CC BY
231
ПОДДЕРЖАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНЕНИЯ В СУДЕ ПРИСЯЖНЫХ
© Д. Д. Скворцов
Сквориов Л. Л.
военный прокурор
отдела военной прокуратуры
ПУРВО
подполковник юстииии г. Самара
В работе рассматриваются особенности процессуальных норм о суле присяжных и проблемы оценки ло-казательственных фактов в сулебном локазывании, прел-латается информационный полхол лля повышения эффективности уголовного сулопроизволства.
Ключевые слова: уголовный процесс, суд присяжных, судебное доказывание, информационный подход, эффективность судопроизводства, поддержание обвинения, государственное обвинение.
Военные прокуроры Приволжско-Уральского военного округа впервые столкнулись с необходимостью готовиться к работе в суде с коллегией присяжных заседателей в 2007 году — Приволжским окружным военным судом (г. Самара) в г. Ульяновске в выездном заседании было рассмотрено уголовное дело в отношении военнослужащих К., Е. и Н., приговор в отношении которых уже вступил в законную силу [1]. Затем обвиняемые С. (по п. «ж» ч 2 ст. 105 УК РФ) и Б. (по ч 1 ст. 166, по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ) ходатайствовали в Приволжском окружном военном суде о рассмотрении дела судом присяжных [2]. Позднее в 2009 году, в выездном заседании в г. Саратове Приволжским окружным военным судом (г. Самара) с участием коллегии присяжных заседателей окончены слушания в отношении военнослужащего С., совершившего убийство своего командира, и вынесен обвинительный приговор [3].
Поддержание обвинения по делам такого рода всегда обусловлено особенностями состава
суда, в частности тем, что в нем в большей степени реализуется коллегиальное начало, решения присяжных основываются не на формальном праве, а на их здравом смысле и жизненном опыте, вопросы доказанности обвинения и квалификации содеянного, наказания решаются раздельно.
Без коллегии присяжных государственный обвинитель должен излагать председательствующему по делу профессиональному судье свою позицию по квалификации, мере и виду наказания. Присяжные заседатели поддерживающего обвинение прокурора слушают только по поводу факта доказанности деяния, иначе говоря, поступка подсудимого, после чего удаляются для вынесения вердикта. При этом они вовсе не обязаны мотивировать свое решение, в том числе по основному вопросу уголовного дела — о доказанности или недоказанности виновности подсудимого в совершении преступления. А из числа неважных вопросов есть один очень серьцзный — о снисхождении. Присяжные и здесь никак не обязаны пояснять или обосновывать свой выбор. Значительная численность коллегии присяжных (12 основных и 2 или более запасных присяжных заседателей), случайный характер их подбора, разделение компетенции с профессиональным судьей и более состязательный характер судопроизводства — все это делает с позиций народного правосознания рассмотрение дела более объективным и справедливым, превращая суд присяжных, якобы, в дополнительную гарантию для подсудимого. Со стороны профессионального юриста, поддерживающего обвинение, вступающего в процессуальное противоборство с противоположной стороной защиты, такое количество субъективных оценок качества работы предварительного следствия, такое множество субъективных неюридических личностных воззрений, не может не усложнять ситуацию по выяснению судебной истины.
Интересно, что даже в древности законодатель заботился о соблюдении судьями закона, указывая на ответственность при судопроизводстве. В статье ЪУП «Салической правды» говорится: «1. Если какие-либо из рахинбургов, заседая в судебном собрании и разбирая тяжбу между двумя лицами, откажутся сказать закон, следует,..
3. Если же рахинбурги те будут судить не по закону, то тот, против которого они вынесут решение, пусть предъявит к ним иск, и если будет в состоянии доказать, что если они судили не по закону, каждый из них присуждается к уплате...» [4].
Процитированная норма в Средневековье позволяла хоть в какой-то мере контролировать возможное взяточничество или произвол судей.
Какой уже год в нашей стране продолжается судебная реформа. Есть и результаты ее проведения: введены новые институты уголовно-процессуального права (досудебное обжалование, введение суда присяжных, изменен статус судей и пр.).
Однако современные «рахинбурги» не только сольдо, но и рубля не уплатят, если «будут судить не по закону», — они отвечают только перед своей совестью. Моральные же запреты являются столь же верными гарантиями правосудия, как любовь и верность для брака, то есть в известной условной мере. Более того, в отличие от средневековых судей из
народа (рахинбургов), присяжный судья должен под страхом процессуального наказания подчиняться требованиям процессуального закона, тогда как никакой материальной нормой при вынесении вердикта не связан. Вот такая своеобразная рецепция средневекового общинного суда.
