Структура и функции российского антиамериканизма: фаза мобилизации 2012–2015 годов Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

РОССИЙСКОЕ И ПОСТСОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО, ЕГО ИЗМЕНЕНИЯ

Лев ГУДКОВ

Структура и функции российского антиамериканизма: фаза мобилизации 2012-2015 годов

Юрий Левада писал, что три главные задачи, стоящие перед Россией в ХХ веке: завершение революции, модернизация общества и проблема самоопределения в мире — так и не были решены1. Попытки реформирования советской системы «сверху» (хрущевские, косыгинские «эксперименты», горбачевская перестройка, ельцинская демократизация) закончились «путинизмом» — ослабленным и модифицированным вариантом репрессивной и централизованной государственной системы, имитирующей советский стиль тоталитарного господства. Модернизация общества не состоялась, «советский человек» воспроизводится в основных своих чертах благодаря сохраняющимся с брежневских времен базовым социальным институтам (бесконтрольной и безответственной перед населением власти, политической полиции, зависимого от правящих группировок суда, косной и бюрократической системе образования и т.п.). Поиски своего места в мире, формирование новой коллективной идентичности (старания ельцинских идеологов изобразить «русскую идею» образца 1997 года) закончились эклектическим традиционализмом, соединившим православный чекизм и об-рядоверие («духовные скрепы») с антизападни-

1 «Все эти проблемы возникли уже в самом начале 1920-х годов, и именно они были главными во всех политических спорах десятилетия». - Левада Ю. Сталинские альтернативы // Осмыслить культ Сталина. М.: Прогресс, 1989. С. 452.

чеством, русский национализм («возрождение Великой державы») — с общей дегуманизацией общества и публичной жизни, с враждебностью самому духу рационализма и европейского Просвещения. Массовая эйфория после аннексии Крыма и консолидация подданных режима вокруг «патриотических» знамен и символов стали феноменальным выражением путинского периода истории — истории национальной несостоятельности.

С этой точки зрения современный российский антиамериканизм можно рассматривать не только как составную часть консервативной идеологии путинизма, вывернутую наизнанку тоталитарную коммунистическую эсхатологию, обращенную в прошлое, но и в более общем виде — как форму негативной идентичности, представляющую собой один из базовых механизмов русской культуры, форму самоопределения атомизированных индивидов или коллективной массы, лишенных значений субъективности.

Специфика российского антиамериканизма

Антиамериканизм есть концентрирован -ное выражение антизападных (более общих по своей природе) представлений, характерных для стран «догоняющей модернизации» или стагнирующих обществ со слабыми элитами, неспособными выдвинуть убедительные для масс программы долгосрочного развития сво-

их стран1. Известно, что США, будучи самой мощной и развитой страной мира, вызывают очень сильные эмоции как у своих сторонников, так и противников. Америка символически представляет высшие достижения и ценности стран, которые мы ассоциируем со свободой и современностью, с процветанием, с «западной» рефлексивной культурой, рациональной капиталистической экономикой, светской наукой, новейшими технологиями, а главное — с особым политическим устройством: представительной демократией и правовым государством, а также «обществом ответственных граждан», защищающих свои права («права человека»), считающиеся незыблемыми, то есть неотчуждаемыми. Антиамериканизм включает частичное признание этих достижений (даже их идеализацию, утопическое преувеличение) и, одновременно, их ценностное отторжение, вызванное сильнейшей завистью, рессентиментом, переживанием собственной национальной или коллективной неполноценности. Ощущение исходящей от Запада угрозы традиционным, точнее — прикрывающимся традиционалистской идеологией, стагнирую-щим, неразвивающимся или деградирующим сообществам образует широкий спектр идеологических течений в странах с консервативными (прежде всего — исламскими), тоталитарными (в КНДР, Кубе, ранее в СССР) или популистскими режимами социалистической ориентации (например, Венесуэлы). Антиамериканизм такого рода следует отличать от конъюнктурных политических расхождений или конфликтов национальных интересов в странах, близких по культуре и экономической организации, пытающихся утвердить независимый от США курс развития (например, во Франции времен де Голля).

В отношении нынешней России к США можно усмотреть все эти мотивы. Но то, что ее отличает от многих других стран, связано с остаточными претензиями на мировое лидерство, характерными для послевоенного СССР,

1 Гудков Л. Отношение к США в России и проблема антиамериканизма // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены, 2002, № 2. С. 32-48. (= "Ich hasse, also bin ich". Zur Funktion der Amerika-Bilder und des Antiamerikanismus in Russland // Osteuropa, 2002, 52.Jg., № 8. S. 997-1014); О различных версиях антиамериканизма см.: Дубин Б. Антиамериканизм в европейской культуре после Второй мировой войны // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены, 2002, № 3. С. 44-50 (= http://polit. ru/article/2002/05/22/479400/); а также материалы конференции по антиамериканизму (Неаполь, апрель 2002): L'antiamericanismo in Italia e in Europa nel secondo dopoguerra. A cura di Pietro Graverie e Gaetano Quagliariello. Soveria Mannelli, Rubbettino, 2004.

с длительным периодом военного, идеологического и экономического соперничества СССР с США. Путинский режим, в силу крайней ограниченности собственных идеологических ресурсов, колеблется между двумя позициями. С одной стороны, он пытается имитировать или реанимировать хотя бы часть подобных претензий, пусть в сокращенном виде — уже не как гегемонистские цели, но как утверждение «многополярности мира», требований уважать права России как преемницы СССР в прежних зонах влияния (в 1990-х годах — на всю территорию Восточной Европы, позже — лишь на постсоветское пространство). Кремль явно ориентирован на раздел влияния, своего рода «новую Ялту», а если не получится, то на создание буферной зоны отчуждения между Россией и западными странами (США, ЕС и его организациями, НАТО и т.п.). С другой стороны, интересы и разного рода потребности — финансовые, инвестиционные, технологические, военные, социальные (поиск гарантий от реквизиции клептократических или коррупционных сверхдоходов или от преследований властей у членов новой путинской номенклатуры, слабо защищенной от произвола высшей власти или внутрикорпоративной войны) вынуждают режим так или иначе взаимодействовать с западными странами.

После краха коммунизма и поражения в холодной войне в российском обществе и во властных структурах возникло стремление дистанцироваться от обществ, обладающих достижениями и ценностями современности. Ясное понимание того, что Россия никогда не сможет достичь такого же уровня благосостояния, свободы, демократии, социальной защищенности граждан, как в США или Европе, стало сильнейшим фрустрирующим фактором для коллективного сознания.

Разорвать эти планы сознания — трудное признание могущества США и рессентимент-ное отстранение от них — можно только аналитически, в действительности эти смысловые значения не могут быть выраженными одно без другого. Более того, само представление о желаемом будущем или предпочтительном направлении национального развития, даже сами понятия «модерности» (как собственно «современности», современных институтах, технологиях, благосостоянии, так и модерности в смысле рефлексивной структуры сознания, коммуникации, морали, сферы существования автономной субъективности и ее «культуры») могут артикулироваться только в соотнесении

с условным, воображаемым, виртуальным «Западом». Утопия Запада — важнейшая функциональная составляющая коллективной идентичности русских (определяющий компонент идеологии догоняющей модернизации). Это воображаемое зеркало для самих себя, оценка себя с точки зрения значимых Других. Поэтому утопизм «Америки» или «Запада» чрезвычайно важен: их роль — служить секулярным аналогом трансцендентальных идей и ценностей, значений всего самого важного для российского социума, не имеющего собственной идеи культуры, «высокой» метафизики и опыта рефлексии

0 трансцендентности. Предельные значения здесь всегда (начиная с поздней и поверхностной христианизации страны) осознаются как нечто искусственное, привнесенное извне или чужеродное по своему характеру в русской жизни. Эта двойственность всякий раз оказывается основанием или предпосылкой антиномического самоутверждения. Исторически любой подъем национального самосознания происходил как отталкивание от внешнего образа полноты ценностных достижений, с одной стороны, и как нагромождение интеллектуальных средств защиты от фасцинации этой утопии — с другой. Но защита опять-таки строилась как образ некоего вневременного целого (тысячелетней России — царства, империи, государства, посаженного на идею верховной власти, собирающей вокруг себя «народ», бескачественную массу или социальную плазму, саму по себе не имеющую или лишенную ценности и значения, собственной воли и интересов).

Подобная зависимость массового национального сознания от образа Запада (в XIX веке — от Европы, в ХХ — от США) означает, что позитивные значения самих себя, сознания общности «Мы» могут быть проявлены, артикулированы и выражены только при условии наличия «врага» или серьезной угрозы коллективному целому — существованию страны, воображаемому вневременному национальному «субстрату». Иначе говоря, позитивные самоопределения россиян не могут быть сформулированы как сущности, они могут быть выражены лишь в неразрывном соединении с факторами «препятствия» или «блокировки» их реализации в обычной жизни, непрекращающейся «борьбы» с противниками России, то есть вместе с объяснением, почему желаемое состояние или достойное поведение оказываются невозможными1.

1 Чтобы почувствовать себя полноценными людьми, как говорил М. Жванецкий, «большая беда нужна»: «Сила воли, принципиальность,

Любая версия историософии России (усилия по определению «ядра» русской национальной идентичности в прошлом, будущем или в настоящем) выстраивается исключительно как апологетика России, ее исторической судьбы, а значит — как оправдание хронической отсталости страны (определяемой так лишь в неустранимой перспективе сравнения с воображаемым Западом, оценкой с позиции сверхзначимого Другого).

Русский национализм обостряется всякий раз после очередной исторической неудачной попытки стать вровень с другими развитыми странами-лидерами2. В последний раз мы фиксируем его подъем по мере осознания самого факта провала демократического транзита 1990-х годов (особенно болезненного на фоне успехов других бывших соцстран, вступивших в ЕС, — Польши, Чехии, Эстонии, Латвии и др., не говоря уже о бывшей ГДР). Каждая историческая неудача России активирует всплеск ее прежних имперских амбиций или геополитических, идеологических претензий. В раннем СССР — это выдвижение на фоне полной разрухи, вызванной революционными экспериментами и экспроприациями военного коммунизма, на первый план его особой миссионерской роли в мире, в позднем — «доктрина Брежнева», обоснование советского доминирования и кон-

честность - все у нас есть, но их не проявляем - время еще не пришло... Рано пока... Это ж такие орудия, что из них по воробьям не бьют. <.. .> А взаимопомощь, а выручка? Все у нас есть! Большая беда нужна. Негде! Что мы чикаемся? Ночевать к себе не пускаем, в драку не лезем. Что это за масштаб?! Другое дело - с этим в разведку бы пошел, а с этим нет! Где проверить, куда идти? Разведка нужна. Обстрел нужен. Сидеть ночью в болоте, без мыла, без ракет - вот где люди проверяются: хорошие - хорошие, плохие - плохие. .И доброта у людей есть. Но к раненным в бою. Не на мостовой под «Жигулями», а в степи под Курганом: там я тебя перевяжу и - к своим на себе. А здесь, где свои, где чужие, куда тащить, - нечетко, размыто. Вот если бы все на мине подорвались, но об этом можно только мечтать!» - М.Жванецкий. Военная кость. Т. 2. - http://odesskiy.com/zhvanetskiy-tom-2/voennaja-kost.html

2 Антизападная риторика и конкретно антиамериканизм вспухали в периоды внутренних кризисов политических режимов в России и СССР, неудач, срывов развития, кризиса тоталитаризма (как это было в середине 1930-х, в конце 1940-х - начале 1950-х годов, во время борьбы с космополитизмом и «низкопоклонством перед Западом»), после кубинского кризиса и новой антиамериканской кампании в начале 1960-х и т.п. до новейшего времени, фазы «нового флирта с Западом» в конце 1980-х и гайдаровских реформ, вплоть до нового обострения в ситуации ослабления путинского авторитаризма в 20112012 годах. - См.: Gudkov L. La retorica del "nemico" nell' arte e nella litteratura totalitarie sovietiche. // I viaggi di Erodoto. Trimestrale di cultura storica. Ottobre 2000-marzo 2001. Anno XV, # 43/44, p. 30-39; Образ врага. М.: ОГИ, 2005. С. 7-80. (Нация и культура: новые исследования: Россия-Russia); Гудкова В. «Многих этим воздухом и просквозило...». Советские пьесы на антиамериканскую тему. 1946 - 1954. НЛО, 2009, № 95. С. 187-216.

троля в соцстранах и ограниченной экспансионистской политики в других регионах мира — в Афганистане, Африке, попытки закрепиться на Ближнем Востоке и т.п. В новейшее время русский национализм растет, как на дрожжах, из-за отказа мирового сообщества признавать статус России как Великой державы и учитывать ее особые права и интересы на постсоветском пространстве.

Имеет смысл различать кризис социального порядка (институциональной системы в целом, как это было к концу перестройки) и кризис легитимности власти (как в 2011-2012 годах). В первом случае функциональная роль «врагов» падает практически до нуля, во втором, напротив, приобретает очень серьезное значение.

