CC BY
687
В. Н. Курченко
уральский государственный юридический университет (Екатеринбург)
СУДЕБНАЯ ОШИБКА: ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, НО НЕ ПРАВО
В статье исследуются причины судебных ошибок и возможности применения к судьям дисциплинарной ответственности за допущенную ошибку. Автор статьи задается рядом вопросов: должен ли судья искать истину в деле; должен ли он отвечать не только за свои ошибки, но и за ошибки следствия и экспертов и т. д.? Выделяются отдельные виды судебных ошибок, делается вывод, что постепенное накопление в работе судьи ординарных, незначительных ошибок закономерно ведет к ошибкам системного характера, т. е. неординарным ошибкам, свидетельствующим о недостаточной квалификации судьи, его недобросовестности или профессиональной некомпетентности. Опираясь на собственный профессиональный опыт и материалы судебной практики, позиции Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека, автор проводит связь между судебными ошибками и качеством правосудия, делая акцент на том, что судья обязан соблюдать установленные законом требования к содержанию судебных решений и поддерживать определенный уровень своей профессиональной компетентности.
Ключевые слова: правосудие, судебная ошибка, судебное усмотрение, качество правосудия, дисциплинарная ответственность судьи, ординарная ошибка, неординарная ошибка
DOI: 10.34076/2410-2709-2019-3-4-17
В любой области человеческой деятельности возможны ошибки. К сожалению, не составляют исключения в этом отношении и суды. Ошибки в судебной работе обусловлены как сложностями выяснения действительных взаимоотношений участвующих в деле лиц, так и сложностью правоприменения. Их причинами могут быть грубые процессуальные нарушения, допущенные правоохранительными органами, низкая профессиональная квалификация их сотрудников и т. д. Введение в уголовный процесс механизма реабилитации обусловлено именно ошибками в деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.
Судебная ошибка - это всегда несовпадение результатов разбирательства спора с целями судопроизводства, закрепленными в процессуальных кодексах (в частности, с целью защиты нарушенных прав субъектов). Момент появления ошибки - это вынесение итогового решения судебного органа. Установление факта судебной ошибки и ее устранение производятся в определенном за-
коном порядке специальным субъектом - вышестоящим судом, а в ряде случаев - судом первой инстанции (обжалование по вновь открывшимся обстоятельствам).
Регламентация условий и порядка реабилитации лиц, незаконно либо необоснованно подвергшихся уголовному преследованию, служит важной гарантией реализации ими своего конституционного права на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями или бездействием органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции РФ). Приведенное конституционное положение конкретизировано в ч. 4 ст. 11 УПК: вред, причиненный лицу в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование, подлежит возмещению по основаниям и в порядке, которые установлены этим кодексом (гл. 18 УПК).
Конституционный Суд РФ в Постановлении от 17 октября 2011 г. № 22-П констатирует, что исключительная прерогатива суда (судьи) в возложении уголовной ответствен-
ности и назначении наказания, обусловленная особым местом судебной власти в системе разделения властей, во всяком случае порождает обязанность государства возместить вред, причиненный при отправлении правосудия, независимо от того, является ли судебное решение следствием незаконности уголовного преследования, усугубляющим его, либо результатом заблуждения или злоупотребления самого суда.
Судебная ошибка прямо связана с качеством правосудия. Сегодня одна из самых актуальных и значимых проблем в этой сфере - оценка качества разрешения дел в судах или оценка качества правосудия в целом. Рассмотрение дел в суде и принимаемые при этом судебные решения должны отвечать принципам справедливого судебного разбирательства и доступа к правосудию.
Конечно, судья не может и не должен рассматриваться как отлаженный, безошибочно работающий механизм. Вместе с тем единственная судебная ошибка «может перечеркнуть репутацию судьи и бросает тень на репутацию всего судейского сообщества»1. Профессиональное мировоззрение судьи нельзя ограничивать рамками профессиональных знаний, его «следует соотносить с культурой в целом и правовой культурой в частности. Правовая культура судьи проявляется в его взаимоотношениях с коллегами, своим аппаратом, с участниками процесса. Через правовую культуру судьи оценивается вынесенный им судебный акт и эффективность всей судебной системы» [Владыкина 2015: 12]. Традиционная парадигма «макроуровня» критериев качества судебной деятельности заключается в том, что «качественный уровень правосудия в решающей степени зависит от кадрового состава судей, их профессиональной подготовки, добросовестности и ответственности» [Яковлев 2001: 11].
В юридической литературе судебная ошибка рассматривается как «негативный, фактически наступивший результат сознательного интеллектуального взаимодействия судьи с лицами, участвующими в деле, в рамках рассматриваемого им гражданского дела или с участниками уголовного судопроизводства в рамках рассматриваемого им уголовного дела, наступление которого, по
расчетам судьи, было невозможным» [Коза-ченко 2019: 10].
Чтобы исключить негативные последствия ошибок, государство на разном уровне создает разнообразные механизмы, направленные на их выявление и недопущение. В судебной системе существуют апелляционная, кассационная и надзорная инстанции, деятельность которых направлена на фильтрацию ошибочных судебных актов и ошибок судей. Разветвленная инфраструктура выявления и коррекции ошибок характеризует развитое общество. Вместе с тем цена каждой ошибки варьируется от самой незначительной до чрезвычайно большой. В силу этого в обществе сложилось дихотомическое реагирование на профессиональные ошибки. С одной стороны, допускается, что человеку свойственно ошибаться, а с другой - ошибка влечет за собой ответственность. Установление же ответственности вовлекает любую профессиональную ошибку в специфическую область правового регулирования, находящуюся на стыке многих отраслей права. Различные отраслевые подходы к интерпретации, квалификации и пенализации профессиональных ошибок затрудняют создание общеправового подхода к профессиональной ошибке и поиску баланса права и ответственности в этой сфере2.
