CC BY
73Карнозова Л.М., Климова С.Г.
СУД ПРИСЯЖНЫХ КАК ИНСТИТУТ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА: ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВЕННОГО УЧАСТИЯ
СУД ПРИСЯЖНЫХ В РОССИИ В ЭПОХИ РЕФОРМ
Законом РФ от 16 июля 1993 г.1 в России возрожден институт суда присяжных. Прообразом нынешней модели суда присяжных стала процедура с участием присяжных заседателей в дореволюционной России. Суд присяжных был учрежден Судебными уставами 1864 г. Он стал в каком-то смысле символом, «венцом» судебной реформы, осуществленной после отмены крепостного права и занявшей важнейшее место в ряду других реформ того времени [см.: 2]. Просуществовал такой суд до Октябрьской революции 1917 г. В XIX веке вопрос о суде присяжных бурно обсуждался в обществе и в среде юристов. Общество разделилось на сторонников и противников, современники описывают эти дебаты и борьбу «за» и «против» как настоящую войну.
Сейчас, после возрождения суда присяжных, возобновились и споры об эффективности этой формы судопроизводства. Предмет нашего исследования — мнения рядовых граждан о суде присяжных2. Но для
1 Закон РФ «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» (Ведомости Съездов народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 33. Ст. 1313). Право на суд присяжных закреплено в Конституции РФ (ч. 2 ст. 20, ч. 2 ст. 47, ч. 4 ст. 123), принятой в декабре 1993 г.; его принадлежность российской судебной системе отражена в Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации» (от 23 октября 1996 г.). Процедура рассмотрения дел закреплена в Уголовно-процессуальном кодексе РФ (УПК РФ); участие граждан Российской Федерации в осуществлении правосудия в качестве присяжных заседателей устанавливается Федеральным законом «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» (20 августа 2004 г.).
2 В основе исследования — данные общероссийского опроса населения, проведенного Фондом «Общественное мнение» 1-2 апреля 2006 г. в 100 населенных пунктах 44 областей, краев и республик России, N=1500. Интервью по месту жительства. Статистическая погрешность не превышает 3,6%. Использованы также данные общероссийских опросов населения, проведенных Фондом «Общественное мнение», по той же выборке 15 ноябре 2001 г. и 9-10 октября 2004 г. Кроме того, анализировались данные трех дискуссионных фокус-групп, проведенных в Москве, Новосибирске и Самаре 28 марта 2006 г. В каждой фокус-группе участвовало по 10 человек. Фокус-группы проводили партнеры Фонда «Общественное мнение» в регионах.
начала приведем точки зрения профессиональных юристов. Их аргументы — практически те же, что и более ста лет назад.3
Аргументы противников: суд присяжных — это суд эмоций, суд толпы. Судить должны не дилетанты, а профессионалы. В суде присяжных существенно снижена роль профессионального судьи: он оказывается в роли стороннего наблюдателя, не влияющего на принятие решения.
Аргументы сторонников: «простой человек» в состоянии разобраться в фактической стороне преступления и адекватно оценить меру виновности подсудимого, для этого не требуется каких-то особых юридических знаний. Суд присяжных обеспечивает полноценную состязательность, здесь устраняются объективные и субъективные основания для слияния судейской и обвинительной функций, в то время как у профессионального судьи в силу привычки формируется обвинительный уклон. Присяжные рассматривают каждое дело как уникальный случай и опираются в своем решении на свою совесть и мораль — категории, незначимые для юридического профессионализма. На присяжных не давит уголовная политика, судебная практика, не воздействует вышестоящая инстанция — они независимы [12].
Как и в XIX веке, введение суда присяжных в рамках судебной реформы 90-х годов века XX-го стало одной из наиболее радикальных инноваций. Ключевая установка реформаторов состояла в том, что именно с введением практики суда присяжных отечественное уголовное судопроизводство из института государственной репрессии превратится в институт подлинного правосудия, суд станет независимым. Это позволит разрушить кажущуюся естественной государственную монополию в этой области4 и сделать правосудие институтом общественно-государственным. В конструкции суда присяжных находит воплощение идея суда-как-такового — самостоятельного института, а не инструмента в руках власти.
Идеи его возрождения в России (Советском Союзе) достаточно активно обсуждались либерально настроенными юристами [см., напр., 9; 10; 13] и некоторыми правозащитниками [14] по крайней мере с конца 80-х годов прошлого века. Во время перестройки, важнейшим лозунгом которой стало «построение правового государства», эти идеи снова стали востребованными: правовое государство немыслимо без не-
3 Подробнее анализ позиций отечественных юристов, а также проблем введения суда присяжных, обусловленных нерешенностью ряда правовых вопросов и особенностями профессионального юридического правопонимания, см. [4].
4 Ср.: «Советская государственная система характерна тем, что функция правосудия имеет в определенном смысле производный и подчиненный характер по отношению к высшей государственной власти» [7].
зависимого суда. Наличный судейский корпус не может автоматически изменить свои установки и обыкновения, и суд присяжных представлялся реформаторам наиболее действенным инструментом обеспечения независимости.
Рожденный на высоком эмоциональном подъеме (как противников, так и сторонников), сегодня суд присяжных вызывает скорее раздражение и у первых, и у вторых. Противники суда присяжных недовольны наличием оправдательных приговоров, излишней, на их взгляд, самостоятельностью этого суда. Но избавиться от него непросто — не позволяют конституционные нормы.
Сторонники разочарованы тем, что старая система постепенно поглощает инородный элемент, каковым суд присяжных так и остался, не получив достаточной поддержки для своего полноценного развития. И хотя почти десятилетнее замораживание его распространения прекратилось5 (чему в немалой степени способствовали решения Конституционного Суда РФ), он становится все более управляемым и манипулируемым. Неприятие этого института судейской корпорацией в немалой степени способствует этим процессам. И развиваются они на фоне того, что в соответствии с принятым в 2001 г. новым Уголовнопроцессуальным кодексом РФ (УПК РФ) общественность почти полностью отстранена от участия в правосудии. Институт народных заседателей ликвидирован (хотя надо признать, что в советские времена он выполнял большей частью декоративную функцию). Присяжные допускаются к участию в незначительной доле всех уголовных процессов — лишь по делам, которые рассматриваются по первой инстанции в областных судах (краевых, Верховных судах республик), да и то готовятся законодательные предложения о сужении его компетенции. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2005 г. судами присяжных рассмотрено около 600 дел, что составляет 12% от общего числа уголовных дел, рассмотренных судами областного звена, и около 0,05 % (!) всех уголовных дел, рассмотренных по первой инстанции судами общей юрисдикции6.
