CC BY
39
УДК 94 (470.620) «19/20»
О. В. Матвеев
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧАСТНЫХ ПОВЕРЕННЫХ В КУБАНСКОЙ ОБЛАСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX вв.
Статья посвящена профессиональной и общественной деятельности частных поверенных в Кубанской области в 1870-е гг. - начале ХХ в. Несмотря на то, что их деятельность предполагалась как временная мера этот институт просуществовал до конца 1917 г. В Кубанской области надзор за частными поверенными осуществлялся выдавшим свидетельство Екатеринодарским окружным судом или съездом мировых судей. За проступки или профессиональные ошибки частные поверенные подвергались такой же ответственности, что и присяжные поверенные, вплоть до отдания под суд и исключения из числа поверенных. Вознаграждение частный поверенный получал от своих клиентов также как и официальные адвокаты, либо в соответствии с таксой 1868 г., либо по письменному соглашению. На примерах деятельности ряда адвокатов показаны особенности и условия работы частных поверенных в Кубанской области. Качество практики частных поверенных значительно уступало уровню деятельности профессиональных присяжных поверенных. Первые поверенные были не всегда юридически образованы и подготовлены к ведению дел частных лиц. В то же время весьма плодотворной была общественная и адвокатская деятельность В. И. Лунина, который создал бесплатную юридическую консультацию для рабочих, способствовал развитию правовой культу-
ры на Кубани. Тактом и ответственностью отличались в своей частной практике частные кубанские адвокаты Г. К. Демяник, В. Д. Гуревич, В. М. Владимиров, и др. Для ведения гражданских дел от частных поверенных не требовалось наличие высшего юридического образования, но они должны были получить свидетельство на право ведения дел. Уголовные защиты мог вести частный поверенный только с высшим юридическим образованием и стажем работы не менее 2-х лет. Со временем, прежде, чем принять на службу частного поверенного, о нём стали собираться необходимые сведения, которые представляют интересные оценки деятельности института частных поверенных в Кубанской области. На каждого причастного поверенного Екатеринодарский окружной суд заводил папку личного дела, в котором отражалась вся его юридическая практика в регионе. С ростом числа адвокатов между частными поверенными росла конкуренция. Серьёзные проступки частного поверенного влекли за собой лишение свидетельства на право ведения чужых дел. Однако в целом роль частных поверенных в развитии правосознания в регионе была велика.
Ключевые слова: частные поверенные, Кубанская область, адвокатура, клиенты, жалобы, защита в суде, общественная деятельность, законы.
O. V. Matveyev
ACTIVITIES OF PRIVATE ATTORNEYS IN THE KUBAN REGION IN THE SECOND HALF OF XIX - EARLY XX CENTURIES
The article is devoted to professional and social activities of private attorneys in the Kuban region in the 1870s -early twentieth century. Despite the fact that their work was intended as a temporary measure, the Institute lasted until the end of 1917. The supervision of private attorneys in the Kuban region was carried out Yekaterinodar district court that issued the certificate or by the Congress of justices of the peace. For misconduct or professional errors, private attorneys were subject to the same liability as attor-neys-at-law, up to the time of trial and exclusion from the number of attorneys. A private attorney received remuneration from their clients in the same way as official lawyers, either in accordance with the tax of 1868, or by written agreement. By the examples of activity of a number of lawyers, features and conditions of work of private attorneys in the Kuban region are shown. The quality of the practice of private attorneys was significantly inferior to the level of activity of professional attorneys. The first attorneys were not always legally trained and ill-equipped to conduct the affairs of private individuals. At the same time, one should mention very fruitful public and advocacy by V. I. Lunin, who created free legal advice for workers, contributed to
the development of legal culture in the Kuban. Tact and responsibility were characteristic of private Kuban attorneys G. K. Damanik, V. D., Gurevich, V. M. Vladimirov, etc. Private attorneys were not required to have higher legal education to conduct civil cases, but they had to obtain a certificate for the business. Criminal defense could lead a private attorney only with higher legal education and experience of at least 2 years. Over time, before taking on the service of a private attorney, they began to gather the necessary information, which feature interesting assessment of the Institute of private attorneys in the Kuban region. For each attorney Ekaterinodar district court had a folder of personal files, which reflected all his legal practice in the region. With the growth of the number of lawyers, the competition between private attorneys increased. Serious misconduct of a private attorney entailed the deprivation of a certificate for the right to conduct other people's affairs. However, in general, the role of private attorneys in the development of legal consciousness in the region was great.
Key words: private attorneys, Kuban oblast, lawyers, client's complaints, legal defense, social activities, laws.
Исторический опыт развития российской адвокатуры крайне востребован сегодня, когда страна совершает уверенные шаги в сторону укрепления здания правового государства. На фоне совершенствования рынка юридических услуг важной проблемой является правовое регулирование профессиональной деятельности адвокатов, которые составляют альтернативу адвокатским образованиям и работают в качестве индивидуальных предпринимателей. В дореволюционной России у этой категории защитников имелись свои предшественники - частные поверенные. Статья посвящена профессиональной и общественной деятельности частных поверенных в Кубанской области в 1870-е гг. - начале ХХ в.
Согласно Судебным уставам 1864 г «тяжущиеся сохраняют право являться в суд лично, равно как подавать жалобы и другие бумаги и доверять передачу их посторонним лицам» [17, с. 212]. В связи с этим вести судебные дела разрешалось и частным поверенным. Частными поверенными могли быть лица, получившие высшее юридическое образование или удостоверившие суд в своих познаниях. Им выдавались свидетельства на право ведения чужих дел. Суду, который выдал свидетельство, принадлежала дисциплинарная власть над частными поверенными [19, с. 11]. Независимо от дисциплинарных взысканий, министр юстиции мог устранить частного поверенного от ходатайства по судебным делам, если признавал его «недостойным звания частного поверенного». Частные поверенные вели, главным образом, гражданские дела.
