CC BY
157
УДК: 342.3
ББК: 67 400.2
Ильин И.М.
СУВЕРЕНИТЕТ В ДОКТРИНЕ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА: ДЕФИНИЦИЯ,
ПРОБЛЕМАТИКА
Ilyin I.M.
SOVEREIGNTY IN THE DOCTRINE OF CONSTITUTIONALISM: DEFINITION,
PROBLEMS
Ключевые слова: конституционный государственный суверенитет, народный суверенитет, независимость, доктрина, проблематика, конституционное правопользование, конституционное правопонимание.
Keywords: constitutional state sovereignty, people's sovereignty, independence, doctrine, problems, constitutional legal use, constitutional legal understanding.
Аннотация: в статье исследована категория «суверенитет» в доктрине конституционализма. В этой связи приводятся точки зрения видных учёных-конституционалистов на трактовку суверенитета, начиная с античных времен по настоящее время. Полисемия доктринального смысла понятия «суверенитет», нередко входящего в противоречие с его фактическим правовым содержанием, указывает на соответствующую проблематику. Отмечается, что суверенитет в доктрине российского конституционализма по-прежнему интерпретируется в трех значениях - государственный, национальный и народный. При этом многими исследователями данные понятия рассматриваются как синонимы, а потому вопрос их соотношения не утрачивает своей актуальности. Рассмотрение данного вопроса позволило прийти к выводу, что несмотря на близость и тесную взаимосвязь, термины «национальный суверенитет», «народный суверенитет», «государственный суверенитет» не являются идентичными, и исторически показанное различие между ними позволяет глубже осознать сущность данного феномена. Одновременно с указанным не позволяет отрицать тот научно известный факт, что суверенитет народа подразумевает его право на создание государства, а государственный суверенитет является механизмом реализации народного суверенитета. Далее на основе конституционной доктрины раскрываются гарантии суверенитета, ключевой из которых указана государственная независимость. В заключительной части статьи оценивается перспектива конституционализации российского государственного суверенитета, акцентируется внимание на том, что современная конституционная трактовка суверенитета не совместима с неограниченностью власти государства и входит в противоречие с конституционной аксиоматикой прав и свобод человека и гражданина. Cогласно теорий конституционного правопонимания и правопользования конституционный суверенитет представляет собой выражение идеи его юридически «ограниченного» характера по отношению к основной конституционной обязанности государства, где созвучным становится возможная последовательная содержательная дифференциация, разделение на виды без уклонения от общих требований для суверенного государственного функционирования.
Abstract: the article explores the category of "sovereignty" in the doctrine of constitutionalism. In this regard, the points of view of prominent constitutional scholars on the interpretation of sovereignty are given, from ancient times to the present. The polysemy of the doctrinal meaning of the concept of "sovereignty", which often contradicts its actual legal content, points to the corresponding problems. It is noted that sovereignty in the doctrine of Russian constitutionalism is still interpreted in three meanings - state, national and national. At the same time, many researchers consider these concepts as synonyms, and therefore the question of their relationship does not lose its relevance. Consideration of this issue led to the conclusion that despite the proximity and close
interconnection, the terms "national sovereignty ", "popular sovereignty ", "state sovereignty " are not identical, and the historically shown difference between them allows us to better understand the essence of this phenomenon. At the same time, it does not allow denying the scientifically known fact that the sovereignty of the people implies their right to create a state, and state sovereignty is a mechanism for the realization of national sovereignty. Further, on the basis of the constitutional doctrine, guarantees of sovereignty are revealed, the key of which state independence is indicated. The final part of the article assesses the prospect of constitutionalization of Russian state sovereignty, focuses on the fact that the modern constitutional interpretation of sovereignty is incompatible with the unlimited power of the state and contradicts the constitutional axiomatics of human and civil rights and freedoms. According to the theories of constitutional legal understanding and legal use, constitutional sovereignty is an expression of the idea of its legally "limited" nature with respect to the basic constitutional obligation of the state, where possible consistent meaningful differentiation, division into types without deviating from general requirements for sovereign state functioning, becomes consonant.
Ответственный конституционно-правовой подход к феномену государственного суверенитета, равно как и значению соответствующей научной категории в целом, должен основываться на положениях текста Конституции Российской Федерации1 (далее - Конституция РФ).
Как отмечает В.И. Крусс, понятие суверенитета изначально входит в научный тезаурус теории государства и права и связывается непосредственно с государством, однако в исторической эволюции оно проецируется на всё более широкий круг субъектов: народ, социальные общности и личность. При этом, по мнению данного ученого, сегодня есть все предпосылки говорить о качественно новом феномене - конституционном суверенитете как признаке конституционного государства2. При этом следует последовательно учитывать, что задачи российского государства и требования, к нему предъявляемые, производны от характеристик государства правового и социального.