Основная масса дел рассматривается без какого-либо участия представителей населения, причем большая часть — судьей единолично. Участие в правосудии представителей населения в других ро-
5 Суд присяжных до 2002 г. был лишь в девяти областных (краевых) судах. В настоящее время он действует во всех регионах, кроме Чечни. В Чеченской Республике, в соответствии с законом, он начинает действовать с 2007 г.
6 По данным статистической отчетности в 2005 г. судами общей юрисдикции рассмотрено по первой инстанции 1 млн. 148 тыс. уголовных дел в отношении 1 млн. 263 тыс. лиц. Из них: судами областного звена — 5,2 тыс. дел (в том числе около 600 — судом присяжных), районными судами — 722 тыс. дел, мировыми судьями — 421 тыс. дел. (см.: www.cdep.ru).
лях: общественных обвинителей, общественных защитников или представителей общественности в делах в отношении несовершеннолетних — все это тоже новым законом не предусмотрено. Так что правосудие все больше монополизируется государством. Вместе с тем, суды присяжных могли бы рассматривать все дела о наиболее серьезных преступлениях.
Новый российский суд присяжных начал действовать в конце 1993 г. Ему подсудны по ходатайству обвиняемого все дела, рассматриваемые по первой инстанции областными и приравненными к ним судами. Обвиняемому принадлежит право выбора между профессиональным судом и судом присяжных. Концепция судебной реформы, одобренная Верховным Советом РСФСР в 1991 г., предусматривала право на суд присяжных по всем категориям дел, где подсудимому грозил срок лишения свободы свыше одного года, то есть и для районных судов (Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С.А. Пашин. М., 1992. С. 81). Но принятый в 1993 г. Закон о суде присяжных стал своего рода компромиссом между сторонниками и противниками этого института, отдав на его рассмотрение лишь дела о наиболее серьезных преступлениях.
ГЛАЗАМИ ГРАЖДАН
Смысл суда присяжных
Исходно суд присяжных мыслился как действенный институт гражданского общества. В связи с небольшой, но уже получившей громкий резонанс практикой работы современных судов присяжных, возникает множество вопросов, связанных со значением суда присяжных для осознания обществом самого себя в качестве субъекта права. Вот лишь некоторые из них.
— Как соотносятся представления о законе и справедливости?
— Есть ли у российских граждан понятие о суверенитете народа и о возможности отправлять правосудие через своих представителей как об одной из форм суверенитета?
— Является ли ценностью право «обычных» людей вершить правосудие, — либо население страны готово делегировать это право «верхам» или «специалистам»?
— Верят ли люди в принципиальную возможность объективности суда присяжных? Если да, значит, поймут и примут «правду» решения суда присяжных, основанного на интуитивном понимании этой правды, даже если она не будет совпадать с «исти-
ной». «Истину мы познаем, а правду понимаем» [3, с. 95]. В основе такого принятия и понимания — конгруэнтность восприятия и оценок тех, кто судит, и тех, кто наблюдает со стороны.
После десятилетий господства советского права («неправа» [11]) суд присяжных, сменивший неоинквизиционный процесс, где судебная функция фактически сводилась к обвинительной, стал для России школой современного правосудия. Он предложил модель другого процесса, другого суда — рассуживающего, а не обвиняющего. В этом состояла идея трансформации нашего суда, в этом же и граждане видят роль суда земного, человеческого. Во время обсуждения этой темы в дискуссионных фокус-группах такая мысль озвучивали многие участники: «Есть осуждение человека — это оставить на волю Бога; а есть обсуждение ситуации, которую он совершил. То есть ситуацию надо обсуждать, судить, а не человека осуждать. То есть обсуждать надо, а не судить... А если он убил, конечно, нужно изолировать его от общества» (жен., 52 года, ДФГ, Самара).
Хотя конструкция суда присяжных довольно сложна и предполагает не «народный суд», а разделение компетенции профессионального и непрофессионального субъектов правосудия в рамках определенной правовой формы, смысл и значение этого института оцениваются именно исходя из сопоставления профессионального и непрофессионального судов.
Основные составляющие принятия судебного решения — восприятие хода судебного процесса и доказательств, их оценка, формирование внутреннего убеждения. Как показывают социально-психологические исследования, никакого «чистого» восприятия не существует; восприятие опосредовано категориями, организующими наше сознание и мышление, ценностями, социальными установками и стереотипами, опытом, предубеждениями, особенностями ситуации, в которой оно происходит, позицией воспринимающего. Принципиальное различие между восприятием профессионального юриста и «обыкновенного человека» и состоит именно в этих формах опосредования, которые позволяют нам разделить в правосудии юридическое познание и «человеческое» понимание.
В первом случае перед профессиональным судьей предстает лицо (юридическая проекция человека), обвиняющееся в совершении преступления; юридическое познание состоит в решении задачи на определение состава преступления.. Личность замещается субъективной стороной как элементом состава преступления, которая определяется путем приписывания лицу его намерений и состояний, исходя из юридической картины мира, т.е. определенного рода предметной идеализации. И закон как юридическая конструкция опирается на такое формализованное представление — о ситуации, о человеке, о связи событий.
Во втором случае перед человеком предстает другой человек, поступок которого воспринимается и оценивается по меркам здравого смысла и норм человеческого общежития, но особенность ситуации — в том, что от такого суждения зависит судьба этого Другого.
Профессионализм первых определяется умением решать соответствующие задачи, соотнести доказательства с абстрактными схемами и нормами; в участии вторых правосудие нуждается в силу необходимости рассмотреть «каждый случай по его индивидуальности» [8, с. 514]. И даже если формально закон нарушен, присяжные решают, могут ли они упрекнуть нарушившего закон человека. И только в этом случае говорят «виновен»7. В этой ситуации оппозиция между универсализмом законов и уникальностью суждений о конкретном случае снимается на основе ценностных представлений, аккумулированных в понятии «совесть»8.
«1-й участник: Ну, вот, вы понимаете, человек, он судит. У него... как сказать, эмоции просто должны отсутствовать. Должна быть только одна совесть. К сожалению, так чаще всего не бывает. Вот она, совесть. Вот как ты думаешь, как ты воспитан, вот она и совесть.
2-й участник: Наверное, знание законов, а не совесть.
1-й участник: Нет, законы, это другое. И совесть должна присутствовать. Есть такая хорошая пословица: закон что дышло, куда повернул, туда и вышло. Когда я говорю «присяга закону», это действительно абсурд получается. Потому что закон — это дышло. Вот его всячески можно повернуть.
3-й участник: Я полностью поддерживаю это мнение.
4-й участник: Я тоже поддерживаю» (ДФГ, Новосибирск)
«1-й участник: Эмоции — это не недостаток на самом деле.
Модератор: Почему?
1-й участник: Потому что, мне кажется, что это предполагает какую-то вовлеченность чисто человеческую на эмоциональном уровне, соучастие в судьбе человека» (ДФГ, Москва).
