CC BY
2
Научная статья
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ ФРГ В САХЕЛЕ И ПРОБЛЕМА СУВЕРЕНИТЕТА СТРАН РЕГИОНА (НА ПРИМЕРЕ МАЛИ)
О 2024 Ф.О. Трунов
ТРУНОВ Филипп Олегович, кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник Отдела Европы и Америки Института научной информации по общественным наукам РАН, Москва, Российская Федерация. ORCID: 0000-0001-7092-4864. E-mail: [email protected]
Аннотация. На примере такой геостратегически значимой африканской страны, как Мали, автор показывает, насколько политические и военные шаги Германии содействовали или не способствовали суверенизации государства, которое преодолевало состояние нестабильности. Учитывая дискуссионность полноты суверенитета самой ФРГ, ставится вопрос о ее принципиальной способности передавать опыт в данной сфере другим государствам. Во второй половине 2010-х гг. объем и эффективность усилий Германии по нормализации ситуации в Мали были недостаточными. ФРГ, особенно на первых этапах урегулирования (с 2013 по 2015 гг.), не вносила заметного вклада в деятельность по миротворчеству и поддержанию мира. Использование бундесвера на этом треке стало заметным лишь с 2016-2018 гг., однако и оно не дало требуемых результатов. Уже к середине 2010-х гг. ФРГ стала активно участвовать в реформе сектора безопасности, однако качественные и количественные параметры вновь обученных кадров армии Мали оказались недостаточны для обеспечения мира и безопасности страны. Приняв функции одного из основных внешних участников урегулирования, ФРГ не сопроводила этого необходимыми усилиями. Кроме того, германская сторона не торопилась обеспечить национализацию урегулирования, то есть передачу нитей управления процессом тем внутренним силам, которые были способны вести страну к миру. Незавершенность урегулирования вооруженного конфликта, его деградация с конца 2010-х гг. означали регресс страны на пути суверенизации. На таком фоне малийские национальные вооруженные силы с 2020-2021 гг. пытаются реализовать альтернативный вариант без участия «западных демократий». Рассматривается эволюция подхода новых властей Мали к присутствию ФРГ.
Ключевые слова: Формальный суверенитет, Мали, Германия, вооруженные конфликты, урегулирование, регулирование, стратегическое влияние, дипломатия, бундесвер
DOI: 10.31132/2412-5717-2024-67-2-157-169
Для цитирования: Трунов Ф.О. Стратегическая активность ФРГ в Сахеле и проблема суверенитета стран региона (на примере Мали). Ученые записки Института Африки РАН. 2024. № 2. С. 157-169. https://doi.org/10.31132/2412-5717-2024-67-2-157-169
В начале 2020-х гг. официальный Берлин столкнулся с риском обрушения стратегических позиций на критически важных направлениях. С целью не допустить этого Германия заметно активизировала свои усилия, в т.ч. разноплановое применение военных возможностей. Наиболее масштабные шаги ФРГ предпринимала в контексте сдерживания некоей «российской угрозы» (которая в понимании автора в принципе не существовала никогда). Это меры по противодействию России как непосредственно в зоне спе-
циальной военной операции (среди «западных демократий» к 2024 г. ФРГ находилась на втором месте по поставкам Киеву вооружений и военной техники, играла одну из главных ролей в подготовке кадров вооруженных сил Украины на территории ЕС1), так и в более широком плане. Прежде всего, Германия наращивала вклад в комплектование группировок НАТО, особенно в передовой части зоны ответственности. Многие обязательства принимались на «вырост», то есть с учетом планируемого прироста бундесвера, но были весьма затруднительны к реализации в настоящем, учитывая его современные возможности.
Повышенное внимание к сопредельным с Евро-Атлантическим сообществом территориям резко сокращало объем ресурсного потенциала, который ФРГ могла использовать на иных важных направлениях. В 2021 г. под влиянием решения администрации Дж. Байдена реализовать «сделку»2 с «Талибаном»3 от 29 февраля 2020 г. Германия была вынуждена экстренно свернуть военное и политическое присутствие в Афганистане [Новикова 2022]. Параллельно с весьма чувствительными утратами позиций на Среднем Востоке проблема кризиса встала перед ФРГ также на Ближнем Востоке [Тимофеев, Хорольская 2022: 146-149] и в Сахаро-Сахельском регионе [Трунов 2022].
