CC BY
184
КАРТИНА КАК СВИДЕТЕЛЬ ИСТОРИИ (ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ)
В последние годы значительно вырос интерес к довоенному опыту работы пригородных дворцов-музеев Петербурга-Петрограда, в том числе и Гатчины. Поскольку история ХХ века оказалась печально богата масштабными катаклизмами (прежде всего это социальные потрясения 1917 года и Великая Отечественная война), поэтому неудивительно, что тот промежуток от 1917 до 1941 г., когда царские дворцы превратились в музеи национального масштаба, очень важен в работе современных музеев-заповедников, поскольку до последних лет мы переживаем «вторую музеефикацию», восстанавливая дворцово-парковые комплексы после войны. К истории Гатчинского дворца-музея это, безусловно, относится в наибольшей степени, поскольку реставрация его началась значительно позже, только в середине 1970-х гг.
Очень верно определил характер пригородных историко-бытовых музеев граф Валентин Платонович Зубов, первый директор, который писал: «Музей-дворец есть прежде всего памятник жизни, книжка с картинками, ярче, чем всякие слова, способный воссоздать атмосферу известных эпох, повседневный обиход и все атЫейе... Но самой существенной, самой интересной для нас стороной этого обихода являются произведения искусства, входящие в его состав. Они в своей совокупности свидетельствуют о направлении художественного сознания эпохи. Эти произведения здесь не могут быть величинами самодовлеющими, каждое из них подчинено общей картине»1.
Особая роль в музейной экспозиции Гатчины принадлежала живописи. Сам характер Г атчинского дворца, как он сложился на протяжении
1 Зубов В. П. Докладная записка // Зубов В. П. Страдные годы России. Мюнхен, 1968. С. 163-164.
конца XVIII и всего XIX в., сделал его к 1917 г. фактически музеем исторического портрета2.
Необходимо сказать несколько слов об истории формирования живописного собрания дворца. К сожалению, нам мало что известно о собственной коллекции картин первого владельца, графа Орлова. Уже в это время в Гатчине находилось значительное портретное собрание, составленное в основном из подарков Екатерины II. Интересно отметить, что именно в Гатчинском дворце граф разместил портреты петровской эпохи: так называемых «Шутов» (изображения участников «Всепьянейшего собора Всешутейшего князь-папы» или «Преображенская серия») и просто изображения неизвестных лиц того же времени3.
При Павле I, как в бытность его великим князем, так и императором, коллекции дворца сильно пополнились. Кроме сохранившегося Орловского собрания поступило значительное количество картин из Эрмитажа, подарков императрицы Екатерины II, личных приобретений самого Павла Петровича и его супруги.
При этом важно отметить, что портреты выполняли не только функцию элемента декоративного убранства того или иного интерьера. Порой именно подбор картин для зала, который являлся ключевым в парадноцеремониальном отношении, отражал политические взгляды и пристрастия самого хозяина дворца, Павла I4. Особенно показательна в этом отношении Нижняя Тронная Павла I, где главенствующую роль играл конный портрет Петра I, служивший задником тронного места, и портреты сподвижников царя-преобразователя5. Павел I вполне ясно продемонстрировал как политическую программу, так и личное почитание памяти великого предка. Вспомним, что именно Павел восполнил ту поистине роковую ошибку Петра Великого, который не оставил ясного закона, определяющего порядок престолонаследия. В личных комнатах Павла Петровича подбор портретов так же весьма показателен: несколько изображений Генриха IV Наваррского, Карла XII Шведского,
2 Шукурова А. Э. Картинное убранство комнат Павла I в Гатчине // Родина. 2011. № 7. С. 38-40.
3 Макаров В. К. Один из портретов петровского времени «Нептун». 1926 г. // НВА ГМЗ «Гатчина». Д. 2.
4 Шукурова А. Э. Картинное убранство комнат. С. 42.
5 Гатчинский дворец. Интерьеры императорской резиденции в акварелях и фотографиях XIX - начала хХ века. СПб., 2007. С. 48-49.
Петра I, Петра III и, что красноречиво само по себе, ни одного изображения матери, императрицы Екатерины II6.
Целенаправленное формирование портретных галерей в Г атчинском дворце начнется в середине XIX в. при Николае I. Арсенальное каре в результате перестройки под руководством архитектора Р. И. Кузьмина в 1850-е гг. стало отдельным жилищем для разросшейся императорской семьи. В этой части дворца появляются интерьеры, в убранстве которых главенствующую роль стали играть именно портреты. Прежде всего это галереи: Готическая, Китайская галереи и Портретная галерея в бельэтаже около Театра.
