Сущность деятельности по исполнению приговора в уголовном процессе Текст научной статьи по специальности «Право»

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

Criminal trial

УДК 343.13

А. Б. Диваев

СУЩНОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО ИСПОЛНЕНИЮ ПРИГОВОРА

В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

В статье рассмотрены некоторые теоретические положения, посвященные деятельности по исполнению приговора суда по уголовному делу. Представлен краткий обзор состояния научной мысли по данной проблематике.

Рассматриваются два ее аспекта: уголовно-процессуальная природа деятельности по исполнению приговора в целом и сущность отдельных частей этой деятельности. Обосновывается точка зрения об уголовно-процессуальном характере деятельности по обращению приговора к исполнению как стадии уголовно-процессуального правоприменения и отрицается уголовно-процессуальная природа деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора.

Ключевые слова: уголовно-процессуальная стадия; уголовно-процессуальное производство; исполнение приговора; обращение приговора к исполнению; производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора.

A. B. Divaev

THE ESSENCE OF THE ACTIVITIES FOR THE EXECUTION OF THE SENTENCE IN THE CRIMINAL PROCESS

In this article we consider some theoretical statements on the activities for the execution of the sentence of a court in a criminal case. So, it gives a brief overview of the status of scientific thought on this problem.

Discusses two aspects: criminal procedure, nature of activities for the execution of the sentence as a whole and the essence of the individual parts of this activity. The work substantiates a point of view of criminal procedure nature of treatment activities for execution of the sentence as a stage of criminal procedure and denied enforcement of the criminal procedural nature of the review activities and resolution of issues related to the execution of the sentence.

Keywords: criminal procedure stage; criminal procedure proceedings; the execution of the sentence; an appeal of the sentence; the procedure for consideration and resolution of issues related to the execution of the sentence.

© Диваев А. Б., 2017 © Divaev A. B., 2017

Наряду с некоторыми другими, вопрос о природе деятельности, осуществляемой в связи с исполнением приговора, относится к числу «вечных» вопросов уголовного процесса.

Условно в этой проблематике можно выделить два аспекта. С одной стороны, подвергается сомнению сама уголовно-процессуальная природа этой деятельности, а с другой — оспаривается сущность отдельных частей деятельности, регламентированной положениями главы 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) — обращения приговора к исполнению и разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора. В данной работе мы обратимся к обоим.

Сразу оговоримся, что рассматривать эти аспекты в отрыве друг от друга невозможно, так как вывод о сущности деятельности по исполнению приговора прямо зависит от определения того, является ли уголовно-процессуальной эта деятельность или нет.

При этом подавляющее большинство авторов в своих исследованиях априори исходят из постулата, что исполнение приговора — это часть уголовного процесса, и дискуссия сводится лишь к обсуждению вопроса о том, чем же именно является эта деятельность: уголовно-процессуальной стадией или тем или иным уголовно-процессуальным производством.

Достаточно критически к такому развитию вещей в свое время отнеслась, пожалуй, только П. А. Лупинская, которая в одной из своих работ деятельность по исполнению приговора выводила за пределы уголовного процесса [1, с. 313]. При этом впоследствии и она поменяла свою точку зрения, и в позднее изданных работах встала на традиционную позицию рассмотрения деятельности по исполнению приговора как одной из уголовно-процессуальных стадий [2, с. 784].

Между тем, если пристально взглянуть на эту проблему и сопоставить

сущность этой деятельности с признаками уголовно-процессуальной деятельности, то нельзя не обнаружить существенных противоречий между ними.

Что в рассматриваемой сфере безусловно и очевидно? Только то, что, во-первых, УПК РФ содержит в своих положениях нормы, посвященные деятельности по исполнению приговора. И во-вторых, эти нормы регламентируют порядок обращения приговора к исполнению и рассмотрения и разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора. И все. Однако само по себе закрепление тех или иных норм в том или ином нормативном акте еще не является достаточным основанием для безапелляционного признания за ними определенной правовой природы. Формальное отражение норм права в каком-либо акте не определяет природы этих норм. Здесь скорее обратная зависимость: правовая природа нормы должна служить основанием для ее закрепления в каком-либо акте.

