CC BY
31
СУД НАД АРМАВИРСКИМИ ПОГРОМЩИКАМИ 1905 ГОДА: СПЕЦИФИКА ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ НА СТРАНИЦАХ ГАЗЕТЫ «РУССКОЕ СЛОВО»
Николай Игоревич КРИЖАНОВСКИЙ,
кандидат филологических наук, доцент кафедры отечественной филологии и журналистики филологического факультета Армавирского государственного педагогического университета, г. Армавир e-mail: nicolaykri@mail.ru
В статье проявлена специфика публицистической репрезентации суда над армавирскими погромщиками 1905 года в публикациях газеты «Русское слово». Автор приходит к выводу, что материалы газеты «Русское слово» по своей направленности либерально-революционны, содержат ярко выраженную экспрессивность, негативное содержание которой направлено на отображение обвиняемых (погромщиков) и их защитников. В целом публикации проявляют антимонархическую направленность редакционной политики газеты и во многом интонационно совпадают с материалами, которые публиковала армавирская газета «Отклики Кавказа».
Ключевые слова: публицистическая репрезентация, газета «Русское слово», армавирский погром, антимонархическая направленность, судебный репортаж.
THE TRIAL OF ARMAVIR POGROMS OF 1905: THE PECULIARITY OF JOURNALISTIC REPRESENTATION IN THE NEWSPAPER "RUSSIAN WORD"
N. I. Krizhanovsky, Ph.D. (Philology), Associate Professor of the Department of Russian Philology and Journalism, Armavir State Pedagogical University e-mail: nicolaykri@mail.ru
In article shown the specificity of the journalistic representation of the trial of Armavir pogroms of 1905 in the publications of the newspaper "Russian word". The author comes to the conclusion that the publication of the newspaper "Russian word" in their focus due to the liberal revolutionary ideas, contain pronounced expressivity, negative content is directed to the display of the accused (thugs) and their defenders. In General, publications show an anti-monarchist orientation of the editorial policy of the newspaper and intonation coincide largely with materials published in Armavir newspaper "The Responses of the Caucasus".
Key words: journalistic representation, the newspaper "Russian word", Armavir pogrom, an anti-monarchist orientation, court reporting.
Большое место в сентябрьских номерах газеты «Русское слово» за 1911 год было отведено сообщениям о судебном процессе в Армавире по делу участников погрома 1905 года, направленного против местной интеллигенции. Погромы в 1905 году прокатились практически по всей России сразу после принятия Мани-
феста от 17 октября 1905 года. О причинах, событиях и последствиях погромов существует достаточно большой корпус научных работ. На наш взгляд, наиболее значимыми среди них являются исследования В. Кожинова, С. Степанова, И. Нар-ского, Р. Ганелина, Д. Раскина, Т. Шукшиной [см.: 6; 9; 12; 16; 17; 18].
Подробное репортажное освещение армавирского погрома на протяжении семи номеров (№ 212-218) свидетельствует о серьёзном внимании как редакции самой газеты, так и российской общественности к судебному процессу в Армавире. Как нам представляется, особо значимым для редакции либерального «Русского слова» был тот факт, что на скамье подсудимых оказались именно защитники монархии, ставшие погромщиками в трагические дни осени 1905 года. Подробные репортажи публиковались в газете на следующий день после заседания. По объёму материалы насчитывали от 60 до 300 газетных строк (до двух столбцов на всю газетную полосу), размещались отдельно от остальных публикаций с собственным повторяющимся заголовком «Армавирский погром» и подзаголовком «(По телеграфу от нашего армавирского корреспондента)». Все публикации входили в большой новостной блок сообщений, размещавшийся, как правило, на четвёртой странице газеты.
Первая публикация от 16 сентября 1911 года начиналась с небольшого материала о слушании дела о погроме 1905 года, «направленном против местной интеллигенции» [1]. Корреспондент сообщал должности и фамилии некоторых, наиболее известных и уважаемых пострадавших в те трагические дни: член первой Государственной думы Лунин, адвокаты Рицк, Зиновьев, Богданович, врачи Кудрявцев и Данциг, нотариус Мазарек, провизор Вильде, судебный следователь Чареков, прокурор Рехтлих, судебный пристав Закржевский. Далее помещены общие сведения о процессе: количество убитых в 1905 году - 8 человек, привлечённых к делу в качестве свидетелей - около 200, пострадавших - 57, обвиняемых - 73. Были названы также фамилии защитников обвиняемых и гражданских истцов пострадавших. Так заканчивается первая часть публикации, где журналист использует репортажный приём повествования, употребляя глаголы настоящего времени в рассказе о свершившихся событиях.