В первом случае оно было более диверсифицированным функционально (число миссий с участием бундесвера, их профиль) и особенно географически (Ливан, Иордания, Ирак, также в воздушном пространстве Сирии до 2022 г.), что создавало определенную «страховку». В Сахаро-Сахельском регионе на начало 2020-х гг. использование бундесвера было большим с точки зрения фактических объемов (до 1,5 тыс. военнослужащих против4'5 менее чем 0,8 тыс. солдат и офицеров на Ближнем Востоке6'7), особенно в плане использования инструкторов, советников и наземных подразделений, то есть наиболее ценных в практическом плане компонентов вооруженных
Основные усилия ФРГ прилагала под эгидой двух миссий. Это многопрофильная миротворческая MINUSMA (Многопрофильная комплексная миссия Организации Объединенных Наций по стабилизации в Мали; прежде всего решала задачи по поддержанию мира и правопорядка на севере страны, который ранее был охвачен мятежом антиправительственных комбатантов) и военно-тренировочная EUTM Mali (миссия Европейского союза, ответственная за подготовку кадров армии Мали). Притом обе миссии полностью (механизм ООН) или большинством сил (ЕС) действовали только в одной стране региона - Мали. Это обусловливало существенную зависимость от положения
1 So unterstützt Deutschland die Ukraine. Bundeskanzleramt, 2024. https://www.bundesregierung.de/breg-de/ schweфunkte/krieg-in-der-ukraine/deutscЫand-hilft-der-ukraine-2160274 (accessed: 24.02.2024)
2 США и «Талибан» подписали соглашение о мире и выводе американских войск. РБК. 29.02.2020. https://rbc.ru/politics/29/02/2020/5e5a6a739a79473d7a4ell2e?ysclid=lube2cjle4280406206 (дата обращения: 12.06.2024)
3 Движение «Талибан» признано экстремистским и запрещено в РФ.
4 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Militärmission der Europäischen Union als Beitrag zur Ausbildung der malischen Streitkräfte (EUTM Mali).
Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/19002. 6.05.2020. S. 3.
5 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multidi-mensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA). Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/19004, 6.05.2020. S. 3.
6 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung des Einsatzes bewaffneter deutscher Streitkräfte - Stabilisierung sichern, Wiedererstarken des IS verhindern, Versöhnung fördern in Irak und Syrien. Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/22207, 9.09.2020. S. 5.
7 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der United Nations Interim Force in Lebanon (UNIFIL). Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/19003, 6.05.2020. S. 4.
здесь всей системы стратегического присутствия ФРГ в Сахеле. Берлин стремился частично решить проблему, идя по пути диверсификации политических и военных контак-
8 9
тов - первых с Буркина-Фасо , тех и других с Нигером .
Более трудный, но эффективный вариант - повышение результативности усилий по урегулированию конфликта в Мали - ФРГ оказалась не готова или не способна реализовать. В результате «узкое место» так и осталось непреодоленным. Приход к власти ма-лийских военных (частичный в августе 2020 г. и уже полноценный в смысле степени представительства на высшем уровне в мае 2021 г.) на фоне деградации процесса урегулирования сопровождался постепенно нараставшим критическим отношением малий-ского общества к присутствию ФРГ, особенно военному.
Показательно сопоставление ситуации с потерей в Мали позиций Франции (как бывшей метрополии) и Германии. Тактически Берлин сумел дольше, чем Париж, сохранять основу своего присутствия (до 2024 г. и до 2022 г. соответственно [Давидчук, Дег-терев, Сидибе 2022; Сидоров 2022; Филиппов 2022]). Однако стратегически ФРГ также была вынуждена пойти на его свертывание. Отличались детали - в частности, высказанная публично достаточно эмоциональная реакция президента Э. Макрона в
2021 г. («По итогам наших консультаций мы приступим к глубокой трансформации нашего военного присутствия в странах Сахеля»10). Более сдержанной была позиция руководства Министерства обороны ФРГ (просто факт констатации вывода войск11) и принятие Бундестагом по запросу правительства в мае 2023 г. документа о последней пролонгации мандата на год для контингента бундесвера в составе MINUSMA12.
Такая формулировка встречалась в подобных парламентских документах ФРГ, по сути, впервые. Пришедшие к власти военные в Мали, а также в Буркина-Фасо (в январе
2022 г.) и Нигере (в июле 2023 г.) достаточно жестко и открыто порицали официальный Париж за вмешательство во внутренние дела перечисленных стран Африки, настаивая на скорейшем выводе с их территории французских войск [Давидчук, Дегтерев, Сидибе 2022; Сидоров 2022; Филиппов 2022]. Подобная критика в адрес Берлина отсутствовала или была точечной, однако и Германию в странах присутствия бундесвера побуждали к его свертыванию. Действительно, если к 2023 г. группировка вооруженных сил ФРГ (наземные и вспомогательные подразделения, инструкторы и советники) в Мали имела до 1,4 тыс. солдат и офицеров13, то уже через год, к 2024 г., она сократилась в 10 раз14 с перспективой полного обнуления в течение нескольких месяцев.
