CC BY
84
УДК 343 ББК 67.4
СУЩНОСТЬ ЛИЧНОСТИ ПРЕСТУПНИКА И ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ПРОФИЛАКТИКИ
Евгений Семенович Жигарев,
профессор кафедры криминологии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя,
доктор юридических наук, профессор, Почетный член (академик) Российской академии естественных наук (РАЕН) Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право СНайоп-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Опираясь на альтернативную философскую концепцию, автор полагает, что личность (в т.ч. и преступника) есть духовная, свободная субстанция, развивающаяся по своим, психическим, законам индивида. А тело (биология) и есть связующее звено, соединяющее личность со средой. В подтверждение этой концепции, что личность — самостоятельная, не зависящая от среды субстанция, закон определил индивидуальную профилактику, связав ее с личностью, которая своими мерами воздействует на негативные черты ее и свойства, именуемые психическими качествами, а не социальными ролями и статусами.
Ключевые слова: личность преступника, монистическое учение, социальный детерминизм, психическое, свобода воли, индивидуальная профилактика.
ESSENCE OF THE IDENTITY OF THE CRIMINAL AND INDIVIDUAL PREVENTION
Evgeniy S. Zhigarev,
Professor of the Department of Criminology of the Moscow University of the Ministry of the Interior ofRussia named after V.Ya. Kikot, Doctor of Law, Professor, Honorary Member (Academician) of the Russian Academy of Natural Sciences (RANS)
Abstract. The author, being guided by the alternative philosophical concept, believes that the personality (including and the criminal) is the spiritual, free substance developing on, mental, to laws of the individual. And the body (biology) is also the link connecting the personality with Wednesday. In confirmation of this concept that the personality — the independent, not depending on Wednesday substance, the law defined individual prevention, having connected it with the personality who the measures influences her negative lines and properties called by mental qualities, but not social roles and the statuses.
Keywords: identity of the criminal, monistichesky doctrine, social determinism, mental, free will, individual prevention.
Человек в моем представлении — двуипостас-ное существо, состоящее из материи (биологического тела) и одухотворенной души, называемой личностью. Поэтому нужно отличать сущность личности от понятия «сущее». Сущее есть то, что есть истинно; оно не идентично данному объекту. Сущее и есть личность, а сущность — то, что составляет ее субъективное содержание (суть) — совокупность изменяющихся психических свойств и признаков, определяющих поведение человека.
В этой связи хочу привести слова известной писательницы Полины Дашковой, которая по сути повторила мысль итальянского философа Николо Аббаньяно, заявив: «человек, по-видимому, сам по
себе глуп, как ни печально об этом признаваться». А итальянец сказал: «Человек не есть разум, он может быть разумным».
Но нравственность, как и разум, категория духовная, поэтому Патриарх всея Руси Кирилл накануне своего 70-летия, выступая перед журналистами, сказал, что наше будущее зависит от нравственного состояния личности [1, с. 6].
Эти высказывания разных по положению людей ориентируют нас на главное: ни физиологические процессы, происходящие в организме человека, ни социальные, происходящие в обществе, не могут определять уровень нравственности и обусловленность собственных поступков человека. Наоборот,
только уровень разумности и нравственного состояния личности (т.е. ее духовности) влияет и на физическое, и на социальное состояние, и на само поведение каждого из нас.
Именно духовно-нравственное начало в человеке, именуемое личностью, отражает внутреннее психическое состояние человека. Я поддерживаю мнение философов-экзистенциалистов, что положительная и отрицательная динамика внешних событий (в т.ч. и мировых) зависит от духовных изменений личности человека.
Я убежден, что каждый родившийся человек уже имеет свое индивидуальное личностное основание. В этой связи каждый индивид личностно представляет собой категорию неповторимую, особенную, хотя все мы внешне повторяем одни и те же части, из которых состоим как объекты. Поэтому человек как предметно-пространственное образование есть объект, а как духовно-нравственное сущее есть субъект.
