CC BY
41
УДК 81'25:347.78.034 Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2012. Вып. 3
И. А. Лекомцева
СТРАТЕГИИ ПЕРЕВОДА В УСЛОВИЯХ ОТСУТСТВИЯ УСТОЙЧИВЫХ ПЕРЕВОДНЫХ СООТВЕТСТВИЙ
Художественный перевод в условиях отсутствия переводных соответствий требует от переводчика выбора стратегии перевода. Термин стратегия перевода понимается нами как приемы переводческой деятельности, ценность которых оправдана достижением успеха в решении поставленной задачи, но не дает гарантии верного решения каждой последующей переводческой задачи [1, с. 245]. Одну из сложностей художественного перевода в условиях отсутствия переводных соответствий представляют фольклорные имена (ФИ).
В сопоставительно-переводческом аспекте ФИ уделено сравнительно мало внимания, как правило, они остаются вне поля зрения лингвистов, хотя это довольно обширный пласт лексики, который обладает особым статусом. Специфика ФИ прежде всего обусловлена тем, что, являясь именами «пустых денотатов», они не имеют онтологического статуса вне ума человека и являются продуктом фантазийной деятельности человека. Они «обрастают» различного рода национально-культурными ассоциациями, которые образуют некое целостное, характеризующееся холистической структурой понятие-образ того или иного ФИ.
Для того чтобы выработать стратегию передачи ФИ и оценить результат переводческого решения (то, к чему может привести выработка той или иной стратегии), целесообразно исследовать ФИ и их переводные соответствия через призму «язык — культура — сознание». Поскольку ФИ не характеризуется денотативными связями с действительностью, то связь его с понятием осуществляется через образ, который отличается единством единичного и общего, целостностью, синкретичностью смыслового наполнения как поле привычных ассоциаций. Такое понятие-образ в основе ФИ можно представить как гештальт-структуру, т. е. когнитивную многоуровневую и многокомпонентную модель, характеризующуюся холистической структурой, элементы которой не существуют без целого, и целостное значение которой не может быть выведено из значения ее частей и способа, которым эти части соединены [2, с 180]. Такие гештальты представляют собой кластер когнитивных моделей, часть которых обладает наибольшим прототипическим эффектом, а вся модель имеет радиальную структуру. Однако значение гештальт-структуры не является суммой значений ее составляющих и представляет собой целостное явление. Это предположение подтверждается тем, что «процессы, происходящие в сознании человека, носят в высокой степени интегральный характер» [цит. по: 3, с. 77]. Из всего этого следует, как полагает М. Н. Лапшина, что понятия категории не имеют четко очерченных границ, объекты относятся к той или иной категории на основании сходства, в понятии существует прототипное ядро, признаки, характеризующие объекты категории, не равнозначны [4, с 12].
Гештальты разложимы более чем одним способом в зависимости от принятой точки зрения. Это означает, что возможен единственный способ разложения гештальта на части, но при иной точке зрения допустимы и другие способы «правильного» разложе-
© И. А. Лекомцева, 2012
ния гештальтов. При этом важны не только существенные признаки понятия, но и те, которые логико-рационалистическая традиция относит к периферии понятия, квалифицируя их как «несущественные», «дополнительные», сопутствующие [5, с 166]. При анализе разложения гештальтов происходит своеобразное «реструктурирование»: фигура и фон как бы произвольно меняются местами, т. е. выводятся новые отношения между элементами, не искажая при этом целостности модели. Это положение приобретает особое значение для теории перевода, поскольку при переводе часто наблюдается динамика ядерных признаков и периферийных, что обусловлено иным информационным тезаурусом реципиента иноязычного текста. Идентификация различных признаков ФИ приводит к выбору различных стратегий перевода и, соответственно, к различным переводческим решениям.
Для того чтобы исследовать семантическую структуру ФИ, представим ее в форме лингвистического конструкта, а именно как ассоциативно-вербальное поле. В поле содержится информация трех уровней: когнитивного, семантического и прагматического [6]. Поле непоследовательно и с разной степени глубины отражает ментальное пространство, особенно это проявляется в сопоставительно-переводческих исследованиях. Как и гештальт-структуры сознания, которые опредмечивает поле, оно характеризуется многомерностью и симультанностью своей структуры.
