CC BY
14УДК 341
DOI: 10.17072/2619-0648-2024-1-48-65
СУДЕБНАЯ ЗАЩИТА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В КОНСТИТУЦИОННОМ ПРАВЕ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН: ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ (НА ПРИМЕРЕ РЯДА ГОСУДАРСТВ БЫВШЕГО СССР)
О. Ю. Волченко
Кандидат юридических наук, магистр права Германии, доцент кафедры процессуального права
Всероссийская академия внешней торговли Министерства экономического развития Российской Федерации 119285, Россия, г. Москва, Воробьевское шоссе, 6а
Адвокат
Московская академическая коллегия адвокатов 117105, Россия, г. Москва, Варшавское шоссе, 1
E-mail: [email protected]
Аннотация: статья посвящена сравнительно-правовому исследованию проблем, связанных с судебной защитой прав человека в конституционном праве ряда государств постсоветского пространства. Автор доказывает, что каталог принципов судебной защиты, представленный в конституционном регулировании стран бывшего СССР, включает безусловность, беспристрастность, гражданственность, достоверность, доступность, компетентность, надлежащую правовую процедуру, невмешательство, независимость, непредвзятость, неприкосновенность, несменяемость, общественное доверие, публичность, разумность, сдержанность, соразмерность, состязательность, справедливость и эффективность. Опыт конституционного регулирования права на судебную защиту в странах бывшего СССР демонстрирует особое внимание законо-
© Волченко О. Ю., 2024
дателя к формулированию правомочий, вытекающих из данного субъективного права: прав на обращение, обжалование, свободу процессуальных действий, быть выслушанным, на представление и опровержение доказательств, защиту от произвола, разъяснение прав, достойное обращение, восстановление в правах, включая право на возмещение причиненного вреда. С точки зрения конституционно-правового регулирования данных общественных отношений целесообразно исследовать и анализировать выработанные другими государствами и народами принципы и формулировки, управомочивающие и обязывающие нормы, подходы и юридические установления. Это позитивно влияет на дальнейшее развитие отечественного государства и права, если поддерживается разумно-критический подход и учитывается многообразие имеющихся в современном мире обстоятельств конституционно-правового характера.
Ключевые слова: конституционализм; судебная защита; права человека; конституционные принципы; верховенство права; надлежащая правовая процедура
JUDICIAL PROTECTION OF HUMAN RIGHTS IN CONSTITUTIONAL LAW OF FOREIGN COUNTRIES: EXPERIENCE OF COMPARATIVE RESEARCH (ON THE EXAMPLE OF A NUMBER OF STATES OF THE FORMER USSR)
0. Yu. Volchenko
Russian Academy of Foreign Trade of the Ministry economic development of the Russian Federation 6a, Vorobyovskoe shosse, Moscow, 119285, Russia
Moscow Academic Bar Association
1, Varshavskoe shosse, Moscow, 117105, Russia
E-mail: [email protected]
Abstract: the article is devoted to a comparative legal study of a number of problems related to the judicial protection of human rights in the constitutional law of a number of states of the post-Soviet space. The author proves that the catalog of principles of judicial protection of human rights and freedoms, presented in the constitutional regulation of the countries of the former USSR, includes unconditionality, impartiality, citizenship, reliability, accessibility, competence, due process, non-interference, independence,
impartiality, inviolability, irremovability, public trust, publicity, reasonableness, restraint, proportionality, competitiveness, fairness and efficiency. The experience of constitutional regulation of the right to judicial protection in the countries of the former USSR demonstrates the legislator's special attention to the formulation of powers arising from this subjective right: the right to appeal, the right to appeal, the right to freedom of procedural actions, the right to be heard, the right to present and refute evidence, the right to protection from arbitrariness, the right to an explanation of rights, the right to decent treatment, the right to restoration of rights, including the right to compensation for harm caused. From the point of view of constitutional and legal regulation of these social relations, it is advisable to study and analyze the principles and formulations, authorizing and binding norms, approaches and legal provisions developed by other states and peoples. This has a positive effect on the further development of the domestic state and law, if a reasonable-critical approach is supported and the diversity of constitutional and legal circumstances existing in the modern world is taken into account. Keywords: constitutionalism; judicial protection; human rights; constitutional principles; rule of law; due process
Механизм судебной защиты прав и свобод человека и гражданина имеет общие и отличительные черты1. Общность данного механизма заключается и проявляется в стандартизующих ориентирах международного права и наиболее типичном опыте правового регулирования в конституционном праве зарубежных стран2; в свою очередь каждое государство, пользуясь суверенитетом, вправе устанавливать собственные правовые механизмы защиты прав человека, которые не расходятся с фундаментальными принципами и генеральными направлениями, но могут и должны обладать определенной спецификой в силу особенностей государственно-правовой истории, традиций, актуальных тенденций, правовой культуры и многих других обстоятельств3.
1 См.: Славкина Н. А. Механизмы судебной защиты прав человека (опыт Совета Европы и Европейского союза): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. С. 87.
