CC BY
0
DOI: 10.30842^^2306901528107
Н. Ю. Гвоздецкая
Российский государственный гуманитарный университет;
Сретенская духовная академия, Москва, Россия; [email protected]
СУБСТАНТИВНЫЙ ЭПИТЕТ В ДРЕВНЕАНГЛИЙСКОЙ ПОЭЗИИ: ИСТОКИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
В статье обсуждается вклад в изучение древнеанглийских поэтических композитов с субстантивным эпитетом выдающегося отечественного ученого М. И. Стеблин-Каменского, а также развитие его идей в работах О. А. Смирницкой и Н. Ю. Гвоздецкой. В описании семантики и функции таких композитов М. И. Стеблин-Каменский выделяет ряд антиномий, обнаруживающих архаическую природу эпического творчества англосаксов: их 'пережиточный' характер, отражающий 'окачествление' древнего нерасчлененного имени, не противоречит их эстетической функции; их внешнее подобие моделям словосложения современных германских языков скрывает за собой кардинальное отличие их семантики (близость качественным прилагательным); их теснейшая связь с аллитерацией не позволяет свести их к механическому приему стихосложения и не означает их полной «десемантизации». Данные особенности получают новое осмысление в свете концепции архаического аллитерационного стиха, разработанной О. А. Смирницкой. Композит трактуется ею как продуктивный элемент особого поэтического языка, складывающегося вместе с канонизацией метрики и направленного на передачу значи-мостей связного эпического текста. Двойственный характер композита проистекает из двойственной природы эпического творчества, не разграничивающего исполнение и сочинение. Н. Ю. Гвоздецкая интерпретирует эти особенности древнеанглийского поэтического композита как отражение его нарративных фукций: будучи сложным именем, композит называет и отождествляет, и вместе с тем, содержит в себе зародыш рассказа, обнаруживая способность как развертываться в сообщение, так и запечатлевать рассказ в образе. Взаимопревращение номинации и предикации позволяет композиту стать надежным средством воспроизведения и обновления информации при передаче традиции.
Ключевые слова: древнеанглийская поэзия, эпическое творчество, архаическое авторство, поэтические композиты, субстантивный эпитет, архаический аллитерационный стих, М. И. Стеблин-Каменский.
N. Yu. Gvozdetskaya
Russian State University for the Humanities; Sretensky Theological Academy, Moscow, Russia; [email protected]
Substantive Epithet in Old English Poetry: Origins and Prospects of Research
The paper discusses the contribution made by the outstanding Russian scholar M. I. Steblin-Kamensky to the study of Old English poetic compounds with the substantive epithet, as well as the development of his ideas in the works of O. A. Smirnitskaya and N.Yu. Gvozdetskaya. In describing the semantics and functions of such compounds, M. I. Steblin-Kamensky identifies a number of antinomies that reveal the archaic nature of the Anglo-Saxon epic art: their 'vestigial' character, reflecting the 'qualitative meaning' of an ancient undifferentiated name, does not, however, contradict their use as a living artistic means; their apparent similarity to the word structure models of modern Germanic languages conceals a cardinal difference in their semantics (their resemblance of qualitative adjectives); their close connection with alliteration does not allow them to be reduced to a mechanical technique of versification and does not imply their complete 'desemantization'. These features receive new interpretation in the light of the concept of archaic alliterative verse developed by Olga Smirnitskaya. The compound is interpreted by her as a productive element of a special poetic language that develops together with the canonization of metrics and is aimed at conveying the meanings of a coherent epic text. The dual nature of the compound stems from the dual nature of epic art, which does not distinguish between performance and composition. Natalya Gvozdetskaya interprets these features of the Old English poetic compound as its special narrative functions: the poetic compound names and identifies the epic entities, and at the same time, contains the 'germ' of the story, revealing the ability to both unfold into a message and capture the story in an image. The mutual conversion of nomination and predication allows the compound to become a reliable means of reproducing and updating information during the transmission of tradition.