Вопрос о том, каким свойствам должна отвечать правовая деятельность, чтобы считаться уголовно-

процессуальной, в науке остается открытым. Безусловно, уголовно-процессуальной является деятельность, регламентированная нормами уголовно-процессуального закона, осуществляемая субъектами — носителями уголовно-процессуальных прав и обязанностей, протекающая в установленной уголовно-процессуальной форме и т. д. Этот ряд признаков можно было бы продолжить, но не будем. Все эти признаки носят исключительно внешний формальный характер, а поэтому они являются лишь внешним проявлением некоего глубинного свойства той или иной правовой деятельности, которое отражает ее суть как не просто правовой, а именно уголовно-процессуальной деятельности.

Определить это свойство можно как наличие объективной связи между этой деятельностью и целями уголовного процесса. Чтобы считаться уголовно-процессуальной, эта деятельность

должна быть неотъемлемым и органичным средством реализации целей уголовного процесса, а задачи этой деятельности — этапами реализации цели уголовного процесса. Только в такой связи деятельность объективно процессуальна, и уже вследствие этого регламентируется законом и протекает в уголовно-процессуальной форме, а не наоборот. Очень точно, на примере взаимодействия уголовно-процессуальных стадий, по этому поводу высказался М. К. Свиридов, относящийся к числу немногих, кто предпринимал обстоятельную попытку определения уголовно-процессуальной природы деятельности по исполнению приговора: «Перед уголовным процессом стоит сформулированная законом цель, которая достигается в результате взаимодействия всех его стадий. Каждая стадия вносит свой вклад в достижение цели процесса решением своей, относительно самостоятельной задачи» [3, с. 10].

Взгляд с этих позиций на сущность деятельности по исполнению приговора заставляет несколько изменить отношение к ней.

Цель уголовного процесса дискуссионна в науке. При этом сводить ее к применению нормы уголовного права нельзя. Здесь, как представляется, происходит смысловая подмена: за цель уголовного процесса выдается его социальная функция. Не вдаваясь в подробности, так как это не входит в предмет данного исследования, определим ее как разрешение в установленной уголовно-процессуальной форме вопроса о необходимости применения нормы уголовного права к лицу виновному в совершении преступления и применение этой нормы или отказ от этого, если применение этой нормы исключено или невозможно в силу формального требования закона.

Как известно из теории права, применение — это особая форма реализации правовых предписаний. Причем, несмотря на все разнообразие подходов к пониманию сущности этой деятельности теоретики права практически еди-

нодушно исключает исполнение акта правоприменения и связанную с этим деятельность из механизма правоприменения. Независимо от количества выделяемых этапов правоприменения фактически общепризнано в теории, что оканчивается оно либо вынесением правоприменительного решения [4, с. 382383], либо этапом доведения вынесенного решения до лиц и органов, которым оно адресовано, что представляется более точным [5, с. 162]. Само же исполнение предписаний правоприменительного акта, их реализация находится вне правоприменения.

Предложенной трактовке цели уголовного процесса вполне органично соответствуют практически все этапы (стадии) уголовного процесса. Они все «работают» как единое целое в деле разрешения вопроса о применении нормы уголовного права.

Как же соотносятся с целью уголовного процесса задачи деятельности по исполнению приговора?

Итак, как уже было сказано выше, эта деятельность неоднородна. В ее структуре явно выделяются два вида деятельности: деятельность по обращению приговора к исполнению и деятельность по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора. Причем с точки зрения их правовой природы эти формы деятельности, смеем утверждать, не тождественны. Если следовать логике развития правоприменительного процесса, в ее структуре обязательно нужно выделять деятельность по доведению правоприменительного решения до его адресата. Без этого правоприменение выглядит неполноценным. Это правоприменение «для себя», что делает его бесцельным. Правоприменение — это властная деятельность, оно не может быть направлено «внутрь», оно всегда выражается «вовне», так как власть — это средство воздействия на чье-либо поведение.

В уголовном процессе высшая форма правоприменения выражается в

итоговом судебном акте, одним из которых является приговор. И ни для кого не секрет, что приговор, как акт правоприменения, выносится от имени государства в отношении конкретного лица и подлежит исполнению компетентными государственными органами. Именно к ним он обращен, а поэтому и правоприменительная деятельность не закончена, пока приговор не доведен до сведения «адресата». В этом и заключается сущность деятельности по обращению приговора к исполнению.

