CC BY
38удк 329.7
правые поволжья и революционное движение в общественно-политическом противоборстве в годы первой русской революции*
Е.М. Михайлова
Рассмотрены политические события в поволжских городах, последовавшие после принятия Манифеста от 17 октября 1905 г. Проанализированы процессы общественно-политического противостояния революционных и контрреволюционных сил в Поволжье в годы Первой русской революции.
Ключевые слова: революционное движение; революция; противоборство; политические партии; правый консерватизм; погромы; Поволжье.
E.M. Mikhailova. RIGHT VOLGA AND THE REVOLUTIONARY MOVEMENT IN THE SOCIO-POLITICAL CONFRONTATION IN THE FIRST RUSSIAN REVOLUTION
Discussed political developments in the cities of the Volga, which followed after the Manifesto of October 17, 1905 The processes of socio-political confrontation revolutionary and counter-revolutionary forces in the Volga region in the years of the Russian Revolution.
Keywords: the revolutionary movement; the revolution; confrontation; political parties; right conservatism; pogroms; the Volga region.
Нараставшая с весны 1905 г революция всколыхнула все слои российского общества, способствуя вовлечению одних в оппозиционные ряды, других - в контрреволюционное движение. Царский Манифест от 17 октября 1905 г. вместо успокоения политически бурлящей страны усугубил ситуацию. Революционно-демократические силы «дарованные» свободы сочли недостаточными для дальнейшего развития Российского государства и общества. Во многих городах России прокатилась новая волна революционных выступлений с радикальными призывами борьбы с самодержавием. В ряде городов противоправительственные выступления перерастали в попытки устранить местную власть вплоть до ее захвата.
Политической дестабилизацией оказалось охвачено и Поволжье. Начавшиеся еще в сентябре в Казани антиправительственные митинги, демонстрации и забастовки студенческой молодежи, рабочих и мастеровых к 19 октября (События, произошедшие в Казани в октябрьские дни 1905 г., подробно исследованы современным казанским историком И.Е. Алексеевым [1; 2]), ко дню официального оповещения в Казанской городской думе царского Манифеста, привели к масштабным выступлениям революционных сил (по некоторым данным,
до 20 тыс.), под давлением которой городская дума приняла решение о создании вооруженной народной милиции и освобождении политзаключенных [31]. По словам казанского губернатора, «19 и 20 октября город фактически находился в руках революционеров» [30, с. 51]. Началось бесконтрольное вооружение революционных элементов, было совершено нападение революционеров на штаб военного округа. В это же время радикально настроенной толпой началось разоружение полиции, в ряде мест - в сопровождении гласных городской думы.
На следующий день, 20 октября, в городе появились прокламации, где объявлялось о переходе власти «в руки народа». В городе установилась так называемая «Казанская республика» с новыми органами революционной власти [15, 1905, 29 нояб.; 34, 22 нояб.].
Три дня «Казанской республики», сопровождавшиеся бесконечными революционными манифестациями, противоправительственными шествиями и политической анархией, политизировали доселе не участвовавших в политической жизни горожан. 21 октября у памятника Александру II состоялся торжественный молебен с участием домовладельцев, купцов, приказчиков, представителей консервативно
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проведения научных исследований («Правоконсервативное движение начала XX века в Поволжье в контексте модернизационных процессов»), проект № 12-11-21010а.
128
Вестник Российского УНИВЕРСИТЕТА КООПЕРАЦИИ. 2013. № 2(12)
настроенной интеллигенции, переросший в патриотическую манифестацию. Стремительно обрастая мещанами, военными, священнослужителями, манифестация, дошедшая, по некоторым данным, до 7-15 тыс. чел., прошла по центральным улицам города и у здания городской думы встретилась с вооруженными полицейскими и студентами. Встреча противоборствующих сил завершилась кровавым столкновением (по некоторым данным, по толпе манифестантов со стороны революционеров был открыт огонь). Манифестанты и войска осадили думу. Трехдневная «Казанская республика» пала.
На другой день, 22 октября, в день праздника Казанской иконы Божией Матери, состоялась более крупная правомонархическая манифестация, к которой присоединилась патриотическая мусульманская манифестация [12]. В целом, по сведениям губернатора М.В. Стри-жевского, в манифестации участвовали более 50 тыс. чел. [1].
Тот же день в Казани ознаменовался погромами, прошедшими в ряде мест города. По некоторым данным, от погромов пострадало свыше 40 помещений: квартиры, магазины, промышленные заведения и ларьки, было причинено ущерба на сумму 16 тыс. руб.
Чрезвычайно напряженно протекали эти дни в Саратове. Как описывалось позже в официальных документах, в 11 часов утра на Театральной площади около дома Вакурова, где размещалось управление Рязано-Уральской железной дороги, собралась большая толпа народа, в основном служащих и рабочих этой организации, где выступавшие произносили антиправительственные и антимонархические речи [9, ф. 60, оп. 1, д. 249, л. 23; 32, с. 102].
