CC BY
10СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТ. 319 (КОРРУПЦИЯ) УГОЛОВНОГО КОДЕКСА КЫРГЫЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ШЕЙРЕНОВ Жанатбек Нурланович,
адъюнкт факультета подготовки научных и научно-педадогических кадров Академии управления МВД России, капитан милиции. E-mail: sheirenov@yandex.com
Краткая аннотация: В статье рассматривается вопрос касательно субъекта преступления предусмотренного ст. 319 (Коррупция) Уголовного кодекса Кыргызской Республики. Указано на различие данного преступления от иных преступлений коррупционного характера. Обращено внимание на общие и специальные признаки субъекта коррупции, на отличительные признаки от субъектов иных коррупционных преступлений как должностного лица. Проанализирован вопрос обладания должностным лицом властных полномочий. Раскрыты различные концепции понимания должностного лица как специального субъекта преступления. Сделан вывод о неоднозначном понимании признаков должностного лица в науке уголовного права и отмечается необходимость четкой формулировки понятия должностного лица, обладающего властными полномочиями.
Abstract: The article deals with the issue of the subject of the crime under Art. 319 (Corruption) of the Criminal Code of the Kyrgyz Republic. It's indicated on the difference of this crime from other crimes of a corruption nature. Attention is drawn to the general and special signs of the subject of corruption, to the distinctive signs from the subjects of other corruption crimes as an official. It's analyzed the question of the possession of the official authority. Various concepts of understanding of an official as a special subject of a crime are revealed. The conclusion is made about the ambiguous understanding of the signs of an official in the science of criminal law and the need to clearly articulate the concept of an official with authority.
Ключевые слова: коррупция, должностное лицо, признаки должностного лица, специальный субъект преступления, должностное лицо, обладающее властными полномочиями.
Keywords: corruption, official, signs of official, special subject of the crime, official with authority.
Уголовный кодекс Кыргызской Республики принятый после распада СССР был во многом схож с кодексом Российской Федерации в силу того, что он основывался на Модельном Уголовном кодексе для стран СНГ разработанный российскими ученными. Однако были и некоторые свои особенности. Одним из таких особенностей была статья под названием «Коррупция», в которой было дано определение данному понятию и очерчены квалифицирующие признаки. В настоящее время с 1 января 2019 года в стране действует Уголовный кодекс новой редакции, в котором переименована глава «Должностные преступления» на «Коррупционные и иные преступления против интересов государственной и муниципальной службы». Наш интерес представляет статья данной главы под названием «Коррупция» (ст.319), которая перешла из предшествующего кодекса без изменений. По поводу ее названия можно спорить. Некоторые ученые допускают возможность замены его на другое, например, «Незаконное предоставление услуг должностным лицом». И отмечают важность содержания, сути и направленности данной статьи на пресечение преступной коррупционной связи между чиновником и представителями крими-
нального мира [1, с. 15]. Ведь действительно само понятие коррупция спорное и точного определения коррупции в науке нет. Она остается в основном собирательным понятием. И данное в статье определение отражает только узкое понимание коррупции.
По данному поводу, в Стамбульском плане действий от 24 февраля 2012 года международными экспертами отмечалось следующее: «Преступление, предусмотренное статьей 303 Уголовного кодекса, частично совпадает с другими составами преступлений (например, дача и получение взятки, элементами преступлений, совершенных организованной группой) и противоречит принципу правовой определенности - составляющей принципа верховенства права. Несмотря на удобство, которое такой столь широко толкуемый состав преступления создает для правоохранительных органов, он противоречит принципам справедливого судебного разбирательства и должен быть изъят из законодательства и практики. Если в составах других коррупционных преступлений существуют пробелы, их необходимо устранить, а не пытаться компенсировать такого рода «всеохватным» составом» [2]. Тем не менее, данная норма остается в уголовном законодательстве до сегодняшнего дня
без изменений и имеет свои характерные отличия.
И так, по уголовному законодательству Кыргызской Республики субъектом коррупции по ст. 319 может физическое лицо, обладающее общими и специальным признаком субъекта преступления.
В статье дается определение, что коррупцией признается умышленные деяния, состоящие в создании противоправной устойчивой связи одного или нескольких должностных лиц, обладающих властными полномочиями, с отдельными лицами или группировками в целях незаконного получения материальных, любых иных благ и преимуществ, а также предоставление ими этих благ и преимуществ физическим и юридическим лицам, создающее угрозу интересам общества или государства.
