CC BY
140
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Текст как объект филологического анализа
УДК 81’38
Л.И. Донецких, А. С. Ныпадымка
СТРУКТУРНЫЕ ТИПЫ КОМПОЗИЦИОННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ СМЫСЛОВОГО ПРОСТРАНСТВА СЛОВООБРАЗА «БОЛЬ» В ПОЭТИКЕ ЮЛИИ ДРУНИНОЙ
Через лингвостилистическое толкование представлены стержневой, резюмирующий, ядровый, кольцевой и текстовый типы репрезентации смыслового объема словообраза «боль» в поэзии Ю. Друниной.
Ключевые слова: авторская картина мира, ключи, соключи, словообраз, поэтическая формула, сильная позиция, архитектоника текста.
Создание художественного произведения - акт творческий. Он включает в себя выбор жанра, направления, темы, осмысления семантической и структурной композиции целого, адекватно отражающего авторское мировоззрение и его ментально-эстетические позиции. «Таинственна и неуловима связь между формой и содержанием поэтического произведения, - пишет Л.Г. Яцкевич. - Тонкость и одухотворенность строения поэтического текста поэт сравнивает со световой игрой прекрасного бриллианта, с ароматом красоты, который окружает цветок. И хотя тайны поэзии так же до конца не познаваемы, как и тайны природы, однако можем изучать и морфологию кристалла, и морфологию цветка, и морфологию поэтического произведения» [1].
Изучение целостности художественного мира в вербальной форме представляет огромную трудность, потому что требует в сложной и многокрасочной мозаике, образующей авторскую картину мира, найти те инкрустационные точки и линии, следование за которыми облегчает не только понимание единства поэтического феномена, но и отражает процесс художественного мышления. Эти точки в лингвопоэтике называют ключевыми словами. «Изучение ключевых слов - один из активных методов современного анализа художественных текстов всех жанров», - справедливо утверждает М.Б. Борисова [2. С. 109].
Слова-сигналы, рассыпанные по всему тексту, представляют собой систему взаимосвязанных друг с другом смысловых и эмоционально-оценочных точек или рядов. Они поддерживают содержательную целостность художественного текста, «заставляют читателя все время держать их в памяти и следить за реализацией их смысла. Они устанавливают направление мысли, определяют ее развитие, что делает наше восприятие целенаправленным, активным» [3. С. 4].
Композиционная расстановка эстетически значимых единиц художественного текста, способы их семантического обогащения, превращение в единицы обобщенного характера позволяют обозначить контуры как языкового образа автора, так и выстраиваемой им картины мира.
Многоплановая семантика полимотивированных ключевых слов, выполняющих эстетическую функцию в художественном тексте, связывает моделируемый по авторским законам поэтический мир с объективированной действительностью. Эти связи векторно направляют не только смысловое развитие языковой единицы, обобщая в ее объеме культурно-психологический опыт автора и человечества, но и эксплицируют поведение в формировании эмоционально-экспрессивного и ассоциативносодержательного пространства текста, аккумулирующего идею, превращая ключевое слово в слово-образ [4]. Стилистически значимая, наделенная концептуальными свойствами, такая единица становится идиоключом, приметой индивидуального стиля художника.
Объектом исследования статьи стала эстетически значимая единица поэтики Юлии Друниной -словообраз «боль». Он выступает экспликатором традиционного и ментально-личностного осмысления в ее творчестве тем войны и мира.
В семантическом поле рождаются эстетические значимости Ю. Друниной. Особое место здесь занимает учет валентностных отношений в словосочетаниях и локальность словообразов в структурной плоскости художественного целого. Среди композиционных типов функционирования ключевых слов, участвующих в смысло- и темообразовании, один ведет себя особенно системно и ярко. Это стержневой тип, когда значение ключевого слова раскрывается прямо и опосредованно, проходя че-
рез весь текст, и зачастую обобщается в конце произведения в авторской поэтической формуле. Таковы стихотворения «Прощай, командир!», «Бинты», «Осколок» и др.
Движение вниз по вертикали обогащает ключевое слово, сближает его ассоциативно с индивидуально-авторскими значениями: ‘горе’, ‘скорбь’, ‘тяжелое осознание утраты’, ‘страдание’, ‘сострадание’, ‘сопереживание’, ‘самопожертвование’, ‘память’ и др.
