CC BY
126
12. Лангер С. Философия в новом ключе: исследование символики разума, ритуала и искусства. М.: Республика, 2000. 287 с.
13. Чешев В. В. Процесс или социогенез // Восток: альманах. 2004. Вып. № 1 (13) // URL: http://www.situation. ru/app/j_artp_282.htm (дата обращения: 12.10.2105).
14. Нечипуренко В. Н. Ритуал: генезис социального бытия и формирование субъективности: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Ростов н/Д., 2002. 36 с.
© Кордас О. М., 2015
УДК 101.1
СУДЬБА ЭСТЕЗИСА В ФИЛОСОФИИ: ОТ АНТИЧНОСТИ ДО ПОСТМОДЕРНИЗМА
В статье рассматривается тип философствования, отличительным признаком которого является эстетический компонент философского дискурса или эстезис. Выделяются онтологическая и гносеологическая линии трактовки эсте-зиса в философии, а также постмодернистская негативная и позитивная версии эстезиса.
Ключевые слова: философия, эстетика, эстезис, эстетика мышления, эстетизация, постмодернистская философия.
H. r. KpacHonpoBa N. G. Krasnoyarova
THE FATE OF ESTHESIS IN PHILOSOPHY: FROM ANTIQUITY TO POSTMODERNISM
The article discusses the type of philosophizing, distinctive feature of which is the aesthetic component of the philosophical discourse or esthesis. There are ontological and epistemological lines of interpretation of esthesis in philosophy, as well as postmodern negative and positive versions of esthesis.
Keywords: philosophy, aesthetics, esthesis, aesthetics of thinking, aestheticization, postmodern philosophy.
Социальные и духовные изменения в мире и в нашей стране в течение последних десятилетий поставили вопрос о невозможности существования философии в прежнем, устойчивом сциентистском или идеологически заостренном качестве. Сегодня тип философии и философствования как самосознания эпохи можно уловить и выразить не через жесткое противопоставление теоретической и иных форм духовной деятельности, а во взаимосвязи и взаимодействии с эстетической, этической, религиозной разновидностями этой деятельности. Со времен А. Баумгартена и И. Канта философия осознала необходимость эстетики для воссоздания целостной картины мира. Но сегодня философия, можно утверждать, не столько остро нуждается в специализированной эстетической теории как особой разновидности философствования, сколько в присутствии эстетического в философии в целом. Современная философия берет на себя предназначение эстетического типа философствования и обретает форму эстезиса. Древнегреческое слово «эстезис» (ощущение, чувство) как самостоятельное понятие стало широко употребляться в философии сравнительно недавно. Эстетическое как богатство выявленных смыслов обнаруживает значимость формы (внешнего облика), выражающей построение, организованность и упорядоченность содержания объекта. Уникальность и выразительность формы определяет эмоционально-чувственный, мгновенный, интуитивный прорыв субъекта к содержанию, открытие тех смыслов в нем, которые представляют содержание целостно, без расчленения на составляющие его части. В интуитивном постижении целого - сущность направленности сознания субъекта эстетического отношения. Эстезисом сегодня называют специфический тип современной философии, признаком которого является эстетический эффект философского дискурса, усилива-
ющий или ослабляющий философию как опыт мышления в прозрении бытия и превращающий философский текст в эстетический феномен.
Эстетическое было всегда вплетено в систему философских размышлений. Античная философия началась с осмысления чувственно-материального космоса, организованного по принципам гармонии, что позволяло, по мнению А. Ф. Лосева, определять ее как «эстетику бытия». Из текстов древнегреческих философов следует, что поиски эстетического велись, как правило, в онтологической сфере. Первая значимая эстетическая характеристика космоса и осознание эстетического опыта - у пифагорейцев: космос организован по принципу музыкальной гармонии, а человеческая музыка подражает «музыке небесных сфер» и, резонируя с душой, вводит ее в некий глобальный резонанс с космосом. Душа через радость музыкального уподобления космосу постигает его законы («подобное познается подобным»). И в дальнейшем в онтологических исканиях философии в основные структурные закономерности бытия попадали и собственно эстетические законы.
Эстезис Средневековья продолжал онтологическую линию: показателем бытийственности мира является то, что он есть символ божественной красоты. Весь Универсум (включая и социум) рассматривается в качестве иерархической системы восхождения человека к Богу и передачи высшего знания от Бога к человеку в форме световых озарений, поступенчатого «светодаяния» (Псевдо-Дионисий Ареопагит).
У Шеллинга, благодаря эстетике, мир представим как произведение и понимаем во всей полноте своего бытия. Гегель включил эстетику в свою систему в качестве конкретного этапа становления абсолютной идеи.