Key words: Old English poetry, epic art, archaic authorship, poetic compounds, substantive epithet, archaic alliterative verse, M. I. Steblin-Kamensky.
М. И. Стеблин-Каменский известен в кругах ученых-германистов и специалистов по древнегерманской словесности как непревзойденный знаток древнеисландской литературы и истории скандинавских языков. Однако не следует забывать, что его интерес к словесному творчеству древней Скандинавии, рассматриваемому в плане исторической поэтики и становления
литературы, вырос на почве иной словесной культуры, во многом родственной скандинавской, а именно поэтического искусства англосаксов, которому была посвящена его кандидатская диссертация, заочно защищенная в 1943 г. Институте мировой литературы АН СССР в Ташкенте во время ленинградской блокады . Уже в этом первом его научном труде наметился подход к анализу древнегерманских памятников, который впоследствии лег в основу осмысления им их жанрового и языкового своеобразия.
Исследование частного вопроса — семантики и функции композитов (сложных слов) с субстантивным эпитетом — служит в указанном труде основанием для более общих выводов, касающихся происхождения и развития также других сторон древнеанглийского поэтического стиля — синонимии, метафорических перифраз (кеннингов), эпической вариации. Анализируя взгляды зарубежных ученых, М. И. Стеблин-Ка-менский показывает, что отношения между формой и содержанием в древнеанглийской аллитерационной поэзии отличаются от таковых в поэзии нового времени.
Древнеанглийский субстантивный эпитет, «инкорпорированный» в сложное слово (ср. поэтическое племенное название Gar-Dene, букв. «копье-даны», в поэме «Беовульф»), расценивается в эволюционно-типологической перспективе как языковая «окаменелость», пережиток первобытного образного мышления, которому свойственно «окачествление» названия пред-мета2, и вместе с тем — как живой и действенный художественный прием героико-эпического повествования, который нельзя приписывать лишь консервации архаизмов или несовершенству
1 Рукопись этой диссертации, по-видимому, не сохранилась. Диссертация опубликована в сокращении под заглавием «К вопросу о развитии древнеанглийского поэтического стиля (субстантивный эпитет в древнеанглийской поэзии)» в Ученых записках Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена (кафедра всеобщей литературы, т. 48, 1946). Ссылки в нашей статье даются на повторную публикацию данной работы со слегка измененным названием в (Steblin-Kamenskij 1978).
2 Ср.: «Инкорпорированный эпитет — это пережиток того состояния языка, когда название отвлеченного признака, т. е. имя прилагательное, еще не дифференцировалось от названия вещи» (Steblin-Kamenskij 1978: 27).
стихотворной техники3. Буквальный перевод таких композитов ('Spear-Danes') показывает их мнимое формальное сходство со словосложением современных германских языков и одновременно — кардинальное отличие в семантике (неспособность служить логическим определением вторых компонентов, то есть сближаться с относительными прилагательными) и сфере употребления (поэзия, а не техническая терминология). Смысловая близость качественным прилагательным («копье-даны» как «доблестные даны») еще не позволяет утверждать их тождества последним4. Их «орнаментальность», определяемая как кажущееся «излишество» (доходящее иногда чуть ли не до бессмыслицы), не означает, однако, их полной десемантизации, ибо даже в случае несоответствия контексту (так, «доблестные даны» не могут противостоять чудовищам) субстантивные эпитеты сохраняют некое «усилительное» значение, отвечающее эмоционально приподнятому тону древнеанглийской аллитерационной поэзии, ср. композит hea6o-fyr в «Беовульфе», букв. «бой-огонь», который относится не к огню во время боя, а к подземному огню, и означает «губительное, ужасное пламя».
