CC BY
20А.И. Ракитов
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА РОССИИ: ЕСТЬ ЛИ ШАНС СОЗДАТЬ ОБЩЕСТВО ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ
Истина, даже если она совершенно банальна, не становится от этого менее истинной. В десятках тысяч журнальных статей и монографий утверждается, что главным фактором социально-экономического развития современного общества являются интеллектуальные ресурсы. Высокоразвитые государства, обладающие наибольшей военной, промышленной и финансовой мощью, постепенно трансформируются в общества, основанные на знаниях. Подавляющее большинство специалистов, занимающихся прогнозированием научно-технологического развития, образования и перспектив глобальных трансформаций в обозримом будущем, не сомневаются в этом утверждении. Но его банальность опасна тем, что оно само не подвергается научному исследованию, глубинному философскому анализу. Однако здесь сразу же возникают два вопроса: действительно ли общества, основанные на знаниях, начали возникать и развиваться лишь в XX в.; являются ли знания, пусть даже самые сложные и современные, абсолютной доминантой, определяющей гарантированное устойчивое постоянное преимущество высокоразвитых государств? Эти вопросы подсказаны историческим опытом, свидетельствующим, что даже самые мощные империи прошлого, располагавшие лучшими для своего времени военными, техническими, экономическими и организационно-управленческими знаниями, рано или поздно не только разрушались, но и бесследно исчезали.
В наше время существует единственная сверхдержава -США, которая в определенном смысле является особой современной империей, использующей в качестве доминант управления и подчинения технологическое, научное и образовательное превосходство и гигантские преимущества своей финансовой системы.
Однако глобальные изменения последних пяти лет заставляют усомниться в абсолютном превосходстве и неодолимости этих доминант. Но, как бы то ни было, остается неоспоримым то, что на протяжении XX в. сложилось твердое убеждение, что решающим фактором дальнейшего развития человечества являются интеллектуальные ресурсы. Утверждая это, следует сразу же задаться вопросом: что же собственно имеется в виду под интеллектуальными ресурсами, в чем их привлекательная сила, их преимущество над другими доминантами в глобальном и региональном развитии?
Давайте немного задержимся на обсуждении роли интеллектуальных ресурсов в развитии и совершенствовании человечества. Я утверждаю, что не существует никакой общепринятой, общезначимой и одинаково понимаемой научным сообществом и политическими элитами интерпретации понятия «интеллектуальные ресурсы». В большинстве работ, посвященных роли и функции интеллектуальных ресурсов в развитии современного общества, речь идет преимущественно о научных, теоретических знаниях, к которым относятся не только естественно-научные, математические и технико-технологические знания, но также знания социально-гуманитарные, в первую очередь экономические, политические и управленческие, рассматривающие проблемы внутренней и внешней политики государств и региональных союзов, стратегию выработки и достижения государственных и межгосударственных целей. Обычно считают, что интеллектуальные ресурсы как доминантный фактор развития общества стали возникать и разрабатываться на современном цивилизационном уровне лишь в течение последних трех - максимум четырех столетий. Такое понимание является достаточно ограниченным.
В соответствии с новейшими археологическими данными человеческое общество начало формироваться несколько миллионов лет назад. Высшие приматы, которых можно рассматривать как древнейших предков человека, появились, по мнению ряда специалистов, около 5 млн. лет назад1. Некоторые исследователи считают,
1 Я сошлюсь на интересные данные, содержащиеся в книге «История человечества» [8]: 1) «первые обезьяны почти одновременно появились в Африке и Южной Америке примерно 35 млн. лет тому назад» (с. 39); 2) «в 1960 г. Лики открыл в местонахождении Форт Тернан, имеющем возраст 14 млн. лет, несколько фрагментов челюстей существа, которое он назвал кенияпитеком и отнес к предкам человека» (с. 40); 3) «поскольку шимпанзе, гориллы и все гоминидовые старше 1,5 млн. лет имеют исключительно африканское происхождение, можно полагать, что эта ветвь
что признаками человека обладают такие гоминиды, как Homo erectus (человек прямоходящий) и Homo habilis (человек умелый). Другие склоняются к мнению, что в полном смысле людьми могут называться лишь неандертальцы (0,13-0,03 млн. лет назад) и вытеснившие их Homo sapiens sapiens (0,12 млн. лет назад) [3, с. 36]. При этом важнейшим признаком человека многие палеоантропологи, философы и публицисты уже в XIX в. считали способность производить орудия труда. Человек, с этой точки зрения, отличается от некоторых высших приматов, которые и сейчас обитают в Африке и способны для решения отдельных задач, связанных с добыванием пищи, использовать палки или камни. Однако эти инструменты не создаются ими специально, а находятся, так сказать, в готовом виде.
Орудия или инструменты используются и некоторыми другими высшими млекопитающими. Палмеры упоминают белых медведей, выдр и др. [15]. Ф.Энгельс в своей брошюре «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» [20] утверждал, что человек, овладев прямохождением на задних конечностях, освободил передние конечности, с помощью которых он создавал орудия труда, добывал пищу, строил жилище, обустраивал его и т.д. Труд, в свою очередь, привел к развитию и совершенствованию рук, а это повлекло за собой развитие мозга, умственной или, как мы сказали бы сейчас, интеллектуальной деятельности. Однако этот подход не согласуется не только с фактами, но даже с концепцией К.Маркса, который в «Капитале» отмечал: «Пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове» [11, с. 189].
Таким образом, и данные современной археологии, и философский анализ приводят к одному и тому же заключению. Человек «начинается» тогда, когда высшие приматы, гоминиды, создают каменные орудия, выполняющие роль режущих или скребущих ин-
после разделения с понгидовыми (орангутанг и сивапитек) является чисто африканской. На этом континенте залежи возраста от 5 до 10 млн. лет более редкие и более бедные, чем залежи того же периода в Евразии: только одна эта разница может объяснить кажущееся преобладание понгидовых над гоминидовыми.
Как мы видели, это последнее предсемейство к периоду, который биология и палеонтология определяют в 5-6 млн. лет, в свою очередь подразделяется в ветвь больших африканских обезьян и панидовых (название произошло от Pan troglodytes, шимпанзе) и на ветвь гоминидовых, включающую только два вида: австралопитеков («обезьяна южная») и собственно человека - Homo» (с. 41-42).
струментов. И это требует не просто прямохождения и освобождения передних конечностей, а совершенно особых свойств, к которым относятся: способность ставить осмысленную цель небиологической деятельности, создавать интеллектуальную модель или хотя бы примитивный проект конечного продукта, планировать деятельность в виде технологической цепочки, включающей в себя нахождение подходящих горных пород, их транспортировку к месту изготовления орудий, отщепление каменных сколов, полировку поверхности, создание инструментов с одним или двумя лезвиями и т.д. [13]. Дальнейшее совершенствование орудий также предполагает все более сложную интеллектуальную работу1.
Итак, я подхожу к первому выводу: биологическая эволюция постепенно стала переходить в социобиологическую и социальную эволюцию именно благодаря тому, что у предков человека, высших гоминид, появился особый ресурс, особый механизм, или способность, предпосылать собственно физической трудовой деятельности интеллектуальный проект и соответствующий план. Археологические данные позволяют утверждать, что такая способность развивалась очень медленно на протяжении сотен тысяч и даже миллионов лет. Она сопровождалась интеллектуальными находками и потерями, заблуждениями и открытиями, но несомненно, что трудовая деятельность в ее современном понимании должна была опираться на способность предков человека и первобытных людей предпосылать чисто физической деятельности деятельность интеллектуальную.
Мы не знаем, как и почему появилась эта способность. Возможно, это был результат каких-то генетических мутаций. Пока у нас нет достаточно надежных эмпирических данных, которые позволили бы сформировать более точные суждения об отмеченном обстоятельстве. Но безусловно, что среди бесконечного числа природных ресурсов, используемых для поддержания жизнедеятельности живыми организмами, появился ресурс, присущий только человеку. Именно этот ресурс обусловил переход от биологической к социальной эволюции.
Реализованные через систему трудовой деятельности интеллектуальные ресурсы, их постепенный, но безостановочный количественный рост и качественное усложнение привели к тому, что
1 Детальное описание процессов изготовления орудий и способов их использования можно найти в коллективной монографии «История человечества» [6].
