CC BY
487
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ В ГОСУДАРСТВАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Мурат ЛАУМУЛИН
доктор политических наук, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (Алматы, Казахстан)
Политика России в Центральной Азии входит в новый этап своего развития. Это подтверждается как трансформацией ситуации в странах региона, так и изменениями в международном положении РФ.
Предыдущий этап центральноазиатской политики Москвы характеризовался попытками реализовать так называемую «Доктрину Путина». Ее суть в общих чертах сводилась к тому, чтобы интегрировать постсоветское пространство (с максимально возможным территориальным охватом), используя в первую очередь экономические методы. Наряду с экономически-
ми рычагами подразумевалось применение и политических средств. Выражением осуществления этой политики стали различные интеграционные образования на пространстве СНГ (ЕврАзЭС — Таможенный союз, ЕЭП, ОДКБ, Союзное государство РБ — РФ), а также многочисленные двусторонние и многосторонние соглашения с участием России в торгово-экономическом сотрудничестве, в энергетике, в сфере транспорта и коммуникаций.
Наиболее интенсивным временем реализации этого подхода следует считать
2003—2006 годы, когда Москве удалось существенно укрепить свои позиции в ЦА,
заключить долгосрочные контакты по добыче и транспортировке энергоресурсов, частично или полностью взять под свой контроль стратегические отрасли некоторых стран региона, добиться выгодных для себя маршрутов строительства трубопроводов. Кроме того, экономическое проникновение российских компаний сопровождалось интенсификацией военнотехнического и военно-стратегического сотрудничества РФ с государствами региона, размещением российских военных баз и вытеснением конкурентов (за исключением Китая).
Однако после 2006 года международное положение России начинает меняться, что не могло не сказаться на ее политике в ЦА. Москва постепенно втягивается в очередной виток конфронтации с Западом, а регион превращается в один из объектов столкновения их интересов.
Одна из основных причин кризиса российско-западных отношений — противодействие Москвы «цветным революциям» в постсоветских странах. Не стали исключением и республики ЦА, где Россия воспрепятствовала (совместно с Казахстаном) эскалации такого рода революции в Кыргызстане, а также поддержала Узбекистан в его решимости не допустить полномасштабной гражданской войны в стране вследствие инспирированного извне мятежа в Андижане.
В 2007—2008 годах создается прямая угроза национальной безопасности России через расширение НАТО и размещение системы ПРО США в Восточной Европе. Отношения между Кремлем и Белым домом обострились в период российско-грузинской войны в августе 2008 года. В этой сложной ситуации Москва рассчитывала на политическую поддержку со стороны союзников по ОДКБ и ШОС. В военном плане Кремль сделал выбор (как ранее — США) в пользу односторонних акций (проведение на пространстве СНГ операций без учета мнения союзников по интеграционным объединениям). Это останется определяющим подходом в политике Москвы и будет оказывать немаловажное вли-
яние на безопасность стран ЦА (в т.ч. и негативное)1.
И сейчас, и в ближайшей перспективе на политику России на международной арене в целом и в ЦА в частности сильнейшее влияние оказывают и будут оказывать мировой финансово-экономический кризис, а также связанные с ним ухудшение экономической конъюнктуры и снижение темпов роста российской экономики. Нельзя исключать, что в ближайшем будущем РФ столкнется с жесточайшими экономическими трудностями в силу незавершенности структурных реформ и модернизации.
Это не может не оказывать влияния на активность Кремля в ЦА. Вполне вероятно, что российская политика станет более жесткой: возрастет потребность в новых сырьевых источниках для поддержания своих позиций крупнейшего экспортера энергоносителей в Европу, усилится конкуренция между Россией, Западом и, возможно, Китаем за контроль над источниками сырья и магистральными трубопроводами.
Кроме того, изменится характер торгово-экономических отношений и динамика развития рынка труда в самой РФ и в странах ЦА. Нельзя исключать того, что в целях защиты внутреннего рынка российское правительство начнет сворачивать интеграционные начинания, передвижение товаров и рабочей силы. В то же время возможны попытки России активизировать экспансию на центральноазиатские рынки.
В 2008 году значительно изменились механизмы формирования внутренней и внешней политики РФ. На место полуав-тократического (т.е. практически единоличного) правления В. Путина пришел режим так называемой «тандемократии», то есть политического тандема «Путин — Медведев» и стоящих за ними разных группировок российского истеблишмента.
1 См.: Амирнов В. Новая Россия на мировой арене: модернизация курса // Мировая экономика и международные отношения, 2008, № 12.С. 113— 116; Лукин А. Внешняя политика: от постсоветской к российской. Уроки конфликта с Грузией // Россия в глобальной политике, 2008, Т. 6, № 6. С. 78—90.
Этот фактор также может оказать определенное влияние на формирование российской политики в ЦА.
В июле 2008 года президент Д. Медведев утвердил проект новой концепции внешней политики РФ. Этим завершилась почти двухлетняя работа над документом, призванным сформулировать внешнеполитическую идеологию современной России.
Российская вооруженная акция в поддержку Южной Осетии в августе 2008 года подорвала сложившуюся в 1990-х годах модель отношений России с Западом и создала новую ситуацию. Суть ее состоит в отказе Москвы следовать правилам игры, предлагаемым Западом, и решимости на деле противостоять ему в некоторых аспектах, затрагивающих коренные российские интересы, не останавливаясь даже перед серьезной конфронтацией.
Стратеги РФ не скрывают, что цель нового курса — вернуть стране внешнеполитическую «привлекательность» — то, что называют «мягкой силой». Переход к новой внешней политике для России предполагает осуществление следующих мер: сформулировать основные национальные интересы; понять, какие из них соответствуют также интересам других игроков мировой политики; сделать сферы совпадения интересов направлениями своей внешнеполитической «привлекательности»; на основе сотрудничества по этим направлениям склонить основных партнеров к уступкам в тех пунктах, где их интересы не совпадают с российскими.
Важное место во внешней политике РФ занимает участие в работе международных организаций. В этой связи в российских политических кругах в последнее время дискутируется вопрос о целесообразности
дальнейшего присутствия Москвы в ОБСЕ, деятельность которой в той или иной степени затрагивает безопасность и политическое положение государств ЦА. Москва считает, что необходимо реформировать ОБСЕ, в результате чего ее главные структуры, действующие автономно на основе собственных мандатов (БДИПЧ, представитель по свободе СМИ, а также достаточно самостоятельные в своей работе полевые миссии), были бы поставлены под более жесткий контроль со стороны работающего в Вене Постоянного совета организации. Решения в нем принимают на основе консенсуса, все государства-участники обладают правом вето.
