CC BY
13УДК 821.133.1-32 Дютур.09
Е. Л. Фель
(Харьков),
старший преподаватель кафедры украиноведения и латинского языка Харьковского национального фармацевтического университета, соискатель кафедры истории зарубежнойлитературы и классической филологии
Харьковскогонационального университета им. В.Н. Каразина
Структурно-смысловая организация произведения Жана Дютура „Друг, который желает вам добра"
Жан Дютур - один из крупнейших представителей реализма во французской литературе второй половины ХХ - начала ХХ1 века, творчество которого отмечал А.Д. Михилёв [см.: 1; 2] и, как мы уже писали об этом [см.: 3; 4; 5; 6; 7], к сожалению, мало исследовано как за рубежом, так и у нас. Практически неизвестными для украинского читателя, равно как и для украинской критики, остаются такие малые прозаические формы его творчества, как новеллы, сатирико-юмористические словари клишированных выражений и модных словечек, сатирико-иронические трактаты и учебные пособия.
Одним из таких произведений является „Друг, который желает вам добра" („Un ami qui vous veut du bien", 1981), жанр которого обозначен самим писателем как „малый учебник для авторов анонимных писем" („petit manuel а l'usage des auteurs de lettres anonymes"). Семантический контраст, реализуемый уже в заглавии („друг, желающий добра", позитивный смысл; учебник для анонимных авторов, то есть псевдодрузей, - явно негативный смысл) с самого начала задает насмешливую интенцию, которая затем последовательно реализуется в структуре и содержании текста. Структурно он состоит из двадцати девяти небольших глав, название каждой из которых несет в себе чёткую ориентирующе-смысловую функцию.
Три первые главки: „Превосходный анонимный секретарь", „Автор - человек опытный" и „Достаточно об авторе" объясняют цель и назначение данного учебника, опирающегося на опыт некогда популярных наставлений типа „Превосходный секретарь" или „Маленький секретарь" и дают базовые принципы его построения. Достоинство подобных учебников, объясняет Ж. Дютур, заключалось
в том, что в них легко можно было найти рецепты для составления „красивого письма своей невесте, любовного объяснения швее, рекомендации заместителю начальника бюро, адрес папе" [9, с. 7]. В то же время, замечает автор, превосходного анонимного секретаря не существует, хотя явная необходимость в нём очевидна, так как возникает масса ситуаций, побуждающих вмешаться „честного человека, который из скромности или по какой-либо иной причине считает хорошим тоном не ставить свою подпись" [9, с. 8]. Чтобы облегчить таким людям осуществление их благородных побуждений, иронизирует далее автор, он и издаёт своё абсолютно оригинальное сочинение, в котором использует свой тридцатипятилетний опыт получателя анонимных писем, приобретённый им за годы работы в литературе и журналистике.
Исходя из многообразия вариантов анонимных писем и огромного богатства используемых в них характерных выражений, автор осуществляет отбор так называемых „базовых формул", то есть тех, которые встречаются чаще всего, независимо от содержания письма. Собранные вместе, они производят несомненный комический эффект: „Тарпейская скала находится возле Капитолия", „Этому недолго длиться", „И ради этого совершили Революцию!", „Я не пожимаю вам руку", „Государственные средства", „Личности выше всякого подозрения", „Мои друзья и лично Я", „Мы представляем собой группу", „Понимающему привет!". Аноним обожает выражение „Браво!", которому контекст придает оттенок презрительного огорчения. Он охотно использует выражение „доказательство", чтобы подчеркнуть демонстративную силу своего письма" [9, с. 8].
Саркастической насмешкой проникнуты выделяемые Дютуром шесть основних типов анонимных писем: „Простое оскорбительное или угрожающее письмо", „Письмо сострадальное (арКоуйе) и фамильярное", „Письмо саркастическое и насмешливое", „Письмо негодующее", „Письмо проницательное (perspicace)" и „Письмо добродетельное (vertueuse)".
Каждый тип анонимных писем сопровождается набором характерных формул и выражений, которыми может воспользоваться, не утруждая себя, „честный человек", любящий, по насмешливому определению Дютура, „суровую откровенность, санкционированную отсутствием подписи" [9, с. 17].