человек стал повелителем природы1, а его деятельность из «природной» в значительной степени превратилась в «антиприродную».
Поэтому к первому выводу следует добавить второй. Он гласит, что интеллектуальные ресурсы представляют собой обоюдоострое оружие. Они не только полезны, не только желанны и спасительны, но могут быть и крайне опасными, угрожающими самому существованию рода человеческого. Развивать и обосновывать этот вывод излишне. Поэтому я ограничусь напоминанием о некоторых наиболее негативных последствиях реализации интеллектуальных ресурсов и возникающих на их основе технологиях и системах артефактов. К их числу относятся: экологический кризис, возникновение и распространение пустынь, уменьшение массы наземной флоры, являющейся главным источником кислорода, загрязнение и сокращение общего объема пресной воды, опасность катастроф, возможность которых постоянно возрастает в связи с развитием атомной энергетики, быстрое распространение пандемических и эпидемических заболеваний, связанное с развитием наземных коммуникаций, авиации и водного транспорта, изменение структуры питания, особенно в развитых странах, где наряду с увеличением объема потребляемого продовольствия постоянно присутствуют различные угрозы здоровью, связанные с химизацией сельского хозяйства, появлением различного рода химических пищевых добавок, расширение производства и потребления искусственных наркотиков, появление так называемых озоновых дыр, появление различного вида опасностей, связанных с массовым распространением аппаратуры мобильной связи, телевидения и других источников излучения, негативно влияющих на здоровье человека. Эти и многие другие негативные последствия в значительной степени уравновешиваются полезными последствиями некоторых видов интеллектуальных ресурсов и их технологических реализаций. Поэтому эйфории по поводу развития интеллектуальных ресурсов и соответствующих технологий все чаще противопоставляется научно-технологический алармизм, позиции которого укрепляются по мере создания все более мощных устройств, предназначенных для войны и массового уничтожения людей.
1 Стоит специально отметить, что мысль эта отчетливо сформулирована еще в 1 книге Бытия (Бытие 1:28). Говоря о первых людях, Библия передает директиву Творца: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».
Теперь, пожалуй, можно точнее сформулировать, что имеется в виду, когда говорят об интеллектуальных ресурсах. Ответ чрезвычайно прост: интеллектуальные ресурсы - это знание. Знание в какой-то зачаточной эмбриональной форме можно обнаружить, например, у высших животных и даже у насекомых. Так, медоносные пчелы, исполняя определенные «танцы», передают знания или, точнее, информацию о местах максимальной концентрации медоносных растений и маршрутах, которые нужно знать, чтобы долететь до них и вернуться обратно в родной улей. Но в действительности это не знание в полном смысле, по крайней мере, в том, в каком мы употребляем это понятие, говоря о знаниях человека. Мы не знаем, как и когда, по какой причине и под влиянием каких биологических, биохимических или биофизических процессов сложилась система формирования и передачи информации у пчел и муравьев [2, 5]. Но несомненно, и это подтверждено многолетними наблюдениями, что способы передачи информации, которыми они пользуются, на протяжении миллионов лет биологической эволюции практически не менялись. По крайней мере, скорость их модернизации не превосходит скорость этой эволюции. Знания же человека от тысячелетия к тысячелетию, от столетия к столетию, от десятилетия к десятилетию, а в наши дни буквально в месячные и недельные сроки развиваются все быстрее, касаются все большего числа явлений, объектов, процессов и событий, постоянно совершенствуются, уточняются. Поле их практической применимости постоянное расширяется. Этим мы обязаны прежде всего языку.
Разумеется, можно в каком-то условном смысле с довольно сильными ограничениями говорить о языке жестов у насекомых и высших животных. Некоторые виды последних, например, дельфины, киты [19], человекообразные обезьяны, обладают даже развитой звуковой сигнализацией. В последние годы появились исследования, сообщающие о том, что высшие приматы обладают языком, который можно перевести на человеческий, «расшифровать», и что они способны понимать человека. Но пока эти утверждения носят гипотетический, условный характер. Но даже если эти гипотезы подтвердятся, можно утверждать, что языком как сложной вербальной системой, насчитывающей десятки и даже сотни тысяч слов, имеющей грамматику, позволяющую создавать в сжатые интервалы времени огромные массивы новых знаний, обладают только люди. Поэтому указание на то, что у некоторых высших животных имеются зачатки знаний, вовсе не означает, что они располагают на-
стоящими интеллектуальными ресурсами как главным источником, определяющим их развитие и преимущества в эволюционной динамике. Различия между зачаточными формами знания у животных и знаниями человека гораздо больше, чем различия между желудем и дубом. И хотя дуб вырастает из небольшого желудя, никто в знойный день не сможет воспользоваться тенью желудя, чтобы уберечься от жары.
Итак, интеллектуальные ресурсы - это информация об окружающей нас природе, обществе, человеке, а также знания о различных технологиях, навыках и умениях. Знания всегда выражаются в языке. И это обусловливает четыре важнейшие особенности интеллектуальных ресурсов человека. Первая - способность к трансляции непрерывно развивающихся знаний от поколения к поколению. Вторая - кумулятивный характер знания - способность к накоплению, сохранению и запоминанию. Третья - способность к трансформации знания, в том числе и с помощью искусственных языков (языки современной науки и технологии, математическая символика, чертежи, рисунки, схемы, языки машинного программирования). Четвертая -социальная, этническая, профессиональная и конфессиональная дифференциация людей, объединенных в более или менее значительные целостности. Эти целостности по мере развития человечества приобретают все более сложную структуру и состоят из множества групп, различающихся по своим социальным, экономическим, политическим, технико-технологическим и иным функциям. Со временем (и это надо особенно подчеркнуть) в человеческих сообществах появляются социальные группы или слои населения, специализирующиеся на выработке, хранении, использовании, трансляции знаний, обучении новых поколений, модернизации устаревших знаний и выработке интеллектуальных ресурсов, ориентированных на решение как общезначимых, так и узкогрупповых задач. Причем по мере развития человечества количество таких специализированных задач растет. В XX в. в некоторых сферах деятельности этот рост приобрел экспоненциальный характер.
Здесь мы вплотную подходим к одному из важнейших вопросов современности: создание систем профессиональных знаний и соответствующих социальных групп, занимающихся выработкой, развитием, трансформацией, модернизацией и трансляцией знаний. Но прежде чем перейти к обсуждению этой проблемы, я считаю важным заметить, что профессионализация деятельности вообще и в первую очередь познавательной деятельности является исключительной особен-
ностью Homo sapiens sapiens. Все дельфины одного вида, например афалина, плавают и охотятся совершенно одинаково и одинаково владеют всеми жизненными навыками. То же самое можно сказать о слонах, волках, шимпанзе, орангутангах и других животных. Функциональное различие внутри стайных животных выработано в ходе эволюции и не носит профессионального характера (например, функции рабочей пчелы, матки и трутня передаются генетически). Что же касается людей, то уже неандертальцы, а тем более современные люди (даже в глубокой древности - 30-40 тыс. лет назад), вплотную подошли к профессионализации, в том числе интеллектуальных навыков. Совершенство поздних каменных орудий, наскальные рисунки и первые керамические изделия свидетельствуют о том, что для их создания требовались сложные навыки и интеллектуальные ресурсы, доступные далеко не каждому члену сообщества.
Теперь мы можем вернуться к нашему времени. Еще раз напомню, что человеческое общество с самого начала было основано на знании. Благодаря способности вырабатывать знания люди начали заниматься трудом. Благодаря знаниям потомки первобытных людей стали людьми современными. Этот процесс сопровождался не только развитием знания и стимулировался им, но привел к мощной институционализации и дисциплинарной дифференциации знания, обусловив расчленение всей суммы интеллектуальных ресурсов на различные страты, образующие гигантскую пирамиду, вершину которой занимают знания научные.