Вектор движения может начинаться ключевым словом «боль», которое эстафетно передает свои смыслы, обрастая новыми в пути; может ядерно фокусировать авторскую значимость, испуская вверх и вниз композиционного пространства текста неожиданные эмоционально-смысловые флюиды; может резюмироваться в конце. Содержательное поле произведения всегда поддерживает симбиозные семантические и композиционные процессы.
‘Горе как тяжелое осознание утраты и как самопожертвование ’ - таков индивидуальноавторский путь экспликации эстетических возможностей у словообраза «боль» в стихотворении «Прощай, командир!».
Прощай, командир. Уходи из вагона.
- Пора! - говорит проводник.
Я ласково руку кладу на погоны:
Что головою поник?
Целую холодные сжатые губы,
Да ежик колючих волос.
.Заплачут ветров иступленные трубы,
«Прощай!» - закричит тепловоз.
Прощай же! Я жизни ничьей не разрушу ...
(Как сложно устроен наш мир!)
Ты - сильный. О слабых подумаем душах .
Пора уходить, командир!
Ну, вот и конец. Вот и сдвинута глыба.
Боль позже очнется в груди.
Прощай, командир, и скажи мне «спасибо»
За этот приказ «уходи».
Стержневой тип функционирования ключевого слова поддерживается ассоциативно. В этом участвуют и лингвистический, и идейно-художественный, и культурно-исторический контексты. Лингвистический контекст раскрывает авторское значение в номинативно-метафорической плоскости текста.
Сфера ключевых и соключевых слов ассоциативно расставляет и содержательные, и эмоционально-оценочные акценты приемом повтора, императивной формой глагола, восклицательной интонацией, обращениями: «Прощай, командир» - Прощай!» - «Прощай же!» - «Прощай, командир .» - «Уходи из вагона» - «уходи» - «Пора!» - «Пора уходить, командир!» Повторная номинация создает атмосферу трагической напряженности. Эстетическое значение обнажает новые индивидуально-авторские грани, глубоко ментальные по сути: осознанность тяжелой утраты, ведущая к самопожертвованию.
Емкость значения словообраза «боль» помогает актуализировать взаимодействие идейнохудожественного и культурно-исторического контекстов. Не просто отказаться от счастья, от любимого человека! Но героиня понимает, что это надо сделать во имя тех, кто ждет командира, во имя тех, чью жизнь «нельзя разрушить»: надо «о слабых подумать душах», о тех, для кого утрата «командира» сейчас, после войны, будет подобна смерти. Мужественно утверждается мысль: ты - солдат, ты -сильный и должен выдержать, устоять перед разлукой, должен подчиниться самоприказу и уйти. Героиня сознательно берет на свои плечи горе и боль, спасая тем самым счастье других. Только позже она почувствует, как невосполнима утрата любви, - тогда и «очнется боль», очнутся застывшие от горя чувства. Эмоционально-оценочный срез углубляет содержание словообраза «боль»: «боль» ‘как самоотказ от возможного счастья во имя другого’, ‘какрезультат проявления силы и воли’.
Прием недосказанности, недоговоренности мотивируется: «Я жизни ничьей не разрушу». Аура доверительности, интимной честности создается при помощи утверждения «ты - сильный» и просьбы - «о слабых подумаем душах»: «я» и «ты» - вместе.
Столкновение таких чувств, как боль и любовь, создает атмосферу грусти, безысходности, определяя минорную тональность стихотворения. Эти две линии получают свое символическое обозначение в словах последней строфы: «Ну, вот и конец. Вот и сдвинута глыба. Боль позже очнется в груди.».
Эмоционально-оценочный план стихотворения выразительно проявляет себя в звукосмысловой композиции, тоже проходящей по вертикали: сильные, трагические чувства передаются звонкими согласными, ассонирующей аурой гласных [а], [у], [о], а сострадательные - глухими согласными, мягкостью [э], [и].
Таким образом, эстетическое значение словообраза «боль», опосредованно возникшего, проходя через всю семантически построенную композицию, обобщается в конце, в заключительных строфах, становясь символом добровольной утраты, - ‘самопожертвования ’ как ментально-гендерной константы в авторской языковой картине мира.
