CC BY
8
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2020. № 4
Е.М. Чекалина
СУДЬБА И СТАТУС КОНЪЮНКТИВА В СОВРЕМЕННОМ ШВЕДСКОМ ЯЗЫКЕ
Федеральное государственное бюджетное учреждение высшего образования
«Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»
19991, Москва, Ленинские горы, 1
В статье рассматриваются особенности употребления отдельных форм презенса и претерита конъюнктива в современном шведском языке, сохранившихся лишь у некоторых лексем в виде реликтов утратившей продуктивность грамматической категории косвенного наклонения с гипотетической семантикой. В истории шведского языка формы презенса конъюнктива имели семантику оптатива и использовались для выражения пожелания в речевых формулах благословений, а также обращенного к неопределенному или обобщенному третьему лицу косвенного побуждения. Пожелания с формами презенса конъюнктива в результате лексикализации приобрели характер устойчивых фразеологических словосочетаний, наиболее употребительным из которых стала речевая формула с застывшей формой leve 'да здравствует' от глагола leva 'жить'. В отдельных случаях в результате стяжения словосочетания с формой презенса конъюнктива перешли в разряд междометий. Употребление со значением косвенного побуждения изначально было ограничено жанрово-стилистическими особенностями языка законов и Библии; во второй половине ХХ в. в обоих случаях оно было устранено как устаревшее. В претерите конъюнктива, который имелся только у сильных глаголов, по-прежнему остается употребительной только форма vore от глагола vara 'быть', которая встречается в различных типах текстов и в разговорной речи. Однако ее употребление часто носит клишированный характер, особенно заметный в экспрессивных конструкциях с формальным подлежащим det и именным предикативом с оценочной семантикой. Другие формы претерита конъюнктива сильных глаголов встречаются редко и спорадически используются носителями современного шведского языка в экспрессивно-стилистических целях с различной степенью частотности. Наиболее употребительными из них, по мнению шведских лингвистов и данным корпуса современного шведского языка, являются формы bleve от глагола bli 'становиться' и finge от глагола fa 'получать'.
Ключевые слова: шведский язык; косвенное наклонение; конъюнктив; оптатив; устойчивое фразеологическое словосочетание; лексикализация; речевая формула; язык законов.
Чекалина Елена Михайловна — доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой германской и кельтской филологии (е-таИ: [email protected]).
Введение. В парадигме древнешведского глагола были представлены два ряда форм конъюнктива, образованных от презентных и претеритальных основ. Они имели общие согласовательные показатели, отличные от индикатива, но значительно различались своими значениями. Формы презенса конъюнктива были достаточно продуктивными; однако их употребление ограничивалось определенными жанрами и стилями речи и носило клишированный характер. Формы претерита конъюнктива с особой огласовкой имелись только у сильных глаголов, в то время как у слабых глаголов они совпадали с претеритом индикатива, различаясь только согласовательным показателем 3 лица единственного числа. Изменения в системе глагольного спряжения, обусловленные ликвидацией согласовательных категорий лица и числа, привели к тому, что окончание единственного числа -i > -e стало грамматическим показателем конъюнктива. В современном шведском языке формы конъюнктива утратили продуктивность и сохранились лишь у отдельных лексем, изменив при этом функционально-семантический потенциал [Sundqvist, 1958: 72-80; Ewerth, 1993: 9; Rothstein, 2010: 76].
1. Эволюция форм презенса конъюнктива. Начиная с древнешвед-ского периода, употребление презенса конъюнктива было ограничено определенными функциональными стилями. Уже в поздних рунических надписях эти формы встречались в речевых формулах, выражавших пожелание, обращенное к Богу или к неопределенно-обобщенному лицу: Gu^ hialpi and hans. Rapi sar kunni [Wessén, 1965: 134] 'Да поможет Бог его душе. Пусть толкует, кто может', поэтому в шведской грамматической традиции с опорой на семантический критерий они стали чаще называться формами оптатива.