Судебные ошибки зачастую остаются в исследовательской тени, хотя они существуют и нередко повторяются. Для профессионального юриста не секрет, что и в гражданском, и в уголовном деле всегда есть неправда, утаивание правды или неверная интерпретация события. Поэтому в профессии судьи немаловажную роль играет оценка достоверности информации. Ошибочные или ложные показания сторон, свидетелей и потерпевших, ошибки экспертов, низкое качество следствия закономерно приводят к неправильным выводам и судебным ошибкам. Проблема судебной ошибки в ее двойной опасности. С одной стороны, невиновный осуждается или требования добросовестной стороны не удовлетворяются, а с другой - истинный виновный остается ненаказанным, а недобросовестная сторона получает поддержку. Чтобы этого избежать, вышестоящие судебные инстанции и прове-
1 Доклад председателя Верховного Суда РФ В. М. Лебедева на VII Всероссийском съезде судей // Российский судья. 2009. № 1. С. 5.
2 XVI Международная научно-практическая конференция, посвященная памяти М. И. Ковалева. «Ошибка: право или ответственность?»: программа. Екатеринбург, 2019. С. 26-27.
ряют судебные акты нижестоящих на предмет ошибок1.
Судебная деятельность как «специфический вид юридической деятельности, содержание которой составляет регулирование общественных отношений путем отправления правосудия», по сути своей является прежде всего мыслительной [Власенко, Власенко 2005: 36]. Причем «правильность мышления характеризует логический переход от одной мысли к другой, который обеспечивает получение истинного результата» [Бажанов 1965: 107]. В процессе правоприменительной деятельности логика помогает судье «делать правильные выводы из уже готовых посылок» [Трусов 1960: 12].
Конкретное преступление для разбирающего дело суда - событие прошлого. Суд должен восстановить происшедшее единичное событие преступления путем исследования всех его обстоятельств. В уголовном процессе это называется доказыванием, которым охватывается и практическая деятельность судьи по собиранию, исследованию и оценке доказательств, и его умственная, логическая деятельность. Доказывание, осуществляемое в стадии судебного разбирательства, заключается в установлении предусмотренных ст. 73 УПК РФ обстоятельств, относящихся к событию преступления, разрешении вопросов о вине и определении наказания. В ст. 17 УПК РФ закреплены общие требования к оценке доказательств судом, в том числе принцип свободы их оценки. По результатам исследования доказательств суд принимает решение по своему внутреннему убеждению, основанному на рассмотрении всех обстоятельств дела в совокупности. Процесс формирования внутреннего убеждения как мыслительная, логическая деятельность субъекта доказывания правовому регулированию не поддается. Статья 88 УПК РФ определяет лишь общие правила оценки доказательств. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, за всеми доказательствами признается равная сила. Свобода оценки доказательств является одним из основных положений теории доказывания.
В судебной деятельности правильное, упорядоченное, логическое мышление есть
1 XVI Международная научно-практическая конференция, посвященная памяти М. И. Ковалева. «Ошибка: право или ответственность?». С. 24-25.
орудие познания истины. В структуре судебной логики особо выделяются основные законы мышления: тождества, противоречия (непротиворечия), исключенного третьего и достаточного основания. Неуклонное их соблюдение обеспечивает определенность, непротиворечивость, последовательность и обоснованность суждений и выводов суда. Очевидно, что судебная деятельность требует соблюдения законов логики, что придает им исключительную актуальность, делает фактором, имеющим юридическую значимость [Казгериева 2006].
Для установления виновника преступления могут использоваться только достоверные обстоятельства (факты), состоящие в такой связи с неизвестными фактами, что из наличия первых вытекает действительность вторых. Когда отдельные факты находятся в такой связи, говорят, что первый доказывает существование второго. Иногда связь между фактами носит опосредованный, формальный характер, а значит соответствующий доказательственный материал не может быть положен в основу обвинительного приговора, иначе будет допущена судебная ошибка. Чтобы исключить судебную ошибку, органы следствия и суд обязаны проверить допустимость, достоверность и достаточность доказательств, на которых основывается обвинение лица. При этом уголовно-процессуальное исследование охватывает не все связи и взаимозависимости события преступления с другими явлениями, а только те, которые имеют юридическое значение. Весь ход расследования уголовного дела - это своевременное выдвижение всех возможных в данных условиях версий и их одновременная проверка, что спасает расследование от односторонности, субъективизма оценок и позволяет сначала следователю, а затем суду действительно всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства дела и установить истину.
Так, приговором Гаринского районного суда Свердловской области Я. осужден за убийство своей жены. Суд установил, что Я. в своей квартире на почве ревности нанес жене несколько ударов топором в область грудной клетки сзади и по передней поверхности шеи, отчего наступила ее смерть. По протесту заместителя Генерального прокурора СССР президиум Свердловского областного суда приговор в отношении Я.
отменил и дело передал на новое расследование. Сам Я. виновным себя в совершении убийства не признал. Он утверждал, что 12 сентября 1983 г., вернувшись с работы домой, обнаружил в туалете, расположенном на улице, убитую жену. Вынес ее на руках из туалета. Полагал, что жену убил какой-то ее знакомый в то время, когда он был на работе. Эти показания Я. не были опровергнуты исследованными в суде доказательствами.
Суд признал установленным, что плавки и обручальное кольцо с потерпевшей были сняты после ее убийства, в связи с чем пришел к выводу об имевшей место со стороны Я. «инсценировке убийства с целью изнасилования, разбойного нападения». Кольцо было обнаружено в правом кармане халата. В приговоре не приведены доказательства, подтверждающие, что обручальное кольцо было снято с убитой, а не живой потерпевшей. Кольцо было опачкано кровью, но не исключено, что кровь попала на него через материал халата, правая сторона которого была пропитана кровью. В карман же кольцо Я. могла положить сама еще до убийства. Согласно показаниям Я. жена иногда кольцо снимала. Наконец, сам факт обнаружения кольца в кармане халата трупа не соответствует выводу суда об инсценировке разбойного нападения, поскольку при такой инсценировке преступник должен был принять меры, исключающие обнаружение кольца органами расследования.