Проблеме юридической безответственности посвящены работы Р. Л. Хачатурова, но пока отсутствие законодательной регламентации ответственности присяжных за нарушения правил совещательной комнаты при вынесении вердикта и др. остацтся вне поля исследований, мы вправе предположить, что это вопрос будущих работ уважаемого учцного, потому что это, действительно, актуальная проблема, и не только в процессуа-листике [5].
К сожалению, не все научные (диссертационные) исследования, по-свящцнные вопросам деятельности прокурора, рассматривают вопросы доказывания с акцентом на особенности такой работы в суде присяжных, на что справедливо обращают внимание отдельные оппоненты [6], т. к. доказывание в суде в особом порядке и доказывание в суде присяжных имеют, как минимум между собой, значительные отличия, тогда как современные научные работники пока не выделяют доказывание в общем порядке в самостоятельный вид. Удручцнно можно наблюдать, как научное признание получают тенденции «процессуальных и организационных отношений» представителей прокуратуры и суда [7]. Говоря о форме участия представителей судебной власти в «деятельности прокуратуры по координации уголовного преследования», с «учцтом того, что контрольные полномочия суда и надзорные полномочия прокуратуры по обеспечению законности действий и решений органов» дознания, следствия и ОРД «зачастую пересекаются», представляется, что ошибочным путцм отстаивается желание достичь организационного «успешного взаимодействия суда как органа, вершащего правосудие, и прокурора как государственного обвинителя, в судебном разбирательстве уголовных дел» во всех инстанциях и стадиях исполнения приговора — в рамках судебнопрокурорского Положения о координации (!) [8]. Высказывая эту точку зрения автор, по-видимому, не учцл особенностей «взаимодействия» с коллегией 12 независимых присяжных, которое со стороны государственного обвинителя, будучи даже в малой степени осуществлцнным бы, влечцт за собой вывод о тенденциозности состава присяжных, незаконность вердикта и основанного на его выводах приговора, а для гособвини-теля, по меньшей мере, — обоснованный отвод, если не дисциплинарное (затем) взыскание.
Сам процесс доказывания очень многомерен. В нцм примерно столько граней, сколько основных тем в предмете доказывания по каждому из видов преступлений. Как правило, даже больше этого, потому что факультативно возникают проблемы доказывания рабочих и альтернативных версий (алиби), и прочее. К примеру, формирование на бумажном носителе вопросов в опросном листе для присяжных занимает много времени и усилий у суда, представителей обвинения, защиты и других участников, но не гарантирует избавления от возможных ошибок.
По закону, по окончании судебного следствия ответы о доказанности/ недоказанности фактов присяжные заседатели обязаны давать в дихотом-ной и категоричной форме: только «да» или «нет».
Вопросы, касающиеся оценки доказанности, должны ставиться обязательно в отношении основного факта (доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что его совершило искомое лицо; доказано ли, что оно виновно в совершении этого), а также факультативно (доказано ли, что при этом Н. был пьян; доказано ли, что Х. не оговаривает Н. в мотивах ревности), причцм в достаточном для уверенного признания фактов доказанным множестве.
Основные грани для доказывания определяются предметом доказывания, то есть выясняются: а) вина или неосторожность, б) сущность деяния или бездействия, в) последствия этого, г) сведения о лице, совершившем это, д) причины и/или условия для совершения этого, е) смягчающие и/или отягчающие вину обстоятельства.
Как видим, их шесть.
Но факторы, которые учитывает принимающий решение субъект уголовного преследования (прокурор, следователь, гособвинитель), сколь бесчисленны, столь же и разнообразны. Аспекты, в которых эти факторы рассматриваются, также многогранны, а существующие причинно-следственные связи и взаимозависимости настолько сложны, что могут уподобляться бесчисленному множеству листьев на дереве, связанных между собой ветвями и единым стволом.
Процессуальная истина имеет формальные рамки, но по существу неопределцнна и, в конечном счцте, недостижима, однако возможно некоторое продвижение к ец границам. Расследующий дело орган стремится к достижению истины, максимальному приближению к ней. Вследствие ряда причин истина недостижима, но вместе с тем в уголовном процессе она формализована условиями самого судопроизводства и определцнным образом абстрагирована от излишних факторов, которым закон не придацт значения (пол, рост, вес, раса, вероисповедание и мн. др.).