8 Pressekonferenz von Bundeskanzlerin Merkel und dem Präsidenten der Republik Burkina Faso, Roch Marc Kabore. Bundeskanzleramt. 21.02.2019. https://bundesregierung.de/breg-de/suche/pressekonferenz-von-bundes-kanzlerin-inerkel-und-dem-praesidenten-der-republik-burkina-faso-roch-marc-kabore-1582980 (accessed: 24.02. 2024)
9 Pressekonferenz von Bundeskanzlerin Merkel und dem Präsidenten von Niger, Issoufou in Niamey. Bundeskanzleramt. 2.05.2019. https://www.bundesregierung.de/breg-de/aktuelles/pressekonferenz-von-bundes-kanzlerin-merkel-und-dem-praesidenten-von-niger-issoufou-1605308 (acessed: 24.02.2024)
1иМакрон заявил, что Франция завершает операцию «Бархан» в Сахеле. Известия. 10.06.2021. https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/11622173 (дата обращения: 24.02.2024).
11 Die Bundeswehr in Mali - zehn Jahre Einsatzgeschichte in Bildern. BAß'g. 2024. https://www.bundeswelir.de/ de/aktoelles/meldmgen/darmn-zieht-die-bundeswelir-aus-mali-ab/bundeswelir-mali-clironik (accessed: 24.02. 2024).
12 Antrag der Bundesregierung. Letztmalige Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multidimensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA). Deutscher Bundestag, 20. Wahlperiode. Drucksache 20/6655, 03.05.2023. 8 S.
13 Ibid, S. 3-5.
14 Anzahl der an internationalen Einsätzen beteiligten deutschen Soldaten der Bundeswehr. Statista. 29.01.2024. https://de.statista.coin/statistik/daten/studie/72703/uinfrage/anzalil-der-soldaten-der-bundeswelir-iin-ausland/ (accessed: 24.02.2024)
В данной связи возникает вопрос о фактическом подходе ФРГ к вопросам укрепления суверенитета Мали как страны Сахаро-Сахельского региона. Поиск ответа есть задача статьи.
Отечественные и зарубежные исследователи в конце 2010-х - начале 2020-х гг. уделяли повышенное внимание вопросам присутствия стран Запада в Мали и Сахеле в целом. Закономерно, что в фокусе исследований находилась Франции - как бывшая метрополия и игрок, который традиционно оставался активен в регионе [Давидчук, Дегте-рев, Сидибе 2022; Сидоров 2020; Сидоров 2022; Филиппов 2020; Филиппов 2022; Филиппов 2023; Klute 2023], а Германия изучалась заметно менее подробно [Мирзеханов, Трунов 2020; Tull 2023]. Соответствующим образом были расставлены акценты и в работах, посвященных неоколониализму и современной деколонизации, в этом контексте - осмыслению степени суверенности стран Африки [Абрамова, Фитуни, 2023]. В качестве внешних игроков, чьи шаги влияли на данную ситуацию, прежде всего изучалась Франция, несколько реже - США и Великобритания, а ФРГ и в этом отношении несколько незаслуженно была обойдена должным вниманием. Статья представляет попытку частично восполнить данный пробел. Методически автор опирался на положения концепции реального суверенитета, которая была в основе разработана A.A. Кокоши-ным [Кокошин 2006], монографию видного исследователя по данной теме С. Краснера [Krasner 1999] и теоретические наработки по неоколониализму и деколонизации отечественных ученых-африканистов, в т.ч. Д. А. Дегтерева [Дегтерев 2023].
К ВОПРОСУ О СПОСОБНОСТИ ФРГ ПЕРЕДАВАТЬ ОПЫТ ПО РЕАЛЬНОЙ СУВЕРЕНИЗАЦИИ
Следует прежде всего понять, насколько понятие «суверенитет», а, точнее, «реальный суверенитет» применимо ко внешней политике самой ФРГ. Полнота обладания им более чем дискуссионна. Для большинства государств/форм государства (Пруссия, Второй рейх, Третий рейх), которые последовательно сметали друг друга на территории германских земель, было характерно подчеркивание факта суверенитета, демонстрации этого на практике - прежде всего, посредством наращивания и боевого применения военной мощи. Пиковых значений тенденция достигла при нацистской Германии. ФРГ, позиционирующая саму себя и позиционируемая «западными демократиями» как антипод Третьего рейха, органично встроена в евро-атлантическое сообщество (де-юре на бессрочной основе). Соответственно, ФРГ «растворяла» в многосторонних усилиях, совместных с государствами-партнерами из числа «либеральных демократий», абсолютное большинство своих практических шагов.
