CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. История. 2024. № 88 Tomsk State University Journal of History. 2024. № 88
Научная статья
УДК 069(1-21) (025.177)
doi: 10.17223/19988613/88/19
Судьба фотографических коллекций императрицы Марии Федоровны в 1920-1930-е гг. По материалам архивов Санкт-Петербурга
Маргарита Игоревна Фомкина
Независимый исследователь, Санкт-Петербург, Россия, [email protected]
Аннотация. Статья посвящена исследованию судеб фотографических коллекций вдовствующей императрицы Марии Федоровны, хранившихся к моменту Февральской революции в Аничковом дворце в Петрограде и в Большом Гатчинском дворце. Хронологические рамки исследования - период 1920-1930-х гг. В первое послереволюционное двадцатилетие, когда формировалась советская архивная и музейная система, фотографии в коллекциях бывших императорских дворцов оказались между двух полюсов: они как документы на бумажном носителе принадлежали архивному миру, а в качестве «показательного материала» интересовали музейных работников. В основу исследования легли материалы Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, архива Государственного Эрмитажа и архива Государственного музея-заповедника «Гатчина». Ключевые слова: фотография, музей, императрица Мария Федоровна, Аничков дворец, Гатчинский дворец
Для цитирования: Фомкина М.И. Судьба фотографических коллекций императрицы Марии Федоровны в 19201930-е гг. По материалам архивов Санкт-Петербурга // Вестник Томского государственного университета. История. 2024. № 88. С. 164-170. doi: 10.17223/19988613/88/19
Original article
The fate of the Empress Maria Feodorovna photographic collections in the 1920s-1930s. Based on documents from the Saint Petersburg archives
Margarita I. Fomkina
Independent researcher, Saint Petersburg, Russian Federation, [email protected]
Abstract. The family of the Emperor Alexander III was into photographic process and had a huge photographic collection. The collections of the Empress Maria Feodorovna by the time of the February revolution of 1917 numbered several tens of thousands of images. The main part of them was stored in two places: in the Anichkov Palace in St. Petersburg and in the Gatchina Palace in the suburb. The purpose of the research is to trace some ways of moving these photographic collections. The article is based on materials from the archives of St. Petersburg (Literature and Arts Central State Archive of St. Petersburg, the archive of Gatchina State Museum-Reserve and the archive of The State Hermitage). The first museum curators tried to keep the interiors of the palaces-museums intact. The abundance of photographs in these interiors played a large role in the characterization of the last emperors. The private rooms of the Anichkov Palace, which became part of the City Museum in October 1918, and the Imperial chambers of the Gatchina Palace remained intact. In 1923, two laws were issued: "On the concentration in the Central archive of the RSFSR archives of the active leaders of the counterrevolution, as well as persons who emigrated abroad since 1917", and "On the concentration in the Central archive of the RSFSR archives of the Romanov family and some other persons". They obliged museums to hand over their existing Imperial documents and photographs to the archives. Although the first seizure of documents from the Gatchina Palace was carried out in the spring of 1917, this process has accelerated since 1923. It was a long process, which was delayed for 10 years. Nevertheless, a significant part of the photographs continued to be displayed in museums throughout the 1920s and 1930s.
In the 1920s, the curators several times sealed the Royal documents and photos from the Anichkov Palace, but we do not know if they planned to transfer them somewhere and if they did it. When the historic premises of the Anichkovo Palace were destroyed in 1927-28, the majority of the photographs were transferred to the Gatchina Palace Museum instead of the archive as required by the 1923 decrees.
The removal of photographs as parts of the Imperial archives was delayed for the first decade of Soviet power, because curators did not know their huge collection well. Photos were discovered gradually, during the inventory of the museum property, and when they were discovered, some of them were handed over to the archive. Archivists were mainly interested in documents, and photos were taken together (and at the same time) with documents. "Imperial" photographs were well represented in exhibitions and were not considered as "harmful" material, so they were not prohibited. Keywords: photography, Museum, Empress Maria Feodorovna, Anichkov Palace, Gatchina Palace
© М.И. Фомкина, 2024
For citation: Fomkina, M.I. (2024) The fate of the Empress Maria Feodorovna photographic collections in the 1920s-1930s. Based on documents from the Saint Petersburg archives. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 88. pp. 164-170. doi: 10.17223/19988613/88/19
Памяти Елены Анатольевны Агафоновой
В последнее десятилетие XIX в. весь мир переживал «фотографическую лихорадку», которая была связана с появлением на рынке дешевых и, главное, простых в управлении фотоаппаратов фирмы Kodak. Фотографический процесс больше не требовал какой-либо технической подготовки и становился доступным всем, даже детям. Семья императора Александра III не осталась в стороне от модного технического веяния и обладала огромными фотографическими коллекциями. Фотографии, студийные, выполненные известными мастерами, часто имевшими звание «поставщиков двора», но по большей части любительские, не предназначенные для широкого круга зрителей, украшали интерьеры личных комнат императоров, рамки стояли на рабочих столах кабинетов, в большом количестве их развешивали на стенах спален, ванных и туалетных комнат. Фотоснимки бережно хранились в папках, альбомах и россыпью в личных архивах членов императорской семьи вместе с дневниками, письмами и другими «интимными» документами.