Гносеологическая трактовка эстезиса обозначена философией как специфическое чувственное знание (А. Баумгар-тен). Платон в «Государстве» описывает такой способ познания чистого бытия, который дается только философам: идея Блага (образ абсолютного бытия) может быть дана человеку в мгновенном озарении. Это - созерцание как акт узнавания, дающее своеобразное ощущение субъекту, что знание уже есть, хотя знание в форме понятия еще отсутствует. Формой подобного знания является сопереживание ясности порядка или формы существования (совершенства, завершенности, целостности, полноты, простоты, или красоты). В иерархии способностей души подобная способность прозрения стоит выше всех. Аристотель также обосновывает в «Метафизике» особую форму знания, называемую им «первой философией», предмет которой прямо дан только в непосредственном созерцании, когда своеобразным «духовным зрением» обнаруживается очевидность и ясность сущего. Без этого непосредственного (эстетического) постижения невозможно решение дальнейшей исследовательской аналитической задачи познания сущего как такового.
Гносеологическая трактовка эстезиса подробно разработана И. Кантом, который поставил вопрос о специфике эстетического в ряду других разновидностей единого разума, о необходимости, несводимости и неподчиненности эстетического другим видам познания. Эстетическое у Канта не дополнение или украшение теоретического знания, но то, что присуще ему в самой его основе. Знание - вывод из кантовского анализа процесса познания - по природе своей эстетично.
Чувственное восприятие, согласно Канту, не содержит в себе представления о какой-либо связи, единстве. Между чувственностью и рассудком в процессе познания представлена сфера эстетического, вносящая ясность в мышление «посредством созерцаний» в отличие от дискурсивной (логической) ясности «посредством понятий» [1, с. 79].
Созерцание у Канта делится на чистое созерцание и эмпирическое созерцание. Чистое созерцание - это априорные знания о предметах, т. е. чистая их форма: предшествующие эмпирическому созерцанию видимость, фигура, контур, схема, модель предметов возможного опыта. Категории применяются для познания вещей постольку, поскольку эти вещи присутствуют на уровне чистого созерцания как предметы возможного опыта. «Так, эмпирическое понятие тарелки однородно с чистым геометрическим понятием круга, так как круглость, которая в понятии тарелки мыслится, в чистом геометрическом понятии созерцается» [1, с. 220]. Эстезис как исходная установка познания и мышления в целом - это необходимость воспроизвести в сознании возможность предмета, то, что в ощущениях не дано, но может существовать в неких идеальных, изобретенных ситуациях или схемах. Схема отличается от образа: «образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения, а схема чувственных понятий (как фигур в пространстве) есть продукт и как бы монограмма чистой способности воображения a priori; прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможными образы» [1, с. 223]. Схематизм, по сути, и есть искомый эстезис как одно из основоположений познания и знания, представляющее
конструирование эмпирического созерцания в его оформ-ленности, размерности, своей проективной направленностью неисчерпаемый в эмпирическом опыте и не выразимый в категориях рассудка. «Этот схематизм нашего рассудка в отношении явлений и их чистой формы есть скрытое в глубине человеческой души искусство, настоящие приемы которого нам вряд ли когда-либо удастся угадать у природы и раскрыть» [1, с. 222].
В Новое время вещь становится массовым продуктом промышленного производства и лишается своей индивидуальности: вещь как предмет удовлетворения потребностей становится знаком выполняемых ею функций, теряет свое лицо, заменяемое этикеткой. Для того чтобы увидеть ее лицо, необходимо выйти за пределы ее утилитарной функциональности и перенести внимание с утилитарных качеств на чистую форму, образ, вид. Кант впервые подчеркивает особую специфическую черту эстетического - «незаинте-ресованость», максима которой - прекрасное - находится в оппозиции полезному.
В 1970-1980-х гг. кантовскую линию наиболее ярко выразил М. К. Мамардашвили, который обращается к термину «эстезис» для характеристики условий мышления в целом: «Любые суждения о мире, в т. ч. о ненаблюдаемых человеком явлениях, в т. ч. о явлениях, которые превосходят размерность человеческого психического аппарата, должны каким-то конечным числом шагов быть разрешаемы на моделях, построенных в эстезисе» [2, с. 52]; «мы эстезисно включены в этот мир и тогда то, что мы теоретически о нем выдумываем, можем понимать и разрешать на этих включениях. На эстезисе» [3, с. 240]. Эстезис здесь - это специфическое чувственное познание, аналогичное рациональному мышлению, но не совпадающее с ним, не исчерпывающееся им. Это эстетический опыт, который побуждает к от-рефлектированнности его в мысли. В эстезисе рассудок представлен в своей пространственно-временной выразительности и через нее побуждаем к самоотражению, к взгляду на самое себя, т. е. к рефлексии. Эстезис - это прозрение смысла в чувственном переживании формы. Философское знание, таким образом, приобщено эстетическому, если понимать философию не только как теоретическую (в традиционном смысле) форму миропонимания, но и как форму свободного смыслотворчества. Философия, как и эстетическое отношение, характеризует выход субъекта из повседневной утилитарности, «поднятие» над прагматической загруженностью. Эстетическое переживание, в свою очередь, неотделимое от самых широких ассоциаций, выводит человека к образу мирового целого и осмыслению логики человеческого бытия в мире. Глубина и широта этих ассоциаций может быть различна, но то, что эстетическое дает эмоциональное приобщение к целому, делает его чрезвычайно мировоззренчески ценным. Философия тоже требует состояния уподобления, приобщенности человека миру, его глубинному смыслу. Истоки философствования, в чем солидарны древние (Аристотель) и современные (Хайдег-гер) философы, - удивление, волнение чувств, настроенность и расположенность на раскрытие смысла бытия, его «мелодии».
