CC BY
219
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2015. № 1 (42). С. 203-208.
УДК 331
ОТДЕЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ СПОСОБОВ ТОЛКОВАНИЯ
НОРМ ТРУДОВОГО ПРАВА
CERTAIN PROBLEMS OF APPLICATION METHODS OF INTERPRETATION
LABOR LAW
К. С. ТИШКОВИЧ (K. S. TISHKOVICH)
Рассмотрены проблемы применения толкования норм трудового права судебными органами. Проанализированы способы толкования, а также отмечены некоторые проблемы применения толкования судебными органами.
Ключевые слова: трудовое право; судебное толкование; способы толкования; механизм толкования; дискреционные полномочия.
The article deals with problems of application of the methods of interpretation of labor law judicial interpretation methods are analyzed, and there have been some problems of application of the interpretation by the judiciary.
Key words: labor law; judicial interpretation; methods of interpretation; the mechanism of interpretation; the discretionary powers.
В правоприменительных актах судов, в том числе по трудовым спорам, часто содержится указание на использование различных способов толкования. Однако, как правило, судебные постановления не содержат разъяснений относительно объекта толкования -конкретной правовой нормы, приемов толкования или, по крайней мере, логики правоприменителя, приводящей его именно к такой интерпретации правовой нормы. Так, например, Котласский городской суд Архангельской области в решении по делу № 2-152/11 от 24 февраля 2011 г., применяя ст. 181 Трудового кодекса РФ, устанавливающую руководителям организации, его заместителям и главным бухгалтерам компенсацию в размере не ниже трехкратного среднего месячного заработка в случае расторжения с ними трудового договора в связи со сменой собственника имущества организации, указал, что с учетом грамматического толкования выплата производится новым собственником лишь в случае увольнения по п. 4 ст. 81 ТК РФ, т. е. при расторжении трудового договора именно по инициативе работодателя, а не в связи с отказом работника
от продолжения работы у нового собственника имущества организации, изменением её подведомственности (подчиненности) либо реорганизацией.
Исходя из наличествующего в решении суда утверждения о применении грамматического толкования, следует сделать вывод, во-первых, о том, что таковая норма в толковании нуждалась, судом была обнаружена неясность в её содержании, необходимость в уяснении и разъяснении, а во-вторых, о том, что судом должен был быть применен некий механизм толкования правовой нормы, объективирующий его правосудное представление о ней в интерпретационный акт. Разделяя позицию суда в отношении толкования вышеуказанной нормы, считаем необходимым отражение в судебном решении логики правоприменителя, позволившей сделать тот или иной вывод, в противном случае, в отсутствие причинно-следственных связей такое толкование лишь приобретает черты императивной правовой нормы.
В соответствии со ст. 129 Трудового кодекса РФ под заработной платой следует
© Тишкович К. С., 2015
203
К. С. Тишкович
понимать вознаграждение за труд в зависимости от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также компенсационные (доплаты и надбавки компенсационного характера, в том числе за работу в условиях, отклоняющихся от нормальных, работу в особых климатических условиях и на территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению, и иные выплаты компенсационного характера) и стимулирующие выплаты (доплаты и надбавки стимулирующего характера, премии и иные поощрительные выплаты) [1]. Ранее ч. 2. ст. 129 ТК РФ было предусмотрено, что компенсационные, стимулирующие и социальные выплаты в величину минимального размера оплаты труда не включаются. В связи с утратой силы этой нормы законодатель включил в величину МРОТ вышеуказанные выплаты. Однако перед правоприменителями неоднократно вставал вопрос о районных коэффициентах и процентных надбавках, указанных нормами гл. 50 ТК РФ, устанавливающей особенности оплаты труда работников, осуществляющих трудовую деятельность в районах Крайнего Севера. Ввиду их компенсационного характера как работодатели, так и судебные органы исходили из того, что МРОТ поглощает указанные выплаты, что, безусловно, не могло гарантировать реализацию принципов трудового законодательства. А. М. Лушников и М. В. Лушникова полагают, что «это снижает уровень гарантий трудовых прав работника по сравнению с действовавшими ранее. Вероятно, наш законодатель полагает, что это снижение компенсируется новым социальнопартнерским механизмом возможного повышения уровня минимальной заработной платы в субъектах Федерации» [2]. Диспозитивная формулировка ст. 133.1 ТК РФ, предусматривающая возможность установления регионального минимального размера оплаты труда, а также разница в районных коэффициентах различных регионов, относящихся к районам Крайнего Севера и приравненных к ним, позволяет предположить, что если процентные надбавки и районные коэффициенты включены в МРОТ и субъектом РФ не установлен МРОТ, учитывающий эту разницу или вовсе не превышающий федеральный МРОТ, то заработная плата в регионах с раз-
личными коэффициентами будет фактически одинаковой. Грамматическое и буквальное толкование ТК РФ не позволяет сделать иные выводы.