Ассоциативно-вербальное поле ФИ может быть представлено пословно, т. е. с помощью перечисления его компонентов, а также может характеризоваться внутренней семантической структурой, представленной как семантический гештальт. Семантический гештальт состоит из нескольких семантических зон, объединяющих компоненты поля. Между компонентами поля как семантической структуры ФИ существуют ядерно-периферийные отношения: содержательное ядро поля представляет собой семантический стержень всей семантической структуры ассоциативно-вербального поля ФИ, он удерживает все отдельные значения ФИ в рамках единой структуры [3, с 81]. Такое содержательное ядро обладает прототипическим эффектом.
Ассоциативно-вербальные поля ФИ в разных языках характеризуются национально-культурной обусловленностью. Это может проявляться как в словесном составе поля, так и в его внутренней семантической структуре. Степень национально-культурной маркированности может быть различной, в случае с ФИ как наиболее национально-маркированной лексикой наблюдается максимально допустимая степень маркированности, т. е. ФИ представляют собой лакунизированные языковые явления [7, с 56]. Необходимо отметить, что каждый язык может по-своему комбинировать понятия и их вербальные репрезентанты, иначе говоря, компонование и соотношение могут осуществляться по-своему в каждом языке [8, с 91].
Логично предположить, что при переводе ФИ чаще всего возникает необходимость культурной адаптации: приспособление переводящего язык и культуру к передаче сугубо иноязычной и инокультурной информации [1, с 123]. Однако на практике это не всегда так. Если под термином стратегии перевода понимать совокупность приемов переводческой деятельности, направленных на достижение того или иного результата, то все стратегии перевода можно объединить в две группы. Первая — стратегии перевода, направленные на культурологическую адаптацию: перевод с помощью более общего по семантике слова (родового понятия), замена (онимическая замена, термин Д. И. Ермоловича), перефразирование. Приемы данной группы характеризуются тем, что при переводе происходит использование ресурсов принимающего языка. Вторая
группа представлена приемами переводческой деятельности, которые направлены на появление в тексте перевода экзотизма, т. е. слова исходного языка, которое было перенесено в иноязычное и инокультурное пространство без адаптации, с помощью транскрипции/транслитерации. Приемы первой группы могут привести к нежелательной интерференции. Приемы второй группы способствуют появлению экзотизма в тексте перевода, своего рода псевдослова, неудобочитаемого и не имеющего смысла в переводящем языке. Поэтому часто приемы второй и первой групп на практике следует сочетать и/или сопровождать пояснением, примечанием, переводческим комментарием, иллюстрацией.
Рассмотрим, например, ФИ Will-o'-the-Wisp. Во-первых, проанализируем это имя и постараемся найти для него рациональное осмысление в рамках исходного языка и культуры; во-вторых, разберем его переводные соответствия с точки зрения применяемой стратегии перевода и результата решения этой переводческой задачи.
Известны также и другие имена этого персонажа: Billy-wi'-t'-wisp (West Yorkshire), Hobbledy's-lantern (Warwickshire, Worcestershire, Gloucestershire), Hobby-lantern (Worcestershire, Hertfordshire, East Anglia, Hampshire, Wiltshire, west Wales), ]ack-a-lantern, Jenny-burnt-tail (Northamptonshire, Oxfordshire), ]enny-wi'-t'-lantern (Northumberland, North Yorkshire), Joan-in-the-Wad (Somerset, Cornwall), Kit-in-the-candlestick (Wiltshire), Kitty-candlestick (Wiltshire), Kitty-wi'-the-wisp (Northumberland), the Lantern man (East Anglia), Peg-a-lantern (Lancashire), Pinket (Worcestershire). Самое распространенное из них — Will-o'-the-Wisp [9, p. 352].