Таким образом, вырисовывается взгляд на древнеанглийский субстантивный эпитет как на явление языка, «стадиально отличное» и от первобытного нерасчлененного имени, и от обособившихся от него в более позднюю эпоху имен прилагательных, а вместе с тем — явление, определяемое потребностями художественного творчества. Тем самым формируется более глубокий исторический подход к языку, который не сводится к реконструкции более ранних состояний в диахронии, но учитывает их отображение и функциональную направленность в синхронии дошедших до нас древних текстов, благодаря чему историческая поэтика получает свое законное место в истории языка.
3 Ср.: «в древнеисландской поэзии субстантивный эпитет уже не живой стилистический прием, позволяющий образование новых соединений этого типа» [каковым, как подразумевается, остается древнеанглийский субстантивный эпитет — Н. Г.] ^еЪИп-Катешку 1978: 36).
4 Ср.: «Однако древнеанглийский инкорпорированный эпитет не представляет собой полной аналогии соединениям определяющего с определяемым, на которые указывает В. М. Жирмунский ['камень+хлеб' ='твердый хлеб' — Н. Г.], так как в эпоху, к которой относятся доступные нам поэтические памятники, <...> соединения такого типа были уже не нормой, а пережитком» ^еЫш-Катешку 1978: 28-29).
Более того, сама антиномичность приведенных суждений намекает на иной способ обращения раннесредневековых англосаксонских поэтов со словом (в сравнении с поэтами более позднего времени), указывая на архаический характер их творчества — представление, которое легло в основу разработанной М. И. Стеблин-Каменским концепции нетождества древнего и нового литературного сознания.
Труды М. И. Стеблин-Каменского (первым из которых стала анализируемая работа) положили начало новому направлению в филологии — как в истории языка, так и в изучении литературных памятников, что нашло отражение в двух юбилейных сборниках научных статей, подготовленных к столетию ученого в Санкт-Петербурге и Москве (Philologica Scandinavica 2003; Слово в перспективе литературной эволюции 2004). Некоторые из этих работ «могут быть прочитаны... как единая книга со своим общим замыслом» (Smimitskaya 2004: 11). Остановимся на развитии идей ученого, касающихся места и роли сложных слов в построении древнеанглийского аллитерационного стиха и поэтического нарратива.
Признавая, что аллитерация выступает основным организующим моментом стиха, который связывает между собой и усиливает три (реже две) метрические вершины, несущие наибольшую смысловую нагрузку в пределах долгой строки (отчего все упомянутые выше стилистические средства работают на аллитерацию и расширяют ее возможности), М. И. Стеблин-Каменский, вместе с тем, утверждает, что сама по себе аллитерация не способна вызвать к жизни эти средства, поскольку более поздний аллитерационный стих (некоторые древнеанглийские поэмы христианского содержания или среднеанглийская поэзия) может обходиться без них. Аллитерация (взятая сама по себе) использует, но не предопределяет наличие синонимов, композитов с субстантивным эпитетом, эпической вариации, которые «продолжают жить в поэтическом языке как живой памятник пройденной стадии развития мышления», «образного мышления, бедного общими понятиями» (Steblin-Kamenskij 1978: 12, 11). Отвергая «требования аллитерации» как причину возникновения субстантивного эпитета, ученый делает (на первый взгляд) парадоксальный вывод: «объяснение его существа надо искать в особенностях строя древнеанглийского языка» (Steblin-Kamenskij 1978: 17). Но какого же языка? Ясно, что речь идет не о том (пройденном) этапе развития, отразившемся в аллитерирующих (и нередко связываемых
повтором субстантивного эпитета) именах членов королевских династий (ср. Hrббgar и Hrббmund, Heorogar и Heoroweard в «Беовульфе»), когда «совпадение или сходство имен означало и физическое родство» ^еЬПп-Кате^ку 1978: 38). Но и не об общенародном языке, современном эпохе бытования аллитерационной поэзии (для которого «орнаментальные» субстантивные эпитеты не характерны). Ясно, что речь идет о языке поэтическом, с его эмоционально-приподнятым стилем, подчеркиваемым аллитерацией. Однако не образуется ли в таком случае порочный круг в рассуждениях?