Фотографические коллекции императрицы Марии Федоровны насчитывали несколько десятков тысяч изображений. Основная их часть относилась ко времени 1890-х - 1914 гг. Нижняя граница определена появлением у императрицы собственного фотоаппарата, верхняя - началом Первой мировой войны, когда досуг в жизни императорского двора ушел на второй план.
Фотоснимки как часть личной, семейной истории хранились в первую очередь там, где их хозяин бывал регулярно, т.е. в обжитых императорских интерьерах [1. С. 72]. В 1866 г. молодая датская принцесса Мария София Фредерика Дагмар (в православии - Мария Федоровна), выйдя замуж за наследника престола великого князя Александра Александровича, поселяется в Аничковом дворце в Санкт-Петербурге. После вступления супружеской четы на престол в 1881 г. Аничков дворец принимает на себя роль императорского дома. С 1915 г. вдовствующая императрица жила в Мариин-ском дворце в Киеве, последний раз она посещала Аничков дворец в мае 1916 г. [2. С. 228]. После Февральской революции 1917 г. Мария Федоровна перебралась в Крым, а еще через два года на борту британского линкора «Мальборо» навсегда покинула Россию. Загородной резиденцией семьи Александра III был Большой дворец в Гатчине. С началом Первой мировой войны царская семья стала бывать здесь редко, последний раз Мария Федоровна была во дворце в 1915 г.
Таким образом, основная часть личных фотографических архивов Марии Федоровны к моменту Февральской революции оказалась сосредоточена в Анич-ковом дворце в Петрограде и в Гатчинском дворце. Вероятно, часть бумаг вдовствующей императрицы после 1916 г. находилась в Мариинском дворце в Киеве, а после 1917 г. в Крыму. Часть личных документов вдовствующая императрица вывезла за рубеж. Об этом свидетельствует обнаруженный в конце ХХ в. в Великобритании, в доме, где Мария Федоровна жила после
эмиграции, саквояж с рукописными документами [3. С. 18-19]. В нем были дневники за 1916 г., апрель -декабрь 1917 г., 1918, 1920 и 1923 гг. Нам неизвестно, были ли среди этих документов фотографии.
После Февральской революции заведование «дворцами, художественными хранилищами и другими иму-ществами» Министерства императорского двора было поручено земскому деятелю, одному из основателей партии кадетов Ф.А. Головину [4. С. 28]. В конце мая 1917 г. по его приказу при пригородных императорских резиденциях были учреждены художественно-исторические комиссии. В начале июня свою работу начали Петергофская, Гатчинская и Царскосельская комиссии, чуть позже к ним присоединилась еще одна -Петроградская. Несмотря на начавшуюся работу по учету и постановке на государственный баланс документов и имущества бывших императорских резиденций, Временное правительство так и не сумело создать новую систему управления ими. Эту задачу решало уже большевистское правительство.
Аничков дворец, хотя и продолжал находиться после отречения императора в ведении уже «бывшего» Министерства двора, весной 1917 г. частично был занят Министерством продовольствия. В марте 1918 г. дворец был передан в ведение Комиссариата иму-ществ Республики, через месяц в нем началось создание Музея города. На должность комиссара дворца был назначен В.И. Ерыкалов [5. С. 161]. Позже он возглавит Отдел по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины Музейного отдела Нарком-проса РСФСР, а затем Петроградское (Ленинградское) отделение Государственного музейного фонда [6. С. 30].
В октябре 1918 г. Музей города в Аничковом дворце был открыт. Его директором стал архитектор и один из активных инициаторов его создания Л.А. Ильин, хранителем исторических комнат дворца (бывших личных покоев Александра III, Марии Федоровны и их детей) был назначен В.К. Клигенберг, заведовал имуществом исторических комнат С.Е. Бабенко. Двое последних в 1921 г. были зачислены в штат Петроградского отделения Государственного музейного фонда [6. С. 42], выросшего из Отдела по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины. Под названием «Искусство в жизни города» исторические комнаты вошли в состав одного из семи отделов музея [6. С. 149].
В первые годы советской власти жилые интерьеры музеефицированных императорских резиденций старались сохранить в том виде, в каком «их застигла катастрофа» [7. С. 72]. Такого рода экспозиции были открыты в Гатчинском дворце, в Александровском дворце в Царском селе, на Нижней даче в Петергофе. Этот принцип был применен и по отношению к личным комнатам Марии Федоровны в Аничковом дворце [5. С. 191]. Обилие фотографий в этих комнатах служило важным штрихом к характеристике их хозяев, и поэтому фотографические коллекции являлись неотъемлемой частью интерьеров.