Не соответствовал фактическим обстоятельствам дела и вывод суда о снятии плавок с трупа, а не с живой потерпевшей. По заключению экспертизы, следы крови на плавках могли возникнуть, если при нанесении Я. ран плавки находились не на теле потерпевшей, а в непосредственной близости от него. Иными словами, плавки могли быть сняты с живого человека, а не с трупа, как утверждалось в приговоре. Соответствовало этому и заключение комплексной медико-криминалистической экспертизы, согласно которому вероятное развитие ситуации было следующим: в туалете нападавший снял с потерпевшей плавки и только после этого причинил ей повреждения. Суд пришел к выводу, что убийство произошло в соответствии с описанным в заключении экспертизы развитием ситуации преступле-
ния. При таких обстоятельствах, с учетом обнаружения на трупе телесных повреждений, свидетельствующих о борьбе и самообороне, версия о покушении на изнасилование, которое предшествовало убийству, не исключена. Суд признал установленным, что нападение на потерпевшую и нанесение ей телесных повреждений началось в доме, а закончилось вне дома в туалете.
Вместе с тем при постановлении приговора суд не учел обстоятельства, подтверждающие версию о совершении убийства другим лицом. Из адресованного в суд заявления Ф. следовало, что в день убийства за домом с разных позиций наблюдал какой-то мужчина. Суд даже не допросил Ф., не дал никакой оценки доказательствам, противоречащим версии о совершении убийства Я. О том, что в доме находились посторонние, свидетельствовали и вещественные доказательства: на месте преступления оставлены два отпечатка пальцев рук, пригодных для идентификации. Кому они принадлежат и когда оставлены, следствием не установлено. На платье потерпевшей обнаружены волокна, которые не могли попасть на него при контакте с одеждой Я. В подногтевом содержимом убитой также обнаружены волокна, отличающиеся по родовым признакам от волокон, входящих в состав ткани кителя Я.
Таким образом, судом первой инстанции не оценивались доказательства, не соответствующие версии о совершении преступления Я. Поскольку Я. осужден за убийство жены без достаточных к тому оснований, на материалах неполно и односторонне проведенного предварительного и судебного следствия, приговор Гаринского районного суда и определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда были отменены1.
Понятие судебных ошибок и диапазон их причин в литературе определяются неоднозначно. По этому поводу Н. А. Колоколов писал: «Судебная ошибка подавляющим большинством теоретиков и практиков понимается слишком узко, обычно не более чем ошибка конкретного судебного состава в сборе и оценке доказательств, в применении норм материального и процессуального
1 Постановление президиума Свердловского областного суда от 26 апреля 1989 г. № 44у-17.
права. Предложенная наукой модель „судебной ошибки" все еще весьма далека от совершенства, а природа судебных ошибок в современных условиях практически не изучена» [Колоколов 2007].
Диапазон судебных ошибок может быть раскрыт через призму принципа законности и толкования определения правосудия. Правосудие - это деятельность, основанная на строгом соблюдении правил о подсудности, осуществляемая на протяжении определенных законом сроков, единолично или коллегиально, независимыми и беспристрастными судьями с соблюдением ими принципов справедливости, защиты прав и свобод личности, равенства всех перед законом, гласности и состязательности судопроизводства, а также принятие ими решений, основанных на нормах Конституции, законах и судебных прецедентах [Правосудие в современном мире 2012: 12].
Законность - наиболее важный, ключевой критерий определения качества работы судов. Если судебный процесс или решение противоречат закону, то их плохое качество может презюмироваться. Принцип законности в правосудии предполагает не только точное соблюдение судами процессуальной формы судопроизводства, но и правильное применение норм материального права.
Для принятия обоснованного решения суд оперирует понятием «достаточность доказательств». Как справедливо отмечается в юридической литературе, данное понятие обозначает свойство совокупности доказательств, необходимое для принятия решения. Но оно понимается субъективно в каждом конкретном случае, как того требуют принципы оценки доказательств. Однако следует помнить, что здесь на внутреннее убеждение судьи воздействует ряд ограничений, в частности единство судебной практики и сложившиеся судебно-следственные стандарты доказанности в типичных ситуациях. Обстоятельства дела устанавливаются в соответствии с этими стандартами [Лю-тынский 2015: 105].
В ходе следствия следователю, а затем и суду надлежит учитывать и «необходимые пределы доказывания»: это «обязательное и неизбежное число доказательств, отсутствие которых тормозит доказательственную деятельность, т. е. без них невозможно
установить необходимые обстоятельства уголовного дела» [Зотов 2014: 57]. Судебная практика по отдельным категориям уголовных дел свидетельствует, что необходимые пределы доказывания существуют объективно, так как есть типичные ситуации доказывания. Еще Р. С. Белкин справедливо утверждал, что отсутствие «обязательных доказательств» не позволяет постановить обвинительный приговор [Белкин 1966: 86].
Например, невозможно постановить обвинительный приговор по делу о сбыте наркотического средства без его изъятия в виде вещественного доказательства и проведенной в отношении этого вещества судебной экспертизы, устанавливающей его наименование и объем [Курченко 2019]. Так, приговором Первоуральского городского суда Ф. осужден по ч. 2 ст. 228 УК РФ за незаконное приобретение и хранение наркотических средств без цели сбыта в особо крупном размере. Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда приговор отменила и уголовное дело прекратила на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в действиях Ф. состава преступления. В материалах дела имелась только справка, согласно которой изъятое у Ф. вещество является наркотическим средством героином массой 15 гр. Судебно-химиче-ская экспертиза этого вещества не проводилась, а само оно было утрачено в ходе предварительного следствия. Суд второй инстанции констатировал: поскольку производство экспертизы является обязательным в силу ст. 195, 199 УПК РФ, то без заключения экспертов не представляется возможным определить вид, размеры наркотического средства. Для установления принадлежности изъятого вещества к наркотическим необходимо заключение экспертов, другие стандарты доказывания в данном случае исключаются1.
В положении «Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы» выражен запрет придавать исключительное значение любому факту, отрицать значение каких-либо фактов, иначе будет допущена судебная ошибка. В частности, обвинение в грабеже или изнасиловании не может быть основано только на протоколе опознания обвиняемого, если у него не было особых при-
1 Кассационное определение Свердловского областного суда от 17 октября 2010 г. № 22-9517.