Сложным архитектоническим приемом в творчестве Ю. Друниной является контаминация композиционных типов, когда четко угадывается стержень эмоционально-смыслового пути слово-образа «боль», где обязательно есть резюмирующие поэтические формулы и где сам текст, сюжет становятся фоном образования индивидуально-авторских значимостей. Интересны в этом отношении стихотворения «Бинты» и «Осколок».
Сильная позиция заглавия, образуя с афористической формулой конца идейно-поэтическое кольцо, не только символически обогатило словообраз «боль» - ‘память’, соединяющая, вечная, но и ассоциативно сблизило заглавие с новыми значениями: бинты - ‘мерило доброты ’ при снятии боли, осколок - ‘горькая боль воспоминания ’.
Стихотворение Ю. Друниной «Бинты» сюжетно по своему характеру: перед нами сцена в военном госпитале. Раненый ожидает тяжелейшую перевязку. Эстетика трагической боли выражена мета-форо-метонимическим образом, потрясающим по силе воздействия.
Бинты
Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна присохшие бинты С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем - так учили нас,
Одним движеньем - только в этом жалость ...
Но, встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Пытаясь отмочить его без боли,
А фельдшерица становилась зла И повторяла: «Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться - беда,
Да и ему лишь прибавляешь муки».
. Но раненые метили всегда Попасть в мои медлительные руки.
Не нужно рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймешь и ты .
Как жалко, что науке доброты Нельзя по книжкам научиться в школе!
Бинты (белые, присохшие, приросшие) становятся мерилом нравственно-физических сил человека. Проходя стержнем через все стихотворение, этот образ определяет и оценивает отношения между людьми: четко обозначает позицию автора, его симпатии и антипатии; обусловливает выбор языковых средств и пунктуационные отношения в композиции, вырастая до символа в резюмирующей формуле, ассоциативно образующей идеосмысловое кольцо текста.
«Бинты» как реальное, предметно-нормативное сигнализируют боль, физическую, в первую очередь, мучительную, невыносимую - отсюда выбор определений - «напружиненный», а не напря-
женный, «белый», а не бледный, со «страшным» взглядом «налитых» от слез глаз, едва перемогающих страдание. Эти определения причинно-следственно организуют употребление других языковых средств. Оппозиционность, контрастность смысло- и эморегулирующих констант текста: «сорвать бинты» - «пытаясь ... отмочить без боли», «рвать бинты» - «щедро перекись лила». Не сразу «бинты» становятся символическим аналогом боли.
Языковой контекст проецируется на идейно-художественный: образ молоденькой медсестры, пытающейся облегчить страдание раненых, вызывает огромную симпатию в противовес «фельдшерице», для которой формальное, бездушное отношение к человеку - норма.
Введенная в текст прямая речь «фельдшерицы» (автор свое негативное отношение выразила не только словообразовательно, но и подбором сниженной лексики) диссонирует с выбором позитивных семантико-стилистических средств, характеризующих медсестру, в руки которой всегда «метили» попасть раненые: она «щедро перекись лила» на присохшие бинты, ее «медлительные руки» не рвут, как учили, бинты, а сострадательно, милосердно снимают. Не случайно этот эпизод в тексте начинает многоточие. Автор призывает этой пунктуационной инверсией читателя задуматься. Она усилена и противительным союзом «но».
Автор заставляет ощутить значительность, почувствовать глубину мысли не той, что утверждается, а другой - в действиях медсестры, которая затем выливается в поэтическую формулу: перевязка
- урок доброты (умение снять бинты без боли, уменьшить боль).
Поэтесса на личном опыте - на войне, постигая «науку доброты», верит в силу примера: «Я это поняла, поймешь и ты». Только надо хотеть это понять! И помнить об этом!
Так словообраз «бинты», пройдя вертикально через текст, символически наложился на слово-образ «боль», их ментальная близость позволила выделить авторские значения: ‘физические трудности надо преодолевать, не нанося страданий ’. ‘Сочувствие, сострадание, сопереживание как нравственная память о боли’ - это и есть ‘наука доброты ’. Не случайно в конце текста Юлия Друнина поставила восклицательный знак, единственный в тексте.
Уже в этом стихотворении стержневое употребление словообраза «бинты» - «боль», усиливается кольцевым. Опосредованная эстетическая значимость «бинты», номинизированная в тексте, завершает свой путь в символическом обобщении резюмирующей афористической формулы, где словообраз «бинты, снимающие боль» превращается в символ - ‘наука доброты ’.
