CC BY
66
УДК 94(65+5-11) 1181 +929Мухаммед Али
«СТРАТЕГИЯ МЕЧА» МУХАММЕДА АЛИ В ВОЙНАХ В АРАВИИ И СУДАНЕ: ОПЫТ КОНДОТЬЕРА ИЗ ЕВРОПЫ НА АРАБСКОМ ВОСТОКЕ В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА
С.А. Богомолов
независимый исследователь e-mail: [email protected]
Мухаммед Али (1769-1849) вошел в историю Египта, как основатель Албанской династии (1805-1952) и реформатор, осуществивший комплексные экономические, политические и военные преобразования. С самого начала правления вице-король поставил задачу завоевания независимости Египта и превращения его в ведущую державу Восточного Средиземноморья. В войнах в Аравии и Судане Мухаммед Али решил три задачи. Во-первых, он превратился из неизвестного авантюриста в регионального лидера, который взял под контроль символический капитал мусульманских Священных городов, Мекки и Медины, а также материальные ресурсы Судана. Во-вторых, губернатор Египта уничтожил остатки мамлюкских и албанских войск, не способных служить в новой египетской армии, организованной по европейским образцам. В-третьих, в своей стратегии Великий паша синтезировал военный опыт своих учителей, союзников и противников - османских, британских и французских военачальников.
Ключевые слова: Мухаммед Али, Египет, Аравия, ваххабиты, Судан, ислам, военная реформа.
«STRATEGY OF SWORD» OF MUHAMMAD ALI IN THE WARS IN ARABIA AND SUDAN: THE EXPERIENCE OF CONDOTIER FROM EUROPE ON THE ARAB EAST IN THE
FIRST THIRD 19th CENTURY
S.A. Bogomolov
(Ulyanovsk, Russia).
E-mail: [email protected]
Muhammad Ali (1769-1849) went down in the history of Egypt as the founder of the Albanian dynasty (1805-1952) and as the leader of complex economic, political and military reforms. From the very beginning of the reign the Viceroy set the task of conquering independence Egypt and its transformation into the leading power of the Eastern Mediterranean. In the wars in Arabia and Sudan, Muhammad Ali solved three tasks. First, he transformed from an unknown adventurer into a regional leader who took control of the symbolic capital of the Muslim holy cities, Mecca and Medina, as well as the material resources of the Sudan. Secondly, the Governor of Egypt destroyed the remnants of Mam-luk and Albanian troops, unable to serve in the new Egyptian army, organized according
to European models. Third, in his strategy, the Great Pasha synthesized the military experience of its teachers, allies and opponents - Ottoman, British and French military leaders.
Keywords: Muhammad Ali, Egypt, Arabia, Wahhabis, Sudan, Islam, military reform.
В историю Османской империи и всего Арабского Востока Мухаммед Али (1769-1849) вошел как «отец-основатель» современного Египта. Он появился в Стране пирамид в 1799 г. в качестве капитана (бимбаши) албанских наемных солдат (арнаутов) в составе османских войск, которые прибыли для изгнания французских войск Наполеона Бонапарта. После выдворения интервентов в 1802 г. этот обычный для тех времен «солдат удачи» сделал головокружительную карьеру, превратившись из неизвестного авантюриста в государственного деятеля и политика, бросившего вызов султанам Османской династии. В 1802-1805 гг. Мухаммед Али в ожесточенной борьбе преодолел сопротивление мамлюкских беев и османских пашей, завоевав популярность среди населения долины Нила.
9 июля 1805 г. Селим III назначил его губернатором (вали) Египта - богатейшей арабской провинции Османской империи, которая после междоусобных войн мамлюков и французского вторжения находилась на грани гуманитарной катастрофы, в состоянии хозяйственной разрухи, политического хаоса, голода и эпидемий. В 1805-1811 гг. Мухаммед Али стабилизировал экономическую ситуацию и начал комплексные реформы, используя доходы от экспорта сельскохозяйственной продукции для создания армии, флота, промышленности и транспортной инфраструктуры.
В условиях углубляющегося кризиса Османской империи его главной целью было завоевание независимости Египта и основание собственной правящей династии. Как профессиональный военный, Мухаммед Али избрал «стратегию меча»: сначала формирование армии и флота современного европейского образца, а затем осуществление военной экспансии.
Британский журналист Э. Дайси писал об отце Мухаммеда Али, как о рабе турецкого хозяина, но подчеркивал крайнюю сомнительность этих сведений85. По более достоверным данным
85 Dicey E. The Story of the Khedivate. L., 1902. P. 5; The Cambridge History of the Egypt. Vol. 2. Modern Egypt, from 1517 to the end of twentieth century / ed. by M.W. Daly. Cambridge, 2008. P. 133-134.
33
французского врача, поступившего в 1824 г. на египетскую службу А.-Б. Клота (получившего впоследствии титул бея), Мухаммед Али родился в 1769 г. в городе Кавалла в провинции Румелия на побережье Эгейского моря в семье албанского мусульманина, торговал табаком, а в 30 лет нанялся на военную службу86. А. Бром Уэйгалл суммировал крайне противоречивые сведения и, уточняя данные Клота, сделал вывод о том, что Мухаммед Али родился в семье мелкого албанского землевладельца и начальника дорожного поста, рано остался сиротой и воспитывался в семье турецкого коменданта крепости Каваллы87.