7 «Уголовно-правовая формула суда присяжных выражается в упречной концепции вины. Мало установить, что деяние совершено подсудимым с умыслом или по неосторожности; судья должен прежде, чем объявит обвиняемого преступником, спросить себя, а может ли он от имени государства и общества упрекнуть его в содеянном. Если ответ отрицательный — обвиняемый должен быть оправдан, хотя формально его действия и содержат "состав преступления"» [12, С. 53.]. Такой принцип не может быть реализован «судом юристов», где виновность устанавливается хоть и «по внутреннему убеждению», но, тем не менее, жестко формализовано.
8 Совесть, в соответствии со словарем В. Даля, это нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; способность распознавать качества поступка; чувство, побуждающее к истине и добру и отвращающее от лжи и зла. Цит. по [1].
Данные массовых опросов и материалы дискуссий фокус-групп показывают, что представления о суде присяжных встроены в ценностно-нормативные представления, связанные с понятиями «справедливость», «Бог», «правда», «совесть». Однако связь понятия «суд присяжных» с этими предельными ценностями не однозначна. Анализ ассоциаций участников фокус-групп с понятием «суд присяжных» показывает, что оно существует в противоположных смысловых полях9.
В частности, это понятие связывается и с «жизненным миром» («обсуждение ситуации», «обсуждение человека», «милосердие»), и с миром власти («мантия» «официальность», «приговор», «вердикт»).
Присутствует, с одной стороны, представление о «правде» суда присяжных («гуманность», «справедливость», «власть разобраться»), а с другой — о его нечестности («нет доверия», «ложь, фальшь», «все покупается и продается», «взятки»).
Для одних людей суд присяжных — «свой», близкий и понятный («улица», «двор», «дискуссия»), для других — «чужой», привнесенный чуждой культурой и нравами («Запад», «кинофильмы», «незнакомое в сущности»).
В ходе дискуссий эти ценностные маркировки находили обоснования и получали развитие. Так, симметричной по отношению к дихотомии «жизненный мир» и «мир власти» является оппозиция понятий «справедливость» и «закон».
«Модератор: Скажите, а почему суд присяжных называется именно «присяжным», как вы это понимаете?
1-й участник: Присягают на верность Фемиде быть беспристрастным в суждениях своих; судить по-человечески, не по закону» (ДФГ, Самара).
«1-й участник: Мало судить только трезвой головой. Даже в Библии написано, что милость превозносится над судом. Люди могут смотреть, что произошло, не однозначно рубить — виновен, за решетку его.
2-й участник: Я написал три понятия [ассоциации с судом присяжных] — «народ», «вердикт» и «милосердие». «Народ» — потому, что глас народа — это глас божий. И «милосердие» — потому, что именно собрание независимых, неподкованных людей, на мой взгляд, гораздо более способно вынести мягкий приговор или вообще оправдать человека на основании естественных доказательств, нежели наши судьи» (ДФГ, Москва).
9 Участники фокус-групп по заданию модератора писали на листках ассоциации с понятием «суд присяжных».
По ходу дискуссий о том, является ли суд присяжных еще одной западной модой, не укорененной в отечественной традиции или же имеет в России свою историю, участники обсуждения приходят к мысли, что это институт, учрежденный в новое время в связи с ориентацией общества на демократические ценности. Некоторые наиболее эрудированные спорщики припоминали, что такие суды были и до революции, хотя затруднялись определить, когда именно они были введены.
«1-й участник: Это с Запада взяли, суд присяжных, у нас же не было его.
2-й участник: В России было до революции.
1-й участник: А декабристы были как?..
3-й участник: Нет, тогда, по-моему, не было такого суда.
Модератор: А как вы думаете, почему возобновился суд присяжных?
3-й участник: Ну, как бы необходимость у гражданского общества.
4-й участник: А, по-моему, это работа правозащитников. Они на этом настаивали в основном. Насколько я помню, судебная власть очень сильно отбивалась от этого» (ДФГ, Москва).
Вопрос, насколько традиционен этот институт в России, не является второстепенным. Определение его истоков позволяет прояснить, в какой контекст можно было бы поместить мнения об этой социальной практике: в контекст «власти», «политики», «закона» или в контекст «правды» и «человечности». Дихотомией этих двух контекстов во многом определяется доверие либо недоверие россиян суду присяжных.
Доверие россиян суду присяжных
Опросы, проводимые Фондом «Общественное мнение», неизменно показывают низкие оценки работы судов и низкую популярность суда как правозащитного института в целом. Так, на вопрос: «Как вы в целом оцениваете деятельность российских судов и судей — положительно или отрицательно?» большая часть респондентов (46%) ответили «отрицательно». Положительно оценивают работу российских судов и судей почти вдвое реже — 26% опрошенных россиян. Довольно много (28%) оказалось тех, кто затруднился ответить на этот вопрос (октябрь 2004 г.). Участвовавшие в судебных разбирательствах в той или иной роли (ответчика, истца, подсудимого, потерпевшего, свидетеля) реже затрудняются с оценкой работы судов и судей, и оценка эта чаще, чем в среднем, отрицательная. Впрочем, и те, кому посчастливилось избежать тягостных хождений по судам, тоже считают их работу скорее плохой, чем хорошей (табл.1).
Таблица 1. Оценка деятельности российских судов и судей, 2004, в % от числа опрошенных
Ответы на вопрос: «Как вы в целом оцениваете деятельность российских судов и судей — положительно или отрицательно?» Все Были ли участниками судебного разбирательства
Да Нет
Доли групп 100 30 68
Положительно 26 25 26
Отрицательно 46 56 42
Затруднились ответить 28 19 31
Мнения россиян об отечественных судах и судьях и соответствующие установки сформированы, главным образом, социальным опытом (личным и других людей) [6]. Может быть, практика работы судов присяжных показала гражданам, что такие суды заслуживают большего доверия, чем без участия присяжных? Судя по нашим данным (апрель 2006 г.), отношение россиян к суду присяжных неоднозначно: по мнению 30% опрошенных, эти суды заслуживают большего доверия, чем те, в которых решения о виновности или невиновности подсудимого выносит судья, по мнению 21%, — меньшего; остальные либо затрудняются отдать предпочтение той или иной модели судопроизводства (30%), либо полагают, что те и другие суды заслуживают доверия в равной мере (19%).
Для того чтобы сравнить «профанные» и «компетентные» мнения, вновь сравним оценки тех, кто был участником судебных разбирательств в той или иной роли, и тех, кто не был (табл.2).