Разрешить этот парадокс помогает концепция, сформулированная в докторской диссертации О. А. Смирницкой . Специфика древнеанглийского аллитерационного стиха осмысляется ею в тесной связи со взглядом на древнегерманскую эпическую поэзию как на архаическую стадию в развитии поэтического творчества, когда «метрика как мера еще не была отвлечена от языка как ритмизуемого материала. <...> Эпический поэт владел не стихотворной формой как таковой, но оформленным и известным ему из традиции поэтическим языком. <...> Поэт овладевал метрическими правилами вместе с эпическими формулами, столь же естественно, как ребенок овладевает самыми сложными синтаксическими правилами родного языка» ^тт^кауа 1994: 4-5). Иначе говоря, «стих вырастает из общего языка и трансформирует его в поэтический язык. <...> Канонизация метрики и складывание особого поэтического языка, выделяющегося не столько отдельными 'поэтизмами', сколько своей особой системной организацией, предстают перед нами как две неразделимые стороны единого процесса» ^тт^кауа 1994: 49-50).
В таком случае аллитерация — созвучие корневых слогов, связанное (в диахронии) с германским начально-корневым ударением, — выступает не как «техника» стиха, способная использовать любой языковой материал, но как неотъемлемая сторона эпического слова, показатель его «мотивирующей силы», поскольку «связывает в строке важнейшие слова, представляя сходство звучаний как подтверждение истинности речений. Поэт оперирует не звуками как элементами плана выражения языка, а созвучными знаками. В сущности, вся
5 Защищена в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова в 1988 г. Опубликована в виде монографии в ^тип^кауа 1994), на которую и даются ссылки в настоящей статье.
аллитерационная поэзия есть не что иное, как возведение в канон принципа мотивированности языкового знака — за счет принципа его условности» (Smimitskaya 1994: 71).
В новом ракурсе видится здесь и функция сложного слова, которому «принадлежит ключевая роль не только в германском поэтическом словаре, но не в меньшей степени и германском стихе. Поистине, это то зерно, из которого развивается вся эпическая поэзия» (Smimitskaya 1994: 117). Не имея места раскрыть в деталях глубокий и обоснованный взгляд О. А. Смирницкой на германские поэтические композиты, отметим, что именно сложному слову отводится ею решающая роль в канонизации краткой строки: «КС канонизуется при подчиняющем воздействии структур сложного слова. <...> Просодические структуры сложного слова лежат в основе краткой строки» (Smimitskaya 1994: 123, 158). Вместе с тем, поэтическая форма справедливо рассматривается ею как нечто единое с поэтикой эпоса в целом, поэтому и древнеанглийский поэтический композит, очевидно, не может быть адекватно описан без раскрытия его семантической значимости в эпическом тексте.
М. И. Стеблин-Каменский называет субстантивный эпитет «орнаментальным», иначе «украшающим», но также и «как бы украшающим». Обращает на себя внимание последнее именование, за которым, возможно, скрывается сомнение ученого в адекватности данного термина. И дело не в диффузной семантике субстантивного эпитета, который при восхвалении, например, воинов-вождей не способен дифференцировать их качества, служащие основанием для похвалы (композит Gär-Dene «копье-даны» может пониматься как «славные, доблестные, воинственные, и т.п. даны»), а в том, что семантику хвалебного эпитета (независимо от его уместности в контексте) никак нельзя рассматривать просто как «украшающую добавку» к основному, денотативному значению имен эпических героев. Осмелимся предположить, что Gär-Dene в «Беовульфе» — это все же не те самые даны, которые упоминаются в исторических сочинениях древности. Эпическая поэзия является «приподнятой» не только в эмоциональном плане, она реально подымает свои денотаты над обыденностью, творя из них новые сущности, ведь Gär-Dene обитают в недосягаемом идеальном прошлом, что подчеркивается аллитерацией их имени с композитом gear-dagum ('days of yore') уже в первой строке поэмы. Действительно, по словам О. А. Смирницкой, «канонизация
аллитерационного стиха должна была иметь своей необходимой стороной трансформацию общего языка в особый поэтический язык, обладающий новыми семантическими возможностями» ^тт^кауа 1994: 6).