Еще более рельефно сложная композиционная работа демонстрирует себя в стихотворении «Осколок»:
Осколок
Бывает так - почти смертельно ранит,
Но выживешь: вынослив человек.
И лишь осколок - боль воспоминанья -В тебе уже останется навек.
Навек. Нас друг от друга оторвало,
Кто знает, для чего и почему?..
В груди осколок острого металла -Скажи, привыкнуть можно ли к нему?
Не знаю, путь мой короток иль долог,
Не знаю, счастлив ли, несчастлив ты.
Болит осколок, так болит осколок,
Кровь снова проступает сквозь бинты.
Как и в тексте «Бинты», на повторяющемся стержневом векторе ключа «осколок» на номинативной основе появляется метафоро-метонимическая значимость, ядрово утвердившаяся в перефразе
- «боль воспоминаний», а затем еще и усиленная идеостилистически кольцом конца текста:
Болит осколок, так болит осколок,
Кровь снова проступает сквозь бинты.
Идейно-художественный контекст обнажает авторские смыслы в содержании слова «осколок». Через сквозной повтор ключевого слова не только реализуется цель - наиболее адекватно выразить авторскую художественную мысль, но и обнажается как номинативное значение слова «осколок» -«отколовшийся от чего-либо кусок» [7. Т. 2. С. 646], так и новое обобщенно-символическое значение. Эстетическое наполнение словообраза «боль» развертывается по ходу движения мысли: от конкретного - кусок снаряда - «.почти смертельно ранит. и лишь осколок. в тебе уже останется навек», через метафоро-метонимическое употребление - «что-либо сохранившееся от прошлого, исчезнувшего» [7. Т. 2. С. 646] - «в груди осколок острого металла», до символического обобщения - «осколок -боль воспоминанья».
В первой части стихотворения номинативное значение ключевого слова «боль» реализуется в лингвистическом контексте не только при помощи тематических слов - лексики «военного плана» («смертельно ранит», «выживешь», «осколок», «осколок острого металла»), но и рождением авторской перефрастической пары («осколок» - «боль воспоминанья»). На этом фоне минорный настрой произведения, навеянный расставанием с любимым, усиливается и предельно обнажается.
Эмоционально-оценочный план произведения реализуется через систему соключей: «смертельно ранит», «боль воспоминанья», «навек», «осколок острого металла», «болит осколок».
Переносное значение глагола «ранит» - «ранить душу кому-нибудь» [8. С. 570], то есть доставить кому-либо боль, страдание, - поддержано переносным значением стоящего рядом наречия «смертельно»: «очень сильно, крайне, предельно в своем проявлении» [8. С. 638]. Словосочетание «смертельно ранит» приобретает контекстуальный смысл: «то, что приносит сильнейшую боль». Этот смысл подчеркивает ключевое слово «боль» и глагол «болит» в значении «испытывать страдание» [8. С. 49].
Отвлеченное понятие «холод», «враждебность» наполняют непрямое, метафорическое значение слова «металл». Оно поддерживается и углубляется переносным значением зависимого от него прилагательного «острый»: «сильно, ясно выраженный, напряженный» [8. С. 399]. Вот почему словосочетание «острого металла» оказывается семантически близким к устойчивому словосочетанию «острая боль».
Употребление высокого слова «навек» вместо нейтрального «навсегда» придает словосочетанию «боль воспоминания» черты возвышенности и исключительности, потому что не всем удается прожить жизнь с такой болью.
Первая строфа произведения является своеобразным обобщением опыта человечества, утверждением общеизвестной истины: воспоминания причиняют боль. На это указывает употребление безличных предложений («Бывает так», «смертельно ранит») и обобщенно-личных («Но выживешь»), собирательного существительного «человек» вместо существительного множественного числа «люди»; местоимения «тебе», обращенного не только к близкому человеку лирической героини, но и к читателю. Несовершенный вид настоящего времени глагола «бывает», а также его лексическое значение - «быть часто, постоянно или иногда; случаться» - сообщают глаголу черты вневременности, а следовательно, и всему содержанию первой строфы.
Во второй строфе местоимение «нас» служит говорящему для обозначения себя и собеседника. Прямое обращение к участнику разговора - «скажи», отсутствие обобщенно-личных предложений говорит о том, что во 2-й части стихотворения автор опускает проекцию общеизвестной истины на свой жизненный опыт.