Во второй части материала за 16 сентября автор (он для нас остался неизвестным), в целом следуя законам жанра репортажа, обозначает место проведения судебного процесса - помещение общественного клуба, изображает его особенности, карикатурно показывает подсудимых и их защитников, затянувшееся из-за неявки «участвующего в составе суда мирового судьи» [1] начало процесса.
В первом репортаже об армавирском погроме, как, впрочем, и в последующих публикациях на эту тему, проявляется стратегия речевого поведения репортёра: во-первых, журналист стремится писать иронично и занимательно, собирая и обрисовывая наиболее яркие факты, оригинальные детали, обращая внимание на внешний вид присутствующих на процессе людей; во-вторых, автор всецело симпатизирует стороне истцов-пострадавших. Причём отношение к подсудимым и их защитникам проявляется именно через описание их внешности и поступков.
Так, при описании зала, не приспособленного для судебного заседания, ирония «хлещет через край»: «... вся обстановка суда имеет совсем необычный вид. <...> При открытом занавесе над головами судей красуются лира и резвящиеся амуры. Редкое единение Фемиды, Терпсихоры и Мельпомены!» [1].
Изображение главного защитника подсудимых - Сырокомли-Сопоцько - также карикатурное, ироническое: «На вид этому "студенту" лет 35. Он высокого роста, в дымчатых очках, рыжая борода тщательно расчёсана на обе стороны. Костюм для защитника довольно необычный. Вышитая малороссийская рубаха, рейтузы гвардейского типа заправлены в смазные сапоги, на груди - георгиевский крест и "союзнический" значок» [1]. Такой несуразный вид человека, выступающего в роли адвоката, «бросает тень» и на тех, кого он защищает. Тем более что приведена объединяющая их деталь: «союзнический» значок, то есть значок «Союза русского народа», есть и у подсудимых, которые названы «громилами».
Авторское негативное отношение к подсудимым и их защитникам не впрямую, но проявлено в тексте. Один из активных «погромщиков», Дернилович, обрисован так: «Главный герой погрома, Дернилович - здоровенный детина, заставивший о себе говорить известным вызовом на поединок П. Н. Милюкова» [1]. Здесь что ни фраза в корреспонденции - то шедевр. Оксюморон «герой погрома», дополненный словом «главный», и фразеологизм «здоровенный детина» - ироничные оценочные выражения. Упоминание истории с Милюковым - отсылка к известному полуанекдотичному и растиражированному в печати факту - вызову на дуэль на кулаках П. Н. Милюкова армавирцем А. К. Дерниловичем [8].
Пристрастность корреспондента проявляется и в последующих номерах, содержащих рассказ о событиях в Армавире. Так, он «смакует» и с иронией обрисовывает случившийся на второй день процесса инцидент - заявленный товарищем прокурора отвод защитника подсудимых Сырокомли-Сопоцько по причине того, что он студент [2]. Карикатурно и с характерным утрированием недоброжелательства к инородцам изображены в репортаже представители «погромщиков».
Автор материала в «Русском слове» вольно пересказывает обвинительный акт [2], опираясь на частичную его публикацию в газете «Отклики Кавказа» (№ 205206 за 1911 год), кое-что добавляя от себя и кое-что опуская. Обратимся к некоторым отступлениям от начальных сведений, оглашённых на судебном заседании. Во-первых, в «Откликах Кавказа» и в «Русском слове» сторонники монархии названы «консервативными» и «тёмными силами». Но в московской газете к этим «терминам» добавлено словосочетание «черносотенные ораторы». Однако само определение «черносотенные» к ораторам октября 1905 года едва ли применимо: таковые организации были образованы позднее, после октябрьских событий. На наш взгляд, главной задачей журналиста в этом отношении была необходимость связать факт погрома с так называемыми «черносотенцами». Во-вторых, автор «Русского слова», видимо желая «сгустить краски», опускает тот факт, что 18 и 19 октября, после получения царского Манифеста, в Армавире было проведено несколько очередных революционных митингов и демонстрация, на которых ораторы (и в первую очередь В. И. Лунин) высказывались против царя, выступали за свержение монархии, говорили о необходимости введения политической свободы и конституции. Манифестации консервативных сил стали лишь ответом на эти события. В-третьих, журналист «Русского слова» на основании публикации материалов обвинительного акта дописывает реплику сторонников монархии, несколько иначе опубликованную в армавирской газете. Так, в «Откликах Кавказа» [13], опубликовавших обвинительное заключение, не было упоминания слов «братцы» и «крамольников», помещённых в «Русском слове»: «Отслужим, брат-