Однако толчок к развитию института частных поверенных был дан лишь десятилетие спустя. 5 декабря 1874 г. образование советов присяжных поверенных было приостановлено «в округах тех Судебных Палат, где оные до сего времени ещё не открыты» [18, с. 409]. В результате деятельности частных поверенных был дан зелёный свет. Предполагалось, что их законное существование будет служить сокращению числа подпольных адвокатов, которые приобрели репутацию мошенников [20, с. 184].
Функционирование частных поверенных предполагалась как временная мера, пока «число присяжных поверенных не будет достаточным». Однако этот институт просуществовал до конца 1917 г. и был отменен специальным декретом. Частные поверенные получали свои права на ведение дел как от окружных судов и судебных палат, так и от съездов мировых судей. Но если свидетельство выдавал съезд мировых судей, то частный поверенный имел право ходатайствовать только по делам у мировых судей.
В Кубанской области надзор за частными поверенными осуществлялся выдавшим свидетельство Екатеринодарским окружным судом или съездом мировых судей. За проступки или профессиональные ошибки частные поверенные подвергались такой же ответственности, что и присяжные поверенные, вплоть до отдания под суд и исключения из числа поверенных. Вознаграждение частный поверенный получал от сво-
их клиентов также как и присяжный поверенный, либо в соответствии с таксой 1868 г., либо по письменному соглашению.
В 1874 г. Екатеринодарский окружной суд рассматривал дело бывшего атамана ст. Старод-жералиевской урядника Харитона Фёдоровича Шпанько, обвиняемого в преступлении по должности. Атамана обвиняли в том, что тот в 1867 г. «без законного повода лишил казака Клименко свободы», причём посадил его на цепь, в которой продержал чуть менее недели, затем вытребовал с Клименко 50 руб., грозя в противном привлечь казака к суду. Наконец, Х. Ф. Шпанько якобы получил с казаков Загорулько и Гайдукова взятку за прекращение дела по оскорблению ими чести дочери Евдокии Артамоновой [1, л. 4-4 об.]. Подсудимый вину не признал и выбрал в защитники отставного губернского секретаря И. В. Деля.
В Государственном архиве Краснодарского края сохранилось дело о службе кандидата на судебные должности Ивана Васильевича Деля 1-го. Согласно документу, датированному октябрем 1872 г., Ивану Васильевичу было 24 года (следовательно, он родился в 1848 г.), он происходил из дворянского сословия, «по окончании курса наук в бывшем Аудиторском (ныне Военно-юридическое училище Военного министерства)» был назначен аудитором Главного военно-судного управления. Затем служил в управлении петербургского губернского воинского начальника, а 1б мая 1867 г. назначен аудитором Таманского округа Кубанской области. 27 февраля 1872 г. губернский секретарь И. В. Дель, избравший, по-видимому, адвокатское поприще, был «уволен от службы по прошению» [6, л. 7-8].
Изучив дело Харитона Шпанько, Иван Васильевич понял, что атаман отстаивал, прежде всего, интересы станичного общества против хамского поведения некоторых станичников. Подсудимый рассказал на судебном заседании, происходившем 9 марта 1874 г., что «в 1867 году казак Клименко был посажен под арест на цепь не по его личному распоряжению, но по приказанию общества станицы, бывшего на сходке, которое за дерзости, нанесенные в присутствии станичного схода подсудимому (атаману Х. Ф. Шпанько. -О.М.) Клименко единогласно присудило подвергнуть последнего такому наказанию» [1, л. 4 об.]. Согласно выстроенной с И. В. Делем линии защиты, Харитон Шпанько заявил, что «действительно получил от Клименко за примирение с ним 50 руб., каковых денег не вымогал у него, угрожая привлечь к суду, но напротив, согласился принять их лишь по настоятельным просьбам Клименко, причем деньги эти получил в присутствии того же общества, при котором ему было нанесено Кли-менкою оскорбление, и принял их с условием, что Клименко извинится перед обществом. Деньги же, взятые у него 50 руб., подсудимым возвращены были потом Клименко обратно» [1, л. 4 об.-5].
Что же касается денег, полученных с казаков Загорулько и Гайдуком за оскорбление честного имени девушки, то их Харитон Шпанько «не брал в свою пользу, но получил с них 50 руб. для
уплаты Евдокии Артамоновой за оскорбление ея дочери, что и исполнил, желая прекратить по их же просьбе возникшее дело» [1, л. 5].
И. В. Дель умело использовал то обстоятельство, что вызванные подавшими на Шпанько в суд свидетели Жданова, Тихий и Шутов на заседание не явились. В итоге Екатеринодарский окружной суд определил: «На основании 766 ст. уст. уголов. суд. и разрешенных судом вопросов подсудимого бывшего староджералиевского станичного атамана Харитона Фёдорова Шпанько, 42 лет, признать по суду оправданным» [1, л. 18].
В 1874-1878 г. адвокатской практикой в г. Майкопе, а с 1880 г. - в с. Армавир занимался известный общественный деятель и просветитель Виктор Игнатьевич Лунин (1843-1913). В. И. Лунин вспоминал: «Оставшись без средств, уже женатый, под влиянием впечатления, которое было вызвано в публике моей речью у Мирового Судьи в Туапсе по поводу предъявленного к моей артели иска за потраву и в виду вышедших тогда правил о частных поверенных, решил попытать счастья в качестве такового. Денег было только на переезд до ближайшего сколько-нибудь населенного пункта Майкопа, и я отправился туда в расчете, между прочим, и на заработки жены, изучавшей к тому времени акушерство. Адвокатура мне удалась, и с 1874 года я состою частным поверенным сначала только Съезда Мировых Судей, затем скоро Окружного Суда и скоро Судебной Палаты. В 1880 году я оставил вследствие смерти первой жены и вообще по семейным обстоятельствам Майкоп и переехал в Армавир, где и живу до сих пор. В Майкопе я был только адвокатом с полной доступностью моего кабинета всем и каждому (зарабатывал я там немного), ибо в Майкопе для общественной жизни не было не малейшей почвы» [15, с.8].