2 См.: Ермаков Э. Ю. Судебный нормоконтроль как способ защиты прав и свобод человека и гражданина в зарубежных странах // Государственная власть и местное самоуправление. 2020. № 5. С. 41-45.
3 См.: Несмеянова С. Э. Национальный механизм судебной защиты основных прав и свобод человека и гражданина в контексте федеративных отношений // Известия Саратовского университета. Серия: Экономика. Управление. Право. 2020. Т. 20, № 3. С. 313-314.
Представление о международном праве и конституционном праве зарубежных стран как о безусловном, неоспоримом «стандарте» для правового регулирования в современной России, на наш взгляд, так же ошибочно, как и альтернативная парадигма полной изоляции нашей страны от общемировых тенденций и трендов. Правовая наука в России призвана тщательно изучать мировой и зарубежный опыт, объективно и критически оценивать соответствующие модели и подходы, предполагая свободный последующий выбор
4 г-
российского конституционного законодателя . С точки зрения конституционно-правового регулирования данных общественных отношений целесообразно исследовать и анализировать выработанные другими государствами и народами принципы и формулировки, управомочивающие и обязывающие нормы, юридические установления. Это позитивно влияет на дальнейшее развитие отечественного государства и права, если поддерживается разумно-критический подход5 и учитывается многообразие имеющихся в современном мире обстоятельств конституционно-правового характера6.
В изучении опыта зарубежных стран, на наш взгляд, полезно сконцентрироваться на исследовании практики постсоциалистических стран, которые в свое время предпочитали путь коммунистического или социалистически ориентированного государственного строительства, однако сегодня демонстрируют стремление к построению правовой и социальной государственности, основанной на рыночной форме экономико-хозяйственной деятельности при адекватной государственно-правовой заботе о человеке труда и социально незащищенных слоях населения. Данный опыт важен и актуален для современной России ввиду главным образом сходства историко-правовых обстоятельств и ряда причин геополитического характера.
Согласно статье 21 Конституции Беларуси7 «обеспечение прав и свобод граждан... является высшей целью государства». Данную формулировку анализируемая конституция напрямую связывает, с одной стороны, с достойным уровнем жизни (питание, одежда, жилье), с другой - с социальной ответственностью и обязанностью каждого «вносить посильный вклад в развитие
4 См.: Клепикова О. Г. Сравнительный анализ форм судебной защиты: Конституционный Суд Российской Федерации и Европейский суд по правам человека // Энигма. 2020. № 18. С. 113-119.
5 См.: Астафичев П. А. Кадры судебных и правоохранительных органов как предмет совместного ведения Федерации и ее субъектов // Ex jure. 2023. № 1. С. 21-37.
6 См.: Астратова С. В. Конституционное право на судебную защиту прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2013. С. 6.
7 Конституция Республики Беларусь с изменениями и дополнениями, выносимыми на референдум: принята Верховным Советом Респ. Беларусь 15 марта 1994 г.
общества и государства». Судебная защита прав человека, в свою очередь, базируется на принципах беспристрастности, компетентности и независимости суда. В случае ущемления прав и свобод правообладатели вправе обжаловать решения, действия и бездействие государственных органов и должностных лиц в суде; с целью защиты прав и свобод граждане могут «взыскать в судебном порядке как имущественный вред, так и материальное возмещение морального вреда» (ст. 60).
Комплексное изучение данных формулировок с достаточной степенью наглядности демонстрирует приоритеты, которые определил конституционный законодатель Республики Беларусь: во-первых, права человека могут быть ущемлены (механизм защиты - обжалование решений, действий и бездействия государства в суде); во-вторых, защита прав человека осуществляется судами в приоритетной форме цивилистического характера (взыскание компенсации причиненного имущественного и морального вреда); в-третьих, для достижения указанных целей суды должны быть компетентными, независимыми и беспристрастными; в-четвертых, судебная деятельность должна быть методологически направлена на обеспечение баланса между правом гражданина на достойную жизнь и его социальной ответственностью перед государством и обществом8. Конституционный законодатель Республики Беларусь не отрицает другие формы правозащитной деятельности9, однако перечисленные формы позиционирует в качестве приоритетных или основных.
Статья 76 Конституции Казахстана10 определяет в качестве «назначения» судебной власти «защиту прав, свобод и законных интересов граждан и организаций». Примечательно, что в данном документе нормы, характеризующие право на судебную защиту, отсутствуют в системе прав человека (соответствующие положения имеются в разделе VII о судах и правосудии), однако это не умаляет их базово-регулирующего значения. Конституционный законодатель Казахстана использует весьма примечательный юридико-технический прием (ст. 77): принципы судебной защиты прав человека опре-
8 См.: Зайцева Л. Л. Состязательность правосудия и ее реализация в уголовном процессе Республики Беларусь // Юстиция Беларуси. 2008. № 5. С. 33-38; Антонова О. А. Участие граждан в отправлении правосудия как институт прямой демократии в Республике Беларусь // Научные труды Белорусского государственного экономического университета. 2017. Вып. 10. С. 495-501.
9 См.: Миклашевич П. П. Доступ граждан к конституционному правосудию в Республике Беларусь // Журнал конституционного правосудия. 2010. № 5. С. 34-37.