Таблица 2. Степень доверия населения к судам присяжных, 2006г., % от
опрошенных
Ответы на вопрос: «Как Вы думаете, суды присяжных заслуживают большего доверия, чем суды, в которых решение о виновности или невиновности подсудимого выносит судья, меньшего, или такого же доверия?» Все Были ли участниками судебного разбирательства
Да Нет
Доли групп 100 27 68
Большего 30 34 28
Такого же 19 17 20
Меньшего 21 26 19
Затруднились ответить 30 23 33
Как видно из таблицы 2, респонденты, участвовавшие в судебных процессах, высказываются более уверенно, но соотношение тех, кто считает, что суды присяжных заслуживают большего доверия и тех,
кто придерживается противоположной точки зрения, в обеих типологических группах примерно одинаковое — 3:2. Довольно много в обеих группах и затруднившихся с ответом. Видимо, в обществе еще не сформировалось доминирующих оценок института суда присяжных, как в отношении обычных судов. Еще нет достаточного числа «громких» судебных процессов с их участием, которые позволили бы людям судить о том, насколько эффективен этот институт. Но в обеих группах — и среди тех, кто был участником судебного разбирательства, и среди тех, кто не был, — имеющие определенное мнение, в большей степени склонны «авансом» доверять суду присяжных, чем обычному суду.
Участникам того же массового опроса (апрель 2006 г.) был задан открытый вопрос: «Почему вы думаете, что суды присяжных заслуживают большего доверия, чем суды, в которых решение о виновности или невиновности подсудимого выносит судья? На основе анализа полученных ответов были сформулированы следующие мнения (в порядке значимости).
Респонденты, доверяющие суду присяжных больше, чем обычным судам, чаще всего полагают, что он честнее, объективнее, независимее, менее подвержен коррупции (13%). Вот некоторые высказывания на эту тему: «обычный суд — это сталинская тройка, что хотят то и творят»; «присяжные более объективны»; «суд зависит от власти»; «в судах возможны взятки, присяжным дать взятку проблематично». Присутствует эта тема и на фокус-группах.
«1-й участник: Беспредел судебный никого не устраивает. Суд присяжных — это абсолютно независимая инстанция, в отличие от суда, который может быть от чего-то зависим.
2-й участник: В каждом городе существует правящая верхушка, куда входит горсовет, прокурор, пятое-десятое. Судья от них крайне зависит, дров не дадут или что-нибудь такое. Присяжные — люди сравнительно независимые (ДФГ, Москва)».
«Там [в суде присяжных] телефонное право отсутствует полностью. Чиновника могут послать по телефону, и все (ДФГ, Самара).
«Если судит один судья, с ним можно договориться, купить. Сложней, наверное, все-таки купить присяжных» (ДФГ, Новосибирск).
В судах присяжных решение выносится не одним человеком, а коллективом, в котором взвешиваются все аргументы «за» и «против» (9%). Респонденты из числа участников массового опроса говорят: «ум хорошо, а 10 — лучше», «больше мнений, больше обсуждений совместных приводит к чему-то более справедливому»; «разбирают ситуацию с разных точек зрения».
Те участники фокус-групп, кто склонен доверять суду присяжных, тоже обращают внимание на то, что такой суд гласный и демократич-
ный, что случайно оступившиеся люди получают шанс на сострадание: «Суд присяжных более демократичен. У нас в стране можно человека осудить за украденное ведро картошки, он будет сидеть как уголовный преступник. Потом это в определенной степени гласность и общедоступность: если идет суд присяжных, заседания открытые, меньше шансов подтасовки каких-то фактов (жен., 37 лет, ДФГ, Самара).
Суд присяжных справедлив и «человечен» в противоположность «бесчеловечному» обычному суду (1%). Высказываний вроде: «у них есть сострадание, они не привязаны к Уголовному кодексу»; «они судят по справедливости, а судья — по закону, не вникает в обстоятельства» немного. Однако есть основания предполагать, что если бы респондентов прямо спросили: «Суд присяжных более справедлив или менее, чем суд, где приговор выносит профессиональный судья», — многие сочли бы его более справедливым. В частности, основания для такого предположения мы находим в другом исследовании Фонда «Общественное мнение». В ноябре 2001 г. задавался открытый вопрос: «Как Вы понимаете выражение “суд присяжных”? Что оно означает?». В ответах на этот вопрос 5% респондентов прямо указали на большую справедливость суда присяжных (данные массового опроса, 15-16 ноября 2001 г.).
В ходе опроса, проведенного 9-10 октября 2004 г. и посвященного оценке работы обычных судов, с утверждением «В России суды часто выносят несправедливые приговоры» согласились 47% опрошенных, а с утверждением «Несправедливые приговоры выносятся редко» — вдвое меньше (24%).
Оппозиция «человечность — формализм» присутствует и на фокус-группах: «Даже в Библии написано, что милость превозносится над судом. Люди могут по-человечески... Даже если человек совершил преступление, смотреть, что произошло, а не однозначно рубить — что виновен, его за решетку (ДФГ, Москва).
Суд присяжных — это шаг к построению гражданского общества. Лишь немногие участники массового опроса 2006 г. воспринимают присяжных как элемент гражданского общества. Их точка зрения не слишком отчетливо артикулирована, и главное — они не столько говорят о гражданственности как об участии в общих делах, сколько противопоставляют гражданственность закону («потому что не только с точки закона, но и с гражданской точки»).
На дискуссионных фокус-группах высказывания на тему «суд присяжных — это элемент гражданского общества» тоже были слабо аргументированны. Участники дискуссий, связывающие суды присяжных с гражданским обществом, лишь обозначали эту связь. Такая не-артикулированность проблемы неудивительна: СМИ уделяют этой
теме довольно мало внимания, поэтому «человеку с улицы» негде взять аргументы в пользу этой позиции, да и о том, что такое гражданское общество, участники дискуссии, похоже, имеют смутные представления: «Мне кажется, это какой-то шаг к построению гражданского общества» (муж., 24 года, ДФГ, Москва).
Но есть и достаточно жесткие позиции, обосновывающие зависимость права человека стать присяжным заседателем от его гражданской активности:
«1-й участник: Вот, кстати, один из вариантов ценза: за несколько выборов посмотрите, кто не ходил на выборы, — и их отсеять сразу.
2-й участник: ...Это несправедливо.
1-й участник: Это не граждане. Это не граждане, это просто жители» (ДФГ, Москва).
Обсуждалась на фокус-группах и идея, не затронутая участниками массового опроса, о том, что суды присяжных в состоянии заставить судебную систему в целом работать более эффективно. «Надо повысить уровень работы прокуратуры. Если они знают, что [когда] они не представят достаточно доказательств на суде, то проиграют этот процесс, значит, они будут работать в 100 раз лучше, чтобы нарыть доказательства» (муж., 35 лет, ДФГ, Москва).
Участники массового опроса из числа тех, кто, доверяют суду присяжных меньше, чем судам, где решение о виновности либо невиновности выносит судья, высказывали следующие обоснования своего мнения.