Употребление форм презенса конъюнктива с увещевательно-побудительным значением предписания было характерной приметой языка и стиля законов. Они встречаются уже в древнешведских областных законах чаще всего в главной части после бессоюзного придаточного условия с инверсией: Brister at e^e, böte fiuratighi markär [Wessén, 1965: 134] 'Коли отсутствует поручительство, пусть платит сорок марок'. Использование презенса конъюнктива сохранялось в языке шведских законов до середины ХХ в.: Den som berövar annan livet, dömes för mord till fängelse i tio âr eller pâ livstid [Hellquist, 1967: 12] 'Тот, кто лишает другого жизни, осуждается за убийство на тюремное заключение сроком на десять лет или пожизненно'; I häradsrätt säge ordföranden först sin mening och inhämte därefter nämndens [Hellberg, 1991: 96] 'В уездном суде председатель первым сообщает свое мнение, после чего запрашивает мнение судебной коллегии'. Однако к концу 1950-х годов в процессе создания новой
редакции законов происходил полный отказ от их употребления [Hellquist, 1967: 9-16].
Формы презенса конъюнктива с увещевательно-побудительной семантикой использовались также в библейских текстах, начиная с первого полного перевода с латыни на шведский язык Библии Густава Васы 1541 г.:
Hwar nu näghor talar med tungomäl/thet göre han sielff annan/eller pä det mesta sielff tridie/och tä ymsom/och en tydhe thet vth. Är han icke en vthtydhare/sä tiye i Församlingenne/Men tale widh sigh sielff och til Gudh [Hellberg, 1980: 91] 'Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу' (Первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла, гл. 14, 27-28) [Апостол, 2003: 340].
К началу ХХ в. они также стали выходить из употребления. Если в Библии 1883 г. они еще были частотными, то в существенно переработанном издании 1917 г. их количество сильно сократилось, а в современном переводе 1981 г. они полностью вышли из употребления [Hellberg, 1991: 95-96].
Со значением пожелания формы презенса конъюнктива употреблялись в обращенных к Богу устойчивых речениях, которые входили в общелитературный и разговорный язык. При этом они изменяли прагматическую семантику и приобретали характер заклинаний, выражавших благословение [Hellberg, 1991: 92], о чем свидетельствуют примеры диалогической речи из художественных текстов: Gud give deras själar frid (Lagerkvist) 'Господи, упокой их души'; Kristus vare med dig (Sandgren) 'Христос с тобой' [Чекалина, 1993: 244-245]1. В современном шведском языке некоторые словосочетания полностью утратили семантику обращенных к Богу молитвенных речений и приобрели экспрессивную функцию выражения эмоций субъекта речи: Gud ske lov att pojkarna inte var hemma när det började brinna [Spräkbruk, 2005: 586] 'Слава Богу, что мальчиков не было дома, когда начался пожар'.
Фразеологическая устойчивость синтаксических оборотов с отдельными формами презенса конъюнктива привела к их частичной или полной лексикализации. Так, фразеологические обороты с формой vete от глагола veta 'знать' det vete fäglarna/katten 'кто его знает' (букв. 'знать бы это птицам'/'знать бы это кошке') приобрели идиоматический характер: Men vad resten av världen tycker det vete
1 Здесь и далее в круглых скобках приводятся фамилии шведских писателей, примеры из произведений которых использованы в докторской диссертации автора статьи.
fäglarna2 'А что считает остальной мир, кто его знает'; Om det hjälper eller inte vete katten 'Поможет это или нет, кто его знает'. Как показывают данные корпуса современного шведского языка, идиома vete katten подверглась лексикализации, в результате которой существительное в ее составе утратило соотнесенность с носителем глагольного признака. На это указывает употребление с грамматическим субъектом 1 лица единственного числа для выражения прагматической установки говорящего в предложениях с косвенным вопросом: Jag vete katten vad det är 'По мне так кто его знает, что это'.