Судить о количестве и структуре этого огромного собрания мы можем, во-первых, по дворцовым описям разных лет, во-вторых, по акварелям Э. Гау и фотофиксации начала ХХ в. и предвоенных лет.
На стенах Китайской галереи, среди бесчисленных произведений китайского и японского декоративно-прикладного искусства были представлены портреты членов правящей династии — от первых Романовых до Павла I — и представителей высшей аристократии (всего 102 портрета). Здесь можно было полюбоваться работами прославленных художников, таких как Д. Г. Левицкий, В. Л. Боровиковский, И. П. Аргунов, А. П. Антропов, И. Б. Лампи-ст. При Александре III Китайская галерея играла очень важную роль в придворном церемониале, поскольку примыкала к Приемным императора.
Готическая галерея находилась на первом этаже Арсенального каре около покоев Николая I и его супруги. Более скромная по отделке, она украшена, кроме фарфоровых восточных ваз, портретами представителей высшего чиновничества и генералитета империи (всего 52 портрета).
К сожалению, у нас не осталось никаких иконографических материалов по Портретной галерее бельэтажа Арсенального каре. А между тем, она была самой обширной как по количеству (156 портретов), так и по разнообразию представленных «исторических персон»: наряду с изображениями наиболее знатных русских вельмож, начиная с эпохи Петра I, стены галереи были увешаны портретами представителей правящих домов Европы, прежде всего Великобритании, Франции, Австрии, Швеции.
6 Астаховская С. А., Шукурова А. Э. Гатчинский дворец. Страницы истории музея. СПб., 2007. С. 77-86.
Кроме галерей большие парадные портреты украшали и лестницы, примыкавшие к императорским покоям. На Лестнице императрицы Александры Федоровны можно было полюбоваться не только великолепными изображениями в рост европейских монархов, но и увидеть весьма интересные картины, полученные в качестве дипломатических подарков: первого адмирала США Дэвида Глазго Фарагута и короля Гавайских (Сандвичевых) островов Лот Камехамса. Медвежья же лестница (или Лестница Их Величеств) была украшена тремя грандиозными конными портретами: два из них, кисти В. Эриксена, представляли графов Григория Орлова и его брата, Алексея Орлова-Чесменского, на Карусели 1766 г. (ныне в Государственном Эрмитаже), третий — работы знаменитого О. Верне «Царскосельская карусель 1842 года» (ныне в ГМЗ «Царское Село»).
Нужно еще раз подчеркнуть - собрание портретов в Г атчине начало формироваться целенаправленно, в первую очередь, по инициативе самого Николая I. На протяжении середины - второй половины XIX в. по Высочайшему распоряжению картины доставлялись из Мраморного, Таврического, Английского и других дворцов. В Гатчине оказалась значительная часть портретов из знаменитой коллекции Чесменского дворца.
Кажется важным выделить в этой поистине грандиозной работе несколько ключевых моментов. С одной стороны, естественно будет увидеть в Гатчинском портретном собрании «галерею предков», столь органичную для феодального сознания, будь то замок европейского аристократа или усадьба русского помещика. С другой — оно являлось символическим выражением самоощущения Российского императорского дома как неотъемлемой части семьи правящих династий Европы.
По всей видимости, потребность осмыслить свое историческое прошлое через его иконографическую, «портретную» составляющую назревала в образованном обществе. В начале ХХ в. появляются знаковые вехи этого процесса, во многом определившие направление развития русской культуры. Это, во-первых, «Собрание гравированных русских портретов», изданное великим князем Николаем Михайловичем. И во-вторых, весьма показательно, что именно портреты Гатчинского дворца составили основу, пожалуй, самого масштабного выставочного «проекта» дореволюционной России — знаменитой Таврической портретной выставки 1905 г., организованной С. Дягилевым.
После Февральской революции 1917 г. начался процесс музеефика-ции пригородных дворцов Петрограда, Петергофа, Царского Села, Павловска, Гатчины7.