10 Конституция Республики Казахстан: принята на всенар. референдуме 30 авг. 1995 г. (с изменениями и дополнениями по состоянию на 19 сент. 2022 г.).
деляются им как установления, которыми судья «должен руководствоваться» при применении закона (всего их десять: презумпция невиновности, non bis in idem, правило подсудности, право быть выслушанным в суде, обратная сила, право обвиняемого не доказывать невиновность, свидетельский иммунитет, толкование сомнений в пользу обвиняемого, запрет противоправно полученных доказательств, недопустимость применения уголовного закона по аналогии).
Сравнение части 3 статьи 77 Конституции Казахстана с аналогичными положениями статей 45-54 Конституции РФ11 показывает, что законодатель Казахстана в ряде случаев более четко указывает на базовые принципы, которыми должны руководствоваться суды в их правозащитной деятельности: во-первых, принцип non bis in idem распространен не только на уголовные, но и на административные правоотношения12; во-вторых, конституционный характер придается праву каждого быть выслушанным в суде (одна из форм «доступа» к правосудию13, о чем Конституция РФ упоминает весьма косвенным образом); в-третьих, имеется конкретизирующая норма о том, что «священнослужители не обязаны свидетельствовать против доверившихся им на исповеди»14; в-четвертых, закрепляется принцип «никто не может быть осужден лишь на основе его собственного признания». Конечно, данные принципы российским законодателем не отрицаются и отечественной судебной практикой главным образом поддерживаются. Однако они, в отличие от Конституции Казахстана, не закреплены однозначно и четко в Основном законе России, но лишь частично воспроизводятся в федеральном законодательстве. Что касается позиции по вопросу о «царице доказательств»15 - собственном признании, то следует подчеркнуть весьма удачное правовое решение части 3 статьи 77 Конституции Казахстана с точки зрения наличия емкой и
11 Конституция Российской Федерации: принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. (с изменениями, одобренными в ходе общерос. голосования 1 июля 2020 г.).
12 См.: Игнатенко Г. В. Запрет повторного привлечения к ответственности (non bis in idem) как общий принцип права // Российский юридический журнал. 2005. № 1. С. 77-79.
13 См.: Коваленко А. В. Право быть выслушанным в суде // Проблемы становления гражданского общества: сб. ст. IX Междунар. науч.-студенческой конф. (Иркутск, 19 марта 2021 г.). Ч. II. Иркутск, 2021. С. 131-134.
14 См.: Аманбаев А. Э., Емельянов Г. А. Развитие принципов правосудия в Российской Федерации и Республике Казахстан // Актуальные вопросы современного уголовного процесса. Актуальные проблемы права и правоприменения: сб. ст. / под ред. С. Л. Никоновича. М.: Русайнс, 2022. С. 8-14.
15 См.: Клефьел М. Э., Потемкина Е. В. А. Я. Вышинский о доказательном процессе в советском праве // Интернаука. 2020. № 1. Ч. 3. С. 24.
важной конституционной формулировки, которой нет в Конституции РФ в ее действующей редакции.
Статья 20 Конституции Молдовы16 устанавливает принцип «свободного доступа к правосудию», согласно которому «любое лицо имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными судами в случае нарушения его прав, свобод и законных интересов». Подчеркивается, что «ни один закон не может ограничить доступ к правосудию» (право на доступ к правосудию абсолютно и не подлежит правоограничениям). Отметим категоричность соответствующих конституционно-правовых установлений: во-первых, доступ к правосудию не ограничивается субъектностью (любое лицо вправе притязать на судебную защиту); во-вторых, суды должны не просто восстанавливать в правах, но осуществлять это эффективно; в-третьих, сказанное обусловлено исключительно нарушением прав, свобод и законных интересов (один лишь факт нарушения прав является достаточным, чтобы любое лицо притязало на эффективное восстановление в правах компетентным судом)17. Полагаем, что термин «компетентность» в данном случае характеризует не столько квалификацию соответствующих судей, сколько соблюдение правил подведомственности и подсудности (что, в сущности, «ограничивает» право на доступ к правосудию в том смысле, что нельзя в правозащитных целях обращаться в любой суд, судебная инстанция должна быть компетентной, то есть уполномоченной, чтобы действительно эффективно восстановить заявителя в нарушенных правах, исходя из установленной законом юрисдикции).
Особенность данных конституционно-нормативных формулировок18 сама по себе не свидетельствует о том, что эти принципы и ценности отрицаются современным российским правосудием. В частности, Конституционный Суд РФ придал расширительное толкование термину «граждане и их объединения», полагая возможным обращение в орган конституционного правосудия не только граждан, но и юридических лиц и любых других орга-
16 Конституция Республики Молдова: принята Парламентом Республики Молдова 29 июля 1994 г. (с изменениями и дополнениями по состоянию на 16 марта 2023 г.).
17 См.: Кузнецова В. В. Конституционное правосудие в Российской Федерации и Республике Молдова: сравнительно-правовой анализ // Право и образование. 2007. № 3. С. 164-169.