Отдельные идиоматические словосочетания приобрели в шведском языке функцию междометий: — Ska du ha en fest pä din födelsedag? — Nej, bevare mig väl [Spräkbruk, 2005: 120] '— Ты собираешься праздновать свой день рождения? — Нет, боже меня сохрани'. Полностью в разряд междометий перешла стяженная форма gubevars 'право слово' с прагматическим значением неохотного признания, образованная от словосочетания (Gud) bevare oss '(Боже) сохрани нас': Han har blivit bensinmacksägare i byn nu, gubevars [NEO, 1995: 1, 581] 'А он стал теперь владельцем бензоколонки в деревне, право слово'.
Функцию междометия приобрела также застывшая форма пре-зенса конъюнктива näde от устаревшего глагола näda 'миловать' [SAG, 1999: 2, 768]; пример ее использования с прагматическим значением предупреждения об угрозе приводится в современном шведском словаре словоупотреблений: Näde den som skämtar om honom idag [Spräkbruk, 2005: 824] 'Не приведи бог шутить о нем сегодня'. В обиходно-разговорной речи употребляется также междометие gunäs 'право, действительно', образованное в результате стяжения фразеологического оборота с той же формой конъюнктива Gud näde oss 'Боже, помилуй нас' [Hellquist, 1980: 313]: Nägon nöjesresa var detta gunäs inte 'Никакой развлекательной поездкой это, право же, не было' [NEO, 1995: 1, 586].
Наиболее употребительной в современном шведском языке является застывшая форма презенса конъюнктива leve 'да здравствует' от глагола leva 'жить', которая образует фразеологические словосочетания с семантикой здравицы: Leve fotbollen! [Hultman, 2008: 153-154] 'Да здравствует футбол!' Отмечаются случаи ее употребления с объектной формой местоимения 3 лица, что дает основание видеть в этом переход в разряд междометий: Leve henne! букв. 'Да здравствует ей!' [Teleman, 1991: 97-98; SAG, 1999: 2, 768]. Кроме того, эта форма подверглась субстантивации и может употребляться
2 Здесь и далее без указания на источник приводятся примеры из корпуса современного шведского языка, составляемого на Отделении компьютерной лингвистики Гётеборгского университета [www.spraakbanken.gu.se].
как существительное среднего рода ett leve: Efter kaffet föreslog hon ett fyrfaldigt leve för födelsedagsbarnet [Sprâkbruk, 2005: 696] 'После кофе она предложила четырехкратную здравицу за новорожденного'.
В устойчивых словосочетаниях с формой vare от глагола vara 'быть' наблюдается переход в служебные части речи при употреблении в составном предлоге tack vare 'благодаря', а также в разделительном союзе vare sig... eller... 'ни... ни...': Tack vare att tvâ anställda lämnade företaget har ingen behövt sägas upp [Sprâkbruk, 2005: 1184] 'Благодаря тому, что два сотрудника ушли с предприятия, никого не пришлось увольнять'; Hon bad mig att inte döma vare sig henne eller dig för hârt 'Она просила меня не судить ни ее, ни тебя слишком строго'.
Таким образом, формы презенса конъюнктива сохранились лишь в составе устойчивых фразеологических словосочетаний или вошли в состав других частей речи в результате лексикализации.
2. Эволюция форм претерита конъюнктива сильных глаголов. Претерит конъюнктива сильных глаголов имел модальное значение нереальности и сохранился в современном шведском языке несколько лучше. Особенно устойчивой оказалась форма vore от глагола vara 'быть' [Ewerth, 1993: 9; Pihlström, 1994: 21]. По данным корпуса современного шведского языка, число ее употреблений в текстах различной жанрово-стилистической принадлежности и в художественной литературе составляет более 1900 тыс., в том числе более 60 тыс. в языке печатной прессы и более 200 тыс. в официальных документах — законопроектах и заключениях экспертных и государственных комиссий. При этом наблюдается тенденция к клишированному употреблению, особенно заметная в экспрессивно насыщенных конструкциях с формальным подлежащим det и именным предикативом с оценочной семантикой: Det vore vansinne att stänga Bromma flygplats 'Было бы безумием закрыть аэропорт в Бромме'; Det vore en katastrof för Sverige 'Это было бы катастрофой для Швеции'. Особенно часто vore встречается в именном сказуемом с экспрессивно-оценочными прилагательными и инфинитивом.