Но советские идеологи, опираясь на монистическое учение марксизма, позиционирующее материю как единственно сущее в мире, ошибочно стояли на позиции Д. Локка, который утверждал, что сознание родившегося ребенка чисто, как белая бумага (tabula rasa), и только с помощью опыта оно приобретает содержание. Поэтому, как я полагаю, идеологи пытались сформировать «нового» человека, руководствуясь этим постулатом. Ведь согласно гипотезе монистического учения, сознание человека является продуктом материально-производственной деятельности и носит общественный характер. На этой мифической основе была создана теория социального детерминизма, которая утверждает невообразимое, что производственная деятельность и социальная организация людей формирует личность человека. Отсюда предполагается, что поведение также полностью зависит от воздействия среды и воспитания. Но подобная «формовка» лепила бы однообразные личности-близнецы.
Но, опираясь на концепцию социального детерминизма, идеологи коммунистического строительства во главу угла переделки общества и людей в конце концов поставили все же среду: совершенствование общественных отношений и интенсивное экономическое развитие каждой республики. Видимо, они окончательно убедились, что радикально из-
менить сознание человека путем поголовного внедрения диалекгию-магериалистичесюго мировоззрения невозможно. Поэтому они объявили: лишь опора на прочный фундамент социально-экономической политики предопределяет успех воспитания, но, как видим, не формирования нового человека. В разделе «Основные задачи экономического и социального развития на 1981—1985 годы и на период до 1990 года» (как будто бы был предугадан срок существования развитого социализма) всестороннее развитие личности человека было поставлено в зависимость от эффективности всего общественного производства [2, с. 136].
В материалах XXVI съезда КПСС уже не говорилось, что «необходимо и дальше стойко защищать и разрабатывать диалектический и исторический материализм, как науку о наиболее общих законах развития природы, общества и человеческого мышления», как это указывалось в Программе КПСС [3, с. 128]. В них даже нет какого-либо упоминания о предупреждении преступлений (кстати, в начале 80-х годов профилактическую службу в ОВД вообще расформировали). Перед правоохранительными органами ставилась конкретная задача: «чтобы каждое преступление должным образом расследовалось и виновные несли заслуженное наказание» [2, с. 65].
Итак, можно отметить явную переориентацию Коммунистической партии, произошедшую за 20 лет: в 1961 г. создание экономических условий строительства коммунизма ставилось в зависимость от уровня духовной развитости и сознательности людей, от всестороннего развития каждой личности. Партия должна была подготовить людей для жизни в коммунистическом обществе, поэтому Программу КПСС апологеты монистического учения марксизма-ленинизма называли «планом переделки общества и людей» путем насильственного внедрения мировоззрения, основой которого является диалектический и исторический материализм.
Но уже в 1981 г., наоборот, развитие личности, ее нравственное совершенство напрямую увязывалось с уровнем экономического и социального состояния государства, с ростом материального благосостояния советских людей, а не от внедрения в их сознание всесильного и верного учения марксизма-ленинизма. Как я уже отметил выше, по причи-
не того, что практика не подтвердила возможности сформировать «нового человека» путем внешнего воздействия на его сознание, произошло коренное изменение в подходе. Благодаря метафизической сущности сознания его заменить невозможно, хотя можно изменить. Следовательно, вопрос о формировании «нового» человека отпал сам по себе. Кроме того, человек как двуипостасное сущее обладает высшей моральной ценностью, благодаря которой способен самоизолироваться от внешнего воздействия для того, чтобы ограничить или вовсе исключить влияние чуждых для его души различных пагубных средовых соблазнов (искушений). Хотя возможно и отрицание добродетелей, прививаемых человеку в процессе воспитания, потому что дух как свободная категория противится насилию. Человек должен сам принять тот или иной образец поведения, потому что каждый индивид в большей мере формирует себя сам, развиваясь по собственному индивидуальному лекалу, а не по общему шаблону. А обществу кажется, что это оно «формирует» личность каждого из нас. Однако этот вывод не отвергает мысли Ж.-Ж. Руссо, что ни одно воспитание еще не сделало человека хуже. Потому что он все равно что-то положительное из среды впитывает, в особенности то, к чему предрасположен. Но благодаря естественному стремлению каждого человека к саморазвитию, в семейной среде вырастают разные личности, как и на одинаковой почве приусадебного участка прорастают и культурные растения, и плевелы (сорняки).
Теоретически сформировать «нового» человека возможно и то лишь в одном случае, если его представить с монистических позиций марксизма — живым телесным существом, которое в процессе социализации преобразуется в личность — некую социальную единицу со своими приобретенными признаками и чертами, положением в обществе и выполняемыми функциями. Но это будет лишь некий фигуральный тип, искусственная конструкция личности человека, надуманная мифическим воображением классиков марксизма-ленинизма и поддерживаемая до сих пор апологетами-догматиками их учения.