Третья строфа - результатирующая, в ней получает логическое завершение сюжетная линия поэтического текста «Осколок». Использование частицы «так» и несовершенного вида настоящего времени глагола «болит» («так болит») способствует ощущению нарастающей боли. Как выход внутренней напряженности чувств лирической героини, ее боли, - итоговая, последняя строка: «Кровь снова проступает сквозь бинты». Номинативные значения растворяются, подчиненные авторскому замыслу, переосмысливаются, на их базе рождаются новые эстетические значимости. И «кровь» - это не «обращающаяся в организме красная жидкость, обеспечивающая питание и обмен веществ всех клеток тела» [8. С. 264], а ‘боль’, которая вырывается изнутри, «проступает» на поверхность, причиняя душевные страдания и муки. Наречие «снова», в значении «еще раз, опять», подчеркивает неоднократность этих мучений: рана еще не затянулась, потому и боль не прошла. И «бинт» - это не «повязка, при помощи которой закрыто больное место», а - то, что «приросло», «присохло» к коже, сущности человека, что ему дорого - его ‘память ’, блокирующая воспоминания. Этот ключ повторяется в произведении и становится носителем обобщения, проецирующегося на все творчество, стиль Друниной, отражающим ее видение мира.
Значение «боли» - ‘мучительная физическая рана’ от несостоявщейся любви, начавшись как заглавие, пройдя через весь контекст произведения, трансформировалось в конце в символ - ‘память ’.
В афористической формуле «Болит осколок, так болит осколок, Кровь снова проступает сквозь бинты», завершающей композицию стихотворения, заключена важная авторская мысль: память о прошлом не покидает лирическую героиню, причиняя ей душевные страдания. Параллель «война» -«разрыв с близким человеком» не случайна: и то, и другое несет в себе ‘боль памяти’.
Важную эстетическую роль в этом стихотворении выполняет пунктуация. Многоточие в начале второй строфы («Навек. ») является показателем резкого перехода темы из общего плана («человек», «выживешь», «тебе») в более узкий, частный («нас»). Повтором оно выделяет слово «навек», акцентируя его смысловую весомость в контексте произведения: «осколок - боль воспоминаний» в тебе уже навсегда, потому что его невозможно извлечь.
При помощи многоточий создается смысловое кольцо, внутри которого помещена оппозиция «я
- ты».
. Нас друг от друга оторвало,
Кто знает, для чего и почему?
В груди осколок острого металла -Скажи, привыкнуть можно ли к нему?
Не знаю, путь мой короток иль долог,
Не знаю, счастлив ли, несчастлив ты .
Тире на месте точки, двоеточия или запятой устраняет плавность развития сюжета, сообщая тексту эмоциональную напряженность и остроту:
«Бывает так - почти смертельно ранит»,
«И лишь осколок - боль воспоминания -В тебе уже останется навек».
Память для Ю. Друниной - мост между прошлым и настоящим. Сбереженное памятью прошлое не забывается, не дает исчезнуть важным событиям, горьким и счастливым минутам жизни, делая настоящее лучше и богаче, а будущее достойным. В этой роли память - воспитание чувств. Ю. Друнина так дала определение памяти: «Когда меня спрашивают, почему я до сих пор возвращаюсь в своих стихах к тому, что называется «темой войны», я только пожимаю плечами, - пишу об этом потому, что не могу не писать. Память сердца . Катастрофический прыжок из беззаботности детства в гущу самой большой трагедии, какая только выпадала на долю человечеств, - потрясение, которое невозможно забыть. Невозможно, если и хочешь это сделать. А я не хочу. По многим причинам. Во-первых, на мой взгляд, это было бы изменой не вернувшимся с войны, кто, если не мы, однополчане павших, должны сделать так, чтобы живые не забыли их? И еще: разве повествование о войне не призыв к миру? Не в этом ли один из аспектов связи “военной темы” с современностью?» [9. С. 446]. Указанная значимость словообраза ‘память ’ соединяет его со словообразом «боль», указывая на особое место в поэтике Ю. Друниной. Не случайно они выступают в ее произведениях как символы-синонимы.
Таким образом, филологическое толкование стихотворений Ю. Друниной, целостный подход к анализу текста позволяют сделать вывод о системном характере использования ключевого слова «боль», его смысловой и эмоциональной емкости, способности идеотрансформироваться, превращаться в словообраз - носитель концептуальной информации в авторской картине мира.