Смысл этих семантических возможностей архаического аллитерационного стиха раскрывается О. А. Смирницкой, прежде всего, на материале поэтических синонимов6. «Стирая предметно-логические различия между словами, стих подставляет на их место тончайшие различия в эстетической (ценностной) информации, выраженной через метрику и аллитерацию» ^тт^кауа 1994: 252). Эта ценностная информация не может быть приравнена к наращиванию контекстуальных смыслов в поэзии нового времени, ибо «в каждом конкретном отрезке эпической речи равно проявляются все признаки традиционного поэтического языка» в силу нерасчлененности воспроизведения и сочинения в архаическом типе авторства фткшйкауа 1994: 129).
На наш взгляд, подход О. А. Смирницкой, базирующийся на утверждении архаического характера древнегерманского аллитерационного стихосложения (утверждении, связанном с идеей М. И. Стеблин-Каменского об архаическом литературном творчестве), позволяет по-новому взглянуть на проблему описания семантики древнеанглийского поэтического слова в целом, включая субстантивный эпитет7. Принципиальным представляется при этом ослабление или снятие трех дихотомий, на которых зиждется структурное описание лексического значения в современных языках: противопоставление свободного и связанного, контекстуального и системного, коннотативного и денотативного значений. Всякое значение в архаическом аллитерационном стихе оказывается в некотором роде «связанным» контекстом вследствие предопределенности эпическими формулами, а оценочные (точнее, ценностные) смыслы эпического слова (то есть, в современном понимании, коннотации) по
8 п
условию составляют часть эпического «денотата» . В таком
6 В нашей статье не затрагиваются возможные семантические трансформации грамматических элементов поэтического языка, выявленные О. А. Смирницкой.
7 См. об этом в докторской диссертации (Gvozdetskaya 2000). Основные положения этой диссертации изложены в статье (Gvozdetskaya 2003).
8 См. об этом подробнее в (Gvozdetskaya 2003: 32).
случае семантика «орнаментального» субстантивного эпитета является не украшающей добавкой, а неотъемлемой частью обозначаемого композитом лица или предмета, в силу ее сращенности с той социально-значимой информацией, которую передает эпическое слово.
Концепция О. А. Смирницкой также создает предпосылки для обнаружения особой ценности композитов с субстантивными эпитетами в плане построения эпического повествования (так сказать, нарративной значимости их семантики). Ср.: «Стих... играет на двойственности сложного слова: акцентная цельнооформленность позволяет ему служить эталонной моделью («изготовкой») КС, тогда как двухвершинность служит основанием для его приравнивания к словосочетанию. На уровне ДС проясняется внутренняя форма сложного слова, актуализируется та сторона его семантики, которая сближает его с единицами речи. <...> Но снятие противопоставления языка и речи, а именно выявление моментов созидания (energeia) в поэтическом слове и момента данности (ergon) в поэтической речи — в этом проявляется суть и смысл самого эпического творчества как искусства, в котором сочинение неотграничимо от воспроизведения» (Smirnitskaya 1994: 129).