Конструкции с оценочными прилагательными могут употребляться в простом предложении, а также в главной или придаточной части сложноподчиненных предложений различных структурно-семантических типов: Om det stämmer sâ vore det förfärligt 'Если всё действительно так, то это было бы ужасно'; Vänsterpartiet tycker att det vore dumt att sälja SAS nu när bolaget är i kris 'Партия Левых считает, что было бы глупо продавать САС сейчас, когда компания переживает кризис'; Det vore farligt för Sverige om de rödgröna fick styra Sverige efter valet 'Было бы опасно для Швеции, если бы красно-зеленые стали править страной после выборов'.
В экспрессивно насыщенных высказываниях с эмфазой возможна инверсия с постановкой предикатива перед глаголом-связкой: önskvärt vore 'желательно было бы', lämpligast vore 'уместнее всего было бы', а также с вынесением инфинитива в начальную позицию: Att vinna över Kanada i OS-final vore fantastiskt 'Выиграть у Канады финал Олимпийских игр было бы великолепно'. Формальное подлежащее det при этом опускается.
В Шведской Академической грамматике отмечается, что в составе речевой формулы-вопроса hur vore det (букв. 'как было бы это') эта форма образует идиоматическое словосочетание: Hur vore det att ringa pâ? 'А что если позвонить в дверь?'; Hur vore det med en liten middag? 'А что если съесть легкий обед?' [SAG, 1999: 4, 274].
Формы претерита конъюнктива других сильных глаголов встречаются в современном шведском языке с различной степенью частотности. В работах шведских лингвистов отмечается, что относительно более частотными являются формы bleve от глагола bli 'становиться', finge от глаголаfâ 'получать' и ginge от глагола gâ 'идти', хотя, по сравнению с vore, они употребляются значительно реже [Ewerth, 1993: 11; Hultman, 2008: 154]. По данным корпуса шведского языка, наиболее употребительной является формаfinge от глаголаfâ 'получать' с общим количеством употреблений 28 200, в том числе 24 500 в официальных документах3 и 400 в печатной прессе. Она часто употребляется с модальным значением внешне обусловленной возможности при выражении нереального пожелания, чаще всего в речи от первого лица: Ifall jag finge leva om mitt liv... [Ewerth, 1993: 9] 'Если б мог я заново прожить свою жизнь.'; Om jag finge önska nâgot mer vore det mer tid 'Если бы у меня была возможность желать чего-то еще, то только больше времени'.
Для формы претерита конъюнктива bleve от глагола bli 'становиться' в корпусе зафиксировано 19700 употреблений, в том числе 19500 в официальных документах и 150 в печатной прессе: Dâ bleve det hela än mer obegripligt 'Тогда все стало бы еще более непонятным'; Det bleve revolution 'Произошла бы революция'.
Реже встречается форма funnes от депонентного глагола finnas 'иметься', которая насчитывает 10800 употреблений, в том числе 8900 в официальных документах и 270 в печатной прессе. Она также используется с экспрессивно-оценочной коннотацией как в главной, так и придаточной части сложноподчиненных предложений: Hon skulle välja hästpartiet, om det funnes nâgot 'Она бы выбрала партию лошадей, если бы таковая имелась'; Vore det annorlunda funnes
3 Нужно подчеркнуть, что приведенные в корпусе употребления претерита конъюнктива сильных глаголов в официально-деловой документации относятся к 1920-1960-м годам XX в. и являются приметой канцелярского стиля.
det heller ingen anledning att dagligdags försäkra EU-medborgarna om motsatsen 'Если бы это было иначе, также не имелось бы повода изо дня в день убеждать страны-члены ЕС в обратном'.
