CC BY
100
УДК 94 (620)
ОСНОВАТЕЛЬ СОВРЕМЕННОГО ЕГИПТА МУХАММЕД АЛИ В ВОСПРИЯТИИ ЕВРОПЕЙЦЕВ - ВЕЛИКИЙ ПАША
ИЛИ ПАУК В ЛОГОВЕ?
С.А. Богомолов
Независимый исследователь (Ульяновск)
e-mail: [email protected]
В статье анализируется восприятие европейцами Мухаммеда Али (1769-1849), основателя Албанской династии в Египте. Этот правитель провел комплексные административные, социально-экономические и военные реформы, которые позволили начать борьбу за независимость Египта от Османской династии. Незаурядная личность Мухаммеда Али вызывала крайне разнообразные и противоречивые оценки. Французский врач А.-Б. Клот-бей после длительной службы в Египте считал его Великим пашой и выдающимся государственным деятелем. Европейские путешественники после коротких аудиенций называли вице-короля Египта «пауком в логове». В современной египетской историографии он именуется Великим Благодетелем.
Ключевые слова: Египет, Османская империя, ислам, мамлюки, Мухаммед Али, А.-Б. Клот-бей, лорд Кромер.
THE FOUNDER OF MODERN EGYPT MUHAMMAD ALI IN THE PERCEPTION OF EUROPEANS - THE GREAT PASHA OR
SPIDER IN THE LAIR?
S.A. Bogomolov
(Ul'yanovsk, Russia) e-mail: [email protected]
This article examines the different perception of Europeans Muhammad Ali (1769-1849), the founder of Albanian dynasty in Egypt. The Governor held a complex administrative, socio-economic and military reforms, which allowed begin to struggle for the independence of Egypt from the Ottoman dynasty. The outstanding personality Muhammad Ali caused extremely diverse and conflicting evaluations. The French doctor A.B. Clot-Bey after long service in Egypt considered him a Great Pasha and an outstanding statesman. European travelers after short audiences called viceroy of Egypt «a spider in the lair». In modern Egyptian historiography he is deservedly called the Great Benefactor (wali al-ni'am).
Keywords: Egypt, Ottoman Empire, Islam, Mamluks, Muhammad Ali, A.-B. Clot-Bey, Lord Cromer.
На рубеже ХУШ-Х1Х веков Османский Египет оказался в точке бифуркации. Османско-египетская элита находилась в сложной ситуации выбора между продолжением стагнации в составе Османской империи или реформами и движением к независимости. В условиях нарастания системного кризиса, Порта утратила контроль над мамлюкским бейликатом в своей богатейшей арабской провинции. В то же время мамлюки не смогли восстановить относительно стабильную систему управления Египтом, которая существовала до османского завоевания. Сложившийся в 1797-1798 гг. дуумвират Мурада-бея и Ибрахима-бея привел страну на грань гуманитарной катастрофы. Необходимость выплаты Порте задержанных налогов, фактически военных репараций, а также стремление к личному обогащению привели к неупорядоченному стремительному росту налогообложения, разрушившему экономику.
Мамлюкские отряды под видом сбора налогов грабили феллахов в сельской местности и ремесленников в городах. Крестьяне бежали из деревень в пустыню, забрасывая поля. Ремесленники и торговцы прекратили свою деятельность. Бедуины своими грабительскими набегами полностью прервали сухопутное сообщение в долине Нила между Верхним и Нижним Египтом. Отдельные банды кочевников нападали даже на окраины Каира, Александрии и других городов. В 1790-е гг. экономическую разруху довершила эпидемия чумы, которая окончательно парализовала цивилизованную жизнь в Египте.
Мамлюкские беи в своих грабежах перешли грань, когда потребовали сверх обычных налогов фактическую контрибуцию от европейских торговых домов в Александрии и Суэце. Прямым следствием этого непродуманного шага стало появление 30 июня 1798 г. на рейде Александрии французской эскадры с войсками Наполеона Бонапарта. В националистической французской историографии Египет был представлен, как «сцена для героев», а мотивы честолюбивого французского генерала, как стремление превратить Египет в коридор для вторжения в Британскую Индию, а Средиземное море - во Французское озеро. Великий корсиканец в начале своей карьеры был убежден в том, что «великие имена заслуживаются только на Востоке». Сообщения о «притеснениях» французских негоциантов в Египте стали лишь предлогом для интервенции.
