CC BY
11
но «лик» субъекта. Сквозь разные уровни телесности (физиологический и ритуальный) и нарушения телесной целостности (знаки болезни) просвечивает духовный аспект существования мира.
Библиографический список
Таким образом, пространство Коктебеля выступает в качестве модели практики субъективации личности, её художественного самостроительства.
1. Бернюкевич Т.В. Буддизм в судьбе и творчестве М. Волошина: «моя первая религиозная ступень». Учёные записки ЗабГУ. Серия: Философия, социология, культурология, социальная работа. 2015; 4: 77 - 85.
2. Волошин М.А. Собрание сочинений: в 7 т. Москва, 2007; Т. 5.
3. Волошин М.А. История моей души. Москва, 1999.
4. Худенко Е.А. Жизнетворческие стратегии в русской литературе XIX - XX вв.: романтизм и символизм. Мир науки, культуры, образования. 2010; 6-2: 68 - 71.
5. Лютова С.Н., Марина Цветаева и Максимилиан Волошин: эстетика смыслообразования. Москва: Дом-музей М. Цветаевой, 2004.
6. Заяц С.М., Лик М. Волошина и эстетика символизма. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013; 7-1: 72 - 75.
7. Фуко М. Герменевтика субъекта. Санкт-Петербург: Наука, 2007.
8. Волошин М.А. Собрание сочинений: в 7 т. Москва, 2003; Т. 1.
9. Баранов С.А. Античный образ человека. Вестник ЛГУ им. А.С. Пушкина. 2009; 2: 23 - 30. References
1. Bernyukevich T.V. Buddizm v sud'be i tvorchestve M. Voloshina: «moya pervaya religioznaya stupen'». Uchenye zapiski ZabGU. Seriya: Filosofiya, sociologiya, kul'turologiya, social'naya rabota. 2015; 4: 77 - 85.
2. Voloshin M.A. Sobranie sochinenij: v 7 t. Moskva, 2007; T. 5.
3. Voloshin M.A. Istoriya moej dushi. Moskva, 1999.
4. Hudenko E.A. Zhiznetvorcheskie strategii v russkoj literature XIX - XX vv.: romantizm i simvolizm. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2010; 6-2: 68 - 71.
5. Lyutova S.N., Marina Cvetaeva i Maksimilian Voloshin: 'estetika smysloobrazovaniya. Moskva: Dom-muzej M. Cvetaevoj, 2004.
6. Zayac S.M., Lik M. Voloshina i 'estetika simvolizma. Filologicheskie nauki. Voprosy teoriiipraktiki. 2013; 7-1: 72 - 75.
7. Fuko M. Germenevtika sub'ekta. Sankt-Peterburg: Nauka, 2007.
8. Voloshin M.A. Sobranie sochinenij: v 7 t. Moskva, 2003; T. 1.
9. Baranov S.A. Antichnyj obraz cheloveka. Vestnik LGU im. A.S. Pushkina. 2009; 2: 23 - 30.
Статья поступила в редакцию 07.04.17
УДК 821.351.32
Bazieva Z.M., senior researcher, Institute of Philology, Dagestan State University (Makhachkala, Russia),
E-mail: bazieva75@mail.ru
STRUCTURE AND FIGURATIVE LANGUAGE AND POETIC MEANS OF AGUL FOLK SONGS. The article examines characteristics of structure and figurative language means in Agul folklore. Lyric poetry is one of the basic genres of oral national creativity of the Agul people, it has accompanied the historical development of this people, its contents are deep and multifaceted. Songs of love are artistically expressive and poetic, representing the loftiest and extremely deep feelings of a common man. Most of the lyrical songs of the Agul people pass deep emotional feelings of their characters, their moods, reveal their emotional anxiety. The author concludes that Agul folklore detects many generic features, as its oral national creativity of other Dagestani peoples. It presents international and active communication, the interaction between ethnic cultures. Agul folklore is unique and original and lyrical songs are pearls of oral-poetic folk art.
Key words: song, image, folklore, Agul lyrics.
З.М. Базиева, ст. науч. сотр., НИИ филологии, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала,
E-mail: bazieva75@mail.ru
СТРУКТУРА И ОБРАЗНО-ЯЗЫКОВЫЕ ПОЭТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА АГУЛЬСКОЙ НАРОДНОЙ ПЕСНИ
В данной статье исследуются особенности структуры и образно-языковых средств в агульском фольклоре. Лирическая поэзия является одним из основных жанров устного народного творчества агулов, она постоянно сопутствовала историческому развитию народа, ее содержание глубоко и многогранно. Песни о любви художественно выразительны и поэтичны, репрезентируя самые возвышенные и исключительно глубокие чувства простого человека. Автор делает вывод о том, что агульский фольклор обнаруживает много универсальных черт, роднящих его с устным народным творчеством других дагестанских народов. Это свидетельствует и об активном межнациональном общении, взаимовлиянии этнических культур. Но при этом агульский фольклор самобытен и уникален, и лирические песни являются жемчужинами устно-поэтического народного творчества.