В предшествующих судебному разбирательству по существу процессуальных стадиях субъект уголовного преследования не вправе абсолютизировать своц мнение о доказанности; однако затем, с известной степенью абстрагирования возможно создать вспомогательную условную систему доказательств, которая бы показывала степень достоверности суждений о доказанности совокупности обстоятельств расследуемых событий (преступлений) — каждому из доказательств придать собственное условное значение и поделить их на группы, проградиентно по степени уверенности, к примеру так: «А» — вероятно истинно (в соотношении 3 к 1); «Б» — возможно истинно (в соотношении 1 к 1); «Г» — сомнительно (в соотношении 3 против 1); и в таком порядке представить их коллегии присяжных заседателей. Участники судопроизводства на стороне обвинения часто нуждаются в инструментарии для ответа на вопрос о доказанности того или иного факта, события, обстоятельства, правдивости суждения, истиннос-
ти высказывания. Приведцнный выше принцип для названного алгоритма действий ранее был предложен на суд общественности [9].
Примечательно, что судебное доказывание, которое протекает в процессуальных рамках и, по мнению отдельных авторов, имеет в своей сути «двуединый, чувственный и рациональный процесс познания», сводится к «установлению истины в судопроизводстве», которая в «современном под-ходе»10 не только не имеет правовой дефиниции в действующем УПК РФ и неоднозначно определена в науке уголовного процесса, но и существует в ней в качестве лишь философской категории. Поэтому на практике государственный обвинитель, выступая перед присяжными, представляется, не должен стремиться к достижению истины как неуловимой философской категории: он вынужден выполнять утилитарную задачу — представлять присяжным уличающие доказательства. Естественно, могут быть случаи, когда последних попросту нет и представлять в суде, собственно, нечего. Эти и другие проблемы доказывания в инстанционном суде, в том числе в суде присяжных, подробно рассматриваются множеством современных авторов, из числа которых, на наш взгляд, нельзя не отметить всеобъемлющий подход Н. А. Колоколова и М. А. Фомина [11]. В отличие от примеров, приведцнных в начале настоящей статьи, эти исследователи ссылаются на случаи вынесения присяжными оправдательных вердиктов, предлагают собственное видение проблемы и путей ец решения, уделяют внимание неоднозначному толкованию норм закона, несовершенству и коллизиям процессуального плана, на которые нельзя не обращать внимания юристам-практикам [12].
Выводы: суд в России в XXI веке обрел черты третьей полноправной ветви власти.
Это не может не привлекать к работе в данной сфере внимание общественности: и к судебной системе, и к деятельности прокуроров в качестве государственных обвинителей.
Необходимость поднять авторитет государственного обвинения и тем самым — правосудия, сделать прокурора действительно не зависимым от какого-либо внутреннего и внешнего давления, позволить именно ему стать гарантом объективности правосудия, законности, справедливости приговоров и иных судебных актов — вот сверхзадача современности, ввиду отмеченных выше особенностей права и общественной жизни. В связи с невозможностью включить механизм ответственности судьи и перед государством, и перед обществом, и перед самим собой за допущение в своей профессиональной деятельности судебных ошибок, было бы непростительной «системной» ошибкой позволять государственным обвинителям вести процесс как попало, поддерживать обвинение спустя рукава, неумело использовать собственные полномочия. В свете этого имеет большое значение применение достижений практической юриспруденции, к примеру, теории комплексов улик («параллельных и вспомогательных») [13], а также информационного подхода, наравне с криминалистикой одновременно и в процессуальном доказывании [14].
Наряду с этим следует признать, что «проколы» и безответственность судей за допущенные ошибки умаляют авторитет суда. А вынесение незаконного вердикта коллегией присяжных, находящееся в поле так называемой «юридической безответственности», немало ухудшает и без того безрадостную картину. На региональные исследования, показавшие падение доверия граждан к суду присяжных, уже приходилось ранее ссылаться в других работах [15].
Действующее законодательство предусматривает ответственность лишь за умышленные действия судьи, повлекшие вынесение заведомо незаконного приговора.
Непрофессионализм судьи, незнание им норм материального или процессуального права тоже должны быть наказуемы. Потому что причины судебных ошибок тесно связаны с несоблюдением основополагающих принципов уголовного процесса: гласности, равенства сторон, независимости суда, презумпции невиновности и т. д.
Решить проблему недопущения судебных ошибок именно и только в суде присяжных сложно. Для этого необходимо устранить противоречия в законодательстве, изменить кадровую политику, повысить квалификацию судей, которым поручается ведение дела, в том числе с участием присяжных, предусмотреть ответственность за допущенные судебные ошибки, не бояться выносить дисциплинарные решения в отношении председательствовавших при явной нелепости судебных актов, а прокурорам — обжаловать дела в кассационном и надзорном порядке, и т. д.