Причем если «адресатом» оправдательного приговора является исключительно сам оправданный, так как исполняет приговор сам суд путем немедленного освобождения оправданного, а поэтому правоприменение здесь оканчивается в момент исполнения приговора, то обвинительный приговор суда обращен не только к осужденному, но и органу, уполномоченному исполнить наказание. И во втором случае уголовно-процессуальная правоприменительная деятельность включает в себя и осуществляемое в отношении данного органа распоряжение об исполнении приговора или, как называет это закон — деятельность по обращению приговора к исполнению.

С этой точки зрения обращение приговора к исполнению необходимо признать неотъемлемой частью уголовно-процессуальной деятельности, ее этапом или стадией. А следовательно, нахождение в УПК РФ норм главы 46 УПК РФ, регламентирующей порядок обращения к исполнению приговоров, определений и постановлений суда, следует признать вполне оправданным.

Собственно говоря, относительно уголовно-процессуального характера деятельности по обращению приговора к исполнению в уголовно-процессуальной науке никаких разночтений не имеется: уголовно-процессуальную природу этой деятельности фактически признают все без исключения авторы. Чего нельзя сказать о деятельности по рассмотрению и раз-

решению вопросов, связанных с исполнением приговора.

Правовая природа этой деятельности, если ее рассматривать с точки зрения соответствия цели уголовного процесса, не бесспорна. Действительно, если возбуждение, расследование, рассмотрение, разрешение уголовных дел и обращение приговора к исполнению, взаимодополняя друг друга, составляют содержание уголовно-процессуального правоприменения, то деятельность, осуществляемая в ходе исполнения приговора, с ним связана очень слабо, если не сказать больше — не связана совсем.

Данный вывод относительно деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, возникших в ходе исполнения приговора, можно объяснить следующим. Ст. 397 УПК РФ содержит перечень вопросов, разрешаемых судом при исполнении приговора. В целом суть этих вопросов можно определить одной фразой (за исключением некоторых вопросов, о чем, к сожалению, не позволит сказать объем данного исследования) — это вопросы, разрешение которых призвано откорректировать приговор, в связи с позитивным или негативным поведением осужденного в период отбывания наказания или другими объективными причинами, возникшими в этот период. Подчеркнем, не в связи с преступлением, а в связи с обстоятельствами, возникшими в период исполнения приговора. Логика здесь следующая. Суд от имени государства по итогам рассмотрения уголовного дела дал правовую оценку содеянного подсудимым и, признав его виновным и назначив наказание за совершенное преступление, обратил приговор к исполнению. Этим актом уголовно-процессуальная правоприменительная деятельность оканчивается, и начинается уголовно-исполнительная деятельность по исполнению наказания. Соответственно, все вопросы, которые возникли после окончания уголовно-процессуального правоприменения и требуют правового решения, не могут

по своей правовой природе относиться к уголовному процессу. Они не связаны с событием преступления, они связаны с обстоятельствами, возникшими после того, как уголовно-правовое отношение было установлено процессуальными средствами, и приговор был обращен к исполнению. Все эти вопросы лежат за пределами уголовно-процессуального правоприменения.

Предлагаемый подход к пониманию правовой природы деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, к сожалению, не нашел поддержки в науке уголовного процесса. Как уже было сказано выше, в науке возобладало мнение об уголовно-процессуальном характере этой деятельности. Большинство считает эту деятельность частью стадии исполнения приговора [3, с. 7109; 6, с. 6-34; 7, с. 1198-1205; 8, с. 1734].

При этом сторонники этой точки зрения, предпринимая попытку охарактеризовать деятельность по рассмотрению и разрешению вопросов как уголовно-процессуальную стадию, сами осознавали, мягко говоря, ее «специфичность». Так, в частности, об этом упоминал Л. В. Головко.