18 См.: ПаладеА. Руководящие принципы организации судебной системы и осуществления правосудия Республики Молдовы // Реформирование российского законодательства: проблемы, тенденции, перспективы: сб. ст. по итогам Междунар. науч.-практ. конф. (Иркутск, 26 сентября 2019 г.). Стерлитамак: АМИ, 2019. С. 19-27.
низаций, если конституционные права заявителей, по их мнению, нарушены19. Однако следует подчеркнуть, что принципы статьи 20 Конституции Молдовы налагают на законодателя и правоприменителя ряд дополнительных обязательств публично-правового характера, что не наблюдается в конституционном регулировании современной России.
Судебная система должна быть организована таким образом, чтобы все суды в совокупности, с учетом правил подведомственности и подсудности, могли эффективно20 восстанавливать правообладателей в нарушенных правах, то есть располагали достаточными для этого полномочиями и иными юридическими средствами. В свою очередь, правосознание судей нуждается в ориентации на эффективную правозащитную функцию: дело должно быть не просто рассмотрено в соответствии с требованиями материального и процессуального права (этого недостаточно в условиях правового и демократического государства), но суд должен именно восстановить правообладателя в правах, если факт правонарушения действительно будет установлен в состязательном судебном процессе. Основной смысл анализируемой статьи 20 Конституции Республики Молдовы заключается, таким образом, в генеральной правозащитной функции правосудия (в Российской Федерации этот принцип следует из положений статьи 2 Конституции РФ, хотя он обращен не только к судам, но к единой системе органов публичной власти, к государственному и муниципальному аппарату в целом)21.
В связи с этим право граждан на доступ к правосудию можно трактовать широко, опираясь в числе прочего на концепцию «гражданского акти-
19 См., например: По делу о проверке конституционности Закона Санкт-Петербурга от 14 июля 1995 года «О ставках земельного налога в Санкт-Петербурге в 1995 году»: постановление Конституционного Суда РФ от 8 окт. 1997 г. № 13-П.
20 Конституционный Суд РФ, в частности, установил, что требование «эффективного восстановления в правах» является «универсальным в судопроизводстве» - см.: По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижне-камскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан: постановление Конституционного Суда РФ от 5 февр. 2007 г. № 2-П.
21 Обратим внимание также на правовую позицию Конституционного Суда РФ, согласно которой «правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах» - см.: По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 342, 371, 373, 378, 379, 380 и 382 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статьи 41 Уголовного кодекса РСФСР и статьи 36 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с запросом Подольского городского суда Московской области и жалобами ряда граждан: постановление Конституционного Суда РФ от 17 июля 2002 г. № 13-П.
визма». С этой точки зрения появившиеся в отечественной правовой системе принципы гражданственности и патриотизма (конституционные поправки от 2020 года)22 можно истолковать как своего рода дополнительные конституционные гарантии защиты прав и законных интересов граждан в отечественных судах. Если гражданин доверяет своему государству и его публичному аппарату властного принуждения, считает справедливым действующее законодательство, то тем более активным он становится в отношении вскрытия и пресечения фактов правонарушений, допущенных в отношении его действий или бездействия. Гражданский активизм предполагает довольно жесткую критику несостоятельных или ложных правовых позиций процессуальных оппонентов, стремление не ограничиваться мировым досудебным соглашением, но добиваться судебного разбирательства и приведения судебного решения в исполнение, то есть государственно-принудительного восстановления в нарушенных правах и законных интересах.
Право на доступ к правосудию рассматривается современным российским конституционным правом как система гарантий, защищенных положениями главы второй Конституции РФ. Вследствие наличия конституционного правосудия граждане имеют право на компенсирующее социальное значение института прав и свобод человека и гражданина в целом, протестуя против не только незаконного правоприменения, но и содержания законодательства, если оно расходится, по их мнению, с конституционными требованиями23. Таким образом, какие-либо формальные либо сущностные ограничения доступа к правосудию в конституционной доктрине должны оцениваться как malum in se (несправедливость сама по себе), что противоправно по определению и не может допускаться ни при каких, даже экстраординарных, обстоятельствах. С этой точки зрения приведенные нормы конституций зарубежных стран и положения отечественного конституционализма методологически близки и, по сути, тождественны24. Абсолютный
22 См.: Капустина М. А. Специфика российского понимания гражданственности: гражданственность в России как историческая форма социальности // Наука теории и истории государства и права в поиске новых методологических решений. СПб.: Астерион, 2012. С. 227.
23 См.: Гоглева К. Ю. Конституционный контроль законодательства как форма правозащитной деятельности // Права человека: история, теория, практика. Курск: Университетская книга, 2022. С. 112-116.
24 См.: Фокин Е. А. Венецианская комиссия о проблемах правосудия в современном мире: исследования продолжаются // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 2. С. 130-136.
характер права на судебную защиту (по смыслу части 3 статьи 55 Конституции РФ) в нашей стране не закреплен в тексте Конституции РФ, но многократно подтверждался правовыми позициями Конституционного Суда РФ25.