В составе нынешнего российского антиамериканизма можно обнаружить следы всех предшествующих фаз исторического развития советского тоталитаризма: массированных периодов технических заимствований у Запада, обеспечивавших форсированную сталинскую индустриализацию1, связанных с ними более

1 Чтобы представить себе масштабы заимствования американских технологий (о чем общественное мнение давным-давно забыло) приведу большую цитату из работы одного историка: «В апреле 1929 г. фирма Albert Kahn Inc., расположенная в Детройте, получила заказ от советского правительства на проектирование Сталинградского тракторного (танкового) завода. Переговоры велись через советскую фирму Амторг, неофициальное торговое представительство СССР (а также разведывательный центр). В тот момент между СССР и США не существовало дипломатических отношений. США были главным врагом СССР. Заводы, которые должен был проектировать Кан, были по существу военными. Ситуация выглядела тогда очень двусмысленно. В условиях экономического кризиса Кан был остро заинтересован в заказах из СССР, но также был заинтересован в максимальной конфиденциальности своего сотрудничества с советскими партнерами. Фирма Кана спроектировала между 1929 и 1932 гг. 521 (по другим данным - 571) объект. Это в первую очередь тракторные (то есть танковые) заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове; автомобильные заводы в Челябинске, Москве, Сталинграде, Нижнем Новгороде, Самаре; кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сталинграде; станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, Верхней Салде; прокатный стан в Москве, литейные заводы в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Сормово и Сталинграде; механические цеха в Челябинске, Люберцах, Подольске, Сталинграде, Свердловске; сталелитейные цеха и прокатные станы в Каменском (с 1936 г. Днепродзержинск), Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормово; Ленинградский алюминиевый завод; Уральскую асбестовую фабрику и многие другие. <...> Кан спроектировал (и, скорее всего, оснастил оборудованием) значительную часть объектов первой и последующих пятилеток. <.> Реализация подобных программ предполагала резкое снижение уровня жизни населения СССР и преимущественное использование принудительного труда, о чем Кан, в отличие от Эрнста Мая и его коллег, не мог не знать. <...> Конструкции для Сталинградского тракторного завода были изготовлены в США, перевезены в СССР и смонтированы в течение шести месяцев. Следующим заказом стал проект гигантско-

поздних — политических и идеологических кампаний разоблачения внутренних врагов, чисток и репрессий, защиты от разлагающего влияния буржуазной массовой культуры и т.п. Но проявляться эти установки к США как к сверхценному символическому объекту могут в двух модусах или в двух типологических формах:

— в спокойном состоянии российское общество признает превосходство США и собственную ценностную зависимость от идеального образа богатой и современной страны, мирового лидера, последней супердержавы (то есть свою технологическую и социальную отсталость); страна ориентирована на быструю рецепцию технологий, инструментальных достижений в различных сферах производства, образования, массовой культуры; другими словами, антиамериканские представления носят «спящий» или латентный характер;

— в возбужденном, мобилизационном состоянии происходит быстрая редукция общественного мнения к самым примитивным и архаическим формам, в которых США предстают не просто явно враждебной силой, а метафизическим воплощением зла (то есть наделяются значениями безосновной и немотивированной агрессивности и желанием погубить, уничтожить Россию как некую идею или сущность). В ситуациях кризиса или ослабления власти антиамериканские стереотипы, с помощью некоторых по-литтехнологических катализаторов, могут быть «активированы» и стать основой для механизмов массовой консолидации вокруг режима против внешних и внутренних врагов. Структура массового сознания в этих случаях претерпевает ре-композицию: прежние составляющие элементы, но уже в новой системе идеологических соотношений и пропагандистских «зеркал» идентификации, образуют иную комбинацию значений, а следовательно, начинают играть совершенно другую, по сравнению со спокойным состоянием, роль, порождая, как в детском калейдоскопе, новые сюжетные «узоры».

го Челябинского тракторного завода. В феврале 1930 г. был подписан договор с фирмой Кана, которая становилась главным консультантом советского правительства по промышленному строительству. Кану был предложен пакет заказов на строительство промышленных предприятий стоимостью два миллиарда долларов. Эта сумма эквивалентна приблизительно 220 миллиардам долларов в 2004 г. Бюро Кана, существовавшее до 1932 г., носило русское название «Госпроектстрой». В нем работало 25 американских и около 2.5 тысяч советских сотрудников. В то время это было самое большое архитектурное бюро мира. Через «Госпроектстрой» прошло, в общем, около 4 тысяч советских архитекторов, инженеров и техников». Хмельницкий Д. Немецкий архитектор в сталинском СССР // Вольтере. Р. Специалист в Сибири. Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2014. С. 17-22.

Если в первом случае США выступают как ценностный ориентир, магнит общественных представлений, задавая ценностное поле желаемого направления национального развития («догнать и перегнать Америку», «сравняться с ней по производству того-то и того-то», занять видное место на шкале параметров развитых стран — шкале инвестициий, бизнес-климата, коррупции, инноваций и проч.), то во втором — смысловые значения «современности» радикально подавляются; по мере усиления влияния традиционалистских и репрессивных институтов общество самоизолируется от внешнего мира и застывает в очередной фазе модерни-зационного аборта. Содержательно основания неприятия или враждебности к США могут меняться, более поздние по времени появления слои надстраиваются над ранними, меняя композицию составляющих антиамериканизма, но сама структура конституирования себя «от противного» остается очень устойчивой, поскольку определяется характером национального самосознания и функциями легитимации несменяемой власти1.

Так как никакой специальной работы по рационализации и проработке прошлого не велось, социологи фиксируют наличие негативных установок, происхождение которых само общество (а значит, и респонденты социологических опросов) не сознает и не знает. Истоки антиамериканских предубеждений и стереотипов лежат ниже уровня сознания и проявляются как «коллективное бессознательное», внеисторические и бессубъектные представления, как то, что «всем всегда известно». Как заявляли респонденты на проводимых Левада-Центром групповых дискуссиях, «у меня всегда было такое отношение к Америке. Америка всегда хотела править миром, это знали все. Просто сейчас <это оказалось> ярко выражено...»2. «Это так, я это с детства знаю, и

1 Поскольку деятельность власти не подлежит оценке со стороны общества, практические критерии к ней не применимы и она воспринимается общественным мнением исключительно в символическом плане - на международной арене. Так, наибольшие успехи, которые общественное мнение приписывает Путину - это не решение практических проблем в экономике, социальной политике, не борьба с коррупцией или преступностью, терроризмом, не достижение социальной справедливости, а сфера внешней политики - восстановление авторитета России в мире. См.: Общественное мнение 2014. М., Левада-Центр, 2014. С. 89, таблица 9.2.9.

2 Из материалов фокус-групп, проведенных в Левада-Центре 28 января 2015 г.: «Я с детства, с детского сада знала, что Америка враж-

дебна нам и хочет вредить...» Это «с детства» можно было бы принять как речевой штамп или устоявшийся оборот, но такая трактовка была бы исследовательской ошибкой. Респондент (женщина 55 лет) совершенно точно указывает на момент социализационного импритин-

не могу поверить, что все иначе...» «Когда главный человек в мире, президент Рональд Рейган, объявляет Россию чуть ли не империей зла, и одна из концепций американской системы безопасности — это борьба с агрессией России; Рейган сказал это, и мы все были уверены, что они борются не с Россией, а с коммунизмом. С системой. А тут оказалось, что борются вовсе не с коммунизмом, а с Россией»; «думали: "Запад нам поможет". И мы с объятиями в 1990-е годы кинулись, что сейчас дядьки из Америки придут и сделают нам жизнь в кефире. .они-то на всех чихать хотели. Особенно на тех, кто может создать конкуренцию. Что Россия, что Китай. Они прагматики. Америка — "Великая", исключительная держава, все остальные должны быть. [подчиненными]»; «Америка всегда стремилась к мировому господству, и последние годы она очень агрессивно ведёт свою внешнюю политику, вмешивается во внутренние дела других стран, она развязывает оранжевые войны, в Египте вот, в Сирии, гибнут люди, сейчас на Украине. Они помогают оппозиционным силам, хотят поставить своё лояльное правительство, чтобы усилить своё влияние. Где-то получается, где-то — нет. Вот, например, в Египте они привели к хаосу. Революция. Не получилось. Пока нигде не получилось. Но они, чтобы окружить нас базами. Получилось, наверное, в Прибалтике. — Модератор: А зачем окружать нас базами? — Чтобы усилить своё влияние, чтобы диктовать. Чтобы сильнее быть. Чтобы диктовать свои условия в политических переговорах, процессах»3.

Политический контекст проблематики современного российского антиамериканизма

С конца 1990-х годов под влиянием глубокой фрустрации от начавшихся реформ и падения жизненного уровня населения пропаганда бывших коммунистов и выпавших из номенклатурной обоймы функционеров стала восприниматься населением с гораздо большим вниманием. Именно этот ресурс массового недовольства и дезориентированности Путин вскоре использовал для ликвидации слабых новообразованных демократических институтов. Исходная неясность его положения и места в системе власти требовала не только дискредитации всего периода реформ, связанных с Гайдаром и Ельциным («лихие девяностые»),

га, фиксации коллективного стереотипа, транслируемого в аффективных формах по всем институциональным каналам в середине 1960-х годов или несколько позже. 3 Февраль 2015 г., модератор А. Левинсон.

но одновременно и оживления антиамериканизма, первоначально выразившегося в нагнетании страха перед расширением НАТО и провоцируемой антипатии к балтийским странам, демонстрировавшим явное нежелание быть с Россией, затем — к Грузии, еще позднее — к Украине (риторика опасности «цветных революций», инспирируемых США). Политика самих этих стран российской стороной рассматривалась чаще всего не как выражение их самостоятельности и суверенитета, а как поведение геополитических марионеток, проводников американских интересов.

Высокий уровень враждебности к Западу и к ближайшим соседям сохраняется на всем протяжении путинского правления1, хотя сами объекты вражды могут сменять друг друга. Убедительность антиамериканской демагогии российских политиков и идеологов обусловлена тем, что приписываемые пропагандой американскому руководству политические стремления и цели являются проекцией на США мотивов, интересов, идеологии собственной, российской, власти в отношении других государств, «чужих и сильных». Никакого иного смыслового ресурса у россиян нет, российский обыватель не знает и не имеет в своем опыте, в повседневной жизни, ничего другого. Российские информационные источники никогда ничего не сообщали о мотивах и этике других политиков, государственных деятелей других стран, с другой мотивацией и институциональными нормами поведения. Поэтому люди пере-

носят свое привычное отношение к аморальной власти и понимание их интересов, свою собственную картину реальности на другой мир. Под этику и мотивы действий американских политиков подставляются представления о мотивах советской или российской власти, а именно: безграничный цинизм, алчность, экспансионизм, пренебрежение человеческой жизнью как таковой, а значит — ценностями гуманизма и прав человека.

Но для того, чтобы механизмы подобного переноса включились и заработали, необходимы несколько условий: а) угроза существованию «коллективного целого», снимающая привычный скептицизм и недоверие к демагогии своей власти; б) интенсивная работа пропаганды, активирующая сознание угрозы или опасности непосредственно для обывателя; в) оправдание расширительного толкования действий «врагов», демонизация врага2. Речь не идет об актуальной или реальной опасности военного нападения (в это как раз верят очень немногие из россиян), дело в другом — в символическом противопоставлении России и Запада (пусть даже в образе НАТО).

Населению России настойчиво (особенно после мюнхенской речи Путина в 2007 году) внушалась идея усиления враждебного окружения страны, мысль о том, что «Запад» стремится ослабить Россию, вытеснив ее из зоны ее традиционных национальных интересов — территории бывшего СССР, поставить под контроль ее сырьевые ресурсы. Максимума

Таблица 1

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЕСТЬ ЛИ ОСНОВАНИЯ У СТРАН ЗАПАДА, ВХОДЯЩИХ В БЛОК НАТО, ОПАСАТЬСЯ РОССИИ? КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЕСТЬ ЛИ ОСНОВАНИЯ У РОССИИ ОПАСАТЬСЯ СТРАН ЗАПАДА, ВХОДЯЩИХ В БЛОК НАТО?

России Запада Западу России

Да Нет Затрудняюсь Да Нет Затрудняюсь

ответить ответить

1999, март 64 27 9 27 60 13

1999, ноябрь 41 48 11 25 64 11

2000, август 54 32 14 28 58 14

2001, февраль 58 29 13 23 65 12

2002, февраль 56 30 14 29 59 12

2006, апрель 58 33 9 33 59 8

2007, апрель 49 35 16 28 58 14

2008, июль 62 29 9 32 60 8

2009, март 62 26 12 - - -

2011, март 63 24 13 - - -

2014, март 62 27 11 44 46 10

1999-2009 — N=1600, 2011 и 2014 — N=800; приводится сумма ответов «определенно да» + «скорее да» и «определенно нет» + «скорее нет»

1 Он несколько снижается лишь в период массовых протестов 20122013 гг.

2 Враг должен стать воплощением метафизического зла, «врагом всех» народов, а не только русских, России.

такие представления достигли в 2014 году, уже после крымской авантюры Путина, после негативной, хотя и сдержанной, реакции на нее Запада и введения санкций против России. Нельзя сказать, что такого рода суждения действительно вызывают актуальный страх или, более мягко, опасения населения. Мало кто, кроме явных маргиналов, всерьез допускал вероятность войны с Западом или другие способы поглощения, колонизации или подчинения России. Дело не в этом. Такое определение реальности, хотя и гипотетически, само по себе уже ставило под вопрос нормальный порядок повседневности и ценности частного существования, заставляло взвешивать и соотносить со своей жизнью — пусть и в самом смутном и безотчетном виде — значимость различных социальных обстоятельств, возникающих в информационном потоке политических и общественных событий, образующих отдаленный или отвлеченный, далекий уровень и горизонт коллективных значений. В условиях подавления любых форм самоорганизации, отсутствия «общества», только власть как единственный и тотальный «институт» в представлениях людей могла обеспечить привычные формы жизни, заверить в том, что ничего катастрофического в обозримом будущем произойти не может. Подобная конструкция реальности делала сам социальный порядок безальтернативным, отодвигая в сторону все претензии к режиму.