Ограничимся несколькими примерами, которые дают яркое представление о саркастической интенции рекомендаций писателя. Вот образец начала „простого оскорбительного или угрожающего
письма": „жалкий идиот"; похабный вариант: „Грязная шлюха"; напыщенный вариант: „Месье и презренный тип" [9, с. 9]. Письма этого рода допускают как обращение на „ты", так и на „вы". „Тыканье", отмечает автор, позволяет энергичные формулировки типа: „Если ты и дальше будешь валять дурака, тебе разобьют морду" или же: „Береги свои руки и ноги, сволочь; когда вечером будешь возвращаться в свой хлев, тебя прирежут, как свинью, какой ты и являешься". Что касается заключительной формулы, то она может звучать примерно так: „До скорого, дерьмо, за тобой присматривают" [9, с. 9-10]. „Выканье", обладая преимуществом мнимой благородности тона, нисколько не меняет оскорбительного смысла анонимного письма: „Ваше поведение вызывает возмущение у честных людей"..., „Вам не стыдно?" или „Да поглядите же в зеркало, несчастный!" с обязательным финальным заверением адресата в „неизмеримом презрении" к нему и заключительной формой вежливости: „Я вас не приветствую, месье"[9, с. 10].
Тип „Сострадательного и фамильярного письма" требует использования таких выражений, как уменьшительно-ласкательное обращение („Мой бедный Жан", „Чертов Жанно"), сочувственной тональности в описании присущей адресату неполноценности: мол, не его вина, что он так глуп, „в конце концов" ведь с этим ничего не поделаешь, равно как не стоит огорчаться, что он уродлив, как вошь, поскольку человек не несет ответственности за свою голову, которой наградила его природа. Подобное сочувствие предстаёт в конечном итоге как изощренная форма оскорбления адресата. Вот образец такого сочувствия: „Что касается меня, я тебя очень люблю, Жанно, поэтому я тебе говорю: прекрати свой цирк. Есть люди, которые от природы незаинтересованны, щедры, интеллигентны, благородные души, элитные существа. Увы! Это не твой случай, мой малыш Жанжан. Ты скорее из породы холуев (вариант 1: шлюх; вариант 2: ябедников; вариант 3: любителей рыться в грязном белье; вариант 4: канализационных крыс). Что поделаешь? Это так! Хотя. это не страшно. Пресмыкающиеся ведь тоже имеют право на жизнь. Мир нуждается во всём. Не бойся: если тебя встретят, тебя не раздавят каблуком". Письмо завершается следующей фразой: „Давай без обид, ладно? И до скорого" [9, с. 11-12].
„Саркастические и насмешливые письма", равно как и „письма негодующие" имеют целью донести до адресата скептическое отношение пишущего к профессиональным достоинствам и успехам адресата, и предназначены они преимущественно литераторам и общественным деятелям,
избранным, например, в Академию, получившим литературную премию или опубликовавшим своё мнение по тому или иному поводу. В подобных случаях аноним даёт понять получателю, что ему-де мол прекрасно известно, какие карьеристские уловки и гнусности использовал адресат для того, чтобы заполучить академический мундир. Особый упор при этом делается на моральной ущербности адресата: „Конечно же, вы помните, мой дорогой мэтр, с какой элегантностью вы вынудили вашу жену спать с господином Паташон-Дюменилем, со столь же отвратительным, сколь и могущественным, если я не ошибаюсь, в политико-литературных кругах" [9, с. 12].
Присущая анонимщику „имманентная справедливость" [9, с. 12] настоятельно побуждает высказать своё мнение относительно произведений адресата: „Всё, что вы написали - это отбросы самого низкого пошиба. Я давно знал (и я не одинок здесь), что вы летаете низко, но всё же я не представлял вас на тридцать шестом уровне ниже нашей земли" [9, с. 14-15].
Что касается „Проницательного письма", то его главная задача заключается в том, чтобы дать почувствовать его получателю, что отправителю известно всё о его грязной и подлой натуре, как бы он ни прикрывался респектабельной внешностью: и то, что каждый вторник он совершает „грех прелюбодеяния с мадам Александриной Рекен (Requin - „акула" во фр. языке. - Е. Ф.), которая, „как нарочно", является женой его лучшего друга..."; и то, что он принуждает свою дочь работать проституткой в Булонском лесу, „бедная малышка!". Ей не нравится это, но „это очень удобно, чтобы восполнить расходы конца месяца"; и то, что он „периодически получает „солидный конверт" [9, с. 15]; и то, что он - „грязный тип", который „ухитряется получать деньги от государства, от иностранных посольств, от страховых компаний и виноторговцев" [9, с. 18].
Заключительная часть такого письма - напомнить „зарвавшемуся" мерзавцу, что несмотря на то, что всё до сих пор сходило ему с рук, пусть не забывает, что „тарпейская скала находится рядом с Капитолием" [9, с. 16].