Д. Дукстра в «Кембриджской истории Египта» излагает более приземленную версию французского вторжения, превращая повод в главную причину. Директория стремилась восстановить позиции французских торговых компаний в Леванте, компенсировать их потери от мамлюкских грабежей и предоставить гарантии безопасности в будущем. В июле 1797 г. министр иностранных дел Ш.М. Талейран предложил Директории план оккупации Египта, как элемент колониальной политики Франции в Восточном Средиземноморье. В августе 1797 г. Наполеон изложил в Директории военную версию этого плана. Он предлагал использовать войска с опытом кампаний в Италии и Германии и обеспечить высадку в Александрии созданием баз на Ионических островах и Мальте1.
30 июня 1798 г. 38 тысяч французских солдат начали высадку в гавани Марабута западнее Александрии. 2 июля французы оккупировали Александрию, не подготовленную к обороне. Однако 1 августа британский адмирал Нельсон разгромил французскую эскадру в гавани Абукира. Как обычно, Британия начала искать союзников, которые в борьбе с Францией могли бы предоставить достаточные контингенты сухопутных войск. В июле 1798 г. британский посол Спенсер Смит начал в Константинополе переговоры о союзе против Франции. 9 сентября султан Селим III объявил интервентам священную войну. В ноябре 1798 г. в Константинополь прибыл новый британский посол граф Элджин, который сумел убедить турецкого правителя в том, что после разрыва союза с Францией только Великобритания сможет стать ее надежным союзником. Правительство Его Величества переоценивало стратегическое значение Египта для целостности Османской империи и для всего баланса сил на Ближнем и Среднем Востоке2.
В 1799 г. в составе османских войск в Египте высадился 4-х тысячный отряд албанских наемных солдат (арнаутов). Одним из албанских офицеров был капитан (бимбаши) Мухаммед Али. После сражения с французскими войсками при Абукире он получил первое повышение в звании, став сарехесми - командующим тыся-
1 The Cambridge History of Egypt. Vol. 2. Modern Egypt, from 1517 to the end of twentieth century / ed. by M.W. Daly. Cambridge, 2008. Р. 116-118; Прусская Е.А. Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций. М., 2016. С. 23.
2 The Cambridge History of Egypt. Vol. 2. Р. 120-121.
68
чи. Британский журналист Э. Дайси писал об отце Мухаммеда Али, как о рабе турецкого хозяина, но подчеркивал крайнюю сомнительность этих сведений3. По более достоверным данным французского врача А.-Б. Кло (Клота-бея), который поступил на службу к вице-королю Египта в 1824 г., Мухаммед Али родился в 1769 г. в городе Кавалла в провинции Румелия на побережье Эгейского моря в семье албанского мусульманина, который торговал табаком, а в 30 лет нанялся на военную службу4. По другой версии, он родился в семье албанского полицейского чиновника, остался сиротой и воспитывался турецким комендантом крепости Каваллы. Все авторы были согласны в том, что в портовом городе торговля была самым заурядным занятием. Таким же ординарным поступком был и его наем на военную службу в 1798 г. в составе 300 албанцев-рекрутов5.
Однако совершенно неординарной стала карьера этого «солдата удачи» и «мутного авантюриста» в эпоху наполеоновских войн на Ближнем Востоке. Рядовой офицер сумел последовательно победить мамлюкских беев, османских пашей, а затем отразить британскую интервенцию. Талантливый военачальник оказался незаурядным государственным деятелем, который сумел стабилизировать политическую ситуацию и преодолеть экономическую разруху в Египте. Мухаммед Али отличался храбростью и грубыми манерами, но при этом обладал незаурядными умственными способностями, хорошим политическим чутьем и знанием местной конъюнктуры. Впрочем, увидеть, понять причины и оценить силу ненависти арабского населения к мамлюкам и османским наместникам было нетрудно для любого гостя Страны пирамид.