Теперь мы можем разобраться с двумя ключевыми понятиями: «интеллектуальные ресурсы» и «общество, основанное на знаниях». Важно понять, что первое из них может без всяких ограничений относиться ко всем видам и уровням информации, знаний, навыков и умений. Однако следует иметь в виду, что «интеллектуальные ресурсы» в диахронном и синхронном разрезах чрезвычайно различны. Несопоставимы по сложности знания, которыми обладали древние мастера, создававшие каменные орудия, первые керамические или металлические изделия, со знаниями, которыми обладают современные высококвалифицированные инженеры, ученые, разрабатывающие новые конструкционные материалы, виды керамик различного назначения, металлические сплавы, автоматизированные технологии и т.д. Кроме того, следует учесть, что специализация по видам деятельности, в основе которой лежат различные виды знаний, в наши дни приобрела такой масштаб, что, например, технологи, ученые, инженеры, работающие в сфере ген-
ной инженерии, или биотехнологии, вряд ли могут считаться специалистами в атомной энергетике, космоплавании, создании материалов, используемых для изготовления компьютеров. Поэтому нам нужно провести границу, указав, что термином «интеллектуальные ресурсы», коль скоро мы считаем главной детерминантой развитие, модернизацию общества и лежащих в его основе социально-экономических структур и технологий, обозначаются лишь современные знания, навыки и умения, при этом далеко не всякие. Настоящими «интеллектуальными ресурсами» в нашем мире являются знания, основанные на достижениях и результатах современной науки, и базирующиеся на них навыки и умения. Разумеется, в жизни современного общества существует целый океан бытовых и традиционных знаний, иногда восходящих к древности. Но не они образуют ресурсы научно-технического прогресса и совершенствования социально-экономической сферы. Поэтому в более узком современном профессиональном и специальном смысле понятие «интеллектуальные ресурсы» охватывает не весь объем знаний, накопленных человечеством в его историческом развитии, но лишь комплекс научных интеллектуальных достижений и базирующихся на них производственных, социальных и управленческих навыков и умений, обеспечивающих поступательное движение человечества и влияющих на темпы и характер глобальных, региональных и локальных трансформаций, способных повысить благосостояние общества, обеспечить безопасность жизни людей, более высокий социальный и индивидуальный комфорт.
Теперь становится ясно, что термин «общество, основанное на знаниях» в определенном отношении двусмысленный. Первый смысл состоит в следующем: любое человеческое сообщество основано на знаниях и становится тем более человеческим, чем больший объем разнообразных знаний оно накапливает и использует в интересах человека. Второй же смысл является, по существу, синонимом понятия «интеллектуальные ресурсы» с указанным выше значением и подчеркивает, что главным фактором развития и модернизации современного общества являются научные знания и все их производные, а не вооруженные силы, финансы или политическая власть. В связи с такой интерпретацией я предлагаю несколько модернизировать или, если угодно, дополнить термин «общество, основанное на знаниях» другим термином, исключающим всякую двусмысленность и побочные толкования, а именно - «общество высоких технологий». Если не ошибаюсь, я впервые ис-
пользовал термин «общество высоких технологий» в 1995 г. на всероссийском конгрессе, проводившемся в Екатеринбурге. Текст моего заключительного доклада был опубликован в журнале «Проблемы информатизации» [17].
Понятие «высокие технологии» тоже страдает многозначностью. Оно впервые, согласно интернет-энциклопедии «'^Ире&а», было использовано в «Нью-Йорк Таймс» в 1957 г.1. Множество технологий, удостоенных эпитета «высокие», меняют свой статус на протяжении последних 50 лет чрезвычайно быстро. То, что считалось высокими технологиями в 1960 г., не относится к ним в конце 90-х годов XX в. и в первом десятилетии XXI в. Вместо того чтобы выбирать наиболее предпочтительные определения из числа уже фигурирующих в литературе, я предлагаю свое определение, которое, как я надеюсь, облегчит обсуждение проблем, рассматриваемых в этой статье. Я буду называть наукоемкой продукцией услуги, артефакты и процессы, в суммарной стоимости которых от 15 до 50% приходится на научные исследования и разработки. При этом данные цифры условны и могут на несколько процентов отличаться в ту или другую сторону. Аналогичным образом я буду считать высокими те технологии, которые основаны на включении в их структуру в качестве управляющих, контролирующих или функционально-исполнительных подструктур информационных технологий. Это отчетливо показывает, какую роль в наиболее прогрессивных новых технологических процессах и конкурентоспособных продуктах и услугах играют интеллектуальные ресурсы страны, понимаемые в принятом в этой статье смысле.
Интеллектуальные ресурсы нуждаются в мощной государственной, предпринимательской и общественной поддержке и с точки зрения финансирования, и с точки зрения привлечения ученых и других специалистов, деятельность которых детерминируется достижениями науки. Следует уяснить, что, хотя знания, т.е. интеллектуальные ресурсы, играли решающую, если угодно, системообразующую роль на всем протяжении развития человечества, понятие «общество, основанное на знаниях» приобрело во второй половине XX и начале XXI в. совершенно особый смысл и знаменует собой этап развития общества, не имеющий аналогов в прошлом. В чем же состоит специфика терминов «общество, основанное на знаниях» и «общество высоких технологий»?
1 http://en.wikipedia.org/wiki/High_technology
Общество, основанное на знаниях, в современном смысле слова предполагает достаточно высокий общеобразовательный уровень населения и постепенную интеграцию науки, промышленности и реальной экономики [1]. К.Маркс писал по этому поводу: «Процесс производства выступает не как подчиненный непосредственному мастерству рабочего, а как технологическое применение науки» [12, с. 206]. Начавшись еще в середине XIX в., интеграция продолжается и по сей день, но при этом следует учитывать одно важное обстоятельство: с начала промышленного капитализма, истоки которого уходят в XVII и XVIII вв., новая машинная база производства создавалась изобретателями, зачастую не имевшими высшего профессионального образования. Отдельные научные достижения внедрялись в жизнь, но это не представляло собой систему. Генераторы научных знаний - университеты, научные лаборатории и ведущие ученые -редко привлекались для решения практических народнохозяйственных задач. Ни Дж. Уатт, ни Р.Фултон, ни Б.Франклин не были профессиональными учеными1. Даже создание таких сложных приборов, как механические часы, не было продуктом исследовательской деятельности средневековых профессоров. Наука и технология в отдельных точках соприкасались, например, в медицине, электротехнике, но в целом развивались параллельно, как два достаточно независимых вида деятельности. Целью науки было познание истины, целью технологии - создание полезных для человека вещей. Разумеется, и в том, и в другом виде деятельности вырабатывались чрезвычайно важные имеющие долгосрочные последствия знания, отличавшиеся от знаний обыденных, повседневных. Индустриальное общество было, безусловно, обществом, основанным на знаниях, но не было «обществом высоких технологий».
Справедливости ради следует отметить: осознание того, что наука и ее социально-экономические и технологические приложения будут играть решающую роль в дальнейшем развитии человечества, было достигнуто задолго до того, как этот процесс стал свершившимся фактом. Для этого достаточно прочитать «Новую Атлантиду» и некоторые комментарии к античной мифологии Ф.Бэкона, труды Кондорсе и других представителей эпохи раннего модерна. Быстрое
1 Справедливости ради напомним, что Дж.Уатт и Б.Франклин имели некоторое отношение к университетской науке. Первый работал в университете Глазго в качестве техника и участвовал в экспериментах с паровыми машинами. Второй был создателем Филадельфийской академии, ставшей основой Пенсильванского университета.
укрепление и расширение интеграции науки и промышленности привело к тому, что социально-политическое, экономическое и военное значение науки стало осознаваться наиболее проницательными государственными деятелями уже в XIX в. В XX в., особенно во второй его половине, наука и основанные на ней технологии стали рассматриваться в качестве важного социально-экономического ресурса, наряду с военным и финансовым могуществом.
Главным фактором, обусловившим качественное, статусное повышение науки в жизни современных обществ, была Вторая мировая война. Именно в это время потребовалось создание гигантских научно-исследовательских институтов, научно-конструкторских и научно-консультативных организаций. Они производили оружие залпового огня, беспилотные самолеты-снаряды, атомные бомбы, планировали военные операции с участием всех родов войск. Именно в этот период принципиально изменился и характер самого научного сообщества. Если, например, к концу XIX в. в мире насчитывалось всего несколько сотен ученых-физиков, то к середине Второй мировой войны число научных сотрудников и научно-технического персонала в США, Англии, Германии и СССР исчислялось десятками и даже сотнями тысяч [4]. По данным «Индикаторов науки и техники», изданных в 2006 г., в 2003 г. в США лиц, имеющих степени от бакалавра и выше, было 15 689 тыс. человек. Из них 11 891 тыс. имели ученые степени. Собственно в сфере науки (включая университетскую науку) было занято, по данным Службы занятости, 4 962 тыс. человек, а по данным Бюро переписи - 5 604 тыс. человек [21].