Через два часа здесь появилась проправительственно настроенная толпа, состоящая из рабочих и мелких торговцев, и стала бросать камнями в митингующих. Последние так же ответили камнями и револьверными выстрелами. Перестрелка продолжалась до прибытия четырех рот солдат и казаков, после чего разогнанные казаками обе толпы рассеялись по близлежащим улицам.
Около четырех часов дня с Театральной площади по Царицынской улице двинулась толпа в двести человек, громя по пути дома евреев. С пяти часов вечера, как отмечалось в тех же документах, в разных местах города группы «простого народа» стали громить еврейские магазины и квартиры, подожгли молитвенный дом и синагогу. Для прекращения беспорядков местным властям пришлось подтянуть дополнительные войска казаков, полиции и пехоты.
На следующий день погромы еврейских домов продолжались в разных местах Саратова. В течение дня были разгромлены квартира агронома губернского земства Мациевича, дом Л. Бахраха, аптека провизора Я.Л. Браслав-ского [9, ф. 8, оп. 1, д. 958, л. 2; д, 910, л. 2]. Для успокоения разъяренной толпы и ареста погромщиков, которые начали громить также проживавших в городе немцев и даже русских, полиция вызвала артиллеристов. Для рассеяния толпы войскам пришлось дать залп, при котором был убит один человек и четверо тяжело ранено [33, 30 окт.; 32, с. 103].
С вечера 20 октября в городе был установлен наряд войсковых частей, 22 октября введен усиленный досмотр всех видов транспорта для «недопущения вывоза награбленного». Сам саратовский губернатор П.А. Столыпин дежурил по городу. По данным полиции, за 19-20 октября в городе было убито 3 человека и 7 умерло в больнице, разгромлено 168 магазинов и квартир, ранено 124 человека, из которых 68 тяжело, с вещами задержано 52 человека. Среди евреев убитых не было. За эти дни в городе в общей сложности было разграблено 53 магазина, 53 квартиры, 13 домов, 5 аптек, 4 мастерских, 2 парикмахерские, 2 фабрики, 1 склад, 1 молельня и 1 синагога. Ущерб, причиненный еврейской общине, составил около миллиона рублей [32].
Погромы удалось предотвратить в тех городах, где власть своевременно и оперативно отреагировала на политическую дестабилизацию. В частности, в Самаре и Астрахани, несмотря на активизацию революционных сил, местные власти предотвратили возможные крупные столкновения революционных и контрреволюционных сил, хотя индивидуальные и групповые столкновения имели место [27, 29 окт.; 30]. Значительную роль в этом сыграли консервативно настроенные слои общества. В частности, в Астрахани стихийно возникшие против революционно-демократических митингов и демонстраций в так называемые первые дни свободы монархические манифестации вылились 21 и 22 октября в организованные крупные демонстрации верноподдан-ничества, число участников которых достигло до 10 тыс. По сообщениям газет, «в толпе вместе с русскими шли наиболее храбрые армяне и встречались евреи» [3, 25, 26 окт.]. Умелые действия губернатора, преобладание у населения края патриотическо-монархической ментальности предотвратили возможный конфликт.
Остановимся на вопросе погромов и проблеме их социально-политической и нацио-
нальной направленности. В дореволюционной и советской историографии устоялось мнение, что погромы несли антиеврейский характер. Нельзя, конечно, отрицать того факта, что процент евреев, пострадавших во время октябрьских погромов, был немалым. По сведениям, собранным С.А. Степановым, общее число жертв октября 1905 г. по России достигло 1622 погибших и 3544 раненых. Среди 2/3 пострадавших, чья национальная принадлежность была установлена, количество евреев составило 711 убитых и 1207 раненых [29]. Нельзя отрицать и того, что с началом революции антисемитизм приобрел особые формы. Как отмечалось в секретном предписании казанского губернатора, еще весной 1905 г. в ряде мест Российской империи распространялись листовки антисемитского содержания, в частности, в г. Ковне полиция изъяла листовку «Просьба Великому Царю земли Русской от верноподданных», направленную против евреев, «изгнание которых из России представляется... безусловно необходимым»; в Двинске распространялись воззвания «Первой русской партии» в защиту самодержавия, обращенные отдельными листовками «К русскому народу», «К начальству», «К высшему начальству», «К русскому народу и евреям», «К духовенству», где содержался призыв «к вооруженному отпору ополчившейся на царя и русскую веру «жидовской смуты» и ее русских сторонников», «представителям власти и духовенству - забыть личные счеты, отбросить нерадивость и сплотиться для дружной борьбы «с жидовщи-ной», приступившей уже «к зверским облавам на полицию» и «к публичным демонстрациям на улицах». Здесь же распространялось воззвание «К старообрядцам», в которых последние призывались «спасти русскую землю от космополитизма и жидовства, разъедающих Россию» [10, л. 11-12]. Однако называть октябрьские погромы только антиеврейскими было бы не совсем корректно. Несмотря на резкие антисемитские настроения, действия толпы погромщиков направлялись, прежде всего, против революционеров, к которым причислялись евреи, студенты и интеллигенция. Это показали и патриотические манифестации. В том же секретном предписании, о котором говорилось выше, есть информация о распространении в Петербурге воззвания «К врагам Отечества» от имени тайного общества «Белый передел». Члены этого общества, называя себя «консервативными элементами», заявляли о своем объединении для «борьбы с представителями революционного движения и о намерении отвечать прокламациями на их прокламации,
