CC BY
12ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6) УДК 81.111’42 DOI: 10.24412/2658-5138-2022-6-64-71
ББК 81.2 Англ.-5
СТРАТЕГИИ МАНИПУЛЯЦИИ
В АНГЛОЯЗЫЧНОМ СУДЕБНОМ СУБДИСКУРСЕ:
ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Богачева Екатерина Александровна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры
иностранных языков, Саратовская государственная юридическая академия, kapitolina19@yandex.ru
Настоящее исследование основано на прагматических аспектах судебного субдискурса и
сосредоточено конкретно на языковой манипуляции как одном из манипулятивных
методов, используемых юристами и непрофессионалами. Судебная лингвистика изучает, анализирует и измеряет язык в контексте преступления, судебного процесса или
правовых споров, включая подготовку и предоставление письменных и устных показаний
в суде. В частности, в исследовании представлены стратегии манипулирования, используемые профессиональными юристами для достижения доминирующего
положения и контроля в судебных процессах. Анализ языкового материала показал, что
дисбаланс власти среди участников суда отражается на их способности использовать
языковые манипуляции.
Ключевые слова: дискурс, англоязычный судебный субдискурс, лингвистическая
манипуляция, стратегии манипуляции.
MANIPULATION STRATEGIES
IN ENGLISH COURTROOM SUBDISCOURSE:
LINGUO-PRAGMATIC ANALYSIS
Ekaterina A. Bogacheva, ORCID ID 0000-0003-0340-840X, Saratov State Law Academy, 1, Volskaya Str., Saratov, 410056, Russia, kapitolina19@yandex.ru The present study is based on the pragmatic aspects of courtroom subdiscourse and focuses specifically on linguistic manipulation as one of the manipulative methods used by lawyers and layman/pro se litigants. Forensic linguistics studies, analyzes, and measures language in the context of crime, litigation, or legal disputes, including the preparation and presentation of written and oral evidence in court. In particular, the study presents the manipulation strategies used by legal professionals to achieve dominance and control in litigation. The analysis of linguistic material showed that the imbalance of power among court participants affects their ability to use linguistic manipulations.
Key words: discourse, English courtroom subdiscourse, linguistic manipulation, manipulation strategies.
64
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6)
Введение
В рамках судебного субдискурса изучаются правовые установки
коммуникации в процессе информационного и деятельностного
взаимодействия субъектов права. Носителями коммуникативного процесса
выступают субъекты коммуникации: получатель и адресат. В качестве
субъектов рассматриваются лица-участники судебного процесса: судья, адвокат, прокурор, подсудимый, свидетель, присяжные. Целевые установки
участников судебного заседания определяют всю аргументированную и
эмоциональную структуру судебной речи. Для того, чтобы реализовать свои
намерения, каждый участник прибегает к своим, наиболее эффективным для
данной коммуникативной ситуации стратегиям и тактикам речевого
поведения. Например, манипулятивная стратегия, которая представляет
собой манипулирование сознанием адресата посредством коммуникации.
Данная тактика наиболее часто используется в судебном дискурсе. Адвокат, к примеру, заинтересован в получении от стороны обвинения нужных
показаний свидетеля и выражает свои мысли особым образом, добиваясь
желаемого результата (в опросе подсудимого, допросе свидетелей, прениях
сторон) [2].
По мнению Акоповой Д.Р., языковая манипуляция – это воздействие, осуществляемое одним человеком на другого или группу людей с помощью
речевых и невербальных средств, направленное на достижение
определенной цели, заключающееся в изменении поведения, представлений
и намерений адресата в течение коммуникативного взаимодействия.
Лингвистическая манипуляция маркируется языковыми знаками разного
уровня, помогающими интерпретировать намерения говорящего [1].
Таким образом, в судебном субдискурсе языковая манипуляция имеет
место быть, когда участники дискурса используют определенные стратегии, которые позволяют им достичь своих целей без явного обнаружения
коммуникативного намерения: говорящий сознательно выбирает такие
формы высказываний, в которых отсутствуют прямые сигналы о его
намеренном состоянии.
Олдридж М. и Лученброерс Д. называют лингвистическую
манипуляцию склонностью адвоката «вставлять (негативную) информацию в
показания свидетеля посредством внушений». По наблюдению данных
65
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6) исследователей, языковые манипуляции могут ослабить показания
свидетеля, предполагая, что он/она виноват и/или лжет, или, возможно, просто неправильно поняли ситуацию» [4].