Справедливость данного представления не отрицает того, что конституционный государственный суверенитет остается особенным и самостоятельным феноменом институционального уровня, заслуживающим отдельного содержательного анализа. Тем более что в современных реалиях функцио-
1 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // СЗ РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398.
2 Крусс В.И. Конституционный суверенитет как
актуальная ценность // Судья. 2013. № 12. С. 44.
нирование и существование государства нельзя представить за рамками его суверенитета, с одной стороны, и все больше стран испытывают трудности с утверждением своей суверенности, с другой стороны.
Генеалогия теории суверенитета может быть прослежена с античных времен, хотя бы и только во фрагментарной содержательной версии этого явления. Например, Платон, Сократ, Аристотель, Цицерон предпринимали попытки охарактеризовать полновластие государств в границах своей территории. Аристотель считал, что только идеальное государство может обладать истинной внешней независимостью, в основе которой заложено удовлетворение его потребностей. При этом, поясняя природу античного государства, он использовал понятие автаркии как политического и нравственного союза высокого уровня3.
Представления античных мыслителей о господстве не могут ассоциироваться с идеями о внешней независимости государства и верховенства государственной власти в качестве ее признака. В древнем мире не могло сформироваться представление о суверенитете ввиду отсутствия противоречий между различными государственными организациями и государственной властью. Это, однако, не свидетельствует об отсутствии суверенитета у государств Античности и Древнего Востока, которые очевидно обладали верховенством при определении внешней и внутренней политики, хотя низкий уровень развития общественных отно-
3 Аристотель. Собрание сочинений: в 4 томах. Т. 4. М.: Мысль, 1983. С. 446.
шений и не давал им достаточных ресурсов для реализации внешней независимости и публичных функций.
В раннем средневековье католические схоласты связывали проявления суверенитета с дарованными папским престолом или императором привилегиями, а с XI столетия в эпоху так называемой «папской революции» - начали отстаивать идею о повсеместном на Западе верховенстве власти понтифика. Классическая теория государственного суверенитета стала предметом внимания европейских мыслителей в эпоху формирования национальных государств Нового времени, как качественно новых социально-политических образований, с присущими им правовыми системами. При этом если в учении Марсиля Падуанского (XII в.) идея суверенитета вырастала из антиклерикального представления о необходимости народного согласия для всякого законного правления, то уже у Н. Макиавелли, которому приписывают изобретение слова «государство», суверенитет получает решающую светскую властно-
политическую локализацию.
Наиболее известным теоретиком государственного суверенитета этого периода справедливо считают французского правоведа, политолога и мыслителя Ж. Бодена. По его мнению, объединение под эгидой единого суверена, единой власти разрозненных, слабо между собой связанных феодальных владений привело к созданию государства, в границах которого не может быть другой, высшей власти, чем власть суверена. В своем труде «Книга шести государств», изданным в 1576 г., мыслитель назвал суверенитет постоянной и абсолютной властью государства над гражданами и подданными1. «С легкой руки» Ж. Бодена суверенитет переводится (с французского языка) как «независимость, верховенство» или более расширенно - независимость государства во внешней политике и внутренних делах.
Касаемо этимологии понятия «суверенитет» В.Е. Чиркин подчеркивает, что во времена Н. Макиавелли и Ж. Бодена речь шла именно о государственном суверените-
1 Лейст Э.О. История политических и правовых учений. М.: Зерцало, 2000. С.227
те, который концентрировался в личности монарха». Представление же о суверенитете как правовом принципе приходит позднее2.
Считается, что на различия между суверенитетом как свойства государства и как совокупности его прав впервые указал в 1625 году в своем труде выдающийся голландский юрист Гуго Гроций. По его убеждению, верховная власть в своих действиях не подчиняется никакой иной власти, и государство есть носитель верховной власти, а непосредственными носителями власти может быть одно лицо, либо группа лиц согласно обычаям и законом конкретного народа. Г. Гроций считал, что эффективное выполнение государством своих функций предполагает наличие у него совокупности свойств, среди которых суверенная верховная власть является важнейшим. Мыслитель называл следующие атрибуты государственной власти: правосудие, законодательство, вопросы мира и войны, налогообложение, международная деятельность3.