В наиболее полном виде данное положение относилось к собственно военной сфере, в несколько меньшей степени - к политико-дипломатической. «Западные демократии», прежде всего наиболее влиятельные из них (США, Великобритания, Франция), обеспечивали встроенный и де-юре органичный контроль над внешней и особенно военной политикой ФРГ. Это положение относилось как к Боннской республике, так и Берлинской (с 1999 г.). Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 г.15 зафиксировал формулу суверенизации ФРГ, однако речь все же шла прежде всего о формальном и неполном реальном (фактическом) суверенитетом. По данной
15 Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, также известный как Договор «2 + 4», был подписан 12 сентября 1990 года в Москве. Основные положения: согласие держав-победительниц на отказ от оккупационных прав в отношении Германии, на объединение ФРГ и ГДР в единое государство под эгидой Федеративной Республики и наделение ее формальным суверенитетом. Официально слияние в единое государство двух немецких стран было осуществлено 3 октября 1990 г.
причине Германия едва ли в принципе может полноценно передавать опыт по достижению и сохранению этого состояния и внутреннего ощущения самодостаточности другому государству. Скорее ФРГ будет тяготеть к побуждению партнера также иметь формальный, ограниченный суверенитет в увязке с тесным сотрудничеством с фокусными внешними игроками, включая и саму Германию. Подобная тактика стала частью стратегии по утверждению уже самой ФРГ в качестве полновесного глобального игрока.
Наиболее отчетливо обращение Берлина к обозначенному подходу проявляется в отношениях с государствами, в которых происходит вооруженный конфликт. Участие в урегулировании и реформы сектора безопасности априори означает, что иностранное государство намерено помогать стране, переживающей вооруженные столновения, перейти к мирному (постконфликтному) развитию, обрести суверенитет - вопросом будет уже степень его полноты. Предоставляя таким странам помощь, ФРГ обычно преследовала две основные, тесно связанные между собой цели. Одна - обеспечить свое долгосрочное стратегическое присутствие (или как минимум полноценное влияние) и добиться прекращения или сокращения масштаба вооруженного конфликта. Во втором случае речь на практике часто шла о замене понятия «урегулирование» (достижение состояния мира и успокоения, устранение причин, которые привели к вооруженной борьбе) на «регулирование», когда вспышки организованного насилия находятся на определенном (отнюдь не нулевом) уровне, что обеспечивает впечатление контролируемости процесса. Однако последнее почти всегда оказывается иллюзорным, так как заложенный в саму природу «регулирования» (как неполного, незавершенного урегулирования) эффект будущей, лишь отложенной, деградации рано или поздно срабатывает.
Логично, что страна, где идет вооруженный конфликт, в отношении которого применим термин «регулирование», априори не может обладать реальным суверенитетом. Необходимая (хотя и отнюдь не достаточная сама по себе) предпосылка для этого - лишь урегулирование именно как завершенное состояние. Притом его достижение потенциально резко снижает заинтересованность в предоставлении дальнейшей поддержки со стороны внешних игроков, особенно в формате военного присутствия. Речь прежде всего идет о регулярных войсковых формированиях, состоящих полностью или в основном из крупных формирований личного состава (обычно батальонов, бригад), а не групп военных инструкторов.
Показательно, что попытки ФРГ и «западных демократий» прекратить большинство вооруженных конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке севернее экватора могут быть охарактеризованы именно как регулирование. Здесь возникает вопрос: Германия (и ее партнеры) была не готова или не способна обеспечить урегулирование? Ответ на этот вопрос весьма сложен, притом уникален в каждом конкретном случае. Представляется, однако, что линия ФРГ как минимум в большинстве случаев основывалась не только на неспособности (в частности, невозможности обеспечить критическое ослабление без возможности восстановления структур международного терроризма), но и определенной неготовности [Ка1ш 2021: 25-27]. При этом в любом случае недоурегу-лированность конфликта, какими бы причинами она не определялась, означала отсутствие у страны, где он происходит, полного суверенитета.
Следует отметить все более распространенное для внешней политики ФРГ правило увязывания самого движения к достижению мира в конфликтогенном государстве с побуждением ориентироваться на сообщество «западных демократий». При общей стратегии набор тактик обеспечения этого был достаточно широк: например, стимулирование официальных властей страны к подписанию соглашения с ЕС об ассоциации (или соглашения об ассоциации и стабилизации), принятие ФРГ как гаранта при заключении и имплементации межнациональных договоренностей о прекращении огня
и примирении. Данное дополнение, а, точнее политизированная «надстройка» к самому процессу урегулирования затрудняла его осуществление, очень часто вела к деградации. Это неоднократно порождало недовольство у значительных групп населения, в т.ч. военных (как ключевых ответственных за переход к мирной, постконфликтной стадии развития), ведя к демонстративном отказу от предлагаемых схем урегулирования.
