CC BY
102
заве'че'реть ‘о наступлении вечера’: Зави-черила, пара вичерять (БТСДК 2003: 163).
Литературное слово заря послужило базой для следующих диалектных единиц: зорева'ть 1) спать на утренней заре дольше, чем принято. Я ишо зарюю, а мать фстала (СДГВ); // Досыпать после раннего пробуждения (обычно для ухода за скотом): Фстала, карофку падаила да и лигла зарывать (СДГВ); 2) ужинать или завтракать; дозорёвывать ‘досыпать на заре’: Мать кажняя утра пасылаить ие дазаре-вывать (БТСДК 2003: 135).
В основу номинации некоторых других диалектных лексем лег метафорический перенос по цвету: сере'ть ‘светать (о наступлении рассвета) ’ (когда еще не полностью рассвело, цвет пробуждающегося дня голубовато-серый): Ночь уш прашла, начала сиреть (Там же: 482); обвидня'ть ‘посветлеть (о дне), рассвести’ (становиться ви'дным): Абвидняла - значить рассеяло. А день уш абвиднял (СДГВ); засиня'ть ‘темнеть’ (в сумерках цвет неба и всего окружающего отдает синевой) (БТСДК 2003: 180).
Глаголы дневать и ночевать с литературным значением широко употребляются в говорах, в том числе и в характерных приветствиях казаков: Здоро'во днева'ли (вежливое приветствие казака в вечернее время: добрый вечер, как прошел день), здоро'во ночева'ли (утреннее приветствие: доброе утро, как прошла ночь): Кадай-т так различали: утрам - здарова нычавали, вечирам - здарова днявали (СДГВ).
Меньше всего единиц насчитывает ЛСГ имен прилагательных. В нее входят лекси-ко-словообразовательные диалектизмы буд-нико'вый, бу'денный ‘будничный’, образованные от местных будник+ов(ый) и буд-ня+енн(ый) с усечением н (БТСДК 2003: 58); вече'решний (вечёрошний) ‘вечерний’ (Там же: 74); денно'й ‘дневной’ (Там же: 130).
Таким образом, на примере только одного фрагмента Л СП «время» можно сделать вывод, что настоящее поле является достаточно сложным и неоднородным образованием как в структурном, так и в семантическом плане. Такие обязательные компоненты поля, как ядро, центр и периферия, организованы из ряда микрополей, которые, в свою очередь, также со-
стоят из ряда более мелких образований -лексико-семантических групп.
Литература
Большой толковый словарь донского казачества. М.: Рус. словари: Астрель: ACT, 2003. БТСДК.
Брысина, Е.В. Этнокультурная идиоматика донского казачества / Е.В. Брысина. Волгоград: Перемена, 2003.
Картотека словаря донских говоров Волгоградской области (СДГВ).
С. С. ТАХТАРОВА (Волжский)
СТРАТЕГИИ ВЕЖЛИВОСТИ В НЕМЕЦКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ
Рассмотрены этноспецифические характеристики стратегий вежливости в немецком социуме, определены основные понятия, характеризующие немецкую вежливость. На примере стратегии иллокутивного смягчения иллюстрируются возможности немецкого языка в реализации индивидуальной вежливости в директивных и оценочных речевых актах.
Лингвистическая наука последних десятилетий характеризуется активным развитием коммуникативно -прагматической парадигмы, в которой особое место занимает стратегическое направление. В настоящее время аксиоматичным является тот факт, что стратегический характер коммуникации определяет возможность речевого выбора говорящим наиболее уместных в каждой конкретной коммуникативной ситуации языковых средств, служащих реализации его коммуникативных намерений. Известно, что наряду с конечной интенцией, определяющей основную стратегию речевого поведения коммуникантов, в процессе интеракции реализуется ряд дополнительных интенций социального плана, оказывающих значительное влияние на успешность коммуникации. Среди коммуникативных целей «второго плана» Дж.Диллард, К.Серджин и Дж.Харден выделяют 4 типа второстепенных интенций:
© Тахтарова С.С., 2007
1) цели, связанные с этическими нормами адресанта, его самооценкой, самовыражением; 2) цели, способствующие эффективности коммуникации, в частности, направленные на «сохранение лица» как говорящего, так и адресата, получение социального одобрения со стороны собеседника; 3) цели, в которых отражается стремление адресанта сохранить и преумножить значимые для него ценности; 4) цели, связанные с желанием адресанта управлять ситуацией, избежать отрицательных эмоций (Dillard, Sergin, Harden 1989:56).