мет. Например, приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга К. осужден по п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ. По делу установлено, что неизвестный подошел к потерпевшей Б. и сорвал с ее шеи сотовый телефон, а когда она стала сопротивляться, толкнул ее на землю и с места преступления скрылся. В основу обвинения К. положены показания потерпевшей и протокол опознания ею К. как лица, совершившего преступление. Между тем К. вину в ограблении не признал, утверждал, что в тот день находился на рабочем месте, в том числе в 13 ч. выполнял задание по перевозке больных в госпитале. Эти утверждения К. не опровергнуты. Предмет хищения, сотовый телефон, при задержании К. не обнаружен. Опознание К. было проведено без процессуальной процедуры, путем предъявления Б. 15 фотографий, а его результаты каким-либо образом не зафиксированы. Президиум Свердловского областного суда приговор отменил и дело направил на новое судебное разбирательство1.
С учетом конституционно-правового статуса судей законодатель предъявляет к ним особые квалификационные требования. Судьи могут быть отстранены от должности или уволены по причине неспособности выполнять обязанности судьи или поведения, не соответствующего занимаемой должности. При этом Конституционный Суд РФ в п. 3.1 Постановления от 28 февраля 2008 г. № 3-П подчеркнул, что судья не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности в виде досрочного прекращения полномочий судьи за судебную ошибку, если только неправосудность судебного акта не явилась результатом такого поведения судьи, которое по своему характеру несовместимо с занимаемой им должностью.
Судья не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое судом решение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность судьи в преступном злоупотреблении либо вынесении заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта. Вместе с тем Конституционный Суд РФ, анализи-
1 Постановление президиума Свердловского областного суда от 24 ноября 2004 г. № 4у-229.
руя в Постановлении от 25 января 2001 г. № 1-П конституционно-правовую природу ответственности государства за вред, причиненный при осуществлении правосудия, указал, что судья в условиях состязательного процесса дает собственное толкование нормы права, принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения (иногда весьма значительной) зачастую оценивает обстоятельства, не имея достаточной информации (иногда скрываемой от него). При столь большой зависимости результата правосудия от судейской дис-креции разграничение незаконных решений, принятых в результате не связанной с виной ошибки судьи и его неосторожной вины, представляет собой трудновыполнимую задачу.
Не могут быть признаны компетентным органом для оценки законности судебного акта, включающей в себя как правильность применения материального закона, так и соблюдение процессуальных правил, квалификационные коллегии судей, иначе они примут на себя функцию осуществления правосудия. Проверка законности и обоснованности судебных актов может проходить лишь в специальных, установленных процессуальным законом процедурах - путем рассмотрения дела судами апелляционной, кассационной и надзорной инстанций.
Определяющим при досрочном прекращении полномочий судьи должен являться критерий несовместимости дисциплинарного проступка со статусом судьи. В связи с ростом требований к организации и управлению процессом рассмотрения дел важным фактором становится возрастание здесь субъективного фактора, а именно компетентности судей. Компетентность в общем виде - это «способность преобразовать свои знания, умения, навыки в профессиональные действия, тем самым обеспечив достижение высокого результата профессиональной деятельности - вынесения законных, обоснованных, справедливых судебных актов» [Владыкина 2015: 87].
Организация и управление процессом рассмотрения дел должны быть профессиональными и способствовать надлежащему выполнению обязанностей судьи. Профессионализм в данном случае означает, в частности, что при управлении процессом
учитываются конституционные принципы правосудия. Сохранение судом объективности и беспристрастности при осуществлении функции правосудия в публичном по характеру уголовном процессе предполагает законодательное наделение его правом проверять и оценивать представленные сторонами доказательства. Такая проверка допускает получение и исследование в рамках предъявленного подсудимому обвинения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом. Например, суд вправе назначить повторную экспертизу, направленную на разрешение сомнений в обоснованности ранее полученного заключения эксперта и устранение противоречий в сделанных выводах. Названное право есть непременное условие использования судом тех или иных доказательств для принятия на их основе правосудных решений. Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость и беспристрастность суда при отправлении правосудия (определения Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2003 г. № 451-О, от 15 декабря 2008 г. № 442-О-О, от 21 декабря 2011 г. № 1631-О).
Европейский Суд по правам человека в своих решениях последовательно подчеркивает, что вопрос о допустимости доказательств регулируется прежде всего внутригосударственным законодательством, и по общему правилу производить их оценку должны национальные суды. Согласно Европейской конвенции о правах человека задачей Европейского Суда является не установление правил признания доказательств допустимыми, а выяснение вопроса о том, было ли судебное разбирательство в целом, включая способ получения доказательств, справедливым, поскольку любое государство, ратифицировав Конвенцию, возлагает на себя, среди прочего, обязанность обеспечить каждому обвиняемому право на справедливое рассмотрение дела судом [Допустимость доказательств в уголовном процессе 2016: 64].
Так, по одному из дел экспертиза показала, что группа крови Х. совпала с группой крови убийцы, определенной по найденной
на теле изнасилованной и убитой девочки сперме. 23 марта 1983 г. Свердловский областной суд признал Х. виновным в изнасиловании и убийстве М. Только после ареста другого подозреваемого повторная экспертиза показала, что группа крови была определена неверно. Позднее приговор в отношении Х. был отменен, а сам он в 1989 г. реабилитирован.
Следователь и суд должны требовать от эксперта обоснования правильности сделанного им вывода, и эксперт обязан сообщить следователю и суду то опытное (научное) положение из области своих специальных знаний, под которое он подводит обнаруженные им при исследовании факты. При сомнительных выводах должна быть назначена повторная экспертиза.