Идеология «социально-политической стабильности» как основа легитимации действующего режима Путина, сохранения власти в его руках любыми средствами, после 2012 года сменилась практикой постоянного устрашения населения многообразными угрозами «национальной безопасности» страны, ее территориальной целостности, подрыва экономики, размывания русской культуры, традиционной ментальности, русской «духовности». Ответственность за усиление конфронтации и напряженности в отношениях России и западных стран, в свою очередь, российское руководство возлагало на США, а их причины объяснялись негативной реакцией Запада на «возрождение России», объявленное Путиным, на ее растущую мощь, преодоление бедственного положения страны после развала СССР и вызванного этим состояния национального унижения. Такой риторический поворот позволял списывать все просчеты, авантюризм и некомпетентность государственного управления, ставшие особенно заметными после падения мировых цен на нефть и введения санкций по отношению к

России за нарушение ею норм международного права после аннексии Крыма и развязывания войны в Донбассе, на враждебную политику США или Запада в целом. Этот ход нельзя не признать очень удачным: чем хуже становилось положение в стране, тем большей была вина западных стран и тем большей должна была быть массовая поддержка населением режима и негативная консолидация вокруг власти1. Как и в других случаях, агрессивная и провокационная политика российского руководства не воспринимается в таком качестве, напротив, реакция западных стран или даже мирового сообщества расценивается как открыто враждебная и агрес-сивная2. «Вставание страны с колен» на глазах приобрело черты коллективной метафизики — «вечного противостояния» России и Запада как особых, закрытых «цивилизаций».

Кремлевские политтехнологи совершенно сознательно пытаются восполнить таким образом тот вакуум, который возник после конца идеологии классовой борьбы и противостояния двух мировых систем (социализма и капитализма), тихо умершей в годы брежневского застоя. Функция этой «национальной идеи», а по существу — реакционной утопии, заключалась в консервации ставшей безальтернативной системы господства и, обратным светом, дискредитации понятий и принципов «открытого общества», правового государства, модернизации, ценностей демократии и либерализма, принятие которых неизбежно влечет признание необходимости дальнейших институциональных реформ и изменения системы господства как условия экономического роста, общественного процветания и технологического прогресса. И эта политика оказалась достаточно успешной. (Успех стал возможным только при условии сокращения информационного пространства до зоны действия основных каналов ТВ, находящихся под полным контролем кремлевской администрации и ее агитпропа, посте-

1 Протестные настроения сегодня находятся на самом низком уровне, критика власти, обвинения ее в коррупции и злоупотреблениях заметно ослабли, причинная связь между инфляцией, сокращением доходов населения и политикой властей практически разорвана. Опросы фиксируют крайне редкую ситуацию для патерналистского сознания: расхождения между одобрением власти и потребительским пессимизмом. - См.: http://www.levada.ru/2015/07/07/protestnyj-potentsial-i-vospriyatie-vlasti/; http://www.levada.ru/2015/09/15/protestnyj-potentsial-avgust-2015/;

2 События в Украине в этом контексте воспринимаются как иллюстрация враждебных действий США, вызвавших Майдан, подбивающих новое украинское руководство противиться политике России. Причины и следствия здесь перевернуты, как и в любом мифологическом сознании.

пенного вытеснения независимых СМИ или их ликвидации через смену собственников или состава редакции, закрытие изданий из-за публикации «экстремистских» материалов и т.п.)

Динамика антизападных настроений и антиамериканизма в постсоветское время

Под влиянием силовиков в конце 1990-х — начале 2000-х годов в стране произошла смена политического курса с прозападного, либерально-реформаторского на консервативно-традиционалистский. В результате ухудшающееся отношение российского населения к США приобретает характер устойчивого тренда, перебиваемого короткими всплесками антиамериканских кампаний, длящимися от двух-трех месяцев до полугода (график 1).

За последние 15 лет таких волн антиамериканизма можно насчитать четыре (нынешняя фаза продолжается).

Второй — уже при Путине в 2003 г. — отметил начало войны союзной коалиции во главе с США против Ирака С. Хусейна. Нервная реакция Кремля на попытки свержения американцами диктаторского режима, развязавшего войну на Ближнем Востоке, предвосхищала последующие кампании по борьбе с «цветными революциями» и протест против свержения «легитимных» диктаторских режимов (Каддафи, Мубарака, Асада) или таких, как правление президента Януковича.

Третий — в 2008 г., во время российско-грузинской войны, «глубинные» причины которой пропаганда также связывала с «вытеснением» Соединенными Штатами России из «традиционных зон ее влияния» на постсоветском про-странстве2.

И, наконец, нынешний — самый продолжительный, начался в 2011 году после массовых антипутинских демонстраций в российских го-

График 1

ИНДЕКС ОТНОШЕНИЯ К США (разность положительных и отрицательных ответов; затруднившиеся с ответом не учитывались)

100 80 60 40 20

-20 -40 -60

0

Первый зафиксированный выплеск негативных мнений имел место весной 1999 года при премьер-министре Е. Примакове, бывшем до того руководителем внешней разведки и министром иностранных дел. Пропагандистская кампания была развернута в ответ на обвинения С. Милошевича западными странами (а также ООН), в военных преступлениях, геноциде, нарушениях Женевской конвенции, и последовавшими затем бомбардировками Сербии авиацией НАТО1.

1 Согласно тогдашней версии российского МИДа, развал Югославии и этнические конфликты на ее территории были спровоцированы США. Авторство ее приписывается Ю. Квицинскому, бывшему замминистра и послу, позднее - депутату ГД от КПРФ.

родах, в ответ на которые администрация Путина объявила войну оппозиции и гражданскому обществу3. Но пик этой кампании приходится

2 Общественное мнение - 2009. Ежегодник. М.: Левада-Центр, 2009, табл. 18.36 и 18.39, с. 158-159.

3 Лозунги протестного движения разделялись значительной частью населения (на пике протестов их поддерживала примерно половина населения - 45-55%, преимущественно жители мегаполисов), поэтому некоторое время усилия кремлевских агитаторов не достигали цели. И лишь тогда, когда путинские политтехнологи и пропагандисты связали воедино «либерализм», права человека, веротерпимость, демократию с педофилией и гомосексуальной тематикой, а критику коррупции в верхних эшелонах власти, бесправия граждан, фальсификаций на выборах и т.п. - с однополыми браками, злоупотреблениями в отношении приемных детей в США, деградацией христианской морали в Европе и т.д., антизападная, антиамериканская пропаганда стала по-настоящему действенной.

на период 2013-2014 гг., последовавший после Майдана, который пропаганда связывала с провокационной политикой США.

Главный символический оппонент — это США. Однако негативные проекции доминирования США распространяются и на другие страны, оказывающиеся, по мнению россиян, в зависимости от Америки и играющие роль ее сателлитов. Отношение к Европейскому Союзу (график 2) подчиняется тем же закономерностям, что и динамика антиамериканизма (что указывает на функциональную общность образов), но кривая ухудшения отношения российского населения к ЕС носит более ровный и плавный характер. Выделялся лишь один (до событий, связанных с Евромайданом и оккупацией Крыма) подобный «провал»: острая реакция кремлевских руководителей и, соответственно, российской пропаганды в 2008 году на критическую позицию, занятую западноевропейскими странами во время грузино-российского конфликта. Однако до весны 2014 года массовое восприятие ЕС и оценки его политики никогда не уходили в отрицательную зону.

За отталкиванием от советского прошлого и откровенного нежелания эстонцев, латышей, литовцев иметь более тесные или солидарные отношения с нынешней Россией российским обывателем прочитывается презрение и отвращение к бывшей империи и российскому авторитаризму, к рабской психологии опустившегося населения большой, но неустроенной страны1. Вина за это, безусловно, возлагается на Запад, а точнее — на США, «навязывающие другим государствам свои порядки».

Дело не в том, адекватны или нет такие представления, циркулирующие в российском обществе, важно, что они есть. А это значит, что они возникают в ответ на свои внутренние напряжения и комплексы, подавленные самооценки. Поэтому путинская пропаганда именно эти государства, небольшие по размеру и не представляющие какой-либо угрозы для безопасности России, рассматривает как более враждебно настроенные к России, чем какие-либо другие страны. Ключевым здесь был именно их прозападный курс и демократический выбор, представляющий косвенным образом опасность для действующего авторитарного

График 2

ОТНОШЕНИЕ РОССИЯН К ЕС (строится как разница между позитивными и негативными оценками Евросоюза; затруднившиеся с ответом не учитывались)

80

60

40

20

-20

-40

-60

Ю Ю (О О (О

СО СО СО СП СП

С^ с^ со со со

® ё I га

0

Более устойчивым оказывается негативное отношение к тем странам, которые ранее входили в состав СССР (прежде всего балтийские государства и Грузия) или социалистического блока (здесь особо выделяется Польша) (табл. 2). В массовом сознании уход бывших «братских» стран и республик СССР из сферы влияния России не просто ослабляет позиции «Великой России», он воспринимается как демонстративно-оскорбительный по отношению к ней.

1 Но задет и более глубокий уровень коллективных представлений: травма вызвана переживаниями различных обстоятельств того, что российское общество оказывается несостоятельным в осознании своего прошлого: россияне неспособны признать коммунистическую систему, советскую власть преступной, виновной в античеловеческой практике массового уничтожения своего населения и граждан других государств. Признание ответственности советского государства равносильно полной утрате коллективной идентичности россиян. Именно такого рода раздвоенность (признание преступности массовых репрессий и хронического насилия в повседневной жизни, бедности и одновременно величия государства) оказывается основной причиной массовой фрустрации.

режима. Отсюда постоянные усилия дискредитировать правительства этих стран, обвиняя их в поддержке своих «нацистов», русофобской политике, дискриминации русскоязычного населения, апартеиде и т.п. Польше же вдобавок ставят в вину жестокое обращение с пленными красноармейцами в 1920 году, о котором — до развязывания антипольской кампании в 2007 году — никто не знал, и проч.

Показательны изменения в составе «дружественных» государств за последние 10 лет: на

первые позиции вышли авторитарные режимы. Практически ушли из этого списка западные демократии, включая Германию (симпатии к которой заметно ослабли с 23 до 2%, а враждебность, напротив, выросла — с 3 до 19%).

С 2012 года антиамериканизм стал составной частью репрессивной внутренней политики и официальной демагогии. В отместку за критику Западом (начиная с «Акта Магницкого») подавления демократии в России Госдума приняла свыше 35 новых законов или поправок

Таблица 2

НАЗОВИТЕ ПЯТЬ СТРАН, КОТОРЫЕ ВЫ СЧИТАЕТЕ НАИБОЛЕЕ НЕДРУЖЕСТВЕННО, ВРАЖДЕБНО НАСТРОЕННЫМИ ПО ОТНОШЕНИЮ К РОССИИ

2005 май 2006 май 2007 август 2009 март 2010 май 2011 май 2012 май 2013 май 2014 май 2015 май

США 23 37 35 45 26 33 35 38 69 73

Украина 13 27 23 41 13 20 15 11 30 37

Литва 42 42 32 35 35 34 25 17 24 25

Латвия 49 46 36 35 36 35 26 21 23 25

Польша 4 7 20 10 14 20 8 8 12 22

Великобритания 3 5 3 8 6 8 7 9 18 21

Эстония 32 28 60 30 28 30 23 16 21 19

Германия 3 2 2 3 1 4 3 3 18 19

Грузия 38 44 46 62 57 50 41 33 19 11

Канада 1 1 <1 1 <1 1 1 1 7 8

Афганистан 12 12 11 7 14 15 8 10 5 4

Нет таких/

затруднились ответить1 20 23 19 18 21 15 28 31 20 17

В % к числу опрошенных, N=1600; ответы ранжированы по последнему замеру

Таблица 3

НАЗОВИТЕ ПЯТЬ СТРАН, КОТОРЫЕ ВЫ СЧИТАЕТЕ НАИБОЛЕЕ ДРУЖЕСТВЕННО НАСТРОЕННЫМИ ПО ОТНОШЕНИЮ К РОССИИ

май 2005 % май 2015 %

Беларусь 46 Беларусь 55

Казахстан 20 Китай 43

Германия 23 Казахстан 41

Украина 17 Армения 18

Индия 16 Индия 18

Франция 13 Куба 14

Китай 12 Азербайджан 10

Болгария 11 Киргизия 10

Армения 9 Венесуэла 9

Финляндия 6 Узбекистан 8

N=1600. Приводятся 10 стран (из 44), чаще всего упоминаемых в приводимых здесь замерах. Упомянуты еще Турция — 8%, Таджикистан — 7%, Монголия — 6%.

1 Опрошенные упомянули еще 20 стран, названные от 1 до 7%, в том числе Франция - 7, Япония - 6%, Ирак - 3% (остальные: Иран, Израиль, Азербайджан, Румыния, Северная Корея, Китай и др. - по 1-2%). Всего в этом списке 48 стран.

в действующие статьи уголовного и гражданского кодексов, ужесточавшие контроль над обществом, восстановившие цензуру в СМИ

и интернете, узаконившие политические преследования за инакомыслие. Пропаганда постаралась представить оппозицию и благотворительные общественные организации как иностранных агентов, как подрывные силы, служащие для ослабления России, дестабилизации ее политической системы, разрушения консенсуса власти и народа. И это сразу отразилось на массовом восприятии отношений между США и РФ1 (табл. 4):

Нельзя сказать, что смысл антиамериканских установок за этот период изменился, но их интенсивность заметно усилилась (табл. 5).

Составляющие антиамериканских стереотипов и установок

Рассмотрим некоторые составляющие антиамериканских фобий и стереотипов. Главный «порок» США (ЕС, других западных стран) — их ценностная значимость, аттрактив-ность, притягательность для других. Оборонное

сознание стран догоняющей модернизации «отстающих» расценивает такого рода качества или достоинства как угрозу себе: способность влиять на других воспринимается как возможность Запада лишать эти страны (=неудачники) чего-то своего, важного. Обычно это «важное» не может быть впрямую названо, оно либо та-буировано для массового сознания, либо может быть выражено условно (угроза целому, например русской культуре, русским традициям) или символически. Для российского случая символический характер означает несовместимость западных ценностей (того, что репрезентирует Запад — современность, процветание общества, демократию) и природу традиционного российского авторитаризма, то есть несет с собой угрозу власти как монопольному держателю представлений о коллективном целом (или «интересах общества», «интересах государства», народа, национальной безопасности, морали и т.п.) (табл. 6).