В 1805 г. султан Селим III назначил Мухаммеда Али губернатором (вали) Египта с титулом паши. В 1805-1811 гг. албанский губернатор сумел стабилизировать экономическую ситуацию, использовав выгодную внешнеэкономическую конъюнктуру -рост спроса на продовольствие в Европе из-за наполеоновских
3 Dicey E. The Story of the Khedivate. L., 1902. P. 5.
4 Наумкин В.В. Египет и египтяне: вчера и сегодня (вместо предисловия) // Лэйн Э.у. Нравы и обычаи египтян в первой половине XIX веке. М., 1982. С. 4-6; Клот-бей А.-Б. Египет в прошлом и нынешнем своем состоянии. Ч. 1. СПб., 1843. С. XLVII.
5 Андриенко В.Г. До и после Наварина. М., СПб., 2002. С. 250-251.
69
войн. В 1811 г. мамлюки были уничтожены в цитадели Каира, а феллахи избавлены от грабежей. Восстановление сельскохозяйственного производства, централизация налогообложения и контроль экспорта обеспечили Мухаммеду Али стабильный источник доходов. В 1810-1820-е гг. Великий паша провел комплексные реформы в экономике и социальной сфере.
Строительство промышленных предприятий, создание регулярной армии и флота, активная экспансия в Судане и Аравии превратили Египет в региональный центр силы. Египетская армия под командованием сына Мухаммеда Али Ибрахима-паши вела успешные боевые действия в Греции (Морее) и Сирии, уступая по своим боевым качествам только европейским противникам. Разгромив во Второй сирийской войне 1839-1841 гг. османскую армию, Мухаммед Али оказался в шаге от провозглашения независимости Египта и был остановлен только противодействием концерта европейских держав во главе с Великобританией.
Не удивительно, что такая незаурядная личность вызывала пристальное внимание и крайне противоречивые оценки европейских наблюдателей - дипломатов и путешественников. В этом пестром калейдоскопе можно выделить две группы мнений. А.-Б. Клот-бей и другие специалисты, приглашенные Мухаммедом Али на службу, получавшие высокие оклады, единодушно оценивали его, как Великого пашу, который вывел Египет из хаоса и начал столь необходимые реформы. В свою очередь, европейские путешественники, встречавшие губернатора на краткосрочных аудиенциях, давали крайне противоречивые оценки его личности.
25 ноября 1826 г. Мухаммед Али на аудиенции нового британского консула Джона Баркера во дворце, расположенном на южной окраине Александрии рядом с Мариотийским озером, сам рассказал некоторые подробности своего детства. Он был одиннадцатым ребенком в бедной деревенской семье и единственным выжившим. Мухаммед Али категорически отрицал слухи о своем рабском происхождении. По его словам, в детстве ему никто не осмеливался противоречить или что-либо приказывать против его воли. Эту самостоятельность он сохранил на протяжении всей жизни. Находясь, формально, в должности вали, он фактически игнорировал власть султана - своего сюзерена. Это было недвусмысленным намеком британскому гостю: хозяин Египта не потерпит никакого давления и от европейских держав. Дж. Баркер
70
подчеркнул характерные детали аудиенции: Мухаммед Али приветствовал нового консула, но проигнорировал предъявленные ему верительные грамоты - официальные документы Правительства Его Величества. В ориентальном стиле повелителя Египта личные отношения были гораздо важнее формальных полномо-чий6.
Все европейские путешественники отмечали незаурядность личности и абсолютную власть Мухаммеда Али над его подданными. А.Б. Клот-бей оставил подробное описание внешнего облика, бытовых привычек и психологических особенностей Великого паши. Он был невысок ростом - 5 футов и 2 дюйма, крепкого телосложения и отличался сангвинически-нервическим темпераментом. Белокурые волосы, открытый выпуклый лоб, светло-карие глаза, углубленные в орбиты, смуглое лицо, небольшие усы и борода характеризовали средиземноморский антропологический тип, который был ближе к турецко-черкесскому, а не к арабскому.