По-видимому, не случайно уже в первых трех строках «Беовульфа» появляются три композита с субстантивными эпитетами: Hwœt, we Gar-Dena / in geardagum // peodcyninga / prym gefrunon // hu pa œôelingas / ellen fremedon (Beowulf, 1-3) «Что ж, мы доблестных данов (букв. копье-данов) / в давние дни // великих конунгов (букв. племя-конунгов) / славу узнали, // как те витязи / подвиги совершали»9. Два из них, эпитеты gar и pe d, не только возвеличивают датских конунгов, но намекают на те атрибуты героев, которые в последующих строках обозначены в предикативных структурах («славу узнали» и «подвиги совершали»). «Расширение» имени в краткий рассказ о его носителе можно наблюдать в некоторых строках «Видсида» — поэмы, где вымышленный сказитель перечисляет множество эпических имен собственных (в том числе двучленных, близких композитам с субстантивным эпитетом), но лишь некоторые из них сопровождаются указаниями на деяния их носителей. Создается впечатление, что поэт мог бы, но пока не
9 Оригинал «Беовульфа» цитируется с указанием номеров строк по изданию (Swanton 1990). Перевод автора статьи.
хочет раскрыть все богатство преданий, скрывающееся за именами, представляя аудитории лишь свой «репертуар»10.
Примеры соотнесенности композитов с развертыванием эпической темы могут быть умножены на материале «Бео-вульфа»11, однако встречаются и за пределами древнейшей героической традиции, в эпосе христианском. Так, в зачине поэмы «Елена» композиты сопровождают «портретную» характеристику императора Константина: ...ahafen hildfruma / to hereteman. // Was se leodhwata / lindgeborga // eorlum arfast, / adelinges weox // rice under roderum; / he was riht cyning, // gudweard gumena. (Elene, 10-14a)12 «.возвышен битвоводитель / до воеводы. // Был тот храбрый (букв. племя-храбрый) / воин (букв. щито-защитник) // к эрлам щедр13, / выросло княжье // царство под небесами; / он был истинный конунг, // защитник (букв. битво-страж) воинов». В первой из приведенных строк иногда предполагают отзвуки реального события (в 306 г. Константин стал цезарем Британии и Галлии). Однако, на наш взгляд, трудно расслышать таковые в тавтологичных композитах с субстантивными эпитетами (hildfruma, hereteman), которые, как и следующие за ними leodhwata, lindgeborga, guówearó, прежде всего, создают вокруг «эпизированного» в поэме исторического лица ореол власти и славы, тем самым подготавливая рассказ о его победосносных войнах с варварами. Интересно, что рассказ этот не только содержательно иллюстрирует смысл указанных композитов, но, развивая тему битвы, также формально воспроизводит их первые компоненты, особенно hild «битва» и here «войско», внедряемые в текст в
10 В этой поэме особенно заметна роль древнегерманских двучленных имен собственных как «протостихового материала», однако направленного на «выражение значимостей связного эпического текста» (Smirnitskaya 1994: 157-158, 167-168). Трактовка таких имен А. Хойслером как «маленьких поэм» (Steblin-Kamenskij 1978: 38) может, вероятно, толковаться и в смысле понимания имени как некоего «триггера» эпического рассказа. Подробнее о соотношении именных структур с предикативными в «Видсиде» см. (Gvozdetskaya 2018).
11 Разнообразные текстуальные механизмы, позволяющие рассматривать композит как «свернутое высказывание», рассмотрены в (Gvozdetskaya 2004).
12 Оригинал «Елены» цитируется с указанием номеров строк, но без пометок долготы гласных по (Gradon 1996). Перевод автора статьи.
13 Одно из возможных толкований композита arfœst, не охватывающее всей его диффузной семантики.
составе формульных словосочетаний или аллитерационных коллокаций, ср. hergum to hilde (Elene, 32a) «войска на битву»; herge to hilde (Elene, 52a) «войско на битву»; heria hildfruma (Elene, 101a) «войск битвоводитель»; hrora to hilde; / here wicode (Elene, 65) «...смелых на битву; / войско остано-
14
вилось» .