Судить должны профессионалы, а не «люди с улицы», у которых нет необходимых знаний, опыта (9%). «Люди из народа не все соображают в судебных делах»; «люди, не имеющие юридического образования, не могут судить», — за этими высказываниями — противопоставление экспертного и «профанного» знания.
На эту проблему первыми обратили внимание социологи П. Бергер и Т. Лукман, впоследствии она затрагивалась в трудах А. Щютца, К. Мангейма, Э. Гидденса10. Дело в том, что люди, с одной стороны, с готовностью признают обоснованность, «солидность» экспертного знания и готовы делегировать экспертам принятие важных жизненных решений — от вопроса о том, чем лечиться, до проблем государственного устройства; с другой стороны, они понимают, что «житейская мудрость» бывает важнее правоты формальной логики. Автор обзора работ упомянутых ученых подчеркивает, что это социальное знание представляется мифологичным, неповоротливым, неполным, но оно позволяет людям чувствовать, что они живут друг с другом и друг для дру-
10 Аналитический обзор темы знания в повседневной жизни см. [5].
га [5, с. 85]. Отказ от правомерности использовать «житейскую мудрость» для принятия важных решений, в данном случае решений о судьбах других людей, — по существу, отказ от одного из базовых суверенных прав. Мировоззренческий конфликт между убеждением в том, что обычные люди не вправе судить, и противоположным убеждением, что именно они могут вынести правосудное решение, проявился на фокус-группах.
«1-й участник: Там много некомпетентных людей, и выносят решения необъективные.
2-й участник: Я согласен, много неподготовленных людей.
1-й участник: Там не специалисты и юридически не очень-то образованные люди» (ДФГ, Москва).
Противоположная точка зрения: «Я... за [суд присяжных]. Потому что 12 — это больше чем судья, прокурор и народные заседатели... Люди разные. Все поймут, оценят...» (муж., 35 лет, ДФГ, Новосибирск).
Суды присяжных заслуживают меньшего доверия, потому что они руководствуются не знанием юридических законов, а эмоциями (4%). Фактически это та же тема «необъективности» суда присяжных. Вот типичные высказывания: «простые люди — милосердные, а милосердие здесь не выход»; «присутствует не юридический, а человеческий фактор — жалость»; «решения выносят необъективно, а нужно — по заслугам».
В эмоциональности «людей с улицы» видят недостаток суда присяжных и участники фокус-групп.
«1-й участник: И много эмоций может быть.
2-й участник: Все-таки надо как-то выносить вердикт ближе к букве закона, но не руководствоваться эмоциями, жалостью или наоборот» (ДФГ, Москва).
Присяжных легче, чем судей-профессионалов, подкупить, запугать, оказать на них давление (3%). Участники массового опроса говорят: «взяточничество там еще хуже»; «на присяжных можно влиять, давить».
Такого же мнения придерживаются и некоторые участники фокус-групп, которые считают, что присяжные более управляемы, чем профессиональные судьи: «Мне кажется, они гораздо более управляемые. И если сказать им завтра: «Извини, если ты хочешь завтра продолжать сюда ходить и быть пожизненным присяжным, то давай, будь добр, принять такое решение»» (ДФГ, Самара, м., 26 лет, в/о, банковский служащий).
«1-й участник: Посторонние люди, видя присяжных, могут их отвести в сторону и поговорить с ними.
2-й участник: Пригрозить могут.
3-й участник: Преступность может влиять и на присяжных.
1-й участник: У нас нет защиты присяжных.
4-й участник: Мы все зависимые люди у нас, в России» (ДФГ, Москва)
«У нас может быть коллективный сговор. Нас купили. И спокойно это проходит. А вы ничего не можете сделать» (муж., 58 лет, ДФГ, Новосибирск).
На фокус-группах высказывались также аргументы против суда присяжных, которые не встретились в высказываниях участников массового опроса. Эти аргументы, возможно, менее распространены в общественном мнении, но они могут быть убедительными тогда, когда находят напористых сторонников.
В стране нет гражданского общества, люди не готовы к введению суда присяжных. Скептики из числа участников фокус-групп говорят о том, что суду присяжных нельзя доверять, потому что в обществе не сформированы (или не восстановлены) базовые ценностно-нормативные представления. Предполагается, что эти нормы и ценности должны формировать, транслировать и культивировать институты гражданского общества, которых в России сегодня нет. Примечательно, что, по мнению автора размышлений о суде присяжных как институте гражданского общества, формировать это гражданское общество должны власти; и только после этого можно вводить суды присяжных.
«1-й участник: На данный момент я лично считаю, что этот институт, может, даже и вредный. Не готово общество к его наличию пока.
2-й участник: Эти суды присяжных отражают незрелость гражданского общества. [Незрелость] во всем: на бытовом уровне, на уровне понимания законов, их реализации, ответственности за их нарушение. Референдум за введение смертной казни пройдет на ура. Несмотря на протест юристов. Поэтому суды присяжных нужны, но нужно и нашему правительству работать денно и нощно над созданием гражданского общества, только тогда суды эти будут срабатывать.
3-й участник: Надо строить гражданское общество, чтобы в итоге уже суд как бы и не нужен был, потому что действительно, люди, которые уважают друг друга, никогда не пойдут на, допустим, [то, чтобы] плевать друг другу в ноги» (ДФГ, Самара).
Идея, что гражданское общество может формироваться в ходе складывания самой практики суда присяжных, не была активно поддержана участниками дискуссий. Хотя такое мнение и звучало.
«1-й участник: Не ждать же, когда возникнут какие-то условия.
2-й участник: . рано еще.
1-й участник: А всегда будет рано, всегда будет рано» (ДФГ, Москва).
В основном же в обсуждениях на фокус-группах звучали сомнения в том, что суд присяжных может быть эффективным в нынешней
России. И как бы подтверждая приведенное высказывание о незрелости нашего гражданского общества, участники обосновывали свое недоверие суду присяжных следующими аргументами.
Люди из народа не могут судить, потому что все аморальны. «В России все воруют. И что у нас получится тогда? Воры будут судить воров. Интересная ситуация. Или убийцы будут судить убийц» (муж., 25 лет, ДФГ, Самара).
В присяжные идут затем, чтобы получать деньги за «легкую работу»: «Кто идет в суд присяжных? Вот жажда у них обостренная справедливости, да? .люди, которые хотят получить от государства какую-то сумму денег за, в общем-то, несложную работу. Посидеть и послушать, как происходит» (муж., 26 лет, ДФГ, Самара).
Участвовать в судопроизводстве — значит нарушать христианскую заповедь «не суди».
«1-й участник: Как мы, грешные люди, будем наказывать от своего общества людей? Судья, который судит преступника, он не является ли преступником?