смелым вызовом на их угрозы и бомбами на их бомбы». В Уфимской губернии, соседней с Казанской, появилось «малограмотное воззвание «К рабочим и народу и ко всем православным христианам», призывающее к жестким действиям против евреев и «крамольников», «под которыми, между прочим, разумеются и обедневшие помещики, представители свободных профессий и учащаяся молодежь» [10, л. 11]. Как сообщал «Казанский телеграф» относительно погрома в октябре, «толпа патриотов... била смертным боем каждого показавшегося ей подозрительным, похожим на студента или «революционера» [15, 1905, 8 нояб.]. Подобное наблюдалось и в Саратовской губернии. Как отмечалось в деле Саратовского окружного суда, в г. Вольске 20 октября в ответ на антиправительственную демонстрацию учащихся мужских и женских учебных заведений «выбежала группа простонародья, человек тридцати», «набросилась на учащихся... и начала бить» [9, ф. 8, оп. 1, д. 420, л. 2; 8, 3 янв.]. Жертвой разъяренной толпы стали и ничем не выражавшие своего политического пристрастия зеваки, шедшие из простого любопытства за учащимися.
Основной причиной октябрьских погромов, стало, на наш взгляд, идеологическое противостояние различных политических сил вследствие усиления экономической и социальной напряженности в обществе, социального разрыва между богатыми и бедными слоями на фоне неспособности власти контролировать ситуацию и адекватно реагировать на меняющуюся социальную и структурную дифференциацию и модернизационные изменения (Д.С. Сипягин, в бытность министром внутренних дел, после объезда им Поволжья отметил: «Мы стоим на вулкане». С.Е. Крыжанов-ский, служивший в 1906-1911 гг. товарищем министра внутренних дел и государственным секретарем Российской империи в 1911-1917 гг., так оценил этот смутный период: «Огонь социальной зависти, таившийся в недрах России, в ее полуобразованных слоях, прорвался тут наружу, угрожая испепелить самое здание государственности» [17, с. 119]). «Главной причиной всего того, что мы пережили, я давно считаю всеобщую в России бедность и необеспеченность», - писал симбирский губернатор Л.В. Яшвиль [35, с. 2].
Свыше 99% участников погромов, чья сословная принадлежность исследователями оказалась установленной, были мещане и крестьяне. Как выяснилось в ходе судебно-след-ственных расследований, крестьяне и мещане просто подбирали все, что валялось на улицах, в разрушенных магазинах и домах. Экономи-
ческую подоплеку погромных дел отмечали и составители Еврейской энциклопедии. Относительно социального состава участвовавших в погромах там отмечается следующее: «Мелкая буржуазия в лице своих двух характерных групп - мелких торговцев и ремесленников - играла главную роль в эти ужасные дни... Здесь, очевидно, действовал антисемитизм на экономической почве. Она (мелкобуржуазная масса - Е.М.) имела в виду одно: уничтожить ненавистного конкурента»; «крестьянство участвовало в погромах исключительно в целях обогащения на счет еврейского добра» [11, с. 619-620]. Сложившейся ситуацией экономической анархии не преминули воспользоваться и уголовные лица. Однако было бы несправедливо обвинять всех участников названных событий в грабежах и бандитизме. Из материалов на 18 обвиняемых и 50 свидетелей, проходивших по делу казанского погрома, а также по делам саратовских событий можно сделать вывод, что, как правило, в грабежах и избиении революционеров участвовали небольшие группы от 20 до 30 человек, за которыми шла толпа любопытных [14, 3 нояб.]. В то же время в ряде городов манифестации с обеих сторон отличались организованностью. Астраханская пресса отмечала, что в эти дни как среди левых демонстрантов, так участников выражения верноподданничества не было пьяных, хотя винные лавки были открыты [3, 26 окт.].
Судебно-следственные материалы по делам о ряде погромов, в частности, казанских, опровергли тот факт, что они разыгрались исключительно на религиозной почве и этнической вражде между русскими и евреями. Казанская пресса писала, что «и русские, и евреи, и татары, допрашивавшиеся в качестве свидетелей, категорически заявляли, что вражды такой не существовало. Большинство потерпевших евреев, напротив, удостоверяли, что об угрожавшей им опасности они были предупреждены русскими соседями, причем некоторым из них они же давали у себя приют на время погрома, прятали их в своих квартирах» [14, 4 нояб.].