На протяжении 1920-х гг. шло бурное обсуждение пути музеефика-ции каждого из них. Особый характер Гатчины сразу подметил первый нарком просвещения молодой Советской республики Анатолий Васильевич Луначарский, который писал так: «Гатчина богата изумительными портретами самых различных стилей и эпох, богата до отказа, можно сказать, до странности богата»8. Эту же точку зрения наиболее полно озвучил Александр Николаевич Бенуа в своем докладе на Музейной конференции в 1924 г. По его словам, «сама Гатчина являет прекрасную раму для подобных собраний»9. При этом не возникло ни малейших сомнений в том, что Гатчинский дворец должен стать именно «портретным музеем».
Таким образом, в начале 1920-х гг. был выработан четкий план музеефикации Гатчинского дворца, согласно которому следовало максимально развить специфику Гатчинского дворца: сохранить наиболее ценные исторические архитектурно-декоративные комплексы Центрального корпуса и Арсенального каре, а также максимально расширить экспозицию произведений искусств (живописи и ДПИ) из фондов музея, в первую очередь — исторических портретов. Причем, важно заметить, предполагалось, что упор будет сделан не столько на художественном, сколько именно на историко-иконографическом аспекте портретного собрания.
По планам первого главного хранителя дворца-музея, Владимира Кузьмича Макарова (1885-1970), планировалось устроить «постоянную портретную выставку», где было бы максимально представлено развитие не только отечественного, но и европейского портретного искусства. Были подготовлены списки картин, предполагавшейся экспозиции (в бельэтаже Арсенального каре и на 3 этаже Центрального корпуса), включавшие более 500 полотен10.
7 Третьяков Н. С. У истоков музея в Гатчинском дворце // Гатчина. Императорский дворец. Третье столетие истории. СПб., 1994. С. 369-374.
8 Луначарский А. В. Почему мы охраняем дворцы Романовых. Путевые заметки // Луначарский А. В. Собрание сочинений. Об искусстве. Т. II. М., 1967. С. 177.
9Бенуа А. Н. Дворцы-музеи // «Александр Бенуа размышляет...». Сборник статей и писем / Подготовка издания, вступительная статья и комментарии И. С. Зиль-берштейна и А. Н. Савинова. М., 1968. С. 28.
10 Шукурова А. Э. Первые планы музеефикации Гатчинского дворца (1917-1925) // Памятник архитектуры — от дворца к музею. Сборник статей по материалам
Интересно, что ради того, чтобы выявить «историческое» своеобразие Гатчины, В. К. Макаров шел на то, чтобы вторгнуться в интерьеры парадных и жилых интерьеров ХУПІ-ХІХ вв. Самый яркий пример, который иллюстрирует этот смелый экспозиционный шаг — изменение убранства Аванзала (арх. А. Ринальди, В. Бренна). Макаров дополнил декор зала портретом императора Павла I в костюме гроссмейстера Мальтийского ордена, кисти Сальватора Тончи. Шаг В. К. Макарова был спорным с точки зрения сохранения «чистоты стиля», но, несомненно, выигрышен как экспозиционный ход. Сравнить вид зала до и после можно по фотографиям 1903 г. и 1930-х гг.11
Изменения в сложившийся декор залов не всегда вносились по своей воле, не ради решения специальных экспозиционных задач. Особенно наглядно это видно на примере Тронной Марии Федоровны. Это, пожалуй, один из самых эффектных парадных залов, где ведущую роль в убранстве играли именно произведения живописи. Первоначально на этом месте была Китайская гостиная Григория Орлова, об отделке которой судить можно только по косвенным данным, потом — Картинная
комната12.
Картины западноевропейских мастеров ХУІ-ХУІІІ вв. выигрышно выделялись на фоне стен, затянутых малиновым сукном. На протяжении ХІХ в. состав картинного убранства незначительно менялся, но общее количество полотен оставалось одним и тем же13. Здесь были собраны не только полотна из собрания графа Г. Орлова, но и собственные приобретения Павла І, подарки Екатерины ІІ сыну и невестке. Можно сказать, что картины в Тронной Марии Федоровны являлись в полной мере «отражением» формирования собрания Императорского Эрмитажа, поскольку картины, представленные здесь, были из коллекций Л. А. Кроза де Тьера, Ф. Троншена, лорда Р. Уолпола. В результате выдач в центральные музеи (прежде всего — в Эрмитаж) из Тронной Марии Федоровны выбыло 19 полотен, которые были заменены 16 картинами. Особенно большой урон был нанесен изъятием в 1920 г. портретов придворного ювелира Саксонского
научно-практической конференции ГМЗ «Петергоф». (Проблемы сохранения культурного наследия. ХХІ век. ІІІ). СПб., 2013. С. 221-222.