В 1923 г. руководящий орган управления архивной отраслью страны Центрархив РСФСР инициировал принятие двух декретов, регламентировавших порядок обращения с документальным наследием бывшей императорской фамилии. Декрет СНК РСФСР от 2 августа 1923 г. «О сосредоточении в Центральном архиве РСФСР находящихся в ведении учреждений и должностных лиц РСФСР архивов активных деятелей контрреволюции, а также лиц, эмигрировавших за пределы республики за время с 1917 г.» обязывал все учреждения сдать в трехмесячный срок Управлению Центрархива списки находящихся в их ведении архивных материалов, к которым среди прочего относились официальные документы, мемуары, дневники, личная переписка и фотографические снимки. После получения списков Управление по согласованию с учреждениями и должностными лицами устанавливало сроки сдачи этих документов в Единый государственный архивный фонд. Сроки определялись «в зависимости от использования учреждениями этих материалов для непосредственных ведомственных заданий» [8. С. 12]. Другой декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 12 сентября 1923 г. «О сосредоточении в центральном архиве РСФСР архивов семьи Романовых (бывшей царской фамилии) и некоторых других лиц» обязывал сдавать в политическую секцию Госархива РСФСР архивы Романовых, включая мемуары, дневники, личную переписку и фотографические коллекции. Имеющие такие материалы учреждения сначала заявляли о них в Управление Центрархива, а затем согласно порядку, устанавливаемому Управлением, сдавали их в ЕГАФ [8. С. 12-13].
На протяжении 1917 г. Петроградская художественно-историческая комиссия так и не приступила к инвентаризации имущества Аничкова дворца [5. С. 230], потому что была занята учетом и приемкой сокровищ других резиденций, прежде всего императорского Зимнего дворца. Первые описи коллекций Аничкова дворца начали формироваться с 1919 г., над ними работали сотрудники Музея города. Эти описи составлены по топографии экспозиции (по залам) и фиксируют несколько фотографических альбомов в исторических комнатах дворца [9. Л. 59-60]. Они очень короткие и, вероятно, неполные.
Работа по составлению полных описей исторических комнат началась только в 1923 г., после публикации декрета ВЦИК и СНК «Об учете и регистрации предметов искусства и старины» [5. С. 243]. Фотографии в этих описях для ускорения процесса инвентаризации учитывались «пачками, по определенным признакам» [10. Л. 9]. Эту работу Музей города окончательно завершил в 1928 г. На сегодняшний день нам лишь известно о проведении этой работы, но сами описи в городских архивных фондах не выявлены.
Тем не менее в фонде Музея города в Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга сохранилось несколько актов, рассказывающих о действиях музейных сотрудников в отношении документальных коллекций исторических комнат дворца в 1920-е гг. Акт, датированный октябрем 1922 г., фиксирует, как В.К. Клингенберг «извлек из ящиков письменного стола и шифоньера личных комнат импе-
ратрицы Марии Федоровны, а также из различных шкатулок все хранившиеся там фотографии, письма и документы и уложил их в два сундука (в один - фотографии, во второй - все остальное), которые запер на ключ и опечатал» [11. Л. 47-48]. Через две недели то же было проделано с письмами, документами и фотографиями, найденными в кабинете Александра III [11. Л. 49]. Еще несколько ящиков с имуществом Александра III (среди которого числятся и фотографии) было обнаружено в июне 1923 г. Эти ящики также были опечатаны [11. Л. 51-52]. В августе 1924 г. такая же участь ожидала фотографии в гардеробной Марии Федоровны [11. Л. 54]. Периодически ящики вскрывали и что-то в них докладывали, эти действия обязательно фиксировались соответствующими актами [11. Л. 55-56]. Очевидно, эти материалы готовились куда-то передать, но было ли это в итоге осуществлено, неизвестно.
Осенью 1927 г. в связи с нуждами Высших курсов коммунального хозяйства, действовавших при музее, начался процесс ликвидации обстановки исторических комнат дворца [5. С. 242-245]. В это время Музей города передавал документальные материалы императорской семьи в Ленинградский Центральный исторический архив (ЛЦИА): 24 ноября уполномоченный Центрархива РСФСР в Ленинграде и сотрудник ЛЦИА К. Лобов принял 108 связок «обнаруженного в Анич-ковом дворце архивного материала, относящегося к старой армии» [11. Л. 85]. 6 февраля 1928 г. ЛЦИА получил 220 писем и записок Александра II и Александра III [11. Л. 100], 11 февраля 1928 г. - 12 пакетов рукописного и фотографического материала [11. Л. 95]. В этот же день был вскрыт шкаф в гардеробной Марии Федоровны. После проверки специальной комиссией, в составе которой был сотрудник ГПУ С.Я. Рудовский, фамильная переписка Романовых также была передана в ЛЦИА [11. Л. 96-96 об.]. Еще одна передача состоялась 15 февраля, когда ЛЦИА получил 696 коробок пленок, 5 негативов и две пачки фотографий [11. Л. 102].
