CC BY
250
В. Ф. Федоров, М. И. Шишова
СТРАТЕГИИ ПРИМИРЕНИЯ В ЭТНО-РЕЛИГИОЗНЫХ КОНФЛИКТАХ
В рамках Ананьевских чтений-2008 «Психология кризисных и экстремальных ситуаций: междисциплинарный подход» состоялось заседание секции «Психология этнорелигиозных конфликтов и диалог культур», в котором участвовали психологи, религиоведы, богословы, педагоги, философы — представители как светских вузов России и других стран СНГ, так и конфессиональных высших учебных заведений Санкт-Петербурга (православные, католики, протестанты).
Впервые в Санкт-Петербурге на академическом уровне состоялось столь широкое междисциплинарное и межконфессиональное обсуждение проблемы психологии этнорелигиозных конфликтов. Этому способствовал целый ряд факторов.
Уже пятый год в программу обучения студентов кафедры психологии экстремальных и кризисных ситуаций включен курс «Миграционные процессы и психология этнорелигиозных конфликтов». Заведующая кафедрой профессор Н. С. Хрусталева пригласила для чтения этого курса богослова и религиоведа, имеющего опыт работы в области психологии, социологии и межконфессиональных диалогов. Сотрудничество кафедры, а также факультета социологии СПбГУ, факультета международных отношений, кафедр религиоведения, конфликтологии факультета философии и политологии с Православным институтом миссиологии и экуменизма Межцерковного Партнерства «Апостольский город — Невская перспектива» обеспечило участие преподавателей духовных учебных заведений города во многих университетских конференциях и образовательных проектах и значительно усилило взаимный интерес к такому сотрудничеству. Достаточно упомянуть ежегодные конференции «Толерантность и интолерантность», организуемую факультетом социологии СПбГУ, и «Религия в современной системе международных отношений», организуемую факультетом международных отношений*.
Опыт преподавания курса «Миграционные процессы и психология этно-религиоз-ных конфликтов» (совместно с проф. Н. С. Хрусталевой), а также курса «Психология этно-религиозных конфликтов и воспитание толерантности» на кафедре конфликтологии факультета философии и политологии побудил авторов предлагаемой статьи обсудить на упомянутом выше заседании секции «Ананьевских чтений» ряд тезисов.
1. Наряду с существующим направлением этнопсихологии насущно необходимо развивать научные направления конфессиональной психологии и религиозной психологии.
2. Потребность в религиозно-психологических исследованиях обусловлена уже тем, что во всем мире наблюдаются религиозные и этно-религиозные конфликты и напряжения. Психология религиозных и этно-религиозных конфликтов становится сегодня все более востребованной сферой психологических исследований. Понятно, что в чрезвычайных ситуациях помощь психологов может и должна сопутствовать пастырской заботе и душепопечительству религиозных лидеров. Очевидно, что забота о больных и умирающих не может игнорировать практику религиозного душепопечительства. Не случайно развивающаяся танатология в значительной мере опирается на опыт, накоп-
* В 2009 г. тема ее— «Возможности религий в созидании мира и урегулировании конфликтов».
© В. Ф. Федоров, М. И. Шишова, 2010
ленный в мировой религиозной культуре. Ряд психологических проблем и научно-исследовательских задач требуют для своего решения как консультаций с профессиональными богословами и душепопечителями, так и тесного сотрудничества с ними.
3. Яркий пример необходимости такого сотрудничества — деятельность по профилактике и разрешению религиозных и этно-религиозных конфликтов. И анализ такого рода конфликтов, и практика предотвращения их требуют сотрудничества психологов, конфликтологов, этнологов, специалистов по пастырской психологии, аскетике, богословов, религиоведов, церковных историков и культурологов. Для понимания причин возникновения внутрирелигиозных и внутриконфессиональных конфликтов и поиска путей их предотвращения и разрешения необходимо использовать опыт экуменического сотрудничества и межрелигиозного диалога.
4. Важным вкладом исследователей и практиков религиозной духовной культуры в стратегию разрешения этно-религиозных конфликтов является опыт миротворчества, служение примирению, осознаваемому как социальное служение верующего человека (этот аспект рассматривался на примере опыта христианского примирения во время «круглого стола» на заседании секции).
5. Многолетнее обсуждение задачи воспитания толерантности, которая в научном и политическом сообществе уже не вызывает острой дискуссии, совсем по-другому воспринимается в религиозных общинах, и сегодня очень важно понять нормативное конфессиональное отношение к культуре толерантности.
6. Более детальные вопросы для обсуждения были связаны со следующей гипотезой: межрелигиозные и межконфессиональные напряжения и конфликты обусловлены главным образом не богословскими (вероучительными) факторами, а многими другими, среди которых психологические механизмы заслуживают особого внимания. В частности, необходимо заниматься исследованием таких феноменов, как фундаментализм и религиозный фанатизм.
7. Общегуманитарное образование нуждается в более интенсивном знакомстве учащихся с религиозной проблематикой как в средней, так и в высшей школе. В частности, психологическому образованию необходимо особым образом организованное религиоведение, в котором должно быть предусмотрено знакомство с религиозными ресурсами (аскетическим, миротворческим, душепопечительским, нравственно-психологическим, религиозно-педагогическим и др.).