Такое нововведение предполагало бы необходимость единогласного утверждения основных решений, сегодня самостоятельно принимаемых отдельными институтами организации. Кроме того, Россия настаивает на усилении политического руководства и контроля со стороны Постоянного совета над деятельностью миссий. Москва предлагает также наделить ОБСЕ правосубъектностью, принять Устав организации, унифицировать стандартные процедуры управления ее операциями и институтами. Другими словами, фактически Москва намерена надеть на автономные институты ОБСЕ жесткий «корсет» политического консенсуса, что поставит ее дееспособность в зависимость от успеха политического торга между Россией и ее партнерами по организации. Цель предлагаемой Кремлем реформы — остановить экспансию на постсоветском пространстве европейских и евро-атлантических структур, поставить барьеры на пути трансфера запущенных на Западе политических механизмов («цветных революций» и т.п.).
Стратегические интересы России и их влияние на Центральную Азию
В новой Концепции внешней политики РФ отмечается, что Россия будет: работать над дальнейшей реализацией потенциала СНГ как региональной структуры, форума
для многостороннего политического диалога и механизма многопланового сотрудничества с приоритетами в сферах экономики, гуманитарного взаимодействия, борьбы с традиционными и новыми вызовами и угрозами; активно работать в рамках Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) с Беларусью и Казахстаном над созданием Таможенного союза и Единого экономического пространства, содействовать подключению к этой работе других государств — членов ЕврАзЭС; принимать меры по дальнейшему укреплению ЕврАзЭС как ядра экономической интеграции и механизма содействия реализации крупных водно-энергетических, инфраструктурных, промышленных и иных совместных проектов. В этом же русле будут выстраиваться ее подходы к развитию всестороннего взаимодействия в Черноморском и Каспийском регионах — на основе сохранения индивидуальности Организации черноморского экономического сотрудничества и укрепления кооперативных механизмов Прикаспийских государств.
Однако официальная концепция РФ и реальная стратегия реализации ее национальных интересов заметно различаются в целях, задачах и методах их достижения.
В Москве считают, что основную озабоченность в сфере безопасности у большинства стран СНГ, особенно в ЦА, вызывают угроза терроризма, связанного с исламским радикализмом, а также наркоторговля. Превращение России в мирового лидера по борьбе с данными вызовами значительно повысило бы ее привлекательность в этой части света. Наряду с силовыми факторами Москве предлагается использовать и экономические рычаги: дружественные ей соседи должны получать реальную экономическую отдачу. Речь идет не о дотациях, а о взаимовыгодных мерах экономического характера — преференциальном доступе к рынкам, приоритетном предоставлении контрактов и т.п.
На нынешнем этапе Москва исходит из того, что существует системный кризис СНГ, а шире — большинства интеграционных структур на постсоветском пространстве. С другой стороны, для России очевидно, что СНГ — нежелательный субъект международных отношений для Запада, а также для таких региональных акторов, как КНР, ИРИ и Турция. Поэтому сохранение Содружества является для России стратегически важной задачей.
В Москве понимают, что для будущего СНГ существенный фактор — качество национальных правящих элит. Это означает, что во многих странах Содружества под вывеской общенациональных реализуются во многом корпоративные и клановые интересы. Понимание этого факта оказывает влияние на политику РФ в отношении той или иной страны — участницы данной организации.
В России пришли к выводу, что ее партнеры по СНГ должны отказаться от принципа многовекторности. К этому выводы российских стратегов подтолкнули события на Кавказе в августе 2008 года. По мнению Кремля, в первые дни конфликта постсоветские лидеры фактически заняли позицию невмешательства, на смену которой пришла словесная эквилибристика с формальными реверансами в сторону России. Основной упрек состоит в том, что ее ближайшие союзники не проявили желания отречься от принципов многовекторности и поддержать российские действия. Основные претензии Москва предъявляет Бишкеку и Минску, в меньшей степени — Астане2.
В своих оценках перспектив многовекторности РФ исходит из того, что игра на противоречиях больших акторов хороша лишь в том случае, если все ее участники соблюда-
2 См.: Орлов А. Эхо Цхинвала // Международная жизнь, 2008, № 10. С. 18—25; Пядышева Е. Пять дней, которые изменили мир // Международная жизнь, 2008, № 11. С. 20—32; Сизов В. Пятидневка противостояния // Международные процессы, 2008, № 2. С. 116—122; Сыгроежкин К. Грузино-осетинский конфликт и его влияние на безопасность в Каспийско-Центральноазиатском регионе. В кн.: Каспийский диалог-3. Материалы международной конференции. Алматы: ИМЭП, 2008. С. 38—44.
ют общие правила. Любое обострение неизбежно ведет к хаотизации, отказу от четких принципов взаимодействия, что негативно повлияет на положение Астаны, Баку, Ташкента.
Выход Грузии из СНГ может заставить Россию теснее сплотить ряды и заключить более обязывающие соглашения о сотрудничестве в рамках таких организаций, как ОДКБ и ЕврАзЭС. С уходом Грузии стало меньше стран, цели которых «обратно пропорциональны» интересам Москвы. Следовательно, повышается шанс на трансформацию Содружества в прагматичную и деятельную структуру.
Таким образом, Москва пока еще не в состоянии предложить стратегию развития постсоветского пространства, а только определяет условный коридор «маятниковых колебаний» для партнеров и пределы, выход за которые чреват конфликтом (прежде всего в энергетике и сфере безопасности).
Интересы и политика РФ в регионе
Для большинства стран Центральной Азии Россия остается ключевым внерегио-нальным партнером, способным хотя бы отчасти удовлетворить их военно-политические, экономические, социальные, культурно-образовательные потребности. Все эти государства имеют исторически тесные и многосторонние связи с Россией. В свою очередь, данный регион занимает весьма важное место во внешнеполитической стратегии РФ. ЦА — обширная территория, «прикрывающая» российские границы с юга; ее страны — традиционные торгово-экономические партнеры РФ, богатые природными ресурсами и экспортирующие большую часть добываемого в них углеводородного сырья через российскую территорию; это государства, значительную часть населения которых составляют русскоязычные граждане3.
К стратегическим интересам России в ЦА следует отнести следующие:
— сохранение безопасности и стабильности в регионе, при этом гарантом стабильности должна быть именно Россия;
— создание системы коллективной безопасности (под эгидой или с активным участием РФ);
— функционирование и сохранение транспортно-коммутационной инфрастуктуры (особенно в сфере энергетики), сохранение за Россией контроля (или по крайней мере роли активного участника) над маршрутами транспортировки энергоресурсов;
— поддержка влияния российской культуры, русского языка и русскоязычного населения.