Согласно Конституции Грузии26, страна «признает и соблюдает... права и свободы человека как непреходящие и высшие человеческие ценности». Соразмерно этому «при осуществлении власти народ и государство ограничены этими правами. как непосредственно действующим правом» (ст. 7). Данный конституционный императив находит конкретизирующее развитие в положениях статьи 42 Конституции Грузии: «каждый человек имеет право обратиться в суд за защитой своих прав и свобод» (право признается на конституционном уровне за физическими лицами, однако в статье 45 имеется указание, что основные права человека, с учетом их содержания, распространяются также на юридических лиц); «право защиты гарантируется» (не вполне ясно, имеется ли в виду лишь профессиональная адвокатская юридическая помощь либо законодатель подразумевает также правозащитный потенциал государственной правоохранительной системы в целом); «за счет государственных средств в судебном порядке всем гарантируется полное возмещение ущерба», незаконно нанесенного органами публичной власти, их должностными лицами и служащими.
В данном случае, отчасти по аналогии с конституционным законодательством Беларуси, Основной закон Грузии связывает правонарушающий эффект главным образом с гражданско-правовыми деликтами27. Однако это не приводит к рассинхронизации конституционно-правового регулирования благодаря использованию некоторых дополнительных гарантий связанности правоохранительной системы законом и правом. В частности, в Конституции Грузии имеется указание на то, что «обвинительное заключение и обвинительный приговор должны основываться только на достоверных доказательствах» (ч. 3 ст. 40) и что «обвиняемый вправе потребовать, чтобы его свиде-
25 См., например: По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации», федеральных законов «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации», «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Президента Чеченской Республики, жалобой гражданки К.Г. Тубуровой и запросом Северо-Кавказского окружного военного суда: постановление Конституционного Суда РФ от 6 апр. 2006 г. № 3-П.
26 Конституция Грузии: принята Парламентом Республики Грузии 24 авг. 1995 г.
27 См.: Гвиниашвили М. Ц. Суд как субъект гражданского правопроизводства и рамки его правомочия // Власть и общество (история, теория, практика). 2010. № 4. С. 90-110.
тели были вызваны и допрошены в равных со свидетелями обвинения условиях» (ч. 6 ст. 42). Право на эффективную судебную защиту связывается как минимум с уголовно-процессуальным и уголовным принуждением и распространяется на досудебные стадии юридического производства28: «задержанному или арестованному лицу сразу же разъясняются его права и основания ограничения свободы» (ч. 5 ст. 18).
В соответствии с Конституцией Армении29 «каждый имеет право на эффективную судебную защиту своих прав и свобод» (ст. 61), на возмещение вреда вследствие неправомерных деяний публичной власти (ст. 62), на справедливое судебное разбирательство (ст. 63), что предполагает как минимум публичность, независимость, беспристрастность правосудия и соблюдение разумных сроков судопроизводства. Кроме традиционных гарантий судебной защиты - привилегии против самообвинения, свидетельского иммунитета, презумпции невиновности, non bis in idem и т.д., - конституционный законодатель в Армении посчитал необходимым дополнительно гарантировать «право на защиту от обвинения» (ст. 67), необходимость «соразмерности наказания» (ст. 71) и принцип соразмерности при ограничении прав человека (ст. 78), правовую определенность (ст. 79), «незыблемость сути положений об основных правах и свободах» (ст. 80). Данные теоретико-методологические подходы во многом коррелируют с практикой Европейского суда по правам человека и правоприменительными актами высших судебных инстанций данного государства и ряда иных стран (включая опыт деятельности Конституционного Суда РФ)30.
Судебные инстанции при защите прав и свобод человека и гражданина нередко обращают внимание на такие критерии, как пропорциональность, соразмерность, разумность, сдержанность, правовая определенность и т.д. Является ли необходимым закрепление данных критериев в Основном законе страны? Или они считаются очевидными для организации функционирования конституционных судов и высших судов общей юрисдикции, которые наделены полномочием судебного конституционного контроля?
28 См.: Копалейшвили П. Медиация в системе правосудия Грузии // Третейский суд. 2012. № 4. С. 95-104.
29 Конституция Республики Армения: принята на референдуме 5 июля 1995 г.
30 См., например: По делу о проверке конституционности положений статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Г. А. Поляковой и запросом Федерального арбитражного суда Московского округа: постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. № 9-П.
Анализируемое конституционное законодательство Армении предпочло путь более полного конституционного определения принципов судебной деятельности, которыми должны руководствоваться судьи в целях обеспечения эффективности судебной защиты прав и законных интересов граждан и их объединений31.