Приятное, живое, выразительное лицо Мухаммеда Али свидетельствовали о «сочетании тонкого ума, благородства и любезности». Твердость походки, прямая осанка и привычка закладывать руки за спину указывали на «точность и регулярность военного человека», привыкшего к упорядоченному регламенту в своем поведении. В отличие от турок, Мухаммед Али не любил сидеть на одном месте и часто ходил по комнате взад и вперед. Он был опрятен, но не любил носить богатую одежду, украшения и ордена. Вице-король очень любил ездить верхом и на этих прогулках часто демонстрировал храбрость, доходящую до безрассудства.
Зимой 1838-1839 гг. Клот-бей сопровождал пашу в поездке на барке по Нилу в Нубию и Судан. Мухаммед Али до старости верил в возможность найти месторождения золота в горах Файзоглу и Джебель Шайбун. С этой целью он пригласил геологов Г. фон Расседжера из Австрии и Бореани из Пьемонта. В Каире он получал взаимоисключающие доклады - оптимистические от авст-
6 Две депеши Дж. Баркера воспроизвел его сын Эд. Баркер при издании отцовских мемуаров: Barker J. Syria and Egypt Under the Last Five Sultans of Turkey: being experiences during fifty years of Mr. Consul-general Barker. 2 vols. L., 1876. Vol. II. Р. 48-49; Fahmy K. All the Pasha's Men. Mehmed Ali, his Army and the Making of Modern Egypt. Cairo - N.Y., 1997. P. 1-2.
71
рийца и пессимистические от пьемонтца. В конце концов, вице-король решил лично во всем разобраться и отправился в Нубию, а затем в Судан. Зимой плавание в верхнем течении Нила среди порогов при низком уровне воды всегда было довольно опасным.
После того как на расстоянии 600 миль от Каира барка разбилась о камни, Мухаммед Али вплавь добрался до берега и отправился с целью инспекции каторжной тюрьмы в Файзоглу верхом на дромадере. Клот-бей констатировал: «кажется, чувство страха вовсе неизвестно ему». Но личная храбрость Мухаммеда Али не компенсировала неудач европейских геологов. Они не смогли найти ни золота в Нубии, ни железа в Кордофане, ни меди в Южном Дарфуре. В 1847 г. для дополнительных исследований в Абиссинию и Восточный Судан отправился российский специалист Е.П. Ковалевский, но и от него не последовало никаких определенных сведений7. В первой половине XIX века Нубия и Судан по-прежнему оставались глухими и опасными местами, пригодными лишь для ссылки преступников и охоты за рабами8.
В отличие от геологов карьера французского врача в Египте складывалась вполне благополучно. За успехи в создании учреждений современного здравоохранения и личное мужество, проявленное в борьбе с эпидемиями чумы и оспы, он получил солидное денежное вознаграждение и почетный титул бея. Не удивительно, что А.-Б. Клот-бей преимущественно сталкивался с доброжелательным отношением Мухаммеда Али и в его психологическом портрете преобладали позитивные оттенки. По мнению француза, паша обращался с окружающими свободно и непринужденно. Сохранив простые привычки и неприхотливость в быту, он охотно играл в шашки, шахматы и другие игры с младшими офицерами и солдатами из дворцовой охраны. Сам Клот-бей несколько раз играл с ним в карты и засвидетельствовал, что паша «играет мастерски». Мухаммед Али был полностью свободен как от мусульманского фанатизма, так и от местных суеверий. На приемах во дворце европейские гости получали разрешение си-
7 Ковалевский Е.П. Путешествие в внутренней Африке. СПб., 1849; Аксенова А.А. Образ Мухаммеда Али Египетского в произведениях русских путешественников XIX в. // Вестник РУДН. Сер. История России. 2015. № 2. С. 29-31.
8 The Cambridge History of Egypt. Vol. 2... Р. 206-207; Клот-бей А.-Б. Египет в прошлом и нынешнем своем состоянии. Ч. 1. С. LXI-LXIII.