В такой конструкции нет места свободной воле. Марксизм-ленинизм из-за метафизичности никогда ее не признавал: то считал фикцией, то произ-
водной необходимости (закономерности), то продуктом знаний человеком объективных законов, в результате которого более свободной становится его деятельность. Известно, что Ф. Энгельсу принадлежат слова (привожу по памяти): нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Но эта аксиома ничего общего не имеет с метафизической свободой человека. Ведь Энгельс сравнил несвободу с предписаниями, ограничивающими действия, передвижение, поведение, которые человек обязан соблюдать во благо нормального функционирования общества. Такая несвобода необходима, но истинная свобода всегда сопряжена с внутренним состоянием человека, она связана с его духом, волей. В результате человек способен нарушать любые внешние ограничительные предписания и действовать наперекор не только общественным, но и даже своим интересам. Свобода человека состоит в том, что невозможно вопреки его воле заставить добровольно поступать так, а не иначе.
Однако партийные идеологи полагали, что человек всегда зависим от тех социальных обстоятельств, в которых живет и благодаря которым изменяются его сознание и вообще психология. В этой связи один из апологетов писал: «Все эти изменения так же закономерны, как закономерно развитие природных и общественных явлений» [4, с. 11].
Конечно, природные явления происходят в основном без вмешательства человека, но общественные — происходить без деятельности людей не могут. Общественные явления всегда результат деятельности человека. Я однозначно считаю, что нет такого общества, которое было бы свободно от действий людей, его составляющих; общество без человека — пустая фраза. Таким образом, качественное состояние общества с его разнообразными отношениями напрямую связаны с уровнем духовности, нравственности личности людей, формирующих и развивающих само общество. Это непреложная истина.
Однако партийные оракулы, выдвигая на авансцену якобы передовые некие абстрактные общественные отношения, лживо заявляли, что развитие социалистического общества идет таким путем, в результате которого все энергичнее устраняются побудительные причины преступных проявлений [5, с. 233]. По мнению этого автора, происходит сле-
дующая картина: внешние социальные метаморфозы протекают в обществе объективно, сами по себе, и, более того, они воздействуют на психику людей (ведь побудительные причины — это же психические мотивы действий человека), сдерживая их негативные порывы.
Но если в действительности было бы именно так, что человек подчинен неким внешним благоприятным объективным обстоятельствам, что общество как внешнее сущее независимо от человека и развивается из года в год по восходящему пути, т.е. поступательно само движется к коммунизму, тогда бы зарегистрированная преступность в 1991 г. — дата окончательного распада СССР — не увеличилась бы по сравнению с 1961 г. в 2,7 раза. Этот факт свидетельствует, что преступность — категория не социальная, а нравственная, психическая: каков человек — таково общество, такова и преступность. Ведь государство и общество состоят из совокупности различных групп людей со своими пороками, страстями, желаниями. И в основном эти люди стремятся действовать и поступать во благо себя и своего ближайшего окружения. Отсюда и повышение цен в магазинах, и задолженности по зарплатам, и экономические кризисы, которые возникают и происходят от жадности и бестолковости этих управленцев, регулирующих экономику и социальное развитие. Ведь не случайно же еще в Отчетном докладе на XXVI съезде КПСС было обращено внимание на тот факт, что «есть у нас такие лица, которые стремятся поменьше дать и побольше урвать от государства» [2, с. 63]. И надо признать, что во власть лезут в большинстве своем именно такие люди: рвачи, карьеристы, жулики, но не выдающиеся люди. С этим выводом согласен и отечественный кинорежиссер А. Сокуров, который говорит следующее: «Как часто оказывается, что власть и миллионы жизней оказываются в руках не выдающихся личностей, а людей маленьких-маленьких» [6]. То есть людей мелких, не обремененных разумом, обделенных чувством сопереживания, не испытывающих ответственности за судьбу страны, стараясь под видом критики при каждой возможности оболгать ее и нанести нравственный ущерб в угоду либеральному Западу.