Еще реже используется форма toge от глагола ta 'брать, взять', которая насчитывает всего 3650 употреблений, в том числе 3600 в официальных документах и 21 в печатной прессе. Она встречается в экспрессивно-насыщенной и стилистически маркированной речи: "Den av eder som är utan synd, han kaste första stenen", säger Jesus, och toge vi det pâ allvar, skulle det inte bli särskilt mânga stenar kastade4 '«Тот из вас, кто без греха, пусть бросит первый камень», говорит Иисус, и если бы мы восприняли это всерьез, было бы брошено не особенно много камней'.
Для формы stode от глагола stä 'стоять' в корпусе зафиксировано 3246 употреблений, в том числе более 3000 в официальных документах и 33 в печатной прессе. Судя по данным корпуса, эта форма встречается в современной прессе преимущественно в составе фразеологически устойчивого риторического вопроса var stode. букв. 'где бы стояли.', который употребляется в экспрессивной речи: Var stode den svenska arbetarrörelsen? Var stode den moderna Sverige? [Dagens Nyheter, 2006] 'Где находилось бы шведское рабочее движение? Где находилась бы современная Швеция?'
Формаfunne от глаголаfinna 'находить' значительно менее частотна, чем образованный от нее депонентный глагол finnas — в корпусе современного шведского языка зафиксировано всего 2750 употреблений, большая часть которых встречается в официальной документации (2670) и всего девять в печатной прессе, где ее использование носит экспрессивный характер: Jag ville jag funne en oväntad hamn, vars gatunät vore som nytt, och parker och torg bure okända namn 'Мне хотелось бы, чтобы я нашел неожиданную гавань, сеть улиц которой была бы как новая, а парки и площади носили неизвестные названия'. Для выражения повышенной экспрессии здесь использован претерит конъюнктива сразу трех сильных глаголов, в том числе частотная форма vore от глагола 'быть' и малоупотребительная форма bure от глагола bära 'носить'.
Для формы ginge от глагола gä 'идти' в корпусе зафиксировано всего 2050 употреблений, также преимущественно в официальной документации (1990) и лишь 68 в языке печатной прессы, хотя в современных шведских грамматиках она относится к наиболее частотным [Bolander, 2004: 120; Hultman, 2008: 164]: Jag ginge nog
4 Здесь приводится ставшая крылатой цитата из Библии с формой презенса конъюнктива, что делает стилистически маркированным употребление формы претерита конъюнктива toge, зафиксированное в корпусе современного шведского языка в 2012 г.
svältdöden till mötes 'Мне ведь грозила бы голодная смерть' (букв. 'Я шла бы навстречу голодной смерти'). Как и в ряде приведенных нами примеров, благоприятным контекстом, определяющим выбор в целом мало употребительных в современном шведском языке форм претерита конъюнктива сильных глаголов, является параллельное использование vore: Om hon sâ vore miljonär, ginge hon ändâ till arbetet varje dag [Bolander, 2004: 120] 'Даже если бы она была миллионером, то ходила бы на работу каждый день'; Om Gud vore vâr egen konstruktion, ginge det utmärkt 'Если бы Бог был нашим собственным изобретением, было бы замечательно'; Om bara kunskaper om historien vore bättre, om bara informationen ginge fram. [Dagens Nyheter, 1997] 'Если бы только знание истории было лучше, если бы только поступала информация.' Как показывают приведенные примеры, форма ginge может использоваться как в придаточной, так и в главной части нереального условного периода.
Форма fölle от глагола falla 'падать', по данным корпуса, насчитывает 705 употреблений, из них 669 в официальных документах. Благоприятным контекстом для употребления в других стилях речи здесь также является форма vore: Det vore trâkigt om ett ord som tadla alldelesfölle ur bruk [Williams, 1996: 10] 'Было бы скучно, если бы такое слово как порицать полностью вышло из употребления'.