Последний тип анонимного письма - „добродетельное письмо". Это своего рода высший пилотаж - „крик чистого сердца, возмущенного несправедливостью мира и низостью людей" [9, с. 16]. Цель его двойная: с одной стороны, показать благородство души пишущего, с другой - обнажить подлость адресата, которая столь велика, что пишущего воротит с души, он задыхается, но в силу присущего ему долга он вынужден дойти до „самого дна клоаки", ибо „такие вещи должны быть сказаны" [9, с. 17] для блага
самого же получателя, так как „немного откровенности никогда никому не причинили зла" [9, с. 17]. Автор подобного письма пытается выдать себя за человека широких взглядов, уверить адресата, что не испытывает к нему враждебности, но заключительная фраза выдаёт его истинное отношение к адресату: „Ваша рука из тех рук, которые не пожимают, чтобы не запачкаться" [9, с. 17].
Следующие одиннадцать глав, с четвёртой по четырнадцатую, представляют образцы „прямых писем", то есть писем, адресованных конкретному представителю определённой социальной группы или политической ориентации. В порядке представления - это письмо юной девушке, депутату, коммерсанту, изменяющей женщине, врачу, парижанину от провинциала, адвокату, священнику, генеральному президенту-директору, коммунисту, консерватору (человеку правых взглядов).
Лексика письма юной девушке обязательно должна содержать такие ключевые слова, как „шлюха", „милашка", „беременность", „венерические болезни", „нечистоплотность", „инцест" (с отцом или братом), „мастурбация". Обязательна заключительная фраза девушке моложе двадцати пяти лет - „Бедная Франция" [см.: 9, с. 18-19].
В письме депутату ключевыми словами являются: „продажный", „продажная сволочь" (начало письма), „пожиратель государственных денег", „Но это не будет длиться вечно", „И для этого совершали Революцию!", „махинации", „замешанность в махинациях", сомнительность избрания („использовал голоса мёртвых; манипулировал с урнами; раздавал награды"). Купил, „и за какие деньги!" (вариант для правого депутата: за деньги большого капитала; вариант для левого депутата: за деньги Восточного Берлина и Каддафи), голоса слабоумных из приюта, монашек, „чокнутых" из психиатрического госпиталя, пожарных, овернцев" [9, с. 20-21].
Если речь идёт об оппозиционном депутате, то его безошибочно можно уличать в интригах „по разрушению армии, морали, вечной Франции и Атлантического союза" [9, с. 21]. Депутата же любого лагеря можно обвинить в заигрывании „с Москвой, с буржуазным декадансом, поставщиками наркотиков, Лионским преступным миром, секретными службами и особенно с политическими противниками, с которыми они поддерживают приятельские отношения в буфете Ассамблеи (тут уместно употребить "рыбак рыбака видит издалека")" [9, с. 21].
Обязательным элементом письма к депутату должно быть обращение к патриотическим чувствам „цельных сердец" [9, с. 22], которых порадует напоминание об очистительном взмахе „большой метлы", об очистке „Авгиевых конюшен" („довольно всей этой грязи!"), равно как и немного жестокий намёк: „Расстрельные команды созданы не для собак!" [9, с. 22].
Дютур мастерски пародирует расхожие клише, наиболее характерные для массового сознания в отношении тех или иных профессий, клише, которые широко используют анонимщики. Коммерсант - это прежде всего „бесчестный человек", мошенничающий с любым товаром, ибо „в торговле всё - мошенничество" [9, с. 23], даже „сладости не что иное как дерьмо, приправленное синтетическим одеколоном"; вообще „дерьмо - первый материал нашей эпохи", а „коммерсанты - эксплуататоры фекального материала", превращающие его в золото [см.: 9, с. 24; 25].
Врачи, за крайне редким исключением, „коновалы и смертоносцы (тогйсо^)", поэтому уместно в письме к любому из них поинтересоваться: „Ну что, лекарь, сколько смертей записал ты в свой актив в этом месяце?" [9, с. 29]. Неплохая финальная формула для письма врачу: „Я не пожимаю вам руку, потому что она вся в крови" [9, с. 31].
Парижанин, в представлении провинциала, жалкий тип, достойный сочувствия, поскольку живёт в „чудовищном" городе, который вернее назвать „выгребной ямой" или „свалкой" ^еро^г), живёт, не замечая, что Париж перестал быть столицей культуры, переместившись в провинцию, в частности в „город с человеческим измерением" Глер-на-Шиффе ^Уге^иМа-СЫАе, что означает „Слизь-на-Тряпке"; явно комическое наименование. - Е. Ф.) [9, с. 32].