Данная проблема, на наш взгляд, выглядит весьма неоднозначной в современной конституционно-правовой науке. С одной стороны, конституционный законодатель должен стремиться к обеспечению нормативной полноты, особенно если речь идет о фундаментальных принципах функционирования государства и права32. Умолчание в конституции страны даже об одном из этих принципов следует квалифицировать как необоснованный пробел в праве. С другой стороны, конституционные принципы находятся в сложных взаимосвязях и зачастую пересекаются или поглощают друг друга. В частности, принципы «эффективности правосудия» и «надлежащей правовой процедуры» в судах (due process), по существу, охватывают своим содержанием такие критерии, как пропорциональность, соразмерность, разумность, сдержанность, правовая определенность и т.д. Конституционный законодатель при формулировке конституционных принципов и фундаментальных норм должен в числе прочего руководствоваться принципом нормативной экономии33, избегая повторов, дублирования и чрезмерной детализации регулирования34. Вместе с тем следует особо подчеркнуть ряд формулировок в анализируемой Конституции Армении, которые могли бы оказаться приемлемыми и в других государствах бывшего социалистического содружества, которые предпочли сегодня демократический путь развития и построение рыночной, социально ориентированной экономики. Это, в частности, «неумаляемость» достоинства человека (ст. 23), всеобщее равенство
31 См.: Айрапетян Ю. В. Принцип доступности правосудия как конституционный принцип гражданского процесса Республики Армения // Фундаментальные и прикладные исследования в современном мире. 2013. Т. 3, № 4. С. 90-95.
32 См.: Астафичев П. А. Проблемы обеспечения верховенства Конституции РФ в уголовно-правовом регулировании общественных отношений // Права и свободы человека и гражданина: актуальные проблемы науки и практики: сб. науч. докл. и ст. Орел: Изд-во Среднерусского ин-та упр. - фил. РАНХиГС, 2022. С. 11-18.
33 В юридической науке устоялся термин «процессуальная экономия» - см., например: Усоль-цев М. М. Принцип процессуальной экономии в конституционном судебном процессе России: необходимо ли нормативное закрепление? // Российский юридический журнал. 2017. № 5. С. 90-94.
34 См.: Белоусов С. А. Дисбаланс российского законодательства и информационная избыточность нормативно-правового текста: соотношение и взаимосвязь // Правовая культура. 2015. № 4. С. 48-57.
перед законом (ст. 28), право на свободу действий (ст. 39), «право на надлежащее администрирование» (ст. 50) и др. Данные принципы в современной России признаются на уровне практики Конституционного Суда РФ, однако нормативно-правового выражения в тексте Конституции РФ и в текущем законодательстве в полной мере не нашли.
В связи с этим интересен также конституционный опыт Азербайджана35. Согласно Конституции данной республики36 высшей целью государства признается «обеспечение прав и свобод человека и гражданина, достойного уровня жизни» (ст. 12). Такая комбинация высших ценностей дает основания гарантировать защиту прав и свобод «в административном порядке и суде», причем каждый обладает правом «на непредвзятый подход к своему делу и рассмотрение... дела в разумный срок» и «быть выслушанным» применительно к обоим случаям (ст. 60). Многие конституционные системы зарубежных стран предпочитают подчеркивать «непредвзятый подход», «рассмотрение дела в разумный срок» и «право быть выслушанным» в отношении к организации правосудия, оставляя в некоторой степени на периферии административное производство. Законодательство Азербайджана в данном случае имеет ряд выгодных отличий и преимуществ. Так, конституционный законодатель однозначно требует, чтобы названные принципы были едиными для всех форм государственной защиты прав человека, включая досудебные и внесудебные. Это особенно важно потому, что административное производство находится под воздействием института последующего судебного контроля, где непредвзятость, разумная оперативность и доступность (по крайней мере, с точки зрения права быть выслушанным) имеют общепризнанное значение на конституционном уровне правового регулирования. Примечательно также позиционирование в Конституции Азербайджана права «на защиту от произвола и достойное обращение» (ст. 68) со стороны государственных органов37.
35 См.: Мамедов Ф. Проблемы реформирования судебной системы Азербайджана в свете международно-правовых стандартов отправления правосудия // Российский судья. 2007. № 12. С. 42-44.
36 Конституция Азербайджанской Республики: принята на всенар. голосовании (референдуме) 12 нояб. 1995 г.
37 См.: Гулиев А. И. Вопросы законности и правосудия в политико-правовых воззрениях азербайджанских мыслителей С. Урмеви, Н. Туси и А. Марагаи (XIII—XIV вв.) // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. № 4. С. 103-109.
Органы охраны закона имеют существенный организационный потенциал, который может использоваться не только во благо, но и вопреки конституционным принципам и ценностям, о чем нередко свидетельствует правоприменительная практика38. В связи с этим необходимо различать общее требование поддерживать справедливость в обществе и конкретные конституционные гарантии. Во всяком случае, закон должен давать гражданам эффективные механизмы борьбы против нарушения их конституционных прав. По указанной причине вызывает интерес статья 71 Конституции Азербайджана, имеющая название «Гарантия прав и свобод человека и гражданина» (термин «гарантия» употребляется в единственном числе). Согласно положениям данной статьи, «никто не может ограничить осуществление прав и свобод», могут быть ограничены только сами права и свободы. «Каждый может совершать не запрещенные законом действия, и никто не может принуждаться к совершению действий, законом не предусмотренных». Приведенные конституционные законоположения, на наш взгляд, нуждаются в теоретико-методологическом анализе на доктринальном уровне, прежде чем объявляться применимыми на основе принципа всеобщности, по крайней мере, в государствах постсоветского пространства.