Едва ли не важнейшее условие для успешности данного процесса (и, соответственно, движения по пути восстановления суверенитета) - национализация. Это означает передачу нитей управления в деле достижения мира и порядка тем местным силам, которые способны делать это, опираясь на широкую поддержку внутри страны, переживающей вооруженный конфликт. Круг вопросов здесь состоял в правильном определении таких сил, форм и размеров необходимой поддержки со стороны внешних игроков и своевременности перехода от ведущей роли последних к национализации. Затягивание с этим увеличивало риск деградации урегулирования, а также вело к возникновению и усилению эффекта навязанного иностранного присутствия - прежде всего в отношении контингентов государств, которые участвовали в деятельности по миротворчеству и поддержанию мира. Проблема запоздалой национализации часто тесно переплеталась с двумя другими: недостаточность возможностей принять полноту ответственности у опирающихся на поддержку «западных демократий» сил внутри страны, в которой разгорелся вооруженный конфликт, а также неготовность самих этих сил передавать от себя полномочия. Тем самым наблюдался регресс в вопросе суверенизации страны, которая пыталась перейти на путь постконфликтного развития.
Представленные закономерности в достаточно полной мере характеризовали особенности действий ФРГ, направленных на борьбу с угрозами нестабильности в Мали и Сахаро-Сахельском регионе в целом.
КЕЙС МАЛИ: ДЕГРАДАЦИЯ УРЕГУЛИРОВАНИЯ КАК СОХРАНЕНИЕ НЕПОЛНОГО СУВЕРЕНИТЕТА?
В 2013-2015 гг., на первых этапах попыток добиться урегулирования ситуации в Мали, ФРГ вносила весьма скромный военный вклад, проявляя заметно большую активность в дипломатическом плане. Так, по линии MINUSMA бундесвер ограничился оказанием логистической и медицинской поддержки партнерам (прежде всего Франции), которые вели боевые действия против радикальных вооруженных формирований. В случае EUTM Mali удельный вклад бундесвера был более существенным, однако объемы были невелики в абсолютном значении: к концу 2014 г. были обучены лишь 5 групп по батальону каждая16. С учетом малочисленности правительственной армии и одновременно масштаба задач на очищаемом от боевиков севере страны такая помощь была совершенно недостаточной. Эти «узкие места» были тем более чувствительны, что, как и любая страна в подобной ситуации, Мали остро нуждалась в достаточно значительной по объемам и, главное, эффективной внешней помощи именно на первых этапах урегулирования. Однако Германия проявляла осторожность, опасаясь быть втянутой в боевые действия: порог потерь (чувствительность общества и особенно парламентского корпуса к гибели военнослужащих) у ФРГ был заметно выше, чем у других западных держав.
Подход Берлина заметно эволюционировал после заключения межмалийских договоренностей (между властями в Бамако и умеренными из числа антиправительственных
16 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Militärmission der Europäischen Union als Beitrag zur Ausbildung der malischen Streitkräfte (EUTM Mali). Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/3836, 28.01.2015. S. 5.
комбатантов) 15 мая и 20 июня 2015 г.17 Переговоры и сами договоренности были выработаны в Алжире, притом Франция и Германия выполняли роль посредников, а де-факто - модераторов процесса. В основе достигнутых соглашений лежал принцип сохранения территориальной целостности Мали в обмен на предоставление северным провинциям расширенных административных полномочий18. Сама эта формула была нацелена на укрепление суверенитета малийского государства, однако как минимум пока речь шла об этом де-юре - достижение этого де-факто зависело от полноты реализации согласованных условий на практике. В данной связи многое зависело от Франции и Германии, которые взяли на себя функции гарантов выполнения межмалийских соглашений в Алжире 2015 г. Принятие данной роли должно было обеспечить для Парижа и Берлина возможность долгосрочного присутствия в Мали. На практике, однако и здесь возникали весомые «но». Прежде всего, требовалось достичь прогресса в самом урегулировании, чтобы использовать это для получения дивидендов в виде укрепления влияния. Значим и поиск таких форм его и особенно военного присутствия, которые не вызывали бы отторжения у населения Мали, т.е. не были бы восприняты в качестве навязанного.
В политико-дипломатическом плане официальный Берлин побуждал власти африканской страны - прежде всего, персонально тогдашнего президента И.-Б. Кейту - к скорейшему фактическому предоставлению расширенных прав северным провинциям19.