Когда 5 января 1928 г. свое согласие на ликвидацию исторических помещений дворца дала Главнаука [12. С. 322], распределением имущества исторических комнат, в том числе документальных и фотографических коллекций, занялся Ленинградский Государственный музейный фонд. Обычно этот процесс происходил следующим образом: имущество вывозилось на склады фонда, где составлялась его подробная опись, и уже со складов предметы перераспределялись в различные советские организации. Но в 1928 г. сам Ленинградский ГМФ находился в процессе ликвидации, поэтому предметы из Аничкова дворца не проводились через его учетные документы и не были перевезены на его склады [13. Л. 303 об.], а сразу отправились в конечный пункт назначения; для основной части фотографических архивов им оказался Гатчинский дворец-музей. Сюда в конце июля и в августе 1928 г. по нескольким актам было передано около полутора тысяч фотографий из исторических комнат Аничкова дворца. В актах передачи эти фотографии довольно хорошо аннотированы: указаны изображенные на снимке, формат фотографии, иногда присутствуют датировка
и отметка о степени сохранности. Среди этих снимков значительную долю занимают семейные, неофициальные фотографии. Об этом можно судить по аннотациям к ним, например: «Фотография Александра III в овальной черной кожаной раме с надписью "САША "», «Александр III играет с собакой в присутствии дочери в Фреденсберге в 1887 г. в дубовой раме», «Фотографии великих княжон за уроками живописи под стеклом в желтой дубовой раме», «Александр III с сыновьями, кормящий гусей и уток в Гатчине в 1888 г., в дубовой раме под стеклом» или 49 снимков «пикников, пирушек и других развлечений с участием великих князей и великих княгинь» [14. Л. 4 об.—16].
В Гатчину также отправилось несколько фотографических альбомов и несколько десятков фотографических коллекций, сформированных по запечатленным на фотографиях персонам. Например, «коллекция одиночных портретов Николая Александровича разных размеров, 12 шт.», «коллекция фотографий на картонах бывшего императора Александра III в группах, разные размеры, 68 шт.», «коллекция фотографий на картонах бывшей великой княжны Ксении Александровны, разные размеры, 8 шт.», «коллекция одиночных портретов великого князя Михаила Александровича, разные размеры, 18 шт.» и т.д. Наибольший интерес представляют 22 «стереоскопических снимка поездки в Копенгаген бывшей императрицы Марии Федоровны и бывшего императора Николая II с женой» и огромный (размером 143,5 х 110 см) фотографический портрет Александра III «в черной раме с позолотой». Помимо фотографий в Гатчину было передано небольшое количество других документов, среди которых папка с рисунками детей Александра III и детские письма [14. Л. 7-11]. Все эти вещи формально были зарегистрированы в актах приема-передачи как полученные из Государственного музейного фонда, хотя фактически были перевезены напрямую из Аничкова дворца.
Интересно, что 25 октября 1928 г. Коллегия Центр-архива «признала необходимым привлечь к ответственности заведующего Музеем города Л.А. Ильина за сокрытие архивов Романовых. Материал по этому поводу был передан Центрархивом в Прокуратуру» [15. С. 11]. Вероятно, музей не передавал сведений об этих материалах в Центрархив, как того требовали декреты 1923 г., и информацию о их наличии в музее последний получил только в процессе ликвидации исторических комнат. Музей города в Аничковом дворце просуществовал до 1935 г. В 1937 г. в здании открылся Ленинградский дворец пионеров.
Целостность фотографических коллекций Гатчинского дворца в 1920-1930-е гг. также была нарушена. В марте 1917 г. документы в кабинете и приемных императора Александра III, а также в кабинете и спальне вдовствующей императрицы Марии Федоровны, опечатали [16. С. 2]. Чуть позже личные комнаты царской семьи обследовала комиссия во главе с князем Н.В. Голицыным, которая изъяла из дворца «документы, относящиеся к царской семье» [17. Л. 10]. В это время Голицын возглавлял Государственный архив Российской империи, поэтому логично предположить,
что материалы были направлены именно туда. Нам неизвестно, что именно было изъято комиссией, описей этих документов в Петербургских архивах не обнаружено. Позже сотрудники Гатчинского дворца-музея сами признавались, что не знают состава изъятого материала, потому что «от этого года сохранилось только 4 акта» [17. Л. 10]. Возможно, решение изъять некоторые документы из императорских дворцов было принято правительством по инициативе самого Ф.А. Головина, который 29 мая 1917 г. писал министру иностранных дел М.И. Терещенко о том, что «бумаги бывшей императорской семьи целесообразно сосредоточить в Государственном архиве, являющемся хранилищем старого романовского архива» (Кононов Ю.Ф. Из истории бывшего Государственного архива (Российской империи) (1801-1917 гг.) : дис. ... канд. ист. наук. М., 1949. С. 38. Цит. по: [18. С. 56)].