72
деть, т.е. удостаивались привилегии, положенной только принцам, пашам и главным улемам.
Вице-король последовательно требовал от своих подданных максимальной вежливости в отношениях с европейскими гостями. На одном приеме он заметил, что слуги-каведжи («подавальщики кофе» - С.Б.) подавали европейцам кофе левыми руками. Это было тягчайшим оскорблением, т.к. в мусульманском обществе левая рука считалась «нечистой» и предназначалась для наиболее грязных гигиенических процедур. Мусульманин мог прикасаться к пище и напиткам, касаться окружающих только правой рукой. Гости из Европы не понимали таких тонкостей мусульманского этикета, но ситуацию исправил Мухаммед Али. После приема все виновники были отправлены в ссылку в Мекку, куда не могли приезжать христиане и где они могли без помех вести себя в соответствии с шариатом.
В то же время вице-король был более скептически настроен в отношении местных египетских знаменитостей. Услышав в Каире о чудесных пророчествах одной такой «Сивиллы», паша пригласил ее во дворец и попросил вызвать джинна. После того, как в темноте «джинн» явился, Мухаммед Али схватил его за руку и вызвал слуг с факелами. Он не особенно удивился, когда в облике «джинна» оказалась сама волшебница, и приказал утопить ее в Ниле. Паша наказал мошенницу и за злоупотребление легковерием народа, и за попытку обмануть его лично.
Клот-бей писал о Мухаммеде Али: он «легко воспринимает впечатления и с трудом скрывает ощущения души своей, он откровенен и прямодушен: притворство для него очень тяжко; раздражителен, когда дело касается до чести, свято исполняет данное слово и вовсе не способен к измене. Щедрость его беспредельна и иногда доводила его до расточительности... он был очень любезен и щеголеват. Превосходный отец семейства, он боготворит детей своих и живет в кругу их как простой гражданин. Чувствительность его необыкновенна. он был неутешен, когда терял кого-нибудь из детей своих и плакал о смерти своих товарищей по оружию. Попечение его о подчиненных, к которым он особенно привязан, доходит до нежности. Он с трудом решается наказывать и вообще прощает, и забывает обиды, даже самые тяжкие. Мехмед Али предан всей душой славе и чрезвычайно за-
ботится не только о той репутации, которой пользуется при жизни, но и о той, которая останется после его смерти»9.
А.-Б. Клот-бей подчеркивал прекрасные управленческие качества Мухаммеда Али. Начав учиться грамоте в 45 лет и не зная европейских языков, вице-король по глазам и выражению лица понимал намерения иностранных визитеров. Искренне верующий мусульманин, он был свободен и от фанатизма, и от ханжества, всегда с удовольствием встречаясь и беседуя с образованными европейцами. Офицер, ставший губернатором dejure, и главой государства defacto, он самостоятельно постиг мудрость древних римлян: si vi spacem para bellum. Желая мира, он постоянно готовился к войнам со своими противниками в Стамбуле. «Одаренный особенным тактом в делах, прямым здравым смыслом, быстрым и верным взглядом в вещах, совершенно для него чуждых, он удивительно скоро обозревает предмет и составляет о нем самое верное понятие... Он чрезвычайно быстро считает, не имея никаких сведений в математике». Мухаммед Али благодаря своим природным способностям, уму, опыту и умеренной осторожности выдвинулся в ряды ведущих политиков и государственных деятелей Османской империи. Он «как древний римлянин, в своей тоге держит мир или войну; от него зависит равновесие европейское»10.
Основатель Албанской династии и современного Египта, яркая и неоднозначная личность, Мухаммед Али по праву заслужил диаметрально противоположные оценки историков и политиков. Если египетские историки не жалели красок для воспевания доблестей основателя современного Египта, то европейцы, как правило, видели в нем заурядного восточного деспота. Лорд Кромер суммировал оценки британских авторов, считавших Мухаммеда Али «грубым гением» с «варварскими доблестями». Проконсул имел все основания для столь нелицеприятных отзывов о последовательном и упорном противнике Великобритании в Восточном Средиземноморье в первой половине XIX века11.