На практике же результативность на этом треке диалога оказалась весьма низкой. В 2018 г. очередные президентские выборы прошли уже на всей территории Мали (в отличие от таковых в 2013 г.). Это должно было повысить легитимность власти переизбранного И.-Б. Кейты. Однако данный тактический выигрыш для центральных властей страны не сопровождался заметными шагами навстречу местной администрации на севере. Здесь так и не была осуществлена автономизация, а, следовательно, сохранялась одна из важнейших первопричин вооруженного конфликта и тем самым препятствие на пути суверенизации.
В этом вопросе политико-дипломатическая линия ФРГ была схожа с той, что она реализовывала на украинском направлении, притом хронологически параллельно. Во второй половине 2010-х гг. Берлин обозначал желание продвинуться в деле импле-ментации Алжирских соглашений (2015 г.) и «Минска-2» (2015 г.): это декларировалось как в диалоге на высшем уровне с официальными властями Мали и Украины, так и инициированием конкретных мер (например, «формулы Штайнмайера»20). Однако в обоих случаях наблюдалось все более заметное «пробуксовывание» процесса урегулирования. Притом ФРГ не демонстрировала повышенной и тем более исключительной обеспокоенности этим. Главным в восприятии Германии было то, что оба процесса шли. Однако это движение стало в значительной степени номинальным, т.е. фактически отсутствовало. В случае Мали, как и Украины, Берлин не сумел обеспечить заметный прогресс в деле урегулировании посредством имплементации договоренностей 2015 г. Такая линия отнюдь не способствовала суверенизации каждой из стран, на территории которых продолжал развиваться вооруженный конфликт (пусть и в «тлеющих формах»).
17 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung und Erweiterung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multidimensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA). Deutscher Bundestag. 18. Wahlperiode. Drucksache 18/7206, 6.01.2016. S. 4.
18 Ibidem.
19 Pressekonferenz von Bundeskanzlerin Merkel und dem Präsidenten der Republik Mali, Keita in Berlin. Bundeskanzleramt. 8.02.2019. https://bundesregierung.de/breg-de/aktuelles/pressekonferenz-von-bundeskanzlerin-merkel-und-dem-praesidenten-der-republik-mali-keita-1578816 (accessed: 24.02.2024)
211 Компромиссная схема с целью сдвинуть урегулирование с мертвой точки предполагала вступление в силу на временной основе закона Украины об особом порядке управления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей в день проведения выборов, т.е. встречные уступки официального Киева и ДНР, ПНР.
На кратко- и среднесрочную перспективу незавершенность урегулирования конфликта во многом соответствовала заинтересованности властей страны в поддержке ФРГ, и тем самым сохранении германского влияния. Вместе с тем и сам Берлин стремился к этому, оказываясь «завязан» на действующие лояльные Западу власти в Бамако (и Киеве). По данной причине Германия пребывала в состоянии не только ведущего в диалоге, но и ведомого из-за опасения потерять доверительные отношения с партнером. В свою очередь, это и было одной из причин того, что Германия действовала недостаточно эффективно в попытках побудить Бамако (и Киев) к предоставлению расширенной автономии другой стороне конфликта.
Вместе с тем, между двумя кейсами существовали и заметные различия. Если на украинском направлении ФРГ демонстрировала принципиальное неприятие ДНР и ЛНР, отказывалась от любых контактов с ними, то на малийском - напротив, весьма активно контактировала с туарегами и в целом влиятельными лицами в северных провинциях страны21.
Это было одновременно как преимуществом для процесса урегулирования в Мали, поскольку содержало потенциал для параллельного стимулирования обеих сторон к политическому движению навстречу друг другу, так и недостатком. Как и в случае с иракским Курдистаном, наличие весьма активных контактов ФРГ с субъектами на севере страны в целом скорее не способствовало обеспечению территориальной целостности и тем самым суверенизации. Иллюстрации тому - стремление властей северных субрегионов использовать поддержку ФРГ в попытках повысить степень своей автономии вплоть до фактической самостоятельности. Руководство иракского Курдистана предприняло данные шаги после положительного исхода референдума о независимости (2017 г.), туарегов - к концу 2022 г. де-факто и отчасти де-юре к выходу из межмалий-ских договоренностей (2015 г.).
В первом случае со стороны ФРГ оперативно последовала негативная реакция и перефокусирование внимания на официальный Багдад (но с сохранением контактов и с властями в Эрбиле)22. В Мали ситуация для Германии оказалась намного более сложной. В долгосрочной перспективе (считая от момента начала многосторонних усилий по успокоению и стабилизации) переход от урегулирования к регулированию создавал большие риски для обеспечения позиций Германии с учетом принятых обязательств как гаранта соглашения (2015 г.).