С лета 1917 г. в Гатчине работала Художественно -историческая комиссия, возглавляемая основателем Института истории искусств, графом В.П. Зубовым. В мае 1918 г. Гатчинский дворец открыл свои двери для посетителей [19. С. 105]. В июне того же года на должность заведующего Гатчинским дворцом был назначен В.К. Макаров, бывший ранее членом Петергофской художественно-исторической комиссии. Составление инвентарных описей в Гатчинском дворце-музее началось в 1918 г. и затянулось почти на 10 лет, из-за чего они были составлены «очень неровно» [20. Л. 28].
В ходе инвентаризации музейного имущества в Большом дворце постоянно обнаруживались все новые материалы. Так, в 1921 г. в одной из кладовых дворца был найден сундук с документами, «касающимися бывшей царской семьи» [17. Л. 10]. В этом же году обнаружили «детские документы Михаила Александровича». В 1922 г. «весьма ценные документы» были найдены в сундуках в подвале главного корпуса дворца, «среди одежды оказались дневники Марии Федоровны и бумаги и дневники Георгия Александровича» [17. Л. 10]. Акт от 1 апреля 1922 г., подписанный со стороны Центрархива РСФСР инспектором М.С. Вишневским, дает некоторое представление об этих «весьма ценных документах». Среди них перечислены телеграммы, письма, дневник Марии Федоровны, дневники Михаила Александровича; фотографии в списке не упоминаются [17. Л. 11-12 об.].
В 1920-1930-е гг. единого фотофонда в Гатчинском дворце-музее не существовало. Музейные описи этого времени составлялись по залам экспозиции. Часто одним и тем же инвентарным номером объединялись шкаф и все находящиеся в нем предметы - книги, фотографии, альбомы, акварели, фарфор и т.д. [20. Л. 34]. Судя по всему, номера присваивались мебели (шкафам, столам), но не документам, книгам и фотографиям в них. Тем не менее некоторое общее представление о фотографии в составе фондов музея эти описи дают.
Большое количество фотографического материала присутствовало в комнатах Александра III. В «Описи рабочей комнаты» императора за 1925 г. значатся четыре фотографических портрета в папке, папка с 34 листами с фотографиями, выполненными графом Ностицем, два альбома с фотографиями маневров [21. Л. 2, 4 об.].
Фотографии также присутствуют в описях первой и второй уборных Александра III [22]. 26 июля 1924 г. А.Н. Бенуа пишет в своем дневнике: «За последние дни заходил в комнаты Александра III [в Гатчине] и в полном одиночестве <...> разглядывал до одури, до ощущения физической тошноты альбомы кодаков (фотографий) Марии Федоровны» [23]. Черед два года об обстановке этих комнат писал и А.В. Луначарский: «Вся обстановка до невозможности безвкусна, случайна, где попало купленная мебель, множество фотографий, предвещающих уже тот фотографический потоп, который зальет мельцеровские комнаты его (Александра III) сына» [24. С. 188].
В комнатах великой княгини Ксении Александровны описи фиксируют детские вещи, игрушки, безделушки, множество фотографий в рамках [25]. Наибольшее количество снимков фигурирует в описях комнат великого князя Михаила Александровича. В первой комнате апартаментов «на этажерке 118 альбомов с любительскими фотографиями и футляр с фотографиями» [26. Л. 5 об.], в комоде - «коробка со снимками для стереоскопа, 4 фотоаппарата разных систем» [26. Л. 6], в шкафу - «87 альбомов с фотографическими снимками, 22 пакета с фотографиями» и т.д. [26. Л. 1]. Значительное количество фотографий оставалось в комнатах Марии Федоровны.
С 1926 г. Гатчинский дворец-музей начинает систематически выдавать предметы в Госфонд. Иногда среди таких предметов встречаются и фотографии «в драгоценных рамах», множество отдельных рамок для фотографий, фотоаппараты и принадлежности к ним [27. Л. 2, 7 об., 57 об.]. На протяжении 1920-х гг. в Гатчинский дворец-музей поступали фотографии из Государственного музейного фонда. 8 июня 1928 г. из Отдела графики в музей поступило несколько фотографий и альбомов с видами Гатчины, несколько снимков царской семьи 1850-х гг., пересъемка живописных портретов [28. Л. 112]. В этом же году музей получает большое количество императорских снимков из ликвидированных исторических комнат Музея города.