Правило о допустимости доказательств может иногда противоречить принципам равенства сторон и состязательного разбирательства или затрагивать справедливость разбирательства иным образом. Например, по одному из дел Европейский Суд отметил, что в контексте экспертных доказательств правила допустимости не должны лишать сторону защиты возможности их эффективного оспаривания, в частности, путем представления или получения альтернативных мнений и заключений. При определенных обстоятельствах отказ в принятии заключения альтернативной экспертизы как доказательства может рассматриваться как нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции. Иногда доказательство может быть формально недопустимым по нормам УПК РФ, но лишение стороны защиты возможности использовать такое доказательство в совокупности с непредоставлением ей иных реально доступных эффективных правовых средств для обоснования своей позиции будет свидетельствовать о нарушении права обвиняемого на справедливое рассмотрение дела судом, гарантированное п. 1 ст. 6 Конвенции1.
Понятие «профессиональная компетентность судьи» носит многосоставной характер. Это позволяет считать судебное разбирательство опорой («микроуровнем»), на которой основываются критерии качества судебной деятельности. Поэтому профес-
1 Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 марта 2014 г. № 58428/10 по делу «Ма-тыцина против России».
сиональная компетентность судьи прежде всего оценивается через призму качества разрешения им дел, а не успешности всей деятельности суда. Многочисленность допущенных нарушений материального и процессуального законодательства при разрешении обычных в правоприменительной деятельности судьи вопросов указывает на его низкий профессиональный уровень.
Важной тенденцией современной правовой жизни (повторим) становится возрастание в ней роли субъективного фактора, а именно компетентности судей. В Кодексе судейской этики (ст. 11) принцип компетентности сопряжен с принципом добросовестности судьи, что в совокупности предполагает:
1) исполнение судьей своих обязанностей по отправлению правосудия на высоком профессиональном уровне (п. 2 ст. 11);
2) обеспечение судьей права каждого на справедливое разбирательство в разумный срок (п. 3 ст. 11);
3) поддержание судьей собственной квалификации на высоком уровне (пп. 4, 5 ст. 11).
В юридической литературе справедливо подчеркивается, что «профессионализм - не только гносеологический и психологический, но и культурный (в том числе этический) феномен» [Владыкина 2015: 86]. Профессионализм - это и культура судебного процесса, и справедливость при принятии решений о доказанности вины и назначении наказания. От судьи требуется высочайшая профессиональная подготовка, позволяющая грамотно формулировать и аргументировать свое решение по делу. Выше уже отмечалось, что конституционно-правовой статус судей определяет предъявление к ним особых требований. Они установлены Законом РФ от 26 июня 1992 г. № 3132 «О статусе судей в Российской Федерации» и Кодексом судейской этики. Нарушение в результате виновного действия (бездействия) этих требований при исполнении судьей служебных обязанностей, повлекшее умаление авторитета судебной власти и причинение ущерба репутации судьи, признается дисциплинарным проступком, за совершение которого на него может быть наложено дисциплинарное взыскание (постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 апреля 2016 г. № 13 «О судебной практике применения законо-
дательства, регулирующего вопросы дисциплинарной ответственности судей»).
Качество решения суда - критически важный показатель судебной деятельности. Решение суда должно быть хорошо мотивированным. Процесс принятия решений, сочетающий проявление судейского усмотрения в отношении результата и его обоснование, составляет самую суть профессии судьи, и поэтому является самой важной областью в работе по улучшению качества судопроизводства. В Постановлении от 20 июля 2011 г. № 19-П Конституционный Суд РФ сформулировал следующую правовую позицию: федеральный законодатель, устанавливая в качестве общего правила за-
Многочисленность допущенных нарушений
материального и процессуального законодательства при разрешении обычных в правоприменительной деятельности судьи вопросов указывает на его низкий профессиональный уровень
прет на привлечение судьи к дисциплинарной ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и вынесенные судебные акты, исходил из того, что при осуществлении судебной деятельности возможны ошибки, не дискредитирующие априори лиц, их допустивших, которые возникают в ходе разрешения конкретного дела при толковании и применении норм материального или процессуального права и подлежат исправлению вышестоящими судебными инстанциями.
Такие неумышленные судебные ошибки ординарного характера не могут расцениваться как проявление недобросовестного отношения судьи к своим профессиональным обязанностям и служить основанием для применения к нему дисциплинарного взыскания. Соответственно законодатель имплицитно выделяет другой тип судебных ошибок, которые являются следствием некомпетентности или небрежности судьи, т. е. недобросовестного исполнения им функции по отправлению правосудия, приводящего к искажению фундаментальных принципов судопроизводства и грубому нарушению прав участников процесса.
Вынесение неправосудного судебного акта может свидетельствовать либо о явной небрежности судьи, либо о его неспособности исполнять свои профессиональные обязанности, недопустимой при отправлении правосудия, а следовательно, являться основанием для применения к нему мер дисциплинарной ответственности как за однократное грубое нарушение, допущенное в процессе рассмотрения дела и вынесения судебного акта, так и за систематические нарушения, которые могут и не носить характера грубых, но в совокупности давать основания для вывода о явной недобросовестности или профессиональной некомпетентности судьи.
К таким нарушениям относится, например, рассмотрение судебного дела с нарушением правил подсудности, ибо в данном случае искажается конституционный принцип судопроизводства о праве каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. В основе квалификационных ошибок могут лежать различные объективные и субъективные причины как правоприменительного, так и законодательного характера [Терновская, Терновский 2010: 40]. Недочеты законодательства чаще всего выражаются в непроработанности санкций УК РФ. На наш взгляд, не разрешена проблема адекватного отражения санкцией ч. 4 ст. 111 УК РФ характера и степени общественной опасности особо тяжкого преступления, нижнего предела наказания. Важно установить в законе строго выдержанные, взаимосогласованные, соизмеримые с тяжестью преступления санкции. Размеры их должны быть такими, чтобы, с одной стороны, судья не был стеснен чрезмерно узкими пределами санкции, имел достаточный простор при избрании наказания, а с другой стороны -чтобы этот простор не трансформировался в судейский произвол, не порождал субъективизма, что бывает, когда законодатель допускает слишком большой разрыв между минимальными и максимальными границами санкции [Курченко 2014: 6].