США на сегодняшний день являются недостижимым образцом развития и использования науки для перехода к «обществу высоких технологий». Интеллектуальные ресурсы России незначительны по сравнению с США, так как их созданием занято сообщество ученых, по своей численности существенно уступающее аме-риканскому1. Но, несмотря на усилия властей ограничить сферу деятельности отечественной науки, снизить ее интеллектуальный потенциал и отнести ее к числу маргинальных институтов, уступающих по своей экономической привлекательности торговле, финансовой деятельности, энергоресурсному комплексу и т.д., она все
1 Непродуманные социально-экономическими реформы привели к тому, что численность ученых-исследователей в России за последнее десятилетие заметно снизилась. По данным статистического сборника «Наука в Российской Федерации», численность исследователей в 1994 г. составляла 525 319 человек, а в 2003 г. - 409 775 человек [14, с. 38].
еще способна к регенерации, развитию и достаточно быстрому росту и может при определенных условиях стать фундаментом модернизации и создания новых, в том числе высоких технологий. Иными словами, российская наука все еще может послужить тем желудем, из которого может вырасти дуб. Но об этом несколько ниже.
Сейчас же я обращаю внимание читателя на то, что сообщество ученых живет в определенной социальной, экономической и психологической среде. Наука может успешно функционировать, если эта среда поддерживает высокий престиж ученых в обществе.
Было бы большой ошибкой считать, что ученые, как определенный социальный слой, - продукт Нового времени и что статус современных ученых в основных чертах совпадает со статусом ученых Средневековья, Античности или Древнего Востока. В действительности это совсем не так. Высказанное только что допущение страдает полным отсутствием историзма. Мы знаем, например, что в Древнем Вавилоне вв. до н.э. подавляющее большинство
ученых принадлежали к определенному этносу, а именно, были халдеями. Долгое время у нас халдеями называли профессиональных учителей и профессоров дореволюционных гимназий и высших учебных заведений. Но в действительности халдеи - это семитское племя, специализировавшееся на поставке придворных ученых, некоторых государственных деятелей, финансистов, офицеров и военачальников вавилонской армии. В античном мире, особенно в Древней Греции, наукой занимались из интереса к постижению тайн мироздания (вспомните хотя бы Эратосфена, Калипса, Эвдокса, Герона, Аристарха и др.). В Средние века, особенно с момента возникновения первых университетов в XIII в., ученые стремились, прежде всего, к познанию истины и, главным образом, сущности Бога и его творений. Стремление к истине было величайшей, если угодно, родовой отличительной чертой науки независимо от того, какие нюансы преобладали в интерпретации истины. При этом науке, естественно, были не чужды алхимия, элементы мистицизма и т.п.1. Следы этих влияний заметны даже в трудах Ньютона.
Наука Нового времени, основоположниками которой можно считать Ф.Бэкона, Декарта, Паскаля, Галилея, создавалась одиночка-
1 Тот, кто знакомился со взглядами Коперника не по современным учебникам, а по его книге «Бе геуоМюшЪш», и с трудами Кеплера, легко может обнаружить, что создание гелеоцентрической системы было стимулировано не столько реальными наблюдениями самого Коперника, сколько мистическими идеями, которые Коперник обсуждал довольно подробно и которым не был чужд и Кеплер.
ми, располагавшими достаточными средствами для научной деятельности или опиравшимися на поддержку владетельных персон. Однако современная наука, которая начала формироваться во второй половине XIX в. и особенно в 30-40-е годы XX в., - совершенно особый феномен. Ее специфика заключается в том, что она стала массовой, превратилась в особого рода производство научных знаний и насчитывает в своих рядах уже миллионы специалистов высшей квалификации, работающих чаще всего не в одиночку, а в кол -лективе, использующих сложнейшие современные электронные приборы, ускорители электронных частиц, атомные реакторы, суперкомпьютеры и т.д. Это качественное изменение науки, а не простой количественный рост ее создателей и представителей. И здесь нас поджидает ловушка. Научно-кадровый потенциал современного общества в состоянии создавать чрезвычайно ценные интеллектуальные ресурсы лишь при условии, что они будут востребованы со стороны производителей товаров и услуг. Для того чтобы имплантировать многие научные результаты и разработки, необходимо иметь первоклассно подготовленных инженеров, конструкторов, специалистов и рабочих всех уровней и профилей профессиональной деятельности, способных превратить теоретические и эмпирические результаты науки в высокие технологии и наукоемкие продукты. Поэтому мы можем говорить об интеллектуальных ресурсах еще в одном смысле, имея в виду ту окружающую общественную среду, тот человеческий капитал, который обладает достаточно высокой общеобразовательной и профессиональной подготовкой для того, чтобы превратить достижения науки в высококонкурентные товары и услуги. Такой капитал создается системой общеобразовательных и специализированных школ, колледжей и училищ, выпускающих специалистов, способных усваивать и проводить в жизнь инновации, основанные на научных знаниях высшего уровня. Таким образом, мы можем говорить об интеллектуальных ресурсах элитарного уровня и интеллектуальных ресурсах среднего уровня. К низшему уровню относятся повседневные навыки и умения, расхожие суждения и предрассудки, формируемые семьей, соседями, школой, двором, антисциентистскими организациями, не вносящими вклад в социально-экономическое и научно-технологическое развитие общества. Они могут быть либо его фоном, либо препятствием.
Таким образом, вопрос об интеллектуальных ресурсах в XXI в. оказывается достаточно сложным и нуждается в тщательном исследовании, так как от его правильного понимания зависит выра-
ботка государственной стратегии в области создания общества высоких технологий. Если во времена Аттилы или Чингисхана могущество государства, размеры территории, влияние на исторические судьбы других народов и перспектива собственного самосохранения зависели от численности войска, его боеспособности, средств транспортировки фуража, вооружений и армейской экипировки, то в наше время решающим фактором и в военной, и в гражданской сфере становятся интеллектуальные ресурсы высшего уровня. В самом деле, военные роботоразведчики, беспилотные бомбардировщики, космические спутники различного назначения, эффективные лекарства, безотказные мобильные средства связи и транспорта, бытовая и электронная техника и многое другое, что воспринимается населением развитых стран как нечто привычное и само собой разумеющееся, являются результатом технологической реализации высших научных достижений. Поэтому, говоря об интеллектуальных ресурсах, нам следует пристальнее присмотреться к тому, как обстоит с ними дело в нашей стране. Будучи одной из крупных держав мира, Россия играет существенную роль в происходящих глобальных трансформациях, и поэтому проблема исследования и оценки состояния ее собственных интеллектуальных ресурсов приобретает стратегическое международное значение.
Еще больше эти ресурсы важны для решения внутренних проблем, которые мы можем назвать приоритетами национального развития. Первый из них - благосостояние населения, уменьшение разрыва в доходах и уровне жизни между самыми богатыми и самыми бедными жителями страны. Второй приоритет - общий социальный, культурный, психологический и политико-правовой комфорт, который в значительной степени зависит от проникновения высоких технологий и научных знаний во все социальные и экономические структуры, в область обороны и безопасности страны, а также в систему государственного управления. Третьим приоритетом является степень солидарности населения в понимании важности государственного единства, строгого соблюдения законов и искоренения коррупции и бюрократизма. Разумеется, преодоление этих пороков - дело сложное, длительное и определяется не одними лишь интеллектуальными ресурсами и высокими технологиями. Но последние при их правильном энергичном использовании могут оказаться эффективным механизмом создания национального комфорта.
Так, овладение элементами современных научных знаний, навыками программирования и обращения с высокотехнологичными системами, используемыми в военном деле, могли бы радикально повлиять на отношение молодежи к службе в армии. Овладевая этими знаниями и навыками, она могла бы с успехом использовать их после демобилизации в гражданских производствах, сфере услуг, различных институтах и органах государственного управления. Поэтому вопрос об адекватной оценке развития интеллектуальных ресурсов и высоких технологий в экономике, вооруженных силах страны, системе управления, здравоохранении, образовании и науке, а также бытовой сфере не является чисто академическим. Скорейшее его решение, по моему убеждению, должно быть главным элементом государственной политической стратегии России.