Октябрьские погромы показали, что контрреволюционные, правоконсервативные настроения имели в обществе значительную опору. Начавшиеся в ответ на антиправительственные выступления верноподданнические манифестации стали основой для оформления правоконсервативных организаций [см., н-р, 6, 10, 17 февр.]. Именно после этих событий, с 25 октября 1905 г., начало свою организационную деятельность Царско-народное русское общество. Казанский отдел Союза русского народа
был создан в ноябре 1906 г. В ноябре 1905 г. возникла Астраханская народно-монархическая партия. Саратовские правые стали организовываться с начала 1906 г. Созданный еще в феврале 1905 г. Казанский отдел Русского собрания занимался больше просветительской деятельностью, чем политической. В Пензенской губернии первые отделы СРН возникли в конце ноября 1906 г. В Симбирске создание первой правомонархической организации приходится на декабрь 1906 г. Как сообщал в донесении от 24 ноября 1905 г. на имя казанского губернатора полицмейстер г. Казани, «партии, не сочувствующие деятельности революционеров... не остаются бездеятельными и, ...по-видимому, в противовес им, точно так же организуют весьма сильную оппозицию, которая может перейти в активную борьбу» [21, л. 187].
Даты образования правых партий и организаций опровергают устоявшуюся в советской историографии точку зрения о руководстве погромами из единого правомонархического центра. В подтверждение вышесказанного небезынтересно обратиться к книге Г. Ибрагимова «Татары в революции 1905 года», изданной Комиссией по проведению двадцатилетия революции 1905 г. при ТЦИКе и Истпартотделе ОК ВКП(б) Татарской Республики. Издание, из идеологических соображений обязанное подтвердить руководство погромами правыми организациями в лице СРН или ЦНРО, дало следующую картину происходивших в октябре 1905 г. событий, не упомянув об организованном руководстве погромами: «Когда на третий день октябрьских событий в 1905 году в Казани губернатором при помощи полиции была подготовлена контрреволюционная черносотенная демонстрация с царскими портретами, иконами и хоругвями, то татарские реакционеры под предводительством видного татарского духовного деятеля Галимжана Баруди ... в составе 14 татарских мулл, Сайдашева и компании других монархистов присоединились к этой манифестации и совместно с русскими попами и черносотенцами обошли Казань» [13, с. 226]. Не обмолвилась о централизованном руководстве погромами и Еврейская энциклопедия. Относительно погрома в Казани здесь дана следующая информация: «В некоторых городах, как в Брянске и Казани, инициатива погромов исходила из среды купцов и торговцев», и недвусмысленно подчеркивается: «Нельзя приписать октябрьские погромы исключительно определенной организации» [11, с. 618-620]. Накапливавшиеся десятилетиями социально-экономические и политические противоречия обнажились в октябрьские 1905 г. дни
«дарования свобод», вылившись в открытое политическое противостояние. Местные власти оказались не в состоянии быстро скорректировать политический курс в соответствии с новым Манифестом. Самарский вице-губернатор И.Ф. Кошко (затем пензенский губернатор) так вспоминал об этих событиях: «Манифест 17 октября на меня лично произвел впечатление, прежде всего, своей недосказанностью. Им даровалось много благ. Но в каких формах эти блага прольются в действительную жизнь? Как они будут согласованы с действующим законодательством - указаний не было» [16, с. 11]. Самарский губернский предводитель дворянства А.Н. Наумов относительно положения в Самаре в эти дни отмечал, что неспособность губернских властей контролировать сложившуюся ситуацию и объяснить смысл Манифеста привела к тому, что «оставшуюся без внимания пустоту постарались заполнить проворные и сметливые подпольные революционные организации» [20, с. 26; 7, с. 93-101]. Реакцией на революционные выступления стало оформление контрреволюционных сил.
В советской историографии не раз утверждалось об организации погромов властью. На основе широкой источниковой базы современные исследователи данной проблематики показали непричастность властных структур к погромам. Как справедливо подчеркивает М.Д. Размолодин, «погромы происходили не из-за участия властей в их инспирировании, а из-за их самоустранения от выполнения государственных функций» [25, с. 303]. Казанские власти в первые дни октябрьских событий находились, по сути, в административном параличе [2]. Благодаря своевременным действиям властей удалось предотвратить погром в Астрахани и Самаре.
Официальная духовная власть осудила насилие. Св. Синод разослал по епархиям «Пастырское поучение народу православному», в котором призывал не нарушать христианские заповеди и не запятнать свои руки кровью. На молебне, отслуженном епископом Георгием в Кремле в Астрахани в присутствии более чем 30 священников и при стечении не менее 30 тыс. чел., резкому порицанию подвергалось малейшее проявление национальной и религиозной вражды [3]. Подобную позицию занимала и часть еврейского духовенства, сохранявшая лояльность режиму. Выражая свое отношение к Манифесту 17 октября, астраханский раввин Шухер благодарил Николая II, «которому мы, евреи, в особенности должны быть признательны за все эти благи человеческие». И предостерегал демократически настроенную
часть еврейского населения: «Участие немногих из вас в демонстрациях может погубить всех нас, всю еврейскую нашу общину, так как в лице двух-трех участников социал-демократических демонстраций или одного несущего красный флаг неразвитая чернь видит всю еврейскую общину» [29, с. 84]. Ежедневные богослужения с призывами к миру совершал епископ Саратовский и Царицынский Гермо-ген [19].