Недобросовестность, халатность, профессиональная некомпетентность судьи играют роль своеобразной «пожарной тревоги», которая указывает на серьезные проблемы в его деятельности и свидетельствует о необхо-
димости привлечения его к дисциплинарной ответственности. Например, несоответствие подлинника приговора его копии является существенным нарушением уголовно-процессуального закона1. Показания допрошенных в суде свидетелей и подсудимого не должны быть изложены в приговоре более подробно и полно, чем в протоколе, так как несоответствие приговора протоколу судебного заседания является существенной судебной ошибкой2. Наиболее распространенные причины изменения приговоров - ошибки при назначении наказания. Такого рода ошибки заключаются в неприменении правил ч. 1 ст. 62 УК РФ при явке с повинной, в неверном исчислении размера наказания при применении правил ст. 62, 66, 69 и 70 УК РФ3.
Важно подчеркнуть, что накопление ординарных, извинительных, незначительных ошибок ведет к изменениям качественным. Под данным углом зрения перерастание ординарных извинительных судебных ошибок в неординарные, неизвинительные можно сравнить с законом перехода количественных изменений в качественные. В определенный критический момент нарушения стандарта качества разрешения дел становятся для судьи конечной точкой в судебной карьере. Такие ситуации крайне редки в судебной практике и связаны обычно с нежеланием судьи, а может быть и его неспособностью повышать свою квалификацию, сохранять высокий профессиональный уровень.
Так, решением квалификационной коллегии судей (далее - ККС) Свердловской области на судью Верхнесалдинского городского суда Г. наложено дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения полномочий судьи. Квалификационная коллегия судей установила, что низкая квалификация судьи Г., безразличное отношение к выполняемой работе и систематически допускаемые нарушения при рассмотрении судебных дел образуют состав дисциплинарного проступка. При рассмотрении гражданских
1 Апелляционное постановление Свердловского областного суда от 10 мая 2018 г. № 22-3434.
2 Решение квалификационной коллегии судей Воронежской области от 27 мая 2009 г.
3 Справка о практике изменения приговоров районных судов Свердловской области апелляционной инстанцией Свердловского областного суда за 1-е полугодие 2018 г.
и уголовных дел Г. проявила незнание норм материального права. В течение девяти лет она так и не смогла освоить специфику их рассмотрения. Слабое знание законодательства, нежелание работать над повышением своего профессионального уровня привели к тому, что показатели ее работы постепенно снижались и в дальнейшем стабильно оставались низкими. По многим категориям дел она не усвоила, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, подлежат выяснению в судебном заседании. Не зная норм материального права, она не указывала их в своих решениях, что вызывало затруднения при оценке правильности принятых судом решений и служило основанием для их отмены судом вышестоящей инстанции. В ряде случаев такие решения нельзя было исполнить, так как в целом споры оказались фактически неразрешенными. Вышестоящий суд указывал Г. на низкое качество работы, однако она не приняла реальных мер, способных улучшить это качество. Она была отстранена от рассмотрения гражданских дел.
Принимая во внимание низкие деловые качества судьи Г., крайне низкие кассационные показатели, т. е. ее непрофессионализм, квалификационная коллегия судей оставила ее в прежнем 5-м квалификационном классе. Решением Верховного Суда РФ заявление Г. об отмене решения квалификационной коллегии судей оставлено без удовлетворения1.
Основанием для применения к судье мер дисциплинарной ответственности могут являться:
нарушения процессуальных сроков рассмотрения гражданских и уголовных дел (волокита) из-за ненадлежащей организации судебных процессов и неумелого планирования рабочего времени, слабое знание норм материального и процессуального закона;
неисполнение служебных обязанностей, например отказ от рассмотрения дел, переданных в производство судьи распоряжением председателя районного суда;
умышленное без объективных причин нарушение процессуальных сроков рассмотрения дел (грубая волокита), нарушение сроков
1 Решение Верховного Суда РФ от 24 октября 2007 г. № ГКПИО-908.
направления дел в суд апелляционной инстанции;
неоднократные умышленные нарушения процессуального законодательства (например, нарушение правил подсудности, выдача исполнительного листа с грубым нарушением установленных правил);
грубые нарушения процессуальных норм, которые повлекли существенные нарушения прав организаций, в частности нарушение правил подведомственности при принятии к производству исковых заявлений, принятие обеспечительных мер, несоразмерных заявленным требованиям, а порой и не связанных с ними; отсутствие протокола судебного заседания либо подписание его ненадлежащим лицом, наличие в нем недостоверных и противоречивых сведений.
Пренебрежение требованиями уголовно-процессуального законодательства при исполнении служебных обязанностей - отправная точка для констатации виновного поведения судьи. Например, наличие конфликта интересов влечет за собой незаконность состава суда. Так, апелляционной инстанцией было установлено, что супруга судьи, вынесшего приговор, является начальником следственного отдела и в деле имеются процессуальные документы, подписанные непосредственно ею, судья самоотвод по делу не заявил. Приговор суда первой инстанции отменен в связи с существенным нарушением норм уголовно-процессуального закона, неустранимым в суде апелляционной инстан-ции2.
Грубые нарушения председательствующим в судебном заседании действующего законодательства также свидетельствуют о совершении дисциплинарного проступка. Так, в апелляционном определении судебной коллегии по уголовным делам Красноярского краевого суда от 8 июня 2017 г. указано, что приговор в отношении Г. постановлен судьей П. не в совещательной комнате, т. е. 21 марта 2017 г. был провозглашен документ, не соответствующий требованиям ст. 303, 304, 307-309 УПК РФ. Основанием для такого вывода послужили результаты служебной проверки, согласно акту которой по состоянию на 29 марта 2017 г. в материалах уголовного дела приговор в отношении
2 Апелляционное постановление Свердловского областного суда от 28 августа 2013 г. № 22-10884.
Г. отсутствовал. При этом П. признавала, что 21 марта 2017 г. она провозгласила «черновой вариант» приговора в отношении Г.