2-й участник: Есть такая поговорка: не суди, и не судим будешь» (ДФГ, Новосибирск)
Отвечая на открыты7й вопрос о причинах меньшего доверия к суду присяжных, участники упоминавшегося массового опроса 2006 г. изредка говорили о сомнительных решениях присяжных (1%). Вот примеры таких высказываний: «на основе суда Череповца, где присяжные оправдали убийцу»; «это доказывается приговором над убийцами таджикской девочки».
Сомнения в честности и справедливости суда присяжных — это, по существу, сомнения в том, что среди двенадцати случайно отобранных «людей с улицы» большинство окажется настолько нравственными, что им можно будет доверить жизнь другого человека. Каждое сомнительное решение присяжных будет увеличивать число скептиков. Обсуждение темы суда присяжных на фокус-группах не могло обойтись без конкретных примеров. Посмотрим, к каким выводам эти конкретные примеры приводили участников дискуссий.
ОЦЕНКИ ПРИГОВОРОВ, ВЫНЕСЕННЫХ СУДАМИ ПРИСЯЖНЫХ
О суде присяжных наши сограждане до недавнего времени могли составить представление лишь по западным фильмам. Сегодня судебные процессы с участием присяжных проводятся регулярно и нередко освещаются СМИ. Однако только 32% участников опроса, проведенного в 2006 г., утвердительно ответили на вопрос, слышали ли они в последнее время о каких-либо судебных процессах с участием при-
сяжных. Слышавших о таких процессах больше среди людей с высшим образованием (47%) и среди москвичей (41%). Не слышали ни о каких судебных процессах с участием присяжных большинство (57%). Среди людей, не имеющих среднего образования, доля неосведомленных еще выше — 71%. Плохо информированными оказались и самые бедные россияне (с доходом до 2000 руб. на человека в месяц — 62%).
На просьбу назвать конкретные процессы с участием присяжных треть участников массового опроса не откликнулись — не смогли ничего припомнить, а среди остальных многие упоминали телепередачи по правовым вопросам, либо называли процессы, проходившие без участия присяжных. Впрочем, это не означает, что они ничего не знают о «громких делах» последнего времени. Просто люди не останавливают внимания на том, кто именно выносит решение о виновности подсудимого — судья или присяжные. Сравним две цифры. Отвечая на этот открытый вопрос, упомянули процесс в Санкт-Петербурге по делу об убийстве таджикской девочки 11%. А когда респондентам задали вопрос: «Вы слышали или не слышали о решении суда присяжных в Санкт-Петербурге по делу об убийстве таджикской девочки? Если слышали, то считаете это решение справедливым или несправедливым?», — только 33% сказали, что не слышали об этом процессе. Сочли решение суда присяжных по этому делу несправедливым 42%, справедливым — только 5%. Остальные затруднились с ответом. Примечательно, что респонденты, имеющие опыт участия в судебных процессах, чаще, чем те, кто не имеет такого опыта, называют решение присяжных по делу об убийстве таджикской девочки несправедливым (48% и 39% соответственно).
Так называемые громкие процессы с участием присяжных вызвали неоднозначные оценки. Одни участники фокус-групп говорили о том, что слишком мягкие приговоры, а то и оправдания людей, очевидно виновных в инкриминируемых деяниях, компрометируют идею суда присяжных. Другие, напротив, утверждали, что оправдательные приговоры в результате «громких процессов» с участием присяжных заставят следственные органы и прокуратуру тщательнее готовиться к судебным заседаниям.
«1-й участник: Это когда несчастных чеченцев, простых, мирных, расстреляла группа капитана Ульмана. В автомобиле были мои коллеги, учителя. Там качество следствия было такое, что это дело бесконечно доследуется. Ульмана присяжные оправдывают, потом опять военная коллегия, опять... на доследование. Дело таджикской девочки было.
Модератор: Но вы слышали, какой итог у этого суда присяжных?
1-й участник: Да. Это вызвало большой протест у таджикской диаспоры в Петербурге, приговор очень мягкий. Получается, что хулиган, — как будто человек дал, извините, пинка в зад. А там за этой семьей гонялись насильники с ножами, резали.
Модератор: Что вы думаете о роли суда присяжных в этих делах? Как вы ее оцениваете?
«1-й участник: Они сыграли здесь негативную роль, несомненно приговор мягкий. Приговор там должен быть не менее 10-ти лет. Любой суд любой страны вынес бы значительно более серьезное [решение]» (ДФГ, Самара).
1-й участник: Я думаю, что прокуратура не собрала достаточно доказательств, они понадеялись на то, что действительно шокирующее убийство девятилетней девочки станет достаточным основанием для суда присяжных проголосовать за то, что это убийство, межнациональная рознь.
2-й участник: Я согласен, не смогли доказать.
3-й участник: Ребенка убили, брата искалечили.
4-й участник: Да подождите, они, не они., это не доказано... Модератор: Представим себе, что дело с таджикской девочкой
проводилось без суда присяжных, как вы думаете, какое было бы решение суда? Могло бы оно быть другим?
5-й участник: Всех бы посадили. И правильно сделали бы.
1-й участник: Если суд присяжных вынес такой вердикт, значит, не была доказана их причастность к убийству. Хулиганство могли пришить за что-то более раннее» (ДФГ, Москва).
Размышления о конкретных процессах с участием присяжных наводят участников фокус-групп на «конечные вопросы» о том, кто может быть носителем высшей справедливости: народ в лице присяжных или государство в лице профессиональных судей.
«1-й участник: Если говорить о справедливости, у меня вопрос: если, например, не устраивает приговор, вынесенный в результате суда присяжных, кто может апеллировать? Только ли осужденный? А имеет право апеллировать в этой ситуации государство?
2-й участник: Конечно. Прокуратура с инициативой выходит. Или на доследование могут вернуть дело.
3-й участник: О демократии суда присяжных тогда речь не идет. Понимаете? Ее просто нет, и не будет. Если прокурор может вмешаться в решение» (ДФГ, Самара).
КТО ХОЧЕТ БЫТЬ ПРИСЯЖНЫМ, ИЛИ МОЖЕМ ЛИ МЫ ПОМЫСЛИТЬ СЕБЯ СУБЪЕКТАМИ ПРАВОСУДИЯ
Большинство (78%) участников массового опроса 2006 г. не хотели бы оказаться в числе присяжных заседателей. Привлекает такая перспектива 16% опрошенных, чаще других — обладателей высшего образования (28%). Нет существенной разницы в отношении к перспективе
стать присяжным между теми респондентами, кто имеет опыт участия в судебных процессах, и теми, кто его не имеет, хотя те, кто знает дорогу в суд, несколько чаще все-таки заявляют о своем желании побывать на месте присяжного (20% и 14% соответственно).