25 ноября 1826 г. Мухаммед Али на аудиенции нового британского консула м-ра Джона Баркера во дворце, расположенном на южной окраине Александрии рядом с Мариотийским озером, сам рассказал некоторые подробности своего детства. Он был 11-м ребенком в бедной деревенской семье и единственным выжившим. Мухаммед Али категорически отрицал слухи о своем рабском происхождении. По его словам, в детстве ему никто не осмеливался противоречить или что-либо приказывать против его воли. Эту самостоятельность он сохранил на протяжении всей жизни. Находясь формально в должности вали, он фактически игнорировал власть султана - своего сюзерена. Это было недвусмысленным намеком британскому гостю: хозяин Египта не потерпит никакого давления и от европейских держав88.
Основатель Албанской династии прошел хорошую школу выживания в непрерывных войнах. Он еще боролся за власть в Египте, когда в 1803 г. в Мекке началось восстание ваххабитов, которые изгнали османского губернатора. В 1804 г. мятежники захватили Медину, после чего прекратился хадж паломников из Османской империи и других мусульманских стран. Султан Селим III приказал губернаторам Сирии, Ирака и Египта подавить мятеж, но все они отказались. Вали в Багдаде и Дамаске просто не имели в своем распоряжении боеспособных войск, а для Мухам-
86 Клот-бей А.-Б. Египет в прошлом и нынешнем своем состоянии. Ч. 1. СПб, 1843. С. XLVII.
87 Weigall A.B. A History of Events in Egypt from 1798 to 1914. Edinburgh; L., 1915. P. 45-48.
88 Barker J. Syria and Egypt Under the Last Five Sultans of Turkey: being experiences during fifty years of Mr. Consul-general Barker. 2 vols. Vol. II. L., 1876. P. 48-49; Fahmy K. All the Pasha's Men. Mehmed Ali, his Army and the Making of Modern Egypt. Cairo; N.-Y., 2002. P. 1-2.
меда Али султан был более опасен, чем ваххабиты. Он отговорился тем, что был занят подавлением бандитизма мамлюков и бедуинов.
А.-Б. Клот-бей точно определил отношение Мухаммеда Али к султану в начальный период правления: «Хорошо понимая политику Порты, Мехмед никогда не подчинялся ее внушениям и не старался трудиться исключительно для ее пользы. Он знал, что какие бы услуги не оказал ей, она только до тех пор уважала бы его, пока он силен; знал также, что если бы власть его хоть немного поколебалась, диван не замедлил бы прислать ему или снурок, или преемника. Он силился утвердиться у власти не столько из честолюбия, сколько из того, чтобы спасти жизнь свою»89.
Мухаммед Али сумел прекратить анархию в Египте, решительно сражаясь со своими противниками, но проводя миролюбивую и терпимую политику по отношению к потенциальным союзникам, независимо от их национальности и вероисповедания. В поисках остро необходимых денег он не стал в очередной раз повышать налоги, а обратился с просьбой о займе к греческим ростовщикам Галаты, квартала Стамбула/Константинополя, бывшего финансовым центром Османской империи. Греческие финансовые воротилы отказали в помощи, не поверив в политическое будущее бывшего офицера арнаутов. Мухаммед Али получил столь необходимый займ у армянской общины османской метрополии. Таким образом, были заложены основы сотрудничества Албанской династии с влиятельным армянским кланом Бог-рос (Богхос).
Главным посредником в переговорах с кредиторами Мухаммеда Али был Юсуфиян Богхос, дядя Нубара-паши - будущего премьер-министра хедива Исмаила. Этот армянин-христианин, родившийся в Смирне в 1768 г. и эмигрировавший в Египет, в сентябре 1807 г. после британской эвакуации и наступившего безвластия был назначен Мухаммедом Али главой администрации Александрии. В 1810 г. он получил титул бея и в качестве советника по внешней политике и коммерции оставался на службе у Мухаммеда Али до своей смерти в 1844 году90.
89 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 1. С. LVI.
90 Богомолов С.А. Хедивы, паши и лорды: взаимодействие британской и арабо-мусульманской элит в Египте во второй половине XIX века. Рига, 2018. С. 58.
Мухаммед Али сумел определить главный приоритет своей политики в Египте - сохранение баланса интересов между мусульманским земледельческим населением, торгово-ремесленными гильдиями долины Нила и космополитичными диаспорами Леванта. Феллахи в больших объемах производили продовольствие и сельскохозяйственное сырье, но продавать его на средиземноморских рынках лучше умели армянские и сирийские христиане. Греческие ростовщики фактически монополизировали кредитно-финансовую сферу, как в городах, так и в сельской местности Египта. Сам Мухаммед Али, родившись на морском побережье Албании, в течение всей своей жизни предпочитал приморскую Александрию Каиру, расположенному в пустыне. Покровитель левантийской торговой буржуазии по праву заслужил среди нее уважительное прозвище Льва Леванта91.