Экономическое развитие в Европе диктовало переосмысление категории суверенитет. Накануне буржуазных революций, в частности, в трудах Т. Гоббса, формируется доктрина об абсолютном суверенитете государства, которое уже во многом формально отождествляется с конкретным носителем верховной власти. Как отмечает мыслитель, в одном лице, которое называется государством, объединено множество людей. Каждый отдает государству свои полномочия с целью защитить себя от чужеземцев и свои интересы. Собрание лиц или отдельный человек, олицетворяющие собой государство, обладают такой сосредоточенной властью и силой, что оно способно направлять волю подчиненных им людей против внешних врагов, взаимной
4
помощи или к внутреннему миру .
2 Чиркин В.Е. Интеграционные межгосударственные процессы, конституции и государственный суверенитет // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 3. С. 6-7.
3 Гроций Г. О праве войны и мира // История политических и правовых учений: хрестоматия. Ч. I / Сост. В.В. Ячевский. Воронеж, 2000. С. 345.
4 Гоббс Г. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М.: Мысль, 2001. С. 119.
По мнению Т. Гоббса, поскольку суверен получает власть от народа, а не от Бога, то эта власть не может быть абсолютной. Она ограничена законами, границами, конституциями и т. д., а суверен выполняет функцию творца спокойствия и мира, пользуясь всеобъемлющей государственной властью, ставшей результатом договора, заключенного людьми.
Французский государствовед XIX века А. Эсмен принципиально связывал идею народного (национального) суверенитета со становлением либерально-демократического конституционализма, устранившего «фикцию общественного договора». Он характеризовал этот принцип важнейшим из провозглашенных Великой французской революцией, обусловившем конституционные преобразования в цивилизованном мире, воплощением человеческого инстинкта к справедливости и равенству. «В сущности он сводится к следующему положению: суверенитет у данного народа принадлежит всей нации, взятой как целое, и не может принадлежать кому-либо кроме нее»1, -утверждал ученый.
В XX веке другой известный французский конституционалист М. Прело усилил обозначенный онтологический акцент, ставя теорию государственного суверенитета в решающую связь с исторической трансформацией французской нации, которая «стала единой, превратилась в однородное общественное тело», причем именно вследствие революционного «принятия суверенитета».
Большое влияние на содержательную эволюцию понятия «суверенитет» влияние оказали идеи правового государства, в основе которого заложена конституция. Значительную роль в учении о суверенитете сыграл Г. Еллинек, являющийся одним из основателей немецкой школы социологии права. Данный феномен он рассматривал с позиции верховенства власти, полноту которой обеспечивала деятельность исполни-
1 Эсмен А. Общие основания конституционного права / Хрестоматия по конституционному праву. Учебное пособие. Том II: Конституционные основы устройства государства и общества. Конституционные основы правового положения личности / Сост. Н.А. Богданова, Д.Г. Шустров. СПб: Издательский Дом «Алеф Пресс», 2014. С. 94.
тельной, законодательной и судебной ветвей власти в границах государства. Суверенитет он рассматривал в качестве способности государства к правовому самоограничению и самоопределению через установление системы правопорядка, лежащей в основе правового характера деятельности гос-ударства2.
В отечественном юридическом наследии проблематика государственного суверенитета преимущественно учитывала важность синтетического взгляда на его носителя. Так, в трудах о государстве ЯМ. Ма-газинера подробно изложена история идеи народного суверенитета, восходящая к антифеодальным тираноборческим движениям. Как и европейские ученые, со ссылкой на практику Великой французской революции, этот российский конституционалист уже в вузах Советской России утверждал, что «носителем самодержавной, суверенной власти в государстве является народ, как единое, равноправное во всех своих частях и полновластное целое, и его воля, общая воля всего народа, является верховной инстанцией в решении всех вопросов государственной жизни»3.
В духе неогегельянской традиции следует воспринимать положения русского политолога и правоведа П.И. Новгородцева, который, указывая на неделимость государства и верховной власти, подчеркивал, что для верховной власти жизненно необходимо не допускать иной, находящейся рядом с ней или над нею, власти. Суверенитет основан на исключительной верховной власти над любыми проявлениями и формами в границах территории, на которой действует юрисдикция этого государства. Вышесказанное означает, что все другие общности, такие как социальные группы, товарищества, провинции, ассоциации, семьи, общины и прочие, по отношению к конкретному государству занимают несомненно подчи-
4
ненное положение .
2 Еллинек Г. Общее учение о государстве (по изданию 1903). - СПб.: «Юрид. центр Пресс», 2004. -С. 363.
3 Магазинер Я.М. Общее учение о государстве. Курс лекций, читанных в Петроградском университете в 1918-1922 гг. / Хрестоматия по конституционному праву. Учебное пособие. Том П... С. 142.