Детонатором процесса структуризации правомонархического движения стали, таким образом, октябрьские события. Однако причины, обусловившие выход на политическую арену правоконсервативных политических сил как стихийное контрреволюционное проявление и организационное оформление, уже после октября 1905 г. лежали в плоскости ответа на вызовы революционного движения. Насильственные акции революционных сил, нараставшие к лету-осени 1905 г., оппозиционные выступления, поджоги помещичьих усадеб, так называемые «эксы» накалили обстановку до предела. В Лопатино Петровского уезда Саратовской губернии в феврале 1904 г. образовалась группа эсеров, которая печатала прокламации, организовала два «экса» на почте, похитив 38 тыс. руб., доставала фальшивые паспорта, терроризировала полицию и буржуазию. В ответ в феврале 1905 г. священник, пристав и начальник пожарной команды организовали дружину для борьбы с «крамолой». Крупными аграрными беспорядками, организацией которых руководили эсеры, был объят Балашовский уезд. Бунтовавшие общества грозили поджогами соседям, не желавшим присоединиться к революционно-аграрному движению. Боевая дружина эсеров к тому времени насчитывала до 2 тыс. чел., разделенных на 4 отряда. У эсеров в планах были захват Балашова, поход на Саратов, Тамбов, Камышин и Борисоглебск. Тогда в уезде возник «Союз истинно-русских людей». В слободе Даниловка Аткарского уезда Саратовской губернии революционеры с лета 1905 г. грабили поезда, летом 1906 г. организовали погромы усадеб [22]. И этот перечень можно продолжить. К этому времени относится довольно активный процесс создания революционно-демократическими силами боевых дружин и их техническое вооружение. До 300 револьверов приобрели в апреле 1905 г. революционно настроенные студенты Казанского университета. 8 августа 1905 г. в Казани на маевке была принята резолюция о необходимости «направить все силы на создание боевых дружин, которые могли бы встать во главе восставшего народа», а также давать «вооруженный отпор диким
бандитам казаков, полицейских, черных сотен». Летом 1905 г. в Саратове большевиками был организован отряд до 50 чел., вооруженный преимущественно револьверами. В июне 1905 г. вооруженный отряд самообороны был организован в Самаре [30, с. 65-69]. Кроме того, в 1905 же году в Саратове была сформирована боевая дружина социал-революционеров [9, ф. 53, оп. 1, д. 190, л. 38], а в Царицыне действовал нелегальный летучий боевой отряд той же партии [9, ф. 1, оп. 1, д. 7719, л. 99].
Противостояние монархических и революционных сил перекинулось и в деревню. В конце октября - начале ноября 1905 г. в Сер-добском уезде Саратовской губернии под воздействием революционной агитации прошла волна разгромов, по некоторым данным, был замечен 41 случай беспорядков [22]. Жестокие события развернулись в Малиновской волости. Здесь члены эсеровского кружка громили и жгли местные имения. Хулиганствующие подростки подожгли дом священника. О дальнейших событиях 30 октября 1905 г. П.А. Столыпин писал жене: «Пугачевщина растет - все жгут, уничтожают, а теперь уже и убивают. Вчера в селе Малиновка был осквернен храм, в котором зарезали корову и испражнялись на Николая Чудотворца». На следующий день «крестьяне по приговору перед церковью забили насмерть 42 человека за осквернение святыни. Глава шайки был в мундире, отнятом у полковника, местного помещика. Его тоже казнили, а трех интеллигентов держат под караулом до прибытия высшей власти. Местные крестьяне двух партий воюют друг с другом. Жизнь уже не считается ни во что.» [22, с. 135-136; 23]. 27 октября 1905 г. в с. Обшаров-ка Самарской губернии контрреволюционно настроенные крестьяне разграбили несколько домов представителей интеллигенции и революционно настроенных крестьян [30]. 5 ноября в слободе Черемуховой Чистопольского уезда Казанской губернии толпа монархически настроенных лиц до смерти избила 22-летнего агитатора М. Щеглова [18]. Революционные противоправительственные действия, сопровождаемые антицерковными призывами и действиями, вызывали резкое отторжение традиционно настроенной части населения, нередко приводя к самосуду, от чего революционеров и хулиганствующих лиц могло спасти только своевременное вмешательство властей.
Неспособность властей эффективно и быстро справиться с революционным кризисом вынуждала только что сформированные правые организации обратиться к более действенным мерам. В январе 1906 г. Совет Казанско-
го ЦНРО принял постановление потребовать от местных властей увеличить число ночных дозоров, которые должны были заниматься сыскной деятельностью, «разыскивать склады оружия, взрывчатые вещества, типографии и издания возмутительных прокламаций» [15, 1906, 27 янв.] революционеров и изыскать на это соответствующие денежные средства. Недовольные тем, как выполнялись эти требования, они сами стали создавать отряды дружин, основной задачей которых стали «установление порядка» в торговых рядах и контроль за ценами товаров купцов-евреев [14, 14 авг.]. Созданная Астраханской народно-монархической партией для «охраны монархических собраний и спокойствия в районах своего местожительства» охранная дружина не раз вступала в прямые столкновения с революционерами, в которых драки заканчивались иногда и выстрелами [26, 1907, 13 апр., 28 сент.].