Коттерилл Дж., отмечает, что в состязательном уголовном процессе
главная цель противоборствующих сторон – выиграть дело, а не установить
истину. Таким образом, каждая сторона использует все возможные
стратегии, чтобы убедить суд в желаемой версии событий [6]. При этом
участники суда используют ряд манипулятивных стратегий для достижения
своей цели в судебном процессе. Гиббонс Дж., в своем тексте о власти и
взаимодействии в суде отмечает, что во время судебного разбирательства
влиятельные участники дискурса используют ряд приемов со связями между
элементами коммуникативного процесса и социальным контекстом таким
образом, что одна конкретная интерпретация проявляется сильнее; лингвистическое явление, именуемое «прагматикой» [9].
Прагматика занимается значением, в котором контекст играет
существенную роль. Профессор Лич, в своей книге «Принципы прагматики», описывает прагматику как «изучение коммуникативного значения в
коммуникативном событии» [10]. В судебном дискурсе процесс
интерпретации
определяется
лингвистическими
свидетельствами,
представленными свидетелями в устной форме в ответ на вопросы, заданные
лицами ведущие опрос/допрос, которые используют различные методы
чтобы выявить предпочитаемую ими версию доказательств. Данный процесс
опроса ведется для того, чтобы убедиться самим и убедить суд принять
данную версию.
Эти участники суда преднамеренно используют язык, применяя ряд
прагматических стратегий, чтобы гарантировать, что жизненно важная
информация, которую они намереваются сообщить, была получена
институциональным органом, наделенным полномочиями определять исход
судебного разбирательства [4].
Согласно теории Нормана Фэрклоу дискурсивный анализ вербального
взаимодействия рассматривается как:
– дискурс как текст, связанный с выбором собеседников в отношении
словарного запаса, грамматики и связных приемов (описание текста);
– дискурс как дискурсивная практика. Анализируется, как люди в
конкретных социальных контекстах воспроизводят, интерпретируют и
66
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6) преобразовывают тексты (исследуется взаимосвязь между текстом и
взаимодействием);
– дискурс как социальная практика и дискурс как продукт и
детерминант идеологии (исследуется взаимосвязь между взаимодействием и
социальным контекстом). Следовательно, идеология, действующая в данном
обществе, излагается и оспаривается посредством дискурса [7].
Таким образом, исследование дискурсивного анализа стремится
установить связи между свойствами текстов, будущими дискурсивными
практиками (текстовое воспроизведение, употребление и распространение) и
более широкой социокультурной практикой с целью анализа
«непрозрачных», а также «прозрачных» структурных отношений
доминирования, различения, власти и контроля, проявляющиеся в языке [8].
Принимая во внимание первые два подхода Ферклоу, юридические
тексты исследуются в определенной социальной среде (зале суда), и
включают в себя собеседников, которые классифицируются как
непрофессиональные участники (pro se litigants) и профессиональные
юристы соответственно. Обычно считается, что профессиональные юристы
занимают более влиятельное положение в зале суда, чем непрофессионалы.
С точки зрения третьего подхода Фэрклоу, исследуются социальные
концепции власти и авторитета, господства и неравенства, которые
достаточно абстрактны и имеют дело с лингвистическими понятиями, такими как грамматика, речевые акты, стиль и риторика. Для Фэрклоу
«практика дискурса охватывает разделение между обществом и культурой, с
одной стороны, и дискурсом, языком и текстом, с другой» [12].
Следовательно, чтобы социальная власть и господство были
эффективными, они часто организованы и институционализированы. Таким
образом, судебная власть представляет собой институционализированную
юрисдикцию «для решения вопросов между двумя сторонами в иске, находящемся перед ней, для принятия решения, вынесения приговора и
обеспечения выполнения его решений» [3].
Кроме того, в настоящем исследовании учитывается тот факт, что
властные отношения создаются, осуществляются и воспроизводятся
посредством дискурса, и что профессиональная и институциональная власть
и контролирующая способность, характерные для судебного субдискурса, позволяют сильным доминировать над текстом и речью. Это соответствует
67
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6) наблюдению Н. Ферклоу о том, что именно те, кто наделен
институциональной властью, имеют доступ к дискурсу и, следовательно, могут использовать приемы определения позиции текстов и манипулировать
ими. Такой доступ определяется с точки зрения их институционального
положения или функции, а также их контроля или доступа к определенным
формам институционального или публичного дискурса для поддержания и
воспроизведения своей власти в конкретных коммуникативных
ситуациях [8].