В целом практически все направления внешней политики РФ в той или иной степени затрагивают интересы стран ЦА. К таковым относятся проблемы безопасности, развития экономики, политического сотрудничества, энергетики, транспорта и коммуникаций, гуманитарного и культурного взаимодействия, экологии, управления водными ресурсами, миграции.
3 См.: Гумеров P.A. Геоэкономические интересы России в Центральной Азии // Россия и современный мир (Москва, ИНИОН), 2008, № 4. С. 194—201.
Последняя приобретает для РФ большое значение именно в контексте ее отношений с республиками ЦА. Ежегодно в России работает около 10 млн нелегальных мигрантов, при этом 1/3 (приблизительно 3,5 млн) — в Москве. Из приехавших в 2007 году легально 500 тыс. гастарбайтеров только 145 тыс. зарегистрировались на рабочих местах. На сегодняшний день Москва заключила с Таджикистаном и Кыргызстаном соглашения об организованном наборе рабочей силы.
По состоянию на конец 2007 года денежные переводы из России в другие государства СНГ превысили 5 млрд долл. Доходы таджикских мигрантов равны двум национальным бюджетам РТ. По данным Федеральной миграционной службы (ФМС) РФ, минуя таможенный контроль, мигранты ежегодно вывозят из России свыше 10 млрд долл. Экономический ущерб, причиненный нелегалами из-за неуплаты налогов, составляет более 8 млрд долл. в год. Основными адресатами трансфертов являются Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан.
До последнего времени ФМС РФ подбирала трудовых мигрантов, в том числе, через общинно-диаспорные структуры, прежде всего центральноазиатские и кавказские, которые постепенно вытесняли государство из сферы формирования и реализации миграционной политики. Таким образом, проблема трансфертов в отношениях России с другими бывшими советскими республиками не менее актуальна, чем у европейских государств с развивающимся миром. В этой связи миграционный фактор приобретает стратегическое значение для РФ и ее партнеров в ЦА. Россия сталкивается с необходимостью разработки действенной, продуманной и эффективной миграционной политики как части ее взаимоотношений с государствами Центральной Азии.
По мнению российских экспертов, на фоне активности НАТО, ЕС и ОБСЕ РФ в разработке стратегии в ЦА Москва должна учитывать и практические акции всех трех упомянутых международных структур, а также крупных стран в этом стратегически значимом регионе и выделять адекватные денежные средства и высококвалифицированные кадры под собственные мероприятия в регионе.
Интересы РФ в Казахстане
Интересы РФ в отношении РК носят долгосрочный и стабильный характер. Они сформировались еще в 1990-х годах и не претерпели принципиальных изменений. Тем не менее в процессе трансформации международных отношений и геополитической ситуации в ЦА, а также в связи с изменением положения Москвы и Астаны на международной арене эти интересы могут варьироваться.
С точки зрения перспектив развития нефтяной промышленности РК и ее отношений с РФ в Москве отмечают, что нефтяной сектор Казахстана пока не играет роль локомотива экономики страны, несмотря на наращивание объемов добычи черного золота. Рынок нефтедобывающего оборудования на 80% представлен товарами зарубежных производителей, и попытки изменить данную ситуацию малоэффективны. В связи с этим возлагаются надежды на интенсификацию контактов с нефтяными корпорациями России для аутсорсинга.
В перспективе может вызвать беспокойство такое нововведение российских властей, как предоставление русскому (русскоязычному) населению некоторых областей Казахстана так называемой «карточки русского». Этот документ, задуманный в качестве поощрения за пропаганду русского языка и русской культуры в странах ближнего зарубежья (первоначально нацеленный в основном на Украину), может превратиться в своего
рода эрзац двойного гражданства, так как владельцы таких карточек получают широкие права, сравнимые со статусом резидента, даже гражданина РФ.
В настоящее время Россия заинтересована в следующем:
— сохранение Казахстана в качестве ближайшего партнера и союзника в ЦА и на постсоветском пространстве в целом;
— реализация совместно с РК масштабных интеграционных проектов;
— максимальная интеграция их экономик;
— создание с Астаной энергетического пула по совместной добыче и транспортировке углеводородов, развитию атомной энергетики;
— создание совместно с Астаной продовольственного картеля (прежде всего в производстве зерна);
— ограничение возможностей РК проводить самостоятельную, многовекторную политику на направлениях, представляющих для РФ жизненно важное значение (энергетика и транспорт);
— сохранение пределов сотрудничества Астаны с Западом;
— мониторинг отношений РК с Китаем;
— создание с РК валютного, таможенного и торгового союза.
К долгосрочным целям России в отношении Казахстана относятся следующие: максимально полная интеграция двух государств, подразумевающая реинтеграцию их народно-хозяйственных комплексов, создание единого оборонного пространства, введение единой валюты.
Интересы РФ в Кыргызстане
Кыргызстан занимает во внешнеполитической стратегии России не самое приоритетное место среди государств ЦА. Однако нельзя сказать, что Бишкек — на периферии интересов Москвы, большое место в которых занимают вопросы безопасности. Стабильная ситуация в Кыргызстане важна для сохранения стабильности в сердцевине региона. Кроме того, важными факторами являются географическая близость к Китаю и его заинтересованность в транспортных коридорах через территорию КР, а также присутствие американской военной базы в Манасе. Все это повышает значимость КР в центральноазиатской стратегии РФ.
Сегодня российских инвесторов привлекают (наряду с другими отраслями) энергетический сектор и гидроэнергетический комплекс Кыргызстана. Участие РФ в освоении энергоресурсов КР способствует урегулированию региональных водно-энергетических проблем и ускорению экономического развития республики. Однако здесь есть труднорешаемые проблемы. Пример тому — достройка Камбаратинской ГЭС-2: правительство Кыргызстана и компания «ЕЭС России» подписали несколько соглашений по этому поводу, однако к реализации проекта так и не приступили.
«Газпром» рассматривает возможности своего участия в этих работах, а также в реконструкции и создании новых газотранспортных мощностей КР в рамках долгосрочного соглашения о сотрудничестве в нефтегазовой сфере, которое к тому же предусматривает совместное восстановление компрессорных станций на подземном хра-
нилище голубого топлива «Майлу-Суу» и поставки оборудования для газового комплекса Кыргызстана.