В начальный период формирования своей «стратегии меча» Мухаммед Али стремился нанимать европейских офицеров в качестве технических специалистов, советников в армии и преподавателей в военных училищах. Но основой офицерского корпуса в строевых частях стали турки и мамлюки. Уничтожив своих конкурентов в борьбе за власть, Великий паша сменил «кнут» на «пряник» в отношении тех, кто проявил лояльность и готовность ему служить. Он постарался создать им максимально благоприятные условия для жизни и сформировать политическую опору в арабской стране из турецких и черкесских офицеров, чуждых египтянам.
Характерно, что в первую очередь, правитель Египта начал нанимать турецких офицеров со своей родины, ранее служивших в Кавалле или в соседних местах Румелии. Таким образом, их этническая солидарность усиливалась территориальными локальными связями и еще более способствовала укреплению придворной военной касты. По мнению Мухаммеда Али, опора на тюркскую военную и гражданскую элиту позволяла отказаться от союза с местной светской и религиозной верхушкой - сельскими нотаблями, городскими гильдиями, уламами и суфийскими братствами. На службе турецкий офицер или чиновник получал более высокое жалование, чем его арабский коллега. С начала военной
91 Dicey E. Op. cit. P. 6-7, 18; Hunter R.F. Egypt under the Khedives. 1805-1879: From Household Government to Modern Bureaucracy. Cairo, 1999. r. 28-29.
реформы туркам в Египте платили деньги более регулярно, сопровождая их дополнительными премиями и подарками.
По своему этнокультурному облику турки-османы мало чем отличались от мамлюков - грузин и черкесов. Последние были, как правило, рабами, захваченными на Кавказе, проданными на различных рынках Османской империи и затем попавшими со своими хозяевами в Египет. Турецкий и черкесский компоненты военной элиты были похожими по языку, внешнему облику, образу жизни и к тому же тесно связывались смешанными браками. По оценке Ф. Роберта Хантера, в ближайшем окружении Мухаммеда Али было около 500 мамлюков. Он охотно назначал их в качестве наставников-тьюторов, учителей и партнеров по играм к своим сыновьям-принцам92.
А.-Б. Клот-бей заметил, что грузины и черкесы, приняв ислам, становились еще более фанатичными мусульманами, чем турки и арабы. Их религиозный пыл становился основой вражды к христианам. Выросшие в чужих домах без ласки и заботы родителей, они становились упорными, умелыми и храбрыми воинами. Лишенные родственных связей, мамлюки, как и рабы султана в метрополии, были вынуждены сохранять верность правителям93.
Историческая память о военных победах была для турок основой их мировосприятия и легитимации власти в Египте. Потомки османских завоевателей испытывали глубокое презрение к населению долины Нила - покорным и не воинственным крестьянам и ремесленникам. Точно так же Мухаммед Али не считал местных арабов хорошими кандидатами в солдаты для своей новой армии. Только высокая смертность негров, привезенных из Судана, вынудила его рискнуть и начать призыв в армию феллахов.
Наблюдательный знаток египетской жизни, А.-Б. Клот-бей оставил обстоятельные и точные описания турок и арабов, победителей и побежденных, которые позволяют понять всю глубину и остроту их взаимного неприятия. Если турки отказывались учить арабский язык, то арабы, в свою очередь, не собирались изучать турецкий. Только бедные турки, не имевшие влиятельных покровителей, в виде исключения соглашались на браки с
92 Hunter R.F. Op. cit. Р. 23-25.
93 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 2. С. 105-106.
37
арабскими девушками, причем только из богатых и влиятельных семей шейхов и нотаблей. Турки-османы (османлы) всеми способами защищали свой статус привилегированного сословия, монополизировавшего верховную государственную власть и руководство армией. Характер турок в Египте концентрировал все возможные лидерские качества, однако их достоинства все время переходили в недостатки: высокомерие, надменность и гордость сочетались с ограниченностью и самоуверенностью.
По мнению Клота-бея, они могли быть полезными исполнителями приказов вице-короля: «османлы тверд, упорен, постоянен, очень предусмотрителен и осторожен. Во всех обстоятельствах, не противоречащих религиозным предрассудкам, он добр, тих и снисходителен в отношении к другим <.. .> чувство личного достоинства развито в нем в высшей степени» 94. Статус господствующего сословия позволил им развить качества аристократии: «османлы не так жадны, как арабы; они даже великодушны, щедры и расточительны: роскошь доставляет им наслаждение». В отношениях с турками следовало учитывать их региональные особенности. Гости из Константинополя со своим столичным дендизмом относились к туркам в Египте, как к неотесанным провинциалам. Турки из Греции, Македонии и других балканских стран после длительной жизни среди христианского населения, часто плохо знали турецкий язык.