Намек на текучесть границы между композитом с субстантивным эпитетом и словосочетанием содержится уже в упомянутой работе М. И. Стеблин-Каменского: «рассматриваемые 'сложные слова' — это, по существу, не слова с цельным лексическим содержанием, не семантические целые. Они скорее представляют собой синтаксические соединения определяющего с определяемым. <...> Многие из них. представляют собой. слова, созданные только для данного случая» (Steblin-Kamenskij 1978: 27). На важность для архаического стиха образований ad hoc указывает О. А. Смирницкая (Smirnitskaya 1994: 171). В семантическом плане эти редкие композиты, встречающиеся только в пределах одного памятника, могли бы показаться бессмысленными (такова лексема hrofsele, Beowulf 1515a, букв. «крыша-зал»), если не принимать во внимание их связи с эпическим рассказом: в данном случае речь идет о подводном жилище, где герой смог на время укрыться от бушующих вод («где никакая вода ему повредить не могла, ни хватка потока», Beowulf 1514—1516a)15.
Подводя итоги, можно сказать, что в условиях архаического поэтического творчества древнеанглийский поэтический композит с субстантивным эпитетом наилучшим образом обеспечивал хранение и воспроизведение художественно важной информации при передаче эпической традиции. «Будучи именем, он называет и отождествляет. Как сложное имя, он содержит в себе зародыш рассказа. Он приглашает к развертыванию в сообщение и одновременно может выступать средством запе-чатления рассказа в образе. Объединяя две стороны эпического творчества (воспроизведение и сочинение), композит используется в тексте как арена взаимопревращений номинации и предикации, чем и объясняется его семантическая специфика» (Gvozdetskaya 2003: 38).
14 Более подробно см. об этом в (Gvozdetskaya 2016).
15 М. Суонтон переводит этот композит как 'vaulted hall', то есть «сводчатый зал» (Swanton 1990: 107). Заметим, что для древнеанглийского эпоса нехарактерны указания на детали архитектуры.
Литература
Gradon P. O. E. (ed.). 1996: Cynewulf's Elene. 2nd edition. Liverpool University Press.
Gvozdetskaya N. Yu. 2018: [Finite and non-finite clauses with proper names in the Old English poetic discourse (based on the material of the poem 'Widsid')]. Rhema. Rema, 1, 28-45. Гвоздецкая, Н. Ю. 2018: Финитные и нефинитные клаузы с именами собственными в древнеанглийском поэтическом дискурсе (на материале поэмы «Видсид»). Rhema. Рема, 1, 28-45.
Gvozdetskaya, N. Yu. 2000: Problemy semanticheskogo opisaniya drevne-angliiskogo poehticheskogo slova: Opyt tekstotsentricheskogo analiza : dissertatsiya ... doktora filologicheskikh nauk : 10.02.04 [Problems of semantic description of the Old English poetic word : An attempt of text-centric analysis: dissertation ... Doctor hab. of Philology : 10.02.04]. Ivanovo.
Гвоздецкая, Н. Ю. 2000: Проблемы семантического описания древнеанглийского поэтического слова: Опыт текстоцентри-ческого анализа: диссертация ... доктора филологических наук: 10.02.04. Иваново.
Gvozdetskaya, N. Yu. 2003: [Prolegomena to the text-centric description of the semantics of the Old English poetic word]. In: Philologica Scandinavica. Sbornik statei k 100-letiyu so dnya rozhdeniya M. I. Steblin-Kamenskogo / Otv. red. B. S. Zharov [Philologica Scandinavica: Collection of articles dedicated to the 100th anniversary of the birth of M. I. Steblin-Kamensky. Ed. by B. S. Zharov]. St. Petersburg: Filologicheskii fakul'tet SPbGU, 28-42. Гвоздецкая, Н. Ю. 2003: Пролегомены к текстоцентрическому описанию семантики древнеанглийского поэтического слова. В сб.: Philologica Scandinavica: Сборник статей к 100-летию со дня рождения М. И. Стеблин-Каменского). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 28-42.
