CC BY
117
Лубский Роман Александрович
кандидат философских наук, доцент, докторант кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России (тел.: 89034065421)
Сущность и характерные черты полицейского государства в России
Сущность и характерные черты полицейского государства в России рассматриваются в статье в качестве своеобразного механизма мобилизации разнообразных социальных институтов и групп в контексте ограничения "народной" или "массовой" инициативы и соответствующих форм заинтересованности в политическом управлении и в обеспечении гарантий индивидуальных прав.
Ключевые слова: полицейское государство, регулярное государство, мобилизационное развитие, государственная опека, патриотизм, патернализм.
R. A. Lubsky, The candidate of philosophical sciences, the senior lecturer, the doctoral candidate of chair of philosophy and sociology of the Krasnodar university of the Ministry of Internal Affairs of Russia; tel.: 89034065421.
Essence and characteristic features of a police state in Russia
The essence and characteristic features of a police state in Russia are considered in article as the original mechanism of mobilization of various social institutes and groups in a context of restriction of the "national" or "mass" initiative and corresponding forms of interest in political management and in maintenance of guarantees of the individual rights.
Key words: police state, the regular state, mobilization development, the state guardianship, patriotism, paternalism.
П
олицейское государство" в России начало складываться в первой четверти XVIII в., однако его традиции продолжают существовать и до сих пор.
Существенный вклад в исследование характерных черт и признаков полицейского государства в России внесли отечественные и иностранные специалисты Я.У. Астафьев, Ф. Бродель, Б.А. Кистяковский, А.С. Лаппо-Данилевский, А.В. Лубский, Г. Флоровский, А.И. Щербинин и др.
Полицейское государство в России функционирует в условиях перманентной социальной мобилизации. По мнению некоторых исследователей, "действуя в рамках мобилизационного развития, российское государство постоянно испытывало "перегрузки", ставились такие задачи и раздавались такие обещания, которые невозможно было выполнить" [1]. Разрешая эти задачи в рамках монопольного права на насилие, учреждения государственной власти заставляли население принимать практически любые лишения, которые лишь подчеркивали антигуманистическую сущность этой власти, основанной на силе и соответствующих методах государственного управления.
Анализируя характерные черты полицейского государства в современной России,
А.И. Щербинин отмечает сочетание "встречных потоков "всепоглощающего государства" и подданнического оппортунизма", которые сформировали "уникальный микроклимат, где насильник вынужден заботиться о жертве, а "чада", хоть и не могут терпеть "родителя", но и прожить без него неспособны. Такие условия невозможно обеспечить чисто силовыми методами, нужна некая духовная солидарность государства и общества, в создании которой не последнюю роль играет и государственная идея" [2].
Отечественный специалист в области исследования взаимосвязи российской государственности и русского культурного архетипа А.В. Лубский в этой связи отмечает, что для "...русского культурного архетипа характерным стал культ государственной власти, преклонение перед ней как воплощением силы и господства. Такая фетишизация государственной власти порождала этатизм, причем не в западном, а в восточно-деспотическом смысле. Этатизм основывался на том, что российское государство, наделявшееся сверхъестественными свойствами, иррационально воспринималось как главный стержень всей общественной жизни, как "демиург" российской истории. Это восприятие складывалось на основе воспроизводства патриархальной идеи отношения человека и власти как отношения
48
детей и родителей, подразумевающей "хорошее", "отеческое" и справедливое правление доброго "хозяина-отца" [3].
Исследователь считает, что в российском обществе "национальным символом, предметом сакрализации, лежащим в основе всей системы ценностных ориентаций, стало государство, которое, превратившись в эпоху Петра I в предмет нового культа, заметно потеснило христианство, поставив религиозные ценности на службу государственным интересам. Для того чтобы "быть русским", уже было недостаточно одного православного вероисповедания, надлежало проявить себя еще и "слугой Отечества". Отсюда в русском культурном архетипе укоренилась такая черта, как патриотизм. "Регулярное государство", взяв на себя функции опеки и попечительства по отношению к обществу, в свою очередь стало активно пропагандировать и распространять идеи полицеизма, на основе которого в русском культурном архетипе утвердился в качестве ценности и базовой установки патернализм. Государственное попечительство стало рассматриваться как "благо" и обязанность властей перед обществом (народом). Патернализм, порождая иждивенческие настроения в обществе и приучая его к пассивному выжиданию, ослаблял и пара-лизовывал самостоятельную энергию частных лиц, вносил однообразие в проявление общественной и умственной деятельности, и этим подрывал жизненные силы нации и государства" [4].