Однако при рассмотрении дела № 52-В11-1 от 24 июня 2011 г. Верховный Суд РФ, исследовав понятие заработной платы и содержание гл. 50 ТК РФ, пришел к выводу о том, что районный коэффициент и процентная надбавка должны начисляться именно к совокупной заработной плате. Без учета таковых размер заработной платы не должен быть ниже МРОТ. Судом, однако, не были даны разъяснения о том, каким образом им применялось толкование норм трудового права. Исходя из формулировок ст. 315, 316, 317 ТК РФ, можно предположить, что употребление законодателем предлога «к» («Оплата труда в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях осуществляется с применением районных коэффициентов и процентных надбавок к заработной плате») означает сверх заработной платы.
Таким образом, грамматическое толкование различных норм, регулирующих одно правоотношение, приводит к противоположным выводам. Предполагается, решение этого вопроса в применении иных способов толкования, в частности функционального и телеологического, в официальных актах толкования Верховного Суда РФ, предпочтительнее в этом случае, однако, законодательные коррективы.
Рассматривая многоуровневость правового регулирования с точки зрения иерархической структуры законодательства, многие авторы отмечают необходимость обращения к структурно-функциональным и генетическим связям в системе источников права. Учет этих связей приобретает особенное значение в процессе правоприменения. Будучи значимым элементом правоприменения, процесс толкования, предполагающий раскрытие содержания нормы права с целью установления истинной воли законодателя, должен включать в себя интеллектуальные действия интерпретатора, направленные на установление логики в системе правовых норм.
Н. Л. Дворников отмечает, что значение структурных связей возрастает, когда речь идет о толковании правовых предписаний, находящихся на разных уровнях вертикаль-
204
Отдельные проблемы применения способов толкования норм трудового права
ной структуры законодательства [3]. Содержание нижестоящей нормы уясняется посредством норм, имеющих более высокую юридическую силу. Равно как положения вышестоящей нормы могут быть усвоены через раскрытие содержания нижестоящей. «Только с учетом иерархически расположенных источников толкование не будет являться внутренне противоречивым» [4]. Исследование правоприменителем логики построения нормативно-правовых актов, содержащих нормы трудового права, сближает два способа толкования - систематический и логический, делая трудноразличимой границу между стадиями толкования норм права. Систематическое толкование стоит на стыке с логическим, подразумевающим, в том числе, использование логических приемов анализа и синтеза. Сочетание этих способов предполагает, что перед судебными органами стоит задача не только исследовать источники норм трудового права и верно истолковать их с учетом иерархической зависимости, но и установить логику законодателя и с использованием логических приемов и правил применить необходимую норму права, верно её интерпретировав.