При этом автор прекрасно понимал недостатки турецких подданных Мухаммеда Али, которые были полностью идентичны порокам визирей и их слуг в Константинополе. Произвольные капризы султана могли возвысить любого невежду до высших государственных должностей, а затем привести его к мучительной и позорной казни. «Прихоть дает ему привилегию на все способности. Сверх того, такие любимцы не имеют способности даже сознавать собственную ничтожность»95. Клот-бей полностью согласен со своим великим соотечественником Ш.-Л. Монтескье: в восточной деспотии государством управляли люди, сочетающие признаки господ и рабов. Турок легко переходил от величественной важности среди подчиненных к льстивой подобострастности перед вышестоящими. Он легко и быстро менял роли всемогущего вельможи и покорного униженного раба.
94 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 2. С. 104.
95 Там же. С. 99
Для европейца эта противоречивость и непредсказуемость поступков крайне затрудняла выстраивание долгосрочных отношений. Гордость своей принадлежностью к исламу сильно мешала формированию адекватного мировоззрения и мироориента-ции. После серии проигранных войн против европейских государств, турки в личных встречах, тем не менее, не могли скрывать презрения и сожаления к христианам. Многие турецкие офицеры в Египте были уверены, что европейские державы воевали не против Османской империи, а против всех мусульман. Некоторые из них, ничего не зная о европейской политике, были искренне уверены, что часть христианских государств продолжает платить дань султану.
Несмотря на приказы Мухаммеда Али и султана Махмуда, на официальных встречах турецкие чиновники и офицеры отказывались вставать при входе европейских гостей. Чтобы не нарушать дипломатический протокол и элементарные правила вежливости, они прибегали к всевозможным уловкам. Иногда слуги предупреждали турок о приближении «гяуров», тогда хозяева заранее вставали и встречали гостей на ногах. В Константинополе великий визирь входил в зал для приемов одновременно с европейскими послами. Но и эти компромиссные решения не всегда спасали от конфликтов. Во время визита в Египет герцога Рагуз-ского на военном смотре турецкий командир полка отказался дефилировать перед «неверным». Мухаммед Али был вынужден наказать своего упрямого и непокорного офицера96.
Клот-бей достаточно высоко оценивал интеллектуальные способности и художественное воображение арабов, но гораздо ниже ставил их способности к практической работе. «В наружности араба есть что-то благородное, важное, но унылое; взгляд египтянина серьезен, черты лица суровы. Всегда бесстрастный... обыкновенно немногословен; каждое слово его кажется обдуманным. <.. .> Египтяне одарены весьма гибким умом, они скоро понимают, легко затверживают наизусть, но по беспечности или по недостатку памяти в короткое время забывают то, что заучили». В характере араба развито стремление к соревнованию: «Когда воспламенится, он способен к произведению дел великих. Проворство в руках у него необыкновенное»97.
96 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 2. С. 105.
97 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 1. С. 221.
39
Но легкие условия ведения сельского хозяйства, обилие продовольствия при теплом климате и минимальных житейских потребностях лишили египтян привычки и потребности в трудолюбии. В отсутствие внешнего надзора и принуждения египтянин никогда не будет работать больше, чем это нужно ему и его семье в настоящий момент. Египетские арабы напоминали Клот-бею беспечных неаполитанских «лаззарони», чья деятельность ограничена сиюминутными нуждами. «Голос общественной пользы в этих людях не может пересилить бесчувственное усыпление и отвратить их взор от настоящего, перенести к будуще-му»98. Египтяне легко ссорились и так же легко мирились. Самые страшные для постороннего наблюдателя свары с криками и взаимными оскорблениями очень быстро прекращались и не приводили ни к каким неприятным последствиям. Соседние деревни, городские кварталы и семьи могли числиться непримиримыми врагами, но в Египте при запрете податным сословиям иметь оружие, при экспансивном, но миролюбивом темпераменте были крайне редки убийства.
Неблагоприятные исторические обстоятельства, необходимость выживать под властью иностранных тиранов пагубным образом отразились в национальном характере египтян, сформировав парадоксальное сочетание хитрости, робости, мусульманского фатализма, преданности своей родине и стоического упорства в самозащите. «Родившись в угнетении, обитатели Египта при обыкновенных обстоятельствах чрезвычайно робки и боятся накликать беду себе на голову, но при виде опасности мужество и сила душевная быстро пробуждаются в них. В нужде, в страданиях преданность их воле Божьей непоколебима». Мусульманский фатализм в них органично сочетается с приверженностью традиционному укладу. «Покорная душа араба принимает впечатления, которые стараются внушить его родители, и сомнение никогда не проникает в нее»99. В то же время египтяне чрезвычайно гордятся своим мусульманским вероучением и искренне презирают всех иноверцев. Самым страшным оскорблением для мусульманина было «гяур, неверный».
Мамлюкское и османское господство развили в египтянах пороки, свойственные рабам - корыстолюбие, скрытность, отсутст-
98 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 1. С. 222.
99 Там же. С. 223-223.
вие чувства чести и личного достоинства. Иностранцы в Египте неизбежно сталкивались со стремлением туземцев обманывать при заключении торговых сделок, с ложью, притворством, мошенничеством и мелким воровством. Притворная бедность, обман и недоверчивость стали естественными навыками сопротивления арабских торговцев, ремесленников и крестьян от сборщиков налогов, которые мало чем отличались от грабителей. В каждом египетском доме обязательно устраивался потайной чулан (мекхба) для самого ценного имущества. Феллахи часто отказывались платить налоги, пока сборщики не наказывали их 100-200 ударами курбашом. Они были достойными наследниками своих предков, о которых Аммиан Марцеллин писал: «египтяне поставляли себе за честь платить подати не прежде, как вытерпят несколько палочных ударов»100.