9 Клот-бей А.-Б. Египет в прошлом и нынешнем своем состоянии... Ч. 2. С. 22-23, 55, 104-105.
10 Клот-бей А.-Б. Египет в прошлом и нынешнем своем состоянии. Ч. 1. С. LXIV-LXV.
11 Cromer Earl. Modern Egypt. Vol. I. L., 1908. P. 18-20.
74
Обычно Мухаммед Али просыпался в 4 часа утра, как и все египтяне, стремясь максимально использовать утреннюю прохладу. Его рабочий день начинался с докладов чиновников, чтения меморандумов, депеш и петиций. В гареме он не только отдыхал, но и занимался делами, в чем ему помогали специально обученные жены и наложницы. По утрам правитель имел обыкновение совершать неожиданные визиты в государственные учреждения, чтобы проверить их работу. После обеда и отдыха в дневную жару Мухаммед Али возвращался в свой кабинет, где работал до 1011 часов вечера.
Как правило, вице-король совершал в год две инспекционные поездки в различные провинции, где проверял состояние сельскохозяйственных угодий, ведение ирригационных работ, лично принимал петиции населения и проверял работу местной администрации. Мухаммед Али редко предупреждал о своих визитах, поддерживая у чиновников стереотип вездесущего и всезнающего владыки. В виде исключения 23 января 1826 г. он написал письмо одному провинившемуся губернатору с предупреждением о своем приезде, советуя ему заранее вырыть себе могилу12.
Британские гости Мухаммеда Али также отдавали должное его выдающимся способностям, но в отличие от Клота-бея и других «людей Паши», приводили более реалистичные и менее апологетические характеристики его внешности и манер. В 1823 г. сэр Фредерик Хеникер после аудиенции описал в своем путевом дневнике вульгарное лицо выходца из простонародья, но вместе с тем - острый взгляд, наблюдательность и проницательность опытного государственного деятеля привыкшего повелевать окружающими. Другой гость правителя, Э. Патон увидел в некрасивом облике Мухаммеда Али очарование газели, которое в бурях сражений быстро превращалось в стремительную жестокость орла.
Священник Джеймс Аугустус Сент-Джон был удостоен аудиенции 21 ноября 1832 года. Он отметил мастерство Мухаммеда Али в организации дворцовых церемоний, которые превращались в грандиозные спектакли. Залы для приемов были заполнены придворными и чиновниками всех рангов, толпами «янычар» в роскошных одеждах. Османский вали в турецкой одежде отли-
12 Robert H.F. Egypt under the Khedives. 1805-1879 // Household Government to Modern Bureaucracy. Cairo, 1999. P. 31.
75
чался достоинством манер, граничащих с величественностью европейских коронованных особ. Но после официальных церемоний Мухаммед Али предпочитал оставаться в слабоосвещенном углу своих покоев, откуда было удобно наблюдать за гостями, которые находились в хорошо освещенном центре. Занимая такое место «паука в логове», он мог спокойно оценивать их поведение и принимать решения.
25 ноября 1826 г. британский консул в Александрии Джон Баркер наблюдал, как быстрые взгляды повелителя из-под тюрбана рождали у окружающих «чувство тайны и неопределенного беспокойства». Не удивительно, что полностью зависящие от него придворные не могли скрывать дрожь ужаса от загадочного характера и непредсказуемых решений. Доктор у. Уайлд был принят вице-королем в его дворце в пригороде Каира Шубре. Как и все другие европейские гости, он подчеркнул трудность наблюдения за выражением лица Мухаммеда Али, его искусство в манипулировании своим окружением. Британский генеральный консул Ч.Э. Муррей в последние годы жизни Мухаммеда Али отмечал блестящие глаза и глубину взгляда замечательного человека, странный дикий огонь которого могли выдержать немногие, быстро меняющееся настроение, смену гнева и юмора13.