Самые полные описи Большого Гатчинского дворца были составлены во время генеральной инвентаризации 1938-1939 гг. Они снова фиксируют большое количество фотографий в комнатах Александра III и Марии Федоровны (13 810 единиц фотоснимков, в том числе 85 альбомов), в гардеробной и ванной (5 084 фотографии) и в других жилых апартаментах [29. С. 19-21].
Фотографии в описях этих комнат хорошо аннотированы: указаны формат (кабинетный, визитный или в сантиметрах), автор (видимо, если фотография на бланке), напротив некоторых снимков стоит примечание: «Любительская». Источником поступления многих снимков, изображающих Марию Федоровну, указан Аничков дворец [30]. Не считая перечисления снимков в интерьерах, специально фотографическим материалам Гатчинского дворца-музея посвящено 15 инвентаризационных книг [1. С. 73].
Таким образом, личные комнаты Гатчинского дворца начали освобождаться от документальных материалов уже весной 1917 г. Через несколько лет к этому процессу присоединились и бывшие жилые комнаты Аничкова дворца. Процесс изъятия из этих резиденций архивов Романовых затянулся на все первое двадцатилетие советской власти. Декреты 1923 г. не смогли ускорить этот процесс, потому что сотрудники Музея города в Аничковом дворце и Гатчинского дворца-музея сами не знали точного состава хранимых ими документальных и фотографических коллекций. Эти материалы «открывались» музейным сотрудникам постепенно, в процессе инвентаризации музейного имущества, которая в связи с малочисленностью музейных работников и большими задачами, поставленными перед ними, сильно затянулась. Обнаруженные фотоснимки могли передаваться в Центрархив, но значительная доля фотографий продолжала оставаться в музеях. Отклонение от четкого исполнения вышеназванных декретов было связано с двумя моментами. Во-первых, фотографии сами по себе архивистов интересовали мало, их внимание в первую очередь было сосредоточено на документах и рукописных материалах. Фотографии если и изымались из музеефициро-ванных дворцов, то вместе (и заодно) с документами и всегда имели комплементарный характер. Во-вторых, сами музейные хранители не спешили передавать фотографические материалы в архивы, потому что те представляли собой важную часть историко-бытовых экспозиций, развернутых в бывших императорских резиденциях. Этим можно объяснить и тот факт, что после ликвидации обстановки исторических комнат Аничкова дворца фотоснимки из его исторических интерьеров были переданы, вопреки декретам, в Гатчинский дворец-музей. «Императорские» фотографии в большом количестве присутствовали в экспозициях и не считались «вредным» материалом.
Список источников
1. Фарафонова А.Н. Историческая коллекция фотографий Гатчинского дворца. Перспективы восстановления утраченного собрания фотогра-
фий, сделанных до 1917 г. // 30-летие с момента открытия для посетителей первых залов Гатчинского дворца, отреставрированных после Второй мировой войны: материалы науч. конф. (Гатчина, 14 мая 2015 г.). Гатчина, 2015. С. 70-77.
2. Дневники императора Николая II (1894-1918) : в 2 т. / отв. ред. С.В. Мироненко. М. : РОССПЭН, 2013. Т. 2: 1905-1918, ч. 1: 1905-1913. 824 с.
3. Дневники императрицы Марии Федоровны (1914-1920, 1923 гг.) / сост., рук. пер. коллектива и науч. ред. Ю.В. Кудрина. М. : Вагриус, 2005.
701 с.
4. Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. VII. Журналы заседаний Временного правительства: март-окт. 1917 г. : в 4 т. /
Федер. архив. служба России, Гос. архив Российской Федерации. М. : РОССПЭН, 2001. Т. 1: март-апрель 1917 г. 448 с.
5. Петрова Л.И. Городской музей и власть: 1880-е - 1930-е гг. (Петербургский городской музей, Музей старого Петербурга, Музей города) :
дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2014. 356 с.
6. Иванов Д. В. Революции и коллекции. Петроградское (Ленинградское) отделение Государственного музейного фонда и Музей антрополо-
гии и этнографии. СПб: МАЭ РАН, 2018. 208 с.
7. Бенуа А.Н. Дворцы-музеи // Александр Бенуа размышляет. М. : Сов. художник, 1968. С. 71-83.
8. Сборник узаконений и распоряжений по архивному делу. Л. : Гос. изд-во РСФСР, 1925. 44 с.
9. Центральный государственный архив литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб). Ф. 72. Оп. 1. Д. 46.
10. ЦГАЛИ СПб. Ф. 72. Оп. 1. Д. 9.
11. ЦГАЛИ СПб. Ф. 72. Оп. 1. Д. 43.
12. Гафифуллин Р.Р. Ленинградский Государственный музейный фонд. 1917-1929 гг. Структура и основные направления деятельности // Павловские чтения. Павловск, 2003. С. 314-326.