Весьма плодотворной была общественная деятельность В. И. Лунина в Армавире. Он создал бесплатную юридическую консультацию для рабочих, организовал воскресную школу для трудящихся, «Просветительское общество», Общество попечения о детях, принял участие в оборудовании больницы Довжиковой. В течение многих лет В. И. Лунин работал над вопросом о преобразовании селения Армавир в город, участвовал в депутациях по этому поводу, став настоящим «отцом города». Н. Н. Николаев вспоминал: «Лунин был известен как крупный и талантливый адвокат-цивилист, пользовался, благодаря своему в высшей степени разборчивому и строгому отношению к приёму дел, таким доверием лиц судебного ведомства, что зачастую для многих из них выступление на процессе В. И. составляло презумпцию правоты именно той стороны, интересы которой он брал под свою защиту.
Поэтому я, вообще мечтавший о выходе в адвокатуру, с удовольствием принял приглашение В. И. поступить к нему в качестве фактического его помощника и изъявил согласие на его условия.
Условия эти были несколько необычны: а именно мне такое, впрочем, как и всем другим помощникам В. И., вменялось в обязанность веде-
ние судебных дел, также участие во всех местных общественных делах и начинаниях, инициатором и душой которых являлся всё тот же неутомимый В. И. И насколько он был терпим и снисходителен к неизбежным ошибкам, промахам, а подчас и недостаточно внимательному отношению со стороны своих помощников к делам судебным, настолько он был настойчив и строг в своих требованиях, касающихся дел общественных. К самому же себе в этом отношении он был просто беспощадным, не давая себе ни минуты покоя, ни минуты отдыха, не взирая на своё слабое здоровье, ни на преклонный возраст, сократив свои судебные дела, источник своего существования, он вечно был занят той или иной общественной работой, изыскивая средства на поддержание уже созданных им многочисленных культурно-просветительских учреждений, борясь с инертностью местного населения, а подчас и своих ближайших сотрудников, отстаивая самостоятельность своего детища от посягательств администрации, и в тоже время всегда стремясь вперёд, к дальнейшему расширению существующих учреждений, и появлению новых...
Только его изумительная, никогда не покидавшая его энергия и беззаветная преданность идее общественного служения могли создать из дикого и безграмотного горского аула тот культурный центр, каким для громадного района Кубанской области является в настоящее время Армавир, далеко переросший свое архаичное название «селения»» [16, с. 2].
В. И. Лунин
Авторитет В. И. Лунина среди жителей Армавира был настолько высок, что последние избрали его депутатом I Государственной Думы от иногороднего населения Кубанской области и Черноморской губернии. В Думе он примкнул к фракции трудовиков, считавшейся наиболее левой в Российском парламенте, и стал одним из её лидеров. После разгона I Государственной Думы в 1906 г. В. И. Лунин участвовал в Выборгском протесте, подписал «Выборгское воззвание», за что бы приговорён к 3-месячному тюремному заключению [21, с. 254]. Скончался В. И. Лунин 30 декабря 1913 г. в Москве и был похоронен в Армавире. На его могилу принесли многочисленные
венки от Екатеринодарской адвокатуры, трудовой фракции Государственной Думы, общества взаимопомощи членов I и II Государственной Думы, юридической консультации, рабочих. К сожалению, могила В. И. Лунина в Армавире оказалась утерянной за годы Советской власти.
Для ведения гражданских дел от частных поверенных не требовалось наличие высшего юридического образования. Но они должны были получить свидетельство на право ведения юридических дел. Что касается уголовных защит, то их мог вести частный поверенный только с высшим юридическим образованием и стажем работы не менее 2-х лет. Свидетельство облагалось особым сбором в размере 40 руб. в год в случае, если выдавалось съездом мировых судей, и 75 руб. в год, если выдавалось окружным судом.
Необразованность некоторых первых частных поверенных в Ейске стало настолько притчей во языцах, что газета «Северный Кавказ» откликнулась на это специальным фельетоном. Автор, не называя фамилий, нарисовал сатирические портреты ейских адвокатов: «Вот - первый, неудавшийся потомок войнолюбивого марса который за двенадцать дет военной службы не изучил даже двенадцати ружейных приёмов, оставил поле сражения и без амуниции и панталон прибыл к нам в Ейск и бросился к ногам Фемиды, умоляя богиню приютить его... И приютила, и приласкала его Фемида, и открыла ему к себе не только парадную дверь, но и все потайные входы.
Вот второй, первого класса бурсак, сверстник Тавли и Гороблагодатского («Женихи бурсы»), не совладавший с латинскими глаголами, оставив бурсу, поступил где-то в Екатеринославской губернии звонарем, но по некотором времени был изгнан оттуда «за трисугубое нравственное поведение относительно женска пола». Затем, пробравшись в северную часть Кавказа, обошёл все города и веси, и каким-то сверхъестественным чудом приурочился в Царицыне-Граде под именем «Стряпчего». Но и тут он долго не ужился, ибо был разведан Фемидой по существу, получил волчий билет и в конце концов попал к нам.
Вот - третий, некогда доблестный и услужливый Бобчинский, невинное созданьице, безграмотное твореньице, но хитренькое и лукавенькое существо, по милосердию блажененьких, куска ради насущного, получил право гражданства во владениях Фемиды.
Вот - четвёртый, потомок Израиля, родной внук Иуды Искариота, отъявленный шантажист, трижды променявший веру отцов, прошел, как говорится, огни, воды и медные трубы. Получивши канцелярское юридическое образование в судах прежнего устройства, сей делец обошёл или объездил семнадцать городов и оставил по себе в судебных учреждениях массу кляуз и бездну исков со стороны обобранных клиентов <...>. Перечисляя таких наших юристов, мы не особенно удивляемся их к нам налету (мухи ведь слышат, где сладко), но возмущаемся тем. Что они приурочи-аются у нас на законном основании... Приезжает
какой-нибудь пройдоха, заявляет себя юристом, и его, без надлежащих справок, принимают за такового» [11, с. 1].