Пятнадцатая глава, имеющая название „Глаз в почтовом ящике", структурно делит книгу на две равные части и одновременно является связующим звеном между ними. Именно здесь автор вводит понятие „прямого или бескорыстного анонимного письма" и „непрямого или утилитарного" анонимного письма. Разница между ними, по мысли писателя, заключается в том, что главная цель первой категории писем, то есть „прямых", - „дать знать своему ближнему, что о нём думают" [9, с. 51]. Отсюда предельная раскованность в выражениях, откровенность, переходящая порой в грубость и угрозы, насмешливо-ироническое или глумливое отношение к адресату.
„Непрямое анонимное письмо" преследует другую цель: оно стремится открыть ничего не подозревающему адресату вред,
который ему причиняют или могут причинить его близкие (жена -мужу, обманывая его; муж - жене, изменяя ей; дети - отцу, предаваясь тайком разврату и разгульному образу жизни), сотрудники, подчинённые и т.п. „Трудно переоценить альтруизм составителей анонимных писем", - иронизирует Дютур. - Они пишут „из рыцарских побуждений. Аноним превосходный поборник справедливости. Он карает злых. Он восстанавливает равновесие мира. Он Ангел Гавриил, вооружённый огненным мечом и изгоняющий падших творений из земного Рая. Что я говорю: Ангел Гавриил? Он заместитель Бога" [9, с. 52].
Главки с шестнадцатой по двадцать восьмую - это насмешливые образцы анонимных посланий обеспокоенных блюстителей личного и общественного блага адресатам, которым причиняют вред недобрые люди. Это в порядке подачи письма „директору газеты, чтобы научить его читать", налоговому инспектору „Государственные доходы священны", владельцу собственности „Предупреждение о продажном нотариусе", отцу о распутном поведении его сына „Крестные муки отца"; „Журналисту, чтобы уведомить его о скандале", „Патрону, чтобы спасти его от разорения", обманутому мужу „Иерархия рогоношества", обманываемой жене „Бедняжка мадам", руководству отдела социальной опеки „Сын Тенардье", „Постоянному секретарю Французской академии", „Сыну, чтобы сообщить ему новости о его отце", о недостойном преподавателе французского языка директору лицея и „Письмо комиссару полиции" о вызывающем поведении подростков и арабов, которые угрожают нормальной жизни коммуны.
Завершает книгу глава „Роль Калибана", в которой Дютур уподобляет анонимщика шекспировскому Калибану. Грубый, свирепый, уродливый, он тем не менее служит Просперо и выполняет чёрную работу ненавидя его. Так и анонимный составитель писем приносит определённую пользу. Главное его достоинство -небезразличие. В эпоху некоммуникабельности и всеобщего безразличия - „двух ран нашего времени" [9, с. 109] человек, пишущий анонимное письмо, полагает Дютур, „прежде всего демонстрирует, что он страстно интересуется себе подобными. Желает ли он им добра? Желает ли он им зла? Неважно! Он им чего-то желает, и это уже замечательно" [9, с. 110].
Этой двусмысленной похвалой автору анонимных писем завершает писатель свою книгу, которая являет собою оригинальный образец саркастического осмеяния распространённого общественного явления. Для достижения поставленной цели Дютур
использует достаточно широкий спектр приёмов комического. В силу ограниченного размера статьи укажем лишь на комизм наименований и имён, приём, к которому довольно часто обращается Дютур в целях насмешки над авторами анонимных писем. Так, в уже упоминаемом письме парижанину от провинциала, последний, превознося достоинства своего городка и расцвет культурной жизни, хвастливо перечисляет обилие художественных талантов, демонстрировавших своё искусство в Глэр-на- Шиффе: „Какой парижский торговец картинами может гордиться тем, что только в течение одного года открыл публике таких художников, как Жюль Трон (Jules Tronc - в данном случае имеет значение: Жюль Обломок), Шарлотта Ремюгль(Charlotte Remugle - можно перевести, как Шарлотта Затхлость), Альбер Тампон, не говоря уже о других. У нас даже есть свои абстракционисты, пожалуйста: Струмпфмоль(Strumpfmol - первая часть слова обозначает: золотуха, mol - одно из значений: мягкий, рыхлый) и Клюстр (Klustre, созвучно с Klystron - термин, имеющий отношение к электронике)" [9, с. 33]. Уже сами имена художников, соединённые вместе с названием города создают явный эффект смешливого уничижения.