Таблица 4

КАК БЫ ВЫ ОЦЕНИЛИ НЫНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ РОССИЕЙ И США? (в % к числу опрошенных)

2001 2003 2005 2007 2009 2013 2014 2014 2014 2015

X XII X IX IX I I III IX X

Дружественные 7 8 12 8 8 8 4 2 2 <1

Добрососедские 13 16 9 7 11 7 4 4 1 1

Спокойные 42 45 39 36 42 25 31 14 2 4

Прохладные 25 20 25 27 26 38 40 30 11 18

Напряженные 8 6 10 14 7 15 13 35 43 45

Враждебные 1 1 2 3 2 2 4 12 39 29

Затруднились ответить 4 6 3 5 4 5 4 4 3 3

N=1600 Таблица 5

КАКУЮ РОЛЬ ИГРАЮТ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ: В ЦЕЛОМ ПОЛОЖИТЕЛЬНУЮ ИЛИ ОТРИЦАТЕЛЬНУЮ?

2008 2002 2003 2015

VII IX IX X

В целом положительную 12 10 10 4

В целом отрицательную 53 43 50 71

Иногда положительную, иногда отрицательную 25 33 29 19

Ни положительную, ни отрицательную / нейтральную 3 5 3 3

Затруднились ответить 7 9 8 3

1 Если в апреле 1999 года 44% опрошенных называли отношения между Россией и США «дружественными», еще 2% - «союзническими» (27% опрошенных считали их хоть и «недружественными, но и не враждебными», «враждебными» - всего 5%), то, начиная с июня 2001 года, под влиянием официоза, мнения начали меняться: возникли неопределенность и недоумение из-за смены политического курса (опросы зафиксировали резкий рост количества затруднявшихся с ответом, то есть тех, кто не мог как-то определить тон отношений - вариант «з/о» выбрало наибольшее число респондентов - 43%), а затем число позитивных высказываний начало постепенно сокращаться.

Рассматривать смысловые значения, лежащие в основе этих фобий или социально-культурных комплексов, как мотивы, которые определяют практические действия политиков в США или в других западноевропейских странах, — серьезная ошибка интерпретации массовых настроений. Суть этих установок и стереотипов — не процедуры непосредственно-

КАК ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, КРУПНЕЙШИЕ ЗАПАДНЫЕ СТРАНЫ (США, ГЕРМАНИЯ, ЯПОНИЯ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ И ДРУГИЕ) -ЭТО ПАРТНЕРЫ ИЛИ ПРОТИВНИКИ РОССИИ?

1997 2003 2007 2010 2014 2015

_VIII VII VII VII IX Х

Партнеры России, имеющие общие с ней интересы (например, в борьбе с преступностью и терроризмом, экологическими бедствиями,

в развитии науки, культуры, экономики) 29 42 42 44 8 17 Противники России, которые стремятся решать свои проблемы за ее

счет и при удобном случае наносят ущерб ее интересам 51 42 46 44 79 75

Затруднились ответить 20 16 12 12 13 8

М= 1600 1600 1600 1600 800 800

го «понимания» действий других (не структуры социального взаимодействия двух акторов), а акты самоидентификации, то есть акты взаимодействия не с «американцами», а с собственными институциональными идеологическими посредниками: СМИ, политиками, школой, армией, органами управления, органами пропаганды. Такого рода клише представляют собой проекции определенных смысловых значений на других, приписывания значимым Другим характеристик и стремлений, которые позволяют расценивать самих себя в желаемом или нужном свете.

За 15 лет путинского правления, «вставания с колен» и «возрождения России» образ США существенно изменился (табл. 7): его значимость для России стала чуть слабее (общее число ответов уменьшилось на 17%); два наиболее важных признака, выражающих главный фактор притягательности Америки для постсоветского человека, — «богатая страна» и «сильная военная держава», — резко потеряли в цене (снизились в 3-4 раза: с 61 до 16% и с 51 до 17%); напротив, выросла доля ответов «главный военный противник России» с 17 до 34% (в конце 1990-х было не до соперничества с Америкой, тогда едва выбрались из полного развала) и «Америка — главный враг развивающихся стран» с 11 до 25%. Дополнительный дискредитирующий аргумент: Америка «поддерживает реакционные режимы и терроризм в разных странах» — также стал более веским (рост числа ответов с 4 до 19%). Одновременно уменьшились все позитивные значения: «демократическая страна», «лидер мирового научного и технического прогресса» и даже «союзник России в борьбе с угрозой мирового терроризма» (ранние надежды Путина на партнерство с США). Однако явная основа негативного отношения — «стремится прибрать к рукам все богатства мира» и «бесцеремонно вмешивается в дела других стран, навязывает им свои порядки

и ценности» — осталась практически той же или несколько усилилась.

В какой-то степени на это работало повышение благосостояния граждан в 2000-2010-е годы и формирование идеологии «общества потребления» в самой России, снимающие болезненную остроту переживаний «принудительной бедности развитого социализма», отсталости от других, «нормальных» стран. Но более важную роль здесь сыграла именно антизападная политика Путина, усиление мотивов возвращения к своим корням, духовное очищение через обращение к традиционному православию, общий тон антидемократического и антилиберального консерватизма в политике и в «элитных», околовластных группах общества, навязывание населению мысли о разрушительности любых изменений, в том числе и институциональных реформ, о несоответствии русской жизни нормам западной культуры, равно как и нарастающая дискредитация Запада как «цивилизации», враждебной духу и началам русской ментальности. Другими словами, снижение позитивных качеств США происходит одновременно с внушением мысли о «вредоносности» США для других развивающихся стран. В этом («Америка — всеобщий враг», «агрессор») россияне находят опору собственному негативизму относительно Америки: не только мы, но многие другие страны, если не мировое большинство, страдают от бесцеремонных вмешательств США в их внутренние дела и попыток давления. Якобы люди во всем мире возмущены тем, что США ведут себя как гегемон, хозяева мира, эксплуатируют другие страны, грабят их, как уверяла советских людей пропаганда того времени. Это расширение числа «пострадавших» эквивалентно усилению значимости явно недостаточных содержательных аргументов; категоричность тона здесь заменяется апелляцией ко «всем», к воображаемому мировому сообществу.

Коллективное самоутверждение россиян предполагает ложное чувство превосходства и и ведет к умалению силы противной стороны. Но основные дисквалифицирующие определения («стремится прибрать к рукам все богатства мира», «вмешивается в дела других стран», «навязывает им свои порядки и ценности») сохраняют значимость и разделяются большей частью населения, равно как и дополнительные негативные характеристики («насаждает погоню за наживой», «низменные вкусы», «безнравственность», «страна социального неравенства»).

Можно говорить об определенной связи важнейших признаков США и восприятия собственной российской власти: эти отношения следовало бы назвать «сообщающимися сосудами» — чем лучше отношение к США, тем критичнее восприятие политической системы в России, и наоборот, разрешение на выражение негативных чувств и установок к США означает консолидацию вокруг действующего авторитарного режима. Учитывая рост самооценки и самоуважения россиян после аннексии Крыма и «противостояние» западной критике и санкциям (увеличение в 1,5 раза с конца 2013-го по лето 2014 года), понятны и распределения мнений в вопросе «Что для вас сейчас США — защитник мира, демократии, порядка во всем мире или агрессор, который стремится взять под контроль все страны мира?». Единогласно

признано — «агрессор» (88%; 8% затруднились ответить и лишь 4% дали позитивный ответ).

Обратимся к данным табл. 8 — к угрозам, исходящим от США (приводимые подсказки взяты из вокабуляра действующих СМИ). Если суммировать «опасности», то оказывается, что на долю собственно мотивов военной агрессии приходится лишь 14% общего количества данных ответов. Остальные причины условного страха заключаются в другом.

На первом месте стоит обвинение в «экономическом доминировании». Эта вольная метафора представляет собой понятийный абсурд в условиях глобального и свободного рынка. Его смысл предполагает, что на отношения обмена и ценностных эквивалентов переносятся, накладываются нерыночные, неэкономические представления об неэквивалентных, а значит — несвободных отношениях. Понятно, что так может смотреть лишь фрустрированный человек несвободного мира, закрытого и репрессивного общества, страдающий от разного рода опасностей извне.

Этот тезис дополняют два других варианта ответа: экспорт «своего образа жизни, демократии» и «распространение своей культуры». В обоих случаях мы имеем дело с выражением «слабого Я», зависимого и ощущающего свою несамодостаточность социального субъекта. Остальные лишь повторяют структуру страха,

Таблица 7

КАКИЕ ИЗ ОПРЕДЕЛЕНИЙ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, В НАИБОЛЬШЕЙ СТЕПЕНИ ПОДХОДЯТ ДЛЯ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ?

Это страна, которая... 2001 X 2003 IV 2015 II

Стремится прибрать к рукам все богатства мира 40 62 57

Бесцеремонно вмешивается в дела других стран, навязывает им свои порядки и ценности 51 61 56

Главный военный и политический противник России 17 17 34

Злейший враг народов развивающихся (арабских, мусульманских, африканских, латиноаме-

риканских) стран 11 15 25

Поддерживает реакционные режимы и терроризм в разных странах 4 5 19

Сильная военная держава 51 43 17

Богатая страна 61 48 16

Насаждает погоню за наживой, низменные вкусы, безнравственность 15 18 16

Страна социального неравенства, эксплуатации 7 5 8

Лидер мирового научного и технического прогресса 17 11 5

Демократическая страна 19 10 4

Союзник России в борьбе с угрозой мирового терроризма 17 10 1

Гарант мира на всей Земле 3 <1 <1

Затрудняюсь ответить 2 1 2

Сумма ответов 313 306 259

Ранжировано по 2015 году, N=1600

обосновывая его угрозами военного нападения на Россию или подрывной деятельностью иностранных агентов. В любом случае это перелицованные идеологические штампы советской идеологии 1930-1970-х годов (до периода «де-танта», брежневской политики «разрядки»).

Но и эти актуализированные по форме негативные установки оказываются всего лишь более «рационализированными» и обновленными антиевропейскими предрассудками, уходящими корнями в середину XIX века.

Особо интересны здесь ответы «Западные страны завидуют России» (семантически они близки к самому частому варианту ответов «Запад стремится прибрать к рукам природные

Таблица 8

ЧЕМ, ПО-ВАШЕМУ, БОЛЕЕ ВСЕГО ОПАСНЫ ДЛЯ ДРУГИХ (

богатства России», то есть предполагают обладание каким-то благом, которое выступает как предмет вожделения значимых других; характерно также, что это не рукотворное благо, не цивилизационное достижение, а случайный дар). По существу, мы здесь имеем дело с перевертыванием желания «быть достойным» и «стать предметом зависти других» в «они завидуют нам», то есть с механизмом переноса вытесненных желаний и комплексов, подробно разобранных еще Фрейдом.

Антиамериканские установки, актуализированные благодаря кампании всеобщей истерической мобилизации и конфронтаци-онной атмосфере, характерны в равной мере

Н СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ?

В % от всех опрошенных В % к числу тех, кто считает США угрозой миру

Стремлением к экономическому доминированию в мире 49 64

Расширением НАТО и стремлением распространить свое влияние на респу-

блики бывшего СССР 32 41

Тем, что под видом поддержки некоммерческих организаций финансируют

подрывную деятельность в различных странах 24 31

Самим фактом своей военной мощи, превосходящей мощь любого друго-

го государства 19 25

Стремлением внедрять свой образ жизни, демократию по-американски 19 25

Возможностью военного нападения на Россию 13 17

Возможностью применения первыми ядерного оружия 12 16

Распространением своей культуры с ее картинами секса, насилия 11 14

Возможностью конфликта США с Китаем 3 3

Союзом с Израилем 2 2

Не считаю, что США - это угроза миру 23 -

Затрудняюсь ответить 12 2

Февраль 2015; в % к числу тех, кто считает США угрозой миру (N=1232), то есть 77% от всех опрошенных; респондент мог дать несколько вариантов ответа

Таблица 9

КАКИЕ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ МНЕНИЙ ПРЕЖДЕ ВСЕГО СООТВЕТСТВУЮТ ВАШЕМУ СОБСТВЕННОМУ ПРЕДСТАВЛЕНИЮ О «ЗАПАДЕ»?

Запад - это...

Другая цивилизация, чужой мир со своими законами, с другими людьми и отношениями между ними 44

Государства и политические силы, которые всегда будут враждебны нашей стране 25

Не более чем географическое обозначение стран, которые находятся к западу от России 19

Рациональный, холодный мир, формальные, эгоистичные отношения между людьми 19

Самые обеспеченные и благополучные страны, где люди живут хорошо и спокойно 19

Высочайшие достижения западной культуры - науки, философии, искусства и проч. 8

Страны демократии, правовые государства, которые являются образцом современного развития 6

Затрудняюсь ответить_3_

Февраль 2015, в % к числу опрошенных, N=1600, ответы ранжированы, респондент мог назвать несколько вариантов, поэтому сумма ответов больше 100%

КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ПОЧЕМУ ЗАПАД ПРОВОДИТ ТАКУЮ ВРАЖДЕБНУЮ ПОЛИТИКУ ПО ОТНОШЕНИЮ К РОССИИ?