Установка на общую благожелательность речевого контакта является одним из основных принципов общения, если не самым важным. «Социальное взаимодействие вообще и общение в частности предполагает выражение положительного, благожелательного и т.п. отношения к адресату (...) - это часть этикета, вежливого и правильного поведения» (Рябцева 2005: 310).
Таким образом, возможность планирования речевого контакта и варьирования языковых средств в коммуникации позволяет адресанту, с одной стороны, проявить свои когнитивно-коммуникатив-ные потенции, а с другой - налагает на него определенные ограничения, обусловленные этическими, социальными и прочими нормами коммуникативного взаимодействия, среди которых важную роль играет принцип вежливости.
Большое влияние на изучение различных аспектов вежливости оказала теория вежливости П. Браун и С. Левинсона (Brown, Levinson 1987), последовательно изучал принцип вежливости Дж. Лич, определивший максимы вежливости, релевантные для обоих партнеров по коммуникации (Leech 1983:131 - 139). Вежливость, определяемая как концепт, категория или стратегия, активно исследуется и в отечественной лингвистике (Бессонова 2003; Земская 2004).
В исследованиях, посвященных коммуникативному аспекту вежливости, отмечается, что наряду с конвенционализи-рованной вежливостью, включающей речевой этикет, особую роль в коммуникации играет вежливость индивидуальная. “Ich unterscheide eine konventionelle Hoflichkeit mit kontextfreien sprachlichen M'Ustern, die im Wesentlichen in der Erfullung
gesellschaftlichen Normen und Konvent'i'onen besteht, von einer individuellen Hoflichkeit mit kontextsensiblen Variationsmustern, die uber diese Normen hinausgeht, indem sie Res-pekt und Wertschfltzung ausdruckt” (Vorder-wiilbecke 2002: 32). P. Эрндль также отмечает, что индивидуальная вежливость предоставляет говорящему большую свободу в выборе языковых средств для реализации своих интенций (Erndl 1998: 36). Эти средства, не являясь полностью клишированными и закрепленными за конкретной ситуацией, могут варьироваться в зависимости от прагматических параметров протекания коммуникации и поэтому, с нашей точки зрения, представляют собой наибольший интерес, т. к. в них реализуются творческий потенциал говорящего, его коммуникативная компетенция.
Несмотря на то, что максимы вежливости легко вступают между собой в конфликт, а гипертрофированное следование им приводит, скорее, к дискомфорту в общении, принцип вежливости остается на настоящий момент одним из основных этических и коммуникативных регуляторов общения, обеспечивающих бесконфликтное протекание коммуникации. Вместе с тем не вызывает сомнения тот факт, что конкретная реализация данного принципа имеет национальную специфику, обусловленную, прежде всего, тем, что универсальные для всего человечества этические нормы и правила могут по-разному закрепляться в специфичных для каждой культуры нормах поведения. Вполне закономерно поэтому, что изучение речевых стратегий вежливости на материале различных языков составляет на настоящий момент одно из наиболее интенсивно развивающихся направлений в лингвистике.
Для немецкой вежливости на всем Протяжении ее развития, с момента появления первой книги по этике общения “Uber den Umgang mit Menschen” А.фон Книгге и до наших дней, характерно противоборство двух направлений - сторонников тактичной, косвенной вежливости и приверженцев критической этики, ратующих за традиционную немецкую честность и прямодушие (Macho 2002: 10- 17).
Интересен, на наш взгляд, тот факт, что изменения в понимании вежливости могут определяться не только развитием
общества, но и внешнеполитическими приоритетами в тот или иной исторический период. Так, в частности, напряженность в отношениях Германии и Франции в XVIII в. послужила одной из причин критики придворной вежливости, характерной для французского общества, и противопоставления ей немецкой искренней и честной вежливости в работах Гердера и Лессинга. Эта тенденция получила свое развитие в XIX в. - “Diese Entwicklung setzt sich spflter fort, in zunehmendem Mabe wer-den den ho'fischen Zeremoniellen Natiir-lichkeit, Einfachheit und Ehrlichkeit im Um-gang mit anderen Menschen als Ideale entge-gengesetzt” (Claus 2001: 53). 1960- 1970-e годы отмечены в Германии очередной волной критики неискренней, фальшивой вежливости и требованиями новой этики, проповедующей естественность и честность (Zillig 2002: 67).