Комически звучащие имена рассеяны по многим письмам: профессора Дюжну (Dugenou - производное от „колено") и Крулебарб (Croulebarbe - имя, в котором соединены значение „рушиться, обрушиваться" плюс „борода") в письме врачу [9, с. 31]; обвиняемый Латронш (Latronche - чурбан, бревно; морда) в письме к адвокату [9, с. 37]; секретарша Муйпье (Mouillepied - влажная нога) в письме к генеральному президенту - директору; товарищ Булар (Boulard -работяга) в письме к члену Коммунистической партии [9, с. 46]; хронику Мармуйар (Marmouillard - здесь в значении „бормочущий", „бормотун") или „Ежедневник Задницы" (Quotidien du Cul) в письме директору газеты с целью научить его читать [9, с. 53; 55]; налогоплательщик Питон Аристид (Piton Aristide - комическое соединение имени Piton, означающего во французском языке „болт", „скоба", „крюк", с высоким древнегреческим „Аристид") в письме налоговому инспектору „Государственные средства - священны" [9, с. 56]; нотариус Громиньон (Grosmignon - комическое соединение контрастных значений „толстый, громадный" и „миленький, крошечный") в письме к владельцу „Предупреждение о продажном нотариусе" [9, с. 61]; девица Аиша Бен Буфту (Aïcha Ben Bouftou, где последнее слово созвучно понятию „Всежрущая, Всепожирающая") и мадам Ивонетт Лагамель (Jvonnette Lagamelle - два из многих значений: „солдатский котелок" и „сесть в лужу") в
письме „Крестные муки отца"[9, с. 68; 71]; строительный подрядчик Торшбеф (Torcheboeuf - „тряпка для вытирания пыли" плюс „бык") в письме „Журналисту, чтобы уведомить его о скандале" [9, с. 75]; дворник Эмиль Крюшон (Emile Cruchon - значение: „кувшинчик" и „балбес") в письме „Патрону, чтобы спасти его от разорения" [9, с. 77]; любовница мужа обманутой жены Эстелла Патар (Estelle Patard - в значении „пустышка, грошовая дешёвка") в письме обманутой жене „Бедняжка мадам!" [9, с. 86]; семейка Машпро (Macheprot - от „жевать, разжёвывать" плюс разговорное „профессионал") и вдова мадам Куртекюис (Courtecuisse - в значении „короткая ляжка") в письме „Сын Тенардье" [9, с. 89; 92]; писатели-академики (Isidor Laprune - Исидор Ляпрун - „слива"), Кловис Гобишон-Лаферьер (Clovis Gobichon-Laferrrnre - соединение значений „кутила" и „сумка для инструментов кузнеца или слесаря"), Эмманюэль Флютр (Emmanuel Flutre - комически переиначенный смысл значения „флейта", „фужер" и выражения „чёрт возми!"), Теопомп Клапуар (Teopompe Clapoir - здесь изобилие комических ассоциаций: Teo -„бог", pompe - „помпа, насос", в то же время „сапог, туфля, ботинок"; Clapoir - созвучно в определённой мере со „свинарником", с „кроличьей норой", со „ртом", и со „жратвой"), писатель - кандидат в академики Орельен Бигудис (Aumlien Bigoudis - смысл прозрачен), автор произведения под названием „Юные блохи", балотирующийся в кресло „великого Гиацинта Молера" (Molaire - коренной зуб) и, наконец, Бабуэн (Babouin - павиан) в „письме постоянному секретарю Французской академии" [9, с. 95; 96]; горничная Антония Буффартик (Bouffartique - на значение „толстая короткая трубка" наслаивается значение „жратва, еда", равно как и „шутовской") в „Письме сыну, чтобы сообщить ему новости о его отце" [9, с. 99]; директор лицея Дюконно (Duconneau - примерное значение „хрыч") или старый трудюк (Vieux Trouduc - „старый болван"), профессор французского языка господин Труйебер (Trouillebert - „трус", „охваченный страхом") в письме к директору лицея [9, с. 102; 103] и т. п.
Эффективным приёмом комического осмеяния оказывается пародирование всевозможных клише пафосного типа, как например, в письме человеку, придерживающемуся правых убеждений, под названием „Фашизм не пройдёт". Дютур предлагает целую россыпь заключительных формул: „Революция на марше - и не вам её остановить". „Очень скоро вы сможете выбросить ваши привилегии в одно место". Или ещё: „Вы человек прошлого. Будущее вас выбросит в мусорный ящик истории". Самая красивая и
неопровержимая формула: „Фашизм не пройдёт" [9, с. 50]. Это из категории „прямого анонимного письма".