Форма sâge от глагола se 'видеть' встречается еще реже и насчитывает всего 580 употреблений, преимущественно в официальных документах (545) и только 14 в языке печатной прессы: Det finns en del andra partier att fundera över. Jag sâge gärna att vi ägnar litet uppmärksamhet ât dem ocksâ 'Но есть и другие партии, о которых следует подумать. Мне бы очень хотелось увидеть, что мы обращаем больше внимания и на них тоже'.
Претерит конъюнктива сильных глаголов используется для выражения экспрессивно-стилистических функций и, как отмечают шведские лингвисты, относится к скрытым, «более или менее дремлющим» ресурсам образной выразительности современного шведского языка. Подтверждением этому служит шутливый пародийный стишок с 13-ю формами, написанный известным шведским сценаристом, поэтом, писателем и журналистом Альфом Xенриксоном (1905-1995), автором многочисленных стихов на актуальные темы, которые регулярно публиковались в газете "Dagens Nyheter": Om alla finge vad alla borde och saker ginge som saker torde och tygen hölle och trägen vunne och skatten fölle och sökarn funne vad sökarn sökte och livet lekte och friden ökte och ingen nekte och maten sjönke och lönen stege och jorden prönke och ingen krege, o ja du store sâ bra det bleve i fall det vore som vi beskreve 'Если бы все получали то, что им положено, и если бы дела шли так, как надо, и если бы ткани были прочными, и упорный
побеждал бы, и налог бы снижался, и ищущий находил бы то, что искал, и жизнь бы играла красками, и умиротворение росло бы, и никто бы не говорил «нет», и еда бы дешевела, а зарплата бы росла, и земля бы хорошела, и никто бы не воевал, о да, ты, великий, как хорошо стало бы, если бы было так, как мы бы описали'. Примечательно, что для достижения шутливо-пародийного эффекта автор, используя игру слов, образует по модели претерита конъюнктива сильных глаголов не существующие формы слабых глаголов kriga 'воевать' иprunka 'пестреть красками'.
Заключение. Формы конъюнктива утратили морфологическую продуктивность, но не вышли из употребления, а приобрели в современном шведском языке статус особых выразительных средств. При этом судьба их оказалась различной. Формы презенса конъюнктива перешли из области грамматики в область лексики, что находит проявление не только в прагматической риторике экспрессивно-насыщенных фразеологических оборотов, но и в лек-сикализации наиболее употребительных словоформ, значительная часть которых приобрела функцию междометий. Относительная устойчивость претерита конъюнктива сильных глаголов поддерживается экспрессивно-стилистическими функциями в целях эмфазы. Примером этого может служить название заключительной главы в книге известного специалиста в области шведского языка Маргареты Вестман "Spräkets lustgärd och djungel", где использовано условное придаточное предложение с формой претерита конъюнктива от глаголаfinnas 'иметься': Om spräket intefunnes [Westman, 1998: 117] 'Если бы языка не было'. Выразительные средства шведского языка были бы значительно беднее, если бы в нем не сохранялись реликтовые формы нереального наклонения.
^исок литературы
1. Чекалина Е.М. Система форм и грамматические категории шведского глагола: Дисс. ... докт. филол. наук. М., 1993.
2. Bolander M. Funktionell svensk grammatik. Falköping, 2004.
3. Ewerth Sten. Har vi konjunktiv i svenskan? // Spräkvärd. 4. 1993. S. 9-14.
4. Hellberg S. Optativen är död. (Leve optativen!) // Studier i svensk spräkhistoria 2. Utg. av Sven-Göran Malmgren och Bo Ralph. (Acta Universitatis Gothoburgensis. Nordistica Gothoburgensia; 14) Göteborg, 1991. S. 90-99.