Для борьбы с революционным движением правые партии и организации обращали внимание властей на необходимость повышения боевой подготовки и технического вооружения полиции. В частности, АНМП, видя в «послаблении» со стороны местных властей одну из основных причин революционной смуты, провозглашала: «учить и стражников и городовых стрелять» и перевооружение полиции [26, 1907, 6 сент.]. Данный вопрос стал предметом регулярного рассмотрения на собраниях АНМП и заседаниях его комитета. Предлагалось снабдить полицию необходимым количеством оружия, оснащения новыми его видами.
В 1906 г. АНМП выработала комплекс политической тактики в борьбе с революционными партиями, куда были включены захват и конвоирование в полицию революционеров, о чем председатель АНМП Н.Н. Тиханович-Са-вицкий разъяснял в прессе: «.Считаю нужным еще раз напомнить всем членам партии об их обязанности никоим образом не допускать в своем присутствии поношения святой церкви, религии храма Божия, Священной особы Государя, а также глумления и издевательства над монархистами. Кощунников и поносителей этих, какого бы положения и звания они не были, монархисты обязаны задерживать при свидетелях, при помощи полиции; требовать составления протокола и возбуждения судебного преследования против них» [26, 1907, 5 июля]. Члены правых организаций собирали сведения о лицах, участвовавших в 1905 г. в революционных акциях, для предания их суду, составляли справки для обжалования перед губернатором и Главным советом СРН действий полицейских властей в случае отказа ими
задержать и привлечь к ответственности лиц, «подстрекающих к смуте».
В периоды обострения противостояния дело доходило до категорических требований. В 1907 г. Н.Н. Тиханович-Савицкий на имя наместника Кавказа графа И.И. Воронцова-Дашкова отправил телеграмму с просьбой принять решительные меры в защиту членов Патриотического общества в Тифлисе «от армян и революционеров». Телеграмма содержала весьма четкое предложение - «выдача винтовок и другого оружия русскому патриотическому населению для самообороны». Когда И.И. Воронцов-Дашков проигнорировал предложение АНМП, Н.Н. Тиханович-Савицкий обратился к Николаю II с ходатайством отозвать с Кавказа наместника И.И. Воронцова-Дашкова, уволить его помощника Петерсона, очистить государственные должности на Кавказе от армян и грузин и заменить их верными русскими людьми [26, 1907, 22 марта; 1908, 5 июня].
Обвиняя евреев в начале революционной смуты в России, правые партии предлагали правительству срочно решить так называемый еврейский вопрос. Резкие высказывания правых о евреях являлись поводом для взаимных обвинений. В монархической печати регулярно размещалась информация о нападении евреев на членов правых организаций. В свою очередь, революционно-демократическая печать обвиняла черносотенцев в насилии по отношению к евреям. Лидеры правых «ставили на вид» полицейские чины за «бездействие» во время инцидентов [26, 1908, 18 сент., 1 окт.]. С другой стороны, «попустительство» полицейских властей, о чем часто говорили правые, рассматривалось как повод взять в руки оружие. Через прессу Н.Н. Тиханович-Савицкий давал следующее наставление членам своей партии: «.Ставлю на вид монархистам, что в случае нападения закон предоставляет право обороняться оружием. Предлагаю членам партии, ходя, не зазеваться, а быть всегда наготове. Жидам же ставлю на вид: что те монархисты, которые имеют право на ношение револьверов, в случае нападения на них будут простреливать ваши поганые головы без промедления» [26, 1908, 9 окт.].
Противоборство между правомонархиче-скими и революционными силами приобретало нередко жесткие формы. «Варфоломеевские ночи» [26, 1907, 1 марта], объявляемые друг другу, только обостряли отношения. В Самарской губернии 18 июня 1906 г. Комитет РСДРП обсуждал вопрос о черносотенной агитации директоров общественного банка А.С. Злоби-на и колониального магазина Пятова и при-
нял решение объявить им бойкот. Самарский губернский крестьянский съезд, собравшийся в этот же день по инициативе аграрной группы названного Комитета, принял резолюцию с призывом к левым силам не останавливаться ни перед какими крайними средствами, чтобы «прекратить вредную для народа, преступную деятельность главарей черной сотни» [4, 11 янв.]. В результате этих акций в Самаре «были случаи приготовления социалистами бомб ко дню освящения знамени в отделе СРН» [24].