цы, молебен, прочтём на площади манифест, вызовем войско с музыкой и пойдём бить крамольников» [14]. В-четвёртых, в московской газете практически ничего не сообщается о вооружённых отрядах самообороны, организованных сторонниками В. И. Лунина. Именно они 23 октября, когда толпа подошла к дому Лунина, первыми пролили кровь, стреляя в возмущённых, но безоружных людей. Приведём полностью отрывок из обвинительного заключения, опубликованный в «Откликах Кавказа»: «Толпа двинулась к дому В. И. Лунина. Впереди шли мальчики, которые кричали "идём к Лунину обедать". Подойдя ближе, громилы пять раз "бросались в атаку" с криками "ура, взять их, бить их", и каждый раз толпу отбивали находившиеся в доме Лунина члены самообороны (это самое загадочное место обвинительного заключения. Непонятно, как нападали погромщики и как отбивались члены самообороны.- Н. К.). Во дворе Лунина появилось около пятидесяти членов самообороны с револьверами в руках, которые, желая напугать толпу, стали стрелять вверх. После первых выстрелов в толпе упали два мальчика, но затем поднялись и плача ушли, жалуясь, что их ранили» [14]. Исходя из этого описания можно предположить, что зверства толпы были, скорее всего, ответной реакцией на многочисленные выстрелы участников самообороны (как сообщается в этой же публикации, их было около 150 человек, вооружённых револьверами) в сторону безоружных манифестантов и ранения некоторых из них [см.: 13; 14]. Замечателен ещё один факт: именно после попытки отогнать толпу выстрелами количество погромщиков значительно увеличилось: «Стрельба продолжалась около одной минуты; от выстрелов стоял сплошной треск. На выстрелы со всех сторон стал сбегаться народ, и скоро образовалась толпа в тысячу человек» [14]. Возможно, именно это послужило причиной дальнейших трагических событий: к манифестантам могли присоединиться все, кто желал поживиться за чужой счёт.
Рассказ о четвёртом дне заседания открывается фразой, в которой автор делает попытку сформулировать причину погрома: «Из показаний свидетелей всё более и более выясняется, что не классовая, племенная или сословная рознь вызвала армавирский погром. Вместе с тем, устанавливается несомненность организованности этого погрома, его планомерность» [4]. Интересно, что в приведённом нами отрывке используется отрицательная конструкция, позволяющая умолчать об основной причине событий. Однако речевая стратегия автора материалов о судебном разбирательстве в Армавире (как, впрочем, и стратегия самих истцов) направлена и на то, чтобы одной из главных причин погрома было названо бездействие власти (см. статьи в газете «Отклики Кавказа» за 1911 год в № 205-214). Наводящие на эту мысль аргументы присутствуют в материалах, опубликованных в «Русском слове» в номерах 215 (приводятся слова доктора Кудрявцева, свидетельствующие о том, что именно личные указания атамана генерала Воронянско-го стали основной причиной жертв и грабежа во время погромов) и 216 (по словам свидетеля и пострадавшего Демяника, истинным «попустителем» погрома является именно генерал Воронянский).
На наш взгляд, достаточно взвешенно и аргументированно причины многочисленных погромов, прокатившихся по территории практически всей Российской империи и захвативших Армавир, осмысляет Т. А. Шукшина. По её мнению, насилие и погромы стали «моментальной реакцией народной культуры» [18, с. 24] на изменения в общественной жизни. Взаимное непонимание «левых» и «правых»
«было результатом существенного различия их культурных установок» [18, с. 24]. Сами волнения 1905 года, охватившие многие регионы, стали, как считает Шукшина, «индикатором существовавшего в России культурного многообразия, которое вылилось в экстраординарных условиях в открытый радикальный конфликт» [18, с. 25]. Для нас важно, что исследователь осмысляет именно погромы октября 1905 года, поскольку погромы 1903 и других годов часто имели иные причины (экономические, социальные, идеологические).