Д. Хаус, анализируя особенности современного дискурса носителей немецкой лингвокультуры, выделяет следующие характерные признаки их речевого поведения: ориентация на содержание, на себя, прямота, эксплицитность (House 2000: 68). Л.В. Куликова в своем исследовании, посвященном немецкому коммуникативному стилю, также выделяет прямоту и эксплицитность в качестве стилевых доминант (Куликова 2006: 21 -22).
Вместе с тем в лингвистических исследованиях последних десятилетий отмечается, что стратегии вежливости в современном немецком социуме характеризуются большей индивидуальностью, ситу-ативностью, возрастной спецификой. “So-mit bewegt sich Ho’flichkeits-verhalten heute weitgehend zwischen Tradition und Innovation, zwischen routinierter Angepasstheit und Individuality, ohne allgemeinverbindliche und konventionelasierte sprachbezogene Verhalten-sweise” (Ding, Fluck 2002: 97).
Все это говорит о возрастающей роли стратегий вежливости, прежде всего, стратегий иллокутивного смягчения в различных типах речевых актов. Дж. Сёрль и Д. Вандервекен в своей работе, посвященной определению основных понятий исчисления речевых актов, отмечают, что большинство иллокутивных целей таково, что их можно достичь с большей или меньшей интенсивностью (Сёрль, Вандервекен 1986: 256). Способ достижения иллокутивной цели и интенсивность того или
иного высказывания часто логически взаимосвязаны и детерминированы, среди прочего, принципом вежливости. Стратегия иллокутивного смягчения активно используется при реализации как формальной, так и индивидуальной вежливости. В качестве примера конвенционального иллокутивного смягчения можно привести косвенные директивные акты, традиционно иллюстрирующие реализацию принципа вежливости в коммуникации. Однако гораздо больший интерес, по нашему мнению, представляют те случаи смягчения иллокутивной силы, в которых проявляются межличностные взаимоотношения коммуникантов. Так, в частности, смягчение директивной иллокуции может достигаться за счет использования эмотив-но окрашенных обращений, мейотических форм, напр.:
"Aber, aber Kindchen er legte mir Vflter-lich den Arm um die Schultern, vielleicht sollten wir erst mal reingehen, und Sie erk-1дгеп mir bei einem Wein Glas, was Ihnen so Schreckliches passiert ist" (von KLirthy 2002: 184).
"Er mag inzwischen ein anstflndiges Mitg-lied der Gesellschaft sein; trotzdem solItest du ein bisschen aufpassen” (Noll 1994: 148).
"Ich hoffe, Sie haben nichts dagegen, wenn wir uns noch ein StUVidchen ins Freie setzen?" (Muller 1987: 106).
"Ich glaube, wir sollten auch'n Bierchen kurzen, wat?" (Plotze 1980: 54).
Мейотические дериваты, используемые в таком контексте, отражают не реальные количественные изменения объекта, а коммуникативную интенцию адресанта, направленную на создание определенной атмосферы общения, благоприятной для реализации говорящим его конечной интенции. Как справедливо отмечает Т. Г. Винокур, это своеобразная языковая игра, направленная на создание «эффекта коммуникативной интимизации» (Винокур 2005: 103).
Стратегия иллокутивного смягчения особенно ярко проявляется в оценочных речевых актах, относящихся, как правило, к «ликоущемляющим». Лицо одного коммуникантав, играя важную роль в коммуникации, находится в тесной взаимосвязи с лицом другого - выказывая недостаточное уважение к партнеру по общению, нанося урон его имиджу, адресант тем самым наносит ущерб и своему лицу -
т. к. его коммуникативная ценность в глазах собеседника падает. Именно угроза потери лица одним из коммуникантов вынуждает всех участников коммуникации действовать в соответствии с правилами этически нормативного, уместного речевого поведения в ситуации кооперативного общения. Исходя из этого, при критическом оценивании адресата и предметов, лиц, с ним связанных, говорящий вынужден особенно тщательно отбирать языковые средства, чтобы сохранить «лицо» собеседника, смягчая иллокутивную силу своего высказывания. Как справедливо отмечает В.И. Шаховский, «любая эмоциональная коммуникативная ситуация характеризуется специфической коммуника-тивно-целевой семантикой используемых языковых знаков. Эти знаки выполняют функцию эмоционального фатического или динамического взаимодействия коммуникантов» (Шаховский 1998: 64).