Так, например, в обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2013 г. указано, что при увольнении работника до истечения рабочего года в случае использования работником ежегодного оплачиваемого отпуска задолженность за неотработанные дни отпуска в судебном порядке взысканию не подлежит. Суд первой инстанции в удовлетворении исковых требований работнику отказал. Апелляционным определением решение суда первой инстанции было отменено со ссылкой на следующие доводы: в соответствии с Приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 20 апреля 2010 г. № 253 п. 2 Правил об очередных и дополнительных отпусках, утвержденных НКТ СССР 30 апреля 1930 г. № 169, в соответствии с которым у нанимателя отсутствовало право судебного взыскания сумм за неотработанные, но использованные дни отпуска, если наниматель не смог по каким-либо причинам произвести удержание причитающихся сумм при расчете, признан утратившим силу. Суд апелляционной инстан-
ции пришел к выводу, что утратившее силу положение указанных правил предполагает, что судебная защита в этом случае допустима. Однако Верховный Суд посчитал примененное в этом случае логическое толкование неверным, основываясь, в свою очередь, на систематическом толковании абз. 5 ч. 2 ст. 137 и ч. 4 ст. 137 Трудового кодекса, а также ч. 3. ст. 1109 Гражданского кодекса.
Часть 4 ст. 137 ТК РФ устанавливает запрет на взыскание выплаченной заработной платы, за исключением случаев счетной ошибки, установленных судом неправомерных действий работника, а также установленной органом по рассмотрению трудовых споров вины работника в невыполнении норм труда. Рассмотренный в деле случай, не подпадая под ряд указанных исключений, по логике Верховного Суда РФ, предполагает, что взыскание в таком случае недопустимо.
Не оспаривая выводов надзорной инстанции, тем не менее, следовало бы отметить, что абз. 5 ч. 2 ст. 137 прямо предусматривает возможность произведения удержания работодателем за неотработанные дни отпуска. Норма, согласно которой у работодателя фактически отсутствовало право воспользоваться судебной защитой в этом случае, утратила силу. Новой нормы, закрепляющей аналогичное правило не принято, что дает основания полагать, что указанная правовая ситуация в настоящее время не урегулирована законом - законодательный запрет, а также акт официального толкования, восполняющий лакуну в трудовом законодательстве, отсутствует.
Кроме того, судом отдельно указано, что такое взыскание невозможно сделать в судебном порядке, в том числе и в тех случаях, когда работодатель не смог произвести взыскание вследствие недостаточности сумм, причитающихся при расчете. Суд, однако, в обоснование этого тезиса ссылается на ч. 4 ст. 137 ТК РФ, устанавливающую ограничения на взыскание именно излишне выплаченной заработной платы. С учетом этого обстоятельства и правил логического толкования едва ли представляется возможным прийти к аналогии между недостаточностью средств для взыскания и излишне выплаченной заработной платой. А потому применение ограничений, установленных ч. 4 ст. 137
205
К. С. Тишкович
ТК РФ, исходя из формальной логики, к рассматриваемой ситуации вряд ли можно считать правомерным.
Конституцией Российской Федерации в ст. 45 гарантировано право на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом. Статья 46 Конституции РФ гарантирует также право на судебную защиту. Статья 352 ТК РФ в числе прочих способов защиты трудовых прав и свобод предусматривает и судебную защиту. В связи с этим ограничение права на судебную защиту в указанном случае представляется неправомерным.
Как уже отмечалось ранее, система источников трудового права характеризуется многоуровневостью правового регулирования, представляя собой иерархически выстроенную систему от норм международного права до индивидуально-правового регулирования. Федеративная структура государства, предполагающая отнесение трудового законодательства к сфере совместного ведения Российской Федерации и её субъектов, с одной стороны, и отнесение трудового права к частно-публичной отрасли, определяющее сочетание централизованного и децентрализованного типов правового регулирования, а также императивного и диспозитивного методов, с другой стороны, характеризуют отрасль трудового права как одну из немногочисленных отраслей, наделяющих нормотворческими полномочиями субъектов различных уровней правового регулирования. Такое количество уровней сказывается и на количестве субъектов толкования. В связи с таким значительным количеством субъектов толкования важным представляется выяснение вопроса о том, является ли толкование актов МОТ и международного права в целом юридически обязательным. С учетом нормы, сформулированной в ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, результаты толкования, в отличие от общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, не являются составной частью правовой системы Российской Федерации. Кроме того, как уже было отмечено, юридически обязательное толкование может исходить только от Международного суда. Н. Л. Лютов полагает, что акты толкования норм трудового права могут считаться обязательными «только
тогда, когда органы государственной власти России ранее исходили из обязательности применения данного толкования, например, отвечали на официальные запросы по поводу исправления других несоответствий законодательства» [5]. В связи с этим сложившаяся практика по признанию толкования, исходящего от иных субъектов, признается не чем иным, как сложившимся международным обычаем.