Согласно "Oxford dictionary of English", это имя — латинское ignis fatuus, что дословно означает foolish fire и определено в словаре как "a phosphorescent light seen hovering or flitting over marshy ground, and supposed to be due to the spontaneous combustion of an inflammable gas (phosphuretted hydrogen) derived from decaying organic matter; popularly called Will-o'-the-wisp, Jack-a-lantern, etc." [10]. Из дефиниции можно выделить следующие концептуально-семантические признаки: light, hovering above marshy grounds, due to spontaneous combustion of an inflammable gas. Эти огоньки не что иное, как особый газ, который образуется в сырой местности в глубине земли и, когда вырывается на поверхность, от соприкосновения с воздухом вспыхивает. Если газа сразу вышло много, то и пламя делается большим, а если мало — огоньки будут маленькие. Они очень легкие и потому отзываются на каждое движение воздуха так, что нам кажется, будто они танцуют. Идущий за огнем человек колеблет воздух, а воздух толкает огонь, и он как бы все время от вас убегает. Этот забавный газ, вспыхивающий сам по себе, образуется в глубине земли, где гниет множество остатков растений и животных, где много костей. Поэтому обычно такие огоньки видны на кладбищах и на болотистых местностях. В вышеприведенных словарных определениях мы выделили, как нам кажется, те признаки, которые мотивируют создание ментального образа этого ФИ.
Одна особенность ФИ заключается в том, что в его внутренней форме представлен какой-либо важный признак объекта именования. Поэтому целесообразно выявить ассоциативно-образный мотивировочный признак именования, обратившись к словарным определениям ключевых слов и выявлению имплицитного компонента сложного номинативного комплекса. Нетрудно заметить, что ассоциативно-образным признаком вышеприведенных ФИ является признак антропоморфности и признак giving/providing/producing light. Несмотря на то что первые компоненты представлены именами собственными, можно извлечь из них определенную информацию: некото-
рые имена представлены в уменьшительно ласкательной форме: Will — "n.3 a. Abbreviated pet-form of the Christian name William"; Jenny — "a female personal name, pet-form or familiar equivalent of Janet"; Kitty — "one of the pet-forms of the female name Catherine". Другая часть представлена именами собственными, значение которых сопровождается стилистической пометой rustic: Jack, Hobby, Joan. Вторые компоненты ФИ переданы существительными, семантика которых имплицитно подразумевает семантический компонент giving light: wisp, lantern, wad. И, наконец, укажем на то, что, согласно "Oxford dictionary of English", ФИ Will-o'-the-Wisp метафорически означает "fig. a thing (rarely a person) that deludes or misleads by means of fugitive appearances", т. е. можно выделить еще три ее признака: fugitive appearance, to mislead, to delude. Тем не менее, словарное определение дает достаточно скупое представление об этом фольклорном имени, оно представляет собой некое резюме, среднее представление о нем.
Дополним наше исследование данными культурологических словарей и результатами анализа устойчивых контекстов употребления ФИ, чтобы сконструировать ассоциативно-вербальное поле ФИ. В одном из специальных словарей Will-o'-the-Wisp трактуется как "distant floating balls of flame, generally associated with and are sometimes thought of as faeries in the British Isles. They are sometimes thought to be the souls of children who have died and like to cause mischief' [11]. В другом словаре мы находим следующее определение: "these little folk are quite possibly the tiniest and most widely spread of all the Fire Faeries, having been seen in and named by many regions throughout the world. There most common reputation is that of mischievous sprites who delight in leading travelers astray' [12]. "Oxford dictionary of English folklore" дает такое толкование: "Will-o-'the-Wisp is the commonest English name for faint, flickering lights seen in marshy areas. It implies a supernatural being, carrying a burning bundle of straw as a torch, to lead travellers astray; there are many other local names" [13, p. 128]. Еще одно определение: "the Will o' the Wisp is the most common name given to the mysterious lights that were said to lead travelers from the well-trodden paths into treacherous marshes. The tradition exists with slight variation throughout Britain, the lights often bearing a regional name" [14].
Из приведенных определений можно заключить, что всех их объединяет модель giving/producing/providing light. Однако в первом определении представлена модель происхождения: "the souls of children who have died and like to cause mischief"; во втором, третьем и четвертом — функциональная модель: "sprites who delight in leading travelers astray", но каждое из них включает в себя также и дифференциальные признаки: так, в первом и втором определениях делается акцент на визуальном аспекте размера или формы объекта (balls и little, tiny), в третьем — на визуальном аспекте атрибута объекта (bundle of straw) и локуса (marshygrounds), в четвертом представлено эмотивно-оценоч-ное отношение к данному образу (mysterious). Поскольку в словарных определениях чаще всего бывают отражены наиболее важные признаки понятия, прототипические, то на основании этих признаков получаем: a mysterious mischievous supernatural being in the form of a flickering light that carries a bundle of straw and leads travelers astray into marshy areas, considered as the souls of children who have died.