Не удивительно, что Мухаммед Али сохранил свою предубежденность к египтянам на всю оставшуюся жизнь. 8 марта 1832 г. уже после военных кампаний в Морее и Сирии он отозвался о своих арабских подданных, как о «диких животных». Он разделил их на три вида: послушных, но способных исключительно к тяжелому физическому труду; лояльных, ответственных, благоразумных и способных к выполнению простейших самостоятельных заданий; эгоистов, заботящихся только о своем благе и ни к чему не способных. 19 марта 1836 г. вице-король выступил против расширения приема арабских учеников в государственные школы. Он сам определил границы своего образа «просвещенного деспота», запретив массовое обучение арабских подданных. Мухаммед Али объяснил свое решение печальным опытом европейских монархов, которые распространяли образование среди народа, а затем лишались своих престолов в результате революций101.
1 марта 1811 г. в цитадели Каира состоялся праздник в честь отправления на войну в Аравию сына Мухаммеда Али Ахмада Туссуна (1793-1816). В крепость были приглашено все руководство мамлюков с их свитами. В узком проходе албанские солдаты внезапно открыли огонь, уничтожив около 450 мамлюкских эмиров. С неформального согласия Мухаммеда Али арабское население Каира присоединилось к резне. Начался погром домов «военных лордов», грабеж имущества, надругательство над женщинами и
100 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 1. С. 226.
101 Бакшу К. Ор. ей. Р. 282-284.
т.д. Всего погибло около 1 тысячи черкесских беев, эмиров и их клиентов. Мамлюки давным-давно ни у кого в Египте не вызывали ни малейшего сочувствия. Разосланные из столицы в провинции приказы об уничтожении местных мамлюков были с готовностью выполнены. Уцелевшие беи бежали в Верхний Египет и Нубию. В 1812 г. для их преследования Мухаммед Али отправил войска под командованием своего старшего сына Ибрахима. Он уничтожил около 1 тыс. беглецов, и одновременно начал завоевание Судана, захватив провинции Донголу и Сеннару102.
Ликвидация мамлюкской анархии положила конец средневековой истории Египта. Древняя страна вошла в период Новой истории, формально оставшись в составе Османской империи, но фактически оказавшись в поле влияния европейских держав. Пришелец с Балканского полуострова Мухаммед Али возглавил переход Египта от статичной архаики к динамичным инновациям, поставив своей целью провозглашение независимости от Османской династии и достижение статуса ведущей державы исламского мира. Новый правитель не ограничивал свои цели и не стеснялся в методах. Э. Дайси определил отношение феллахов к преемственной и довольно похожей власти мамлюков и Мухаммеда Али фразой царя древнего Израиля Ровоама, который сменил своего отца Иеровоама: он наказывал израильтян плетьми, а я буду скорпионами103. Новый «Ровоам» продолжил традиционную политику государственной монополии на закупки и экспорт наиболее ценных сельскохозяйственных культур. Государство закупало у феллахов по фиксированным ценам для экспорта хлопок, рис, камедь, индиго, сахар, опиум. Это существенно расширило налогооблагаемую базу бюджета104.
Мухаммед Али понимал, что аграрная экономика не будет устойчива и самодостаточна без промышленных предприятий. В 1818 г. в Египте был построен в Риф Муне (провинция Миниех) первый завод по производству сахара, скопированный с предприятий на Антильских островах. В Булаке, северном торгово-промышленном предместье Каира началось строительство первого предприятия по переработке хлопка. К 1837 г. в Египте функ-
102 Dicey E. Op. cit. Pp. 8-9; Weigall A.B. Op. cit. Pp. 59-60; Fahmy K. Op. cit. P. 83-85; Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 1. С. LIII-LIV.
103 Dicey E. Op. cit. Pp. 49-50.
104 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 2. С. 160-167; Fahmy K. Op. cit. P. 10.
42
ционировало 29 текстильных фабрик. Естественно, главной заботой вице-короля было производство оружия, боеприпасов и другого военного снаряжения. Но в этой области технологический потенциал египетской промышленности был крайне ограничен.
Под руководством химика Хейма на заводах в Каире, Бедрих-рине, Ахмунейне, Файюме, Ганасе и Терранехе началось производство селитры. В Мекиасе на острове Раудаг был построен пороховой завод по образцу французского предприятия в Сен-Шамасе в устье Роны. Под руководством английского инженера Галлоуэна в Булаке началась выплавка чугуна. В 1830 г. британский предприниматель Т. Вегхорн получил концессию на строительство дороги Каир - Суэц для ускорения транзита товаров и пассажиров из Европы в Индию. 27 января 1843 г. в Александрии открылся Государственный банк, который стал центром египетской финансовой системы105.