В другом случае апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Красноярского краевого суда от 11 мая 2017 г. отменен приговор в отношении Б., постановленный под председательством той же судьи П., уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство. При вынесении данного судебного акта суд апелляционной инстанции исходил из того, что при написании приговора П. использовала слова и выражения, неприемлемые для официальных документов. Так, в описательно-мотивировочной части приговора при изложении показаний участников уголовного процесса неоднократно и подробно описаны способы совершения Б. преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетнего лица.
В связи с этим судебная коллегия вынесла в адрес П. частное определение, в котором отмечено, что допущенные ею нарушения закона искажают саму суть правосудия, смысл судебного решения как акта правосудия и умаляют авторитет судебной власти. Кроме того, отмена обвинительных приговоров с направлением уголовных дел на новое судебное разбирательство привела к волоките при осуществлении правосудия, созданию неблагоприятных условий для подсудимых, находящихся под стражей, нарушению прав других участников уголовного процесса. При таких обстоятельствах Дисциплинарная коллегия Верховного Суда РФ обоснованно согласилась с выводом ККС Красноярского края о наличии оснований для привлечения П. к дисциплинарной ответственности в виде досрочного прекращения полномочий судьи1.
В то же время неумышленные судебные ошибки ординарного характера не могут расцениваться как проявление недобросовестного отношения судьи к своим профессиональным обязанностям и служить основанием для применения к нему дисциплинарного взыскания. Такие ошибки нередко совершаются при оценке доказательств с позиций их достаточности и достоверности, так как это один из наиболее сложных во-
1 Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 17 июля 2018 г. № АПЛ18- 5Д.
просов в доказывании. Если процедура судебного разбирательства прописана в уголовно-процессуальном законе, то доказывание - неурегулированная правом «стихия». Здесь нет каких-либо формальных критериев, показателей, а действует принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судьи с учетом принципов уголовного судопроизводства. Если судья действовал в рамках судейского усмотрения и не допустил грубого нарушения при применении норм материального или процессуального права, то привлечение его к дисциплинарной ответственности за судебную ошибку не предполагается. Однако следует учитывать, что судейское усмотрение - это «полномочие, данное судье, который обладает властью выбирать между двумя и более альтернативами, когда каждая из альтернатив законна» [Барак 1999: 13].
Своеобразный фильтр между досудебным и судебным производством - стадия подготовки к судебному заседанию. Ее основное предназначение - исключить поступление в суд уголовных дел, по которым органами предварительного расследования, прокурором допущены нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, препятствующие отправлению правосудия, выявить обстоятельства, препятствующие началу рассмотрения дела в суде. Изучение уголовного дела должно начинаться с выяснения, нет ли обстоятельств, либо исключающих его рассмотрение судом либо препятствующих ему, что предполагает прежде всего правовой анализ оснований производства следственных действий. Судья должен составить два досье: по вопросам процесса и по фактическим обстоятельствам. Он обязан проверить, имеется ли постановление о возбуждении уголовного дела, подписано ли оно уполномоченным должностным лицом, обратить внимание на дату его вынесения. Следует выписать из дела так называемые «отсекающие постановления» (отменено постановление о прекращении уголовного преследования), уточнить, совпадают ли даты постановлений, об отмене которых идет речь. Особое внимание надо обращать на сроки предварительного следствия. Например, мера пресечения в виде заключения под стражу избирается в пределах срока предварительного следствия.
В любом уголовном деле уникальный документ - постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Это тот «плацдарм», на котором в судебном заседании должно «уместиться» государственное обвинение. Малейшая неточность, ошибка, опечатка в этом документе или в обвинительном заключении приведет к существенной ошибке в процессе судебного рассмотрения уголовного дела [Курченко 2013].
Чтобы исключить из своей деятельности неординарные ошибки, судья должен развивать у себя такие качества, как наблюдательность, внимательность, способность оценивать ситуацию, строго соблюдать нормы уголовно-процессуального закона и принимать все предусмотренные законом меры к всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела и установлению истины.
список литературы
Бажанов А. В. О природе логической правильности // Вопросы логики: сб. ст. М.: Наука, 1965. С. 107-112.
Барак А. Судейское усмотрение. М.: Норма, 1999. 376 с.
Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств. М.: Наука, 1966. 295 с.
Владыкина т. А. Морфология профессионального мировоззрения судьи в свете российских правовой и культурной традиций. Екатеринбург: Одеон, 2015. 136 с.
Власенко Н. А., Власенко А. Н. Судебная власть и судебная деятельность в Российской Федерации. М.: Рос. акад. правосудия, 2005. 47 с.
Допустимость доказательств в уголовном процессе: стандарты ЕСПЧ и судебная практика: науч.-практ. пособие / под ред. В. А. Давыдова, В. В. Ершова. М.: Право, 2016. 302 с.
Зотов Д. В. Пределы для пределов доказывания // Законность. 2014. № 9. С. 57-60.
Казгериева Э. В. Значение логики в судебной деятельности // Адвокатская практика. 2006. № 1. С. 21-24.
Козаченко и. я. Ошибка: понятие, свойства, виды (Основной доклад. Ковалевские чте-ния-2019). Екатеринбург: Издат. дом Урал. гос. юрид. ун-та, 2019. 12 с.
Колоколов Н. А. Судебная ошибка в уголовном процессе: понятие, пути исправления // Уголовное судопроизводство. 2007. № 2. С. 10-13.
Курченко В. Н. Действия государственного обвинителя в судебном разбирательстве // Законность. 2019. № 1. С. 14-18.
Курченко В. Н. Дефекты обвинительного заключения (акта), исключающие возможность постановления приговора // Уголовный процесс. 2013. № 2. С. 21-27.
Курченко В. Н. Назначение наказания за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью // Законность. 2014. № 10. С. 3-6.
Лютынский А. В. Стандарты доказанности по уголовному делу // Российское правосудие. 2015. № 10. С. 101-106.
Правосудие в современном мире: моногр. / под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. М.: Норма; Инфра-М, 2012. 720 с.
терновская О. А., терновский Р. А. Судебные ошибки объективного и двойного вменения // Уголовный процесс. 2010. № 9. С. 40-41.
трусов А. и. Основы теории судебных доказательств. М.: Госюриздат, 1960. 176 с.