Gvozdetskaya, N. Yu. 2004: [Old English poetic style: word and text]. In: Slovo v perspektive literaturnoi ehvolyutsii. K 100-letiyu M.I. Steblin-Kamenskogo. Otv. red. O. A. Smirnitskaya [Word in the perspective of literary evolution. To the 100th anniversary of M. I. Steblin-Kamensky. Ed. by O. A. Smirnitskaya]. Moscow: Yazyki slavyanskoi kul'tury, 307-333.
Гвоздецкая, Н. Ю. 2004: Древнеанглийский поэтический стиль: слово и текст. В сб.: Слово в перспективе литературной эволюции. К 100-летию М. И. Стеблин-Каменского. Отв. ред. О. А. Смирницкая. М.: Языки славянской культуры, 307-333.
Gvozdetskaya, N. Yu. 2016: [Nominal compounds in the Old English poetic text (syntactic-narrative aspect)]. Rhema. Rema, 3, 47-62.
Гвоздецкая, Н. Ю. 2016: Именные композиты в древнеанглийском поэтическом тексте (синтактико-нарративный аспект). Rhema. Рема, 3, 47-62.
Philologica Scandinavica. Sbornik statei k 100-letiyu so dnya rozhdeniya M. I. Steblin-Kamenskogo / Otv. red. B. S. Zharov [Philologica Scandinavica: Collection of articles dedicated to the 100th anniversary of the birth of M. I. Steblin-Kamensky. Ed. by B. S. Zharov]. St. Petersburg: Filologicheskii fakul'tet SPbGU, 2003, 28-42. Philologica Scandinavica: Сборник статей к 100-летию со дня рождения М. И. Стеблин-Каменского). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2003, 28-42.
Slovo v perspektive literaturnoi ehvolyutsii. K 100-letiyu M. I. Steblin-Kamenskogo. Otv. red. O. A. Smirnitskaya. [Word in the perspective of literary evolution. To the 100th anniversary of M. I. Steblin-Kamensky. Ed. by O. A. Smirnitskaya]. Moscow: Yazyki slavyanskoi kul'tury, 2004, 307-333.
Слово в перспективе литературной эволюции. К 100-летию М. И. Стеблин-Каменского. Отв. ред. О. А. Смирницкая. М.: Языки славянской культуры, 2004, 307-333.
Smirnitskaya, O. A. 1994: Stikh i yazyk drevnegermanskoi poehzii [Verse and language of Old Germanic poetry]. Vol. I-II. Moscow: Filologiya. Смирницкая, О. А. 1994: Стих и язык древнегерманской поэзии. Т. I-II. М.: Филология.
Smirnitskaya, O. A. 2004: [Preface]. In: Slovo v perspektive literaturnoi ehvolyutsii. K 100-letiyu M. I. Steblin-Kamenskogo. Otv. red. O.A. Smirnitskaya [Word in the perspective of literary evolution. To the 100th anniversary of M. I. Steblin-Kamensky. Ed. by O. A. Smirnitskaya]. Moscow: Yazyki slavyanskoi kul'tury, 9-17. Смирницкая, О. А. 2004: Предисловие. Слово в перспективе литературной эволюции. К 100-летию М. И. Стеблин-Каменского. М.: Языки славянской культуры, 9-17.
Steblin-Kamenskij, M. I. 1978: [Substantive epithet in Old English poetry (concerning the question of the development of the Old English poetic style)]. In: Steblin-Kamenskii, M. I. Istoricheskaya poehtika [Historical Poetics]. Leningrad: Izdatel'stvo Leningradskogo universiteta, 4-39.
Стеблин-Каменский. М. И. 1978: Субстантивный эпитет в древнеанглийской поэзии (к вопросу о развитии древнеанглийского поэтического стиля). В сб.: Стеблин-Каменский, М. И. Историческая поэтика. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 4-39.
Swanton, Michael (ed.). 1990: Beowulf. Manchester University Press.