Ключевые слова: песня, образ, фольклор, агулы, лирика.
Лирическая поэзия является одним из основных жанров устного народного творчества агулов, она постоянно сопутствовала историческому развитию народа, её содержание глубоко и многогранно. Исполнение лирической песни однотипно: на одну и ту же мелодию поются слова различных песен, но и один и тот же текст может исполняться под разные мелодии. Таким образом, в отличие от народных русских песен, где текст и мелодия представляют собой единое целое, мелодии агульских песен не связаны с одним постоянным текстом. Ведущее место в поэтическом творчестве агулов занимают песни о любви. Они художественно выразительны и поэтичны, репрезентируя самые возвышенные и исключительно глубокие чувства простого человека. Любовь здесь многогранна: любовь к родине, семье, детям, любовь к другу и т. д. Большинство агульских лирических песен, передают
глубокие душевные переживания героев, их переменчивые настроения, раскрывающих их эмоциональную взволнованность. Также им характерны обращения к окружающим людям и к явлениям природы и многочисленные образно-поэтические сравнения, в которых выражены человеческие переживания и думы: радость жизни, грусть и тоска и т. д. [1]:
Х1уьпехъан угъал вея, Чабан, смотри дождь идет, Литикес чардах акье, Из бурки построй нам шалаш, Ле вас ккане руш гъая, Твоя любимая замуж выходит, Уликес булах акье. Из глаза сделай родник.
Народная агульская песня в её текстовой части, как правило, состоит из одного куплета и очень ярко выражена по структуре: это четверостишие, состоящее из двух психологических и синтаксических параллелизмов [2].
В агульской лирической песне значимую роль играют вес и значимость иносказания, намёка, опосредованного выражения чувств лирического героя. Лирический герой любовной песни лишен индивидуальных черт: это не всегда обобщенный образ. Он предстает в различных жизненных ситуациях: во время встречи, разлуки, ссоры и примирения:
Булахин к1илил кканди, Хочется, встретившись у родника,
Дардарна гъамар гъургъас, Поговорить о печали и разлуке, Садафин йирк1вар кканди, Хочется иметь каменное сердце, Фикирар фачадатас. Чтоб выкинуть все мысли
из головы.
В чувствах лирического героя или героини прямо мы не встретим откровенных признаний. Такую роль берут на себя сравнения и уподобление то ли птице, то ли цветочку, то ли солнцу, то ли луне, то ли серебряной цепочке, то ли светильнику и т. д. Иносказательно раскрываются нежные чувства героев друг к другу:
Ибхь суман джагвар къварикк, Под белоснежным навесом, Тук суман 1у руш ккея. Стоят, подобные цветку,
девушки
Сад ире лег1ли суманф, Одна - красный драгоценный
камень,
Сад к1аре лег1ли суманф. Вторая - черный драгоценный
камень.
Как правило, источником выступают пейзажные сравнения и метафоры: Х1а дар «Большая гора», Дуьхьел «Гладкая равнина», Чирагъ-чай «Чираг-чай», Бак1ай дар «Круглая гора».
В агульских лирических песнях отсутствуют прямые признания в любви. Агульская лирическая песня не приемлет формул типа Зас вун кканде «Я люблю тебя», Зе ибг1аф «Мой милый», Зе кканеф «Мой любимый». Практически исключено 1-е лицо единственного числа адресанта лирического обращения: Парзахъас руца диф суман, Подобно туману на вершинах гор, Чин вахъас руцай аме, Мы еще в поисках тебя,
Угъалихъас ч1ир суман Подобно лугу, жаждущему дождя,
Чин вахъас а1шай аме. Мы ещё тоскуем по тебе.
Образную основу, доминанту четверостишия составляет сравнение (парзахъас руца диф суман «подобну туману на вершинах гор», угъалихъас ч1ир суман «подобно лугу, жаждущему дождя».
В фольклорных текстах задействована цветовая символика:
Чёрный цвет (к1ареф) - это, как правило, цвет печали, грусти, неудач и потерь (за исключением черных глаз «к1аре улар»). Настроение, светлые надежды и ожидания лирического героя или героини связываются с яркими цветами: красным, желтым, белым и зеленым. Красный и белый цвет, судя по частоте использования в агульских народных песнях, это одни из любимых цветов.
Первоначально красный цвет (иреф) - это цвет макового цветочка ц1антук, очень часто используется в агульских песнях; так же и желтый цвет (хъуьхъвеф) - это цвет солнца; белый цвет (джагварф) - это цвет подснежника; зеленый цвет (гъазеф) - это цвет весенней травы. Все цвета - ранневесенние.