Со временем, прежде, чем принять на службу частного поверенного, о нём стали собираться необходимые сведения. Если адвокат отвечал формальным условиям, то суд выдавал ему свидетельство после принятия у адвоката экзаменационных испытаний. На каждого причастного поверенного Екатеринодарский окружной суд заводил папку личного дела, в котором отражалась вся его деятельность при данном суде. Серьёзные проступки частного поверенного влекли за собой лишение свидетельства на право ведения чужых дел. Так, в определении Екатеринодарско-го окружного суда от 10 июля 1887 г. говорилось: «Представив приказ по ведомству Министерства юстиции об увольнении в отставку бывший судебный следователь Екатеринодарского окружного суда коллежский секретарь Афанасьев обратился в окружной суд с просьбою о зачислении его в число частных поверенных. По произведенному испытанию по гражданскому праву и гражданскому судопроизводству Афанасьев оказался обладающим сведениями, соответствующими обязанностям Поверенного. На этом основании окружной суд, согласно с заключением Прокурора, постановил принять коллежского секретаря Афанасьева в число частных поверенных для ходатайства по делам, происходящим в окружном суде» [2, л. 7]. Помимо статского советника Михаила Гавриловича Афанасьева, окончившего курс Ростовского уездного училища, в 1887 г получили свидетельства от Екатеринодарского окружного суда «на право хождения по чужим делам» следующие частные поверенные: кишинёвский мещанин Владислав Львович Петров, который «воспитывался в Одесской гимназии, но полного курса наук не окончил, затем был вольнослушателем в Петербургском университете по юридическому факультету»; дворянин Виктор Игнатьевич Лунин, учившийся «в земледельческой Петровской академии, но полного курса не кончил»; отставной поручик Иван Александрович Жданов, получивший образование в Петровско-Полтавском кадетском корпусе [2, л.9].
К числу ярких защит, которые провёл частный поверенный И. А. Жданов, было дело крестьянки Москаленковой, обвиняемой в мошенничестве. Дело слушалось 29 марта 1901 г. в Екате-ринодарском съезде мировых судей. Обвинение строилось на том, что Москаленкова занималась ворожбой за деньги. Иван Александрович Жданов построил свою речь на том, что обвиняемая живет в мире народных верований, за которые, в данном случае, не имеет смысла привлекать к суду. Как отмечалось в судебной хронике, «защитник подсудимых част. поверенный И. А. Жданов указывал на то, что сама полиция не запрещает ворожбы, то и дело разрешая представление всяким магам и чародеям. В народе нет случая, на который не существовало бы заговора. Защитники не находил в настоящем деле состава нака-
зуемого обмана: Москаленкова говорила, что необходима молитва, нужно ставить свечи и проч., и бежавшие мужья и женихи вернутся, и все желания исполнятся. И Иоанн Кроншатдтский не сказал бы ничего другого, как: молитесь, и сам бы помолился, кто бы к нему не пришёл в несчастии, будь ты татарин, еврей или христианин. И петербургские дамы шли к Москаленковой, и свидетельницы верили ей; смеясь теперь над другими, они над собой смеются. Защитник просил оправдательного приговора для всех подсудимых» [10, с. 2]. В итоге подсудимая была оправдана.
В 1915 г. Председатель Екатеринодарского окружного суда отмечал: «По собранным мною сведениям частный поверенный при Екатерино-дарском Съезде Мировых Судей Валентин Дмитриевич Гуревич в сфере своей профессиональной деятельности пользуется известностью, как способный, знающий и аккуратный адвокат-практик, создавший себе этими качествами весьма солидную клиентуру среди местных торгово-промышленных фирм и кредитных учреждений. Каких-либо компрометирующих нравственную личность г. Гуревича в моём распоряжении не имеется и по отзыву лиц, имеющих дело с Гуре-вичем, последний проявляет всегда корректность и в своей судебной практике не прибегает к приемам недозволенным или предосудительным с нравственной точки зрения» [4, л. 7 а].
О частном поверенном Василии Матвеевиче Владимирове Председатель Екатеринодарского окружного суда писал Старшему председателю Новочеркасской судебной палаты: «В среде своей профессиональной деятельности пользуется репутацией очень способного, знающего, делового и аккуратного адвоката-практика, создавшего себе этими качествами обширную клиентуру в Округе названного выше Суда. В нравственном отношении г. Владимиров до настоящего времени ни в чем не скомпрометирован не был, а своим корректным отношением к Суду, клиентам и товарищам по профессии, а также добросовестными и законными правами защиты интерсов своих клиентов выгодно отличается от многих лиц из среды присяжных и частной адвокатуры, занимающихся судебной практикой в округе Екатеринодарского окружного суда» [4, л. 8].
Имелись и факты другого рода. 26 апреля 1912 г. Екатеринодарский съезд мировых судей определил в связи с уголовным делом по обвинению Митрофана Прудако, которого защищал частный поверенный Б. Фильман: «По имеющимся в распоряжении Съезда сведениям о нравственных качествах и адвокатской деятельности мещанина Бориса Фильман, признать его не соответствующим требованиям закона для частных поверенных и потому устранить его, Фильмана, от ведения чужих дел в пределах округа» [3, л. 53]. Председатель съезда мировых судей Екатеринодарского мирового округа сообщал 19 декабря 1912 г. Председателю Екатеринодарского окружного суда: «Из жалоб улавливаемых Фильманом в коридорах Съезда клиентов и вообще из подаваемых им в суд бумаг, съезд усмотрел полное
невежество Фильмана в юриспруденции, а в соглашениях его с клиентами - явные признаки обмана; по собранным же через Екатеринодарское Городское Полицейское Управление дальнейшим сведениям о личности Фильмана обнаружено, что он крещёный еврей, определенных занятий в городе не имеет, неоднократно привлекался местною полициею к суду в порядке 31 и 38 ст. Улож о наказ., по приговору Новочеркасской Судебной Палаты в порядке 1 ч. 286 ст. Улож. о наказ., подвергнут аресту при полиции на 7 суток, а по приговору Одесского Съезда Мировых Судей с 17 мая 1892 года за повторное мошенничество подвергнут тюремному заключению на три месяца» [3, л. 54].