Как известно, стадия уголовного процесса имеет протяженный во времени характер и ограничена, с одной стороны, процессуальными сроками, а с другой — процессуальными границами — теми или иными процессуальными актами или документами, с наличием которых закон связывает начало уголовно-процессуальной деятельности в стадии и ее окончание. По мнению же Л. В. Головко, стадия исполнения приговора настолько особенна, что ни одному из указанных критериев не отвечает. Она не имеет ни сроков, ни жестких процессуальных границ, и носит «"пунктирный" характер, периодически возникая, причем факультативно, своеобразными процессуальными "очагами" в ходе или даже по завершении исполнения наказания» [7, с. 1202].

Далее автор делает вывод о том, что эта особенность связана с тем, что «после вступления приговора в законную силу смена стадий уголовного процесса... более не происходит в строгой размеренной последовательности, которая характерна для стадий, предшествующих вступлению приговора в законную силу» [7, с. 1203]. И при этом деятельность по исполнению приговора он относит именно к таким стадиям, но это не совсем так. Даже после вступления приговора в законную силу последовательность стадий не теряет своей «размеренности», она незыблема. Сначала осуществляется деятельность в суде кассационной инстанции, и только потом — в суде надзорной инстанции. Эти стадии необязательны, это верно. Но также необязательны в уголовном процессе практически все его стадии. По сути, единственно обязательной при появлении повода для возбуждения уголовного дела, а, следовательно, и уголовно-процессуальных отношений, является только стадия возбуждения уголовного дела, так как при отказе в возбуждении дела последующих стадий нет, а поэтому они необязательны.

Кроме того, называть стадии кассационного и надзорного производства факультативными и необязательными, выходящим за рамки строгой последовательности стадий, определенной законом, только в силу того, что они существуют после вступления приговора в законную силу, представляется спорным. Не меньшей «факультативностью» или «необязательностью» обладает стадия апелляционного рассмотрения уголовного дела. Она тоже существует не всегда, а только в случае обжалования сторонами судебного решения, но, как известно, существует до вступления приговора в законную силу.

Признание деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнения приговора особой стадией уголовного процесса, которая существует «очагами», то возникая, то исчезая, то возникая вновь и т. д.,

приводит еще к одному алогичному выводу. Стадия может быть исключительно этапом единого производства по уголовному делу. Причем эти стадии последовательно сменяют друг друга, совместно способствуя достижению цели уголовного процесса. Однако как оценить ситуацию, когда после обращения приговора к исполнению, в ходе исполнения наказания, осужденный, его защитник, уполномоченный прокурор или еще кто-либо обжалуют приговор в кассационной или надзорной инстанции? Получается, в этом случае одновременно, параллельно друг с другом существуют две стадии уголовного процесса, но это противоречит самому смыслу стадии как последовательно расположенного по отношению к другим стадиям этапа. Следовательно, их «параллельное» существование невозможно.

Таким образом, представление о деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора как уголовно-процессуальной стадии, скорее ставит больше вопросов, чем дает ответов на них. Такая неустойчивая позиция сторонников данного мнения дала другим ученым возможность отказаться от такого видения этой деятельности и придать ей признаки особого или дополнительного производства, существующего вне системы уголовно-процессуальных стадий, однако в пределах уголовного процесса [9, с.12-15; 10, с. 36-51].

Такой взгляд на правовую природу деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, безусловно, дает ответы на некоторые вопросы. В частности, на первый взгляд, снимается главный из них: будучи дополнительным производством, эта деятельность и не должна прямо соответствовать цели уголовного процесса. Как и другие дополнительные производства, эта направлена на достижение дополнительных целей уголовного процесса, сопутствующих основной.

Объясняет такой подход и «полистадийность» этой деятельности — проще говоря, наличие в ней нескольких самостоятельных этапов, своеобразных «стадий» производства по рассмотрению вопросов, связанных с исполнением приговора. Одна из этих «стадий» очевидна — ст. 401 УПК РФ предусматривает возможность апелляционного обжалования решения суда по этим вопросам.

Однако даже такой, внешне вполне приемлемый подход не проникает в суть деятельности по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора. Он по-прежнему, отталкиваясь от процессуальной формы, пытается хоть как-то объяснить причину, по которой нормы главы 47 УПК РФ присутствуют в уголовно-

процессуальном законе, но не объясняет природу этой деятельности.