На основе анализа устойчивых контекстов употребления данного фольклорного имени можно представить внутреннюю семантическую организацию его ассоциативно-вербального поля, семантический гештальт, который состоит из семи семантических зон: habitat (marshes, bogs, swamps, cliffs, lonely roads, deserted places); genesis (the spirits of unbaptized children, the elves not completely welcomed into the elfin world, the fairies);
character and disposition (mischievous, enchanting, hypnotizing, flirting, alluring, guardian, protecting, teasing, malicious); sight associations (wisp, one leg, lantern, light); hearing associations (to laugh); actions and movements (to move from place to place, to wander, to guard the treasure); functions (to lead travelers astray, to lighten before the storm, to tease foolish humans with eternal riches that they can never attain, an omen of death, to hypnotize humans that they will follow them wherever they lead (into bogs and marshes or over cliffs)).
Как видно из семантического гештальта, понятие данного ФИ включает в себя не только модель "a mischievous supernatural being in the form of a flickering light seen in marshy areas and leading travelers astray", которую мы вывели на основе анализа данных культурологических словарей, но и модель "supernatural beings which are the souls of humans trapped in purgatory or the spirits of unbaptized children doomed to wander until Judgment Day", а также модель "supernatural beings that are enchanting guardian spirits of treasure that tease foolish humans with eternal riches that they can never attain". Наконец, можно выделить модель "supernatural beings that are omen of death". Существует тенденция рассматривать одну модель как главную по отношению к другим. Основываясь на частотности повторения тех или иных концептуально-семантических признаков, можно предположить, что моделью, обладающей прототипическим эффектом, будет модель, которая отражена в практике культурологических словарей.
Чтобы подкрепить данное предположение, выявим семантические признаки, которые обладают прототипическим эффектом в составе ассоциативно-вербального поля ФИ и составляют его содержательное ядро. Для того чтобы обнаружить содержательное ядро поля, стержень семантической структуры, обратимся к внутреннему анализу конституентов поля (сравнение их словарных дефиниций и нахождение интегрального семантического признака) и к внешнему анализу ассоциативно-вербального поля, т. е. определим, в каких отношениях находится данное поле с другими полями в ономастическом пространстве фольклорных имен. Прототипическим эффектом обладают признаки producing light, sudden uncontrolled movement, out of the right way, mischievous, playful, teasing, charming, harmful, disastrous, portent of good or evil, т. е. признаки, которые присутствуют в семантической структуре большинства конституентов ассоциативно-вербального поля. К периферии признаков можно отнести to be condemned, doomed; malignant; to fall into error (moral or intellectual), to wander, away from the right, wealth.
Внешнее структурирование ассоциативно-вербального поля Will-o'-the-Wisp можно представить следующим образом: данное поле находится в отношениях частичного пересечения с ассоциативно-вербальным полем ФИ Spunkies: интегральным признаком будет a flickering light, а дифференциальным — to lead travelers astray on land (Will-o'-the-Wips) и to drown the ships (Spunkies). Признак to lead travelers astray является интегральным по отношению к ассоциативно-вербальному полю ФИ Derricks, Shellycoat, Pixies, однако другие признаки в составе ассоциативно-вербального поля ФИ Will-o'-the-Wisp являются дифференциальными. В отношениях частичного пересечения данное поле находится с ассоциативно-вербальным полем Spriggans: интегральным признаком является признак a guardian spirit of treasure, однако это единственный общий признак, а все другие признаки являются дифференциальными. Также в отношениях частичного пересечения данное поле находится с полем ФИ Black Dogs, Barguest, Wag-at-the-Wa', Waff, Trash, Striker, Seven Whistlers, Padfoot по единственному интегральному признаку an omen of death. Мы привели пример внешнего структурирования поля с той целью, чтобы показать, что прототипическим эффектом обладают те признаки, которые явля-
ются для рассматриваемого поля дифференциальными: к ним мы отнесли spontaneous allusive light on the marshy grounds leading travelers astray on the ground.