Надо вообще заметить, что российская наука развивалась иначе, чем европейская. В Европе уже в Средние века, особенно после крестовых походов, начали возрождаться античные научные традиции. Наука была институциализирована в форме университетов. Университетские ученые, а также алхимики, астрологи, члены некоторых тайных обществ, стремясь открыть философский камень, необходимый для превращения различных веществ в золото, или синтезировать эликсир бессмертия, разрабатывали экспериментальные методы и накапливали различные знания, в которых мистика зачастую тесно переплеталась с наукой. На этой основе развивались первоначальные физические и химические методики, а иногда делались крупные открытия. Напомню, что Коперник был склонен к мистике. Не были свободны от мистических мотивов в познавательной деятельности Кеплер и Ньютон. Однако главным стимулом их деятельности было познание природы и постижение истины. Что наука является важнейшим двигателем общественной жизни, прекрасно понимал Бекон, Декарт и европейские просветители XVIII в. В Россию наука была имплантирована мощным рывком, волевым решением Петра Великого. Реальную историю российской науки можно датировать Указом правительствующего Сената о создании Петербургской академии наук 28 января 1724 г. и открытием Московского университета в 1755 г. С тех пор до последнего времени российская наука была государственной. Чрезвычайно быстрый прогресс науки наблюдался в Советском Союзе начиная примерно с 1930 г. и до начала демократических реформ в 90-х годах XX в., когда государственная поддержка научных исследований резко сократилась. В XIX-XX вв. интеллектуальные ресурсы России высшего научного уровня формировали такие всемирно знаменитые
исследователи, как Н. Лобачевский, К. Тимирязев, Д. Менделеев, И. Павлов, И. Мечников. В советские времена генераторами интеллектуальных ресурсов нашей страны были нобелевские лауреаты П. Капица, Н. Семенов, Л. Ландау, Н. Кондратьев, В. Гинзбург, Ж. Алфёров и другие. У истоков мировой космонавтики стояли русские космисты К. Циолковский, Л. Цандр, С.Королев и многие другие. В 90-е годы XX в. резкое уменьшение государственной поддержки привело к стремительному сокращению интеллектуального потенциала и ресурсов, создаваемых российской наукой. Начался отток наиболее способных ученых за рубеж и в коммерческие структуры. Микроскопическая зарплата привела к падению престижа ученых, а устаревание научного оборудования крайне затруднило получение экспериментальных результатов мирового уровня.
Оценивая интеллектуальные ресурсы России и их возможности стимулировать ускоренное создание общества высоких технологий в нашей стране, мы должны адекватно понимать положение, сложившееся на сегодняшний день. Для этого нелишне провести некоторое сравнение положения российской науки как генератора интеллектуальных ресурсов высшего уровня с положением науки в других развитых странах.
«В развитых странах 70% прироста ВВП происходит за счет наукоемкого производства. Доля России на мировом рынке хай-тека постыдно мала - около 1%. <...> Бюджет всей российской науки составляет 2 млрд. долл., а в Китае - 28 млрд. долл. <...> Россия регистрирует в 10 раз меньше патентов, чем Япония, в 6 раз меньше патентов, чем США, в 2 раза меньше, чем маленькая Корея. Из этих немногих изобретений у нас внедряется только 0,5%. <...> Результативность науки вычисляется как сальдо экспорта-импорта технологий. У России этот показатель «-361», у США - «+24 844» [10]. Если к этому добавить, что в России в 2003 г. исследованиями и разработками было занято 858 470 человек [14, с. 28], а в США, как уже указывалось, около 5 млн., то можно с уверенностью утверждать, что производство научных знаний и основанных на них высоких технологий находится в настоящее время далеко не в лучшем состоянии.
Следует еще раз напомнить, что парк научных приборов и экспериментальных установок в целом по стране сильно устарел. Несмотря на попытки отдельных организаций его модернизировать, дело двигается очень медленно. Если не брать оборонные научные центры и КБ, то гражданская наука и основанные на ней технологии нуждаются в срочной и мощной модернизации.
Стоит сделать небольшое, если угодно, философское примечание. С момента возникновения человеческого общества, а тем более с возникновением сложных высокоразвитых цивилизаций наука и высшее образование пользовались поддержкой государства или наиболее богатых представителей высших классов общества. Достаточно вспомнить Академию Платона, Ликей Аристотеля, средневековые университеты, высшие учебные заведения послепетровской России. В царской России высшее профессиональное образование финансировалось за счет государственного бюджета. Нечего и говорить, что и при советской власти, особенно в 30-е годы, когда началось форсированное развитие отечественной науки и массовое создание высших учебных заведений, образование было бесплатным.
В тех обществах, в которых политическая и экономическая элита осознавала необходимость интенсифицировать процесс наработки инновационного интеллектуального ресурса, особенно новых научных знаний, государство выделяло сферу науки и высшего профессионального образования в качестве суперприоритетной и, естественно, поддерживало ее всей мощью своего бюджета. В то время как в России в период постперестроечной так называемой переходной экономики пришедшие к власти лидеры, не перегруженные излишним образованием, систематически замораживали или уменьшали финансирование науки и высшего образования за счет госбюджета, в других развивавшихся странах процесс носил прямо противоположный характер. Достаточно упомянуть хотя бы такой факт: подготовка профессионалов высшего уровня в авиастроении на европейском континенте в течение многих лет была приоритетом Советского Союза, а затем России и Голландии. В постперестроечный период наметился определенный отток невостребованных российских специалистов высшей квалификации в авиастроении. В это же время такие страны, как Сингапур, Малайзия и Бразилия, вообще не входившие в число стран, производящих авиационную продукцию, приступили к созданию летательных аппаратов (Бразилия) и интенсивной подготовке кадров соответствующей квалификации (Малайзия).
Чтобы высказанные мною положения не оставались голословными, я приведу некоторые данные. При этом замечу, что они касаются не одной отрасли, например авиастроения, а науки в целом. Российские ассигнования на науку из средств федерального бюджета в действующих ценах в 1991 г. составили 25,8 млн. руб., в 2004 -107 569,7 млн. руб., что в постоянных ценах 1991 г. составляет
25,84 млн. руб. (1,85% ВВП) и 7,31 млн. руб. (0,67% ВВП) соответственно [14, с. 56-57]. Известно, и это посчитано специалистами по наукометрии, что наука прекращает развиваться, а затем полностью деградирует, когда на ее содержание тратится меньше 0,31% ВВП.
В области подготовки специалистов высшего профессионального уровня дело, по крайней мере на первый взгляд, обстоит несколько лучше. За последнее десятилетие число высших, особенно негосударственных, учебных заведений, предлагающих только платные образовательные услуги, резко возросло. Естественно, что при условии стремительного роста платного образования и увеличении числа студентов на платных факультетах даже ускоренная, хотя и очень облегченная, подготовка вузовских преподавательских кадров не могла обеспечить высокие качество и уровень высшего образования. Низкая заработная плата заставляла подавляющее большинство молодых и средневозрастных преподавателей работать сразу в нескольких вузах. Нечего и говорить, что такие преподаватели не в состоянии следить ни за отечественной, ни тем более за зарубежной научной литературой. Еще меньше возможностей было у них для того, чтобы делиться со студентами собственными научными результатами, новыми методами исследования и тренировать будущих исследователей, то есть производителей научных знаний. Этому также препятствовало отсутствие современного экспериментального оборудования в большинстве вузов, а также спроса на молодых специалистов высшей квалификации со стороны потенциальных потребителей (НИИ, современных промышленных предприятий и организаций, оказывающих научные и технологические услуги). Вот некоторые данные, показывающие, как эволюционировали научные исследовательские организации в системе высшего образования за последние десятилетия. В 1994 г. выполняли исследования 400 университетов и других вузов (2003 г. -393), 80 научно-исследовательских институтов (центров) (2003 г. -108), 20 конструкторских, проектно-конструкторских организаций (2003 г. - 17), одно опытное (экспериментальное) предприятие (2003 г. - 0) [14, с. 289]. При этом следует учесть, что, согласно проводящейся сейчас административной реформе, в части, касающейся научных организаций высшей школы, подавляющее большинство из 108 научных центров, курируемых Федеральным агентством по образованию, будет либо ликвидировано, либо реорганизовано, либо акционировано и, следовательно, займется коммерче -ской деятельностью.