Сегодня интересы РФ в Кыргызстане сконцентрированы на следующем:
— удержать Бишкек в зоне культурного и информационного влияния Москвы;
— поддерживать демократические институты КР как противовес и альтернативу развитию кланово-непотической системы, а также препятствие на пути радикального исламизма;
— не допустить дестабилизации и распада страны;
— поддерживать усилия Астаны по вовлечению Бишкека в региональные интеграционные проекты, но при активном участии Москвы;
— установить контроль российского бизнеса над добывающими отраслями КР, прежде всего урановой;
— решить водно-энергетические проблемы между Бишкеком, Астаной и Ташкентом с участием Москвы в качестве посредника и гаранта;
— не допустить развития военно-технического сотрудничества Бишкека с Пекином;
— развивать российско-американское сотрудничество в стратегической сфере в КР, в противном случае свернуть военное присутствие США в этой республике4.
Интересы РФ в Таджикистане
Таджикистан связывают с Россией специфические отношения. Много лет эта республика представляла собой фактически протекторат России, которая обеспечивала здесь военную безопасность и политическую стабильность, несла ответственность за экономическое и политическое развитие. Ситуация начала меняться после 2001 года: Душанбе стал проводить более самостоятельную внешнюю политику, наладил сотрудничество с Западом и предоставил свою территорию для проведения антитеррористической операции в Афганистане. Более того, в 2003—2006 годах Таджикистан успешно сопротивлялся попыткам России взять под свой контроль расположенные на его территории стратегические объекты и важнейшие секторы экономики РТ.
Российские прямые инвестиции в Таджикистане превышают 0,5 млрд долл. — это более половины всех вложенных в страну иностранных средств. В ближайшие годы российский инвестиционный капитал может увеличиться до 2,5—3 млрд долл. Функционирует около 100 совместных российско-таджикских предприятий.
Но, несмотря на наличие взаимной заинтересованности двух стран в развитии энергетического партнерства, существует ряд препятствующих этому проблем. Главная из внутренних проблем связана, очевидно, с недопониманием в руководстве РТ роли рыночных механизмов сотрудничества с хозяйствующими субъектами России, что особенно проявляется в вопросе строительства Рогунской ГЭС. Внешние проблемы имеют в основном конъюнктурный характер. Они связаны с конкуренцией других стран на рынке Таджикистана.
4 См.: Джекшенкулов А. Россия — Кыргызстан: этапы развития межгосударственных отношений и их перспективы. В кн.: Центральная Азия: внешний взгляд. Международная политика с центральноазиатской точки зрения. Берлин: Фонд им. Ф. Эберта, 2008. С. 277—293.
Участие РФ в освоении энергетических ресурсов Таджикистана способствует социально-политической стабильности республики и ее экономическому развитию. Для России представляет интерес гидроэнергетический комплекс РТ, от эффективности работы которого во многом зависит стабильность в регионе. Интересы Москвы в энергетическом сотрудничестве с Душанбе определяются, во-первых, резким ростом цен на энергоносители, что делает привлекательными проекты по гидроэнергетике; во-вторых, стремлением России укрепить свои геополитические позиции в странах ЦА. А интерес Душанбе к сотрудничеству с Москвой связан с благоприятными перспективами расширения экспорта электроэнергии в РФ, что предполагает модернизацию линий электропередачи, в том числе сооружение линии «Юг — Север».
В настоящее время российские интересы в Таджикистане сфокусированы на следующем:
— сохранение Таджикистана как важнейшего форпоста между ЦА и Афганистаном;
— сохранение российского контроля над границей и стратегическими объектами республики;
— взаимодействие в военной, правоохранительной и антинаркотической сферах;
— закрепление за Таджикистаном роли источника дешевой рабочей силы для российской экономики;
— установление российского контроля над энергетикой республики, инвестирование и расширение водно-энергетического потенциала РТ как базы для экспансии российских промышленных групп;
— ограничение китайского проникновения в экономику РТ, а также влияния Ирана, Запада и Индии5.
Интересы РФ в Узбекистане
На протяжении длительного времени Ташкент саботировал или избегал участия в интеграционных проектах Москвы. Только после осложнения отношений с Западом в
2004—2005 годах его политика стала носить более или менее пророссийский характер. Узбекистан присоединился к ШОС, ЕврАзЭС и вернулся в ОДКБ. Однако в 2008 году начался очередной крен в политике Ташкента — он стал выходить из интеграционного поля России.
Таким образом, Узбекистан — наиболее сложный партнер РФ в ЦА. С одной стороны, он сохраняет свое значение в силу своих масштабов, стратегического положения и т.д., с другой — объективно представляет собой потенциальный противовес влиянию России в регионе.
Планируется, что инвестиции российских компаний будут ориентированы на существенное повышение в будущем экспорта узбекского газа. «Г азпром» и «ЛУКойл» намерены инвестировать в разведку, добычу и транспортировку энергоносителей. Главная проблема — истощение действующих месторождений, из-за чего снижается
5 См.: Дубовицкий В. Таджикско-российские отношения: история, нынешнее состояние, перспективы. В кн.: Центральная Азия: внешний взгляд. Международная политика с центральноазиатской точки зрения. С. 390—415.
добыча и загрузка нефтеперерабатывающих мощностей (Ферганский и Бухарский НПЗ). Постепенно истощаются и залежи природного газа. По прогнозу, при сохранении нынешнего уровня добычи подтвержденных его запасов РУ хватит примерно на 33 года, нефти — на 11 лет.
В последнее время Россия проявляет интерес к горнорудной, в первую очередь золотодобывающей отрасли Узбекистана (где раньше доминировали американские и транснациональные компании). В свое время о намерении стать совладельцем Алмалыкского горно-металлургического комбината (АГМК) заявил российский промышленно-торговый холдинг «Альфа-Эко», входящий в структуру компаний «Альфа-Групп». Предложение российского инвестора до сих пор находится в процессе рассмотрения.
К важнейшим стратегическим целям Москвы в отношении Ташкента относятся следующие:
— не допустить его возвращения в сферу влияния Запада в том формате, какой имел место в 2001—2005 годах;
— поддерживать усилия Узбекистана по сохранению социальной стабильности в республике, не допустить дестабилизации ситуации, усиления влияния радикального исламизма и международного терроризма;
— сохранять зависимость РУ от военно-технического сотрудничества с РФ, поддерживать сложившийся формат военно-оперативного сотрудничества, содействовать Узбекистану на афганском направлении;
— поддерживать технологическую зависимость Узбекистана от РФ, сохранять влияние России в основных отраслях промышленности РУ;
— усиливать позиции «Газпрома» и других энергетических компаний в топливноэнергетическом и газопроводном секторе республики;
— содействовать участию компаний РФ в приватизации и модернизации узбекского горнодобывающего комплекса;
— восстановить связи хлопководческого сектора Узбекистана с российской текстильной промышленностью;
— проводить сбалансированную миграционную политику;
— сохранять российское влияние на региональном уровне (Каракалпакстан, крупные мегаполисы)6.