Итак, мы рассмотрели идеологическую подоплеку развития материалистической концепции
личности преступника, которая по своему содержанию соответствует одностороннему монистическому учению марксизма-ленинизма. Этот факт подтверждается и первыми советскими учебниками по криминологии, и последними, постсоветскими. Например, И.И. Карпец коренное отличие советской криминологии от буржуазной в вопросе изучения личности видел в том, что «личность изучается не как некий индивид, якобы обладающий определенными задатками и предрасположенностью к совершению преступлений, не как комплекс физиологических и психологических качеств, являющихся «внутренними причинами преступности», якобы присущими человеку, а как член общества...» [7]. То есть личность преступника он рассматривал не как нравственно-духовную свободную субстанцию, развивающуюся по своим, психическим, законам, а как социальную физиономию человека. Эта точка зрения здравствует и ныне.
А.И. Долгова в одном из своих учебников пишет: «Личность — это «социальное лицо человека»... Таким образом, при употреблении понятия «личность преступника» следует иметь в виду именно «социальное лицо» человека, совершившего преступление. И ничего более» [8, с. 274].
А.И. Алексеев к пониманию личности преступника подходит с позиции К. Маркса, используя его термин «совокупность». Он писал, что «под личностью преступника понимается совокупность ее социально-значимых свойств» [9, с. 80].
Г.А. Аванесов также ориентировался на марк-совскую концепцию социального детерминизма и говорил: социальное в личности преступника существует объективно «как совокупность закономерно образовавшихся признаков, обусловленных общественными отношениями» [10, с. 288]1.
Безусловно, некоторые признаки социальной характеристики личности существуют объективно (например, фамилия, имя, пол, возраст), но остальные, как образование, профессия, семейное положение и т.д., напрямую связаны с субъектом — категорией метафизической. И пресловутые общественные отношения как абстракция никакого влияния на
1 Следует заметить, эта мысль фигурирует не только во всех 5-и предыдущих изданиях, она была сформулирована автором около 40 лет тому назад (см.: Криминология и социальная профилактика. М.: Академия МВД СССР, 1980. С. 240) и с тех пор диалектически не развивалась.
психическое, индивидуальное, природное не имеет, ибо при социализации (взрослении) человек через личностные способности определяет свои возможности, стремления и желания. Последние, конечно же, могут быть завышенными, непомерными, особенно когда личность находится во власти внешних искушений (соблазнов), низвергаемых обществом потребления через СМИ, рекламу и иные виды информации.
Но раз уж Г.А. Аванесов на протяжении всей своей творческой деятельности говорил об общественных отношениях, я полагаю, следует пояснить, что имели в виду сами классики марксизма. Они из всей абстракции, именуемой «общественными отношениями», важнейшими считали экономические, производственные. Если сказать честно, то они менее всего связаны с личностью преступника, как, впрочем, и идеологические, за исключением правовых отношений. Поэтому пора бы оставить в покое пресловутые общественные отношения, ибо идеологического диктата давно нет, а Конституция РФ утвердила и признает мировоззренческое многообразие. В этой связи криминологам нужно обращать внимание скорее на межличностные, конкретные отношения, с которыми связана жизнедеятельность каждой личности, в т.ч. и преступной.
Нужно иметь в виду, что по натуре человек меньше всего заботится об общем достоянии, чем о своем, к тому же прикладывает к нему больше усилий. Рассчитывая, что общим благом займется кто-то другой. Основные мотивы деятельности человека — собственность и личный интерес. Опыт строительства социализма выявил и обнажил мерзкую сущность неудавшихся личностей (ведь большая часть преступников тоже ущербны по-своему), которую они проявили в борьбе за превращение частной собственности в общественную, с его экспроприацией всех классов собственников, в т.ч. всей массы собственников-тружеников. Это они, облеченные в рясы революционеров, организовали насилие, крайний централизм, террор, принудительный труд, тотальную власть государственной партии, контроль за инакомыслием. Но насаждаемая идея полного равенства ведет, как ни странно, к несправедливому уравнению людей, неравных по достоинствам, по энергии, по способностям, по инициативе, по бережливости и т.д. Пропагандируя
подобные общественные отношения, в которых человек чувствует себя равным (следовательно, и с теми, кто переступил закон), криминологи-детерминисты (пусть и косвенно) теоретически приближают смерть прогрессу и свободе, конец совершенству человека и начало деспотизма и нищеты духа.