13. ЦГАЛИ СПб. Ф. 36. Оп. 1. Д. 397а.
14. ЦГАЛИ СПб. Ф. 309. Оп. 1. Д. 31.
15. Добровская А.В., Горбунов И.Ю., Мироненко С.В. Государственный архив России. История формирования и комплектования (1920-1995) // Археографический ежегодник за 1995 г. М. : Наука, 1997. С. 3-28.
16. Фарафонова А.Н. Документы личного происхождения в архиве ГМЗ «Гатчина». Особенности комплектования и учета : доклад, прочитанный на семинаре «Формы использования документов личного происхождения в современных условиях (проблемы и перспективы)». Санкт-Петербург, 20 окт. 2017 г. URL: https://spbarchives.ru/documents/Фарафонова.pdf (дата обращения: 14.03.2020).
17. ЦГАЛИ СПб. Ф. 36. Оп. 1. Д. 133.
18. История Государственного архива Российской Федерации: документы, статьи, воспоминания / отв. ред. С.В. Мироненко; отв. сост. О.Н. Ко-пылова; сост. Б.Ф. Додонов, Н.С. Зелов и др. М. : РОССПЭН, 2010. 694 с.
19. Кузина Г.А. Государственная политика в области музейного дела в 1917-1941 гг. // Музей и власть : сб. науч. трудов НИИ культуры : в 2 ч. М. : НИИК, 1991. Ч. I: Государственная политика в области музейного дела (XVIII-XX вв.). С. 96-172.
20. Архив ГМЗ «Гатчина» (НВА ГДМ). Д. 1276.
21. НВА ГДМ. Д. 1282.
22. НВА ГДМ. Д. 1281.
23. Бенуа А.Н. Дневники. 26 июля 1924 г. URL: http://indbooks.in/mirror3.ru/?p=86146 (дата обращения: 17.03.2020).
24. Луначарский А.В. Почему мы охраняем дворцы Романовых. Путевые заметки // Об искусстве. М. : Искусство, 1982. Т. 2: Русское советское искусство. С. 179-193.
25. НВА ГДМ. Д. 1279.
26. НВА ГДМ. Д. 1280.
27. НВА ГДМ. Д. 1273.
28. Архив Государственного Эрмитажа. Ф. IV. Оп. 1. Д. 268.
29. Рыженко И.Э., Фарафонова А.Н. Гатчинский дворец и парк: фотолетопись до 1917 г. СПб. : Лики России, 2016. 399 с.
30. НВА ГДМ. Д. 1402.
References
1. Farafonova, A.N. (2015) Istoricheskaya kollektsiya fotografiy Gatchinskogo dvortsa. Perspektivy vosstanovleniya utrachennogo sobraniya fotografiy,
sdelannykh do 1917 g. [A historical collection of photographs of the Gatchina Palace. Prospects for restoring the lost collection of photographs taken before 1917]. 30-letie s momenta otkrytiya dlya posetiteley pervykh zalov Gatchinskogo dvortsa, otrestavrirovannykh posle Vtoroy mirovoy voyny [30th anniversary of the opening of the first halls of the Gatchina Palace, restored after WWII]. Proc. of the Conference. Gatchina, May 14, 2015. Gatchina. pp. 70-77.
2. Mironenko, S.V. (2013) Dnevniki imperatora Nikolaya II (1894-1918) [Diaries of Emperor Nicholas II (1894-1918)]. Vol. 2. Moscow: ROSSPEN.
3. Kudrina, Yu.V. (ed.) (2005) Dnevniki imperatritsy Marii Fedorovny (1914-1920, 1923 gg.) [Diaries of Empress Maria Feodorovna (1914-1920,
1923)]. Moscow: Vagrius.
4. The Archive of Modern Russian History. (2001) Zhurnaly zasedaniy Vremennogo pravitel'stva: mart-okt. 1917 g. [Journals of meetings of the Provi-
sional Government: March-October. 1917]. Vol. 1. Moscow: ROSSPEN.
5. Petrova, L.I. (2014) Gorodskoy muzey i vlast': 1880-e — 1930-e gg. (Peterburgskiy gorodskoy muzey, Muzey starogo Peterburga, Muzey goroda) [City
Museum and Power: 1880s - 1930s. (St. Petersburg City Museum, Museum of Old Petersburg, City Museum)]. History Cand. Diss. St. Petersburg.
6. Ivanov, D.V. (2018) Revolyutsii i kollektsii. Petrogradskoe (Leningradskoe) otdelenie Gosudarstvennogo muzeynogo fonda i Muzey antropologii i
etnografii [Revolutions and collections. Petrograd (Leningrad) Branch of the State Museum Fund and the Museum of Anthropology and Ethnography]. St. Petersburg: MAE RAS.