Интересы РФ в Туркменистане
Долгое время отношения России с Туркменистаном носили ограниченный характер и касались в основном газовой сферы. Москва сознательно закрывала глаза на сотрудничество Ашхабада с талибами, фактическое открытие границы с Афганистаном, преследование режимом Туркменбаши русскоязычного населения республики. В обмен на отказ от политического давления С. Ниязов обеспечил «Газпрому» привилегированное положение в экспорте туркменского газа на внешние рынки.
6 См.: Сайфулин Р. Узбекистан — Россия: состояние и перспективы развития отношений в постсоветский период. В кн.: Центральная Азия: внешний взгляд. Международная политика с центральноазиатской точки зрения. С. 519—546.
После прихода к власти Г. Бердымухаммедова эти отношения не претерпели принципиальных изменений, хотя Ашхабад сумел обеспечить себе более выгодные, чем прежде, условия и цены на отпускаемый газ. Туркменистан совместно с Казахстаном поддержал российский проект Прикаспийского трубопровода, но окончательного решения, по-видимому, не принял. Наряду с газом Ашхабад важен для Москвы с точки зрения решения проблемы Каспийского моря.
Таким образом, стратегические интересы России в Туркменистане немногочисленны и сводятся к следующим:
— сохранение за Россией решающей роли в транспортировке туркменских углеводородов на внешние рынки;
— навязывание Ашхабаду коллективной (Россия, Казахстан, Азербайджан) позиции по вопросу делимитации Каспийского моря;
— осторожное подталкивание Туркменистана к более активной интеграции в структуры СНГ;
— обеспечение инвестиционного (в том числе технологического) участия российского бизнеса в разведке и разработке новых нефтегазовых месторождений.
Стратегия России по каспийскому вопросу
Одним из важных факторов, определяющих политику РФ в ЦА, является каспийский. При этом его значение выходит за рамки отношений РФ — ЦА и затрагивает более широкий круг международных отношений.
Вплоть до середины 1990-х годов Россия настаивала лишь на дальнейшем совершенствовании и развитии положений, закрепленных в договорах 1921 и 1940 годов. Однако со временем становилось ясно, что такая позиция не приемлема для партнеров по переговорам. В итоге, доводы Казахстана были признаны в целом убедительными и РФ присоединилась к его позиции.
С 1997 года Астана и Москва выступают единым фронтом по главным проблемам.
■ Во-первых, поверхность и толща воды должны находиться в общем пользовании (за исключением прибрежных зон соответствующих государств), что при договоренности сторон обеспечило бы сохранение и воспроизводство рыбных ресурсов Каспия (прежде всего осетровых пород).
■ Во-вторых, раздел дна моря на национальные секторы следует проводить по срединной линии, одинаково отстоящей от противоположных берегов, а не в равных долях, на чем настаивал и продолжает настаивать Иран.
Россия получила свою долю моря, разделенного с непосредственными соседями по принципу, на котором она со второй половины 1990-х настаивала: «Делим дно — вода общая».
Российско-казахстанско-азербайджанские договоренности имели огромное значение в контексте региональной безопасности, так как фактически ставили барьер деструктивному вмешательству внерегиональных акторов. Главным камнем преткновения на пути выработки универсального подхода к решению каспийской проблемы оставалась непримиримая позиция ИРИ, которая упорно настаивала на разделе моря на пять равных частей.
На саммите 2007 года в Тегеране обозначились весьма существенные противоречия по вопросу о военной деятельности на Каспии. Астана и Баку выступили за его демилитаризацию, что не устраивало ни Москву, ни Тегеран. Таким образом, принцип деления дна Каспия на равные национальные участки, как уже говорилось, поддерживает только Иран, остальные стороны, включая Россию, против такого подхода. В то же время Москва и Тегеран выступают единым фронтом как противники демилитаризации, то есть уравнивания ВМС всех прикаспийских государств, на чем настаивает Казахстан при поддержке Азербайджана и Туркменистана.
Россия предлагает определить для каждого государства зону национальной юрисдикции шириной до 15 миль. В ее пределах соответствующая страна может осуществлять пограничный, таможенный, санитарный и прочие виды контроля и обладать исключительными правами на рыболовство (однако Казахстан придерживается иной схемы).
Российская политика на Каспии может строиться по следующей схеме. Если Иран снимет свои требования по разделу моря на равные части, то наиболее заинтересованный в этом Казахстан, вероятно, откажется от своих предложений по демилитаризации и присоединится к РФ и ИРИ в том, что касается обеспечения свободы судоходства и рыболовства. Действуя по схеме «размена» и соглашаясь на уступки Баку и Ашхабаду (например, в перераспределении «рыбных квот»), Москва может добиться их согласия на взаимоприемлемые решения других проблем.
Россия, будучи основным поставщиком углеводородного сырья на экспортные рынки в ряду других постсоветских государств, хотела бы сохранить и укрепить свое положение в этом качестве. Принципиальным для Москвы является тезис о том, что проекты строительства трубопроводов по дну Каспия нуждаются в одобрении всех пяти государств. Отказ от подобной позиции помог бы РФ решить другие, причем чрезвычайно значимые для ее интересов проблемы. Стремление Москвы занять монопольное положение в формировании транскаспийских транспортных коридоров вполне очевидно. Именно этим, а не экологическими рисками (которые реально существуют) объясняется предложение РФ, озвученное В. Путиным в Тегеране, что проекты прокладки трубопроводов по дну Каспия должны согласовываться всеми пятью прикаспийскими государствами. Если бы это предложение приняли, то страна, не заинтересованная в реализации таких проектов, получила бы право их заблокировать (по сути, право «вето»).
В сложившихся условиях отказ Кремля от предложения внести в конвенцию о правовом статусе Каспийского моря статьи, предусматривающие необходимость согласовывать транскаспийские трубопроводные проекты со всеми пятью участниками, практически ничего бы не изменил.