Предполагается, что основанием для обязательности применения такого толкования служит, в том числе, системное толкование норм Конституции РФ, посвященных конституционно-правовому статусу личности. Статья 2 Конституции РФ провозглашает права и свободы человека и гражданина высшей ценностью. Причем такие права и свободы являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции РФ). Очевидно, толкование норм трудового права, в том числе исходящее не от официальных субъектов толкования, способствует эффективной реализации конституционного принципа непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина и должно осуществляться в соответствии с принципами гуманности и справедливости.
Интересен в этой связи также вопрос о толковании рецептированных в действующее трудовое законодательство норм, имеющих международно-правовую природу. Толкование норм международного права при их применении как части права государства также «должно осуществляться на основе принципов внутреннего права. Вместе с тем, следует учитывать особую природу и место международных норм в правовой системе государства. Они должны толковаться в свете всей системы международного права и в соответствии с установленными ею правилами толкования» [6]. Однако какой из результатов толкования ре-цептированной или породившей её международной нормы будет являться приоритетным для правоприменителя? Предполагается, что, несмотря на отсутствие ясного на то указания в ст. 15 Конституции РФ, акты толкования полностью разделяют судьбу толкуемой нор-
206
Отдельные проблемы применения способов толкования норм трудового права
мы, и, как следствие, приоритет останется за толкованием собственно международных, а не инкорпорированных норм.
Таким образом, в связи с неоднозачным пониманием иерархической зависимости источников трудового права и роли актов толкования трудоправовых норм правоприменительный процесс в значительной мере усложняется. Предполагается, что есть необходимость дополнить содержание ст. 10 Трудового кодекса следующим положением: «Применение общепризнанных норм и принципов международного права, а также международных договоров должно осуществляться с учетом толкования, даваемого уполномоченными на то органами международных организаций».
Кроме того, систематическое толкование, безусловно, выходит за пределы одной отрасли и распространяется на межотраслевые отношения. Систематическое толкование не только позволяет исследовать суть правовой нормы, исходя из её соотношения с иными правовыми установлениями, но и является способом преодоления иерархических коллизий, источником применения аналогии закона.
Социально-политическое толкование,
дополненное толкованием историческим, функциональным, обнаруживает влияние внеправовых факторов на реализацию правовой нормы.
М. А. Жильцов называет в качестве основных причин возникновения дефектов трудового права социокультурные, социальноэкономические, компетенционые, техникоюридические, а также идеологические и политические причины. Как можно заметить, внеправовые факторы оказывают значительное влияние на образование дефектов трудового права. Предполагается, что эти же внеправовые факторы и должны служить источником преодоления противоречий и приведения норм, составляющих отрасль трудового права, к ясности и точности, устраняя проблемы в правоприменении.
Безусловно, примеры историко-политического, социологического и функционального видов толкования скорее можно обнаружить в актах толкования доктринального, нежели в актах официального, а тем более судебного толкования. Историко-политиче-
ские предпосылки того или иного прочтения правовой нормы редко кладутся в основу судебного решения. Кроме того, как уже отмечалось ранее, даже ссылка суда на применение того или иного способа толкования в процессе принятия судебного решения не дает гарантий сторонам спора установить истинный алгоритм, которым пользовался правоприменитель, интерпретируя ту или иную правовую норму
Впрочем, в актах Конституционного Суда РФ нередко обращается внимание на такие внеправовые предпосылки прочтения той или иной правовой нормы. Так, в ранее цитируемом Постановлении Конституционного Суда РФ судом были установлены предпосылки принятия ст. 325 ТК РФ и указано, что «закрепление данной гарантии в законе обусловлено стремлением государства создать для граждан, чье здоровье постоянно подвергается негативному воздействию природноклиматических факторов, дополнительные возможности для полноценного отдыха с целью оздоровления и восстановления работоспособности за пределами северных территорий. Возмещая дополнительные расходы, которые им приходится нести вследствие значительной территориальной удаленности районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей, государство, с одной стороны, обеспечивает этим гражданам право на отдых, реализация которого по указанной причине для них затруднена, а с другой стороны, преследует конституционно значимую цель охраны здоровья людей» [7].