7. Benois, A.N. (1968) AleksandrBenua razmyshlyaet... [Alexander Benois reflects...]. Moscow: Sovetskiy khudozhnik. pp. 71-83.
8. RSFSR. (1925) Sbornik uzakoneniy i rasporyazheniy po arkhivnomu delu [Collection of laws and regulations on archival matters]. Leningrad: Gos.
izd-vo RSFSR.
9. The Central State Archive of Literature and Art of St. Petersburg (TSGALI St. Petersburg). Fund 72. List 1. File 46.
10. The Central State Archive of Literature and Art of St. Petersburg (TSGALI St. Petersburg). Fund 72. List 1. File 9.
11. The Central State Archive of Literature and Art of St. Petersburg (TSGALI St. Petersburg). Fund 72. List 1. File 43.
12. Gafifullin, R.R. (2003) Leningradskiy Gosudarstvennyy muzeynyy fond. 1917-1929 gg. Struktura i osnovnye napravleniya deyatel'nosti [Leningrad State Museum Fund. 1917-1929 Structure and main directions of activity]. In: Tretyakov, N.S. (ed.) Pavlovskie chteniya [The Pavlovsk Readings]. Pavlovsk: Art-Palas. pp. 314-326.
13. The Central State Archive of Literature and Art of St. Petersburg (TSGALI St. Petersburg). Fund 36. List 1. File 397a.
14. The Central State Archive of Literature and Art of St. Petersburg (TSGALI St. Petersburg). Fund 309. List 1. File 31.
15. Dobrovskaya, A.V., Gorbunov, I.Yu. & Mironenko, S.V. (1997) Gosudarstvennyy arkhiv Rossii. Istoriya formirovaniya i komplektovaniya (19201995) [The State Archives of Russia. History of formation and recruitment (1920-1995)]. In: Arkheograficheskiy ezhegodnik za 1995 g. [Archaeo-graphic Yearbook for 1995]. Moscow: Nauka. pp. 3-28.
16. Farafonova, A.N. (2017) Dokumenty lichnogo proiskhozhdeniya v arkhive GMZ "Gatchina." Osobennosti komplektovaniya i ucheta [Documents of personal origin in the archives of the Gatchina State Museum. Acquisition and accounting]. The report at the seminar "Forms of using personal documents in modern conditions (problems and prospects)"]. St. Peterburg, October 20, 2017. [Online] Available from: https://spbarchives.ru/documents/Farafonova.pdf (Accessed: 14th March 2020).
17. The Central State Archive of Literature and Art of St. Petersburg (TSGALI St. Petersburg). Fund 36. List 1. File 133.
18. Mironenko, S.V. (ed.) (2010) Istoriya Gosudarstvennogo arkhiva Rossiyskoy Federatsii: dokumenty, stat'i, vospominaniya [History of the State Archive of the Russian Federation: Documents, articles, memories]. Moscow: ROSSPEN.
19. Kuzina, G.A. (1991) Gosudarstvennaya politika v oblasti muzeynogo dela v 1917-1941 gg. [The state policy in the field of museum affairs in 19171941]. In: Muzey i vlast' [Museum and Power]. Vol .1. Moscow: NIIK. pp. 96-172.
20. The Archives of the Gatchina State Historical Museum (NVA GDM). File 1276.
21. The Archives of the Gatchina State Historical Museum (NVA GDM). File 1282.
22. The Archives of the Gatchina State Historical Museum (nVA GDm). File 1281.
23. Benois, A.N. (1924) Dnevniki. 26 iyulya 1924 g. [Diaries. July 26, 1924]. [Online] Available from: http://indbooks.in/mirror3.ru/?p=86146 (Accessed: 17th March 2020).
24. Lunacharskiy, A.V. (1982) Ob iskusstve [About art]. Vol. 2. Moscow: Iskusstvo. pp. 179-193.
25. The Archives of the Gatchina State Historical Museum (NVA GDM). File 1279.
26. The Archives of the Gatchina State Historical Museum (nVA GDm). File 1280.
27. The Archives of the Gatchina State Historical Museum (NVA GDM). File 1273.
28. The Archive of the State Hermitage. Fund IV. List 1. File 268.
29. Ryzhenko, I.E. & Farafonova, A.N. (2016) Gatchinskiy dvorets i park: fotoletopis' do 1917 g. [The Gatchina Palace and Park: A photo chronicle before 1917]. St. Petersburg: Liki Rossii.
30. The Archives of the Gatchina State Historical Museum (NVA GDM). File 1402.
Сведения об авторе:
Фомкина Маргарита Игоревна - независимый исследователь (Санкт-Петербург, Россия). E-mail: [email protected] Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Information about the author:
Fomkina Margarita I. - Independent researcher (Saint Petersburg, Russian Federation). E-mail: [email protected] The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 26.06.2020; принята к публикации 01.04.2024 The article was submitted 26.06.2020; accepted for publication 01.04.2024