Анализ эстетически значимых единиц подтверждает мысль Б.А. Ларина о том, что слово с эстетическим значением «не примыкает к ближайшим по смыслу», а лишь «служит намеком включенных мыслей, эмоций, волений» [10. С. 33]. Ассоциативные возможности словообраза эстетически воспроизводятся и создаются в лоне структурно-семантической композиции целого.
Анализ поэтических произведений Ю. Друниной свидетельствует о том, что ключевое слово «боль» в авторской картине мира выступает, с одной стороны, идентификатором общеязыковых значений, а с другой - источником приращения смыслов - идеозначимой единицей. Основой возникновения новых эстетических значимостей у ключевого слова «боль» является, прежде всего, нарушение
привычных валентностных связей слова. Номинативное значение ключевого слова «боль, подчиняясь задаче идейно-эстетического замысла художника, трансформируется в переносное, образное и далее -в символическое. Этому типу значения свойственна высокая степень художественного обобщения, идущая от всей речевой ситуации, высказанной автором мысли.
Как единица индивидуально-авторского сознания ключевое слово «боль» воспроизводит или создает ассоциативный фон войны, центральный в ее мировосприятии, легко проецируясь в хронологическое пространство и взаимодействуя в структурно-семантической композиции целого благодаря продуманной типологизации архитектонических позиций словообраза «боль»: стержневого, начального и резюмирующего, ядрового, кольцевого, текстового. Как категория авторского мышления сло-вообраз «боль» в творчестве Ю. Друниной ментально опосредован. Национальный компонент в сем-ной структуре представлен эстетическими значениями ‘самопожертвование ’, ‘память о прошлом ’.
Концептуальные свойства словообраза «боль» позволяют говорить о нем как об идиостилевой примете художественного почерка автора.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Яцкевич Л.Т Структура поэтического текста: учеб. пособие. Вологда: Русь, 1999.
2. Борисова М.Б. Современные методы изучения художественной речи // Вопросы стилистики. Саратов, 1982.
3. Лелис Е.И. Эстетические функции ключевых слов (на материале рассказов А.П. Чехова): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2000.
4. Донецких Л.И. Словообразы как основа архитектоники повествования в рассказах В. Астафьева // Женщины и общество: Вопросы теории, методологии и социальных исследований: материалы традиционной (IV) Все-рос. конф. с междунар. участием, 12-13 февраля 1998 года. Ижевск, 1998.
5. Друнина Ю.В. Избранное. М.: Худ. лит., 1977. 397 с.
6. Друнина Ю.В. На печаль я наложила вето: сборник стихов. М.: ЭУСМО-Пресс, 1998. 528 с.
7. Словарь русского языка / под ред. А.П. Евгеньевой: в 4 т. М., 1982-1984.
8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1985.
9. Друнина Ю.С. Летопись народного подвига // Монологи и диалоги: По страницам журнала «Вопросы литературы»: сб. ст.: в 2 т. М.: Известия, 1988. Т. 2. С. 446-447.
10. Ларин Б.А. Эстетика слова и языка писателя. Л.: ГИХЛ, 1974.
Поступила в редакцию 15.04.13
L.I. Donetskikh, A.S. Nypadymka
Structural types of compositional organization for meaning content of the image of the word “pain” in the poetics of Yu.Drunina
Basing on the poetry by Yu.Drunina key, summary, core, ring-shaped and text types of representing semantic dimension of the image of the word “pain” are regarded through linguo-stylistics interpretation.
Keywords: author’s world-view, image of a word, poetic formula, text architectonics, strong position.
Донецких Людмила Ивановна, доктор филологических наук, профессор
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2) E-mail-russistoria@mail.ru
Ныпадымка Алла Сергеевна,
кандидат филологических наук, старший преподаватель
Киевский государственный университет культуры и искусства 02097, Украина, г. Киев, ул. Щорса, 36
Donetskikh L.I., doctor of philology, professor
Udmurt State University,
426034, Russia, Universitetskaya st., 1/2 E-mail-russistoria@mail.ru
Nypadymka A.S., candidate of philology, senior lecturer,
Kiev State University of Culture and Art 02097, Ukraine, Kiev, Shchorsa st., 36