Исходя из данной диспозиции, необходимо отметить, что обязательным для всех субъектов преступлений является признак вменяемости. Не смотря на известные случаи обращения к медицинской экспертизе для подтверждения заболеваний не совместимых с отбыванием наказания или же привлечения к ней за содеянное доля лиц признанными невменяемыми в момент совершения коррупционного преступления очень мала. Возможно такое обстоятельство обусловлено проведением профессионального отбора лиц на государственные должности. Более того, как понятно из диспозиции лицо должно иметь устойчивую связь с другим лицом в целях получения незаконных благ, что предполагает продолжительное время и маловероятна в состоянии невменяемости.
Другой общий для всех субъектов преступлений признак как возраст, с которого наступает уголовная ответственность за все коррупционные преступления, установлен законодателем 16 лет. Однако с учетом того что субъект коррупции — это должностное лицо, фактический возраст с которого наступает для него уголовная ответственность, выше указанного для общего субъекта преступления возраста. Субъектом коррупции совершенной должностными лицами могут быть только лица достигшие совершеннолетия, поскольку соответствующим законодательством, регулирующим прохождение государственной и муниципальной службы, установлен возраст приема на службу выше 18 лет.
Если лицо принято на службу или назначено на должность с нарушением требований трудового законодательства, до достижения установленного возраста, например, по подложным документам, то
оно не может быть привлечено к уголовной ответственности за совершение коррупции. Мы можем объяснить это тем, что при установлении минимального порогового возраста для приема на государственную или муниципальную должность законодатель исходил из того, что до достижения 18 летнего возраста лицо в силу своих психофизического развития, развития сознания и чувству ответственности и не может обеспечить выполнения возлагаемых на него обязанностей [3, с. 212]. Как известно без такового речь об уголовной ответственности за коррупцию безосновательна.
Кроме обязательных для субъекта преступления признаков субъект коррупции обладает специальным признаком как занятие должности с властными полномочиями.
В приложении к Уголовному кодексу законодатель дает определение должностных лиц согласно которому это лицо, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющее функции представителя власти, либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные, контрольно-ревизионные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Кыргызской Республики и иных воинских формированиях.
Далее в приложении поверхностно указывается, в чем заключается организационно-распорядительные, административно-хозяйственные, контрольно-ревизионные функции должностного лица. А также определен представитель власти как лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости или ведомственной подчиненности, а равно лицо, участвующее в отправлении правосудия в качестве присяжного заседателя.
Необходимо отметить, что указанные функции и признаки должностного лица подробно описаны в Постановлении Пленума Верховного Суда Кыргызской Республики от 25.03.2016 г. № 7 «О применении местными судами Кыргызской Республики законодательства об ответственности за должностные преступления» и устраняют в правоприменительной практике некоторые сложности:
а) под организационно-распорядительными функциями следует понимать функции по осуществлению руководства трудовым коллективом, участком
работы, отдельными работниками, подбор и расстановка кадров, организация труда подчиненных, контроль и проверка исполнения, поддержание дисциплины, применения мер поощрения и наложений дисциплинарных взысканий. Каждый работник учреждения, имеющий в своем служебном подчинении других сотрудников, руководящий их деятельностью, направляющий и организующий их работу, является должностным лицом в связи с наличием у него организационно-распорядительных обязанностей. Такие функции, в частности, осуществляют руководители министерств, комитетов, департаментов, ведомств, заведующие (ректоры, проректоры) учреждениями науки, культуры, образования;
б) под административно-хозяйственными функциями следует понимать полномочия по управлению и распоряжению государственным имуществом: установление порядка его хранения, переработки, реализации, учет и контроль над расходованием материальных ценностей, получение и выдача денежных средств и документов и т.п. Такими полномочиями в том или ином объеме обладают начальники планово-хозяйственных снабженческих, финансовых отделов и служб, а также их заместители;
в) контрольно-ревизионные функции заключаются в проведении различного рода проверок, контрольных закупок, ревизий хозяйствующих субъектов. Как правило, эти субъекты выполняют строго определенные функции (Счетная палата, государственный санитарный надзор, государственная пожарная охрана и др.) [4].
Следует особо отметить, что при рассмотрении субъекта данного состава преступления возникает закономерный вопрос, требующий пояснения относительно должностного лица. Законодатель указывает не на простое должностное лицо, а на должностное лицо, обладающего властными полномочиями, но не дает разъяснения кого понимать под должностными лицами, обладающими такими полномочиями. Обладание властными полномочиями не указано как признак должностного лица ни в одном из составов преступлений указанной главы, где сосредоточены должностные преступления. Возникает необходимость ответить на вопрос, все ли должностные лица имеют властные полномочия или есть должностные лица, не имеющие таких полномочий.