Участники фокус-групп выдвигали аргументы «за» и «против» своего участия в судебных процессах в качестве присяжных заседателей. Аргументы «за»: желание утверждать справедливость, возможность использовать свой жизненный опыт в благом деле. Аргументы «против»: страх за свою жизнь, большие психологические нагрузки, ответственность за чужую судьбу: «Я бы вошла в число присяжных, потому что я хочу иметь право голоса объективного и справедливого, но я бы уже смотрела направо, налево и по сторонам. Потому что я бы чувствовала себя крайне небезопасно» (жен., 30 лет, ДФГ, Москва).
«1-й участник: Я бы смог, в принципе. Потому что уже прожито, и увидено, и пережито.
2-й участник: Я бы не пошла, по характеру не подхожу. Я всем верю. Вот этот наврет, я верю, этот расскажет, я тоже верю» (ДФГ, Самара).
«1-й участник: Конечно, сложно все это и тяжело. Но я согласна.
Модератор: Это берется ответственность.
1-й участник: А как еще? Надо на себя брать тогда уж.
2-й участник: Это слишком [большая] эмоциональная перегрузка. Я бы не пошла» (ДФГ, Новосибирск).
Некоторые считают, что человек не вправе судить другого — это богопротивное дело.
«1-й участник: Я не понимаю, как судить человека. Я не понимаю этого.
2-й участник: А как можно убить, как можно украсть? Значит, и судить можно» (ДФГ, Новосибирск).
ИНФОРМИРОВАННОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ СУДА ПРИСЯЖНЫХ
До сих пор мы говорили о тех «обыденных теориях», которые бытуют в общественном сознании в связи с судом присяжных. Данные массового опроса и фокус-групп раскрывают смыслы, которые люди вкладывают в это понятие. Но наличие смысловой нагруженности понятия отнюдь не означает, что респонденты обладают адекватными представлениями об устройстве и функционировании данного института. Обстоятельство, которое обращает на себя внимание при анализе материалов фокус-групп, — низкая информированность населения о суде присяжных как особой форме судопроизводства, ее отличительных
чертах. Дело не в том, что у респондентов отсутствовали юридические знания, специальное образование, а в том, что отсутствуют «гражданские» знания о суде присяжных и своей роли в нем, фактически — о своих правах.
В ходе массового опроса 2006 г. вопрос: «Знаете ли Вы что такое суд присяжных?» не задавался, поскольку неизвестно, что означал бы утвердительный ответ — что люди слышали данное словосочетание или что им знакомы принципы функционирования этого института. Содержательная информированность (или отсутствие таковой) обнаруживается в обсуждениях фактически любых аспектов темы, так что групповые дискуссии — наиболее адекватный материал для того, чтобы выяснить, какие знания есть у обычных граждан о суде присяжных. Из высказываний на фокус-группах видно, что знания эти фрагментарны, искажены, нагружены ценностными мифологемами.
«Собственно говоря, о суде присяжных я сужу в основном по американским сериалам... Это с Запада взяли, суд присяжных, у нас же не было его» (муж., 35 лет, ДФГ, Москва).
«1-й участник: К сожалению, о нашем российском суде присяжных неизвестно практически ничего.
2-й участник: Чего-то я ничего, ничего не слышала.
1-й участник: Ни процедуры отбора...
3-й участник: Судя по тем результатам, которые сейчас публикуют, я не понимаю роли этих присяжных» (ДФГ, Москва).
Лишь немногие участники дискуссий имеют адекватные представления о каких-то аспектах деятельности суда присяжных, но чаще встречаются разного рода домыслы на этот счет.
«Модератор: А вот если половина считает, что виновен, а половина, что невиновен?
1-й участник: А вот здесь будет судья решать.
2-й участник: Да.
1-й участник: Здесь уже закон должен.
3-й участник: Да нет. В суде присяжных нет судьи. Там 12 человек, одного старшим берут — кто постарше или пошире. Или повыше.
1-й участник: Ну, вот они получили ответ на вопрос: 6 и 6. Судья же все равно рассматривает.
3-й участник: Прокурор.
1-й участник: Ой, ну, я не знаю, слава богу, этих вот тонкостей.
4-й участник: А прокурор смотрит и уже вывод делает по их решению, да? И уже приближенно к закону, я думаю, так (ДФГ, Новосибирск).
Суд присяжных — это не «народное правосудие», где решение отдается на откуп толпы. Судебное решение принимается здесь в строгих процессуальных рамках. Вопросы, на которые отвечают присяж-
ные, формулируются председательствующим. Эти вопросы касаются только того преступления, в котором обвиняется подсудимый.
Перед уходом коллегии в совещательную комнату председательствующий в напутственном слове объясняет процедуру принятия решения.
По российскому закону присяжные должны стремиться к единодушному решению. Если в течение трех часов присяжным не удалось достичь согласия, каждый вопрос решается открытым голосованием. Закон запрещает воздерживаться от голосования. Обвинительный вердикт принимается простым большинством. Если голоса разделились поровну, действует принцип благоприятствования защите — вердикт оправдательный. В основе этого принципа лежит одно из положений презумпции невиновности, согласно которому «неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого» (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ).
Оправдательный вердикт присяжных влечет обязательное постановление оправдательного приговора. При квалификации деяния в соответствии с обвинительным вердиктом председательствующий учитывает также обстоятельства, не подлежащие установлению присяжными и требующие собственно юридической оценки (к примеру, наличие у подсудимого неснятой судимости).
Вердикт присяжных обязателен для председательствующего за исключением случаев, когда при обвинительном вердикте он усматривает основания для вынесения оправдательного приговора. Тогда в зависимости от юридических оснований председательствующий либо выносит оправдательный приговор, либо принимает решение о роспуске коллегии и направлении дела на новое рассмотрение иным составом суда. Таким образом, при обвинительном вердикте последнее слово остается за профессиональным судьей, председательствующем в процессе, и ответственность в этом случае полностью лежит на нем.
Не четче и представления участников фокус-групп о том, как люди попадают в число присяжных.
«1-й участник: Я считаю, у кого совести больше, тех выбирают.
2-й участник: Их не выбирают, их назначают» (ДФГ, Новосибирск).
«1-й участник: Да их произвольно набирают.
21-й участник: Да, то есть выбирают на кого попадет.
3-й участник: Кроме алкоголиков, хулиганов...
4-й участник: Это еще неизвестно, это неизвестно.
5-й участник: Нет, а я слышала, что там немножко юридическое образование какое-то они должны иметь» (ДФГ, Москва).
«Модератор: А если бы вас выбрали в качестве присяжного заседателя, согласились бы вы?
1-й участник: Я бы нет. Я бы не пошел... Ну, во-первых, вот И., она рассказывает про процесс. Ну, пригласили ее в присяжные заседатели. Два абзаца прочитали. Выйдите. Дальше идет между собой обсуждение. А как я могу потом решать, если я не знаю всего?