Дифференциация осуществления конституционных прав и самих этих прав может быть весьма произвольно истолкована в законодательной и правоприменительной практике, хотя с теоретико-методологических позиций она и выглядит привлекательной. Права и свободы человека и гражданина в подавляющем большинстве случаев не являются абсолютными и подлежат
39
ограничениям : праву на жизнь сопутствует право правоохранительных органов на применение оружия, праву на свободу и личную неприкосновенность - институт ограничения и лишения свободы, свободе передвижения и поселения - режим государственной границы и особый конституционный статус иностранцев и апатридов и т.д. Можно ли считать, что в перечислен-
38 См.: По делу о проверке конституционности части 8 статьи 11 и пункта 1 части 1 статьи 17 Федерального закона «О защите конкуренции» в связи с жалобой акционерных обществ «Специализированный застройщик "Кошелев-проект Самара"» и «Кошелев-проект»: постановление Конституционного Суда РФ от 30 марта 2023 г. № 12-П; По делу о проверке конституционности части седьмой статьи 53.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В. Н. Егорова: постановление Конституционного Суда РФ от 24 февр. 2022 г. № 8-П.
39 См.: Троицкая А. А. Конфликт интересов при ограничении прав человека: проблема абсолютных прав // Интересы в праве. Жидковские чтения: материалы Всерос. науч. конф. (Москва, 25-26 марта 2016 г.). М.: РУДН, 2017. С. 215-223; Гасанов К. К., Стремоухов А. В. Абсолютные права человека и ограничения прав // Правоведение. 2004. № 1. С. 164-173.
ных случаях граждане могут беспрепятственно осуществлять свои права, если только эти права законом не ограничены?
Еще более спорную конституционно-правовую конструкцию представляет, на наш взгляд, определение государственного принуждения как института, однозначно предопределенного обязывающими и запрещающими нормами законов. Подобная «инверсия» общепризнанного принципа «все, что не запрещено, то разрешено» может приводить к довольно противоречивой правоприменительной практике, основанной на своего рода идеализации конституционного правопорядка40. Гражданам в условиях конституционного государства действительно дозволено все, что не запрещено законом. Но условия правоприменительной деятельности могут оказаться таковы, что государственное принуждение окажется конституционно желательным и законным, даже если соответствующая обязанность и запрет не были четко зафиксированы в законодательных актах. Оценивать законность и обоснованность соответствующих действий правоохранительных органов должны, на наш взгляд, суды, руководствуясь не только буквальным смыслом законодательства, но и рядом других конституционно-правовых обстоятельств на основе весьма широкой судебной дискреции. Здесь имеет значение не столько буквальное содержание законодательства, сколько обоснованность действий правоохранительной системы, что можно подтвердить или опровергнуть в суде, ссылаясь на действующие принципы и нормы права (зачастую неполные или абстрактные)41.
Библиографический список
Айрапетян Ю. В. Принцип доступности правосудия как конституционный принцип гражданского процесса Республики Армения // Фундаментальные и прикладные исследования в современном мире. 2013. Т. 3, № 4. С. 90-95.
Аманбаев А. Э., Емельянов Г. А. Развитие принципов правосудия в Российской Федерации и Республике Казахстан // Актуальные вопросы совре-
40 См.: Киричёк Е. В. Обеспечение прав и свобод человека и гражданина в условиях формирования в России правового государства и гражданского общества: устоявшиеся постулаты и реалии // Право и государство: теория и практика. 2012. № 11. С. 144-149; Пошер Р. Теория призрака - безрезультатный поиск теорией принципов своего предмета // Правоведение. 2015. № 5. С. 134-157.
41 См.: Комаров И. М. Объективная истина в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации: продолжение дискуссии // Воронежские криминалистические чтения. 2015. № 17. С. 128-136.
менного уголовного процесса. Актуальные проблемы права и правоприменения: сб. ст. / под ред. С. Л. Никоновича. М.: Русайнс, 2022. С. 8-14.
Антонова О. А. Участие граждан в отправлении правосудия как институт прямой демократии в Республике Беларусь // Научные труды Белорусского государственного экономического университета. 2017. Вып. 10. С. 495-501.
Астафичев П. А. Кадры судебных и правоохранительных органов как предмет совместного ведения Федерации и ее субъектов // Ex jure. 2023. № 1. С. 21-37.
Астафичев П. А. Проблемы обеспечения верховенства Конституции РФ в уголовно-правовом регулировании общественных отношений // Права и свободы человека и гражданина: актуальные проблемы науки и практики: сб. науч. докл. и ст. Орел: Изд-во Среднерусского ин-та упр. - фил. РАНХиГС, 2022. С. 11-18.
Астратова С. В. Конституционное право на судебную защиту прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации. автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2013.
Белоусов С. А. Дисбаланс российского законодательства и информационная избыточность нормативно-правового текста: соотношение и взаимосвязь // Правовая культура. 2015. № 4. С. 48-57.
Гасанов К. К., Стремоухов А. В. Абсолютные права человека и ограничения прав // Правоведение. 2004. № 1. С. 164-173.
