РФ) может рассматриваться в качестве общей гарантии.
Такое соотношение, предполагает возможность применять указанные политические права во взаимодействии с правом на свободу слова и, следовательно, во взаимодействии с конституционными гарантиями, входящими в состав конституционной нормы о свободе слова, а именно: запретом принуждать к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них (часть 3 статьи 29) и запретом цензуры (часть 5 статьи 29).
Именно с этих позиций, по нашему мнению, следует выявлять конституционные основания отдельных принципов проведения публичных мероприятий, которые закреплены в федеральном законе о собраниях от 19 июня 2004 года [7].
Так, принцип добровольности участия в публичном мероприятии (статья 3 №54-ФЗ от 19 июня 2004) может быть обоснован нормой части 3 статьи 29 Конституции РФ и предполагает запрет принуждать к участию в каких-либо собраниях, митингах, шествиях, демонстрациях и пикетированиях, если человек не желает таким образом выражать свои мнения (убеждения), а также, если такое участие и вовсе противоречит его мнениям и убеждениям.
Установленный в законе уведомительный порядок проведения публичных мероприятий обосновывается запретом цензуры, который закреплен в части 5 статьи 29 Конституции РФ. Равным образом конституционный запрет цензуры предполагает недопустимость введения разрешительного порядка проведения публичного мероприятия; введения предварительного согласования с органами власти текстов выступлений, запланированных на мероприятии; текстов лозунгов; предварительного согласования запланированных для обсуждения на мероприятии вопросов и тем и пр.
Аналогичным образом норма части 3 статьи 29 Конституции РФ может рассматриваться как основа принципа добровольности участия в общественных объединениях и политических партиях. Данный принцип закреплен в части 2 статьи 30 Конституции РФ, а также в статье 15 федерального закона об общественных объединениях от 19 мая 1995 года [8] и части 1 статьи 8 федерального закона о политических партиях от 11 июля 2001 года [9]. В соответствии с данным принципом никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение (часть 2 статьи 30 Конституции РФ).
Кроме того, указанное соотношение права на свободу слова и прав на свободу собраний и объединений позволяет, следуя практике Европейского суда по правам человека, применять отдельные правовые позиции Суда, касающиеся свободы слова, к реализации указанных политических прав
Литература
1. Де Сальвиа М. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящиеся к Европейской конвенции о защите прав и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г.. - СПб.: Юридический центр Пресс, - 2004. - 1072 с.
2. Дженис М. Европейское право в области прав человека (практика и комментарии). - М.: Права человека, - 1997. - 640 с.
3. Ледях И.А. Права граждан: буржуазные теории и практика ФРГ / отв. ред. В.М. Чхиквадзе. - М., - 1986. - С. 133.
4. Матвеев. В.Ф. Право публичных собраний. Очерк развития и современной постановки права публичных собраний во Франции, Германии и Англии. [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.allpravo.ru/library/ doc117p0/instrum2988/.
5. Тарновский Е. Четыре свободы. - СПб.: Макет, - 1995. - С 147.
6. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. - Москва, Типография т-ва И.Н. Кушнерев и К, - 1894.
7. Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» от 19 июня 2004 г. №54-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2004. №25. Ст. 2485.
8. Федеральный закон «Об общественных объединениях» от 19 мая 1995 г. №82-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1995. №21. Ст. 1930.
9. Федеральный закон «О политических партиях» от 11 июля 2001 г. №95-ФЗ // Собрание законодательства. 2001. №29. Ст. 2950.