5. Hellquist C.G. Lagspräk // Spräkvärd. 1967. № 3. S. 9-16.
6. Hultman T.G. Svenska Akademiens spräklära. Stockholm, 2008.
7. Nationalencyklopedins Ordbok (NEO). Utarbetad vid Spräkdata Göteborgs universitet. Band 1. Göteborg, 1995.
8. Pihlström S. Konjunktiv i nutida svenska // Spräkvärd. 3. 1994. S. 20-21.
9. Rothstein B. Mood in Swedish // Mood in the Languages of Europe/Ed. By Björn Rothstein and Rolf Tieroff. John Benjamins Publishing Company, 2010. P. 71-84.
10. Sundqvist A. Nägot om presens konjunktiv i nysvenskan // Lundastuddier i nordisk spräkvetenskap. 14. Lund, 1958. S. 72-80.
11. Svenskt spräkbruk. Ordbok över konstruktioner och fraser. Stockholm, 2003.
12. Teleman U. Guds ord och människornas meningar // Spräket i bibeln—bibeln i spräket. Red. Christer Asberg. Skrifter utgivna av svenska spräknämnden, 76. Arlöv, 1991. S. 86-105.
13. Teleman U., Hellberg S, Andersson E. Svenska Akademiens grammatik (SAG). Stockholm: Norstedts Akademiska Förlag, 1999. Band 2. Ord. 768 s. Band 4. Syntax. 977 s.
14. Wessen E. Svensk spräkhistoria. III. Grundlinjer till en historisk syntax. Andra upplagan. Lund, 1965.
15. Westman M. Spräkets lustgärd och djungel. Skrifter utgivna av svenska spräknämnden, 79. Stockholm, 1998.
16. Williams H. Vikingasvenska // Svenskan i tusen är. Glimtar ur svenska spräkets utveckling. Red. Lena Moberg och Margareta Westman. Skrifter utgivna av Svenska spräknämnden, 81. Falun, 1996. S. 1-10.
Elena Chekalina
THE STATUS OF THE SUBJUNCTIVE
IN MODERN SWEDISH
Lomonosov Moscow State University
1 Leninskie Gory, Moscow, 119991
The article discusses Present and Preterite Subjunctive forms in modern Swedish which only remain preserved with certain verbs as relics of a grammatical category expressing an oblique mood with hypothetic semantics and which has ceased to be productive. Historically, in Swedish, present subjunctive forms have had the semantics of optative, denoting a wish in blessing speech formulas, and serving as oblique imperative directed towards an indefinite or a collective third person. Wishes with present subjunctive forms have become fixed phraseological word combinations as a result of lexicalization, of which the most widely used is the speech formula with the petrified form leve 'long live' of the verb leva 'to live'. In certain cases, as a result of contraction, present subjunctive forms have become interjections. Their use with oblique imperative semantics was originally limited by the genre-stylistics of the language of law and the Bible; in the second half of the 20th century in both cases it was dismissed as obsolete. In the preterite subjunctive, which was only a feature of strong verbs, the only form still in use is vore of vara 'to be', which can still be found in texts of various types and in colloquial speech. However, its use is often clichdd, especially in expressive constructions with
the formal subject det and a nominal predicative with evaluational semantics. Other forms of preterite subjunctive of strong verbs are rare and are used sporadically by speakers of modern Swedish for emphatic-stylistic purposes with varying frequency. The most widely used of them, according to Swedish linguists and data from the corpus of modern Swedish, are forms bleve of bli 'to become' and finge offa 'to get'.
Key words: Swedish; irrealis mood; subjunctive; optative; fixed phraseological word-combination; lexicalization; speech formula; legal language.
About the author: Elena Chekalina — Prof. Dr., Head of the Department of Germanic and Celtic Philology, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University (e-mail: [email protected]).
References
1. Bolander M. Funktionell svensk grammatik [Functional Swedish grammar]. Falköping, Liber Publ., 2004. 191 p.
2. Chekalina E.M. Sistema form i grammaticheskie kategorii shvedskogo glagola [The system of forms and grammatical categories of the Swedish verb]: Дисс. ... докт. филол. наук [Dr. philol. sci. diss]. Moscow, 1993. 475 p. (In Russ.)