Высоко отзывались современники о частном поверенном Г. К. Демянике. Григорий Кондратье-вич Демяник родился 17 ноября 1861 г. в семье хорунжего Кубанского казачьего войска, окончил Кубанскую войсковую гимназию, три года был вольнослушателем физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета, в марте 1897 г. получил свидетельство от Съезда Мировых судей Екатеринодарского мирового округа на право ведения чужих дел [7, л. 3-4]. В 1899 г. он стал помощником частного поверенного В. И. Лунина в Армавире. Товарищ прокурора Армавирского участка Бурменский отмечал, что «Г. Демяник ему известен с самой лучшей стороны как человек в нравственном отношении вполне безупречный» [7, л. 5]. Подобным же образом характеризовал адвоката председатель Армавирского съезда мировых судей Кубанской области: «Отличается наилучшими нравственными качествами, что же касается его деятельности, как частного поверенного, то, не говоря уже о том, что за все время, пока он состоит частным поверенным при вверенном мне съезде, он не разу не выступил по делам мало-мальски грязным; он всегда стремится исключительно к выяснению по делу истины, не стараясь подтасовывать факты, искажать действительность в пользу своих доверителей, чем немало способствует правосудию. При безупречной честности и добросовестном отношении к делу, Демяник обладает недюжинными способностями и достаточной опытностью в ведении как уголовных, так и гражданских дел» [7, л. 7].
«Кубанская справочная книжка» за 1894 г. называет следующих частных поверенных, состоящих в ведении Екатеринодарского окружного суда: Владислав Львович Петров, Виктор Игнатьевич Лунин, отставной поручик Иван Александрович Жданов [12, с.16-17]. В 1898 г. частными поверенными при Екатеринодарском окружном суде состояли И. А. Жданов в Екатеринодаре, В. И. Лунин в Армавире и Павел Захарович Фир-сов в г. Ейске [13, с. 84].
В г. Новороссийске с 1900 г. вел дела частный поверенный М. П. Языков. Михаил Павлович Языков родился 15 октября 1871 г. в г. Муроме Владимирской губернии, происходил из потомственных дворян, «юридическим наука не обучался» [8, л. 11]. В деле сохранилась жалоба в Екатерино-
дарский окружной суд на действия М. П. Языкова, написанная крестьянином Таврической губернии И. Г Кечепуло. В жалобе говорилось: «21-го декабря 1908 года мною были переданы бумаги и доверенности частному поверенному Михаилу Павловичу Языкову в Новороссийске предъявить иск к цементному заводу «Цепь» в Новороссийске о причинении мне увечья лишения трудоспособности. По настоящее время дело мое не продвинуто вперед за время с 21 декабря 1908 г., причина всему этому одна - халатное отношение г поверенного Языкова к моему делу, который почему то не желает приложить должное внимание к делу и просить Суд назначить таковое к разбору. Я многократно просил письмом г Языкову привести наконец дело к какому либо концу, и на мои письма г Языков отвечал, дело будет назначено тогда то, и тогда то, то он сообщал мне, что мне нужно указать врача в Ялте для освидетельствования меня, то мне нужно лично быть на суде для освидетельствования моего здоровья в присутствии поверенного от Завода, и об этом меня уведомил, наконец, дело дошло до того, что на мои письма-просьбы к нему о моем деле от 17 ноября 1911 года и от 18 февраля 1911 года совершенно не ответил и отвечать не желает, и дело мое лежит недвижимо» [8, л. 35-35 об.].
Об условиях работы частных поверенных в Кубанской области и отношении к ним красноречиво рассказывают эпизоды биографии екатеринодарского частного поверенного Н. Т. Богородского. Николай Тимофеевич Богородский родился в 1863 г. в Пензе, происходил из личных дворян, получил образование в Пензенской духовной семинарии и в качестве вольнослушателя при юридическом факультете Московского императорского университета, служил в канцелярии Пензенской посреднической комиссии, имел чин коллежского регистратора. Затем принял звание частного поверенного и вёл дела в Ростове-на-Дону и в Екатеринодаре [5, л. 9-10, 16]. 28 января 1912 г. Н. Т. Богородский, проживавший в Екатеринодаре на ул. Красной, д. №6, написал прошение на имя Председателя Екатеринодарского окружного суда, в котором просил оградить его (Богороского. -О.М.) от нападок бывшего присяжного поверенного, а ныне нотариуса В. А. Желипова. «Переселившись по климатическим условиям из Ростова на Дону в г. Екатериндар в июле минувшего 1911 г. на постоянное жительство, - сообщал Н. Т. Богородский, - о публичной деятельности моей до меня стали доходить неблагоприятные вести клеветнического качества. От ростовских евреев-адвокатов я очень много перенёс подобных неприятностей, однажды дошедших до разрешения Общаго Собрания Новочеркасской Судебной Палаты, где под председательством Старшего Председателя г. Хлодковского при участии Прокурора Палаты г. Золотарёва клеветнический навет их оставлен без последствий. В настоящее время здесь идущая пропаганда из Ростова связанная взаимными отношениями с Екатеринодарскою, выразилась в проявленной против меня дерзости со стороны нотариуса Же-
липова» [5, л. 33]. Последний в это время оставил адвокатскую деятельность и стал нотариусом. Поскольку закон запрещал нотариусам заниматься адвокатской практикой, Н. Т. Богородский очень рассчитывал на клиентов, дела которых обещал ему передать В. А. Желипов. Однако при личной встрече Желипов грубо заявил Богородскому: «Я не намерен поддерживать подпольную адвокатуру». На замечание Николая Тимофеевича о том, что он не относится к числу подпольных адвокатов, В. А. Желипов заметил: «Всю частную адвокатуру я причисляю к подпольной» [5, л. 34 об.].