Для смягчения оценочной иллокуции говорящий располагает определенным набором речевых тактик, из которых он выбирает наиболее адекватные для данной ситуации и для конкретного адресата. На коммуникативной оси «Я - Другой» происходит смещение коммуникативных приоритетов с эгоцентричности на противоположный полюс. Оценочное суждение в этически нормативном общении оказывается адресатно-ориентированным, т. е. определяющим при выборе средств репрезентации оценки будет тот, кому дается оценка. В выборе той или иной тактики пр оявляются коммуникативно - когнитив -ные потенции самого говорящего, его креативные возможности в использовании тех средств, которые предлагает языковая система. Так, в частности, говорящий может смягчить категоричность своих оценок за счет использования различных мейотичес-ких средств, напр.:
"Ich weiss, dass Sie nicht besonders gut auf mich zu sprechen sind, aber die Situation ist doch nun eine andere...." (Muller 1987: 151).
"Du bist etwasunbeherrscht, mein Kind", war alles, was Tante КІдгсИеп zu sagen hatte" (Sanders 1986: 164).
"Anfangs musst du etwas verniinftiger sein" (Remarque 1960: 218).
Подводя итог анализу стратегий вежливости в немецкой лингвокультуре, можно сделать вывод, что, несмотря на традиционное стремление немцев к честности и
прямоте формулировок, для речевого поведения представителей немецкоязычного социума в настоящее время более характерна индивидуальная адресатно-ориенти-рованная и ситуативно обусловленная вежливость. В этой связи можно с уверенностью говорить о перспективности стратегического подхода к коммуникации, открывающего широкие возможности для повышения уровня практического овладения навыками эффективного речевого взаимодействия в ситуациях межкультур-ного общения.
Литература
Бессонова, И.В. Речевые акты похвалы и порицания собеседника в диалогическом дискурсе современного немецкого языка: дис. ... канд. филол. наук / И.В. Бессонова, Тамбов, 2003.
Винокур, Т. Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения / Т. Г. Винокур. M.:URSS, 2005.
Земская, Е.А. Язык как деятельность. Морфема. Слово. Речь / Е.А. Земская. М.: Яз. слав, культуры, 2004.
Куликова, JIB. Коммуникативный стиль как проблема теории межкультурного общения: автореф. дис. ... д-ра филол. наук/ JIB. Куликова. Волгоград, 2006.
Рябцева, Н.К. Язык и естественный интеллект / Н.К. Рябцева. М.: Изд-во “Academia", 2005.
Серль, Дж.Р. Основные понятия исчисления речевых актов / Дж.Р. Серль, Д. Ван-дервекен //H3JI. 1986. Вып. 18. С. 242-263.
Шаховский, В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации / В.И. Шаховский // Филол. науки. М.,1998. Вып. 2. С. 59-66.
Brown P., Levinson St. Politeness. Some universals in lanquage usage / P.Brown, St. Lewinson. Cambridge:Cambridge University Press,1987.
Claus E. Beziehungsgestaltung und Rational itflt: eine linguistische Theorie der Hofli-chkeit. Phil.Diss. Dusseldorf, 2001.
Dillard J.P., Sergin Ch., Harden J.M. Primary and secondary goals in the production of interpersonal influence messages / J.P. Dillard, Ch.Sergin, J.M.Harden. Communication monographs. 1989. Vo 1.56. P. 19-38.
Erndl R. Hoflichkeit im Deutschen. Kon-zeption zur Integration einer zentralen Gesp-rflchskompetenz im Deutsch als Fremd-sprache-Unterricht / R.Erndl. Regensburg, 1998.