Таким образом, Россия выступает за укрепление безопасности силами самих прикаспийских государств и за то, чтобы не допустить военного вмешательства в дела региона внерегиональных держав. Этим же объясняется и резко негативное отношение Москвы и Тегерана к предложениям Астаны по демилитаризации Каспия. Как представляется, вопросы о строительстве трубопроводов по дну моря при непременном согласии всех прибрежных государств и о его демилитаризации находятся в неразрывной связи. Согласие России и Ирана решить первый в пользу Казахстана, Азербайджана и Туркменистана может быть уравновешено отказом последних от идеи демилитаризации7.
7 См.: Ланда К. Современная геополитическая ситуация в Каспийском регионе // Россия и мусульманский мир, 2009, № 1. С. 62—73; Шайхутдинов М. Каспий в системе современных геополитических координат: вопросы безопасности и сотрудничества. В кн.: Каспийский диалог-3. Материалы международной конференции. С. 11—16.
Россия и проблемы безопасности в Центральной Азии
В настоящее время уже нет сомнений, что члены ОДКБ, включая государства ЦА, будут затронуты процессом повышения напряженности между Россией и Западом как в экономическом, так и в военно-политическом плане. Очевидно, что в условиях усиления военной конфронтации с НАТО Москва сделает все возможное для формирования консолидированной позиции государств — членов ОДКБ.
Россия и далее будет содействовать консолидации ОДКБ в качестве военно-политического союза, укреплению миротворческого потенциала Организации, совершенствованию военно-технического сотрудничества между государствами-членами, усилению координации их действий на международной арене. Актуальная задача — дальнейшее укрепление международного авторитета ОДКБ, развитие ее контактов с другими региональными организациями аналогичного профиля, включая ШОС. Растущее практическое значение приобретает усиление координации действий ОДКБ с ЕврАзЭС8.
По мнению российских политиков (Н. Бордюжа), наибольшую и вполне реальную опасность для ОДКБ до недавнего времени представлял «афганский узел». На военнополитическую ситуацию на постсоветском пространстве не может не оказывать влияния активность других международных организаций, проецируемая на зону действия ОДКБ. Прежде всего активизируется военная составляющая США и НАТО непосредственно на внешних границах всех регионов коллективной безопасности ОДКБ, Соединенные Штаты и Североатлантический альянс восстанавливают или заново создают военную инфраструктуру в Восточной Европе, Закавказье и ЦА.
У руководства ОДКБ вызывают растущую озабоченность и другие, в том числе скрытые, методы внешнего воздействия, граничащие с вмешательством во внутренние дела ее государств-членов. Организуются и реализуются хорошо скоординированные акции и кампании по оказанию политического, экономического и информационного давления извне.
Российские специалисты считают, что участники ОДКБ должны адаптировать ее к изменяющейся геополитической ситуации, принять практические меры по созданию в ней комплексной системы вспомогательных органов, соответствующих коллективных сил и средств, включающей многосторонние механизмы координации антитеррористи-ческой и антинаркотической деятельности, а также совместного противостояния нелегальной миграции.
Другим новым направлением борьбы с международным терроризмом Москва видит формирование коллективных региональных антитеррористических сил ОДКБ для оперативного ответа на любые террористические и экстремистские проявления. В военной сфере ведется работа по формированию Объединенной (коалиционной) группировки войск (сил) в Центральной Азии.
Первоочередные интересы безопасности России в Казахстане таковы: поддержание тесного двустороннего военного сотрудничества на стратегическом уровне (с учетом вероятных угроз с южного и восточного направлений); совместная эксплуатация и поддержание на должном уровне боеготовности космодрома, полигонов и стратегических баз; сохранение РК в системе коллективных сил ПВО.
8 См.: Дадабаева З.А. Россия и проблемы безопасности в Центральной Азии // Россия и современный мир, 2008, № 4. С. 183—193.
Следует ожидать, что исходящие из ЦА угрозы безопасности Казахстана и России будут во многом идентичными, а поле их совпадающих интересов в борьбе с терроризмом и экстремизмом — общим. В целом в последние годы сотрудничество Астаны и Москвы в военной сфере — одно из наиболее успешных направлений в выстраиваемой системе региональной безопасности.
Однако существуют объективные трудности. Так, на данный момент Астана и Москва по-прежнему отдают предпочтение ведомствам, занимающимся традиционными аспектами безопасности, не поощряют децентрализацию борьбы с трансграничными угрозами. Многие регионы обеих стран (в первую очередь — приграничные) не имеют ни средств, ни полномочий для отражения нетрадиционных угроз: международного терроризма, наркотрафика, трансграничной преступности, контрабанды и нелегальной миграции.
В 2006 году фактически завершился разворот внешней политики Ташкента в сторону Москвы. Узбекистан вступил в ЕврАзЭС (которая является по своей сути пророссийс-ким ядром СНГ) и вернулся в ОДКБ. Многие оценили эти события как прорывные, как открытие новых возможностей реинтеграции постсоветских государств.
Развитие отношений РУ с постсоветскими странами идет по траектории, заданной после 2004 года с поворотом в сторону России. В российско-узбекских отношениях доминируют два фактора: военный и энергетический. Принятое на последнем саммите ОДКБ решение России продавать своим ближайшим партнерам оружие и спецтехнику по внутренним ценам фактически означает то, что дальнейшее вооружение армии и спецслужб Узбекистана берет на себя военно-промышленный комплекс РФ.
Ташкент по-прежнему находится в сложном положении, в которое он попал после кризиса своих отношений с Западом, хотя уровень давления на Узбекистан постепенно снижается. Появляются сигналы, что стороны готовы частично восстановить прежний уровень партнерства. Однако (наряду с фактором личности И. Каримова) существуют обязательства, взятые Ташкентом перед Москвой и Пекином.
Таким образом, в последние годы произошла быстрая метаморфоза: Узбекистан в лице России получил влиятельного защитника на международной арене, а Россия с его помощью подтвердила свой статус региональной державы в ЦА. Тем самым Узбекистан удачно вписался в реализацию стратегии В. Путина.
Очевидно, что участие в ОДКБ тяготит Узбекистан. Не исключено, что он поддержит Россию в вопросе о выводе с территории Кыргызстана базы США в Манасе. В свою очередь, в случае эскалации напряженности между РФ и европейскими членами НАТО может встать вопрос о закрытии базы Альянса на территории РУ.
Однако и для вооруженных сил Узбекистана настало время широкомасштабного перевооружения. В модернизации нуждается бронетехника, авиатехника, средства ПВО. Хотя среди стран региона Узбекистан занимает первое место по закупкам российских вооружений (с объемом в несколько десятков миллионов долларов), в скором будущем эти объемы должны вырасти в разы.