Приемы во дворцах и частные аудиенции резко контрастировали с появлением Мухаммеда Али на торжественных публичных мероприятиях. Он прекрасно умел режиссировать представления, которые должны были демонстрировать мощь и величие нового Египта. 12-14 марта 1827 г. в честь приезда османского вали Крита Сулеймана-паши Мухаммед Али приказал отобрать 200 офицеров, которые в парадной форме должны были участвовать во встрече высокого гостя. Во время победоносной войны в Сирии в 1831-1832 гг. по приказу Великого паши египетские солдаты
13 Heniker F. Notes During a Visit to Egypt, the Oases, Mount Sinai and Jerusalem. L., 1823; James Augustus J.St. Egypt and Muhammed Ali. Vol. 1. L., 1834; Wilde W.R. Narrative of a Voyage to Madeira, Teneriffe and Along the Shores of the Mediterranean Including a Visit to Algiers, Egypt, Palestine, etc. Dublin, 1844; Murray C.A. A Short Memoirs of Muhammed Ali. L., 1898. Об особенностях восприятия Мухаммеда Али и его реформ в России см.: Петрушка Ж.В. Социально-экономическое развитие Египта в первой половине XIX века в оценках российского общественного мнения. М., 2008.
76
входили в завоеванные города единым строем в парадной форме, устраивая «спектакли порядка и дисциплины».
Въезд самого Мухаммеда Али в Яффу стал апофеозом мощи и величия нового Египта, который нанес сокрушительное поражение одряхлевшей Османской империи. Великий паша находился в фокусе ритуала, в ауре мистической святости демонстрировавшего славу Суверена перед его подданными. Мухаммед Али проехал на лучшей лошади мимо строя войск и толпы зрителей, под музыку военного оркестра, салют артиллерии крепости и двух египетских корветов. Но в отличие от османских пашей и мамлюков он не требовал от зрителей опускать головы, демонстрируя покорность, а разрешал свободно приветствовать своего правителя.
Великий паша прекрасно понимал важность военных ритуалов и символов при создании новой египетской армии. Формирование нового полка сопровождалось праздничной церемонией, на которой вице-король лично вручал командиру знамя полка -символ будущих побед. На полковых знаменах вензеля обозначали имя Мухаммеда Али, символизируя египетскую, а не османскую принадлежность новой воинской части. 25 мая 1824 г. он приказал ввести в армии красные флаги с пятиконечными звездами, которые отличались от османских знамен с шестиконечными звездами. 17 сентября 1832 г. 2 полка, отличившиеся при штурме Аккры, получили почетные флаги с именем Мухаммеда Али. 28 сентября 1836 г. состоялась церемония подъема флагов на кораблях египетского флота, восстановленного после разгрома в Наваринском сражении14.
Британские авторы всячески подчеркивали ориентальные, или точнее, исламские черты в личности Мухаммеда Али, в частности, фатализм и непредсказуемость поведения. Лорд Кромер не только оставил обширные воспоминания и описания очевидца и участника событий периода британской оккупации 1880-1890-х гг., но и заложил основы британской колониальной историографии Египта. Он не мог объяснять перипетии кризиса 1870-х гг., не вспоминая основателя Албанской династии. Британский проконсул, ссылаясь на свидетельство главы «европейского кабинета» Нубара-паши, рассказывал историю о том, как Мухаммед Али после окончания войны 1839-1841 гг. ходатайствовал перед сул-
14 Fahmy K. All the Pasha's Men. Mehmed Ali, his Army and the Making of Modern Egypt. Cairo, N.Y., 2002. P. 5-7, 130-133, 242-243, 284-285.
77
таном о помиловании командующего османской эскадрой Ахмеда Февзи-паши, подвергнутого в Константинополе суду за предательское поведение во время боевых действий и капитуляцию в Александрии.
Султан Абдул-Маджид помиловал незадачливого адмирала, но вскоре политическая конъюнктура изменилась и уже агенты Мухаммеда Али заставили его выпить кофе с ядом. Официально было объявлено о смерти капудан-паши от апоплексического удара. Лорд Кромер не видел в произошедших трагических событиях ничего необычного. Догматы ислама учили их последователей не сопротивляться приказам Судьбы. Агент Мухаммеда Али именно так и обратился к своей жертве: «О, адмирал! Жизнь неопределенна. Мы все должны быть готовы встретить нашу смерть в любой момент»15.