Как отмечает А.И. Стеценко, в регионе гораздо шире был распространен террор революционных партий [30]. О массовом характере революционного террора говорит О.В. Буд-ницкий, занимающийся проблематикой терроризма [5]. Объектом революционного террора, направленного на дезорганизацию власти, становились и представители правых партий и организаций. 22 ноября 1905 г. членом боевого летучего отряда партии социал-революционеров А.А. Биценко в Саратове был убит генерал-адъютант В.В. Сахаров. От рук террористов в Саратове погиб начальник губернской тюрьмы Шаталов. 18 ноября 1905 г. совершено покушение на вице-губернатора Саратовской губернии Кнолля [9, ф. 53, оп. 1, д. 190, л. 37]. Брошенной эсером Н. Фроловым бомбой 21 июля 1906 г. на части был разорван самарский губернатор И.Л. Блок. В августе 1906 г. в с. Об-шаровка Самарской губернии членом боевой дружины П. Поляковым был убит волостной писарь, руководивший, по сообщению в печати, отделом правых. В ночь на 30 ноября 1906 г. в этом же селе было совершено покушение на заведующего учительской семинарией священника Соколова, стоявшего на правомонар-хических позициях. Следствие выяснило, что преступление носило политический характер. 21 сентября 1906 г. бомбой смертельно был ранен и умер через два дня симбирский губернатор К.С. Старынкевич [26]. 25 сентября 1906 г. было совершено покушение на казанского вице-губернатора Л.Л. Кобеко. От руки террориста 27 января 1907 г. погиб пензенский губернатор С.В. Александровский. С ним же были убиты помощник пензенского полицмейстера М.Я. Зорин, городовой А. Саблин, пожилой театральный декоратор Румянцев, пытавшиеся остановить преступника. В апреле 1907 г. социал-революционером Репиным ранен уездный исправник Корсунского уезда Симбирской губернии В.В. Шемякин [28, 17 апр.]. Не раз председатель АНМП Н.Н. Тиханович-Савицкий получал угрожающие письма-предупреждения. В августе 1907 г. было совершено покушение на товарища председателя отдела АНМП в
с. Пришиба А.Ф. Корнякова, в мае 1908 г. - на члена того же отдела Г.В. Жукова. За этот же период убиты председатель Колобовского отдела АНМП Милюков, член Пришибинского отдела Малякин [26, 1907, 22 марта, 30 авг.; 1908, 1 мая]. И перечень этот можно продолжить (Союзом Михаила Архангела издавалась «Книга русской скорби», посвященная убитым в результате террористических актов государственным служащим. К началу Первой мировой войны было издано 14 выпусков).
Таким образом, накапливавшиеся десятилетиями социально-экономические и политические противоречия обнажились в октябрьские 1905 г дни «дарования свобод», вылившись в открытое политическое противостояние. Революционный террор, приобретший в 1905-1906 гг. массовый характер, стал социально-политическим основанием структуризации правых. Оформившись на основе верноподданнических манифестаций, правые партии и организации сыграли немалую роль в борьбе против нарастания революционного движения и политической стабилизации системы, возложив на себя «охранительские» функции.
Список литературы
1. Алексеев И.Е. Анатомия «казанской смуты» (события октября 1905 г. и рождение «черной сотни») // URL: http://www.rusk.ru/ st.php?idar=104183.
2. Алексеев И.Е. Черная сотня в Казанской губернии. Казань: ДАС, 2001.
3. Астраханский листок. 1905.
4. Борьба. 1906.
5. Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении (вт. пол. XIX - нач. XX в.). М.: РОССПЭН, 2000.
6. Вестник Русского собрания. 1906.
7. Гарбуз А.В. Мемуары провинциальных администраторов как источник по изучению деятельности местного управления в Поволжье в период революции 1905-1907 гг. // Первая русская революция в Поволжье: вопросы истории, историографии и источниковедения. Н. Новгород: ННГУ, 2006.
8. Голос правды. 1906.
9. Гос. архив Саратовской обл. (ГАСрО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 7719; Ф. 8. Оп. 1. Д. 420, 910, 958; Ф. 53. Оп. 1. Д. 190; Ф. 60. Оп. 1. Д. 249.
10. Гос. ист. архив ЧР (ГИА ЧР). Ф. 379. Оп. 2. Д. 1.
11. Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем
/ под общ. ред. А. Гаркави и Л. Каценельсона. СПб., 1912. Т. 12. 1910-1914.
12. Залеский В.Ф. Торжественное всенародное шествие (патриотическая манифестация) 22 октября 1905 г. в Казани. Казань: Типо-литогра-фия Императорского Университета, 1906.
13. Ибрагимов Г. Татары в революции 1905 года. Казань: Гос. изд. ТССР, 1926.
14. Казанский вечер. 1906.
15. Казанский телеграф. 1905-1906.
16. Кошко И.Ф. Воспоминания губернатора. Новгород-Самара-Пенза: Б.и., 1916.
17. Крыжановский С.Е. Заметки русского консерватора // Вопр. истории. 1997. № 4.
18. Лившиц С. Казанские социал-демократические организации в 1905 г. // Пролетарская революция. 1923. № 2.