В августе 2020 г. малийские военные отрешили от власти президента И.-Б. Кейту и правительство. Если изначально в созданном переходном правительстве армейские офицеры обладали ограниченным влиянием, то в мае 2021 г. в результате новой смены власти они заняли ведущие позиции. Закономерно, что события августа 2020 г. (особенно) и мая 2021 г. встретили осуждение со стороны ФРГ и в целом «западных демократий». Перемены на высшем уровне в Бамако означали пересмотр его ориентированности на сотрудничество с государствами-членами ЕС, т.е. попытки перейти к национализации урегулирования без участия внешних игроков.
Чем были обусловлены организованные военными смены власти в Мали в 20202021 гг. применительно к деятельности ФРГ? Выработку межмалийских договоренностей (2015 г.) вкупе с ослаблением (но не разгромом) к этому времени радикальных вооруженных формирований на севере Мали Берлин расценил как открытие «окна возмож-
21 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multidi-mensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA). Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/8972, 3.04.2019. S. 3-5.
22 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung des Einsatzes bewaffneter deutscher Streitkräfte - Stabilisierung sichern. Wiedererstarken des IS verhindern, Versöhnung fördern in Irak und Syrien. Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/22207, 9.09.2020. S. 4-8.
ностей» для выстраивания полноценного стратегического присутствия в данной африканской стране [Hanish 2015: 1-3]. В 2016-2019 гг. «потолок» германского контингента в составе MINUSMA был увеличен со 150 до 1 100 военнослужащих, основная их масса была выдвинута в провинцию Гао23'24. Прежде всего солдаты и офицеры бундесвера были задействованы для охраны и обслуживания многонациональной базы миротворцев ООН в «Лагере Кастро», в заметно меньших количествах - для ведения разведки (прежде всего воздушной с использованием беспилотников) и патрулирования территории [Tull 2019: 2-3]. Параллельно германская сторона из числа стран-участниц ЕС задействовала по линии EUTM Mali наиболее крупный контингент инструкторов и советников («потолок» колебался от 300 до 450 военных). Она не только участвовала в подготовке кадров армии Мали, но контролировала ситуацию в штабах [Ehlert, Schaefer-Kehnert 2023] и во вновь подготовленных формированиях через институт прикомандированных к ним офицеров бундесвера25. Иными словами, ФРГ стремилась обеспечить встроенный мониторинг и контроль над положением дел в силах безопасности Мали, что де-факто ограничивало суверенитет африканского государства.
В целом ФРГ, с одной стороны, создала основу достаточно масштабного присутствия, с другой, - эффективность использования германских контингентов была ограниченной. С учетом функционала и приоритетов конкретных задач в рамках MINUSMA бундесвер вносил более чем ограниченный вклад в борьбу с радикальными вооруженными формированиями [Tull, 2023: 3-5], которые стали вновь активизироваться в провинции Гао и сопредельных областях на юге Мали. После поражений в 2013-2014 гг. на севере остатки боевиков перешли в дотоле относительно спокойные районы вблизи Буркина-Фасо, а также сопредельные территории уже внутри данной страны, вступили в симбиотические связи с силами организованной преступности. Это позволило им в существенной мере восстановить свой потенциал в различных отношениях: посредством пополнения своих отрядов, пополнения вооружения и боеприпасов, развития системы баз и схронов26.
Малийские военные не могли противодействовать этому в силу комплекса причин как объективных, так и субъективных. К числу первых относилась недостаточная численность армии страны. К 2021 г. она насчитывала порядка лишь 20 тыс. военнослужащих27 при населении более чем в 21 млн. человек (т.е. менее 0,1 %, что следует признать недостаточным для страны, находящийся в состоянии незавершенного вооруженного конфликта) и площади свыше 1,24 млн. кв. км. Численность и организационно-штатная структура армии (основа - боевая группа батальонного уровня) власти Мали определяли совместно с Францией и Германией, т.е. последние несут ответственность за неправильно заданные технические параметры к численности ВС как «узкому месту» в деле суверенизации африканской страны.
23 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung und Erweiterung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multidimensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA).
Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/7206, 6.01.2016. S. 3.
24 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multidimensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA). Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/19004, 6.05.2020. S. 3.
25 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Militärmission der Europäischen Union als Beitrag zur Ausbildung der malischen Streitkräfte (EUTM Mali).
Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/19002, 6.05.2020. S. 6-9.
26 Unterrichtung durch die Bundesregierung. Bericht der Bundesregierung zur Lage und zum deutschen Engagement in Mali/Sahel. Aktuelle Lage, Ziele und Handlungsfelder des deutschen Engagements. Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/18080, 25.03.2020. S. 5-8.