С 2000 года Узбекистан ежегодно резервирует до 250 тыс. т хлопкового волокна для обмена на военно-техническую продукцию из России (около четверти всего производимого в стране хлопка). В зачет за поставки оружия идет и транзит туркменского газа через узбекскую территорию.
Ряд лет стороны разрабатывают совместную вертолетную программу. Согласно регистру ООН, в 2005 году Россия поставила в Узбекистан 10 неназванных ракет. Ташкент регулярно закупает небольшие партии запчастей для самолетов и бронетехники, артиллерийские снаряды. Сегодня основные заказы — стрелковое оружие и боеприпасы, спец-средства для Службы национальной безопасности и МВД, полицейское снаряжение и
средства контроля над скоплениями населения: слезоточивый газ, дубинки. В 2007 году Узбекистан выделил на военные нужны около 1 млрд долл.
Кыргызстан входит практически во все интеграционные структуры, охватывающие страны ЦА: ОДКБ, ЕврАзЭС, ЦАЭС и ШОС. Во внешнеполитической деятельности в последние годы официальный Бишкек, объявивший приоритетами стратегическое сотрудничество и партнерство с Москвой, Пекином и Вашингтоном, сосредоточил основные усилия на укреплении отношений с партнерами по ШОС и ОДКБ. На отношения с Соединенными Штатами, третьим стратегическим партнером, значительное влияние оказывали противоречия между финансовыми интересами, связанными с присутствием в Кыргызстане воинского контингента США, с одной стороны, и недовольством активизацией Вашингтона в «экспорте демократии» и поддержке оппозиции — с другой.
Ныне просматривается тенденция перехода Бишкека от многовекторности к доминированию преимущественно одного вектора — «северного». Несмотря на предпринятые руководством республики настойчивые усилия по сближению с РФ, кыргызско-российские отношения не получили активного импульса. Негативное влияние оказывал синдром невыполнения Бишкеком своих обещаний, в частности астанинс-кого заявления ШОС (июль 2005 г.) по дислокации подразделений армии США на авиабазе Манас.
Кыргызстан является важным партнером России в ОДКБ, на аэродроме Кант размещается российская авиабаза, задача которой — поддержка с воздуха действий воинских подразделений КСБР.
Что касается Таджикистана, то, несмотря на его слаборазвитую экономику, пострадавшую от гражданской войны, низкий уровень развития производительных сил, неблагоприятное географическое положение, он участвует в большинстве интеграционных инициатив — ОДКБ, ЕврАзЭС, ЦАЭС и ШОС. К тому же в последние годы он активнее налаживает контакты с новыми внешнеполитическими партнерами (наряду с дальнейшим укреплением связей с РФ).
Вооруженные силы Таджикистана — самые слабые в ЦА. Средств на военные закупки нет, оборонная промышленность отсутствует. В такой ситуации военно-техническое сотрудничество с Москвой приобретает для Душанбе исключительно важное значение.
Таджикистан занимает не последнее место в военных планах России: в республике расположен переданный в собственность России оптико-электронный узел «Нурек» — система контроля над космическим пространством.
При этом Россия готова идти на беспрецедентные акции: в 2008 году она передала военную технику и вооружение своей 201-й базы в распоряжение таджикских властей. Перечень передаваемых ею вооружений еще не опубликован, но военные аналитики оценивают его приблизительно в 1 млрд долл., что равно почти половине валового национального продукта РТ. С учетом глубокого переоснащения 201-й базы Таджикистан по боевому потенциалу присутствующих на его территории воинских подразделений может догнать своих соседей.
Кроме того, на основе российско-таджикистанских межправительственных соглашений при Минобороны РТ сформирован аппарат Главного военного советника. Советники РФ, а также выпускники российских военных вузов (в России ежегодно обучаются до 300 курсантов из Таджикистана) формируют облик таджикских Вооруженных сил. Ремонт, поставку запасных частей, модернизацию вооружений и обучение будущих офицеров Россия осуществляет почти безвозмездно. Наибольшие расходы связаны с ремонтом и модернизацией противовоздушной обороны РТ.
Существует также фактор ШОС. Зоны ответственности ШОС и ОДКБ в значительной степени пересекаются как функционально, так и географически. Из семи стран, входящих в ОДКБ, пять представлены в ШОС, а из шести стран — участниц ШОС пять входят в ОДКБ. Это, впрочем, не облегчает отношения между ними. Скорее можно говорить о том, что две структуры все больше втягиваются в непубличную и опасную конкуренцию.
Подобное соперничество не выгодно прежде всего ОДКБ. С высокой степенью вероятности можно предположить, что ШОС способна более эффективно решать многие вопросы безопасности, особенно из ряда так называемых новых угроз. ОДКБ в таком случае редуцируется до общей системы ПВО, подготовки военных кадров и поставок российского оружия странам-членам. По сути, она трансформируется в военную структуру с весьма ограниченной зоной ответственности.
Деликатность отношений между ОДКБ и ШОС не является секретом. Уже несколько лет между секретариатами этих организаций ощущается напряженность. В Меморандуме ОДКБ и ШОС (октябрь 2007 г.) отмечается достигнутая договоренность проводить консультации и обмениваться информацией, приглашать друг друга на свои мероприятия, а также разрабатывать совместные программы и мероприятия. Причем эти формы сотрудничества распространяются фактически на все сферы деятельности обеих организаций.
Отдельные страны, входящие в обе эти структуры, заинтересованы в некотором соперничестве между ними. Одни хотят уравновесить российское влияние в ОДКБ своим участием в ШОС, другие — нивелировать влияние КНР в ШОС за счет участия в ОДКБ. Россия заинтересована в доминировании ОДКБ в сфере безопасности ЦА, где она занимает (в отличие от ШОС) ведущие позиции.
Тем не менее ШОС — одно из важнейших направлений внешней политики России, фактически один из инструментов повышения роли и геополитического влияния Москвы на мировой арене. Вместе с тем ШОС имеет четко выраженный региональный характер и в значительной степени сфокусирована на ЦА. Однако в силу наличия «китайского фактора» ШОС может превратиться в проблему, спровоцировать рост противоречий между Москвой и Пекином и стать вызовом российской стратегии в ЦА.
В целом группа российско-китайских противоречий в рамках ШОС и применительно к ЦА сводится к следующим:
— различия во взглядах на перспективы ШОС;
— озабоченность России экономическим доминированием КНР в ЦА и недовольство Пекина политическим доминированием Москвы;
— разногласия по созданию зоны свободной торговли;
— конкуренция за энергоресурсы и контроль над их транспортировкой;
— снижение влияния ОДКБ и соответственно России за счет роста влияния ШОС и Китая;
— попытки Китая установить под прикрытием ШОС свое военное присутствие в регионе;
— нежелание России оказаться в роли младшего партнера Китая;
— соперничество между РФ и КНР за влияние на Казахстан как на системообразующий элемент региона;
— различия между РФ, КНР и странами ЦА в позициях относительно приема новых членов в Организацию.