4 Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о
Отдельного упоминания заслуживает опыт разработки проблематики суверенитета (причем, именно российского) с позиций духовно-нравственной философии права, представленная, в частности, в трудах И.А. Ильина и Н.Н. Алексеева.
И.А. Ильин раскрывает сущность учения о государстве (и праве) Гегеля, как своего рода вершины идеалистической метафизики, где внутренний государственный суверенитет объединяет людей (народное тело) в «живую Всеобщность», «единый-народно-государственный организм», способным оставаться «исключительным и суверенным» и во внешнем сосуществовании с другими государствами и народами1.
Учения этих видных теоретиков носят также последовательно конституционный, в современном значении, характер. Оперируя известным понятием суверенитета как непреложного признака государственной власти, носящей всегда верховный (державный) характер, Н.Н. Алексеев одновременно подчеркивал, что как власть «публичная», она «не может быть властью, построенной на личном, партикулярном, хозяйственном, эгоистическом интересе... И потому «публичные» отношения можно назвать отношениями, построенными на социальном служении»2.
Между тем в советской юридической науке осмысление государственного суверенитета постепенно выходило на уровень, близкий актуальному конституционному правопониманию.
Как считает авторитетный теоретик государственного права В.Е. Чиркин, «конституционное признание национального суверенитета связано с первыми основополагающими правовыми актами Советской России»3.
Разумеется, процесс этот имеет разные этапы и содержание. Только накануне со-
праве и государстве. М., 1901. С. 241.
1 Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. СПб.: Наука, 1991. С. 411 -412; 441 - 442.
2 Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб.: Лань, 1999. С. 215-217.
3 Чиркин В.Е. Интеграционные межгосударствен-
ные процессы, конституции и государственный сувере-
нитет // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 3. С. 5.
временного периода российской конституционной истории Л.Д. Воеводин получил объективную возможность подчеркнуть, что «государство не должно и не может сливаться с обществом, растворяться в нем. Государство - политически организованный механизм, наделенный от имени народа властными полномочиями с тем, чтобы управлять обществом в интересах, по крайней мере, большинства его членов»4.
Другими словами, в конституционной российской юридической науке постепенно сложилось наглядное единство мнения, что сегодня государство следует рассматривать не только в качестве политического субъекта - носителя властных отношений и власти на своей территории, но также в качестве выразителя воли и «суверенитета» своих граждан в границах и за пределами своей территории.
Вместе с тем, как показал В.И. Крусс, в отечественной науке теория суверенитета длительное время развивалась в целом вне определяющей связи с правом. Такое положение дел «качественно меняется накануне и в эпоху конституционной трансформации российской государственности». По мере развития и укоренения представлений о непосредственно действующих правах и свободах человека и гражданина с учетом правовых позиций Конституционного Суда РФ «юридический суверенитет как имманентный атрибут правового государства. приобретает качество конституционного суверенитета»5.
Современный классик отечественного конституционализма С.А. Авакьян раскрывает значение традиционных признаков государственного суверенитета именно сквозь призму его конституционного назначения. В частности, применительно к признаку верховенства государственной власти, пишет ученый, это означает, что «только она полномочна отражать (закреплять) в конституции и иных нормативных правовых актах весь строй общественных отношений, устанавливать правопорядок, правомочия
4 Воеводин Л.Д. Статус современного государства как предмет общего конституционного права // Российский юридический журнал. 1997. № 4. С. 83 - 84.
5 Крусс В.И. Конституционный суверенитет как актуальная ценность. С. 46.
физических и юридических лиц, порядок (процедуры) их реализации, меры юридической ответственности. Никому более эта возможность не принадлежит... В свою очередь народный суверенитет, как власть всего народа, объединяет всех граждан, проживающих на соответствующей территории, независимо от их национальной при-надлежности»1.
Вопрос содержательного наполнения термина «суверенитет» и сегодня не утрачивает актуальности, в том числе ввиду полисемии доктринального смысла данного понятия, нередко входящего в противоречие с его фактическим правовым содержанием. В современной доктрине конституционализма суверенитет по-прежнему интерпретируется в трех значениях - государственный, национальный и народный. При этом многими исследователями понятия «национальный суверенитет», «народный суверенитет», «государственный суверенитет» рассматриваются как синонимы. В некоторой степени с этим можно согласиться. Между тем, несмотря на близость и тесную взаимосвязь, данные понятия не являются идентичными, и исторически показанное различие между ними позволяет глубже осознать сущность данного феномена.
Государственный и национальный суверенитеты означают, соответственно, форму реализации суверенитета народа, проживающего в данном государстве, и верховенство прав той или иной нации, когда первоосновой является суверенитет нации.