Гвиниашвили М. Ц. Суд как субъект гражданского правопроизводства и рамки его правомочия // Власть и общество (история, теория, практика). 2010. № 4. С. 90-110.
Гоглева К. Ю. Конституционный контроль законодательства как форма правозащитной деятельности // Права человека: история, теория, практика: сб. науч. ст. Курск: Университетская книга, 2022. С. 112-116.
Гулиев А. И. Вопросы законности и правосудия в политико-правовых воззрениях азербайджанских мыслителей С. Урмеви, Н. Туси и А. Марагаи (XIII—XIV вв.) // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. № 4. С. 103-109.
Ермаков Э. Ю. Судебный нормоконтроль как способ защиты прав и свобод человека и гражданина в зарубежных странах // Государственная власть и местное самоуправление. 2020. № 5. С. 41-45.
Зайцева Л. Л. Состязательность правосудия и ее реализация в уголовном процессе Республики Беларусь // Юстиция Беларуси. 2008. № 5. С. 33-38.
Игнатенко Г. В. Запрет повторного привлечения к ответственности (non bis in idem) как общий принцип права // Российский юридический журнал. 2005. № 1. С. 75-87.
Капустина М. А. Специфика российского понимания гражданственности: гражданственность в России как историческая форма социальности // Наука теории и истории государства и права в поиске новых методологических решений. СПб.: Астерион, 2012. С. 227-242.
Киричёк Е. В. Обеспечение прав и свобод человека и гражданина в условиях формирования в России правового государства и гражданского общества: устоявшиеся постулаты и реалии // Право и государство: теория и практика. 2012. № 11. С. 144-149.
Клепикова О. Г. Сравнительный анализ форм судебной защиты: Конституционный Суд Российской Федерации и Европейский суд по правам человека // Энигма. 2020. № 18. С. 113-119.
Клефьел М., Потемкина Е. А. Я. Вышинский о доказательном процессе в советском праве // Интернаука. 2020. № 1. Ч. 3. С. 22-25.
Коваленко А. В. Право быть выслушанным в суде // Проблемы становления гражданского общества: сб. ст. IX Междунар. науч.-студенческой конф. (Иркутск, 19 марта 2021 г.). Ч. II. Иркутск, 2021. С. 131-134.
Комаров И. М. Объективная истина в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации: продолжение дискуссии // Воронежские криминалистические чтения. 2015. № 17. С. 128-136.
Копалейшвили П. Медиация в системе правосудия Грузии // Третейский суд. 2012. № 4. С. 95-104.
Кузнецова В. В. Конституционное правосудие в Российской Федерации и Республике Молдова: сравнительно-правовой анализ // Право и образование. 2007. № 3. С. 164-169.
Мамедов Ф. Проблемы реформирования судебной системы Азербайджана в свете международно-правовых стандартов отправления правосудия // Российский судья. 2007. № 12. С. 42-44.
Миклашевич П. П. Доступ граждан к конституционному правосудию в Республике Беларусь // Журнал конституционного правосудия. 2010. № 5. С. 34-37.
Несмеянова С. Э. Национальный механизм судебной защиты основных прав и свобод человека и гражданина в контексте федеративных отношений // Известия Саратовского университета. Серия: Экономика. Управление. Право. 2020. Т. 20, № 3. С. 310-319.
ПаладеА. Руководящие принципы организации судебной системы и осуществления правосудия Республики Молдовы // Реформирование российского законодательства: проблемы, тенденции, перспективы: сб. ст. по итогам Междунар. науч.-практ. конф. (Иркутск, 26 сентября 2019 г.). Стерли-тамак: АМИ, 2019. С. 19-27.
Пошер Р. Теория призрака - безрезультатный поиск теорией принципов своего предмета // Правоведение. 2015. № 5. С. 134-157.
Славкина Н. А. Механизмы судебной защиты прав человека (опыт Совета Европы и Европейского союза): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000.
Троицкая А. А. Конфликт интересов при ограничении прав человека: проблема абсолютных прав // Интересы в праве. Жидковские чтения: мате-
риалы Всерос. науч. конф. (Москва, 25-26 марта 2016 г.) М.: РУДН, 2017. С. 215-223.
Усольцев М. М. Принцип процессуальной экономии в конституционном судебном процессе России: необходимо ли нормативное закрепление? // Российский юридический журнал. 2017. № 5. С. 90-94.
Фокин Е. А. Венецианская комиссия о проблемах правосудия в современном мире: исследования продолжаются // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 2. С. 130-136.
Информация для цитирования
Волченко О. Ю. Судебная защита прав человека в конституционном праве Ф зарубежных стран: опыт сравнительного исследования (на примере ряда _ государств бывшего СССР) // Ex jure. 2024. № 1. С. 48-65. DOI: 10.17072/2619-^ 0648-2024-1-48-65
^ Volchenko O. Yu. Judicial Protection of Human Rights in Constitutional Law of Fo-^ reign Countries: Experience of Comparative Research (on the Example of a Number of States of the Former USSR). Exjure. 2024. № 1. Pp. 48-65. DOI: 10.17072/26190648-2024-1-48-65