Проблема этнических конфликтов изучается социологами, этнологами, конфликтологами. Этнопсихология разработана в XX в. довольно основательно: проведены научные исследования, имеется ряд монографий и учебных пособий [8-12, 14].
На факультете международных отношений преподавался курс «Современные проблемы этнокультурных и конфессиональных отношений», на основании которого написана монография Е. М. Травиной [15]. На Западе опубликованы монографии, в которых основное внимание уделяется социологии религии [3, 5, 7].
Однако, как уже отмечалось выше, необходимо разрабатывать этно-конфессиональ-ную психологию. Согласно одной гипотезе, различные религиозные культуры и традиции, различные конфессиональные культуры и традиции внутри той же самой религии порождают свою специфику психологических установок. Если не признавать таковых различий, то требует детальной проверки другая гипотеза. Ее суть заключается в том, что межконфессиональные различия не так конфликтны, как внутриконфессиональ-ные, обусловленные психологическим типом личности лидеров соответствующих школ и движений внутри одной конфессии.
Очевидно, что анализ какой-либо религиозной культуры требует не только рели-
гиоведческого и богословского образования, но и этнологического, культурологического, исторического, социологического, психологического, конфликтологического. Необходимо учитывать и этическую (социальную этику), и юридическую проблематику. Естественно предположить, что предотвращение конфликтов будет менее затратным и более эффективным в долговременной перспективе, чем попытки разрешить эти конфликты. Предотвращение или даже действия на ранней стадии конфликта создают наилучшие возможности для установления мира. Необходимо разработать, разместить и принять всерьез системы раннего предупреждения, которые указывали бы, где и когда могут произойти конфликты.
Предотвращение конфликтов должно представлять собой нечто большее, чем применение военной силы, и включать политические, экономические, социальные и гуманитарные меры, которые снизили бы возможность конфликта. Надежда на мир, которая появилась после окончания «холодной войны», сегодня почти угасла, поскольку возросло число сложных чрезвычайных ситуаций. ООН как ведущая международная организация, уполномоченная устанавливать и сохранять мир, потерпела несколько трагических неудач. Неспособность ООН установить мир в Сомали, откликнуться на кризис в Руанде, проблемы, возникшие в Боснии и затем в Косово, подчеркнули необходимость новых и более адекватных реакций на внутринациональные конфликты.
Мирное урегулирование, достигнутое путем переговоров, не обязательно приносит с собой необходимое покаяние и обращение сердца, которое приводит к миру, особенно в случае сложных внутренних конфликтов. Адам Керл — опытный миротворец, который участвовал в работе Центра мира, прав человека и ненасилия в Осиеке (Хорватия) был горячим приверженцем принципа переговоров, но, приобретя опыт в Осиеке, понял, что переговоры только внешних, нейтральных участников могут оказаться недостаточными для необходимого изменения психологических установок людей, пребывающих в конфликте. Он пояснял: «Поскольку разрешение конфликтов с помощью внешних организаций и лиц оказалось неэффективным (в хаотических условиях современного этнического конфликта — особенно, но не исключительно, в Сомали, Восточной Европе и бывшем СССР), важно учитывать миротворческий потенциал внутри самих конфликтующих обществ» [2, с. 97]. Миротворческая задача заключается в том, чтобы дать возможность людям доброй воли, находящимся в охваченных конфликтами обществах, восстановить демократические институты и помочь в «развитии внутренних источников мудрости, мужества и сострадательного ненасилия у местных миротворцев» [2, с. 104].
Джон Пол Ледерэч — другой миротворец, имеющий опыт работы в Центральной Америке, подчеркивает важность такого подхода. Он называет его «укреплением местных ресурсов»: «Принцип укрепления мирных ресурсов подразумевает, что при улаживании конфликта необходимо активно искать, учитывать, уважать и развивать человеческие и культурные ресурсы, имеющиеся в данном месте. В этой новой перспективе мы уже не рассматриваем данную местность и людей как “проблему”, а людей со стороны — как ответ на нее. Скорее, мы ставим долгосрочную цель урегулирования, опираясь на людей и ресурсы данной местности» [4].
Служение примирению включает создание условий, при которых оно может произойти. В такое служение входит:
• Создание условий, при которых пострадавшие могут вновь обрести человеческое достоинство. В том числе — создание зон безопасности и гостеприимства, где пострадавшие могут рассказать свою историю. Когда человеческое достоинство восстановлено, служение примирению также состоит в том, чтобы помочь пострадавшим утвердить
свое достоинство в более широкой сфере за пределами зон безопасности и гостеприимства.
• Поддержка служения примиренных жертв, чтобы помочь им дойти до тех, кто причинил зло, и привести их к раскаянию.
• Поддержка процессов примирения, начатых другими организациями и группами, будь то правительственные или неправительственные организации, а также религиозные общины.
Подробно христианская концепция примирения и примирения в обществе с различными религиями изложена в «Практическом справочнике Каритас интернационалис» [13].