Если к тому же учесть, что значительная часть вузов, не считая, может быть, таких продвинутых, как МГТУ, МГУ им. М.В.Ломоносова, Томский государственный университет, Томский политехнический университет, Петербургский электротехнический университет и др., не в состоянии систематически обновлять свой приборный парк, используемый как для учебного тренинга, так и для научных исследований, проводимых сотрудниками и преподавателями, то становится очевидным, что качество выпускников отечественных вузов вряд ли может соответствовать международным стандартам. Исключение, пожалуй, составляет ряд высших учебных заведений, готовящих программистов и других специалистов в области ИТ, поскольку компьютеры и необходимое для них периферийное оборудование закупается Россией в целом и системой высшего образования в частности довольно интенсивно.
Теперь стоит, пожалуй, остановиться на мифе о массовом бегстве российских ученых из НИИ, КБ и вузов, который носит явно алармистский характер. В действительности дело обстоит так: в 2002 г. за рубежом работало: от трех месяцев до года - 772 кандидата, 317 докторов наук; 1-2 года - 317 кандидатов, 55 докторов наук; 2-3 года - 163 кандидата, 34 доктора наук; более трех лет -379 кандидатов, 121 доктор наук [14, с. 50]. Поэтому разглагольствования наших квазипатриотов о том, что американская наука живет только русскими мозгами, являются по меньшей мере неосновательными. Следует сказать, что столь ограниченное количество отечественных ученых, практикующих в зарубежных научных и образовательных учреждениях, свидетельствует, в первую очередь, об их научной квалификации. В настоящее время чрезвычайно распространено приглашение на довольно продолжительные сроки иностранных исследователей и профессоров, особенно из наиболее известных университетов, а также государственных и частных лабораторий в научные учреждения и, прежде всего, университеты стран, отставших в своем научном и экономическом развитии. Эти страны стремятся готовить свои кадры, создать собственную научную элиту, способную интенсивно вырабатывать национальные интеллектуальные ресурсы, необходимые для модернизации науки и внедрения высоких технологий в экономику. Здесь важно упомянуть еще одно обстоятельство. С 1991-1992 до 2006 г. заработная плата научных работников, исследователей-разработчиков и преподавателей высшей школы фактически не только не увеличилась, но и падала в связи со стремительным ежегодным ростом инфляции.
Поэтому по разным соображениям, руководствуясь различными мотивами, многие выпускники вузов, молодые, а также средневозрастные ученые уходили из науки в банковский сектор и предпринимательство, поскольку данная работа обеспечивала им пристойный образ жизни. Это, в частности, касается выпускников математических и естественно-научных факультетов, которые интенсивно использовались в торговых и финансовых системах, усложнявшихся в связи с расширением рыночных отношений.
Справедливости ради скажем, что в последние два года отток молодых специалистов, преподавателей вузов и научных работников ослабел, а в некоторых случаях наблюдается даже прирост молодых кадров. Например, в секторе высшего образования в 2003 г. выбыло 14,4% и принято 16,6% исследователей [14, с. 306]. К сожалению, такие отрадные тенденции в Российской академии наук наблюдаются только на уровне докторов, то есть людей, как правило, немолодых, занимающих руководящие позиции и долгие годы связанных с Академией. Так, в 2003 г. принято 7,8% исследователей и 3,6% докторов, а выбыло 8,2% исследователей и 3,4% докторов [14, с. 215].
Из приведенных фактов следует, что создание новых интеллектуальных ресурсов в России развивается более чем медленно. И несмотря на то что последние два года в бюджете страны ассигнования на исследования, разработки и подготовку научных кадров высшей квалификации немного увеличились, при сохранении нынешней научной политики скорее следует ожидать исчезновения науки, чем ее быстрого роста.
Особую тревогу, с точки зрения видимых перспектив, вызывает образование, причем не только высшее, но также начальное и среднее. Разумеется, так называемое «мнение большинства» - не критерий истины. Еще Р.Декарт говорил, что истина не может быть достоянием большинства, так как ею владеют лишь наиболее умные члены сообщества, а они, как известно, составляют незначительное меньшинство. И все же я считаю полезным привести данные из уже цитированного статистического справочника, дающие представление об имидже нашей страны в глазах ее населения и, особенно, о факторах, влияющих на науку и образование. Вот как это выглядит.
Что, прежде всего, вызывает сегодня уважение к России других государств?
Высокий уровень благосостояния граждан
Военная мощь, ядерное оружие
Высокий уровень развития науки и техники Соблюдение прав человека
Высокоразвитая культура (искусство, литература)
Богатые природные ресурсы
Развитая система образования
Большая территория
Россия сегодня не вызывает уважения в мире
Затруднились ответить
0 5 10 15 20 25 30
□ 1997 □ 2003
Рис. 1. Символы национального престижа
(в процентах к числу опрошенных) [14, с. 441]
Я не буду касаться всех индикаторов в приведенной диаграмме. Важно обратить внимание на то, что очень низкая оценка однозначно привязана к школьному образованию. А ведь по идее из значительной части школьников вырастают студенты, из них - научные сотрудники всех рангов и, в конечном счете, ученые. Бесконечные реформы образования, проводимые в нашей стране с 90-х годов, и приоритет «платежеспособных» учащихся, ставший неотъемлемым двойником нашей образовательной системы от начальной школы до докторантуры, - очень опасные явления. Разговоры о том, что государство и общество должны в первую очередь поддерживать талантливых и одаренных учащихся, ровным счетом ничего не стоят. Жизнь на протяжении многих столетий показывает, что таланты сами выбирают свой путь, будущую специальность и
Й2
22
Т0,4
~| 18
~| 18
21
12
19
13
25
вид деятельности. И совсем не факт, что студент, скажем, с интеллектом А.Эйнштейна обязательно станет со временем (как выпускник технологического университета) первоклассным инженером. Не человек управляет своим талантом, а как раз наоборот, талант -человеком. Вот почему скромный служащий Эйнштейн стал величайшим физиком, а не инженером.
К тому же современная наука (и это очень важно понять тем, кто ею руководит, и тем, кто ее финансирует) принципиально отличается от науки середины XIX в. тем, что она представляет собой не деятельность отдельных любознательных умов, искателей истины или выдающихся изобретателей, а гигантскую систему массового производства знания. Во времена Франклина, Фарадея, Максвелла или Павлова наукой занимались десятки, в лучшем случае сотни или тысячи специалистов во всем мире. Сейчас же, как видно из выше приводившихся данных, только в США в исследованиях и разработках в той или иной степени участвует миллион человек, а вместе с европейскими, российскими, китайскими и индийскими исследователями, не говоря уже о других странах, их число переваливает за десяток-другой миллионов. Речь должна идти о первоклассной наиболее современной подготовке массы учащихся, из среды которых будут рекрутироваться не только созидатели интеллектуальных ресурсов, особенно научных знаний, но и реципиенты, способные превратить эти знания в технологические инновации и высококонкурентные продукты и услуги. Поэтому неудовлетворительное положение с образованием в средней школе и даже в вузах в масштабе всей нашей страны - один из опасных симптомов, свидетельствующих о том, что современные интеллектуальные ресурсы России находятся под угрозой постепенного превращения в товар второго сорта. Я был бы рад, если бы мои пессимистические оценки оказались ошибочными и мы имели бы дело не с тенденцией, а с временной ситуацией. К сожалению, оснований для оптимизма у меня до сих пор нет.
Из приведенной выше диаграммы видно, что такие оценочные критерии, как наука и образование, наиболее важные с точки зрения понимания удельного веса интеллектуальных ресурсов в жизни страны, показывают за период 1997-2003 гг. некоторый положительный рост. Но он настолько микроскопичен, что о серьезных сдвигах в области науки и образования говорить не приходится. А ведь именно образование, прежде всего высшее и профессиональное, готовит специалистов, которые должны развивать науку
как главный интеллектуальный ресурс и подготавливать реципиентов инновационных достижений.