По сути дела В. А. Желипов выразил существовавшее тогда общее мнение присяжных поверенных о своих конкурентах поверенных частных. Имевший будто бы место еврейский заговор против Богородского тут не причём. Такая интерпретация дела скорее связана с политическими убеждениями Богородского, которого издаваемая в Москве газета «Русское слово» в 1912 г. даже назвала членом Екатеринодарского филиала Союза Русского народа. Сам Н. Т. Богородский это членство отрицал, но отметил: «Если бы это было необходимо, почитал бы себя счастливым быть внесенным в списки монархических партий по убеждению» [5, л. 39].
После резких слов В. А. Желипова на глазах у посторонних людей Н. Т. Богородский сначала растерялся, но затем, вернувшись домой и несколько придя в себя, написал нотариусу письмо с требованием извиниться. В этом письме представляют интерес аргументы, которые привёл Николай Тимофеевич в свою защиту и корпуса частных поверенных в целом: «Вижу, что Вы в своей безмерной гордости очень заблуждаетесь и выше своего авторитета ничего не признаете, тем не менее, Вы меня не в глазах швейцарцев, бывших в передней окружного суда и других посторонних лиц, а в глазах закона. Не зная закона, курьеры, в свою очередь могут причислять меня к деятелям подпольной адвокатуры, не брезгующей никакими средствами.
Если подобное Вы выразили, также не зная закона, благоволите прочесть в Учреждении Судебных Установлений подлежащие статьи, постановленные для частных поверенных. Да было бы Вам, Милостивый Государь, известно, что я удостоен этого звания Новочеркасскою Судебною Палатою. Ростовским на Дону и Екатеринодар-ским окружным судами, почему за причиненное мне оскорбление предлагаю извиниться.
За сим к сведению Вашему почтительнейше докладываю, что за 32-х летний период моей судебной деятельности чужих денег никогда не присваивал, ни в какие сделки с совестью не входил, никого ни в чём не обманывал и с помощью Господа, даровавшего мне разум и волю на победу супостатов, всею силою разумения стремлюсь служить моему ближнему не ради злой корысти, а ради существования и оправдания высокого доверия судов, удостоивших меня звания «частного поверенного», кроме того я удостаивался доверием, ведя судебные дела Высочайших особ» [5, л. 34 об.-35].
К слову, обидчик Богородского, бывший присяжный поверенный Владимир Антонович Же-липов вообще отличался грубостью и взрывным характером и был известен всему Екатеринодару своими громкими скандалами [14, с. 69-70]. Но Н. Т. Богородский подвергался нападкам и других присяжных поверенных. Так осенью 1912 г. помощник присяжного поверенного К. М. Потапов стал всячески раздувать историю о будто бы имевшем место со стороны Богородского подкупе свидетелей Ирина по делу о выдворении из дома в станице Старокорсунской Пелагеи Афанасьевны Тихой. Подавшая иск Ирина Коваленкова после блестящего выступления Богородского в судебном заседании громко обвинила защитника: «Зачем вы купали свидетелей, приезжали в станицу?». На возражение Н. Т. Богородского: «Разве вы меня видели в станице?», последовал ответ: «Да, видела». Поскольку после процесса начали циркулировать слухи о подкупе свидетелей, возмущённый Н. Т. Богородский обратился в Екатеринодарский окружной суд с просьбой о расследовании. «Так как настоящее дело я принял к своему ведению по просьбе одного из г.г. почётных Мировых судей и мужа Пелагеи Тихой за вознаграждение 25 рублей как бедных людей, то само собоюразумеется, с материальной стороны мне не было расчёта прибегать к подкупу свидетелей, с которыми вообще за весь продолжительный период моей г. 30-летней судебной практики не говорил не только до суда, но и после суда, а в данном случае до допроса этих свидетелей членом-докладчиком и нигде этих свидетелей не видел и совершенно не знал, где они живут, то подобная клевета для меня очевидно исходила от наущения Ирины Коваленковой, чрезвычайно развязной на язык, кем-либо из моих доброжелателей-конкурентов. И об этом событии очень много злорадствует помощник присяжного поверенного г. Потапов, каковыя разговоры дошли до моего слуха из несомненного источника.
Подобные безнравственные действия каждого уважаемого гражданина, т.е., подкуп свидетелей -уголовно наказуемое преступление, а тем более со стороны аккредитованного судебным доверием - частного поверенного, каковым в данном случае является моя личность, и при полном убеждении моем, что Ирина Коваленкова при допросе может обнаружить своих учителей» [5, л. 41-41 об.].
В заключении Николай Тимофеевич писал: «Я имею честь покорнейше просить, Ваше Превосходительство, не отказать в распоряжении о расследовании настоящего случая как явного преступного и порочащего мою честь и доброе имя» [5, л.41 об.].
В другом прошении от 1 ноября 1912 г. Н. Т. Богородский сообщал, что очень озабочен «сообщением по обвинению меня в подкупе свидетелей по делу Ирины Коваленковой с Пелагеей Тихой, о чём среди местной адвокатуры рассказываются разные клеветнические версии, что будто бы я подговаривал свидетелей и пил с ними водку» [5, л. 42]. Адвокат отметил: «Со стороны Тихой
свидетели удостоверили, что Тихая с мужем живет на этом месте - половине усадьбы более 12 лет. На часть таковой была совершена купчая с мужем Ирины Коваленковой и допрошенные г. членом суда по сему делу свидетели подписывали эту купчую, каковая представлена к делу» [5, л. 42]. Свидетели «подтвердили то, что было написано и подписано ими, насколько помню, около десяти лет назад, когда я, Богородский, страдая поражением верхушки правого лёгкого, лечился в Батуме и само собою разумеется не имел даже представления о Тихой, Коваленковой и даже о всей станице Старокорсунской с её обитателями» [5, л.42 об.]. Беспокоясь за свою репутацию, Н. Т. Богородский заключает: «Строго охраняя рекомендацию, данную обо мне Обер-Прокурором Сената Игорем Матвеевичем Тютрюмовым, я счёл бы себя недостойным носить звание частного поверенного, если бы даже подумал о том, что мне приписывают» [5, л. 42 об.].