Но хотя бы сейчас, пока не поздно, надо признать все недостатки и упущения системы судоустройства и судопроизводства. Необходимо ввести ответственность судей за вынесение незаконных, несправедливых, необъективных, немотивированных приговоров и решений по гражданским делам, повлекших за собой тяжкие или непоправимые последствия.
Но самое главное — признать существование такой проблемы, как недостаточная регламентация последствий судебных ошибок. Тогда «работа над ошибками» в среде ответственных органов, несомненно, обладающих достаточным высоким положительным потенциалом, как с точки зрения опыта, так и корпоративного «коллективного разума» своего учреждения, приведцт к желаемым результатам быстрее, нежели на явную потребность времени изменить определцнную ситуацию к лучшему отзо-вцтся наш законодатель.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См.: Архив Приволжского окружного военного суда за 2007 год. Уголовное дело № 10/34/0129-07 в отношении Коробицина Н.А., Ерцмина А.А., Некрасова А.В.
2. См.: Архив Приволжского окружного военного суда за 2008 год. Уголовное дело № 10/21/0321-07 в отношении Соколова А.А. и Булаева А.С.
3. См.: Архив Приволжского окружного военного суда за 2009 год. Уголовное дело № 10/33/0107-07 в отношении Сидоренкова В.В.
4. Черниловский 3. М. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. М., 1994. С. 116.
5. См.: Хачатуров Р. Л. О юридической безответственности // Актуальные проблемы правоведения: сб. науч. тр. Вып. 5. Тольятти : ТГУ, 2008. С. 3—10.
6. См.: Толмосов В. И. Отзыв официального оппонента на диссертацию Гатауллина 3. Ш. «Подготовка и осуществление государственного обвинения в суде», представленную на соискание учцной степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 // Вестник Самарской гуманитарной академии. Сер. «Право». 2008. № 1. С. 198—200.
7. См.: Шалумов М. С. Отзыв официального оппонента на диссертацию «Проблемы теории и практики процессуальных и организационных отношений прокуратуры и суда в сфере уголовного судопроизводства», представленную Кобзаревым Ф. М. на соискание учцной степени доктора юридических наук (специализация: 12.00.11,
11.12.09). С. 137—141.
8. Шалумов М. С. Отзыв официального оппонента на диссертацию «Проблемы теории и практики процессуальных и организационных отношений прокуратуры и суда в сфере уголовного судопроизводства», представленную Кобзаревым Ф. М. на соискание учцной степени доктора юридических наук (специализация: 12.00.11,
11.12.09). С. 138.
9. См.: Скворцов Д. Д. Формула доказывания (описание интерфейса для программного продукта, используемого в ходе оценки процессуальной доказанности расследуемых фактов с применением информационных технологий) : авторское свидетельство № 14610.
10. Кутузова Е. А, Федякин К. П. Сущность процесса доказывания в уголовном судопроизводстве России // Юрист Поволжья. 2009. № 1—2. С. 24, 25.
11. См.: Колоколов Н. А. Кассация в призме постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.12.2008 № 28; Фомин М. А. Проблемы доказывания в суде присяжных заседателей // Уголовный процесс. 2009. № 1. С. 3—10, 27—33.
12. См. также: Скворцов Д. Д. Спорные вопросы повторения процессуальных действий, возникающие при рассмотрении уголовного дела судом присяжных / Законность и правопорядок // Актуальные проблемы юридической науки: сб. на-учн. тр. Вып. 5. Тольятти : Изд-во Тольяттинского гос. ун-та, 2008. С. 152—161.
13. См.: Толмосов В. И. Отзыв официального оппонента на диссертацию И. Н. Макогона «Обоснование вины подозреваемого и обвиняемого путцм построения комплексов улик», представленную на соискание учцной степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 // Вестник Самарской гуманитарной академии Сер. «Право». 2007. № 1. С. 229—231.
14. Как вы относитесь к суду присяжных? // Волжская коммуна. № 405. 30 декабря 2008; Скворцов Д. Д. Практические проблемы оценки системы доказательств... // Проблема правосубъектности: современные интерпретации : матер. науч.-практ. конф. Самара, 16 февраля 2007 г. Вып. 5. Самара : Самар. гуманит. акад., 2007. С. 281—289; Информационные технологии в процессе доказывания // Проблема правосубъектности: современные интерпретации : матер. межд. науч.-практ. конф. Вып. 7. Самара : Самарская гуманитарная академия, 2009. С. 219—224.
15. Скворцов Д. Д. Эффективность уголовного судопроизводства и средства защиты уголовно-процессуальных норм // Вестник Самарской гуманитарной академии. Сер. «Право». 2007. № 1. С. 220.