3. Ewerth S. Har vi konjunktiv i svenskan? [Do we have a subjunctive in Swedish?]. Spräkvärd [Language purity preservation], № 4, 1993, pp. 9-14.
4. Hellberg S. Optativen är död. (Leve optativen!) [The optative is dead. (Long live the optative!)] Studier i svensk spräkhistoria 2. [Studies in Swedish language history 2]. Utg. av Sven-Göran Malmgren och Bo Ralph [Ed. by Sven-Göran Malmgren and Bo Ralph]. (Acta Universitatis Gothoburgensis. Nor-distica Gothoburgensia; 14). Göteborg, 1991, pp. 90-99.
5. Hellquist C.G. Lagspräk [Legal language]. Spräkvärd [Language purity preservation], № 3, 1967, pp. 9-16.
6. Hultman T.G. Svenska Akademiens spräklära [The Swedish Academy grammar]. Stockholm, Norstedts Akademiska Förlag Publ., 2008. 342 p.
7. Nationalencyklopedins Ordbok [Dictionary of the national encyclopedia] (NEO). Utarbetad vid Spräkdata Göteborgs universitet [Prepared at Spräk-data, the Department of Computational Linguistics, University of Gothenburg]. Band [Vol.] 1. Göteborg, Bokförlaget Bra Böcker Publ., 1995. 654 p.
8. Pihlström S. Konjunktiv i nutida svenska [The subjunctive in Swedish]. Spräkvärd [Language purity preservation], № 3, 1994, pp. 20-21.
9. Rothstein B. Mood in Swedish. Mood in the Languages of Europe / Ed. By Björn Rothstein and Rolf Tieroff. Studies in language companion series, 120. John Benjamins Publishing Company, 2010, pp. 71-84.
10. Sundqvist A. Nägot om presens konjunktiv i nysvenskan [On the present subjunctive in modern Swedish]. Lundastudier i nordisk spräkvetenskap [Lund studies in linguistics]. 14. Lund, 1958, pp. 72-80.
11. Svenskt spräkbruk [Swedish language usage]. Ordbok över konstruktioner och fraser [Dictionary of constructions and phrases]. Utarbetad av Svenska spräknämnden [Prepared by the Swedish Language Council]. Stockholm, Norstedts ordbok Förlag Publ., 2003. 1433 p.
12. Teleman U. Guds ord och människornas meningar [God's words and people's sentences]. Spräket i bibeln — bibeln i spräket [Language in the Bible — the Bible in language]. Red. [Ed.] Christer Âsberg. Skrifter utgivna av svenska spräknämnden [Essays published by the Swedish Language Council], 76. Ar-löv, Norstedts Förlag Publ., 1991, pp. 86-105.
13. Teleman U., Hellberg S., Andersson E. Svenska Akademiensgrammatik [The Swedish Academy grammar]. (SAG). Stockholm: Norstedts Akademiska Förlag Publ., 1999. Band [Vol.] 2. Ord [Words]. 768 p. Band [Vol.] 4. Satser och meningar [Clauses and sentences]. 977 p.
14. Wessén E. Svensk spräkhistoria [The history of Swedish]. III. Grundlinjer till en historisk syntax [An outline of a historical syntax]. Andra upplagan [Second edition]. Lund, Almqvist & Wiksell Publ., 1965. 346 p.
15. Westman M. Spräkets lustgärd och djungel. [The garden and the jungle of the language] Skrifter utgivna av svenska spräknämnden [Essays published by the Swedish Language Council], 79. Stockholm, Norstedts Ordbok Förlag Publ., 1998. 218 p.
16. Williams H. Vikingasvenska [The Swedish of the Vikings]. Svenskan i tusen är. Glimtar ur svenska spräkets utveckling [Swedish in the last thousand years. Glimpses from the development of the Swedish language]. Red. [Ed.] Lena Moberg och Margareta Westman. Skrifter utgivna av Svenska spräknämnden [Essays published by the Swedish Language Council], 81. Falun, Norstedts Förlag Publ., 1996, pp. 1-10.
