СУДЕБНОЕ ТОЛКОВАНИЕ ТРУДОВОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ОТ КРИТИКИ К ПОЛЬЗЕ Текст научной статьи по специальности «Право»

публичная власть

УДК 349.2

Наталья Ильинична Минкина, заведующий кафедрой гражданско-правовых дисциплин Алтайского филиала ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» (Барнаул, Россия), кандидат юридических наук

Настоящая работа посвящена анализу судебной практики по отдельным вопросам применения норм Трудового кодекса Российской Федерации, выявляются тенденции по усилению позиций судов в толковании закона, высказывается авторское мнение о современной роли актов высших судебных органов власти в контексте развития трудового законодательства.

Ключевые слова: судебное толкование, Трудовой кодекс, защита трудовых прав, развитие трудового законодательства.

СУДЕБНОЕ ТОЛКОВАНИЕ ТРУДОВОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ОТ КРИТИКИ К ПОЛЬЗЕ

JUDICIAL INTERPRETATION OF THE LABOUR CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION: FROM CRITICISM TO BENEFIT

В связи с расхождением, порой весьма серьезным, трудового законодательства РФ и современной практики его применения важную и решающую роль в разрешении возникающих противоречий и споров в сфере трудовых прав играют суды. Однако анализируя судебную практику по защите трудовых прав за последние годы, не составляет труда заметить, что значительно больше принято актов Верховным судом РФ (далее - ВС РФ), нежели Конституционным судом (далее - КС РФ). При этом отдельные позиции судов не лишены определенных недостатков и поэтому выглядят незавершенными.

Так, к сожалению, можно встретить весьма непоследовательные подходы ВС РФ, в том числе по одному и тому же вопросу, к примеру, по соотношению заработной платы и МРОТ. Ранее в 2013 г. в одном из своих определений он при расхождении решений городского и областного судов, в конечном итоге, интерпретировал, что трудовым законодательством (а именно ст. 129, 133 и 133.1 Трудового кодекса РФ (далее - ТК РФ) подразумевается легитимность ежемесячной оплаты труда любому работнику не менее установленного МРОТ. Но это исчисление должно производиться без учета стимулирующих и компенсационных выплат, районного коэффициента, «северной» надбавки за стаж работы

1

в соответствующей местности, в противном случае этому давалась оценка как нарушение трудовых прав (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ № 93-КГПР 13-2 от 30 августа 2013 г.). Такая судебная позиция предоставляла работникам очевидную выгоду в получении заработной платы, когда дополнительные выплаты предполагались сверх МРОТ. Такое правовое регулирование минимальной оплаты труды следует оценивать как гарантию реализации работниками права на жизнь.

Между тем спустя три года этот же суд высказал уже несколько иное толкование при рассмотрении искового требования о признании права на получение заработной платы с начислением на нее районного коэффициента (Определение Судебной коллегии по гражданским делам № 51-КГ16-10 от 19 сентября 2016 г.). В рассматриваемом определении судом было отказано в удовлетворении обозначенного иска. Он посчитал, что суд нижестоящей инстанции основывал свои доводы на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, а ссылки суда на ч. 3 ст. 133, ст. 146 и ст. 148 ТК РФ - несостоятельными, поскольку право истца на повышенный размер оплаты труда не нарушено. Обоснование суда сведено к тому,

что положениями действующего трудового законодательства не предусмотрено условие, согласно которому размер оклада как составной части месячной заработной платы, определенный работнику, не может быть ниже МРОТ. Напротив, в ст. 133 обязательным условием при начислении ежемесячной оплаты труда работнику, полностью отработавшему за этот период норму рабочего времени и выполнившему нормы труда (трудовые обязанности), является установление ее размера не ниже МРОТ.

При осмыслении данной позиции по трактовке норм ТК РФ следует вывод о том, что если размер заработной платы (но уже с учетом районных коэффициентов) составляет больше МРОТ, то получается, что все законодательные требования соблюдены. Следовательно, позиция ВС РФ в динамике ухудшила положение работников и теперь уже направлена, по сути, в пользу работодателя. Не представляется оправданным подобное кардинальное изменение практики и толкования трудового закона за столь короткий промежуток времени без принципиальных законодательных новшеств в рассматриваемом вопросе. Ведь еще Федеральным законом № 54-ФЗ от 20 апреля 2007 г. «О внесении изменений в Федеральный закон «О минимальном размере оплаты труда» и другие законодательные акты РФ»

9 * tllfl

алтаискии вестник , государственной и муниципальном службы 2

15Л

?017 Ш

из ст. 129 ТК РФ была исключена ч. 2 и признана утратившей силу ч. 4 ст. 133 (прежде всего, по причине спорности данных положений).