2-й участник: Ну, это какая-то жуть. Мне непонятно.
3-й участник: Как фон, для фона это могут.
1-й участник: Поставят галочку, что был суд присяжных» (ДФГ, Самара).
ВЫВОДЫ
1. Основным аргументом общественного мнения в пользу суда присяжных является его потенциально меньшая коррумпированность, большая справедливость с точки зрения «правды», а не закона. То, что именно эти идеи стали центром размышлений участников и массового опроса, и фокус-групп, говорит в первую очередь о неудовлетворенности работой профессиональных судей, укорененности представлений о несовпадении существующих судебных процедур и норм закона с принципами справедливости. Суждения о большей справедливости суда присяжных — это лишь авансы, надежды и представления, основанные на предположении, что «простые люди» способны к состраданию, тогда как люди в форме и мантиях руководствуются лишь законом.
2. Негативное отношение к суду присяжных основывается на аргументах, которые в течение последних пятнадцати лет присутствуют в идеологических баталиях на эту тему. Противники суда присяжных утверждают, что народные представители не могут быть субъектами правосудия, потому что, во-первых, обычные люди руководствуются непосредственными эмоциями, чувствами, а не знаниями законов. Во-вторых, российское общество переживает сейчас моральный кризис, а аморальному социуму нельзя доверять функции суда. На фокус-группах довольно часто в качестве аргумента против суда присяжных звучали утверждения о падении нравов. Психологам давно известен феномен негативизации — люди склонны оценивать других людей и ситуации тем хуже, чем отдаленнее социальная дистанция (например, отношения в семье — отличные; между соседями — хорошие, между людьми в нашем городе — «нормальные»; между людьми вообще — «волчьи»). Подкрепляют тезис о всеобщей аморальности и коррупционные скандалы. Все это — не самый лучший фон для введения суда присяжных. Но если иметь в виду только этот аспект, стоит сказать, что к обычному суду россияне относятся еще хуже.
3. Тот факт, что желающих попасть в число присяжных оказалось среди участников массового опроса довольно мало, объясняется не
только страхом перед угрозой давления. Главные опасения связаны с неготовностью брать на себя ответственность за решение вопроса о чужой судьбе в ситуации неопределенности — когда убедительными кажутся доводы противоположных сторон судебного процесса, и обвинения, и защиты.
4. Но страхи и опасения — только одна сторона дела. Важно увидеть и другие аспекты ситуации. Тем более, реформаторами (остались ли сегодня подлинные субъекты самой реформы — вопрос особый) такое отношение граждан к себе как потенциальным субъектам правосудия должно восприниматься как маркер серьезной проблемы — «камень, который презрели строители, стал во главу угла». Главной виделась задача формирования нового правопонимания и профессионализма юристов, а об информационно-просветительской работе среди населения заботились недостаточно. Мы предполагаем, что нежелание оказаться в роли присяжного заседателя обусловлено чрезвычайно низкой информированностью населения о том, что такое суд присяжных, каковы функции коллегии присяжных заседателей, каковы правовые рамки их деятельности и гарантии защиты подсудимого от возможной роковой ошибки присяжных — обвинения невиновного.
Одновременно СМИ подчас формируют негативный, даже какой-то нелепый имидж суда присяжных в связи с вынесением в ходе так называемых громких процессов кажущихся несправедливыми вердикты — как оправдательные, так и обвинительные. Вину за такие приговоры приписывают в первую очередь присяжным, а не тем, кто должен работать профессионально: следователям, судьям, прокурорам, адвокатам.
5. То, как люди представляют себе устройство суда присяжных, может вызвать шок у специалистов. А что знали бы мы, авторы этой статьи, не будь мы профессионально связаны с этой темой? Видимо, то же, что и большинство наших респондентов: вроде бы у нас где-то есть суд присяжных, что-то краем уха слышали про «громкие процессы», про то, что присяжные «опять не разобрались» и т.п.
Какие в связи с этим напрашиваются выводы? Первое, что кажется очевидным, — «наш народ не готов», «общество не созрело», «рано еще». Но на ситуацию можно взглянуть иначе, и тогда вывод будет относиться не к гражданам, а к реформе. Можно задаться вопросами: «Что должно узнать общество и каждый гражданин об этом институте? Каким образом донести необходимую информацию?». Ведь информированность — результат специально проведенной работы: «это должен знать каждый». При нынешнем состоянии средств коммуникации решение данной задачи может оказаться затруднительным. Такой взгляд мы бы назвали реформаторско-практическим или управленческим. Это то направление судебной реформы, без которого идеи участия общества в правосудии оказываются беспочвенными.
6. С середины 1990-х годов позиция реформатора судебной власти «размазалась» по разным ведомствам, и субъект судебной реформы исчез как таковой — как носитель ценностей, целей, стратегии. Предполагалось, что суд присяжных станет институтом гражданского общества. И, наверное, его будущее — не только в руках власти, но и самого общества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. М.: Русский язык, 1978. Репринтное издание 1880-1882 гг.
2. Джаншиев Г. Эпоха великих реформ. 10-е доп. изд. СПб.: Тип. Б.М. Вольфа, 1907.
3. Знаков В.В. Психология понимания правды. СПб.: Алетейя, 1999.
4. Карнозова Л.М. Возрожденный суд присяжных. Замысел и проблемы становления. М.: Nota Bene, 2000.
5. Климов И.А. «Социальный запас знания» // Социальная реальность. 2006. №1. С. 85-92.
6. Климова С.Г. Оценки россиянами работы судов: предубеждения или горький опыт? // http://bd.fom.ru/report/cat/policy/services/right/ sudebnaya_vlast/d044329.
7. Конституционные основы правосудия в СССР / Под ред. В.М. Савицкого. М., 1981.
8. Миттермайер К. Европейские и американские суды присяжных. Их деятельность, достоинства, недостатки и средства к устранению этих недостатков. Вып. 1-2. М.: Тип. А.И. Мамонтова. 1869-1871.
9. Морщакова Т.Г. Судебная реформа / Сб. обзоров. М.: ИНИОН, 1990.
10. Мысли о правосудии: «круглый стол» // Советская юстиция. 1988. № 16. С. 4-6.
11. Нерсесянц В.С. Наш путь к праву: От социализма к цивилизму. М.: Российское право, 1992.
12. Пашин С.А. Судебная реформа и суд присяжных. М.: Российская правовая академия МЮ РФ, 1995.
13. Петрухин И.Л. Правосудие: время реформ. М.: Наука, 1991.
14. Сокирко В.В. Сумма голосов присяжных в поиске граней экономической свободы / Учебное пособие. М.: РосКонсульт, 2000.