Криминологи-детерминисты, однажды объявив криминологию политической наукой, по-прежнему продолжают стоять на позициях социального детерминизма. Правда, личность преступника уже стали рассматривать не только социальным лицом, но и как зависимую от биологической структуры человека. В этой связи они пишут: «... социальное возникает и развивается не вдруг, не на пустом месте. Оно имеет определенные биологические предпосылки» [10, с. 253].
Кстати сказать, идеологи-догматики учения марксизма-ленинизма в свое время дали решительный отпор биологическому направлению объяснения социальной природы людей. Отвергая антропологизм, как антипод материалистического понимания истории, они утверждали, что именно «характер и тип производственной деятельности, а не генетические факторы определяют в конечном счете и культуру, и религию, и моральность человека» [11, с. 29].
Видимо, вспомнив этот постулат, криминологи-детерминисты тут же делают однозначное уточнение к предыдущему тезису, заявив, что содержательная сторона психики (они как истинные материалисты всегда биологическое отождествляли с психическим) не обусловлена генотипом, а имеет социальное происхождение и передается от поколения к поколению только в порядке «социального наследования» [10, с. 257]. Но подобная точка зрения проявляет явный абсурд. Получается, что сознание, рассудок, интеллект, нравственные ценности, стремления и другие индивидуально-личностные качества как бы передаются путем социализации человека. По-другому выражаясь, путем привития традиций, обычаев, национальных привычек в процессе воспитания молодого поколения. Но подобный способ, именуемый «социальным наследованием», прививает лишь общие ценности, а все индивидуальные черты и признаки, характеризующие человека как личность, предопределены при формировании плода во чреве матери. Именно лич-
ностные особенности и делают нас неповторимыми сущими.
Во-вторых, (и это главное), психику, которая проявляет себя через нервную систему, рассматривать в качестве связующего звена между социальным и биологическим некорректно. Потому что нервная система — это не самостоятельная субстанция, а всего лишь часть биологического тела человека. Но психика (или душа2) есть духовное сущее индивида, которая через биологическую структуру человека взаимодействует со средой и влияет на нее. Ведь действия человека всегда осмыслены, следовательно, психическое превалирует над биологическим. В связи с этим выводом получается наоборот: связующим звеном является биологическое тело, физические действия которого, вызванные психикой, воздействуют на окружающую среду.
Кроме того, нужно иметь в виду, что личность как метафизическая категория обладает свободой и в этом смысле «конструирует» сама себя. Однако смешивать внутреннюю свободу человека, проявляемую через личность, с «объективно детерминированным спектром возможностей» [10, с. 314] нельзя, ибо это методологически безграмотно. Внутренняя свобода всегда связана с волей и мышлением, т.е. с субъектом, а социальный детерминизм, по учению марксизма и его диалектического материализма, выражает объективную причинность: детерминированную причинную закономерность проявления явлений. А действия, поступки (в том числе и преступные) человека свободны, что означает: у той или иной личности есть причины, допустим, отомстить за обиду, причинить зло оппоненту, но индивид вполне может и не совершить таких поступков.
Со свободой воли человека как раз связана индивидуальная профилактика. Если бы не было у человека личностной свободы, тогда было бы достаточно общей профилактики правонарушений. Ведь она, согласно Федеральному закону «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», вступившему в силу 22.09.16 г., направлена на выявление и устранение причин, по-
2 Словарь русского языка термин «душа» трактует как совокупность психических явлений, составляющих основу психической жизни человека. То есть ее можно понимать и как совокупность характерных свойств, черт, присущих личности индивида (см.: Толковый словарь русского языка / под ред. проф. Д.Н. Ушакова: в 4-х т. Т. 3. М.: Гос. изд. иностр. и нац. словарей, 1939. С. 816).
рождающих правонарушения, и условий, способствующих совершению правонарушений. Что касается причин, то тут я не согласен. Если каждую действительную причину государство будет устранять (ведь преступные действия совершает человек, проявляя психические мотивы), то такое государство, по слову К. Маркса, слепо, не видит в правонарушителе члена общества, главу семьи, и, наконец, своего гражданина [12, с. 132].
Законодатель знает, что именно человек — источник преступности. В этой связи индивидуальную профилактику названный закон рассматривает как вид воздействия в первую очередь на правонарушителей и затем уже на устранение условий, отрицательно влияющих на их поведение.