К. Фахми считал Мухаммеда Али Великим пашой, потому что он был свободен от «доблести молчания» и в своих письмах и интервью не стремился приукрашивать картину своего правления. Проводя реформы в условиях постоянных войн, последовательно сражаясь с мамлюкской анархией и османской коррупцией при постоянном дефиците времени, кадров и денежных средств, он не собирался скрывать свои и чужие ошибки. Губернатор, быстро достигший статуса вице-короля, фактически независимого от Порты, требовал от подчиненных сообщать ему о действительном положении дел в Египте. Обладая колоссальным практическим опытом, он прекрасно понимал, что «гладко бывает только на бумаге». При появлении «оврагов» и невозможности буквального исполнения планов «все люди Паши» должны были своевременно вносить необходимые исправления в законы, должностные инструкции и приказы. Однако в качестве метода борьбы с недостатками деградировавшей османской элиты он использовал те же жестокие репрессии106.
А.-Б. Клот-бей подчеркивал прекрасные управленческие качества Мухаммеда Али. Начав учиться грамоте в 45 лет и не зная европейских языков, вице-король по глазам и выражению лица понимал намерения иностранных визитеров. Искренне верую-
105 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 2. С. 229; Богомолов С.А. Указ. соч. С. 64-66.
106 Аль-Барави Р., Улейш М.Х. Экономическое развитие Египта в Новое время. М., 1954. С. 80-81; Fahmy K. Op. cit. Р. 168-170.
43
щий мусульманин, он был свободен и от фанатизма, и от ханжества, всегда с удовольствием встречаясь и беседуя с образованными европейцами. Офицер, ставший губернатором de-jure, и главой государства de-facto, он самостоятельно постиг мудрость древних римлян: si vis pacem para bellum. Желая мира, он постоянно готовился к войнам со своими противниками в Константинополе. «Одаренный особенным тактом в делах, прямым здравым смыслом, быстрым и верным взглядом в вещах, совершенно для него чуждых, он удивительно скоро обозревает предмет и составляет о нем самое верное понятие. <...> Он чрезвычайно быстро считает, не имея никаких сведений в математике»107. Мухаммед Али благодаря своим природным способностям, уму, опыту и умеренной осторожности выдвинулся в ряды ведущих политиков и государственных деятелей Османской империи. Он «как древний римлянин, в своей тоге держит мир или войну; от него зависит равновесие европейское»108.
Албанец, завоевавший власть в арабской стране, вынужденный опираться на полиэтничную и поликонфессиональную элиту, не спешил открыто противопоставлять себя султану. Современники отмечали в отношении Мухаммеда Али к Селиму III и его преемнику Махмуду II причудливое смешение любви и ненависти. Войны в Сирии и Анатолии, убедительные победы над войсками султана сопровождались выражением лояльности и латентным стремлением к прощению109.
Для Мухаммеда Али армия, лояльная к основанной им Албанской династии, была главной гарантией независимости Египта от Османской империи и поддержания стабильности в долине Нила. Если местное арабское население в целом оставалось лояльным и не угрожало беспорядками, то Порта постоянно представляла опасность вмешательством во внутренние дела египетской провинции, стремясь ограничить властные полномочия Великого паши. В его карьере постоянно увеличивался список личных обид на Османскую династию, которые прямо влияли на принятие его решений, определяющих внешнюю и военную политику.
107 Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 1. С. LXIV.
108 Там же. С. LXV.
109 Fahmy К. Op. cit. P. 23-25.
В 1811-1819 гг. по приказу султана Махмуда II египетская армия под командованием Ибрахима-паши провела завоевательную войну, а фактически карательную экспедицию против сепаратистов -ваххабитов в Хиджазе (Западная Аравия) и Неджде (Центральная Аравия). Мухаммед Али подчинился повелению сюзерена, стремясь прекратить конфликт и наладить партнерские отношения с Портой. Одновременно он преследовал и собственные цели. Тяжелая кровопролитная кампания в аравийской пустыне против недисциплинированных, плохо вооруженных, но храбрых ваххабитов стала удобным поводом для окончательного истребления нелояльных представителей традиционной элиты, мамлюков и албанских ветеранов.
В 1811 г. египетские войска под командованием Ахмада Туссу-на-паши пересекли Суэцкий перешеек, но в первом же сражении в Аравии были разбиты ваххабитами. Часть албанских офицеров дезертировали в Египет и по приказу Мухаммеда Али были казнены. Это отбило у остальных албанцев желание оглядываться назад. В январе-феврале 1813 г. египетские войска захватили Мекку и Медину, однако Туссун-паша боялся наступать из Хиджаза на восток, в Неджд, где располагались главные очаги аравийского ваххабизма. «Пуритане ислама», более подготовленные к маневренной войне в пустыне, постоянно угрожали перерезать линии снабжения египетских войск. Война затягивалась и вызывала неконтролируемый рост расходов.