М. К. Мамардашвили использовал наряду с эстезисом -эстезисом мышления - понятие «эстетика мышления».
20
Гуманитарные исследования • 2015 • № 5 (9)
Выражение «эстетика мышления» принадлежит аргентинскому писателю Хорхе Луису Борхесу (новелла-исследование «Вечное состязание Ахилла и черепахи», 1932 г.). «Эстетика мышления» и «эстезис мышления» - и то, и другое словоупотребление имеет право на существование. Эстетика мышления - это более широкое понятие, включающее весь спектр эстетического в развертывании и оформлении мысли. Эстезис мышления - единица, «клеточка» эстетики мышления, в которой страсть наделяет мысль принудительностью, настойчивой требовательностью, любовью к истине и пытливостью в ее поиске. Для Мамардаш-вили понимание связано с «пронзительной радостью» или с «чувством необратимой исполненности смысла»: «мысль рождается из душевного потрясения» и становится мыслью-открытием, избавляющей от своеобразного комплекса неполноценности процессом совпадения (со-мыслием) с мыслью другого человека [4, с. 175].
Нетрадиционный и даже неожиданный подход к эстези-су демонстрирует постмодернистская философия. Эстетика претерпела изменения как в платоновско-аристотелевском, так и в кантовском смысле этого слова. Термин «эстезис» (в английском варианте - aesthesis, во французском -esthesis) введен в постмодернистский дискурс М. Маффе-соли для обозначения процесса и результата эстетизации жизненных явлений в коллективном сознании сообщества. Эстезис характеризует и само постмодернистское сознание с его эстетизацией жизни и философии. Эстетизированное восприятие всего и вся приводят, по утверждению Маффе-соли, к тому, что после долгого периода господства рационализма с его «расколдовыванием мира», о чем в свое время писал Макс Вебер, приходит «заколдовывание мира» в сознании людей конца XX в. [5, с. 352]. Социум множится маргинальными сообществами, которые свою потребность в социальности удовлетворяют переживанием сопричастности особой ауре эстетического восприятия, где разум, рациональная рефлексия замещаются эмоциональной реакцией. В постмодернистском сознании социальность трактуется как коллективная эстетическая форма переживаний, погруженная в сферу повседневной жизни и не предполагающая рефлексию. Эстезис здесь - постоянный процесс эстетизации всех жизненных явлений - является, скорее, механизмом идеологических манипуляций, усугубляющим личностное и социальное отчуждение. Решения политических и экономических проблем подменяются эстетическим переживанием политики («общество спектакля») и эстетическими практиками повседневного товарного потребления. Эстезис, сосредоточенный в сфере рекламы и услуг, приводит к его своеобразному обмелению - утрате рефлексии. Эстезис же в постмодернистском дискурсе является едини-
цей своеобразной критической энергии постмодернистской философии в отношении «общества потребления».
Но негативистская трактовка эстетизации в постмодернизме претерпевает сегодня существенные изменения: возрастающее значение эстетического переживания в сфере повседневности порождает структурные изменения в обществе. Эти изменения - поворот постмодернистского сознания - не следует понимать исключительно негативно, как это было раньше: эстетизация не только увеличивает возможности регуляции в обществе, но заключает в себе «взрывное расширение возможностей». Так, с точки зрения Герхарда Шульце, автора книги «Общество переживания», эстетизация сопровождается как раз усилением рефлексивности: чем шире спектр возможностей, которые в эстетических практиках повседневности трудно поддаются регламентации, тем в большей мере решение того же потребления эстетически выразительных товаров и услуг возлагается на самого субъекта, который нуждается в концептуальных компетенциях как опоре своего выбора [6]. Дефицит рефлексии в эстезисе общества потребления характеризовался постмодернистской философией как угроза индивиду, вступающему в рыночные взаимодействия. Сегодня происходит фундаментальная переориентация эстезиса постмодернистской философии, в трактовке которого выявляется потенциал разблокировки рефлексивной способности субъекта, осмысляется его демократический и гуманистический смысл.
1. Кант И. Критика чистого разума // И. Кант. Сочинения: в 6 т. М.: Мысль, 1964. Т. 3. 799 с.
2. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М.: Лабиринт, 1994. 90 с.
3. Мамардашвили М. К. Необходимость себя. М.: Лабиринт, 1996. 432 с.
4. Мамардашвили М. К. Философские чтения. СПб.: Азбука-классика, 2002. 832 с.
5. Ильин И. П. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: ИНИОН РАН - INTRADA, 2001. 384 с.
6. Круглый стол «Эстетизация повседневности: дефиниции, тенденции, перспективы» (к 20-летию выхода в свет «Общества переживания» Герхарда Шульце) с участием преподавателей отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ и приглашенных исследователей 13 июня 2012 г. URL: http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/ Kruglyj-stol-Estetizaciya-povsednevnosti-definicü-tendencü-perspektivy (дата обращения: 10.10.2015).
© Красноярова Н. Г., 2015