Некоторые отечественные ученые, в своих исследованиях подразделяя государственных служащих на должностных лиц и иных служащих, отме-
чают, что первые имеют властные (распорядительные) полномочия, а вторые - нет [5, с. 39]. Н.Т. Ше-рипов подчеркивая властные полномочия должностного лица, пишет, что оно представляет государство (государственные органы), которому служит; имеет права и обязанности, ограничения и запреты по службе; реализует полномочия по наложению дисциплинарных взысканий; может применять меры государственного принуждения, разрабатывать и принимать управленческие решения; также может быть субъектом юридической ответственности (административной, уголовной, гражданско-правовой, дисциплинарной) [6, с. 53].
По мнению А.В. Баркова, под властными полномочиями следует понимать право представителя власти предписывать определенное поведение на основе самостоятельно принимаемого им решения. Поэтому нельзя говорить о представителях власти в ситуациях, когда лицо внешне обладает некой «властью» (охранник, вахтер и т.п.), но не принимает самостоятельных управленческих решений. Такие лица являются техническими исполнителями властных предписаний своего руководства и к должностным лицам относиться не могут [7, с. 95].
Также, Максимов С.В. проводя классификацию субъектов должностных преступлений, выделяет как отдельный вид должностных лиц, являющихся представителями власти, и указывает на обладание ими властными полномочиями. Он пишет, что «некоторые представители власти (судьи, прокуроры и др.) вообще не имеют подчиненных им по службе лиц, однако обладают властными, распорядительными полномочиями по отношению к неопределенному кругу лиц. Далее отделяя государственных служащих и служащих органов местного самоуправления, не являющихся должностными лицами, указывает на то, что несмотря на их нахождение соответственно на государственной и муниципальной службе, они не обладают властными полномочиями. Данные субъекты обеспечивают исполнение властных полномочий вышестоящих лиц, являющихся должностными» [8, с. 15].
Если соглашаемся с мнением, что наличие властных полномочий неотъемлемый признак должностного лица, то нет необходимости нагружать диспозицию статьи излишним выделением свойственного, безусловно, данному понятию признака. Однако необходимо отметить на неоднозначность мнений и взглядов по определению должностного лица и представителя власти. Исходя из приведенных выше мне-
ний, можно было бы говорить о принадлежности властных полномочий исключительно представителям власти. Однако в таком случае лица, выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные, контрольно-ревизионные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Кыргызской Республики и иных воинских фор-
Таким образом, основываясь вышесказанному, считаем необходимым разъяснить и дать определение на законодательном уровне понятию должностного лица, обладающего властными полномочиями. Такое установление точного содержания данного понятия в уголовном праве было бы залогом правильного применения рассматриваемой нормы на практике.
мированиях остаются за кругом субъектов рассматриваемого преступления.
Библиография:
1. Сыдыкова Л.Ч., Сулайманова Н.Н. Коррупция в Кыргызской Республике и ее предупреждение - Б.: Изд-во КРСУ, 2016. - С.15.
2. OCDE. [Электронный ресурс]. - режим доступа: http://www.oecd.org/daf/anti-bribery/Kyrgyzstan-Round-3-Monitoring-Report-RUS.pdf (дата обращения:25.06.2019)
3. Рарог А. И. Проблемы квалификации преступлений по субъективным признакам. - М.: Проспект, 2015. - С.212
4. Постановление пленума верховного суда кыргызской республики г. Бишкек, от 25 марта 2016 года № 7 «О применении местными судами Кыргызской Республики законодательства об ответственности за должностные преступления»
5. Михайленко Н.Т., Михайленко В.Н. Служащий государственного аппарата. - Б.: КГПУ им И. Арабаева, 2001. - С.39.
6. Шерипов Н.Т. Служба в таможенных органах Кыргызской Республики: особенности и проблемы. - Ош, 2005. - С.53
7. Барков, А.В. Понятие должностного лица и судебная практика по уголовным делам / А.В. Барков // Судебная практика в контексте принципов права и законности: сб. науч. тр. / редкол.: В.М. Хомич (гл. ред.) [и др.]. - Минск: Тесей, 2006. -С. 95.
8. Максимов С.В. Классификация субъектов должностных преступлений // Российский следователь. - 2010. - №11. - С.
15-18.