Таким образом, в среднесрочной перспективе нельзя исключать, что политика России в рамках ШОС будет детерминирована опасениями потерять ЦА, уступив ее Китаю.
Заключение
Как отмечалось выше, Россия находится на стадии активной перестройки прежней и, вероятно, формирования новой стратегии в ЦА. Целями этой стратегии является сохранение влияния и защита интересов РФ в этом регионе. Полная интеграция с его странами отодвигается на среднесрочную, даже на долгосрочную перспективу. Актуальными для Москвы остаются задачи не допустить усиления в регионе позиций своих геополитических конкурентов.
Политика России в ЦА затрагивает много аспектов. В той или иной степени они касаются всех направлений внешней политики Москвы. Это подчеркивает стратегическую важность ЦА для РФ, которая ныне сама сталкивается со значительными трудностями, так или иначе отражающимися на ее политике в странах региона9.
Так, Россия переживает демографический спад, находясь при этом на втором месте в мире (после США) по притоку иммигрантов. С 2006 года Кремль поставил проблемы демографии во главу угла и разработал государственную политику, направленную на стимулирование рождаемости и привлечение населения из стран ближнего зарубежья. Как страна, одаренная природными богатствами, но испытывающая проблемы с демографией, РФ становится объектом сильного давления извне. Поэтому по мере повышения своей роли в мировой геополитике ей придется укреплять безопасность собственных границ.
Москва считает энергетические ресурсы своим главным козырем на ближайшие два десятилетия, а поскольку в основе «геополитического менталитета» российской элиты лежит принцип баланса сил, идея перераспределения мировых ресурсов во имя глобального управления и решения мировых проблем Кремлю абсолютно чужда. Его международная политика будет, безусловно, определяться расстановкой сил в сфере безопасности. Протяженность территории предопределяет присутствие России одновременно на нескольких региональных сценах в Европе и Азии, и эту ситуацию она при всем ее желании изменить не сможет. Отсюда и обширная дипломатическая активность как на мировом (с использованием международных институтов, прежде всего статуса постоянного члена СБ ООН), региональном (посредством таких форумов, как ШОС), так и на двустороннем уровне (где баланс сил играет ключевую роль, особенно на постсоветском пространстве и в отношениях с европейскими странами).
Следовательно, при Д. Медведеве явно не предвидится сокращения сферы внешнеполитической деятельности. Дорожа «путинским наследием», он будет использовать все возможности влияния в различных регионах. Фактически Москва не смогла осуществить региональную интеграцию. Предполагается, что внешняя политика Кремля при Д. Медведеве (или Путине — Медведеве) будет более прагматичной.
Властные структуры, большая часть населения и политическое руководство России считают великодержавный статус страны фундаментальным фактором самоопределения. По мнению Запада, Москва продолжает проводить внешнюю политику, преимущественно основанную на идее державничества: «либо Россия — великая держава, либо она полный ноль».
9 См.: Гомар Т. Россия одна навсегда? Стратегическое партнерство Кремля. В кн.: Первый Форум по проблемам безопасности и сотрудничества в Центральноазиатско-Каспийском регионе. Алматы: ИМЭП, 2008. С. 47—58.
Тем самым внешняя политика Москвы все больше направляется на восстановление России в качестве державы мирового класса. Она вырабатывает свой внешнеполитический курс с учетом многополярного мироустройства. Однако здесь она сталкивается с очевидным парадоксом: геополитическая вездесущность как следствие возвращения к активной международной политике и экономического возрождения идет рука об руку со стратегической изоляцией.
Не должно вызывать иллюзий то, что Россия в конечном счете видит завершение интеграционных процессов как воссоединение постсоветских республик вокруг себя и под своим неоспариваемым лидерством. Возможно, что этот мотив — основной в позиции Москвы по поддержке и сохранению СНГ в его нынешнем «коматозном» состоянии.
Как представляется, внешняя политика России на постсоветском пространстве как завершенная доктринальная стратегия с периода 2000 года ныне находится в финальной фазе своего развития. Это связано в первую очередь с объективными причинами, но с формальной точки зрения завершение очередной фазы обусловлено изменением в 2008 году статуса В. Путина — главного творца и идеолога восстановления великодержавных позиций РФ в СНГ.
Усилия России в достижении поставленных целей сопровождаются множеством противоречий. Она совершенно законно стремится использовать экономическую мощь и экономическое развитие для укрепления своего положения в мире, но проблемы реструктуризации и инвестиций привели к зависимости ее экономики от углеводородов и другого сырья.
Предполагается, что в процессе реализации своей стратегии в ЦА Россия будет комбинировать многосторонний подход с двусторонним. Другими словами, исходя из степени выгоды и заинтересованности в достижении поставленных целей, она будет отдавать предпочтение тому или иному методу, как правило — в зависимости от ситуации.
Рано или поздно Россия осознает необходимость строительства в ЦА рациональной системы водопользования и будет подталкивать республики региона к унификации механизма гидро-энергетического обмена. В свою очередь, растущие аграрные и промышленные потребности, а также демографические, экологические и климатические проблемы заставят государства ЦА сотрудничать с Россией в сфере совместной эксплуатации гидроресурсов Сибири.
Исходя из своих международных обязательств и интересов собственной безопасности, РФ усилит контроль над экспортом оружия и технологий, продолжая при этом сотрудничество с партнерами и союзниками по ОДКБ. Однако в критических ситуациях, как показывает опыт 2008 года, она будет действовать собственными силами.
Серьезные коррективы в политику Москвы, в том числе в отношении стран ЦА, может внести нарастающий мировой финансово-экономический кризис, который в любом случае коснется рынка труда, усилит конкуренцию на сырьевых рынках и в других чувствительных точках соприкосновения интересов РФ и стран ЦА.
Таким образом, остается открытым главный вопрос, возникающий в отношении интеграционной активности России. Речь идет о том, каковы истинные цели Москвы: создание экономического союза (по типу ЕС) или, образно говоря, «восстановление системы советского Госплана»?
Очевидно, что государства региона будут и дальше втягиваться в глобальные процессы. Но многое зависит от судьбы интеграции в рамках СНГ и процессов, инициированных и продвигаемых Россией.