В августе 1813 г. Мухаммед Али приехал в Хиджаз, чтобы изучить ситуацию на месте. Он сместил правителя (шерифа) Мекки Галиба ибн Мусада, втайне симпатизировавшего ваххабитам и отправил его в Каир вместе с тремя сыновьями. Трудности военной кампании в очередной раз обострились из-за интриг нового султана Махмуда II и его окружения. Видя успехи экономической политики Мухаммеда Али в Египте, и осознавая усиление его позиций, Махмуд II предпринял новую попытку отстранить строптивого вассала от власти.
В феврале 1813 г. Туссун-паша отправил в Стамбул мамлюкско-го офицера Латифа-агу с ключами от захваченных Мекки и Медины. Этот акт восстанавливал власть султана-халифа над Священными городами ислама и одновременно символизировал лояльность его египетских вассалов. Тем не менее, Латиф-ага получил в награду не только титул паши, но и предложение организовать мятеж против Мухаммеда Али. В Каире агенты султана начали рас-
пускать слухи об издании фирмана о его отставке и о назначении Латифа-паши новым вали. Мухаммед Али находился с войсками в Аравии, когда получил сообщение о раскрытом заговоре от своего преданного военного министра Мухаммеда-бея Лазоглу. По его приказу Латифу-паше отрубили голову в цитадели Каира.
Летом 1814 г. войска под командованием Мухаммеда Али разбили ваххабитов. Эмир Фейсал ибн Сауд умер, после чего организованное сопротивление в Аравии прекратилось, а египтяне начали наступление на юг. Оккупация Саны восстановила османский суверенитет в Йемене. В 1819 г. договор Мухаммеда Али с зейдитским имамом возобновил египетский контроль аравийского побережья Красного моря110.
В сентябре 1818 г. после 6-месячной осады войска под командованием старшего сына Мухаммеда Али Ибрахима-паши захватили столицу ваххабитов Дарийя в Неджде. Лидер мятежников Абдал-лах ибн Сауд был отправлен в Стамбул, где его обезглавили. Султан Махмуд назначил Ибрахима губернатором Хиджаза и наградил высшим в империи титулом трехбунчужного паши (титул че-тырехбунчужного паши принадлежал только султану). Из Стамбула в Аравию отправились эмиссары султана, но их лесть и уговоры не вскружили голову победителю ваххабитов. Ибрахим-паша сохранил лояльность отцу и отказался участвовать в новом заговоре.
Война в Аравии позволила правителю Египта добиться сразу двух политических целей. Во-первых, погибали потенциальные путчисты, не желающие, да и не способные переучиваться правилам военной службы по «новому порядку», т.е. по европейским военным уставам. Мухаммед Али отправлял в экспедиционные войска не только мамлюков, но и нелояльных магрибинцев, суданцев, греков и армян. Во-вторых, освобождение египетскими войсками Священных городов, Мекки и Медины, от «еретиков»-ваххабитов существенно повышало авторитет Мухаммеда Али в Османской империи и во всем исламском мире. «Пуритане ислама» крайне раздражали паломников своими запретами на любые развлечения во время хаджа. Восстановление Махмудом II контроля хаджа в Мекку и Медину, прекращение в Аравии военной анархии было с
110 The Cambridge History of Egypt. Vol. 2. Р. 150-151, 201-202; Клот-бей А.-Б. Указ. соч. Ч. 1. С. LV-LVI.
удовлетворением воспринято во всех частях мусульманской ум-
мы111.
Уничтожив оппозицию в армии, Мухаммед Али начал основной этап военной реформы. В 1820 г. по его приказу вводился «новый порядок» (Низам джадид), в соответствии с которым хаотичное ополчение мамлюков, албанцев и бедуинов заменялось регулярной армией европейского образца. После окончания войны в Аравии летом 1820 г. Мухаммед Али отправил в Кордофан (Судан) войска, состоявшие из 10 тысяч солдат, египетских и магрибинских бедуинов. Командующие - принц Исмаил и его кузен Мухаммед-бей Дафтардар, получили приказ продолжить уничтожение бежавших мамлюков, а также подчинить золотые рудники и порты на побережье Красного моря. Кроме того, они должны были захватить в Судане рабов, которые стали бы рекрутами в новой египетской армии.
20 июля 1822 г. Мухаммед Али написал Исмаилу письмо, в котором требовал в первую очередь заниматься охотой на суданских негров, а уже потом захватывать порты и рудники для сбора пошлин и налогов. Великий паша воспринимал миролюбивых и послушных египетских феллахов, в первую очередь как земледельцев и плательщиков налогов, но не как воинов своей новой армии. 26 сентября 1823 г. из Каира последовал уточняющий приказ о наборе 6 тысяч суданских рабов-рекрутов. Вали понимал, что 10-тысячной армии совершенно недостаточно для контроля огромного Судана, и отправил в Сеннар на помощь бедуинов из племен Хаввара и Абади, издавна занимавшихся работорговлей и привычных к «охоте на людей». 21 июня 1824 г. бедуины начали охранять военные лагеря в Египте, чтобы предотвратить дезертирство рекрутов.