2014 2015

XII X

Запад стремится прибрать к рукам природные богатства России 46 41

Запад боится России, ее военной мощи 43 47

Запад и Россия всегда были непримиримыми противниками, слишком сильные различия

в религии, нравах, культуре 30 25

Западные страны завидуют России 24 23

Другое 1 1

Затрудняюсь ответить 2 3

в % к числу тех респондентов, кто считает, что страны Запада враждебны к России; возможно несколько ответов

Таблица 10а

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ РЕСПОНДЕНТОВ, ОТВЕЧАВШИХ НА ВОПРОС, ПРИВЕДЕННЫЙ В ТАБЛ. 10

Завидуют России Боятся воен- Прибрать при-ной мощи родные богатства Непримиримые противники Затруднились ответить

Мужчины 21 47 40 26 3

Женщины 25 47 42 23 3

Возраст

18-24 24 50 36 18 3

25-39 23 48 39 25 4

40-54 24 43 44 24 3

55 лет и старше 22 48 42 28 2

Образование

Высшее 23 49 40 22 3

Среднее специальное 23 47 40 27 2

Среднее общее 25 47 44 21 4

Ниже среднего 21 46 40 28 5

Потребительский статус

Денег хватает только

на продукты 28 48 44 25 4

Хватает и на продукты и на одежду 22 48 40 25 3

Могут приобретать ТДП и проч. 21 45 41 25 4

Тип поселения

Москва 30 56 49 27 0

Большой город 26 40 41 30 2

Средний город 26 63 29 26 2

Малый город 18 46 42 18 7

Село 19 39 46 23 3

Пользование интернетом

Ежедневно 22 50 37 22 3

Не пользуются 24 48 44 27 3

Социальный статус

Менеджер, управленец 23 50 38 26 3

Служащий 24 46 41 18 3

Рабочий 26 43 38 26 3

Пенсионер 20 49 46 27 4

Неработающий 21 41 41 22 3

для любых социальных категорий россиян. Другими словами, телевизионная пропаганда стерла различия между обеспеченными и нуждающимися, образованными и необразованными, обладающими социальными ресурсами и культурным капиталом и лишенными его. Этот эффект унификации и установления одномерности общественного мнения, сознания, стерилизации способности к пониманию и анализу является самым важным для оценки изменений в российском обществе.

Итак, структура негативной установки базируется в первую очередь на априорном характере «враждебности других». Враждебность (в этом типе сознания) предшествует тем действиям России, за которые западные страны накладывают на нее санкции (табл. 11). Решающий знак враждебности и фактор объяснения ответных реакций россиян — именно применение санкций и информационная война против России. (Эти две версии практически сливаются в головах респондентов; в общей сумме всех ответов доля «санкций» и «информационной войны» составляет 43% — самую большую часть всех объяснений.) Иначе говоря, причина и следствие переворачиваются и меняются местами, тем самым повод

рая стоит за нормами международного права и отношениями современных государств, не может восприниматься в силу дикости и правовой неразвитости известной части населения России). Все остальное суть рационализация принятой установки, оправдывающая ее, «рационализирующая» в психоаналитическом смысле, то есть подбирающая подходящие объяснения и аргументы для такой точки зрения, защищающая, обосновывающая собственное негативное предубеждение. США приписывается стремление «взять под свой контроль экономику и природные богатства России», «навязать российскому населению чуждые ему ценности, культуру, образ мысли, нравы», «сменить режим Путина на другой, более удобный для себя», «подготовка к войне за передел мира», идет «вытеснение России с постсоветского пространства, установление контроля над республиками бывшего СССР и бывшими социалистическими странами» и проч1. Структура этого классического (по типу психоаналитического описания комплекса) мифа изживания подавленной травмы основана на переносе на Другого тех мотивов и желаний, которые известны субъекту переноса, но не признаются им у себя самого.

Таблица 11

В ЧЕМ, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ВЫРАЖАЕТСЯ ВРАЖДЕБНАЯ ПОЛИТИКА ЗАПАДНЫХ СТРАН ПО ОТНОШЕНИЮ К РОССИИ?

А) в % к числу респондентов, считающих, что страны Запада враждебны к России (возможно несколько ответов), Б) в % к сумме приведенных ответов (=286)

А Б

В санкциях против российской экономики, бизнеса 51 18

Ведется информационная война против России 42 15

В попытках взять под свой контроль экономику и природные богатства России 40 14

В вытеснении России с постсоветского пространства, установлении контроля над республика-

ми бывшего СССР и бывшими социалистическими странами 31 11

В попытках сменить режим Путина на другой, более удобный для себя 31 11

В санкциях против высшего руководства страны 30 10

В попытках навязать российскому населению чуждые ему ценности, культуру, образ мысли,

нравы 25 9

Ведется подготовка к большой войне за передел мира, развертываются военные базы вблизи

российских границ 23 8

В поддержке оппозиции и независимых общественных организаций, критикующих Путина 12 4

Затрудняюсь ответить 1 -

Декабрь 2014

для введения санкций (а значит — и сам смысл штрафных действий) вытесняется из сознания или не принимается во внимание (можно также предположить, что смысл нарушения вообще не понят, система мышления, кото-

1 При этом, понятно, не принимается во внимание, точнее, отрицается само волеизъявление граждан других стран; они здесь не в счет, они лишены собственной значимости и дееспособности, на них распространяются те же механизмы дисквалификации (пассивного и обесцененного) «большинства», которые определяют отношения власти и подданных в самой России. См.: Гудков Л. Человек в неморальном пространстве // ВОМ, 2013, №3-4. С. 161, 173.

Примечательно, что собственно «подрывная деятельность» США или других западных стран (поддержка оппозиции и НКО), которая обычно используется пропагандой для обвинений в провоцировании «цветных революций» и внутренней «дестабилизации», находит минимальную поддержку среди населения (на нее указывают лишь 12%).

Провоцируемая пропагандой враждебность к США сопровождалась (или, точнее, оправдывалась) рекомбинацией семантических элементов, составляющих массовый образ Америки. Доминантами этого образа были представления о ней как о самой «богатой стране» в мире и самом сильном в военном плане государстве, конкуренте СССР за мировое лидерство. Именно эти два определения задавали рамку координат для российской (догоняющей) модернизации после Второй мировой войны. Постоянное внутреннее сопоставление себя с Америкой служило осью формирования национальной идентичности. Никакая другая страна в этом плане не подходила на роль эталона для собственного представления о величии русского народа, его претензий на особую миссию в мировой истории. Крах СССР породил сильнейшую травму коллективного сознания, глубину которой политические аналитики явно недооценили. Россия в глазах собственных граждан утратила статус Великой державы, превратившись в большую, но деградирующую региональную державу с непомерными амбициями и комплексами, фрустрированным сознанием потерпевших поражение в «холодной войне». Последствия этого стали очевидными только сейчас, в массовой эйфории, проявившейся после аннексии Крыма. Как говорил один из участников групповых дискуссий в Левада-Центре, «мы показали им [Западу, США — Л.Г.] зубы, мы заставили себя уважать».

«Современность» Америки здесь понималась не как «модерность» высокоразвитого и дифференцированного общества и культуры, а лишь как обеспеченность государства всеми необходимыми ресурсами для реализации геополитических задач — доминирующего положения на международной арене. Поэтому атрибутами «современной» Великой державы в России признавалось (и признается до настоящего времени) только то, что может служить признаком силы: высокоразвитая промышленность, производящая в достаточном количестве новейшее оснащение для армии и флота, экономика, ориентированная на ВПК, кадры высококвалифицированных специалистов, создающих новей-

шее вооружение и технологии его производства. Однако такое понимание «модерности» вступало в противоречие с основными тенденциями современного мира — глобализацией, демократизацией, формированием этики и идеологии «открытого общества». В путинской же России, озабоченной «возрождением утраченного величия», акцент все сильнее делался на необходимости возвращения к принципу самообеспечения, почти автаркической самодостаточности, защиты от вредоносного влияния «чужих традиций», разлагающего влияния западной морали, культуры, идеологии либерализма и т.п. В публичном пространстве все сильнее утверждалась параноидальная идея уязвимости России и необходимости усиления национальной безопасности. Поэтому все должно быть «свое» — продовольствие, технологии, коммуникации, образовательные программы, программы деятельности НКО и т.п., чтобы не быть зависимыми от внешних сил, включая и изменчивость глобального рынка. Все прочие составляющие современной жизни — императивы развития массового образования, науки, экономики, конкуренция элит, обмен идеями и людьми значимы исключительно как средства достижения особого положения российского государства в мире, восстановления авторитета и мощи супердержавы, достижения военного превосходства страны. Ни демократия, ни гуманизм, ни права или свободы личности, ни правовое государство никогда не были в центре государственной политики, ни в дореволюционную эпоху, ни в советское время, ни даже после краха СССР. В этом сходились и бывшие чекисты (или бывшие советские функционеры), и новые политические лидеры, от «государственно мыслящих» либералов до русских националистов или сторонников восстановления империи. Поэтому после второго срока пребывания на президентском посту Путина все разговоры о национальной безопасности — технологической, информационной, продовольственной, транспортной и проч. — многократно умножились.

Набор семантических элементов, составляющих образ США (как и любые другие ценностно-символические значения), не может иметь «окончательный» или завершенный вид и смысл. Такая композиция всегда включена в ситуативно определенные контексты политических событий, обусловлена конкретными политическими интересами, от которых зависят их содержательные трактовки и правила интерпретации. Никаких раз и навсегда готовых, фиксированных определений символических объ-

ектов не существует, в противном случае они потеряли бы свою интегративную роль1. Важна функция знака, управляющего другими знаками. Благодаря этому у властей, использующих подобные приемы, сохраняется возможность мобилизации масс, а у массы возникает впечатление исторической длительности, то есть структур, связующих разные периоды одними и теми же значениями и смыслами. Другими словами, за символом такого рода (например, «США — враг») сохраняется функция надвре-

менной организации общественного сознания, иллюзия или миф «вечного» или «постоянного врага», то есть задается структура «исторического» времени власти и общества. Для того чтобы зафиксировать какие-то подвижки в этих образах, нужны более дробный анализ и частные замеры по одной и той же схеме опроса.

Рассмотрим в этом плане более глубокий уровень представлений — стереотипы восприятия уже самих американцев. Понятно, что такого рода образы никак не связаны с фактическим

Таблица 12

ИЗМЕНЕНИЯ В СТРУКТУРЕ ЭТНИЧЕСКИХ СТЕРЕОТИПОВ АМЕРИКАНЦЕВ

характеристики 2008 июнь характеристики 2014 сентябрь 2014/2008* +/-

энергичные 38 властолюбивые 36 +5

свободолюбивые, независимые 35 навязывающие свои обычаи другим 36 +6

властолюбивые 31 лицемерные,хитрые 36 +16

навязывающие свои обычаи другим 30 энергичные 24 -14

рациональные 30 заносчивые 2 со =

с чувством собственного достоинства 30 эгоисты 26 +9

заносчивые 26 скрытные 25 +5

лицемерные, хитрые 20 завистливые 24 +14

скрытные 20 рациональные 22 -8

эгоисты 17 жестокие 20 +11

религиозные 15 свободолюбивые, независимые 19 -16

трудолюбивые 12 с чувством собственного достоинства 15 -15

культурные, воспитанные 12 скупые 12 =

скупые 11 ленивые 12 =

завистливые 10 религиозные 10 -5

ленивые 10 безответственные 9 +5

жестокие 9 трудолюбивые 8 -4

гостеприимные 6 непрактичные 8 +4

открытые, простые 6 культурные, воспитанные 5 -7

готовые прийти на помощь 5 почтительные со старшими 5 =

почтительные со старшими 5 терпеливые 4 =

непрактичные 4 гостеприимные 2 -4

терпеливые 4 открытые, простые 3 =

безответственные 4 готовые прийти на помощь 2 =

миролюбивые 4 миролюбивые 2 =

надежные, верные 3 надежные, верные 2 =

забитые, униженные 1 забитые, униженные 2 =

Число опрошенных: 2638 1600

* Ответы ранжированы (в каждом замере), изменения 2014-го к 2008-му по каждому признаку; «=» изменения отсутствуют или статистически не значимы; респонденты могли указывать любое число характеристик из закрытого списка качеств, составляющих «вокабуляр» описаний этнических групп в России, используемый в наших социологических опросах с 1989 года.

1 Публичное отношение при Ельцине к американским советникам в первой половине 1990-х годов напоминало отношение к американским специалистам в конце 1920-х - начале 1930-х годов, но затем (уже при Путине) сменилось на резко негативное.

знанием реальных обстоятельств повседневной жизни американцев, это перенос людьми присущих им свойств, комплексов и мотивов дей-

ствий на значимых других, наделение их не свойственными «самим себе» качествами и характеристиками, что, собственно, и делает их «чужими», «не похожими на нас»1. Тем самым «мы» устраняем те свойства у самих себя, которые не хотим видеть, вытесняем их из сознания, образа «самих себя». Зеркало идентификации таким образом получает важную функцию подтверждения лестного мнения о себе («Свет мой, зеркальце, скажи»).

В агрегированном виде (когда все качества сводятся к трем парам антиномических определений: «модерные/традиционные», «властные/ зависимые», «свои/чужие») типологическая схема качеств американцев будет выглядеть следующим образом (табл. 13).

Чтобы подчеркнуть двойственную идентификационную функцию этих стереотипов (взаимозависимость образов себя и других), сопоставим образы «американцев», «русских» и «самого респондента», а также отметим важные изменения в самоидентичности русских. Сравнения даны по одному году (2008), а русских — в диапазоне 20 лет (1989-2008 гг.) (табл. 14).

В образе «русских» респонденты подчеркивают «гемайншафтную» (по Теннису) и традиционалистскую доминанты (простые, открытые, терпеливые, миролюбивые, гостеприимные, готовые помочь своим, ленивые, безответственные и т.п.), в образе американцев — отчужденные

характеристики человека модерного общества (энергичность, независимость, чувство собственного достоинства, рациональность) и снижающие их или нейтрализующие в ценностном плане — «властолюбие», «заносчивость», «навязывание своих обычаев», «эгоизм», «чужесть» и т.п. Сам же усредненный респондент, описывая себя в соотношении с другими, занимает промежуточное положение между обобщенным и стереотипным образом американца и русского: он энергичен, с чувством собственного достоинства, приобщен к культуре и воспитан, но открыт для своих, терпелив, миролюбив, почтителен со старшими и проч.).