Такая ситуация при ее должной объективной оценке очевидно отягощает положение дел в единообразном применении нормативных правовых актов в области оплаты труда. Однако трудности понимания и противоречия в трактовке норм права возникают и по иным вопросам трудового права, и среди судов одного уровня различных субъектов РФ.

В данном контексте отдельный интерес вызвали судебные решения за 2016 г. по искам о начислении и взыскании денежной компенсации за неиспользованные отпуска. Так, Московский городской суд в своем определении от 14 октября 2016 г. № 4г/7-11563/16, рассматривая кассационную жалобу по совокупности исковых требований по поднятой проблематике, сконцентрировал внимание на анализе ст. 9 Конвенции № 132 МОТ «Об оплачиваемых отпусках (пересмотренная в 1970 г.)». Данным актом устанавливается право использования ежегодного оплачиваемого отпуска не позднее 18 месяцев после окончания того года, за который предоставляется отпуск. При заявлении ответчика о пропуске срока для обращения в суд, в том числе по требованиям о компенсации за неиспользованные отпуска, судья рассмотрела данное ходатайство, удовлетворив его. В обоснование своей позиции указала, что подлежит применению исчисление срока в 21 месяц после окончания того года, за который предоставляется отпуск, где 18 месяцев (согласно указанной международно-правовой норме) + 3 месяца (в порядке применения срока, определенного ст. 392 ТК РФ). На этом основании данный срок для обращения с иском в суд о выплате компенсации за неиспользованные отпуска за периоды с 2008 по 2012 гг., как установлено судом, пропущен без уважительных причин, поэтому в жалобе было отказано.

Примечательно, что и судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда 12 июля 2016 г. (гражданское дело № 2-1125/2016) базировалась на идентичной интерпретации ст. 9 указанной Конвенции, поэтому решение Ленин-

ского районного суда Санкт-Петербурга от 19 апреля 2016 г. оставлено без изменения, а апелляционная жалоба - без удовлетворения. Хотя такая позиция судов о некоем «сгорании» отпуска (т.е. с потерей права работника на него) выглядит далеко не бесспорной в силу определенного ограничения конституционного права на отдых, в частности - отпуск.

Наиболее убедительными представляются иные, как выяснилось, существующие подходы в оценке судами положений анализируемого международного источника. Например, решением Железнодорожного районного суда г. Ростова-на-Дону от 28 июня 2016 г. суд обязал работодателя начислить истцу денежную компенсацию за неиспользованный отпуск за весь период работы с 01.01.1998 по 31.03.2015. И данное решение в последующем было оставлено без изменений Ростовским областным судом (Апелляционное определение от 5 сентября 2016 г. по делу № 33-15633/2016). В определении по спорному вопросу дана следующая справедливая оценка: положения международного права регулируют лишь сроки предоставления и использования трудовых отпусков в период трудовых отношений и не устанавливают срок, в течение которого работник вправе обратиться в суд с иском о взыскании компенсации за неиспользованный отпуск после увольнения, равно как и не устанавливают каких-либо ограничений гарантированного работнику ст. 127 ТК РФ права на получение при увольнении компенсации за все неиспользованные отпуска.

Аналогичного подхода придерживался Богучанский районный суд Красноярского края от 22 июня 2016 г., когда в пользу истца взыскал компенсацию за все неиспользованные ежегодные отпуска, начиная с 01 января 2003 г. Данное решение не было отменено и Красноярским краевым судом (апелляционное определение от 29 августа 2016 г. по делу № 33-11529/2016)1.

Несмотря на то, что, по мнению автора, по целому ряду моментов заслуживает поддержки второй подход, очевидно, что спорные положения Конвенции МОТ № 132 в настоящее время нуждаются в своем однозначном толковании и применении судами. Представляется,

что это можно было бы сделать на уровне четкой правовой позиции КС РФ.