Таким образом, лингвистическая манипулятивная стратегия состоит в
том, чтобы дискурсивно сосредоточиться на социальных характеристиках
манипулируемых лиц, чтобы заставить их принять установки, навязанные
манипулятором. Так как манипулятор не заинтересован в продвижении
рациональных ценностей, он сосредоточен только достижением своих целей, а целью является контролировать мнение других.
Основной характеристикой судебных процессов является тот факт, что в
определенные моменты судебного разбирательства у судьи и адвокатов есть
длинные промежутки во времени, когда никто другой не участвует в
судебном разбирательстве (например, во вступительном и заключительном
выступлениях и при подведении итогов). С другой стороны, допрос
свидетелей проходит через серию вопросов и ответов. Диалогический
допрос свидетелей адвокатами обеих сторон является основной
деятельностью, который доминирует в судебном процессе и является
механизмом, с помощью которого достигается выявление противоречивых
описаний самих преступлений [6].
Таким образом, очередность в зале суда заранее строго определена с
порядком ее распределения между выступающими. Например, на этапах
допроса в суде, свидетели отвечают на вопросы, и им не разрешается
вносить какие-либо другие комментарии, в то время как прокурор и
адвокаты задают вопросы [3].
Как отмечается в обзоре литературы, уголовное судопроизводство
состоит из двух дел: обвинения и защиты соответственно. Обвинение
начинается с первоначального допроса, между которыми проходит
перекрестный допрос, и заканчивается повторным допросом. Часть
повторного допроса проводится только в тех случаях, когда стороне
обвинения необходимо получить дополнительные доказательства в
68
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6) результате перекрестного допроса или, когда необходимо прояснить
неоднозначные факты.
Первоначальный допрос свидетеля считается жизненно важным этапом
любого судебного разбирательства, поскольку он составляет основу
процесса установления фактов правил доказывания. В этом сегменте, версия
свидетеля должна быть рассказана очень короткими фрагментами, разделенными вопросами обвинения [11].
По словам У. Бич, именно во время первоначального допроса свидетеля, обвинение
стремится
построить
систематическую,
пошаговую
реконструкцию повествования о преступлении. Она отмечает, что такое
постепенное наращивание, состоящее из мельчайших деталей, создает
окончательную связную версию событий, которую пытается построить
прокурор, и обычно достигается за счет искусных вопросов, которые дают
свидетелю больше свободы слова. Свидетели могут давать показания по
фактам, а иногда их могут вызывать для опознания документов, фотографий
или других предметов, представленных в качестве доказательства [5].
Одной из манипулятивных стратегий, используемых обвинением для
осуществления контроля над свидетелями, является также использование
альтернативных вопросов. Такая стратегия, способствует ограничивать
свидетеля тем, чтобы он давал только необходимую информацию, поскольку
свидетелю предоставляются альтернативы ожидаемым ответам. Эти ответы, в свою очередь, позволяют обвинению обеспечить систематичность и
последовательность показаний свидетеля. Поскольку такой подход приводит
к тому, что свидетель дает только ожидаемые обвинением ответы, прокурор
в конечном итоге реконструирует предполагаемую версию повествования о
преступлении, чтобы убедить суд.
Заключение
Исследование показало, что на разных этапах допроса, как
профессиональные юристы, так и непрофессионалы (как влиятельные
участники судебного субдискурса), добиваются контроля и доминирования в
судебных процессах, используя различные манипулятивные стратегии для
создания конкретной версии событий. А допрос свидетелей необходим
только для подтверждения фактов или заполнения недостающих пробелов в
представленных доказательствах. Таким образом, языковые манипуляции
играют жизненно важную роль в судебном субдискурсе.
69
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6)
Список литературы
1. Акопова Д.Р. Стратегии и тактики политического дискурса // Вестник
Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2013. № 6 (1). С. 403-409.
2. Богачева Е.А. Лингвопрагматический аспект анализа судебного субдискурса (на
материале английского языка) // Вестник Челябинского государственного университета.
Филологические науки. 2021 № 7. Вып. 125. С. 7-15.
3. Atkinson J. M., Drew P. Order in Court: The Organisation of Verbal Interaction in Judicial Settings // The University of Pennsylvania Law Review. 1981. № 129 (4). P. 1006-1022.
4. Aldridge M., Luchejenbroers J. Linguistic Manipulations in Legal Discourse: Framing questions and ‘smuggling’ information // International Journal of Speech Language and the Law. 2007. № 14(1). Р. 85-107.