В практической деятельности органов внутренних дел (ОВД) в отношении правонарушителей, состоящих на профилактическом учете, используются два метода воздействия: главный — убеждение и вспомогательный — принуждение. А теперь представим, что личность правонарушителя не свободна, а подчинена и зависима от пресловутых общественных отношений. Тогда нужно было бы согласиться с мнением Г.А. Аванесова, утверждавшего с 1980-х годов: «что для изменения человека надо преобразовать общественные отношения, в которых он живет» [13, с. 240: 14, с. 287—288]. По его мнению, это общественные отношения детерминируют (определяют) и потребности, и интересы, и поведенческие установки, и ориентацию, и направленность действий человека. В таком случае применение метода убеждения не играет никакой роли. Однако именно его в первую очередь применяют в индивидуальной профилактике сотрудники ОВД. Следовательно, практика подсказывает ученым криминологам-детерминистам, позиционирующим социальный детерминизм, что они неправы.
Метод убеждения пронизывает весь процесс воспитательного воздействия на правонарушителя, достигая следующих целей: недопущения совершения повторных противоправных деяний и антиобщественных проступков; развития имеющихся у него положительных качеств и ограничения проявлений отрицательных черт и свойств характера. Профилактическое воздействие поэтому и называется индивидуальным, потому что признает человека личностью неповторимой, экзистенциальной,
имеющей духовное начало и свои нравственные (психические) особенности, которые учитывают в своей работе сотрудники ОВД. Таким образом, практика однозначно подтверждает, что человек — это целостное образование, представляющее собой совокупность взаимосвязанных между собой биологических, социальных и духовных (психических) качеств.
Закончить статью я хочу гетевскими словами: «Теория ... сера, но зелено вечное дерево жизни». Никто не будет отрицать важности в науке криминологии абстрактных формулировок. Но нужно все же помнить, что такие формулировки обладают теоретической значимостью только тогда, когда они произрастают на вечно зеленом дереве жизни, под которым понимается практика. А практика, как известно, — критерий истины.
Литература
1. Яковлева Е. Чаепитие с Патриархом // Российская газета. 2016.
2. Материалы XXVI съезда КПСС. М.: Политиздат, 1981.
3. Программа Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат, 1976.
4. Молодцов В.С. Научное мировоззрение — каждому строителю коммунизма. М.: Знание, 1963.
5. Миронов Н.Р. Укрепление законности и правопорядка в общенародном государстве — программная задача партии. М.: Юрид. лит., 1969.
6. Сокуров А. Стоять на своем // АиФ. 2016. № 12.
7. Карпец И.И. Личность преступника и ее криминологическое значение // Криминология. — М.: Юрид. лит., 1966. С. 86—87.
8. Криминология. Учебник для юридических вузов / под общ. ред. А.И. Долговой. М.: ИНФРА^М-НОРМА, 1997.
9. Алексеев А.И. Криминология. Курс лекций. Изд. 5-е, исправ. и доп. М.: «Щит-М», 2005.
10. Криминология: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. Г.А. Аванесова. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015.
11. Каримский А.М.Социальный биологизм. М.: «Мысль», 1984.
12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1.
13. Аванесов Г.А. Криминология и социальная профилактика. М., 1980. С. 240.
14. Аванесов Г.А., Иншаков С.М., Аминов Д.И. Криминология: Учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» 6-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015.
J V
Адвокатская этика
Адвокатская этика. Учебник. Гриф УМЦ «Профессиональный учебник. Гриф НИИ образования и науки. / Под ред. Г.Б. Мирзоева, Н.Д. Эриашвили. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2016. 303 с.
Раскрываются содержание и социальная ценность профессиональной этики адвоката. Всесторонне рассматриваются этико-психологи-ческие особенности личности и деятельности адвоката, морально-психологические аспекты оказания им консультационных услуг, защиты прав и интересов граждан в суде. Даются практические рекомендации по формированию профессионального имиджа, преодолению профессиональной деформации, использованию методов правомерного психологического воздействия на участников уголовного и гражданского процесса. Освещаются вопросы истории этических установок в адвокатской деятельности и отношения к адвокатской профессии.
Для студентов и аспирантов, преподавателей юридических вузов, практикующих адвокатов, стажеров и помощников адвокатов, слушателей курсов повышения квалификации.