А между тем, пристальное рассмотрение этой деятельности приводит к выводу, что она вообще не процессуальна и нормы, регламентирующие ее, должны быть исключены из УПК РФ и, вполне возможно, выделены в отдельный раздел уголовно-исполнительного закона.

В частности, не понятны функции участников этой деятельности, что ставит перед законодателем неразрешимую на сегодняшний день проблему более четкого определения их статусов. По сути, ни суд, ни прокурор не осуществляют здесь уголовно-процессуальных функций, а поэтому и процессуальными полномочиями, которые составляют содержание функции, являются средствами ее реализации, они обладать не могут.

Вполне очевидна и проблема определения статуса главного участника этой деятельности — осужденного и лица, оказывающего ему юридическую помощь — адвоката. Учитывая, что они в ходе рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора, не осуществляют защиты (так как отсутствует обвинение), проблематично статус

осужденного определять через положения ст. 47 УПК РФ. По сути, у нас в настоящее время есть два самостоятельных статуса осужденного: осужденный как участник апелляционного, кассационного и надзорного производства и осужденный как участник рассматриваемой деятельности, и эти статусы никак не связаны друг с другом. А поэтому во втором случае лицо, в отношении которого решается вопрос, связанный с исполнением приговора, скорее является не осужденным, а лицом, в отношении которого исполняется приговор.

Не может считаться защитником и адвокат осужденного, участвующий в рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора. Именно поэтому законодатель не назвал его этим термином. Защитник (как и защита в целом) есть там, где присутствует обвинение. Но о каком обвинении здесь может идти речь? Обвинение в чем?

Именно отсутствием процессуальной природы этой деятельности можно объяснить и чрезвычайно фрагментарное закрепление процедуры рассмотрения судом вопросов, связанных с ис-

полнением приговора. По большому счету, эта процедура полноценным судебным заседанием не является, так как оно не соответствует ни одному его процессуальному критерию. Данное разбирательство скорее напоминает некое распорядительное судебное заседание, производимое, например, по вопросу дачи судебного разрешения на производство какого-либо следственного действия, в котором не производится ни судебного следствия, ни прений сторон, ни произносится последнего слова и др.

Более того, все попытки придать этому заседанию хоть какую-то процессуальную форму заранее обречены на провал, так как эта деятельность изначально по своей природе не процессуальна.

Этот ряд проблем поиска процессуального в исконно непроцессуальном можно продолжать, однако ограничимся общим выводом: деятельность по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, не является уголовно-процессуальной, а поэтому не может находиться в пределах уголовно-процессуального регулирования.

Литература

1. Лупинская, П. А. Исполнение решений в механизме реализации норм уголовно-процессуального права. — М.: РИО ВЮЗИ, 1986.

2. Уголовно-процессуальное право РФ / под ред П. А. Лупинской, В. А. Воскоби-товой. — М.: Норма — Инфра М, 2013.

3. Свиридов, М. К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора. — Томск: Изд. Томского государственного университета, 1978.

4. Теория государства и права : учебник для юридических вузов и факультетов / под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перевалова. — М.: Норма Инфра-М, 1997.

5. Теория государства и права : учебник / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. — М.: Юристъ, 2004.

6. Тулянский, Д. В. Стадия исполнения приговора в уголовном судопроизводстве. — М.: Юрлитинформ, 2006.

7. Курс уголовного процесса / под ред. Л. В. Головко. — М.: Статут, 2016.

8. Тябина, Ю. А. Уголовно-процессуальные отношения в стадии исполнения приговора : дис. ... канд. юрид. наук. — Рязань, 2016.

9. Якимович, Ю. К. Структура советского уголовного процесса: система стадий и производств. Основные и дополнительные производства. — Томск: Изд. Томского государственного университета, 1991.

10. Воронин, О. В. Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с условно-досрочным освобождением : дис. ... канд. юрид. наук. — Томск, 2006.

Сведения об авторе

Диваев Александр Борисович: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), декан юридического факультета, кандидат юридических наук. E-mail: divalex09@mail.ru

Information about the author

Divaev Alexander Borisovich: KI of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russian Federation), dean of the Law Faculty, candidate of law. E-mail: divalex09@mail.ru