Народный суверенитет следует рассматривать, как реальное политическое, социальное и экономическое положение народа, при котором он (народ) обладает полновластием в государстве и обществе. В демократических государствах это один из фундаментальных конституционных принципов. Выражая свою волю посредством референдумов и выборов, народ является в своем государстве источником власти.
Сегодня понятие о народном суверенитете нашло отражение как во Всеобщей декларации прав человека (статья 21), так и
1 Авакьян С.А. Конституционное право России. Учебный курс: учеб. Пособие: в 2 т. / С.А. Авакьян. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. С. 362 - 364.
в Конституции РФ (статья 3). Народный суверенитет есть верховенство народа как единственного правомерного и законного носителя верховной власти в государстве, или, другими словами, источника государственного суверенитета. В этой связи бесспорным является суждение С.А. Авакьяна о том, что государственный суверенитет производен от народного суверенитета и является его логическим продолжением, служит тому, чтобы государство, обеспечивая защиту интересов народов, гарантировало, в том числе, беспрепятственное выражение его воли2.
Заслуживает внимания и позиция В.Е. Чиркина, который усматривает близость, но не тождественность понятий «народный и государственный суверенитеты». Суверенитет народа подразумевает право народа на создание своего государства или изменение его формы, а также принадлежность народу власти. Создавая государство, народ не утрачивает вместе с тем своего суверенитета, сохраняя за собой право сопротивляться любым формам угнетения. Государственный же суверенитет следует рассматривать не только и не столько как верховенство и самостоятельность, но и как способность изменить свой внешний и внутренний статус по итогам свободного выбора, что предполагает возможность обретения верховенства территориально-законодательного характера и полной самостоятельности3.
Национальным суверенитетом является такая социальная, политическая, языковая, культурная и территориальная самостоятельность нации, при которой совокупность прав нации реализуется в их максимальном объеме. Национальный суверенитет является отражением полновластия нации, ее реальной возможности выбора основных направлений национальной жизни, включительно со способностью на самоопределение вплоть до создания государства. Нация, обладающая суверенитетом,
2 Авакьян С.А. Точка отсчета - народ. Понятия «суверенитет» и «демократия» соединит воедино только подлинное народовластие // Российская газета от 28 октября 2006 г. С. 7.
3 Чиркин В.Е. Государственная власть субъектов РФ // Государство и право. 2003. № 8. С. 5-12.
имеет право на сохранение и свободное развитие своего языка, уклада жизни, обычаев, соответствующих национальных институтов.
В литературе имеет место двоякое толкование сущности национального суверенитета. Применяя общегражданский (частноправовой) подход, его отождествляют с народным и с государственным суверенитетом, подразумевая под нацией всех граждан данного государства, независимо от их принадлежности к той или иной национальности, считая их представителями одной нации, основавшей это государство. Для развитых государств со сформировавшимся гражданским обществом характерно отождествление народного суверенитета с национальным. Так, в СССР в течение продолжительного времени национальный принцип считался основным принципом формирования государства федеративного типа. Для советского государства право на самоопределение было в первую очередь инструментом для решения в стране национального вопроса.
Соотношение между понятиями «независимость» и «суверенитет» носит более сложный характер.
Как известно, идея делимости суверенитета получила свое развитие в конце XVIII века благодаря авторам Конституции США Дж. Мэдисону, А. Гамильтону, Дж. Вашингтону, которые считали, что народ является суверенным, если он делегирует часть полномочий властям штатов и центральной власти.
Современная наука рассматривает суверенитет как верховенство власти в границах территории государства, а также независимость на внешнеполитической арене, при которых полнота исполнительной, законодательной и судебной власти исключают какие-либо виды подчинения другим государствам, включая сферу международных отношений1. В эпоху глобализации стало все более очевидным, что суверенитет не только определяет внутренне бытие государства, поскольку несет функцию едине-
1 Романова Л.М. Национальный суверенитет в условиях глобализации: институционально-правовой анализ. Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Ростов-н/Д., 2009. С. 87.
ния власти и народа, с одной стороны, унификации и самоопределения системы власти, с другой стороны, являясь ключевым критерием, позволяющим отличить государство от других форм самоорганизации людей.
В своем внешнем выражении суверенитет выступает в качестве фундаментального фактора политической независимости, и его потеря означает прекращение существования такого государства. Наряду с этим, для независимого государства возможно и наличие совокупности определенных полномочий, позволяющих ему осуществлять свою власть в границах его территории, при том, что мировым сообществом такое государство не признано. Подобная коллизия порождает такой феномен, как непризнанные государства.