Увеличение дистанцированности по отношению к американцам является симптомом сознания скрытого неблагополучия и двойственности российского общественного мнения. Как бы ни было велико самоупоение и торжество от демонстрации силы перед ненавистным Западом, гордости от аннексии Крыма и унижения Украины, все равно в коллективном подсознании остается смутное чувство моральной сомнительности или предосудительности не только такого поведения России, но и ее непреходящего варварства, неразвитости российского общества, не могущего вырваться из состояния зависимости от своей циничной и коррумпированной власти. Глядя на себя чужими глазами, россияне так или иначе

Таблица 13

АМЕРИКАНЦЫ: АГРЕГИРОВАННЫЕ ЭТНИЧЕСКИЕ СТЕРЕОТИПЫ (в % к числу всех высказываний)

2008 2014 +/-

Властные 34 32 =

Современные 32 25 -7

Чужие 20 26 +6

Традиционные 8 12 +4

Зависимые 2 2 =

Свои 5 2 -3

Сумма ответов 388 3 г\э

1 Сам список этих определений, полученный в ходе ответов на «открытые вопросы» (то есть без готовых подсказок со стороны интервьюера), внутренне структурирован по трем осям: модерность-традицио-нализм, господство-подчинение (социальная дистанция), свои-чужие. Стандартное описание представителей развитых стран включает в первую очередь такие характеристики, как рациональный, культурный, энергичный, свободолюбивый, с чувством собственного достоинства, но чужой, в отличие от образов народов, близких к русским, которые описывались в категориях гемайншафтных качеств. Методические плюсы такой процедуры состоят в том, что, несмотря на ее громоздкость, она позволяет выявить латентные (чаще негативные) значения этнических стереотипов, которые в прямых вопросах могут скрываться по соображениям приличия, политкорректности и т.п. - см.: Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х. М.: Мировой океан, 1993. С. 140 и далее.

признают усиление неприязненного отношения к себе «за рубежом». На вопрос «Как, по вашему мнению, относятся к России на Западе?», мнения разделились на три группы: положительные ответы («с уважением», «с сочувствием») дали в среднем за 15 лет (2000-2015) 28% опрошенных, отрицательные («с презрением», «с тревогой», «со страхом») — в среднем 34%, более трезвые и реалистичные суждения («равнодушно», «без особых чувств») — 25%. И люди признают, что это отношение в последнее время ухудшается.

КАКИЕ ИЗ ПЕРЕЧИСЛЕННЫХ НИЖЕ КАЧЕСТВ ЧАЩЕ ВСЕГО МОЖНО ВСТРЕТИТЬ У РУССКИХ, У АМЕРИКАНЦЕВ, У ВАС САМИХ?

Русские Американцы Сам респондент

1989 2008 2008 2008

энергичные 10 20 38 26

гостеприимные 54 61 6 53

открытые, простые 60 66 6 55

надежные, верные 26 2 со 3 33

миролюбивые 50 47 4 47

ленивые 25 33 10 11

рациональные 3 5 30 8

лицемерные,хитрые 4 3 20 2

терпеливые 52 51 4 40

скрытные 4 4 20 7

свободолюбивые, независимые 22 24 35 17

культурные, воспитанные 5 11 12 21

непрактичные 30 23 4 9

завистливые 10 8 10 1

безответственные 22 15 4 2

готовые прийти на помощь 50 53 5 46

религиозные 7 11 15 10

с чувством собственного достоинства 14 23 30 2 со

заносчивые 3 3 26 1

эгоисты 3 3 17 3

почтительные со старшими 5 9 5 29

жестокие 3 2 9 1

трудолюбивые 27 3 г\э 12 47

забитые, униженные 10 8 1 2

скупые 2 2 11 1

властолюбивые 3 4 31 3

навязывающие свои обычаи другим 1 2 30 0

Число опрошенных: 1474 2638 2638 2638

Таблица 15

КАК ИЗМЕНИЛОСЬ ЗА ПОСЛЕДНИЙ ГОД ЗА РУБЕЖОМ ОТНОШЕНИЕ К РОССИИ И РУССКИМ?

_Нас стали больше..._

Бояться

Ненавидеть

Уважать

Презирать

Понимать

Любить

Ничего не произошло

Затрудняюсь ответить_

35 26 16 11 8 2

17 10

N=1600, март 2015 (сумма ответов 125%, респондент мог указать несколько вариантов); суммарная доля негативных суждений=58%, позитивных =21%

При этом на аналогичный симметричный вопрос («Как в самой России относятся к странам Запада?») россияне гораздо чаще дают по-

ложительные ответы — 37% за те же 15 лет (негативные — 18%, индифферентные — 36%). А это значит, что Запад, несмотря на все иде-

ологические и политические изменения, по-прежнему остается инстанцией сверхзначимых авторитетов и ориентиров.

По мере самоутверждения россиян, усиления их национальной гордости и самоуважения, в образе американцев несколько уменьшается привлекательность «модерности» и, напротив, увеличивается доля традиционалистских характеристик. Другими словами, они теряют часть своей притягательности в качестве ориентира развития. Усиливается дистанцированность от них, они становятся в культурном плане гораздо более «чужими». Практически тем же остается восприятие их как высокомерных и стремящихся к господству над другими. Снижается

и интенсивность выражения качеств американцев (общее число высказываний уменьшилось), что говорит об ослаблении интереса к Америке, вытеснении ее из сознания.

Сознание собственной силы, возникающей из извращенного восприятия критики политики путинской России мировым сообществом, ведет к тому, что проекция на внешний мир усиливающейся агрессивности российского руководства и солидаризирующегося с ним общества (чувство «враждебности» к России окружающих стран) оборачивается иллюзорным представлением о том, что уважение к России в мире резко выросло. Если в 2012 г. так думали 25% опрошенных, то в августе 2014 г. —

Таблица 16

КАК, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ОТНОСЯТСЯ К РОССИИ НА ЗАПАДЕ?

2000 2005 2006 2007 2015

VIII XII XII XII II

с уважением 8 7 13 20 8

с сочувствием 24 16 14 9 4

с тревогой 12 13 12 12 20

с презрением 21 16 14 11 21

со страхом 5 7 6 7 19

без особых чувств 19 32 28 27 14

затрудняюсь ответить 12 9 13 14 13

Соотношение позитивных и негативных суждений 1.2 1.0 1.3 1.6 0.4

Таблица 17

ЗА ПОСЛЕДНИЕ 10 ЛЕТ УВАЖЕНИЕ К РОССИИ В МИРЕ УВЕЛИЧИЛОСЬ, УМЕНЬШИЛОСЬ ИЛИ ОСТАЛОСЬ ТАКИМ ЖЕ,

КАК БЫЛО?

2012 2014 2015

Увеличилось 25 44 34

Уменьшилось 32 22 29

Осталось таким же, как было 34 25 28

Затрудняюсь ответить 9 9 9

Таблица 18

ЧТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО ВЫЗЫВАЕТ СЕГОДНЯ УВАЖЕНИЕ К РОССИИ СО СТОРОНЫ ДРУГИХ ГОСУДАРСТВ?

1997 2003 2006 2009 2011 2014

VII III XI VIII X IX

военная мощь, ядерное оружие 13 19 20 26 21 33

богатые природные ресурсы 23 22 32 37 29 28

большая территория 8 7 11 9 11 12

высокоразвитая культура (искусство, литература) 4 4 6 4 4 4

высокий уровень развития науки и техники 2 4 4 3 7 3

развитая система образования 0 1 <2 <1 2 1

соблюдение прав человека <2 1 2 2 3 2

высокий уровень благосостояния граждан 2 4 3 4 8 3

Россия сегодня не вызывает уважения в мире 25 18 10 5 7 0

затрудняюсь ответить 20 18 10 8 6 4

Ранжировано по последнему замеру, N=1600, в % к числу опрошенных

уже 44%. Напротив, доля ответов «уважение к России сократилось» снизилось с 32% до 22% (см. табл. 17). Сами индикаторы «уважения в мире» к России ведут себя очень неустойчиво, поскольку новых оснований для уважения, соответствующих критериям развитых стран (достаток, социальная справедливость, правовая защищенность граждан), не появилось; мотивы уважения, по мнению опрошенных, остаются прежними, советскими — инерция страха перед ядерным оружием. За 17 лет доля таких ответов увеличилась в 2,5 раза — с 13% до 33%, ракетно-ядерный шантаж Путина («не надо забывать, что Россия обладает ядерным оружием») стал ведущим поводом для «уважения», оттеснив обладание «богатыми сырьевыми ресурсами». Подавляемое чувство презираемого народа («Россию никто в мире сегодня не уважает» — 25% всех ответов + 20% затруднившихся ответить на вопрос, кто и за что, собственно, ее уважает, что образует доминанту коллективных представлений в конце 1990-х годов) к настоящему времени практически полностью вытеснено из массового сознания (0% и 4% «з/о»; табл. 18).

Защитные барьеры и механизмы компенсации

Преобладание негативных оценок при взгляде на себя «чужими глазами» указывает на сохраняющийся пласт моральных представлений, не подлежащих воздействию пропаганды. Этот уровень самосознания и остаточной культуры играет чрезвычайно важную роль в структуре идентичности и организации постто-

талитарного общества. Он придает некоторую устойчивость социальной системе и свидетельствует о том, что страна не совсем безнадежна. Вместе с тем этот пласт значений порождает глубокую двойственность ценностно-нормативной системы, оруэлловское двоемыслие и хроническую фрустрированность массового сознания, выход из которого представляется весьма проблематичным. Психологическое (иллюзорное) снятие, преодоление этой двойственности производится, как уже приходилось об этом говорить, путем дискредитации самого источника фрустрации — Запада. Не ставя под сомнение ценностную основу современности или «идеального Запада», Запада как ориентира модернизационных процессов, пропаганда, и вслед за ней общественное мнение, переносит акцент на представителей Запада, сужая тем самым проблему до злонамеренности или неадекватности политиков или критиков России. Блокирование любых аргументов и высказываний, исходящих от Запада, достигается нейтрализующей, априорно дисквалифицирующей оппонента установкой: Запад пристрастен, лицемерен, пользуется нечестными приемами, поэтому Россия не нуждается в выслушивании обвинений в свой адрес. Это один из способов девальвации обвинений России. Другой — обвинение в лицемерии или в двойных стандартах, позволяющих освободиться от необходимости следовать общепринятым нормам взаимоотношений между государствами, раз их не соблюдают самые могущественные

Таблица 19

ПОЧЕМУ ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО НАМ НЕ НУЖНО ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЕ НА КРИТИКУ ЗАПАДА?

2007 2010 2014 2014*

На Западе плохо понимают нашу жизнь, а хотят нас учить 38 36 27 26

На Западе недоброжелательно относятся к России, критика Запада враждебна 24 22 43 33

На Западе воспринимают Россию как конкурента и стремятся ее ослабить 31 35 40 48

Западные критики часто критикуют за то, чем сами грешат («двойной стандарт») 22 14 22 37

Затрудняюсь ответить 4 3 6 3

2007 N=1600, 2010 и 2014 N=800, * Москва, N=1000 Таблица 20

С КАКИМ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ ВЫ БЫ СКОРЕЕ СОГЛАСИЛИСЬ?

2008 2009 2012 2013

июль_май сентябрь сентябрь

США лицемерно пытаются заставить другие страны соблюдать 76 76 67 71

законы международного права, хотя сами не всегда им следуют

США подают хороший пример другим странам, всегда следуя 10 13 14 11

законам международного права

Затруднились ответить 15 12 19 18

N=1600

страны: США лицемерно пытаются заставить другие страны соблюдать законы международного права, хотя сами не всегда им следуют (так считают 70-76%). В итоге у россиян совершенно «закономерно» возникает комплекс «жертвы» («США постоянно оказывают давление на Россию, заставляя ее делать то, что они хотят» — в среднем на протяжении последних 7 лет так считает 71%), благодаря чему они могут воспринимать себя как объект внешнего давления и принуждения, снимая тем самым с себя необходимость следовать моральным обязательствам современного мира.

Украинский фактор антиамериканской пропаганды

2014 год в России отмечен беспрецедентным ростом внутренней агрессии, нетерпимости, ненависти и одновременно патриотической гордости. Накопившееся социальное раздражение, ксенофобия, пик которой приходится на осень 2013 года, сознание социальной несправедливости и не адекватной массовым ожиданиям социальной политики власти, наглые махинации и злоупотребления высшего руководства страны — все это, как оказалось, вполне можно канализировать и перенаправить в угодную режиму сторону. Завистливое (хотя и скрываемое, подавляемое) возмущение украинцами, которые перекинулись в Европу («Не мы движемся в Европу, хотя мы тоже хотим жить как на Западе, но не можем; не можем даже признаться себе в том, что не способны быть такими, как люди на Западе») снимает запрет на выражение агрессии как к самой Украине, так и к США или американцам1. Отчасти эта враждебность смягчается тем, что украинцы — жертвы чужого влияния и силы. Но это не мешает отказывать им в сочувствии и солидарности. Напротив, презумпция внушения дурных идей «извне» блокирует идентификацию с ними, необходимость входить в их проблемы и интересы, закрываться от их видения происходящего (а в более дальней перспективе — быть глухим к их стремлению войти в Европу и разделять все европейские ценности и нормы).