Yingshun Ding/Hans-R.FIuck Hoflich-keitsprinzipien im Chinseschin und Deutschen /
Yingshun Ding/Hans-R.FIuck // Hoflichkeits-stile. Vol.2. Frankfurt am M.; Berlin; Bern; Bruxell; New York; Oxford; Wien: Lang, 2002.
5.27 - 47.
Leech G.N. Principles of Pragmatics / Leech G.N. London:Longman, 1983.
Macho Th. Hoflichkeit als Sprache einer Weltgesellschaft? / Th.Macho // Hoflichkeit. Aktualitflt und Genese von Umgangsformen. MLinchen:W. Vink V., 2002. S.9 - 25.
VorderwGlbecke K. Hoflichkeit und Hof-lichkeitsformen / VorderwGlbecke // Hoflich-keitsstile. Vol.2. Frankfurt am M.; Berlin; Bern; Bruxell; New York; Oxford; Wien: Lang, 2002.
5.27 - 47.
Zillig W. "Hoflichkeit" und Takt" seit Knig-ges" Uber den Umgang mit Menschen". Eine beg-riffsgeschichtliche Untersuchung / W. Zillig // Hof I ichkeitssti le. Vol.2. Frankfurt am M.; Berlin; Bern; Bruxell; New York; Oxford; Wien: Lang, 2002. S.27 - 47.
Muller R. Nachtzug / R. Muller. Halle-Leipzig:Mitteldeutscher Verlag, 1987.
Noll I. Die Apothekerin / I. Noll. Zuerich: Diogenes V., 1994.
Plotze H. Fluchtweg / H.PIotze. Munchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1980.
Remarque E.M. Drei Kameraden / E.M.Remarque. Moskau: Fremdsprachige
Literatur,1960.
Sanders E. Das mach'ich doch mit links/ E. Sanders E. Bayreuth: Hestia V., 1986.
Von Kuerthy I. Herzsprung / I.von Kurthy. Hamburg: Rowohlt Taschenbuch V., 2002.
О.Н. ТЮТЮНОВА (Волгоград)
ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДЕБНЫХ ПРЕНИЙ
Характеризуются немецкоязычные тексты судебных прений в лингвопрагматическом аспекте; определен статус данных текстов в судебном заседании, выявлены функции участников в процессе судебных прений, установлены используемые ими риторические и стилистические средства.
В предлагаемой статье рассматриваются выступления сторон обвинения и защиты перед судом во время судебных пре-
ний. В качестве материала исследования привлекались образцы звучащей немецкой речи телевизионных судебных заседаний "Das Jugendgericht", "Das Strafgericht" и "Das Familiengericht", которые были переведены нами в текстовую форму скриптов и изучались как письменная фиксация происходящего события. Для описания особенностей судебных прений мы исследовали по 10 выступлений защитника и прокурора перед судом. В данной статье нами решаются следующие задачи: 1) описать значение судебных прений в ходе судебного заседания; 2) определить функции участников судебных прений; 3) выявить структуру обвинительной речи и речи защитника; 4) провести стилистический анализ выступлений прокурора и адвоката.
Судебные прения - яркая и нередко эмоциональная часть судебного разбирательства, в которой наглядно проявляется состязательное начало процесса. Судебные прения - это прежде всего борьба мнений, процессуальное состязание сторон, интересы которых обычно не совпадают. Стороны обвинения и защиты, апеллируя к суду, подводят итоги судебного разбирательства и обращаются со своими предложениями о том, какие решения по делу они считают справедливыми.
Профессиональные участники уголовного процесса - прокурор и адвокат - по-разному оперируют фактами и аргументами во время судебных прений. Это обусловлено их социальными функциями, статусом в судебном процессе.
Судебные прения, в которых участвует прокурор, составляют лишь часть его деятельности по поддержанию государственного обвинения перед судом. Прокурор, произнося обвинительную речь, выполняет функцию уголовного преследования. Он - сторона обвинения. Традиционно и в соответствии с логикой обвинительную речь прокурора принято сегментировать на ряд последовательных частей, хотя каждая конкретная речь, естественно, строится в зависимости от обстоятельств дела.
Анализ выступлений прокурора позволяет нам сделать следующие выводы. Обвинительная речь, как правило, начинается с характеристики особенностей рас-
© Тютюнова О.Н., 2007