Безукоризненная репутация Н. Т. Богородского была, по-видимому, подтверждена Екатеринодар-ским окружным судом, поскольку10 января 1913 г. суд выдал защитнику очередное свидетельство на право ведения чужих дел [5, л. 43].
С ростом числа адвокатов между частными поверенными росла конкуренция. Товарищ прокурора Екатеринодарского окружного суда писал 20 апреля 1914 г.: «Потомственный почётный гражданин Павел Антонович Владиславский состоит частным поверенным при Александровском уездном съезде Ставропольской губернии и проживает в ст. Невинномысской Баталпашинского отдела, в районе Армавирского съезда мировых судей, смежном с округом упомянутого съезда. Харитон Дзасохов состоит частным поверенным при Армавирском съезде и также проживает в ст. Невинномысской. Между названными поверенным в селении несколько лет замечаются крайне враждебные отношения, возникающие на почве профессиональной конкуренции. Частный поверенный Дзасохов возбуждал перед надлежащими властями ходатайство о воспрещении Владис-лавскому иметь в ст. Невинномысской вывеску частного поверенного. Владиславский, в свою очередь, неоднократно и по различным поводам писал доносы на Дзасохова. Оба, Владиславский и Дзасохов, лица без образования, вышедшие из писарей, первый - человек пожилой, болезненный и весьма неуживчивый, второй - ещё молодой, довольно способный, но мало воспитанный и недостаточно интеллигентный» [9, л. 146].
Товарищ прокурора рассказал и о деле, при рассмотрении которого развернулось противостояние двух частных поверенных: «Частный поверенный Дзасохов вёл дело кр. Фёдора Шорни-кова, к которому Влдиславским был предъявлен иск в сумме 500 рублей по векселю, переданному Владиславскому крестьянином Акакием Назарен-ком по передаточной подписи. При разборе этого дела у мирового судьи Дзасохов от имени своего доверенного Шорникова заявил, что последним был утерян вексельный бланк с подписью, и что Назаренку он. Шорников, никакого векселя не вы-
давал, что Назаренко, вероятно, нашёл утерянный Шорниковым вексель и присвоил таковой, а затем переступил его Владиславскому. В виду такого заявления мировым судьёй было приостановлено означенное гражданское дело и возбуждено против Назаренко и Владиславского уголовное дело по обвинению первого из них по 178-й, а второго по 190 ст. улож. о наказ. Разобрав это дело, мировой судья обоих обвиняемых оправдал, признав обвинение, возведенное на них недобросовестным. При рассмотрении дела во второй инстанции, Армавирском съезде мировых судей, приговор мирового судьи, в части, именно признания обвинения недобросовестным, отменен, а в мировом приговоре съезда говорится, что «в рассматриваемом деле имеется много противоречий», есть указание на то, что Шорников потерял подписанный им вексельный бланк; разрешив категорически вопрос о том, является ли вексель, о котором идёт речь, действительно выданным Шорниковым Назаренку в обеспечение займа денег или же это только тот потерянный Шорниковым бланк, не представляется возможным, не взирая на все принятые к тому меры, всякое же сомнение должно толковаться в пользу
подсудимого, и потому оправдательный приговор в отношении Акима Назаренко подлежит утверждению, против Павла Владиславского в деле не имеется положительно никаких данных к уличению его в каком бы не было предосудительном деянии, и он оправдан правильно; обвинение не может быть признано недобросовестным. <...> Достаточных данных для обвинения Дзасохова в том, что он намеренно затянул дело по иску Вла-диславского к Шорникову, чтобы этим дать возможность последнему скрыть свое имущество, не имеется» [9, л. 148-149].
Качество работы частных поверенных значительно уступало уровню деятельности профессиональных присяжных поверенных. Это было связано с тем, что, во-первых, требования, предъявляемые законом к частным поверенным, были заниженными, а во-вторых, частные поверенные не были объединены в какую-либо организацию, в которой могли бы повышать свой профессиональный уровень и где бы хранились и приумножались традиции профессиональной защиты. Тем не менее, частные поверенные внесли определенный вклад в развитие правовой культуры Кубани.
Источники и литература
1. Государственный архив Краснодарского края (далее - ГАКК). Ф.482. Оп.1. Д.39.
2. ГАКК. Ф.482. Оп.1. Д.93.
3. ГАКК. Ф.482. Оп.1. Д.359.
4. ГАКК. Ф.482. Оп.1. Д.452.
5. ГАКК. Ф.482. Оп.2. Д.112.
6. ГАКК. Ф.482. Оп.2. Д.322.
7. ГАКК. Ф.482. Оп.2. Д.336.
8. ГАКК. Ф.482. Оп.2. Д.1639.
9. ГАКК. Ф.629. Оп.1. Д.6.
10. Жертва суеверия или торжество ворожеи (Екатеринодарский съезд мировых судей) // Кубанские областные ведомости. 1901. №75. 7 апреля.
11. Здешний. Ейские юристы // Северный Кавказ. 1887. №97. 10 декабря.
12. Кубанская справочная книжка 1894 года / сост. В.А. Щербина. Екатеринодар: Тип. Кубан. обл. правления, А.П. Сташевского, М.С. Попова и Килиуса и К°, 1894. XI, 88, 64, 2, 104, 143, 113, 103, XVI с.
13. Кубанский календарь на 1898 год. Екатеринодар: Тип. А. П. Сташевского, Э. Х. Килиуса, обл. правления и Выс. Утв. Донского Акц. Общ. Печатного и изд. дела. Ростов н/Д., 1898. - IV, 171, 98, 2 табл., XXIV с.