11 Астаховская С. А., Шукурова А. Э. Гатчинский дворец. С. 24-25.
12 Спащанский А. Н. Григорий Орлов и Гатчина: История фаворита императрицы и его загородной резиденции. СПб., 2010. С. 102.
13 Гафифуллин Р. Р. Тронная Марии Федоровны. Историческая коллекция живописи. Историческая справка. 1989 г. // НВА ГМЗ «Гатчина». Д. 974.
237
курфюрста М. Динглингера и его жены14. Эти полотна обрамляли каминное зеркало, и подобрать замену парным портретам было нелегко. Как нам представляется, сотрудникам дворца удалось решить эту проблему, разместив по обе стороны камина портреты английских королей Вильгельма III и Георга I кисти Г. Неллера. Эта замена хорошо заметна, если сравнить акварель Э. Гау15 и фотофиксацию 1938-1939 гг.16 Тем более кажется невероятным, что и в 1932 г. Эрмитаж присылает «заявку» на эти портреты, которые и так стоят в «списке» «Антиквариата» на продажу17.
В залах Арсенального каре прекрасно сохранившиеся комплексы жилых и парадных помещений времени Николая I, Александра II и Александра III давали широчайшую возможность для построения экспозиции. Это нашло отражение и в специальной литературе 1920-х гг., например, в работе Ф. И. Шмита «Музейное дело. Вопросы экспозиции»18. В частности, интересно сравнить предложения Ф. И. Шмита и реально существовавшие в середине 1920-х гг. выставки в этих интерьерах. По мнению Шмита, мемориальных комнат Николая I вполне достаточно в Петергофе и в Гатчинском дворце, следовательно, нужно сделать акцент на портретах деятелей Александровской и Николаевской эпох, и кульминацией рассказа должен был стать Большой Военный кабинет Николая I и огромное полотно кисти австрийского художника И.Б. Лампи-мл. «Павел I со свитой»19. То есть, автором вполне осознавалась сила воздействия портрета на зрителя. И в самом деле, в середине 1920-х гг. в комнатах Николая I была организована выставка, посвященная Николаевской эпохи. Гостиную и Большой кабинет Александры Федоровны, а также прилегающие к ним помещения были преобразованы в «лекторий» и «зал с диапозитивами», в которых вполне в духе времени были расположены наряду с инсталляциями, макетами и плакатами, композиции из портретов. Все осенялось надписью, задававшей общий тон выставке: «Он 30 лет калечил Россию, с целью погубить ее». Главный идеологический акцент
14 Архив ГЭ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 158. Л. 2.
15 Гатчинский дворец. Интерьеры. С. 30-31.
16 Астаховская С. А., Шукурова А. Э. Гатчинский дворец. С. 54, 56-57.
17 Балаева С. Н. Записки хранителя Гатчинского дворца. Дневник. Статьи. СПб., 2005. С. 51.
18 Шмит Ф. И. Музейное дело. Вопросы экспозиции. Л., 1929.
19 Гатчинский дворец Интерьеры. С. 71.
был выделен «императорским троном» с сатирической фигурой-мундиром и поверженными царскими регалиями20.
К сожалению, пока не удалось обнаружить официальных документов о подготовке этой выставки, фотофиксация так же очень фрагментарна. Отдельные сведения можно найти в уже цитированных «Дневниках» С.
Н. Балаевой. По все видимости, автором экспозиции являлась Кира Федоровна Асаевич. В материалах по разработке методики экскурсий сохранился документ, который, вероятно, является подготовительным материалом к брошюре-путеводителю по экспозиции комнат Николая I в Арсенальном каре. Сопоставление с записями в «Дневнике» С. Н. Балаевой дает возможность предположить, что эта статья К. Ф. Асаевич, которая обсуждалась на заседании научной части 7 мая 1931 года: «.читаются статьи Асаевич и Брандта. Обе к переработке»21. Статью К. Ф. Асаевич издать не успели, во всяком случае, она уволилась из ГДМ в сентябре 1931 г.22 Тем не менее, статья подверглась доработке. Об этом свидетельствуют поправки и пометки, также в тексте встречаются просьбы к редактору выверить цитаты.
На первой странице рукой Серафимы Николаевны подписано: «Асаевич Николай I в Гатчине 1928-1929»23. Это машинописный текст, несколько листов которого утрачено. По всей видимости, портреты в экспозиции использовались обильно, причем играли не только статичную роль образца иконографии того или иного исторического лица, но и само их расположение призвано было дополнить экспрессией основную идею — загнивание николаевско-феодальной России.