яковлев В. Ф. На очереди - обеспечение доступности и повышение качества правосудия // Российская юстиция. 2001. № 11. С. 10-12.
Вячеслав Ииколаевич курченко - заслуженный юрист Российской Федерации, почетный работник судебной системы Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор кафедры судебной деятельности Уральского государственного юридического университета, председатель судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда (в отставке). 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: [email protected].
Judicial Error: Responsibility, but not the Right
In the article, the causes of judicial errors are discussed. The author examines the possibilities of imposing discipline sanctions on judges for their errors, considers a range of questions. In particular, should a judge seek the truth while hearing a case? Is a judge responsible for not only his or her errors but also for the errors of investigators, experts, and other participants of a proceeding? The author indicates various types of judicial errors and comes to a conclusion that gradual accumulation of ordinary or insignificant errors in the judge's activity inevitably leads to systematic (or unordinary) errors. They indicate that the judge is unfair or incompetent.
Drawing on personal professional experience and judicial practice, positions of the Russian Constitutional Court and the European Court of Human Rights, the author makes a link between judicial errors and the quality of justice. He emphasizes that the judge should follow the legal rules concerning adjudication and maintain his or her level of competence.
Keywords: justice, judicial error, judicial discretion, quality of justice, discipline sanctions, ordinary error, unordinary error
References
Barak A. Sudeiskoe usmotrenie [Judicial Discretion], Moscow, Norma, 1999, 376 p.
Bazhanov A. V. O prirode logicheskoi pravil'nosti [On the Nature of Logical Correctness], Voprosy logiki [Matters of Logics], Moscow, Nauka, 1965, pp. 107-112.
Belkin R. S. Sobiranie, issledovanie i otsenka dokazatel'stv, Moscow, Nauka, 1966, 295 p.
Davydov V. A., Ershov V. V. (eds.) Dopustimost'dokazatel'stv v ugolovnom protsesse: standar-ty ESPCh i sudebnaya praktika [Admissibility of Evidence in Criminal Proceedings: the ECHR Standards and Judicial Practice], Moscow, Pravo, 2016, 302 p.
Kazgerieva E. V. Znachenie logiki v sudebnoi deyatel'nosti [Meaning of Logic in Judicial Activity], Advokatskaya praktika, 2006, no. 1, pp. 21-24.
Kolokolov N. A. Sudebnaya oshibka v ugolovnom protsesse: ponyatie, puti ispravleniya [Judicial Error in Criminal Proceedings: A Concept and the Ways of Correction], Ugolovnoe su-doproizvodstvo, 2007, no. 2, pp. 10-13.
Kozachenko I. Ya. Oshibka: ponyatie, svoistva, vidy (Osnovnoi doklad. Kovalevskie chte-niya-2019) [Error: A Concept, Attributes, Kinds (the Main Report. The Kovalyov Rea-dings-2019)], Yekaterinburg, Izdat. dom Ural. gos. yurid. un-ta, 2019, 12 p.
Kurchenko V. N. Defekty obvinitel'nogo zaklyucheniya (akta), isklyuchayushchie vozmozh-nost' postanovleniya prigovora [The Defects of Indictment (Charge Sheet) Making Sentencing Impossible], Ugolovnyi protsess, 2013, no. 2, pp. 21-27.
Kurchenko V. N. Deistviya gosudarstvennogo obvinitelya v sudebnom razbiratel'stve [Activities of Public Prosecutor in a Judicial Proceeding], Zakonnost', 2019, no. 1, pp. 14-18.
Kurchenko V. N. Naznachenie nakazaniya za umyshlennoe prichinenie tyazhkogo vreda zdorov'yu [Sentencing for Intentional Infliction of Serious Harm to Health], Zakonnost', 2014, no. 10, pp. 3-6.
Lebedev V. M., Khabrieva T. Ya. (eds.) Pravosudie v sovremennom mire [Justice in the Modern World], Moscow, Norma, Infra-M, 2012, 720 p.
Lyutynskii A. V. Standarty dokazannosti po ugolovnomu delu [The Standards of Proof in a Criminal Case], Rossiiskoe pravosudie, 2015, no. 10, pp. 101-106.
Ternovskaya O. A., Ternovskii R. A. Sudebnye oshibki ob"ektivnogo i dvoinogo vmeneniya [Judicial Errors in Strict Liability and Double Incrimination], Ugolovnyi protsess, 2010, no. 9, pp. 40-41.
Trusov A. I. Osnovy teorii sudebnykh dokazatel'stv [The Bases of Theory of Judicial Proofs], Moscow, Gosyurizdat, 1960, 176 p.
Vladykina T. A. Morfologiya professional'nogo mirovozzreniya sud'i v svete rossiiskikh pra-vovoi i kul'turnoi traditsii [Morphology of Professional World-View of a Judge in the Light of Russian Legal and Cultural Tradition], Yekaterinburg, Odeon, 2015, 136 p.
Vlasenko N. A., Vlasenko A. N. Sudebnaya vlast' i sudebnaya deyatel'nost' v Rossiiskoi Fe-deratsii [Judicial Power and Judicial Activity in the Russian Federation], Moscow, Ros. akad. pravosudiya, 2005, 47 p.
Yakovlev V. F. Na ocheredi - obespechenie dostupnosti i povyshenie kachestva pravosudiya [The Next Steps are Providing the Accessibility of Justice and Enhancing Its Quality], Rossiiskaya yustitsiya, 2001, no. 11, pp. 10-12.
Zotov D. V. Predely dlya predelov dokazyvaniya [Limits for Limits of Proof], Zakonnost', 2014, no. 9, pp. 57-60.
Vyacheslav Kurchenko - honorary lawyer of the Russian Federation, honorary worker of the judicial system of the Russian Federation, doctor of juridical sciences, professor of the Department of judicial activities, Ural State Law University, chair of the criminal division of the Sverdlovsk Regional Court (retired). 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomolskaya str., 21. E-mail: [email protected].
Дата поступления в редакцию / Received: 07.03.2019
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 16.05.2019