В Определении Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2012 г. № 2214-О «По жалобе государственного научного учреждения “Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б. М. Житкова Российской академии сельскохозяйственных наук” на нарушение конституционных прав и свобод положением части второй статьи 178 Трудового кодекса Российской Федерации» судом было дано разъяснение категории «исключительный случай», закрепленной в ч. 2 ст. 178 ТК РФ.
По логике судов общей юрисдикции, применявших указанную норму, исключительным должно признаваться само по себе обстоятельство отсутствия возможности тру-
207
К. С. Тишкович
доустройства, в случае если работником соблюдено условие о постановке на учет в орган занятости в течение двух недель после прекращения трудовых отношений.
Однако Конституционным Судом РФ было указано, что, несмотря на социальный характер указанной гарантии, направленный на защиту от безработицы, а также на реализацию права свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род занятий и профессию, государство не может не заботиться и об экономических интересах работодателей с целью обеспечения баланса интересов сторон трудовых правоотношений.
Суд отметил, что «при осуществлении соответствующего правового регулирования законодатель, действующий в рамках своих дискреционных полномочий, должен учитывать, что увольнение работника может быть результатом реализации не только его конституционного права свободно распоряжаться своими способностями к труду, но и права работодателя на осуществление эффективной экономической деятельности и рациональное управление имуществом (статья 34, часть 1; статья 35, часть 2, Конституции Российской Федерации), предполагающего возможность самостоятельно, под свою ответственность принимать необходимые кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала)» [8].
Конституционный Суд РФ также указал на то, что законодатель не вправе «устанавливать для работодателя такие обязанности, исполнение которых предполагает несоразмерное конституционно значимым целям ограничение свободы его экономической (предпринимательской) деятельности» [9].
Таким образом, суд дал социально-политическую оценку условиям применения правовой нормы, телеологически исследовал правовую природу рассмотренной гарантии и пришел, в том числе применяя и грамматическое толкование, к определению понятия «исключительные случаи», ограничив свободу усмотрения органа занятости в указанном случае.
Анализ рассмотренных выше правоприменительных актов приводит к выводу о том, что использование судами отдельных спосо-
бов толкования осуществляется в условиях отсутствия конкретного механизма, способного обеспечить учет отраслевых особенностей применяемых норм. Осуществляя толкование, правоприменительные органы чаще всего обходятся без разъяснений в отношении примененного способа толкования, тем более в отношении обоснования сделанных выводов, тем самым сближая понятия судейского усмотрения и толкования. Впрочем, и в случае применения интерпретационных процедур правоприменители часто останавливаются на первой стадии, оценивая лишь текстуальное содержание правовой нормы, что, бесспорно, не способствует вынесению обоснованного решения.
1. Трудовой кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. - 2002. - № 1 (ч. 1). - Ст. 3.
2. Лушников А. М., Лушникова М. В. Курс трудового права : в 2 т. - Т. 2. - М. : Статут, 2009. -С. 612.
3. Дворников Н. Л. Системное толкование норм права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Волгоград, 2007. - С. 5.
4. Там же.
5. Лютов Н. Л. Российское трудовое законодательство и международные трудовые стандарты: соответствие и перспективы совершенствования. - М., 2012. - С. 18.
6. ЛукашукИ. И., Лукашук О. И. Толкование норм международного права. - М. : NOTA BENE, 2002. - С. 149.
7. По делу о проверке конституционности положения части восьмой статьи 325 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И. Г. Труновой : Постановление Конституционного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 2-П // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2012. - № 2.
8. По жалобе государственного научного учреждения «Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б.М. Житкова Российской академии сельскохозяйственных наук» на нарушение конституционных прав и свобод положением части второй статьи 178 Трудового кодекса Российской Федерации : Определение Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2012 г. № 2214-О // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2013. - № 3.
9. Там же.
208