14. Матвеев О. В. Страницы истории кубанского нотариата. Краснодар: ООО «Кавказская типография», 2012. 200 с.
15. Михайлов М. Виктор Игнатьевич Лунин. Биографический очерк. Армавир: Отклики Кавказа, 1917. 59 с. : ил., портр.; 26 см.
16. Н. Н. Николаев о В. И. Лунине (от нашего петербургского корреспондента) // Кубанский край. 1914. № 1242-49. 1 марта.
17. Полное собрание законов Российской империи (далее - ПСЗРИ). Собрание (Собр.) 2. Т. XXXIX. Отд. 1. 1864. СПб.: Тип. 2-го Отделения Собств. Е.И.В. Канцелярии, 1867. Ст. 41475.
18. ПСЗРИ. Собр. 2. Т. XLIX. Отд. 2. 1874. СПб.: Тип. 2-го Отделения Собств. Е.И.В. Канцелярии, 1876. - Ст. 54130.
19. Стецовский Ю.И. Исторический очерк формирования адвокатуры в России. М.: Изд-во Рос. акад. адвокатуры, 2001. 184 с.
20. Усманов Р. Р. Основные этапы становления и развития адвокатуры на Среднем Урале (1874-1997 гг.) // Проблемы истории России. Екатеринбург: Волот, 1998. Вып. 2: Опыт государственного строительства XV-XX вв. С. 175-225.
21. Энциклопедический словарь по истории Кубани. С древнейших времён до октября 1917 года / Авт. идеи, словника, сост., научн. ред., рук. авт. колл. Б.А. Трёхбратов. Краснодар: Эдви, 1997. 560 с. : ил., портр.
References
1. State archive of Krasnodar region (GAKK). F.482. Inv.1. D.39. (In Russian)
2. GAKK. F.482. Inv.1. D.93. (In Russian)
3. GAKK. F.482. Inv.1. D.359. (In Russian)
4. GAKK. F.482. Inv.1. D.452. (In Russian)
5. GAKK. F.482. Inv.2. D.112. (In Russian)
6. GAKK. F.482. Inv.2. D.322. (In Russian)
7. GAKK. F.482. Inv.2. D.336. (In Russian)
8. GAKK. F.482. Inv.2. D.1639. (In Russian)
9. GAKK. F.629. Inv.1. D.6. (In Russian)
10. ZHertva sueveriya ili torzhestvo vorozhei (Ekaterinodarskij s»ezd mirovyh sudej) (The Victim of Superstition or the Triumph of the Witch (Ekaterinodar Congress of Magistrates) // Kubanskie oblastnye vedomosti. 1901. No. 75. April 7.
11. Zdeshnij. Ejskie yuristy (Locals. Yeisklawyers) // Severnyj Kavkaz. 1887. No. 97. December 10. (In Russian)
12. Kubanskaya spravochnaya knizhka 1894 goda (Kuban Reference Book of 1894) / V.A. SHCHerbina. Ekaterinodar:, 1894. XI, 88, 64, 2, 104, 143, 113, 103, XVI p.
13. Kubanskij kalendar' na 1898 god (Kuban Calendar for 1898). Ekaterinodar, Rostov on/D., 1898. IV, 171, 98, 2 tabl., XXIV p. (In Russian)
14. Matveev O. V. Stranicy istorii kubanskogo notariata (Pages of the History of the Kuban Notary). Krasnodar: OOO «Kavkazskaya tipografiya», 2012. 200 p. (In Russian)
15. Mihajlov M. Viktor Ignat'evich Lunin. Biograficheskij ocherk (Victor Ignatievich Lunin. Biographical Sketch). Armavir: Otkliki Kavkaza, 1917. 59 p. (In Russian)
16. N. N. Nikolaev o V. I. Lunine (ot nashego peterburgskogo korrespondenta) (N. N. Nikolaev V. I. Lunino (from our St. Petersburg Correspondent) // Kubanskij kraj. 1914. No.1242-49. March 1. (In Russian)
17. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii (Full Collection of Laws of the Russian Empire) (PSZRI). Sobranie (Sobr.) 2. Vol. XXXIX. Department. 1. 1864. St. Petersburg: Tip. 2-go Otdeleniya Sobstv. E.I.V. Kancelyarii, 1867. Art. 41475. (In Russian)
18. PSZRI. Sobr. 2. T. XLIX. Otd. 2. 1874. St. Petersburg: Tip. 2-go Otdeleniya Sobstv. E.I.V. Kancelyarii, 1876. Art. 54130. (In Russian)
19. Stecovskij YU. I. Istoricheskij ocherk formirovaniya advokatury v Rossii (Historical Essay on the Formation of the Bar in Russia). Moscow: Izd-vo Ros. akad. advokatury, 2001. 184 p. (In Russian)
20. Usmanov P. P. Osnovnye ehtapy stanovleniya i razvitiya advokatury na Srednem Urale (1874-1997 gg.) (Main Stages of the Formation and Development of the Bar in the Middle Urals (1874-1997) // Problemy istorii Rossii. Ekaterinburg: Volot, 1998. Vyp. 2: Opyt gosudarstvennogo stroitel'stva XV-XX vv. P. 175 - 225. (In Russian)
21. EHnciklopedicheskij slovar' po istorii Kubani. S drevnejshih vremyon do oktyabrya 1917 goda (Encyclopedic Dictionary on the History of Kuban. From Ancient Times to October 1917) / Avt. idei, slovnika, sost., nauchn. red., ruk. avt. koll. B. A. Tryohbratov. Krasnodar: EHdvi, 1997. 560 p. (In Russian)
Сведения об авторе
Матвеев Олег Владимирович - доктор исторических наук, профессор кафедры истории России Кубанского государственного университета (Краснодар) / [email protected]
Information about the author
Matveyev Oleg - Dr. in Historical Scinces, Professor, Chair of Russian History, Kuban State University (Krasnodar) / [email protected]