Во «Вводных кабинетах» были представлены портреты деятелей Александровской эпохи: самого императора Александра I, Л. А. Нарышкина, Н. Н. Новосильцева, А. Г. Строганова, М. М. Сперанского, военачальников Отечественной войны 1812 года М. И. Кутузова, М. Б. Барклая-де-Толли.
В коронационной комнате — портреты Николая I и императрицы Александры Федоровны, а также портреты шефа корпуса жандармов при Николае I графа А. Ф. Орлова и герцога А. Веллингтона, который пред-
20 Астаховская С. А., Шукурова А. Э. Гатчинский дворец. С. 125-127.
21 Балаева С. Н. Записки хранителя. С. 42.
22 Там же. С. 47.
23 «Методическая разработка экскурсий по Гатчинскому дворцу» 1937 г. // Научно-вспомогательный архив ГМЗ «Гатчина». Д . 379. Л. 90.
ставлял Британскую империю на бракосочетании русского наследника и прусской принцессы. В зале-лектории экспонировалось 18 портретов Николая I разных возрастов, сейчас это представляется недосягаемым иконографическим «богатством», поскольку даже из 27 переживших войну портретов Николая I в собрании ГМЗ «Гатчина» есть только 2, и среди них нет изображений императора в зрелом возрасте24.
В комнате «Аппарата» — целая галерея приближенных Николая I: граф В. Ф. Адлеберг, князь П. М. Волконский, граф Е. Ф. Канкрин, граф А. Ф. Орлов, граф В. Н. Панин, а также генерал И. И. Дибич.
Характерно, что среди сотрудников научного отдела не было единодушия. Так, например, В. М. Глинка (в будущем — сотрудник Русского отдела Государственного Эрмитажа) беспощадно критиковал эту экспо-зицию25. Нужно отдать должное нашим коллегам-предшественникам, что при первой же возможности смягчения идеологического контроля, примерно в 1930-1931 гг., экспозиция в комнатах Николая I и Александры Федоровны вернулась к своему историческому облику.
Комнатам Александра II и Марии Александровны повезло больше. Все картинное убранство апартаментов императора было сохранено по состоянию на конец XIX в. В комнатах Марии Александровны часть картин из личной коллекции императрицы была заменена на портреты членов семьи Романовых. С одной стороны, это облегчало рассказ об обитателях дворца, с другой — позволяло показать характерные направления развития русской и европейской живописи во второй половине XIX в.
Широко использовались портреты и в выставках декоративно-прикладного искусства, например, в «Выставке придворного костюма», которая находилась в бельэтаже Арсенального каре, в трех залах, между Мраморной лестницей и Приемным кабинетом Александра III.
Экспозиция была открыта летом 1940 г.26 В «Дневниках» С. Н. Балаевой первое упоминание о выставке костюма относится к 24 августа 1940 г.: «Составление паспорта I комнаты выставки костюмов»27. И на протяжении августа 1940 г. - июня 1941 г. идет кропотливая работа над экспозицией, включающая штудирование литературы, работу над статьей
24 Шукурова А. Э. Состояние коллекции живописи ГДМ на 1941 год. Краткая историческая справка // НВА ГМЗ «Гатчина». Д. 2637. Л. 16.
25 Балаева С. Н. Записки хранителя. С. 42.
26 Помарнацкий А. В. Гатчинский дворец-музей и парк. Л. ,1940. С. 66.
27 Балаева С. Н. Записки хранителя. С. 66.
и паспортами экспозиции, консультации с коллегами из других музеев и т. д. Однако 16 и 17 ноября выставка костюмов была разобрана, вероятно, из-за опасений за сохранность вещей по причине избыточно высокой влажности и низкой температуры. Весной 1941 г. выставка была возобновлена. Портреты XVIII и XIX вв., подобранные сотрудниками музея, составляли замечательный фон для изысканных придворных туалетов, как писал А. В. Помарнацкий: «Портреты работы Мейтенса, Марона, Бреда, Токе и др. дополняют костюмные экспонаты и показывают костюм “в действии”»28.
В основном полотна были подобраны в Портретном фонде, большая часть ранее находилась в Портретной галерее бельэтажа Арсенального каре, а два портрета были перемещены сюда из Китайской галереи.