25-летний Исмаил оказался совершенно неподходящей кандидатурой для такой трудной миссии. В отличие от своего брата Иб-рахима, успешно решившего свои задачи в Аравии, он оказался непригодным для выполнения обязанностей командующего экспедиционным корпусом и полностью провалил кампанию в Судане. Не имевший военного опыта, брутальный, жестокий, упрямый, импульсивный и в то же время нерешительный, Исмаил полностью потерял доверие своих подчиненных. Из-за плохого питания и грязной воды множество солдат болели дизентерией и лихорадкой.
111 Fahmy K. Op. cit. Р. 39-45, 85-87; The Cambridge History of Egypt. Vol. 2. Р. 152-153, 203.
Уже к сентябрю 1821 г. от этих болезней умерло 600, а в октябре 1821 г. - еще 1500 солдат. Турки и албанцы постоянно требовали возвращения в Египет. В тяжелых условиях Судана из египетских войск началось повальное дезертирство. Особенно ослабило египтян бегство артиллеристов и других квалифицированных специалистов.
Исмаил был вынужден потребовать от бедуинов из племен Хаввара и Абади, чтобы они перекрыли пути бегства в Египет. Но кочевники лишь формально подчинялись администрации в Египте, и уж тем более в Судане. Пойманных беглецов они передавали египетскому командующему только за наличный расчет, а если те в свою очередь оказывались платежеспособными, то бедуины предоставляли им убежища в своих стойбищах. Одновременно в Сен-наре начался мятеж местного населения против повышения налогов и против жестокости египтян во время их сбора.
В своих письмах Мухаммеду Али Исмаил постоянно требовал советов, но, как правило, не следовал им. Неудачные действия египетских войск в Судане закономерно закончились трагическим финалом. Исмаил во время переговоров дал пощечину вождю племени шинди Неиру, нанеся ему тягчайшее оскорбление. Но затем он, явно недооценив опасность, принял приглашение на торжественный обед под предлогом примирения, на котором шинди сожгли Исмаила вместе с его свитой. Командование перешло к Мухаммеду-бею.
В августе 1821 г. в Исме, местечко севернее Асуана, прибыла первая партия суданских рабов из Кордофана - 1900 мужчин и женщин. Египетские офицеры отбирали рекрутов, пригодных для военной службы, а остальных отправляли для продажи на рынки Каира. В Асуане суданских рекрутов размещали в специальных казармах. Ослабленные трудной дорогой в пустыне, покрытые гнойными ранами от кандалов, они нуждались в длительном отдыхе и лечении, и никак не годились для военной службы. Если из Асуана отправили 2400 суданцев, то в Каир прибыли 1245. Всего в 1821-1824 годах из Судана удалось доставить около 3 тысяч рекрутов. Было очевидно, что такие новобранцы совершенно не подходили для армии «нового порядка»112.
18 февраля 1822 г. Мухаммед Али отправил приказ вали провинции Джирджи Ахмеду-паше Тахиру набрать 4 тысячи рекрутов
112 The Cambridge History of Egypt. Vol. 2. Р. 154-155.
48
в Верхнем Египте. Великий паша издал первый декрет о военном призыве феллахов, которые должны были заменить турецких солдат в Судане. Призывники должны были служить 3 года, после чего возвращались в родные деревни с сертификатами, гарантировавшими от повторного призыва. В Османской империи де юре запрещалось призывать на военную службу крестьян. В Египте феллаха казнили, если при нем обнаруживали оружие. Но Мухаммеду Али более импонировал опыт Французской республики и Ьой империи Наполеона, которые все свои победы одерживали с армиями, набранными из крестьян. Всего в войска было набрано 30 тысяч феллахов. В провинции Бухейра в Дельте призыв крестьян запретили, т.к. они выращивали рис - особо ценную продовольственную культуру.
Но Мухаммед Али не собирался отказываться и от «вербовки» рекрутов в Судане. Он поставил задачу улучшить логистику, бытовые условия и обращение с рабами, сократив таким образом их потери. 29 июня 1822 г. Мухаммед Али приказал построить в течение месяца 40 лодок для транспортировки суданцев по Нилу. Чтобы сократить потери в дороге, в Асуане и Манфалюте должны быть организованы пункты питания, за которые отвечал вали провинции Кина Касем Ага. 5 декабря 1823 г. Мухаммед Али приказал Юсуфияну-бею Богхосу, который в это время занимал пост советника по внешней политике, нанять американских докторов для лечения суданцев. В отличие от своих европейских коллег, американцы из южных штатов имели большой опыт в лечении негров113.
Мухаммед Али провел свои первые военные кампании в Аравии и Судане силами традиционной армии, состоявшей из албанских ветеранов и вспомогательного «штрафбата» из солдат различных национальностей, отличавшихся сомнительной лояльностью к новому правителю Египта. Эти войны заложили основы «стратегии меча» Мухаммеда Али, окончательно убедив его в превосходстве европейского военного искусства. Одновременно он определился с выбором этноконфессиональной композиции своей военно-политической системы. Уничтожение внутренней оппозиции, опора на турецко-черкесскую элиту и жесткое подчинение всего населения Египта позволили Мухаммеду Али вести успешные завоевательные войны вплоть до поражения в столкновении с коалицией европейских держав в 1840-1841 годах.
113 Бакту К. Ор. ей. Р. 87.