Как видно, значение ФИ Will-o'-the-Wisp в фольклорно-мифологическом контексте представляет собой многоуровневое и многокомпонентное образование. Оно соединяет все вышеперечисленные модели в единую холистическую кластерную модель, в которой действует закон «приращения смысла» (термин Л. В. Щербы), т. е. значение целого не является механической суммой его составляющих, а представляет собой концептуально новое содержание, когнитивно-эмотивное единство понятийных, оценочных и ассоциативно-образных аспектов. Поэтому необходимо помнить, что выбранный нами принцип ассоциативно-вербального поля служит всего лишь инструментом для анализа таких структур и представляет собой лингвистический конструкт, целью применения которого является исследование функционирования ФИ в рамках исходного языка и культуры.
Здесь мы заканчиваем первый этап выбора стратегии перевода при передаче ФИ, этап анализа. Однако чтобы выбрать и обосновать стратегию для передачи данного ФИ, необходимо выявить «сетку прагматических отношений» (термин А. Нойберта) в языке перевода, т. е. исследовать ту почву, на которую мы собираемся «перенести» данное ФИ. Попытаемся найти аналогичное ассоциативно-вербальное поле в русской фольклорно-мифологической традиции. Здесь можно обнаружить интересное и закономерное соответствие: все концептуально-семантические признаки, которые входят в данное поле, присутствуют и в русской фольклорно-мифологической традиции, однако целостной структуры они не образуют, т. е. ФИ Will-o'the-Wisp для русской фольклорной традиции представляет собой лакунизированное ФИ.
В русские переводы данное ФИ включено с помощью приемов семантических модификаций и представлено как Бродячий Огонек (перефразирование), Джеки-Огонек (транслитерация и семантический перевод), Хобби-Фонарик (транслитерация и семантический перевод), Джил-Паленый Хвост (транслитерация и семантический перевод), Дженни с фонариком (транслитерация и семантический перевод), Кийт со свечкой (транслитерация и семантический перевод) [15, c. 358]. Как видно, ФИ было передано смешанным способом, поскольку, можно предположить, были выявлены некоторые смысловые компоненты ФИ. Каков же результат переводческих решений?
Очевидно, что значительная часть информации английских ФИ утрачена, что видно уже из сравнения форм имен. Так, русские соответствия не способны передать реципиенту фольклорного имени в тексте перевода стилистическую информацию, поскольку реципиент не воспринимает собственные имена Джил, Кийт, Дженни, Джеки как уменьшительно-ласкательные имена, в значении которых присутствует стилистическая помета rustic — свойственный сельской местности. Как раз наоборот, данные имена, которые были перенесены на русскую почву с помощью транскрипции, воспринимаются как экзотизмы, чуждые и непонятные слова с налетом иностранности, а значит, некоторого возвышенного стиля.
Не только прием транскрипции способствует утрате прагматического эффекта ФИ. Например, при передаче ФИ Will-o'-the-Wisp как Бродячий Огонек с помощью приема семантической модификации, который в большей степени способствует языковой и культурологической адаптации, не сохранен стилистический прием звукового повтора, аллитерации, что приводит к снижению художественной выразительности, художественного воздействия. Более того, основу русского переводного соответствия
составляет иной ассоциативно-образный мотив: появляется признак бродячий, который отягощает образ дополнительными коннотациями, не зафиксированными в английской фольклорной традиции. Так, в словаре Д. Н. Ушакова слово бродить определено как «1. Те же значения, что у глагола брести, с той разницей, что брести означает движение в один прием и в одном направлении, а бродить — движение, повторяющееся и совершающееся в разное время, в разных направлениях. Старик еле бродит. Пушкин. 2. перен. Скользить, тихо передвигаться (книж.). По лицу ее бродила улыбка. Туман бродил по ущелью» [16]. Такие признаки, как тихо передвигаться, не только не составляют ассоциативно-образный мотив именования, но и не зафиксированы в английском ассоциативно-вербальном поле ФИ. Более того, русский глагол сопровождается стилистической пометой книжная лексика, в то время как ключевые слова английских ФИ характеризуются стилистической пометой rustic. Таким образом, применение стратегии перевода, направленной на языковую и культурологическую адаптацию, также может приводить к установлению «квазиэквивалентности» (термин Ю. А. Сорокина) оригинала и переводного соответствия.