Огосударствление всех сторон жизни в полицейском государстве достаточно отчетливо прослеживается при анализе взаимоотношений государственных и церковных учреждений и соответствующих типов власти, что позволяет обозначить такой его признак как "вбирание". Более подробно об этом пишет протоирей Георгий Фло-ровский, который в работе "Пути русского богословия" отмечает следующее: "Государственная власть самоутверждается в своем самодовле-нии, утверждает свою суверенную самодостаточность... и стремится как-то вобрать и включить Церковь внутрь себя, ввести и включить ее в состав и в связь государственного строя и порядка. Государство отрицает независимость церковных прав и полномочий, и сама мысль о церковной независимости объявляется и обзывается "папизмом". Государство утверждает себя самое, как единственный, безусловный и всеобъемлющий источник всех полномочий, и всякого законодательства, и всякой деятельности или творчества. Все должно стать и быть государственным, и только государственное попускается и допускается впредь. У Церкви не остается и не оставляется самостоятельного и независи-
мого круга дел, - ибо государство все дела считает своими. И всего менее у Церкви остается власть, ибо государство чувствует и считает себя абсолютным. Именно в этом вбирании всего в себя государственной властью и состоит замысел того "полицейского государства", которое заводит и учреждает в России Петр..." [5].
По мнению исследователя, "попечительство обычно слишком скоро обращается в опеку" и поэтому "государство берет на себя безраздельную заботу о религиозном и духовном благополучии народа. Церкви отводится в системе народно-государственной жизни свое место, но только в меру и по мотиву государственной полезности и нужды. Не столько ценится или учитывается истина, сколько годность, - пригодность для политико-технических задач и целей. Потому само государство определяет объем и пределы обязательного и допустимого даже в вероучении. И потому на духовенство возлагается от государства множество всяческих поручений и обязательств" [6].
При этом следует отметить, что обратной стороной попечительства, которое инициировало опеку, перетекающую в заботу, являются гонения, доносы и розыск. Наиболее отчетливо это прослеживается при анализе специфики государственного "попечения" об институтах церковной власти. Г. Флоровский, анализируя рассматриваемые взаимоотношения, отмечает, что " ... временами, при преемниках Петра, государственное "попечение" о Церкви оборачивалось откровенным и мучительским гонением, - под предлогом государственной безопасности и борьбы с суеверием.Нужно было немало мужества, чтобы свой протест и даже свое мнение высказать самому ближнему своему, - в этот век розысков и доносов" [7].
Таким образом, в период формирования полицейского государства в России между институтами императорской власти, с одной стороны, и религиозными институтами православия с другой происходит фактическое установление таких взаимоотношений, при которых глава государства рассматривался как глава Церкви в целом. Исследование подобных взаимоотношений в социальном аспекте, как представляется, создает предпосылки рассматривать "цезарепапизм" в качестве системного признака "полицейского государства".
"Впрочем, - писал Б.А. Кистяковский, - всякое полицейское государство естественно и в силу внутренней необходимости всегда приводит к анархии... Ни правопорядок, ни государственный строй не могут быть долговечны, если они не находят себе опоры в общественном пра-
49
восознании" [8].
С этим согласны и другие исследователи, которые полагают, что в связи с переходом к "по-лицейско-бюрократическому" типу государства "прочно утвердилась вера в возможность достижения прогресса путем насилия, сохранившая свое значение вплоть до конца XX столетия" [9].
1.Лубский А.В. Что такое государственность и каковы ее особенности в России? // Политология в вопросах и ответах: Учебное пособие для вузов. М.: "Гардарики", 1999. С. 115116.
2. Щербинин А.И. Через полицеизм к тоталитаризму //Политические исследования. 1994. № 1. С. 186.
3.Лубский А.В. Какова связь между российской государственностью и русским культурным архетипом?//Культурология в вопросах и ответах. М.: "Гардарики", 1999. С. 266.
4.Лубский А.В. Какова связь междуроссийской государственностью и русским культурным архетипом? // Культурология в вопросах и ответах. М.: "Гардарики", 1999. С. 267 - 268.
5.Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс. 1990. С. 83.
6.Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс. 1990. С. 83 - 84.
7.Там же. С. 87.
8.Кистяковский Б. А. Государство правовое и социалистическое / Б. Кистяковский // Вопросы философии и психологии. М., 1906. Год XVII, кн. V (85). С. 493.
9.Лубский А.В. Какова связь междуроссийской государственностью и русским культурным архетипом?//Культурология в вопросах и
ответах. М.: "Гардарики", 1999. С. 265.
1. Lubsky A. V. That such statehood and what its features in Russia?//Political science in questions and answers: The manual for higher education institutions. M: "Gardarika", 1999. P. 115-116.
2. Scherbinin A.I. Through a politseizm to totalitarianism//Political researches. 1994. No 1. P. 186.
3. Lubsky A. V. What communication between the Russian statehood and Russian cultural archetype?/ /Cultural science in questions and answers. M.: "Gardarika", 1999. P. 266.
4. Lubsky A. V. What communication between the Russian statehood and Russian cultural archetype?//Cultural science in questions and answers. M.: "Gardarika", 1999. P. 267-268.
5. Florovsky G. Ways of Russian divinity. Vilnius. 1990. P. 83.
6. Florovsky G. Op. cit. P. 83-84. .
7. In the same place. P. 87.
8. Kistyakovsky B.A. Legislation of legal and socialist / B. Kistyakovsky // philosophy and psychology Questions. M., 1906. Year of XVII, book of V (85). P. 493.
9. Lubsky A. V. What communication between the Russian statehood and Russian cultural archetype?//Cultural science in questions and answers. M.: "Gardarika", 1999. P. 265.
50