Конституционная доктрина лишний раз подтверждает обоснованность этого положения, основанного на следующих факторах:
- независимость признают, а суверенитет провозглашают;
- независимость может быть только полной, тогда как суверенитет может иметь ограничения, быть разделенным;
- независимое государство вправе самостоятельно устанавливать меру суверенитета, расширяя или сокращая объем своих полномочий посредством делегирования определенной части суверенитета межгосударственным и межнациональным структурам того или иного типа.
Любое государство может обрести и сохранять суверенитет на любом историческом этапе, независимо от методов и формы правления, особенностей политической системы и исторической обстановки, без утраты смысла соответствующего понятия. Относительно суверенитета «народного» и «национального» следует отметить, что они могут быть обеспечены только при подлинном государственном суверенитете, который направлен на выражение воли народа, решение общенародного дела и действие в интересах народа. Никакая другая организация не способна в полном объеме реализовать национальные интересы.
Безусловно, государственный суверенитет представляет собой механизм реали-
зации народного суверенитета. В рамках конституционно-правовой доктрины выделены несколько составляющих государственного суверенитета:
а) внешняя - гарантия неделимости и единства территории государства, невмешательство в его внутренние дела и неприкосновенность границ;
б) внутренняя - полномочия и право государства на управление проживающим в его границах населением, среди которого как граждане данного государства, так и иностранные граждане, проживающие на этой территории.
В Х1Х-ХХ столетиях осмысление феномена суверенитета вышло на новый уровень, что произошло благодаря развитию правого регулирования международных отношений и правовых систем государств. Приоритетной стала точка зрения на государственный суверенитет как верховенство государственной власти во внешней и внутренней политике.
По мнению известного русского юриста Ф. Мартенса, во внутренней сфере объем суверенитета государства гораздо больше сферы внешних отношений. Эта разница сказывается самым недвусмысленным образом в тот момент, когда государство вступает в контакт с другими субъектами международных отношений, намереваясь подписать те или иные соглашения и стать субъектом международного права. Здесь ему приходится идти на уступки, компромиссы, уважать чужие интересы и отказаться от своего верховенства. В данном контексте подчеркивается, что государственный суверенитет есть необходимое условие его участия в международных отношениях, поскольку такие отношения могут строиться только между государствами, которые независимы в своей внешнеполитической деятельности и автономны во внутренних де-лах1.
Марксисты считают, что высшая власть принадлежит господствующему с экономической точки зрения классу, который через структуры государства становится классом, имеющим политическое господ-
1 Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. - СПб.: Тип. А. Бенке, 1898. -Т. 1. - С. 293.
ство, имея, таким образом, инструменты для «эксплуатации и подавления угнетенных классов». Проблемы государственного суверенитета, по мнению марксистов, исчезнут после ликвидации классов и самого государства, как механизма подавления одних классов со стороны других.
Кроме того, для научной теории марксизма имеет принципиальное значение то положение, что в рамках принципиально новой - коммунистической - общественно-экономической формации буржуазное право и государство начинают отмирать, что, конечно, не может не сказаться и на государственном суверенитете2.
В современной литературе достаточно убедительно критикуется представление о самой возможности признания существования частичного, делегированного, долевого, ограниченного и т.п. государственного суверенитета, в том числе в аспекте экономической и политической интеграции. Так, В.Е. Чиркин подчеркивает: «суверенитет либо есть, либо его нет» и предлагает охарактеризовать, в частности, Европейский Союз как «региональное (европейское) международное государствоподобное несуверенное территориальное публично-правовое образование»3.
Возможно, это крайняя точка зрения, но, во всяком случае, суверенитет любого государства предполагает создание основ защиты государственного строя от внешних и внутренних угроз.
На мой взгляд, в современной ситуации, те авторитетные ученые, которые указывают, что государственный суверенитет -это верховенство и независимость государственной власти, обеспечивающее свойственные государству признаки неделимости, неотчуждаемости и неограниченности ,
2 Ленин В.И. Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетарской революции / История государственно-правовых учений: Хрестоматия / Авт. сост. С.В. Липень; Под общ. ред. В.В. Лазарева. М.: Спарк, 2006. С. 810-811.
3 Чиркин В.Е. Интеграционные межгосударственные процессы. С. 13-14.
4 Витрук Н.В. Народный суверенитет и народовластие в контексте модернизации российского общества // Конституционно-правовые основы народовластия в России и Украине. Харьков, 2012. С. 15.
не вполне учитывают конституционную природу правовой системы России.