Логика здесь простая: если российская власть и Путин ведут себя «правильно» с точ-

1 Подробнее об этом см.: Гудков Л. Рессантиментный национализм // ВОМ, 2014, №3-4. Отношение россиян к украинцам в последние месяцы приобрело отчетливо неприязненный, если не сказать враждебный характер. Отношение украинцев к русским заметно более благоприятное и позитивное, хотя и оно быстро меняется на негативное. См. сайт Левада-Центра: http://www.levada.ru/2015/06/22/rossijsko-ukrainskie-otnosheniya-v-zerkale-obshhestvennogo-mneniya/; http://www.levada. ru/2015/08/31/vospriyatie-sobytij-na-vostoke-ukrainy-i-sanktsij/.

ки зрения массового сознания, защищая своих, русских в Крыму и Донбассе, то критика Запада не должна приниматься во внимание. Более того, чем сильнее давление на Россию, тем выше оценивается деятельность Путина, препятствующего враждебной деятельности западных стран. Поэтому при такой конструкции действительности вся ответственность падает именно на Запад, на других, любой иной разворот объяснения, даже опирающегося на факты, будет отвергаться (как заявляла респондентка на фокус-группе, «я верю только тем каналам информации, которые совпадают с моей точкой зрения»). Соображение о том, что аннексия Крыма и провоцирование войны на Востоке Украине не соответствуют нормам международного права, что это неприкрытое насилие над слабыми, не принимается во внимание, поскольку априорно люди убеждены в злонамеренности США и Запада.

Этот механизм переворачивания причины и следствия, чувства собственной неправоты или вины в сознание себя жертвой чужой воли и тем самым наделения себя отсутствующими достоинствами и добродетелями указывает на полное замещение морали и потребность в демонстрации силы («...я первый дал сдачи!»). Логическая и психологическая последовательности и обоснования здесь перевернуты и меняются местами: потребность в самовозвышении является триггером всего механизма восполнения комплекса неполноценности и фрустрации. Такое двойственное самообоснование российского общественного мнения ведет к тому, что всякая идея ответственности за развязывание кровопролитных конфликтов и боевых действий на Украине, провоцируемых и поддерживаемых кремлевскими политиками, вытесняется из массового сознания. 75% опрошенных отказываются считать свою страну ответственной за гибель людей на востоке Украины (против 18% респондентов, придерживающихся противоположных мнений), тем более признавать личную ответственность и соучастие в этом.

Аннексия Крыма и необъявленная война с Украиной вернула поддержку населением руководства страны, слабевшую после кризиса 2008-2009 гг. и массовых антипутинских демонстраций 2011-2012 гг. Волна национальной мобилизации не была спонтанным процессом или стихийной реакцией общества, переживающего травму утраты империи. Этот результат был обеспечен целенаправленной и эффективной, но абсолютно циничной пропагандой

Кремля и подавлением любых авторитетных мнений, расходящихся с официозной интерпретацией событий. 83% опрошенных (из числа тех 35%, кто в конце 2013 года имели хоть какое-то, пусть даже самое смутное, представление о волнениях в Киеве) были согласны с тем, что массовые митинги и демонстрации на Украине инспирированы и организованы (проплачены) Западом.

Средоточие этой пропаганды образует именно антизападная, прежде всего антиамериканская, и антиукраинская демагогия. К концу 2014 года 87% россиян, опрошенных Левада-Центром, были убеждены в том, что страны Запада проводят враждебную по отношению к России политику (не согласны с этим всего 8%). В феврале 2015 года 88% россиян на вопрос, что для них сейчас США, ответили: «Агрессор, который стремится взять под контроль все страны мира», — и лишь 4% назвали их «защитниками мира, демократии, порядка во всем мире».

Прокремлевские СМИ, полностью контролирующие информационное пространство России, утверждают, что крах СССР, втягивание бывших соцстран в ЕС и НАТО, «оранжевая революция», «арабская весна», Евромайдан, ИГИЛ, гражданская война в Сирии, все это — звенья инспирированных США социально-политических переворотов, подготовленных с помощью интернета и социальных сетей, поддержки и деятельности зарубежных фондов, неправительственных организаций. Свержение «легитимных» правительств предшествует, согласно данной логике, вступлению этих стран в союзнические (подчиненные) отношения с Западом. Подобный подбор аргументов оказался убедительной, с точки зрения российского населения, основой для универсального объяснения текущих событий. Она легко соединялась с традиционным российским антизападничеством, советской антикапиталистической идеологией, паранойяльными страхами закрыто-

Таблица 21

ЧТО, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ПРИВЕЛО К КРИЗИСУ В УКР/

го общества, с вечной угрозой мировой войны и склонностью к культурному аутизму и социальному изоляционизму.

Но даже при тотальном крайне агрессивном и суггестивном воздействии на общественное мнение далеко не все россияне готовы были принять такую трактовку. Примерно четверть опрошенных (видимо, это предел автономных ресурсов самодостаточных групп) вполне адекватно оценивали причины украинского кризиса, подчеркивая внутренние факторы массовых выступлений против коррумпированного режима Януковича (табл. 21). Это не то «большинство», от имени которого выступают Путин и пропаганда, навязывающие свою трактовку текущих событий, сформированную федеральным телевидением, а значит, не имеющее своих собственных средств понимания, это — меньшинство, которое обладает собственными информационными и социальными ресурсами, делающими его относительно независимым и автономным по отношению к пропаганде. Не стоит преувеличивать мощность этой автономности, но все же это то, что накоплено за годы постсоветской жизни страны.

Ничего принципиально нового в установках путинской пропагандистской машины нет: главные чувствительные точки массового сознания, на которые нажимали путинские по-литтехнологи, были нащупаны гораздо раньше, еще в первые годы путинского правления, когда перед режимом встала задача дискредитировать страны Балтии и бывшего соцлагеря, отталкивавшиеся от тоталитарного прошлого и негативно воспринимавшие перспективу сохранения политического родства с Россией как наследницей советской системы. Стремление этих стран к интеграции с ЕС и понимание необходимости вступления в НАТО для защиты от возможных имперских рецидивов России росло пропорционально силе негативной реакции еще «демократической» России. Но

В КОНЦЕ ПРОШЛОГО ГОДА?

Стремление США устроить очередную «цветную» революцию в Украине 48

Коррумпированный режим бывшего президента Украины Януковича 27

Надежды простых людей в Украине, что сближение с ЕС решит основные проблемы страны 25

Настойчивые действия Европейского Союза вовлечь Украину в свою сферу влияния 20

Украинская оппозиция, взявшая на вооружение методы уличных протестов 19

Попытки Януковича лавировать между Россией и Европейским Союзом 15

Попытка России «купить» лояльность Януковича 15 миллиардами долларов и 40%-ной скидкой в цене на газ 3

Затрудняюсь ответить_8_

Декабрь 2014 (респондент мог дать несколько вариантов ответа)

уже тогда в языке российского МИДа и консервативных политиков, депутатов от КПРФ, использовался весь словарь обиды на «измену» этих стран, включая и обвинения их — прежде всего балтийских государств — в реабилитации своих нацистов, дискриминации русскоязычного меньшинства и традиционной «русофобии», равно как в «обмане» России Западом, невыполнении США и НАТО негласных договоров с последним советским руководством. Совершенно неважно при этом, действительно ли мы имеем дело с искренней паранойей «православного чекизма» или это удобная маска, игра, позволяющая вводить дополнительные меры по обработке общественного мнения и консервации состояния дел в стране. Важно, что именно к такому арсеналу средств конструирования реальности обращаются путинские политтехнологи, а общество привычно принимает предложенные правила игры. Важно, что были подняты все старые приемы и аргументы КГБ и советского агитпропа о подрывной деятельности западных разведок, реваншистских планах НАТО по оккупации Восточной Европы, бывшие в ходу еще в 1950-е годы1.

Конспирологическое сознание — это оживление очень мощного пласта советской политической культуры, полностью никогда не исчезавших рудиментов сталинской подозрительности и практики «борьбы с вредителями, шпионами и диверсантами», социально «чуждыми элементами». Такие установки (вменение чужой воли населению целых стран или большим общественным группам, а значит — распространение на них тезиса о бессубъектной или коллективной ответственности — виновности венгров, поляков, литовцев, чеченцев, украинцев и других), как оказалось, очень живучи. Они воспроизводятся от поколения к поколению благодаря действию сохранившихся

1 Такого рода стандартные аргументы привлекались всякий раз для объяснения массовых волнений и восстаний против правящих под контролем Москвы коммунистических диктаторских режимов в июне 1953 года в Берлине, в 1956 году в Венгрии, выступлений рабочих в Польше в 1956-м и 1970-м, Пражской весны, по отношению к польской «Солидарности», предшествующим вторжению в Афганистан событиям в этой стране и т.п. Любые общественные процессы, вызывающие открытые конфликты различных сил, в Африке, на Ближнем Востоке и в других местах коммунистическая пропаганда всякий раз трактовала как происки западных стран, враждебных СССР сил. Даже весной 1991 года тогдашний руководитель КГБ СССР В. Крючков заявлял, что перестройка - это заговор разведок западных стран, ЦРУ и т.п. против коммунистического государства. Важно, что любые такие версии снимают вопрос о спонтанности общественных движений, о социальных и политических проблемах и причинах, породивших такого рода выступления.

тоталитарных институтов и инерции прежних форм социализации, хотя сегодня уже никто не вспоминает ни классовых врагов, ни борьбу с космополитами и другие фантомы закрытого общества, никто не знает той атмосферы массового террора и военно-мобилизационного режима, которая произвела все подобные идео-логемы и мифы. Одно это обстоятельство должно было бы заставить аналитиков и социологов обратить внимание на выход на поверхность пласта советских ментальных шаблонов и установок.

Нет сомнения, что людей действительно убедили в том, что США хотят зла России, что в Донбассе имеет место восстание народа, что появление сепаратистов с тяжелой военной техникой, «купленной в военторге», — это волеизъявление русскоязычного большинства населения (а раз так, то такое мнение обретает статус безусловной и принудительной нормы, «мнения большинства», которое подчиняет себе все прочее). Но это заключение справедливо лишь с одной оговоркой: люди в России хотят, чтобы их в этом убедили, потому что без этого они не могли почувствовать себя достойными уважения. (Другими словами, механизм негативной идентичности может работать только через посредующие неполные тавтологии, образующие цепочки ценностно-семантического самоподтверждения).

А далее идет присоединение отдельного индивида и атомизированных групп очень сильно фрагментированного социума к предполагаемому большинству, включаются другие механизмы конформизма: нежелание оказаться под групповыми санкциями из-за стигматизирующей квалификации в качестве маргинала и девианта, противопоставляющего себя «всем другим», опасность наказания со стороны государства и проч. Кроме того, присоединение к мнению большинства получает и позитивное самоподтверждение: «Восстали такие же, как мы». Идентификация с «большинством» работает как проектирование структуры всего смыслового пространства, а не только как проективная схема коллективного консенсуса относительно Донбасса, то есть касающегося данного отдельного случая. Восстановление такого рода интегрированности общества и консенсус с властью достигнуты исключительно за счет крайней примитивизации или даже архаизации массового сознания, отбрасывания общества к предшествующим фазам социально-политической и культурной эволюции. Главный фактор этой негативной солидарно-

сти — антизападный рессантимент, резкое усиление антизападных настроений1.

Такая структура общественного сознания — результат отсутствующих или подавленных механизмов политического целеполага-ния, невозможности свободной конкуренции политических партий, публичных дискуссий и вместе с тем сильнейшей культурной, экономической, технологической зависимости от развитых стран. Последствия этого не очевидны для большей части наблюдателей: поскольку другие культурные, смысловые ресурсы в этом случае оказываются недоступными (механизмы выработки собственных идей и их рационализации, связывания с интересами ведущих или авторитетных групп в обществе, что только и может быть мотивами социального развития, прокладывания перспективы будущего для всего национального целого), то для держателей власти неизбежным оказывается обращение к периодам, предшествующим «времени перелома и кризиса», развала «великой державы». Для Путина и его окружения (как и значительной массы периферийного населения) таким временем был брежневский застой: внутреннее разложение тоталитарной системы при внешнем антураже и стилистике супердержавы. Здесь крайне важным было именно то, что целый ряд признаков тоталитаризма, а именно массовый террор, фанатический догматизм и принуждение к признанию коммунистической доктрины, форсированная милитаристская индустриализация, голод и принудительный труд, — все эти институциональные практики времени стабилизации сталинской системы уже явно слабели и уходили в прошлое, режим все в большей степени вынужден был учитывать потребительские запросы населения, допускать некоторую свободу выбора, мобильности, информации. Коммунистическая доктрина на практике соединялась и частично вытеснялась имперской

Таблица 22

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СЕГОДНЯ РОССИЯ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВОЙ?

идеологией или даже русским национализмом и т.п. Кроме того, что очень важно учитывать, это было время социализации для поколения Путина и тех чекистов, которые пришли с ним во власть и составили управляющий штаб или правящую команду в системе организации действующей власти. Следует особо подчеркнуть это обстоятельство: своеобразие нынешнего русского антиамериканизма обусловлено генетической связью антизападных представлений с коммунистической идеологией сталинского и более позднего советского времени. Тоталитарная и миссионерская идеология не просто конкурировала с идеологемами модерности, но надолго вытеснила их, радикально изменив сам смысл идеи «современности» и «современного общества». В этом отличие русского антизападничества или антиамериканизма от других разновидностей национального рессентимента. Поэтому насущная потребность в присутствии «потусторонних» сил, могущих служить объяснением причин общественного неблагополучия (доминантная функция антиамериканизма), могла удовлетворяться содержательно разным наполнением демагогического материала.

Восстановление статуса «Великой державы»

Рост антиамериканизма стал оборотной стороной роста самоуважения россиян. За два года — с июля 2012-го по август 2014-го — показатели уважения к себе выросли в среднем в 1,7 раза. Сомнения большинства россиян в том, что Россия способна вернуть себе статус «Великой державы», рассеялись (табл. 22).