Чрезвычайно важно признать религиозный плюрализм как ценность. Он требует, по крайней мере, терпимости к другим вероисповеданиям и, даже более того, публичного выражения своей веры. Он подразумевает наличие религиозности, отвергая в то же время фундаменталистскую агрессивность. Он позволяет людям быть подлинно религиозными и исповедовать свою веру во всей ее глубине, признавая и принимая приверженцев другой веры. Это скорее располагает к диалогу между религиями, а не принуждает к обращению в другую веру. Такой подход состоит в стремлении найти сходство, не игнорируя различий. Священник, работающий над тем, чтобы предотвратить конфликт между религиозными общинами мусульман и индусов в трущобах Ахмедабада в Индии, рассказывал, что, когда он старался отговорить людей от религиозной междоусобицы, он говорил им: «Я не прошу вас не быть больше мусульманином или индуистом, я прошу вас быть хорошим мусульманином или хорошим индуистом» [13, с. 87].
Даже в тех частях мира, где религия может не входить в число причин конфликта, религиозные лидеры и учреждения могут играть важную роль в распространении мира. В отчете Комиссии Карнеги «Предотвращение и ослабление конфликтов, ведущих к гибели людей» [1] выделены пять главных факторов, благодаря которым религиозные учреждения могут играть ключевую роль в разрешении конфликтов, начиная с самого высокого уровня международной дипломатии и кончая уровнем местной общины.
Есть интересный и весьма полезный опыт миротворчества в Общине Корримила, в Северной Ирландии. Одной из ее целей является обеспечение возможностей для встреч, диалога и обучения в общинах, чтобы рассеять невежество, предрассудки и страхи, способствовать росту взаимного уважения, доверия и сотрудничества [6]. Комиссия Карнеги заключает: «Существует потребность в расширении межрелигиозного диалога, чтобы религиозные лидеры могли найти то общее, что их объединяет. Комиссия считает, что к религиозным лидерам и учреждениям нужно обращаться с призывом предпринимать по всему миру усилия ради роста уважения к многообразию и расширения путей избавления от насилия. На любой межрелигиозной встрече они должны, в качестве приоритета, обсуждать пути того, как играть конструктивную и взаимно поддерживающую роль для содействия предотвращению возникновения насилия. Они должны также принимать более решительные меры осуждения своих единоверцев, распространяющих насилие или дающих ему религиозное оправдание» [1, с. 117-118].
Мировой религиозный опыт свидетельствует, что необходимо использовать миротворческий ресурс религиозных общин и содействовать сотрудничеству религиозного и секулярного миротворчества. В ходе подготовки секции конференции «Ананьевские чтения-2008» сложилась группа психологов, преподающих в различных конфессиональных учебных заведениях города, а также преподавателей СПбГУ и некоторых других вузов, готовых разрабатывать как теоретические, так и практические аспекты стра-
тегии профилактики этно-религиозных конфликтов и их преодоления. Участники секции осознали себя членами междисциплинарного межконфессионального религиознопсихологического миротворческого ресурс-центра, сотрудничающего с кафедрой психологии экстремальных и кризисных ситуаций факультета психологии СПбГУ, а также с Межцерковным образовательно-просветительским Партнерством «Апостольский город — Невская перспектива».
Литература
1. Carnegie Commission: Prevention and Management of Deadly Conflicts: An International Directory, European Platform for Conflict Prevention and Transformation. Utrecht, 1998. 420 p.
2. Curle А. New challenges for citizen peacemaking // Medicine and War. 1994. Vol. 10.
3. Fox J. Ethnoreligious Conflict in the late Twentieth Century: A General Theory. Lanham, 2002.
4. Lederach J. P. Conflict transformation in protracted internal conflicts: the case for a comprehensive framework // Conflict Transformation / Ed. by K. Rupesinghe. London, 1995. Р. 203.
5. Schlee G. Wie Feindbilder entstehen: Eine Theorie religioeser und ethnischer Konflikte. Miinchen, 2006. 224 s.
6. The Corrymeela oasis in Northern Ireland. A Sense of Community. URL: http://www.gppac. net/documents/pbp/11/4_corrym.htm (дата обращения — 09.11.09).
7. Theo Tschuy. Ethnic Conflict and Religion. Challenge to the Churches. WCC Publications. Geneva, 1997. 160 p.
8. Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М., Сусоколов А. А. Этносоциология. М., 1998. 270 с.
9. Бороноев А. О., Павленко В. Н. Этническая психология. СПб., 1994. 165 с.
10. Лебедева Н. М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию: Учеб. пособие. М., 1999. 270 с.
11. Налчаджян А. А. Этнопсихология. СПб., 2004. 381 с.
12. Платонов Ю. П. Этническая психология. СПб., 2001. 320 с.
13. Пути Примирения. Практический справочник Каритас интернационалис: Учеб. пособие / Под ред. А. Санти. СПб., 2000. С. 64-91.
14. Солдатова Г. Психология межэтнической напряженности. М., 1998. 389 с.
15. Травина Е. М. Этнокультурные и конфессиональные конфликты в современном мире: Учеб. пособие. СПб., 2007. 256 с.
Статья поступила в редакцию 17 сентября 2009 г.