Говоря о правовых позициях КС в трудоправовых вопросах, следует обратить внимание тот факт, что они по сравнению с обозначенными актами ВС РФ выглядят более прогрессивными и не путаными по своему содержанию.

Начиная с 2002 г., с момента вступления в силу ТК РФ, по 2013 г. КС РФ вынес порядка 10 постановлений по ряду вопросов его применения в системе иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права. В их числе можно назвать: соотношение принудительного и обязательного труда, полномочия работодателя и их ограничение, правовое положение профсоюзных организаций, статус беременной работницы и др. С 2014 по 2016 гг. прямых по содержанию к рассматриваемой отрасли права постановлений не было.

Что касается количества определений КС РФ, то их было за анализируемый промежуток времени на порядок больше: 2013 г. - около 70, 2014 г. - свыше 170, 2015 г. - почти 170, в 2016 г. насчитывается свыше 80. В 2014, 2015 гг. наблюдается повышенная активность граждан по обращениям в судебные инстанции в целом, в том числе в КС РФ. Отчасти это объясняется последствиями затяжного финансово-экономического кризиса страны, в рамках которого работодатели предпринимали меры, нередко связанные с односторонним изменением социально-трудовых отношений с работниками. Не согласные с этими изменениями работники пользовались правом на обращение в КС РФ. Причем в основном это было вызвано поиском поддержки в вопросе неправомерности действий работодателя, что, надо заметить, выходит за пределы полномочий КС РФ, и в подавляющем большинстве случаев на это прямо указывается в определениях суда. Такая цель наблюдалась и в тех случаях, когда граждане оспаривали конституционность отдельных норм ТК РФ. Реже просили о пересмотре дела, в том числе по вновь открывшимся обстоятельствам.

Обобщая отмеченные проанализированные решения КС РФ, можно обозначить следующие наиболее часто встречающиеся направления трудового

публичная власть

права, которые изучались и подвергались оценке судом:

1) прежде всего, много внимания уделено принципу свободы труда, договорному характеру труда, пониманию принудительного труда;

2) отдельно толкуются вопросы оплаты труда (в частности, в нерабочие праздничные дни; в условиях, отклоняющихся от нормальных; в целом по порядку установления заработной платы; ее индексации);

3) целая серия определений суда прослеживается относительно защиты трудовых прав беременной женщины (примечательна измененная в 2014 г. судебная практика: теперь гарантии женщине предоставляются независимо от факта того, знал или не знал о состоянии ее беременности работодатель, в частности, определение от 19.01.2015 № 18-КГ14-148. Аналогичная позиция была отдельно изложена ВС РФ в п. 25 постановления Пленума № 1 «О применении законодательства, регулирующего труд женщин, лиц с семейными обязанностями и несовершеннолетними» от 28.01.2014, но в разночтение с положениями п. 27 постановления Пленума ВС РФ № 2 «О применении судами РФ ТК РФ» от 17.03.2004 (с последующими изменениям и дополнениями);

4) многократное внимание уделяется судом увольнению работника и прекращению с ним трудового договора, преимущественно по основаниям, предусмотренным ст. 81 ТК РФ, порядку, срокам, пределам и кругу лиц, подпадающих под специальные основания. Особенно это касается процедуры сокращения численности и (или) штата работников организации, индивидуального предпринимателя, а также полномочий работодателя в данном вопросе (ст. 178, 180, 181 ТК РФ и др.);

5) также неоднократно из года в год в определениях КС РФ дается интерпретация срока для обращения с иском в суд за защитой нарушенного трудового права (ст. 392 ТК РФ), отдельно или в совокупности с иными вопросами оспаривается конституционность укороченного (1 месяц) срока, установленного законодателем для обжалования в суд увольнения.

По последним двум направлениям ежегодно можно наблюдать наибольшее

число определений КС РФ (по сравнению с иными вопросами применения трудового законодательства).

В практике КС РФ по ряду трудопра-вовых вопросов установлена неконституционность отдельных норм. Так, абзацы 1-8 ст. 3 ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» № 10-ФЗ от 12.01.1996 г. признаны не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой перечень видов профсоюзных организаций и их структурных подразделений рассматривается как закрытый (исчерпывающий) - постановление КС РФ от 24.10.2013 № 22-П. Однако, к сожалению, данная правовая позиция не повлекла за собой никаких соответствующих изменений и дополнений федерального законодательства.