19. Мраморнов А.И. Церковная и общественно-политическая деятельность епископа Гер-могена. Саратов: Науч. кн., 2006.
20. Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний 1868-1917 гг.: в 2-х кн. Нью-Йорк: изд. А.К. Наумовой и О.А. Кусевицкой, 1954. Кн. 2.
21. Национальный архив Республики Татарстан (НА РТ). Ф. 1. Оп. 5. Д. 800.
22. Посадский А.В. Черная сотня в саратовской деревне в 1905-1916 гг. // Отечественная история. 2007. №1.
23. Посадский А.В. Черная сотня в саратовской деревне в 1905-1916 гг.: контекст, деятельность, судьба // URL: http://rusk.ru/ st.php?idar=111429.
24. Прибой. 1907. № 23.
25. Размолодин М.Л. О консервативной сущности черной сотни. 2-е изд. доп. и перераб. Ярославль: Нюанс, 2012.
26. Русская правда. 1907-1908.
27. Самарская газета. 1905.
28. Симбирянин. 1907.
29. Степанов С.А. Черная сотня. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Эксмо; Яуза, 2005.
30. Стеценко А.И. Черносотенцы Поволжья в 1905-1907 гг.: дис. ... канд. ист. наук. Самара, 2002.
31. Хасанов Х.Х. Революция 1905-1907 гг. в Татарии. М.: Наука, 1965.
32. Хасин В.В. Погром 1905 г. в Саратове: региональный аспект проблемы национально-государственного развития Российской империи // Новейшая история Отечества XX-XXI вв.: сб. науч. тр. Саратов, 2006. Вып. 1.
33. Царицынский вестник. 1905.
34. Черносотенец. 1906.
35. Яшвиль Л.В. Воспоминания о Симбирске, 1905-1906 гг. Киев: Тип. губ. правления, 1906.
МИХАЙЛОВА Елизавета Михайловна - доктор исторических наук, доцент, зав. кафедрой философии, истории и педагогики. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: e.mihailova@rucoop.ru
MIKHAYLOVA, Elizaveta Mikhaylovna - Doctor of Historical, Associate Professor, Head of Department of Philosophy, History and Pedagogy. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: e.mihailova@rucoop.ru
УДК 37.04
ВЗАИМОСВЯЗЬ КОММУНИКАТИВНЫХ КАЧЕСТВ ЛИЧНОСТИ И ТЕМПЕРАМЕНТА СТУДЕНТОВ
Г.Г. Русскова
Исследована взаимосвязь коммуникативных качеств личности и темперамента студентов кооперативного вуза, определена роль данных аспектов на их учебную деятельность.
Ключевые слова: коммуникация; коммуникативные качества; коммуникативная компетентность; темперамент; студент; вуз; личность.
G.G. Russkova. ABILITIES AND TEMPERAMENTS STUDENTS
The interrelation of the communicative qualities of the personality and temperament of the cooperative high school students, defined the role of these aspects of their learning activities.
Keywords: communication; communication skills; communicative competence; temperament; student; university; personality.
Среди многообразия проблем современной психологии, общение является одной из наиболее популярных и интенсивно исследуемых. Общение выступает в качестве одного из важнейших факторов эффективности человеческой деятельности.
Особенности развития коммуникативной компетентности студентов кооперативного вуза связаны с современными тенденциями в образовании в плане совершенствования подготовки специалистов, направленными на усиление гуманитарной составляющей. Это вызвано, прежде всего, необходимостью учета потребительского спроса на специалистов не только с глубокими техническими знаниями, но и со знаниями общекультурного характера, что требует обеспечения синтеза усвоения профессиональных знаний, умений и навыков и формирования общекультурной основы личности будущего специалиста.
Многочисленные результаты психолого-педагогических исследований показывают, что именно в общении, и прежде всего в непосредственном общении с родителями, педагогами, сверстниками и т.д., происходит становление человеческой личности, формирование важнейших ее свойств, нравственной сферы мировоззрения, что коммуникативные качества личности тесно связаны с темпераментом. Актуаль-
ность этой проблемы и ее недостаточная разработанность обусловили выбор данной темы.
Преподаватели высшей школы и кураторы не учитывают, что тип темперамента определяет наличие коммуникативных трудностей студентов при обучении и воспитании студентов. Таким образом, мы наблюдаем противоречия между объективно существующими трудностями и условиями воспитательно-образовательной среды.
Изучение личности студентов преподавателями, кураторами, родителями в процессе учебной деятельности строится индивидуально. Своеобразие личности, ее генетические данные, способности, интересы и склонности, опыт обучения, общения, самопознания могут быть поняты только в контексте реальной жизнедеятельности.
Темперамент в психологии определяется как закономерное соотношение индивидуальных особенностей личности, характеризующих различные стороны динамики психологической деятельности, различные сочетания закономерно связанных между собой свойств темперамента.
Следует отметить, что лица с четко выраженными свойствами, относящимися только к одному типу темперамента, встречаются сравнительно редко. Гораздо чаще людям свойст-