Особую тревогу вызывает положение с подготовкой научной элиты, то есть кандидатов и докторов наук. Академик М.П.Кирпичников, председатель Высшей аттестационной комиссии (ВАК), совершенно правильно отметил, что качество специалистов этой категории сильно ухудшилось за последние десятилетия [7]. Вместо полноценных исследовательских диссертаций на защиту степени кандидата или доктора наук нередко представляют тезисы докладов, доклады, отдельные проекты и т.д. Сами же ученые советы, которых насчитывается несколько тысяч, особенно советы по присуждению степеней кандидатов наук, укомплектованы членами, не имеющими достаточно высокого научного престижа и не являющимися крупными учеными. Более того, кандидатские, докторские диссертации иногда покупаются за деньги, и вполне естественно, что «испеченные» таким образом доктора и кандидаты наук вряд ли могут готовить высококвалифицированную научную смену или внести какой-либо вклад в современную науку, требующую от каждого ученого обширных знаний и результатов, самостоятельно полученных в ходе сложной исследовательской работы. Нечего и говорить, что все эти квазиученые мало содействуют, а то и просто вредят процессу выработки интеллектуальных ресурсов высшего уровня, необходимых как для внутреннего развития науки, так и для построения общества высоких технологий. Для подтверждения оценки состояния нашей «индустрии» знаний я сошлюсь на некоторые цифры. В 2005 г. в России было защищено 35 тыс. кандидатских и докторских диссертаций. При этом от 20 до 30% диссертаций были написаны не официальными авторами, куплены за деньги или определенные услуги у наемных «научных батраков». ВАК отклонил всего 3% защищенных диссертаций [9].
Для более полного понимания сложившейся ситуации я сошлюсь на некоторые компетентные суждения. Не секрет, что проблемы науки и образования довольно широко обсуждаются в Интернете. Поэтому я обращаюсь к статье доктора технических наук, заслуженного деятеля науки, профессора В.И.Тарушкина. Он пишет: «Сегодня мировой рынок новых прорывных технологий и научной продукции - самый привлекательный и прибыльный. Ежегодный оборот на таком рынке составляет почти 3 трлн. долл., что в несколько раз превышает оборот всех сырьевых ресурсов, включая нефть. И вот из такого «пирога» США получает 39%, Япония - 30,
Германия - 16, а доля России составляет лишь 0,3%». И далее: «В ведущих странах доля науки, образования, прогрессивных и наукоемких технологий, т.е. составляющих научно-технического прогресса в валовом внутреннем продукте достигает 95%, а в России не превышает 5-10%» [18].
Именно страны, в которых государственный бюджет пополняется за счет производства на основе высоких технологий внутреннего потребления и экспорта наукоемкой продукции и услуг, следует считать не просто обществами, основанными на знаниях, а обществами высоких технологий. Россия еще очень далека от завоевания такого статуса, но все же дело не безнадежно, поскольку определенные интеллектуальные ресурсы высшего научного уровня в нашей стране сохранились и продолжают развиваться, несмотря на пресловутое «недофинансирование». С финансированием к концу 2005 г. дело выглядело следующим образом: 107 млрд. руб. должно было быть потрачено на прикладные исследования и 38 млрд. руб. - на научные исследования в области общегосударственных вопросов. Итого, 140 с лишним млрд. руб., что в 2 раза больше, чем предусматривалось «Основами государственной политики в области социально-экономического развития РФ до 2010 года», спроектированными Минэкономразвития (МЭРТ) несколько лет тому назад. Однако эта видимая поддержка науки радикально ничего не изменила. В первой половине 2006 г. была несколько увеличена заработная плата научным сотрудникам РАН, но одновременно планируется сокращение их численности на 20% в течение трех ближайших лет. План модернизации академической науки да и российской науки вообще, сопровождаемый разговорами об иллюзорном увеличении заработной платы, больше похож на предвыборный пиар, который уже сейчас лихорадит Россию, чем на продуманную поддержку отечественной науки. Таким образом, действительно ускоренное наращивание интеллектуальных ресурсов, особенно на высшем ярусе интеллектуальной пирамиды, остается одним из самых слабых мест государственной стратегии развития России, и никакие нефтегазовые миллиарды не смогут возместить интеллектуальные потери нашего общества.
Российские наука и высшее образование очень далеки от того состояния, в котором находятся наука и высшее образование на Западе, например в США, где почти половина средств, необходимых для высокоинтенсивного развития науки, дает корпус предпринимателей. Ученые и профессора России со времен Петра I были государственными служащими. Многие из них дослуживались до штатских
генералов. Теперь времена круто изменились. Государство перестало патронировать науку, а также научные исследования, проводимые в вузах. Официальные руководители научных и образовательных ведомств требуют, чтобы в вузах исследования проводились лишь на основе грантов, выигранных по конкурсным проектам. Если же учесть, что грантовая система в нашей стране, как и большинство других институциональных видов деятельности, почти полностью коррумпирована, то отставание нашей науки можно считать гарантированным. Некоторое время назад один из министров сформулировал вопрос, содержащий в себе в скрытом виде ответ: «А зачем нам фундаментальные исследования, если их результаты публикуются в открытых научных журналах за рубежом, и воспользоваться ими может любой желающий?». Но и прикладными исследованиями отечественный бизнес не очень увлекается. Понять предпринимателей нетрудно. Наша прикладная наука еще не научилась за последние 15 лет своей «свободной» жизни такому высокоэффективному взаимодействию с бизнесом, какому за полторы сотни лет научились ученые американских, европейских, а затем и японских университетов и лабораторий. Поэтому дефицит государственной поддержки имеет только один результат - неотвратимое отставание, «запаздывание» экспериментально-прикладных и фундаментальных исследований. Кстати, возвращаясь к вопросу, заданному министром, стоило бы указать, что такие фундаментальные исследования, как работы по неэвклидовой геометрии, периодический закон химических элементов, теория относительности, квантовая механика и т.д., которые в свое время рассматривались просто как постижение истины, как прорыв в тайны природы, обернулись в наше время величайшими результатами в области промышленного производства, военного дела и т.д. Но говорить это тем, кто не желает слушать или не подготовлен для того, чтобы понять услышанное, бесполезно. Поэтому я вернусь к вопросу об интеллектуальных ресурсах вообще и перспективе их развития в России в особенности.
В наше время, когда на помощь человеческому интеллекту пришла мощная вычислительная техника, а обмен научными достижениями и соответствующей информацией стал почти молниеносным, отставание той или иной страны в развитии интеллектуальных ресурсов, в том числе касающихся решения специфических национальных проблем, может привести к тому, что интеллектуальная элита нации либо вообще исчезнет, либо растворится в том, что А.И.Солженицын назвал «образованщиной».
И сегодня в России есть еще ученые, занимающиеся фундаментальными и прикладными исследованиями на высоком уровне. Есть молодежь, интересующаяся высокой наукой (хотя количество ее уменьшается). Но этого совершенно недостаточно. Одних намерений и желаний мало. Обычно принято сетовать на хроническое недофинансирование нашей науки. И эти сетования, как уже говорилось, имеют под собой почву. Но еще важнее, что государство, делая ставку на углеводородное топливо как основной национальный ресурс, забывает, что высшие, то есть научные интеллектуальные ресурсы, могут быть получены лишь при помощи современных научных приборов, экспериментальных установок и «научного климата» - особой социально-психологической атмосферы, заставляющей считать истину высшей ценностью.
Сегодняшней России удалось стать мощной энергетической державой. Ее углеводородное топливо необходимо и в Европе, и в Азии, и в странах Дальнего Востока. Но так будет не вечно. Запасы природных энергетических ресурсов (за исключением леса при условии правильного ведения лесного хозяйства) практически не возобновимы, в то время как интеллектуальные ресурсы, на которых основываются все высокие технологии, могут расти неограниченно. Уместно напомнить, что нынешний президент США Дж.Буш пообещал, что через 10-15 лет 70% американских автомашин будут использовать альтернативное топливо. Следует добавить также, что почти все развитые и развивающиеся страны проектируют долгосрочное развитие атомной энергетики, а затем и энергетики, основанной на управляемых термоядерных процессах. Поэтому энергетическое значение России, основанное на добыче и продаже природных энергетических ресурсов, неизбежно уменьшится. Доходы от углеводородного топлива сократятся. Если страна не будет располагать к этому времени принципиально новыми знаниями в области энергетики, энергетической технологии и во многих других важных отраслях, то перспективы российского прогресса и благополучия вряд ли можно будет назвать привлекательными.