Как отмечает в этой связи А. Нуссбер-гер, приверженность российской доктрины к традиционной трактовке государственного суверенитета связана не с соблюдением терминологической неточности, а с инерцией мышления и неопределенностью, какая из существующих ценностей более высокого порядка: суверенитет государства или права человека1. Именно такой подход находит развернутое доктринальное обоснование в теории конституционного право-пользования2.
Видный отечественный конституционалист, а ныне действующий Председатель Конституционного суда РФ В.Д. Зорькин последовательно развивает мысль о том, что суверенитет в условиях демократического и правового государства не может быть абсолютным. В противном случае это приводит к отрицанию и умалению прав и свобод че-ловека3.
Конституционному правопониманию созвучно и представление о том, что государственный суверенитет необходимо рассматривать с позиций солидарности и ответственности власти за обеспечение интересов населения4. Исходя непосредственно из установлений статей 2 и 3 Конституции РФ можно с уверенностью утверждать, что российские органы публичной власти несут конституционно-правовую ответственность за результат своей деятельности не только перед государством, но и перед населением страны.
Наиболее общим образом, оценивая перспективу конституционализации российского государственного суверенитета, В.И. Крусс показал, что объективными предпосылками такого процесса (и результата) выступают: «1) «подключение» политически суверенного государства к транс-
1 Нуссбергер А. Конституционная шоковая терапия в России / Проблемы реализации Конституции. Международное исследование. М., 2008. С. 74.
2 Крусс В.И. Теория конституционного правополь-зования: монография. М.: НОРМА, 2007. 751 с.
3 Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI в. М., 2008. C. 407, 420, 435.
4 Алебастрова И.А. Государственный суверенитет:
концепции и реальность // Журнал "Lex russica (Рус-
ский закон)" 2014. № 12. С. 1392.
государственному юридическому контексту (верховенство права, международное признание неотчуждаемых прав и свобод человека, принципов и стандартов их обеспечения) посредством акта национального кон-ституирования (принятия соответствующей конституции); 2) утверждение национальной конституции в значении акта высшей юридической силы и универсального источника внутригосударственного права; 3) институционально подкрепленное (обеспеченное) заявление государством своего права окончательно толковать значение актуальных положений конституционного текста и строить потенциально инвариантную национальную правовую систему на основе актов национального органа конституционной юстиции»5. В России, как известно, таким органом является Конституционный Суд РФ, выступающий также, по мнению этого ученого, единственным легитимным субъектом конституционализации
6
национального права .
Особый конституционный взгляд на трактовку государственного суверенитета высказан видными учеными В.А. Лебедевым и В.В. Киреевым в рамках теории конституционной демократии. По их мнению, о наличии государственного суверенитета следует говорить в том случае, если то или иное территориальное сообщество людей наделено правом самостоятельного решения наиболее значимых вопросов7. Одновременно с этим данный критерий является показателем силы публичной власти и признаком суверенного государства. Отличительной особенностью суверенного государства от не суверенного является компетенция, которой наделены публичные органы власти, а это установление и обеспечение правопорядка путем издания нормативных актов прямого действия и применения мер принуждения к населению.
5 Крусс В.И. Конституционный суверенитет как актуальная ценность. С. 46.
6 Крусс В.И. Конституционализация права: основы теории: монография: Норма: ИНФРА-М, 2016. С. 87-88.
7 Лебедев В.А., Киреев В.В. Учение о суверенитете как элемент концепции суверенной демократии // Суверенная демократия как конституционная идея России XXI века: материалы Всерос. науч. конф., Челябинск, 26-27 окт. 2007 г. / под ред. В.А. Лебедева, В.В. Кире-ева. Челябинск: Челяб. гос. ун-т, 2008
Констатируя сказанное, можно утвердительно прийти к выводу, что термин «суверенитет» является сложной конституционно-правовой категорией, ибо существует множество разнообразных доктринальных воззрений в его трактовке. В настоящее время термин «суверенитет» утратил свой традиционный смысл в различных научных контекстах. Отсутствие на международном и государственном уровне соответствующего общепризнанного определения, а также разброс мнений сопряжены с использованием неточных формулировок. Следовательно, с позиций науки конституционного права легальное (законодательное) закрепление понятия «суверенитет» исключило бы сопутствующие таким разночтениям конфликты и позволило бы принимать взвешенные, обоснованные политические решения. Современная конституционная трактовка суверенитета не совместима с неогра-
ниченностью власти государства и входит в противоречие с конституционной аксиоматикой прав и свобод человека и гражданина. Мощь и сила государственной власти могут быть оправданы только если направлены на достижение конституционной цели суверенитета - обеспечение защиты прав человека, правопорядка и стабильности. В этом смысле суверенитет следует рассматривать сквозь призму его конституционного назначения. Конституционный суверенитет представляет собой выражение идеи его юридически «ограниченного» характера по отношению к основной конституционной обязанности государства. Для так понимаемого конституционного суверенитета становится возможной последовательная содержательная дифференциация, разделение на виды без уклонения от общих требований для суверенного государственного функционирования.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // СЗ РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398.