И в таком русле шла целенаправленная работа в течение середины 1920-х - 30-х гг. Следует отметить особый вклад в формирование и изучение художественных сокровищ музея главного хранителя С. Н. Балаевой и заведующего отделом XIX в., а затем и заместителя директора по научной части Ю. В. Смирнова. В эти годы картинное собрание пополнялось только портретами, поступившими из Музейного фонда и через Эрмитаж и Русский музей. Таким образом, в Гатчину поступили национализированные собрания дворянских семейств, например, Дурново, Казнаковых, Вороновых-Дашковых и других.
К сожалению, из-за того, что Кухонное каре полностью, а Арсенальное каре частично были переданы Военному ведомству, планы по их полной музеефикации не были осуществлены. Была полностью демонтирована Портретная галерея бельэтажа Арсенального каре, обе лестницы, коридор в Антресолях. Значительная часть наиболее выдающихся произведений искусства была передана в центральные музеи. Так, например, в конце 1920-х гг. «Преображенская серия» была передана в Русский музей и Третьяковскую галерею.
Экспозиция портретной живописи была развернута только на третьем этаже Центрального корпуса — 150 картин в 10 залах. Выставка была построена в основном по хронологическому принципу с небольшими отступлениями, продиктованными и традицией (первый зал, отданный историческому пейзажу), и экспозиционными задачами - так, большеформатные полотна, представленные в Желтом зале, уже упоми-
28 Помарнацкий А. В. Гатчинский дворец-музей. С. 67.
241
навшиеся выше портреты братьев Орловых, невольно задают тон всей экспозиции и «держат» ее.
В период с 1917 по 1941 г. структура собрания живописи Гатчинского дворца, несомненно, изменилась. Доминирующую роль в ней стала играть именно «портретная» составляющая: по данным на 1914 год в собрании дворца-музея хранилось 1414 портретов. В период Великой Отечественной войны из них сохранилось 1327 полотен. И можно только очень пожалеть, что в настоящее время в фондах ГМЗ «Гатчина» хранится лишь 270 картин из исторического собрания.
Поэтому сейчас для сотрудников научно-фондового отдела ГМЗ «Гатчина» изучение довоенного опыта работы по музеефикации дворца представляет не только академический интерес. Для нас, как никогда, актуален именно исторический аспект этого процесса, если можно так выразиться — источниковедческий. И возможно, не самые блестящие образцы той или иной школы, направления и т. д. в совокупности представляют собой ценный источник по изучению вкусов владельцев, быта эпохи. И тогда сама по себе картина — как предмет коллекционирования, как свидетель исторических событий — становится предметом научного изучения.
Но как показать зрителю эту сокровенную, скрытую от публики сторону жизни картины? Из опыта работы научно-фондового отдела ГМЗ «Гатчина», думаю, наиболее интересны для коллег три проекта последних лет, связанных именно с тематикой бытования картин, два из которых больше лекционные, третий — выставочный.
1. Лекции на экспозиции. В выходные дни в летний период в ГМЗ «Гатчина» проводились специальные лекции хранителей, которые были приурочены или к какой-то памятной дате, или касались того или иного исторического деятеля, связанного с историей дворца. Так, в 2011 г. в честь дня рождения Николая I в Чесменской галерее была проведена лекция о личной коллекции живописи императора в Гатчинском дворце. Именно свободная форма рассказа дала возможность показать «вживую» картины, которые не экспонировались с довоенных лет: произведения из личной коллекции императора — работы немецких художников «Перенесение знамен в Пирмассене» и «Гессенский манеж», портреты генералов 1812 года кисти Дж. Доу. Это позволило оценить личность самого Николая I, рассказать о его собрании картин, его роли как хозяина Г атчинского дворца, рассказать о характерной маркировке Николаевской коллекции. В
2012 г. в Гатчинском дворце отмечался День хранителя, а также был проведен рассказ о картинах, представленных в Тронной Марии Федоровны. с показом тыльной стороны живописной доски, что позволило проиллюстрировать этапы формирования коллекции картин Павла Петровича великокняжеского и императорского периода, их бытования в XIX в. и в музейный довоенный период. В том же году прозвучал и рассказ-лекция об императрице Марии Александровне как о хозяйке Г атчинского дворца.