В национальной египетской историографии Великий паша именовался Великим Благодетелем (wali al-ni/am), который начал борьбу за национальное суверенное государство и за освобождение от османского ига. Порабощение феллахов, тяжелые налоги и полицейская слежка за подданными были вынужденными шагами в этом тяжелом противостоянии. Американский исследователь арабского происхождения К. Фахми считал Мухаммеда Али по-настоящему Великим пашой, потому что он был свободен от «доблести молчания» и в своих письмах и личных беседах не стремился приукрашивать картину своего правления. Проводя реформы в условиях жестких временных ограничений и при постоянном дефиците денежных средств, он не собирался скрывать свои ошибки.
Вице-король требовал от подчиненных сообщать ему о действительном положении дел. Обладая колоссальным практическим опытом, он прекрасно понимал, что «гладко бывает только на бумаге». При появлении «оврагов» и невозможности буквального исполнения планов «все люди Паши» должны были своевременно вносить необходимые исправления в законы, должностные инструкции и приказы.16
А.Б. Клот-бей одним из первых сформулировал определение позитивной исторической роли этого «просвещенного деспота» в истории Египта: после междоусобных войн и невежества мамлю-
15 Cromer Earl. Modern Egypt. Vol. I. P. 18-20.
16 Fahmy K. All the Pasha's Men... P. 168-170.
78
ков «основать прочную незыблемую власть в стране, расстроенной до такой степени в физической и нравственной отношениях, утвердить нераздельное единство там, где вековая анархия все раздробила, вдохнуть в эту новую власть жизнь, которая может подать надежду на укоренение ее посредством наследственной передачи ее от одного члена фамилии к другому - все это кажется мне делом удивительным. и единственно возможным началом возрождения и населения Египта»17.
Критики Мухаммеда Али, обвинявшие его в истощении материальных ресурсов и в обезлюдении страны ради военных побед, не учитывали, что «нигде до такой степени цель не может оправдывать средства, как в странах варварских, где все склоняется перед деспотизмом, где само имя прав народа неизвестно». По мнению французского автора, такие критики лишены здравого смысла, понимания исторических предпосылок и стратегических перспектив национального развития. Неудачи и ошибки Мухаммеда Али - это «преходящие бедствия, навлеченные по самому простому закону необходимости. составляющие прямой результат долговременных страданий»18.
В отличие от своих оппонентов Великий паша понимал, что «цивилизация - дело времени, даже при обстоятельствах самых благоприятных; народ нельзя возродить одним взмахом волшебного прутика, нельзя размножить простым "да будете"»19. Клот-бей считал необходимым учитывать крайне неблагоприятные условия, в которых проходили реформы. «Если бы Мехмед Али не должен был защищаться от врагов, которых невозможно исчислить, если бы он мог посвятить провинциям, ему подвластным, все попечение, все мысли свои, то в несколько лет он, без сомнения, дал бы египтянам если не богатства, то, по крайней мере, удобства житейские».20
Военная и экономическая реформа Мухаммеда Али положили начало современному этапу истории Египта и ввели древнюю страну в орбиту европейской и мировой политики. Новая система бюрократических государственных учреждений, фабрики,
17 Клот-бей А.-Б. Египет в прошлом и нынешнем своем состоянии. Ч. 1. С. 133.
18 Там же.
19 Там же. С. 134.
20 Там же. С. 135.
школы и госпитали стали основой необратимых изменений в жизни Страны пирамид. Централизация системы государственного управления и налогообложения, сочетающая традиционные ориентальные практики и современные европейские технологии, легла тяжким бременем на египетское общество. Однако в современной историографии вряд ли следует искать однозначные оценки для исторических персонажей. Кем бы ни был Мухаммед Али, Великим пашой или Пауком в логове, его выдающаяся роль в истории Египта не подлежит сомнению.