В то же время по некоторым моментам КС РФ определяет, что те или иные вопросы не относятся к его компетенции. Не ставя под сомнение справедливость таких решений, при их внимательном изучении на самом деле обнажаются пробелы, нуждающиеся, по мнению автора, в своей законодательной регламентации. Одним из таких примеров является определение суда от 29.09.2015 № 1832-О по очередности предложения работникам вакантных мест работы при сокращении численности и (или) штата работников. При отсутствии четкого закрепления данного вопроса в коллективном договоре, локальных нормативных актах на практике работодатели эту очередность определяют в удобной для себя произвольной форме. Хотя посредством законодательного регулирования этого и многих других вопросов можно сократить число недобросовестных действий (бездействия) работодателя в трудовых отношениях.

Как следует из представленного анализа и как указывается в специальных 2

научных исследованиях , далеко не все справедливые и обоснованные правовые позиции КС РФ в последующем находят свое отражение в законодательных актах посредством внесения в них соответствующих изменений и дополнений.

Более того, можно предположить, что на сегодняшний день в этом и вовсе отпала необходимость в связи с тем, что у названного суда существенно расширены полномочия по осуществлению

конституционного контроля. Так, Федеральным конституционным законом от 28 декабря 2016 г. № 11-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» в новой редакции изложена ст. 79. Новация, по сути, заключается в том, что если КС РФ признает неконституционным (либо наоборот, соответствующим Конституции РФ) нормативный акт или его часть, то с момента вступления в силу соответствующего постановления не допускается применение или реализация каким-либо иным способом, чем истолковано данным судом.

Инициатива Президента России по принятию указанного ФКЗ вполне оправдана необходимостью установления дополнительной гарантии надлежащего, точного и всеобщего исполнения решений КС РФ. Неслучайно современная научная мысль строится на положении «о всевозрастающей роли КС РФ» в осуществлении защиты прав и свобод человека и гражданина3. Между тем наряду с указанным в этих новых законодательных положениях прочитывается завуалированное придание постановлениям КС РФ силы источника права.

Согласно обобщениям Ю.П. Орловского, в настоящее время все большее число исследователей склоняются к признанию итоговых решений КС РФ источниками права, в том числе источниками отраслевого права4.

Аналогичное утверждение возможно и в отношении ряда постановлений Пленума ВС РФ по применению норм трудового законодательства, содержание которых проверено временем и отличается продуманностью. Так, многие положения постановления Пленума ВС РФ от 17 марта 2004 г. (в ред. от 24 ноября 2015 г.) № 2 «О применении судами РФ ТК РФ» трудно недооценить. Ограничимся некоторыми примерами: действующая редакция ТК РФ, по мнению автора, опрометчиво упускает регламентацию многих базовых определений, без унифицированного понимания которых невозможно говорить о единообразной практике применения норм кодифицированного акта о труде. К таковым можно отнести дефиницию «деловые качества» работника (раскрывается в п. 10 указанного постановления), толкование

г ?!

■ к 113

1

алтаискии вестник , государственной и муниципальной службы 2

которой имеет решающее значение при приеме на работу, установлении испытания, увольнении работника как неудовлетворительно прошедшего испытание, при прохождении аттестации и расторжении трудового договора с работником по ее результатам и т.п.

Без четкого понимания того, что такое «другая местность» и «структурное подразделение» (п. 16), затрудняется применение норм ТК РФ, которыми регулируется изменение трудового договора, переводы работника.

Также положениями кодифицированного акта о труде напрямую не предусмотрен принцип запрета на злоупотребление трудовым правом. Хотя в правоприменительной практике за последнее время данный институт в силу своего распространения приобрел особую актуальность. Пусть хотя бы минимальные разъяснения данного вопроса содержатся в п. 27 анализируемого постановления.

Итак, приведенные примеры наглядно свидетельствуют о том, что в постановлении не просто содержатся толкования и разъяснения норм права, его положениями, прямо скажем, фактически заполняются пробелы действующего трудового законодательства РФ, прежде всего ТК России.