2. Выставка одного экспоната. Сейчас это довольно популярный выставочный формат почти во всех музеях, поскольку он позволяет сфокусировать внимание зрителя на каких-то особенностях музейного предмета, который трудно показать в режиме постоянной экспозиции. В 2011-2012 гг. в ГМЗ «Гатчина» прошла выставка «И сходством Государь был поражен.», на которой публике был представлен портрет князя П. М. Волконского кисти Дж. Доу. Акцент был сделан на тыльную сторону картины с надписью: «Первый портретъ написанный во время Ахенскаго Конгресса, для Военной Галереи Зимняго Дворца отъ быв-шаго въ 1821 мъ, 1822 мъ, 1823 мъ, и 1824 мъ годахъ Адъютантомъ Н. Д. Черткова». То есть, фактически эта выставка дала возможность вокруг одной картины показать «начало» знаменитой Галереи 1812 года, известной каждому жителю России, которая стала главным памятником Первой Отечественной войны.
Информация о статье
УДК 75.051
Автор: Шукурова Айсулу Эркиновна, старший научный сотрудник, ГМЗ «Гатчина», главный хранитель фонда живописи , e-mail: ais.shukurova@yandex.ru.
Название: Картина как свидетель Истории (опыт осмысления)
Аннотация: Статья посвящена историко-культурному обзору коллекции исторической живописи XIX века, происходящей из фондов Гатчинского дворца-музея. Автор приходит к заключению о дидактической роли философского осмысления указанных памятников, что находит свое применение в таких проектах как «Выставка одного экспоната» и лекциях на экспозиции.
Ключевые слова: русская живопись XIX века, Гатчина, философия искусства
Information about the article
Author: Shukurova Ajsulu Jerkinovna, Senior Researcher The State museum «Gatchina», main
curator of painting collection , e-mail: ais.shukurova@yandex.ru
Title: The Painting as a witness to history (the experience of understanding).
Summary: The article is devoted to the historical and cultural review of the collection of historical paintings of the XIX century from the Gatchina Palace Museum. The author comes to
the conclusion about the didactic role of philosophical understanding of these paintings, which
finds its application in projects such as «The exhibition of the one showpiece» and lectures at the
exposition.
Keywords: Russian paintings of XIX c., Gatchina, Philosophy of Art
Список литературы
1. Астаховская С. А., Шукурова А. Э. Гатчинский дворец. Страницы истории музея. Санкт-Петербург, 2007. С. 24-127.
2. Балаева С. Н. Записки хранителя Гатчинского дворца. Дневник. Статьи. Санкт-Петербург, 2005. С. 42-66.
3. Бенуа А. Н. Дворцы-музеи //«Александр Бенуа размышляет.». Сборник статей и писем / Подготовка издания, вступительная статья и комментарии И. С. Зильберштейна и А. Н. Савинова. Москва, 1968. С. 28.
4. Гатчинский дворец. Интерьеры императорской резиденции в акварелях и фотографиях XIX - начала ХХ века. Санкт-Петербург, 2007. С. 30-71.
5. Гафифуллин Р. Р. Тронная Марии Федоровны. Историческая коллекция живописи. Историческая справка. 1989 г. // НВА ГМЗ «Гатчина». Д. 974.
6. Зубов В. П. Докладная записка // Зубов В. П. Страдные годы России. Мюнхен, 1968. С. 163-164.
7. Курбатов В. Я. Гатчина. Ленинград, 1925. 80 с.
8. Луначарский А. В. Почему мы охраняем дворцы Романовых. Путевые заметки // Луначарский А. В. Собрание сочинений. Об искусстве. Т. II. Москва, 1967. С. 177.
9. Макаров В. К. Один из портретов петровского времени «Нептун». 1926 г. // НВА ГМЗ «Гатчина». Д. 2.
10. «Методическая разработка экскурсий по Гатчинскому дворцу» 1937 г. // Научно-вспомогательный архив ГМЗ «Гатчина». Д. 379. Л. 90.
11. Помарнацкий А. В. Гатчинский дворец-музей и парк. Ленинград,1940. С. 66-67.
12. Смирнов С. С. К вопросу об изучении музейных вещей. 1939 г. // НВА ГМЗ «Гатчина». Д. 2.
13. Спащанский А. Н. Григорий Орлов и Гатчина: История фаворита императрицы и его загородной резиденции. Санкт-Петербург, 2010. С. 102.
14. Третьяков Н. С. У истоков музея в Гатчинском дворце // Гатчина. Императорский дворец. Третье столетие истории. Санкт-Петербург, 1994. С. 369-374.
15. Шмит Ф. И. Музейное дело. Вопросы экспозиции. Ленинград, 1929. 85 с.