Как видно из таблицы, неуверенность русских в том, что их страна вновь стала «Великой державой», выражалась в нестабильности преобладающих утвердительных ответов на этот вопрос. Из двенадцати замеров только в половине большинство респондентов отвечало «да»: при возобновлении войны в Чечне в 2000 году,

1999 2015 99 00 01 04 05 06 07 09 10 11 14 15 _1999-2015_V IV IX III XI XI XI VI XI XI III III

Определенно да + скорее да 31 53 40 39 30 43 53 61 55 47 63 68

Скорее нет + определенно нет 65 43 57 57 67 52 42 33 41 46 32 27

Затруднились ответить 443334564656

1 О своем «плохом отношении» к США и ЕС в ноябре 2014 г. заявили 73% и 63% опрошенных россиян; характерно, что к Украине, как в свое время к Грузии, отрицательные установки выражены несколько слабее - 60% (они - «марионетки США» и пропагандой не рассматриваются как самостоятельные субъекты действия).

после антизападных выступлений Путина в 2007 году в Мюнхене, после войны с Грузией в 2008 году и после аннексии Крыма и войны в Донбассе. Явный подъем национальной

самоудовлетворенности (61-68%) приходится на период русско-грузинского конфликта и «крымнаш». В каждом случае это война, демонстрация силы и усиление антиамериканской риторики властей.

Насколько важен был для коллективного самосознания и национального самоуважения утраченный статус «Великой державы» яснее всего показывают распределения доминирующих массовых ожиданий от кандидатов в президенты на выборах в 1996 году и в последующих

избирательных кампаниях: три главных требования к будущему главе государства сводятся к прекращению чеченской войны, обеспечению равенства всех граждан перед законом и восстановлению Великой державы. Ни проблема справедливости, ни борьба с коррупцией и преступностью, ни возмещение утраченных из-за краха государственной экономики сбережений и т.п. не столь значимы, как вышеназванные. И если первые два требования 1996 года оказались невыполнимыми, то, по мнению россиян,

Таблица 23

ЧТО ВЫ ОЖИДАЕТЕ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ОТ ПРЕЗИДЕНТА, ЗА КОТОРОГО СОБИРАЕТЕСЬ ГОЛОСОВАТЬ?

1996 2000 2004 2007 2008 2011 2012

Прекращения войны в Чечне, нормализации ситуации на Северном Кавказе 59 56 43 23 23 21 18

Верховенства права и закона 58 54 45 51 45 55 52

Восстановления Россией статуса Великой державы 54 55 58 49 51 45 57

Возмещения утраченных в ходе реформ сбережений населения 38 38 41 38 28 35 29

Справедливого распределения доходов в интересах обычных людей 37 43 48 58 41 56 49

Усиления роли государства в экономике 37 37 39 35 34 33 37

Продолжения реформ, но с большим упором на социальную защиту населения 35 35 38 39 37 37 34

Сохранения России на пути реформ 13 12 11 17 15 22 16

Объединения бывших республик СССР в новый Союз 13 10 12 13 9 11 9

Улучшения отношений России с Западом 6 8 7 8 6 9 5

Ранжировано по 1996 году

Таблица 24 ЧТО УДАЛОСЬ СДЕЛАТЬ ВЛАДИМИРУ ПУТИНУ ВО ВРЕМЯ НАХОЖДЕНИЯ У ВЛАСТИ?

2010 2013 2014 2015

август февраль март март

Восстановить статус Великой державы России 36 36 51 49

Добиться прекращения войны в Чечне, нормализации ситуации на Северном Кавказе 12 17 25 34

Преодолеть сепаратистские движения, сохранить территориальную целостность России - 24 27 32

Повысить зарплаты, пенсии, пособия 43 28 25 29

Преодолеть последствия кризиса 2008 года - 19 19 29

Удержать Россию на пути реформ 22 22 16 24

Добиться верховенства права и закона 17 11 9 18

Стремиться к объединению бывших республик СССР в новый Союз 20 16 13 16

Продолжить реформы, но с большим упором на социальную защиту населения 22 9 12 14

Преодолеть кризис в экономике, остановить падение доходов 18 14 12 10

Продолжить реформы, но с большим упором на социальную защиту населения 5 3 2 4

Возмещения утраченных в ходе реформ сбережений населения 11 5 3 5

Ничего из перечисленного 6 9 6 5

Затруднились ответить 5 8 10 6

подобающее России положение и авторитет в мире Путин вернул в 2014 году, присоединив Крым и решившись на политику противостояния США и Европе. Чувство причастности к величию державы — фактически единственное условие осознания коллективности в России, поскольку никакая другая солидарность, кроме «великой государственной», не обеспечивает консолидацию доминирующего большинства — ни культура, ни благосостояние, ни история, ни конфессиональная принадлежность. Воодушевляющее отдельных индивидов чувство единства нации возможно лишь при условии утверждения ее величия, демонстрации ее превосходства над другими. Главный аргумент здесь — военная сила, ядерное оружие. Именно сознание военной мощи страны компенсирует хроническое чувство повседневного унижения, бедности, зависимости от произвола власти, несправедливости социального порядка, зависти, которые мучают отдельного «маленького человека».

Первоначальные расчеты Кремля на то, что Запад так или иначе согласится с аннексией Крыма и экспансионистской политикой Путина, как это было после войны с Грузией и фактическим присоединением к России Южной Осетии и Абхазии, не оправдались. Ответом на санкции США и ЕС в отношении России стало резкое изменение общественной атмосферы в России, истерическое усиление военно-мобилизационной пропаганды, с одной стороны, и ужесточение внутренней политики по отношению к независимым от власти организациям гражданского общества и оппозиции — с другой. Российский режим все в большей степени приобретает характер нацистского, в данном случае — русского нацизма, важнейшими идеологическими компонентами которого сегодня стали антизападничество и идея разделенной нации («русского мира»), опирающаяся на метафизику органического, «традиционного» единства верховной власти и народа. Попытки расколоть общность позиций западных стран и ослабить санкции, введенные после Крыма, подтолкнули кремлевское руководство к новой военной авантюре — вмешательству в гражданскую войну в Сирии, защиту Б. Асада, воюющего с собственным населением.

Тотальный контроль над СМИ, ставшими мощнейшим инструментом манипулирования общественным мнением, и давление спецслужб на все структуры административно зависимого суда превратили большинство населения в желеобразную и пассивную покорную массу, не

имеющую ни воли, ни других желаний, кроме как сохранить то, что у нее есть сейчас.

77% опрошенных в феврале 2015 года россиян полагали, что США представляют собой угрозу для безопасности других стран, 94% были в той или иной степени уверены, что США вмешиваются во внутренние дела России. Даже грязная война в Донбассе рассматривается как «конфликт, навязанный России США и другими странами Запада» (так в октябре 2014 года считали 70% опрошенных, не согласных с этой точкой зрения — «этот конфликт — результат присоединения Крыма и нынешних действий России в Восточной Украине» — всего 22%). Соответственно, западные санкции воспринимаются не как средства принуждения российского руководства к восстановлению нарушенного им самим общепринятого порядка и норм международного права (так думают только 17%) или как возможность «остановить войну, разрушения и гибель людей на Востоке Украины», а как повод для того, чтобы «унизить и ослабить Россию» (72%, февраль 2015 г.).

Волна патриотического воодушевления и энтузиазма, поднятая весной прошлого года после присоединения Крыма, постепенно проходит, по мере того как затягивается развязанная Москвой война в Донбассе, грозящая перерасти в масштабную конфронтацию с ЕС и США. Чем продолжительнее санкции, тем более откровенным становится ядерный шантаж Путина. Горизонт большой войны меняет модус рассмотрения других вопросов и проблем: происходит переоценка проблем повседневной жизни, перестановка приоритетов — порядок и общепринятые международные нормы взаимодействия с партнерами отступают на второй план. На первый выходит главное — задача сохранить себя, выжить ценой упрощения и ограничения запросов («не до жиру, быть бы живу»). В перерастание новой «холодной войны» в «горячую» мало кто верит (считают ее вероятной 16% против 68% в октябре 2014 г., N=1600), дело пока ограничивается «информационной войной против России», которую ведут США и другие западные страны. В этом уверены 88% россиян, не согласных с таким суждением — всего 4% (октябрь 2014 г., N=1600).

Вместе с тем, несмотря на всю воинственную внутреннюю риторику, большая часть российского населения ждет, что нынешняя напряженность в отношениях между Западом и Россией окажется делом временным, что эта опасная игра, которую ведет российское руководство, будет недолгой. Как бы то ни было,

60-66% россиян считают, что налаживать отношения с США и другими странами Запада не только нужно, но все равно придется (противников подобной «разрядки», то есть сторонников сохранения политики жесткого противостояния США, не так много — 24% на сентябрь 2014 г.).

Заключение

Подведем итоги. Антиамериканизм (или антизападничество) является одним из важнейших компонентов национальной идентичности российского общества. В общем виде он воспроизводит амбивалентную идеологию стран догоняющей модернизации, но имеет свою специфику в России, наследнице тоталитарной советской империи. Российский антиамериканизм представляет собой совокупность механизмов негативной идентификации — самоопределения или самоконституции «от противного», где оппозиторный член выступает как означающий элемент всего ценностного уравнения, как носитель полноты идеальных значений социального целого, но одновременно и как условие невозможности или фактор препятствия их реализации в действительности. Такая форма осознания себя в истории и в настоящем есть следствие авторитарной или тоталитарной организации социума, централизованной власти, подавляющей формы политической деятельности, общественных дискуссий и, соответственно, процессов социально-структурной дифференциации общества. Поэтому любые манифестации групповых ценностей принимают форму негативной идентификации.

Антиамериканизм усиливается в ситуациях кризиса легитимности политической системы господства, будучи крайне эффективным средством мобилизационной консолидации населения вокруг власти. Сами по себе поднятые пропагандой волны антиамериканизма нестабильны и непродолжительны, но их последствия носят негативный и латентный характер.

Антиамериканизм блокирует у россиян возможность критического обсуждения политики собственного руководства, закрывая саму возможность ставить вопрос об ответственности власти перед населением. Побудительные причины любых сомнительных или предосудительных акций государства (подавление Пражской весны, вторжение в Афганистан, сопротивление вступлению в НАТО бывших соцстран и советских республик, попытки газового шантажа соседних государств и проч.) объясняются враждебной политикой США. То же самое про-

исходит в новейшее время: дискуссия о вступлении Украины в НАТО и присоединении ее к ЕС послужила детонатором антиукраинской кампании, завершившейся развязыванием войны в Донбассе. Неприятие мировым сообществом путинской политики на Украине толкает Путина к новой авантюре — вмешательству в гражданскую войну в Сирии. В этом плане российская политика напоминает стратегию построения финансовых пирамид, где промежуточный выигрыш для немногих таит в будущем проигрыш и системные поражения для всех. Но, в отличие от рейдерского шантажа в бизнесе, у государства авторитарного или пара-тоталитарного типа есть средства ухода от убытков, перекладывания их на население в целом и смещения ответственности с себя на других. Вина за провал и ошибки политики всякий раз переносится пропагандой целиком на США, Запад, на то, что выступает как ориентир развития, критерии оценки внутреннего состояния дел в стране и т.п. Тем самым вопрос рациональной оценки действий путинского правительства снимается. Поскольку причины конфликтов и обстоятельства их обострения формулируются в самых неопределенных и расплывчатых категориях, Россия всегда представляется жертвой чужого и злого воздействия1.

Запуск этого комплекса «восприятия себя как жертвы» означает не просто и не только де-монизацию противника, но и готовность принять точку зрения на себя как на объект внешнего давления и принуждения, то есть лишение себя качеств активности и дееспособности, готовности отвечать за свои действия (в том числе — за моральную солидарность с властью и одобрение ее политики). Другими словами, здесь воспроизводится схема отношений внутри самой России: полновластная и бесконтрольная, корыстолюбивая и наглая российская власть манипулирует массой «беспомощного», но покорного ей населения, осужденного на то, чтобы быть «вечной жертвой» государства. Именно это и делает столь убедительной пропаганду, поскольку под ее тезисы подкладывается базовая схема системы отношений маленького человека с властью.

1 Акцент делается именно на агрессивность и лицемерие США. «США постоянно оказывают давление на Россию, заставляя ее делать то, что они хотят», - так думали 71% опрошенных россиян (таков средний показатель ответов, полученных за последние 7 лет). Напротив, «США с уважением относятся к России», полагают, опять же в среднем, лишь 15% (июль 2008 г. - сентябрь 2013 г.). 88% уверены в том, что «США, страны Запада ведут против России информационную войну», не согласны с этим утверждением всего 4% (октябрь 2014 г.).

Облегчает эту процедуру освобождения от моральной ответственности вменение США особой манеры двоемыслия: «США лицемерно пытаются заставить другие страны соблюдать законы международного права, хотя сами не всегда им следуют» (так считают 70-76%; не согласны с ними — «США всегда соблюдают законы международного права» — лишь 10-14%; такое распределение мнений сохраняется на протяжении последних лет — 2008-2013 гг.). Но эта позиция одновременно означает, что сами принципы и нормы международного права — «фикция», поскольку самая сильная в мире страна относится к ним сугубо цинично и утилитарно. Это не право, а прикрытие для хищнических интересов «сильного», демагогия,

к которой не имеет смысла относиться серьезно. В лучшем случае это всего лишь конвенциональные рамки или язык компромисса между сильными мира сего, а не безусловная значимость права. Таково массовое понимание правовой реальности российским обществом.

Но, как бы то ни было, абсолютное большинство россиян (75%, ноябрь 2015) считает, что налаживать отношения с США и другими странами Запада не только нужно, но и придется. Это означает, что Запад и США все равно остаются ориентиром национального благополучия и критерием оценки долгосрочной внутренней политики государства, то есть важнейшим элементом коллективной идентичности в России.