5. Beach W. A. Temporal density in courtroom interaction: Constraints on the recovery of past events in legal discourse // Communication Monographs. 1985. № 52. Р. 1-18.
6. Cotterill J. ‘Language and Power in Court’. A Linguistic Analysis of the O.J. Simpson Trial. London: Palgrave Macmillan, 2003. Р. 126-155.
7. Fairclough N. Discourse and social change. London: Polity Press, 1992. Р. 293-310.
8. Fairclough N. Critical discourse analysis. London: Longman, 1995. Р. 1-21.
9. Gibbons J. Forensic Linguistics. An Introduction to Language in the Justice System.
Oxford: Blackwell, 2003. Р. 399-403.
10. Leech G.N. Principles of Pragmatics, London: Longman, 1983. Р. 123-129
11. Tiersma P. M., Solan L. M. The Language of Crime // Brooklyn Law School. Legal Studies. Research Papers. 2012. № 263. Р. 1-23.
12. Van Dijk T.A. Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. SAGE
Publications Ltd, 2011.
References
1. Akopova, D.S. Strategii i taktiki politicheskogo diskursa [Strategies and tactics of political discourse. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo [Bulletin of the Nizhny Novgorod University. N.I. Lobachevsky], 2013, 6 (1), 403-409 (in Russian).
2. Bogacheva Е.А. Lingvopragmaticheskij aspekt analiza sudebnogo subdiskursa
[Linguistic and pragmatic aspect of the analysis of courtroom subdiscourse (on the material of the English language)]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologicheskie nauki. [Bulletin of the Chelyabinsk State University]. Philological Sciences, 2021, 7 (125), 7-15
(in Russian).
3. Atkinson J. M., Drew P. (1981). Order in Court: The Organisation of Verbal Interaction in Judicial Settings. The University of Pennsylvania Law Review, 129 (4), 1006-1022 (in English).
70
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
ISSN 2658-5138 Язык науки и профессиональная коммуникация. 2022. № 1 (6) 4. Aldridge M., Luchejenbroers J. (2007). Linguistic Manipulations in Legal Discourse: Framing questions and ‘smuggling’ information . International Journal of Speech Language and the Law, 14(1), 85-107 (in English).
5. Beach, W. A. (1985). Temporal density in courtroom interaction: Constraints on the recovery of past events in legal discourse. Communication Monographs, 52, 1-18 (in English).
6. Cotterill, J. (2003). ‘Language and Power in Court’. A Linguistic Analysis of the O.J.
Simpson Trial. London: Palgrave Macmillan, 126-155 (in English).
7. Fairclough, N. (1992). Discourse and social change. London: Polity Press, 293-310 (in English).
8. Fairclough, N. (1995). Critical discourse analysis. London: Longman, 1-21 (in English).
9. Gibbons, J. (2003). Forensic Linguistics. An Introduction to Language in the Justice System. Oxford: Blackwell, 399-403 (in English).
10. Leech, G.N. (1983). Principles of Pragmatics. London: Longman, 123-129 (in English).
11. Tiersma, P. M. and Solan, L. M. (2012). The Language of Crime. Brooklyn Law School Legal Studies. Research Papers, 263, 1-23 (in English).
12. Van Dijk, T.A. (2011). Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. SAGE
Publications Ltd (in English).
УДК 81.111’42
DOI: 10.24412/2658-5138-2022-6-71-78
ББК 81.2 Англ.-5
ДИСКУРСИВНЫЙ ПОДХОД
К ИЗУЧЕНИЮ МАНИПУЛЯЦИОННЫХ МЕТАФОР
В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ЮРИДИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Богачева Екатерина Александровна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры
иностранных языков, Саратовская государственная юридическая академия, kapitolina19@yandex.ru
В статье представлено исследование манипуляционных метафор в англоязычном
юридическом дискурсе. Манипулирование является неотъемлемой частью юридического
дискурса, все речевые стратегии которого направлены на одну цель: оказать влияние на
получателя, убедить его или ее принять решение, которое будет выгодно для адвоката
или стороны обвинения. Язык юристов бывает убедительным, и в целях убеждения, помимо других риторических стратегий, они используют манипуляционные метафоры.
Эта статья направлена на классификацию метафор и изучение их назначения, таким
образом выявляя скрытые намерения говорящего.
Ключевые слова: дискурсивно-аналитический подход, англоязычный юридический
дискурс, метафора, манипуляция, манипуляционная метафора.
71
ISSN 2658-5138 Language of Science and Professional Communication. 2022. № 1 (6)