16. Шукурова А. Э. Картинное убранство комнат Павла I в Гатчине // Родина. 2011. № 7.
С. 38-42.
17. Шукурова А. Э. Первые планы музеефикации Гатчинского дворца (1917-1925) // Памятник архитектуры — от дворца к музею. Сборник статей по материалам научно-практической конференции ГМЗ «Петергоф». (Проблемы сохранения культурного наследия. XXI век. III). Санкт-Петербург, 2013. С. 221-222.
18. Шукурова А. Э. «Портретный музей»: Несбывшиеся планы // Музей. 2012. № 4.
19. Шукурова А. Э. Состояние коллекции живописи ГДМ на 1941 год. Краткая историческая справка // НВА ГМЗ «Гатчина». Д. 2637. Л. 16.
References:
1. Astahovskaja S. A., Shukurova A. Je. Gatchinskij dvorec. Stranicy istorii muzeja. Sankt-Peter-burg, 2007. S. 24-127.
2. Balaeva S. N. Zapiski hranitelja Gatchinskogo dvorca. Dnevnik. Stat‘i. Sankt-Peterburg, 2005. S. 42-66.
3. Benua A. N. Dvorcy-muzei, in «Aleksandr Benua razmyshljaet...». Sbornik statej i pisem / Podgotovka izdanija, vstupitel‘naja stat‘ja i kommentarii I. S. Zil‘bershtejna i A. N. Savinova. Moskva, 1968. S. 28.
4. Gatchinskij dvorec. Inter'ery imperatorskoj rezidencii v akvareljah i fotografijahXIX — nachala XXveka. Sankt-Peterburg, 2007. S. 30-71.
5. Gafifullin R. R. Tronnaja Marii Fedorovny. Istoricheskaja kollekcija zhivopisi. Istoricheskaja spravka. 1989 g., in NVA GMZ «Gatchina». D. 974.
6. Zubov V. P. Dokladnaja zapiska, in Zubov V. P. Stradnye gody Rossii. Mjunhen, 1968.
S. 163-164.
7. Kurbatov V. Ja. Gatchina. Leningrad, 1925. 80 s.
8. Lunacharskij A. V. Pochemu my ohranjaem dvorcy Romanovyh. Putevye zametki, in Luna-charskij A. V. Sobranie sochinenij. Ob iskusstve. T. II. Moskva, 1967. S. 177.
9. Makarov V. K. Odin iz portretov petrovskogo vremeni «Neptun». 1926 g., in NVA GMZ
«Gatchina». D. 2.
10. «Metodicheskaja razrabotka jekskursij po Gatchinskomu dvorcu» 1937 g., in Nauchno-vspomogatel'nyj arhiv GMZ «Gatchina». D. 379. L. 90.
11. Pomarnackij A. V. Gatchinskij dvorec-muzej i park. Leningrad,1940. S. 66-67.
12. Smirnov S. S. K voprosu ob izuchenii muzejnyh veshhej. 1939 g., in NVA GMZ «Gatchina».
D. 2.
13. Spashhanskij A. N. Grigorij Orlov i Gatchina: Istorija favorita imperatricy i ego zagorodnoj rezidencii. Sankt-Peterburg, 2010. S. 102.
14. Tret‘jakov N. S. U istokov muzeja v Gatchinskom dvorce, in Gatchina. Imperatorskij dvorec. Tret‘e stoletie istorii. Sankt-Peterburg, 1994. S. 369-374.
15. Shmit F. I. Muzejnoe delo. Voprosy ekspozicii. Leningrad, 1929. 85 s.
16. Shukurova A. Je. Kartinnoe ubranstvo komnat Pavla I v Gatchine, in Rodina. 2011. № 7.
S. 38-42.
17. Shukurova A. Je. Pervye plany muzeefikacii Gatchinskogo dvorca (1917-1925), in Pamjatnik arhitektury — ot dvorca k muzeju. Sbornik statej po materialam nauchno-prakticheskoj kon-ferencii GMZ «Petergof». (Problemy sohranenija kul‘turnogo nasledija. XXI vek. III). Sankt-Peterburg, 2013. S. 221-222.
18. Shukurova A. Je. «Portretnyj muzej»: Nesbyvshiesja plany , in Muzej. 2012. № 4.
19. Shukurova A. Je. Sostojanie kollekcii zhivopisi GDM na 1941 god. Kratkaja istoricheskaja spravka, in NVA GMZ «Gatchina». D. 2637. L. 16.