Автором корреспонденций «Русского слова» используются и косвенные аргументы, для того чтобы очернить власть и доказать её причастность к организации и поддержке погромов. Так, в № 213 в состав материала о погроме включено известие: «Ночью в квартиру одного из представителей гражданских истцов, помощника прис. пов. г. Либермана, неожиданно явилась полиция с требованием представить удостоверение на право жительства в Армавире. Либерман представил полиции для обозрения свой университетский диплом и тем успокоил пристава» [3]. Подобное известие в составе сообщения о погроме наталкивает на мысль о пристрастном отношении властей к стороне истцов. В № 216 автор попутно использует возможность бросить тень и на церковь. По его словам, свидетель Демяник говорил о том, что по Армавиру разнёсся слух, будто «на погром из Ростова-на-Дону прибыло в Армавир 50 подозрительных субъектов», которых разместили «по гостиницам и в монастыре» [5].
О том, на чьей стороне газета «Русское слово», свидетельствуют биографии некоторых участников армавирского судебного разбирательства со стороны истцов. Например, Григорий Кондратьевич Демяник, потомственный черноморский казак, увлёкшийся революционными идеями ещё в период обучения в гимназии. Историки отмечают, что значительную роль в формировании революционных симпатий Демяника сыграл прочитанный в юности роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?». Во время учёбы на физико-математическом факультете Петербургского университета сблизился с народовольцами, участвовал в печати и распространении подпольной литературы. Был несколько раз арестован за связи с революционерами, отбывал в конце 1880-х - начале 1890-х годов ссылку в Вологодской губернии. После ссылки жил в Кубанской области, был частным поверенным в Екатеринодаре и Армавире. Как свидетельствуют исторические источники, Г. К. Демяник до революции не прерывал подпольной революционной работы, принимал деятельное участие в работе армавирского «Общества попечения о детях». А в 1905 году стал одним из организаторов самообороны революционно настроенной интеллигенции в Армавире [7]. В 1910-е годы Г. К. Демяник был членом партии социалистов-революционеров (эсеров) и с преобразованием Армавира в город стал депутатом Первой городской думы Армавира.
Студентом Петербургского университета, а впоследствии московской Петровско-Разумовской академии был известный армавирский общественный деятель Виктор Игнатьевич Лунин. Живя студентом в Москве, Лунин «пользовался покровительством» Н. Г. Чернышевского, работал его секретарём и, как он пишет в автобиографии, «кормился в его семье и получал от него работу в качестве переписчика и корректора» [11, с. 7]. За связи с революционным подпольем Лунин в молодости отсидел один год и семь месяцев в Петропавловской крепости как участник Нечаевского процесса, но был оправдан судом и освобождён. Лунин
был активным деятелем социал-демократического толка. В 1906 году, когда Лунин являлся известнейшим в Армавире и, пожалуй, на всей территории востока Кубанской области общественным деятелем, его избрали в состав первой Государственной думы. После её роспуска Виктор Игнатьевич подписал Выборгское воззвание, за что был приговорён к трём месяцам тюрьмы и лишён избирательных прав. В 1912 году в административном порядке Лунин был выслан «из пределов кавказского края на три года» [11, с. 24]. По своим политическим убеждениям В. И. Лунин был «трудовиком», близким к социал-демократам. Он активно поддерживал идеи Первой русской революции и развития конституционных свобод.
Врач Пётр Григорьевич Кудрявцев, бывший также на судебном процессе в качестве пострадавшей стороны, после 1905 года вступает в партию кадетов. Он избирается депутатом во вторую Государственную думу и входит в Конституционно-демократическую фракцию и Казачью группу [10].
Следует признать, что именно деятельность Лунина и его сподвижников во многом способствовала развитию Армавира как культурного и просветительского центра на востоке Кубанской области. При этом Лунин и его окружение на протяжении долгого времени пропагандировали революционные идеи и распространяли революционные настроения в Армавире и во многом своими действиями осенью 1905 года способствовали тому трагическому событию, которое мы называем «армавирский погром».
К сожалению, журналист «Русского слова», в силу своих убеждений, упускает из виду один из главных мотивов «погрома» - культурный конфликт, а также то, что превратило безоружных людей в озверевшую толпу и отчасти явилось началом кровавых событий,- выстрелы в патриотическую манифестацию участников так называемой «самообороны» (мы ни в коей мере не снимаем ответственности за бесчинства с погромщиков).
Автор корреспонденций из Армавира не акцентирует внимания на том факте, что процесс заканчивается оправданием значительной части подсудимых. Из 72 обвиняемых осуждены были 8 человек. Однако он сообщает, что гражданские иски, связанные с взысканием многотысячного ущерба с подсудимых, были отклонены судом.