Хъвуьхъве тук ире ц1антук, Желтый цветок и красный,
1уькерифай рукъас гуч1а, Среди трав высыхают,
Ягъар манзилар хьехаб, Пройдут дни и тогда,
Йирквуралас вес гуч1а. Забудется все навеки.
Главным персонажем лирических песен выступают, естественно, юноша и девушка. Их чувства всегда изображены серьезно, глубоко, даже драматично. В агульской любовной лири-
ке, как и в дагестанской, в целом мир чувств возведён в высшую степень как проявление чистых духовных устремлений.
Истинная любовь - это любовь, исходящая из «глубин души». Она быть вечной, нежной, как агульский «свежий ветерок», и не должна быть связана с состоянием и положением человека. Любовь, согласно народному представлению, всегда бескорыстна. Влюблённая девушка любит нежно, искренне и преданно. Девушка восхищается его силой и мужской красотой, о чем свидетельствуют такие обращения, как любимый друг, возлюбленный мой, сокол, свет мой, джигит молодой и т. д.
Для традиционных лирических песен агулов характерна форма лирического монолога, реже диалога. Ключевую роль в архитектонике произведений играют параллелизмы.
Народная песня, передаваясь из уст в уста, от поколения к поколению, шлифовалась, становилась более яркой, поэтической, музыкальной, лаконичной и стройной.
Шаб шибер г1улар вея, Идемте девчата, лето наступает Тукарис лекар йирх1ас, По лугам, по цветам, 1уьмурар дахи вея, Жизнь так быстро пролетает,
Мурадар бегьем акьас. Чтоб желания исполнялись. В агульской поэзии о любви дается идеализированный образ возлюбленной. Агульский народ имеет свое представление о красоте горянки: она должна быть физически здоровой, краснощекой, похожей на бегьем хьуна гьеч «спелое яблоко», къизилин пай «слиток золотой», шушайин 1эгв «стекло», ч1ирин тук «луговой цветок», ире тук «красный цветок» ц1антук «красный мак», ире легЛи «красный рубин», бегьем хьуна емиш «поспевший фрукт», к1аре бегЛи «черную вишню», г1уд «куропатку», ч1ире джейран «горного джейрана» и т.д.
Лирическая героиня представляет собой обобщенный, собирательный образ, лишенный каких-либо индивидуальных черт.
Традиционный для портретной характеристики агулки-красавицы выступают такие традиционные метафоричные сравнения, как дагьарин тук «горный цветок», ире рагъ «красное солнце», гирген ваз «круглолицей луне», ире г1ад «красной звезде» или ч1ирин джакьв «горной птице».
Предметный код культуры и природные объекты традиционно актуализирующиеся в образных сравнениях свидетельствуют о древнейших формах поэзии, когда певцы еще не были способны эстетически оформить свои творения более осложненными формами. Высокая образность лирических песен агулов, естественно, говорит о развитых и устоявшихся поэтических традициях, имеющих древние корни. Эти традиции обогащались веками, создавая систему эстетического отношения горцев к окружающей действительности, в которой органично слились герой и героиня, соперник и соперница в различных образах. Средства поэтического стиля в агульских лирических песнях выполняют, главным образом, не описательно-изобразительную, а эмоционально-выразительную функцию. Лирическая песня народов Дагестана в целом продолжает своё бытование. Современные поэты часто прибегают и сегодня в своем творчестве к своеобразной фольклоризации своих произведений, стимулируя их под народные лирические песни [3; 4].
Таким образом, агульский фольклор обнаруживает много универсальных черт, роднящих его с устным народным творчеством других дагестанских народов. Это свидетельствует и об активном межнациональном общении, взаимовлиянии этнических культур. Но при этом агульский фольклор самобытен и уникален, и лирические песни являются жемчужинами устно-поэтического народного творчества.
Библиографический список
1. Мазанаев Ш.А. Агульская литература. Махачкала, 2008.
2. Тарланов З.К. Агульские песни и пословицы. Петразаводск, 2003.
3. Мазанаев Ш.А., Базиева З.М. Агульский фольклор (от устного народного творчества - к литературе). Махачкала, 2014.
4. Базиева З.М., Гасанова М.А. Своеобразие агульского свадебно-обрядового фольклора. Успехи современной науки. 2016; Т. 8; № 11: 131 - 134.
References
1. Mazanaev Sh.A. Agul'skaya literatura. Mahachkala, 2008.
2. Tarlanov Z.K. Agul'skie pesni i poslovicy. Petrazavodsk, 2003.
3. Mazanaev Sh.A., Bazieva Z.M. Agul'skij fol'klor (ot ustnogo narodnogo tvorchestva - k literature). Mahachkala, 2014.
4. Bazieva Z.M., Gasanova M.A. Svoeobrazie agul'skogo svadebno-obryadovogo fol'klora. Uspehi sovremennoj nauki. 2016; T. 8; № 11: 131 - 134.
Статья поступила в редакцию 05.04.17