На основании изложенных обстоятельств при рассмотрении роли актов высших судебных органов власти (постановлений КС РФ и Пленума ВС РФ) возникает немаловажный вопрос: во многих из перечисленных случаях речь идет только о судебной интерпретации или уже, по своей сути, это нормативная конкретизация правовых норм трудового законодательства? Таким образом, в современности усиливается позиция судов в толковании закона или развивается судебный прецедент как источник права? Ответы на эти вопросы во многом будут зависеть от официальной интерпретации происходящих перемен.

Резюмируя, следует отметить, что в данной работе приведены лишь неко-

торые проблемные вопросы в сфере труда и разночтения в судебной практике по трудовым спорам. Примеры можно было бы продолжить, однако представленные видятся вполне показательными и достаточными для того, чтобы сделать определенные выводы.

Во-первых, какие-то правовые позиции судов в рассматриваемой области явно нуждаются в своем развитии (уточнении и конкретизации), а какие-то -в своем изначальном формулировании по выявленным и другим существующим спорным отношениям. Причем, как видится, направлены они должны быть, прежде всего, на защиту интересов человека труда.

Во-вторых, первостепенное значение имеет именно единообразное применение судами и иными субъектами норм трудового законодательства РФ, а также за счет этого выравнивание правоприменительной практики. Причем в свете последних законодательных изменений, направленных на расширение полномочий КС РФ и установление приоритета в толковании им нормативных актов, в деле защиты трудовых прав на сегодняшний день ему явно отводится главная (и одновременно повышенная) роль - это при осторожном комментарии наметившимся изменениям российского законодательства. А при выражении смелой позиции с новой силой можно вновь поднимать вопрос о роли не только правовых позиций КС РФ5, но и актов высших судебных органов власти в целом в системе источников права, в том числе трудового права. А в этой связи риторическим вопросом является развитие прецедентного права в нашей стране.

В-третьих, нельзя не отметить и обратную связь - влияние правовых позиций высших судебных инстанций на развитие федерального законодательства. Ярким примером такого воздействия решений КС РФ на определение концептуальных положений трудового законодательства, кото-

рым регулируется правовой режим забастовок, является постановление данного суда от 17 мая 1995 г. № 5-П, существенная часть выводов которого была положена в основу разработки Федерального закона от 23 ноября 1995 г. № 175-ФЗ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров», который сегодня уже утратил силу. В настоящее время такое отраслевое влияние прослеживается слабее.

Вместе с тем не вызывает сомнений, что направление изменений трудового законодательства РФ и их конкретное содержание во многом может быть почерпнуто законодателем со сложившейся практики и ее интерпретации высшими судебными инстанциями.

1 Со всеми выше приведенными решениями судов можно ознакомиться: Судебные акты [Электронный ресурс]. URL: http:// sudact.ru/

2 См., например: Теплякова О.А., Рогова В.В. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации в сфере защиты трудовых прав родителей в интересах детей // Право и политика. 2015. № 11. С. 1585-1589.

3 Карасев Р.Е. Осуществление Конституционным судом Российской Федерации защиты прав и свобод человека и гражданина: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2016. С. 7.

4 Трудовое право: в 2 частях: учебник для бакалавриата и магистратуры / отв. ред. Ю.П. Орловский. М.: Юрайт, 2016. С. 66.

5 Гаджиев Г.А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации как источник конституционного права // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1999. № 3. С. 81-85;

Ершова Е.А. «Правовые позиции» Конституционного Суда Российской Федерации - источник трудового права в России? // Российский ежегодник трудового права. 2006. № 2. С. 49-63; Ко-котов А.Н. Решения Конституционного суда РФ как источники права // Конституционные основы экономических и социальных отношений. Ч. 2. СПб.: Изд-во Университета экономики и финансов, 2006. С. 59-63 и мн. др.

Natalya Ilyinitchna Minkina, Head of the Department of Civil and Legal Disciplines of the Altai Branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Barnaul, Russia), Candidate of Juridical Sciences

The present work is devoted to the analysis of court practice on certain issues of application of norms of the Labour Code of the Russian Federation, the trends in the strengthening of the position of the courts in the interpretation of the law, expresses the author's opinion about the role of acts of the highest judicial authorities in the context of the development of the labour legislation. Keywords: judicial interpretation, the Labour Code, protection of labour rights, the development of labor legislation.

3