Необходимо отметить, что данное ФИ представлено в фольклорно-мифологиче-ской традиции западных славян (Польша, Белоруссия) как Блуждающий огонь, но это ФИ чуждо русской фольклорной традиции. Анализ устойчивых употреблений данного имени в западнославянской фольклорно-мифологической традиции свидетельствует о том, что прототипическим эффектом обладают такие признаки, как духи умерших, хранители клада, т. е. те, которые находятся на периферии признаков в английской фольклорной традиции.
Семантический гештальт ассоциативно-вербального поля русского ФИ представлен следующими семантическими зонами: место обитания (болото, дороги); происхождение (неприкаянная, не знающая покоя душа; фейри, которых не пускают в их страну); звуковые ассоциации (пристает с расспросами о своем будущем, хохочет); визуальные ассоциации (огонек, фонарь); характер/нрав (злобный, тревожный); функции (сбивает путника с пути и заводит в болото, реку; наказывает непослушных). Обратимся к сопоставлению словарных дефиниций слов ассоциативно-вербального поля русского ФИ. Определение прилагательного неприкаянный в толковом словаре Д. Н. Ушакова представлено как «(прост.). Не знающий, что делать, не находящий себе места, беспокойный, мятущийся (преим. в выражении как неприкаянный и в сочетании с гл. ходить, бродить и т. п.); неустроенный, забитый, беспокойный». Прилагательное злобный образовано от существительного злоба, что означает «чувство гневного раздражения, недоброжелательства против кого-нибудь». Прилагательное тревожный также образовано от существительного тревога, которое означает «беспокойство, сильное душевное волнение, смятение (обычно в ожидании опасности, чего-нибудь неизвестного)» [16].
Как видно из пословного сопоставления конституентов поля, в его содержательное ядро входят такие признаки, как беспокойство, смятение, раздражение, бродить. Таким образом, в русском соответствии английского ФИ прототипическим эффектом обладают совершенно иные признаки. Инородным элементом является признак фонарь, согласно толковому словарю Д. Н. Ушакова, это — «1. Осветительный прибор в виде той или иной формы коробки или ящичка со стеклянными стенками, в котором помещается какой-нибудь источник света» [16]. Это прежде всего прибор, т. е. техническое устройство, приспособление. Слово фонарь заведомо не может включаться в си-
стему концептуально-семантических признаков в русском фольклорно-мифологиче-ском контексте.
Сопоставление ассоциативно-вербальных сетей ФИ ШШ-о'4Не-Ш1$р и его переводного соответствия Бродячий Огонек показывает, что их концептуально-семантические признаки отчасти различны, как и признаки, обладающие прототипическим эффектом. В результате переводческие соответствия находятся в асимметричных отношениях с оригиналом и при переводе устанавливаются квазиэквивалентные отношения между ассоциативно-вербальными полями ФИ оригинала и перевода. В этом проявляется неконгруэнтность ассоциативно-вербальных полей в разных лингво-когнитивно-культурных пространствах: совпадая в определенной степени по своим концептуально-семантическим признакам, они различаются способом ментального упорядочивания, категоризацией явлений, т. е. отмечается несовпадение ментальных образов и их вербальных репрезентантов.
Мы привели примеры передачи ФИ при переводе, которые сочетают в себе приемы обеих групп переводческих стратегий. В результате в тексте перевода появляются слово или номинативный комплекс, обладающий статусом слова, восприятие которых не подготовлено предыдущим контекстом и опытом реципиента. Интерпретация, понимание таких слов возможны благодаря ближайшему контексту ФИ в тексте перевода, т. е. идентификация имени и его интерпретация происходят на основе взаимодействия информационного тезауруса человека с процессом идентификации слова в тексте. Согласно А. А. Залевской, такая модель взаимодействия слова и текста может быть представлена в виде двунаправленной спирали, «раскручивающейся» от «тела текста» вглубь многостороннего предшествующего опыта человека, а также в проекцию текста, которая формируется, трансформируется, пересматривается при взаимодействии множества факторов. При рассмотрении данной модели «от текста» роль слова сравнима с ролью лазерного луча при считывании голограммы: оно «высвечивает» определенный условно-дискретный фрагмент континуальной и многомерной информационной базы человека. Факт идентификации ФИ как значимого для интерпретации текста имеет своим результатом актуализацию внутреннего контекста предшествующего опыта, включение в многообразные связи по линиям языковых и энциклопедических знаний и эмоционально-оценочных переживаний [5, с. 235]. Поэтому особое значение приобретает выработка стратегии для передачи не только собственно ФИ, но и ассоциативно-вербального поля, совокупности устойчивых ассоциаций, сопровождающих ФИ в исходной лингвокультуре.