Репортажи из зала суда в Армавире рассчитаны на читателя, ориентированного на революционно-демократические идеалы и не углубляющегося в информацию. Ведь в связи с публикациями в «Русском слове» возникает слишком много информационных «белых пятен». Так, до сих пор неизвестны доподлинно ответы на многие вопросы, возникающие при чтении цикла материалов. Назовём некоторые из них: кто и в какой момент первый начал насилие, сколько человек погибло, как их звали, когда состоялись их похороны, почему не было судебного процесса над убийцами, сколько человек было ранено самообороной, почему суд рассматривал дело о погроме только в 1911 году, то есть через шесть лет после событий и т.д.
Таким образом, необходимо констатировать, что газета «Русское слово» добилась больших успехов в оперативности передачи информации, а также в области экспрессивного воздействия на читателей. Значительное влияние на редакционную политику оказывало стремление к сенсационности публикаций. В итоге одна из самых массовых газет в России подавала информацию о суде в Армавире односторонне, в соответствии с леволиберальными и революционными установками редакции.
Литература
1. Армавирский погром (По телеграфу от нашего армавирского корреспондента) // Русское слово. - 1911. - № 212. - 16 сентября. - С. 4.
2. Армавирский погром. (По телеграфу от нашего армавирского корреспондента). 2-й день // Русское слово. - 1911. - № 213. - 17 сентября. - С. 4.
3. Армавирский погром. (По телеграфу от нашего армавирского корреспондента). 2-й день // Русское слово. - 1911. - № 213. - 17 сентября. - С. 4.
4. Армавирский погром. (По телеграфу от нашего армавирского корреспондента).
4-й день // Русское слово. - 1911. - № 215. - 20 сентября. - С. 4.
5. Армавирский погром. (По телеграфу от нашего армавирского корреспондента).
5-й день // Русское слово. - 1911. - № 216. - 21 сентября. - С. 4.
6. Ганелин Р. Ш. Черносотенные организации, политическая полиция и государственная власть в царской России // Национальная правая прежде и теперь: историко-социологические очерки / Институт социологии РАН, Санкт-Петербургский ф-л ; отв. ред. Р. Ш. Ганелин ; ред.: О. Т. Вите, В. М. Воронков, Б. М. Фирсов. - Санкт-Петербург, 1992. - Часть I: Россия и русское зарубежье. - 1992. - С. 73-100.
7. Демяник Григорий Кондратьевич [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://slovari.yandex.ru/
8. Дернилович А. К. Открытое письмо г. Милюкову // Русское знамя. - 1908. - 15 февраля.
9. Кожинов В. В. Загадочные страницы истории ХХ века. «Черносотенцы» и революция. - Москва, 1995. - 256 с.
10. Кудрявцев Петр Григорьевич [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.tez-rus.net/ViewGood3260.html
11. Михайлов М. Виктор Игнатьевич Лунин. Биографический очерк. - Армавир : Типография «Союз», 1917. - 60 с.
12. Нарский И. В. Революционеры «справа»: черносотенцы на Урале в 1905-1916 гг.: (Материалы к исследованию «русскости»). - Екатеринбург : Cricket, 1994. - 127 с.
13. Погром 1905 года в Армавире (Из обвинительного акта к процессу 15 сентября 1911 года) // Отклики Кавказа. - 1911. - № 205. - 16 сентября. - С. 3.
14. Погром 1905 года в Армавире (Из обвинительного акта к процессу 15 сентября 1911 года) // Отклики Кавказа. - 1911. - № 206. - 17 сентября. - С. 2.
15. Почти купец Калашников // Биржевые ведомости. - 1908. - № 38. - 15 февр. - С. 3.
16. Раскин Д. И. Идеология русского правого радикализма в конце XIX - начале ХХ века // Национальная правая прежде и теперь: историко-социологические очерки / Институт социологии РАН, Санкт-Петербургский филиал ; отв. ред. Р. Ш. Ганелин; ред.: О. Т. Вите, В. М. Воронков, Б. М. Фирсов. - Санкт-Петербург, 1992. - Часть I: Россия и русское зарубежье. - 1992.
17. Степанов С. А. Чёрная сотня в России (1905-1914 гг.). - Москва: Изд-во ВЗПИ: АО «Росвузнаука», 1992. - 329, [1] с.
18. Шукшина Т. А. «Черносотенные» погромы октября 1905 года в России: культурный конфликт в российском обществе начала ХХ века : автореф. дис. на соискание учёной степени кандидата исторических наук : 07.00.02 - отечественная история / Шукшина Тамара Александровна; Южно-Уральский государственный университет.- Челябинск, 2010.- 25 с.