2. Авакьян, С.А. Конституционное право России. Учебный курс: учеб. Пособие: в 2 т. / С.А. Авакьян. - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. - С. 362-364.
3. Авакьян, С.А. Точка отсчета - народ. Понятия «суверенитет» и «демократия» соединит воедино только подлинное народовластие // Российская газета. - 28 октября 2006. -С. 7.
4. Алебастрова, И.А. Государственный суверенитет: концепции и реальность // Журнал 'Ъех г^юа (Русский закон)". - 2014. - № 12. - С. 1392.
5. Алексеев, Н.Н. Основы философии права. - СПб.: Лань, 1999. - С. 215-217.
6. Аристотель. Собрание сочинений: в 4 томах. Т. 4. - М.: Мысль, 1983. - С. 446.
7. Витрук, Н.В. Народный суверенитет и народовластие в контексте модернизации российского общества // Конституционно-правовые основы народовластия в России и Украине. - Харьков, 2012. - С. 15.
8. Воеводин, Л.Д. Статус современного государства как предмет общего конституционного права // Российский юридический журнал. - 1997. - № 4. - С. 83 - 84.
9. Гоббс, Г. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. - М.: Мысль, 2001. - С. 119.
10. Гроций, Г. О праве войны и мира // История политических и правовых учений: хрестоматия. Ч. I / Сост. В.В. Ячевский. - Воронеж, 2000. - С. 345.
11. Еллинек, Г. Общее учение о государстве (по изданию 1903). - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - С. 363.
12. Зорькин, В.Д. Россия и Конституция в XXI в. - М., 2008. - С. 407, 420, 435.
13. Ильин, И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. - СПб.: Наука, 1991. - С. 411-412; 441-442.
14. Крусс, В.И. Конституционный суверенитет как актуальная ценность // Судья. -2013. - № 12. - С. 44.
15. Крусс, В.И. Теория конституционного правопользования: монография. - М.: НОРМА, 2007. - 751 с.
16. Крусс, В.И. Конституционализация права: основы теории: монография: - Норма: ИНФРА-М, 2016. - С. 87-88.
17. Лебедев, В.А., Киреев, В.В. Учение о суверенитете как элемент концепции суверенной демократии // Суверенная демократия как конституционная идея России XXI века: материалы Всероссийской научной конференции, Челябинск, 26-27 окт. 2007 г. / под ред.
B.А. Лебедева, В.В. Киреева. - Челябинск: Челябинский государственный университет, 2008.
18. Лейст, Э.О. История политических и правовых учений. - М.: Зерцало, 2000. -
C. 227.
19. Ленин, В.И. Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетарской революции / История государственно-правовых учений: хрестоматия / авт. сост. С.В. Липень; под общ. ред. В.В. Лазарева. - М.: Спарк, 2006. - С. 810-811.
20. Магазинер, Я.М. Общее учение о государстве. Курс лекций, читанных в Петроградском университете в 1918-1922 гг. / Хрестоматия по конституционному праву: учебное пособие. Том II. - С. 142.
21. Мартенс, Ф. Современное международное право цивилизованных народов. - СПб.: Тип. А. Бенке, 1898. - Т. 1. - С. 293.
22. Новгородцев, П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. - М., 1901. -С. 241.
23. Нуссбергер, А. Конституционная шоковая терапия в России / Проблемы реализации Конституции. Международное исследование. - М., 2008. - С. 74.
24. Романова, Л.М. Национальный суверенитет в условиях глобализации: институционально-правовой анализ: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Ростов-н/Д., 2009. - С. 87.
25. Чиркин, В.Е. Интеграционные межгосударственные процессы, конституции и государственный суверенитет // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. - 2019. - № 3. - С. 5.
26. Чиркин, В.Е. Государственная власть субъектов РФ // Государство и право. - 2003. -№ 8. - С. 5-12.
27. Эсмен, А. Общие основания конституционного права / Хрестоматия по конституционному праву: учебное пособие. Том II: Конституционные основы устройства государства и общества. Конституционные основы правового положения личности / сост. Н.А. Богданова, Д.Г. Шустров. - СПб.: Алеф Пресс, 2014. - С. 94.