Поскольку когнитивные базы реципиента оригинального текста и текста перевода изначально не совпадают, то говорить об эквивалентности ассоциативно-вербальных полей оригинального ФИ и ФИ в тексте перевода не представляется возможным. Сохраняя некоторые черты оригинала, ФИ в рамках принимающего языка и культуры конструирует свой образ-понятие, который до определенной степени изоморфен оригинальному. В результате переводческие соответствия находятся в асимметричных отношениях с оригиналом. Вследствие неконгруэнтности ассоциативно-вербальных полей ФИ и их национально-культурной обусловленности при переводе возникают осложнения как лексико-семантического порядка, так и концептуально-семантического. Когда в переводящем языке и культуре нет эквивалентного ментального образа, понимание чужой культуры должно состоять в поиске различий в сопоставляемых образах чужой и своей культур и в рефлексии над этим различием.
Итак, при выборе стратегии перевода необходимо помнить, что явление чужой культуры не должно терять чуждости, т. е. образ своей культуры должен не заслонять образ чужой культуры, а побуждать к поиску различий, рефлексий над ним, следовательно, к выработке нового знания. Экзотизмы наглядно показывают такие несовпадения как на уровне отдельно взятого фольклорного имени, так и на уровне целых ассоциативно-вербальных полей ФИ, т. е. вопрос о степени эквивалентности переводного соответствия остается открытым. Тем не менее стратегии перевода должны быть направлены на культурологическую адаптацию не только на лексико-семантическом уровне (установление некого семантического подобия между ФИ оригинала и перевода), но и на лингво-когнитивно-культурологическом, что на практике должно привести к составлению лингвокультурологических сопоставительных словарей и включению в текст перевода переводческого комментария, иллюстраций.
Литература
1. Казакова Т. А. Художественный перевод. Теория и практика. СПб.: ИнЪязиздат, 2006. 544 с.
2. Лакофф Д. Женщины, огонь и опасные вещи: что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004. 792 с.
3. Архипов И. К. Коммуникативный цейтнот и прототипическая семантика // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2004. № 4(7). С. 75-85.
4. Лапшина М. Н. Семантическая эволюция английского слова. Изучение лексики в когнитивном аспекте. СПб.: СПбГУ, 1998. 159 с.
5. Залевская А. А. Слово. Текст: психолингвистические исследования. М.: Гнозис, 2005. 542 с.
6. Караулов Ю. Н. Семантический гештальт ассоциативного поля и образы сознания // Языковое сознание: содержание и функционирование. XIII международный симпозиум по психолингвистике «Теории коммуникации». М.: ИЯ: Сов. писатель, 2000. С. 107-109.
7. Привалова И. В. Интеркультура и вербальный знак. М.: Гнозис, 2005. 545 с.
8. Никитин М. Ю. Курс лингвистической семантики. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2007. 760 с.
9. Briggs K. M. A Dictionary of Fairies: Hobgoblins, Brownies, Bogies, and Other Supernatural Creatures. London; New York: Routledge, 2003. 481 p.
10. Oxford dictionary of English. URL: http// www.oed.com (дата обращения: 25.02.2012).
11. Mythical & Folklore Names // Fairies World. URL: http://www.fairiesworld.com/myths-mythol-ogy/folklore-names.shtml (дата обращения: 25.02.2012).
12. Faeries of the fire. URL: http://hafapea.com/thelandoffaepages/thefae3.html (дата обращения: 25.02.2012).
13. Simpson J., Steve R. Oxford dictionary of English folklore. Oxford: Oxford University Press, 2003. 362 p.
14. Will o' the Wisp. URL: http://www.mysteriousbritain.co.uk/folklore/will-o-the-wisp.html (дата обращения: 25.02.2012).
15. Королев К. Мифология Британских островов. Энциклопедия. М.: Мидгард. 2007. 448 с.
16. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. URL: http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Vasmer-term-1233.htm ushakov (дата обращения: 25.02.2012).
Статья поступила в редакцию 18 июня 2012 г.