Особенность нашей эпохи заключается в том, что доступ к интеллектуальным ресурсам высшего уровня должно иметь все большее число людей и в качестве производителей, и в качестве пользователей. Это потребует нового подхода к системе образования всех уровней. Если напомнить, что около 15 тыс. деревень России не имеют электричества, около 40 тыс. - телефона, то понятно, что проблема образования и доступности знаний всех уровней яв-
ляется не только первостепенной задачей государственной научно-технической политики, но и важнейшей целью государственной стратегии развития страны в целом.
Большинство практических задач человеческой жизни зависит от особого слоя специалистов с высшем образованием - инженеров разных профилей и специализации, которые умеют использовать достижения фундаментальной науки и сложнейших разделов математики, теории управления и компьютерного проектирования, для того чтобы создавать конкурентоспособную продукцию, обеспечивать развитие промышленного и сельского производства, безопасность страны, безотказную связь, создавать безупречную диагностическую аппаратуру, строить удобные красивые города, делать жизнь населения комфортабельной и привлекательной. При этом нужно иметь в виду, что «производство инженеров» не менее сложный процесс, чем подготовка физиков-теоретиков. По мере развития общества потребность в инженерах всех специальностей стремительно растет, а следовательно, растет и необходимость их научной и управленческой подготовки. Недавно ректор Московского государственного горного университета Л.Пучков сказал: «В 1930 г. хватало 1 инженера на 200 рабочих, в 1960 г. соотношение уже было 1:30, а ныне в развитых странах оно 1 к 6,5 квалифицированных рабочих» [16]. Можно не сомневаться, что эта тенденция будет нарастать. Поэтому совершенно зря иронизируют некоторые скептики, когда говорят о намерении японцев дать высшее образование всему взрослому населению. Я думаю, что 200 лет назад таким же фантастическим считали утверждение о поголовном 9-классном образовании, что в нашей стране является почти стопроцентной реальностью. Если брать нынешние образовательные амбиции Российского государства, то оно согласно «тратиться» на 170 студентов на 10 тыс. человек. Право слово, не очень густо. Замечу, что в это число входят не только инженеры, но и представители других специальностей. Как можно при таком видении образования и науки претендовать на роль великой державы, для меня остается загадкой. К тому же следует учесть, что заработная плата значительной части инженеров-производственников достаточно скромная. Поэтому провозглашенная П.Друккером идея, что начало XXI в. будет эпохой инноваций, радикально улучшающих жизнь людей, в нашей стране вряд ли осуществима, если положение создателей и пользователей современных научных и технологических знаний останется прежним. В реальной российской социально-экономической дейст-
вительности при реальном законодательстве и реальной государственной политике, по словам ректора МГТУ им. Н.Э.Баумана, у «них нет реальной мотивации к инновационной деятельности» [16].
В сложившейся ситуации бессмысленно искать виноватых, да они и не позволят это сделать. Необходимо исправить допущенные промахи и превратить развитие интеллектуальных ресурсов и особенно научных знаний (включая знания инженерные и технологические) в государственную задачу номер один.
Подытоживая сказанное и несмотря на сделанные критические замечания, я признаю, что Россия начинает, хотя и медленнее, чем хотелось бы, двигаться в сторону общества, основанного на современных научных знаниях. Во всяком случае осознание этого просматривается в высказываниях некоторых государственных руководителей. Однако этого мало. Необходимо ориентировать страну и особенно ее политическую и интеллектуальную элиту на превращение России в общество высоких технологий. И сделать это можно только при форсированном наращивании собственных интеллектуальных ресурсов.
В заключение я хочу подчеркнуть одно важное обстоятельство. Подавляющее большинство решений, законодательных и подзаконных актов, касающихся развития науки, высшего профессионального образования, высоких технологий и права на интеллектуальную собственность, создаваемую учеными, инженерами и изобретателями, вырабатывается чиновниками различных ведомств или членами законодательных органов, не являющимися профессиональными науковедами. Они могут быть неплохими юристами, экономистами, химиками, физиками, биологами, социологами и т.д. Но это совсем не означает, что они являются высокими профессионалами в области управления наукой и образованием и хорошо осведомлены о закономерностях развития науки и формирования современных интеллектуальных ресурсов в целом. Любой согласится с тем, что лучший кораблестроитель не всегда может быть лучшим капитаном построенного судна. То же самое относится и к науке. Физики, химики, социологи и т.д. могут быть прекрасными специалистами в своих областях, но без опоры на результаты современного наукознания и наукометрии они вряд ли смогут вырабатывать решения, необходимые для движения нашей страны по пути к обществу высоких технологий. И никакие иностранные консультанты и эксперты не смогут изменить положение в лучшую сторону, как это было в начале становления российской науки. Сделать это
должны российские профессионалы, способные синтезировать результаты науковедения и высокое искусство административного управления жизненно важными для страны процессами. Как говорил один из персонажей романа Д.Голсуорси «Сага о Форсайтах»: «Если хочешь что-нибудь сделать, делай это сам».
Список литературы
1. Авдулов А.Н. Наука и производство: Век интеграции: (США, Западная Европа, Япония). - М.: Наука, 1992. - 168 с.
2. Батлер К.Дж. Мир медоносной пчелы: Пер. с англ. - М.: Колос, 1980. - 232 с.
3. Вишняцкий Л.Б. Человек в лабиринте эволюции. - М.: Весь Мир, 2004. - 156 с.
4. Дорфман Я.Г. Всемирная история физики (с начала XIX до середины XX в.) - М.: Наука, 1979. - 317 с.
5. Захаров А.А. Организация сообществ у муравьев. - М.: Наука, 1991. - 277 с.
6. История человечества: В 8 т. / ЮНЕСКО; Под ред. Де Лаата З.Я. - М.: Издат. Дом МАГИСТР-ПРЕСС, 2003. - Т. 1: Доисторические времена и начала цивилизации. - 682 с.
7. Кирпичников М. Соблюдайте чистоту! (Многие диссертации сегодня не соответствуют заявленному жанру) / Беседу вела Н.Шаталова // Поиск. -2006. - 21 июня. - С. 6-7.
8. Коппан И., Жера Д. Антропогенез: Общий обзор // История человечества: В 8 т. / ЮНЕСКО; Под ред. Де Лаата З.Я. - М.: Издат. Дом МАГИСТР-ПРЕСС, 2003. -Т. 1: Доисторические времена и начала цивилизации. - Разд. 1. - С. 38-42.
9. Ламажаа Ч. Защиты под защиту. ВАК отсечет нечестных диссертантов // Поиск. - 2006. - 23 июня. - С. 4.
10. Лесков С. Академия на медленном огне // Изв. - 2006. - 29 июня.
11. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии: В 2 т. - М.: Политиздат, 1969. - Т. 1. Кн. 1: Процесс производства капитала. - 907 с.
12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - М.: Политиздат, 1969. - Т. 46, Ч. 2. - 618 с.
13. Мейер Р.Дж. Предыстория человечества. - М.: АСТ: Астрель, 2006. - 304 с.
14. Наука в Российской Федерации: Стат. сб. - М.: ГУ - ВШЭ, 2005. - 492 с.
15. Палмер Д., Палмер Л. Эволюционная психология: Секреты поведения Homo sapiens: Пер. с англ. - 2-е междунар. изд. - СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК: ОЛМА-Пресс, 2003. - 384 с.
16. Понарина Е. Все будет в ОК? // Поиск. - 2006. - 23 июня. - С. 10.
17. Ракитов А. Будущее России - общество высоких технологий // Проблемы информатизации. - М., 1995. - № 2-3. - С. 3-7.
18. Тарушкин В.И. Интеллектуальный потенциал России. Нужна национальная стратегия создания конкурентоспособной научной продукции. - Режим доступа: http://www.center.ru/riasite/index.phtml?page=1&tbl=tb_88&id=992.
19. Томилин А.Г. В мире китов и дельфинов. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Знание, 1980. - 224 с.
20. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. - М.: Политиздат, 1984. - 23 с.
21. Science and Engineering Indicators, 2006. - Mode of access: http://www.nsf.gov/statistics/seind06/c3/tt03-01.htm.