В иной тональности выдержаны советы, пожелания и утешения в непрямых анонимных письмах. Речь идёт о письме рогоносцу, которому анонимный автор как бы сочувствует, но и осуждает за его слепоту. Рекомендуемые заключительные формулы: „Альфред, будьте стойким. Ведь характеры закаляются в испытаниях. Ваш друг плачет вместе с вами. Да, послушай-ка, Эдуард, я забыл: у типа в норковой шубе (предполагаемый любовник жены. - Е. Ф.) венерическая болезнь, так что не удивляйся... Жму вашу руку, Альфред. У него также лобковые вши. Когда ты будешь чесаться, ты не будешь думать ни о чём другом" [9, с. 84]. Ограничимся лишь этими примерами, поскольку подробное рассмотрение этого и других приёмов не входит в задачу данной статьи.
Таким образом, специфическая структура произведения „Друг, который желает вам добра: малый учебник для авторов анонимных писем" и сатирико-саркастическая и ироническая тональность содержания советов, реализуемая через посредство комически звучащих имён, саркастическое или ироническое обыгрывание клишированных выражений, пародирование пафоса негодования, праведного гнева и т. п., делают книгу оригинальным явлением французской сатирико-юмористической литературы второй половины ХХ века.
Результаты, полученные при анализе структурно-смысловой организации поизведения Ж.Дютура „Друг, который желает вам добра", особенно сквозь призму комического, расширяют представление о творческом диапазоне писателя и могут быть использованы при анализе как других произведений этого автора, так и современной французской литературы в целом.
Литература
1. Михилёв А. Д. Французская сатира второй половины ХХ века : социально-идеологический аспект и поэтика / А. Д. Михилёв. - Х. : Изд-во „Вища школа", 1989. - 184 с.
2. Михилёв А. Д. Жан Дютур : меня начнут обожать после смерти / А. Д. Михилёв // Дютур Ж. Воспоминания Мэри Ватсон : Романы, рассказы. - Х. : Фолио, 1998. - С. 7-22.
3. Фель Е. Л. Комическое как литературоведческая проблема на примере романа Ж. Дютура „Свежее масло" / Е. Л. Фель // Мiжнародний украшський науковий конгрес дослщниш зарубiжноl л^ератури та культури „Свтова л^ература на перехрест культур i
цив^зацш", 22-25 лютого 2008 р. - Вип. 1. - ^мферополь, 2008 р. -С.127-135.
4. Фель Е. Л. Ж. Дютур и процессы глобализации / Е. Л. -Фель // „Вюник" Хармвського нацюнального ушверситету iM. В. Н. -Каразша. - 2008. - № 836. - С. 298-299.
5. Фель Е. Л. Традиционные ценности в творчестве Ж. Дю-тура // „Науковi записки" Харшського нацюнального педагопчного ушверситету iM. Г. С. Сковороди. Серiя : Л^ературознавство. -Вип. 2 (58). Ч. 1. - Х., 2009. - С. 113-119.
6. Фель Е. Л. Новелла Жана Дютура „Закат волков" как образец комического переосмысления традиционного сюжета / Е. Л. -Фель // „Вюник" Хармвського нацюнального ушверситету iM. В. Н. -Каразша. - 2011. - № 963. - С. 160-164.
7. Михилёв А. Д. Античные сюжеты и темы в интерпретации Жана Дютура / А. Д. Михилёв, Е. Л. Фель // „Науковi записки" Харшсь-кого нацюнального педагопчного ушверситету iм. Г. С. Сковороди. Се-рiя : Л^ературознавство. - Вип. 1 (69). Ч. 1. - Х., 2012. - С. 124-132.
8. Bree G., Morot-Sur E. Du surmalisme в l'Empire de la Critique / Germaine Bree, Edourd Morot-Sur. - P. : Arthaud, 1999. - P. 272.
9. Dutourd J. Un ami qui vous veut du bien : petit manuel а l'usage des auteurs de lettres anonymes / Jean Dutourd. - P. : Flammarion, 1981. - 116 p.
10. Lemaоtre H. Dictionnaire Bordas de Littàrature franзaise et francophonie / Henri Lemaоtre. - P. : Bordas, 1986. - P. 262-263.