27 Ibid, S. 11.
Субъективные причины - во-первых, недостаточный уровень боеспособности ряда подготовленных EUTM Mali батальонных групп (подтверждение тому - отправка некоторых на повторное обучение в течение 1-2 лет после прохождения первичного), при том, что курс занимал обычно 16 месяцев28. Во-вторых, уже высшее руководство Мали при И.-Б. Кейте разделяло сколоченные инструкторами EUTM Mali батальоны на мелкие подразделения (отделение - взвод), используя их по отдельности на большом расстоянии от других [Сидоров 2022: 94-97]. Эта тактика действий «растопыренными пальцами» вместо «кулака» была обусловлена не столько просторами Мали, сколько стремлением уменьшить риск организации военными новых смен власти (как это, в частности, было в 2012 г.). На практике такое применение правительственных войск заметно облегчало борьбу с ними для отрядов радикальных комбатантов, в итоге не снижая, а, напротив, увеличивая недовольство в армии гражданскими властями и стремление отрешить их от власти.
«Узкие места» деятельности EUTM Mali дополнялись тем, что ФРГ не использовала свои политические (в частности, переговоры на высшем уровне) и военные (прежде всего институт советников) возможности для изменения подхода руководства Мали при И.-Б. Кейте к использованию вновь подготовленных батальонных групп. По всем данным пунктам Германия как минимум не содействовала суверенизации страны.
В целом действия ФРГ как в военной сфере, так и в политико-дипломатической, вели к сохранению зависимости Мали от внешней поддержки в условиях далекого от завершения конфликта. Это отнюдь не способствовало обретению страной суверенитета, особенно реального. Реакцией стало стремление малийских военных к национализации урегулирования.
Первоочередную и наиболее сильную критику новых (с 2020-2021 гг.) властей Мали вызывала деятельность Франции: она была вынуждена в 2021-2022 гг. пойти на прекращение миссий Barkhane (в национальном качестве; запущена в продолжение Serval с 2014 г.) и ТакиЪа (под эгидой ЕС, с 2020 г.). Они не смогли обеспечить эффективного урегулирования: джихадисты сумели восстановить силы и активизироваться; французское военное присутствие рядовые малийцы все более воспринимали как навязанное и малорезультативное [Филиппов 2021]. Основные причины подобного отношения Бамако к Парижу состояли в его роли не только как бывшей метрополии, но и ключевого участника в плане предоставления военных (особенно войсковых контингентов) для использования в Мали. Даже с учетом заметного роста военное присутствие ФРГ здесь не превышало 1,5 тыс. солдат и офицеров к 2021 г., в то время как Франция в Мали и Саха-ро-Сахельском регионе в целом имела свыше 5 тыс. военнослужащих [Сидоров 2022]. Если Пятая республика активно использовала своих военнослужащих в боевых (силовых) формах, то Берлин - исключительно в небоевых, т.е. которые не предполагали непосредственного ведения боевых действий против радикальных формирований.
В конце 2010-х гг. - начале 2020-х гг. на малийском направлении Германия стратегически сохраняла с Францией тесное сотрудничество, но тактически заметно дистанцировалась от нее. Так, ФРГ отказывалась от использования сил бундесвера не только в миссиях Serval и Barkhane, но и Takuba19, хотя последняя не просто проводилась под эгидой ЕС, но представляла собой прецедентное использование многосторонних сил
28 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Militärmission der Europäischen Union als Beitrag zur Ausbildung der malischen Streitkräfte (EUTM Mali).
Deutscher Bundestag, 18. Wahlperiode. Drucksache 18/3836, 28.01.2015. S. 4-8.
29 Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multi-dimensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA). Deutscher Bundestag, 20. Wahlperiode. Drucksache 20/1761, 11.05.2022. S. 9-11.
кризисного реагирования Европейского союза, в котором Германия являлась одним из ведущих игроков (наряду с Францией). Основная причина тому - избежать ассоциирования себя с Францией как бывшей метрополией на фоне обострения обстановки в Мали. Сама ФРГ использовала свои воинские контингенты только под эгидой международных структур - ЕС и ООН, притом с середины 2010-х гг. растущее внимание стала уделять последней. Флаг ООН воспринимался в Мали как намного более нейтральный, чем ЕС с его четкой привязкой к Евро-Атлантическому сообществу. Вместе с тем в деятельности ООН по урегулированию вооруженных конфликтов «западные демократии» играли на начало 2020-х гг. де-факто направляющую роль [Дегтерев 2023].
Данное различие проявилось на первых этапах после прихода к власти малийских военных - их позиция вынудила с 5 апреля 2022 г. объявить о прекращении деятельности EUTMMali. Диверсифицированность международно-правовых форм (не только ЕС, но и ООН) позволила ФРГ сохранить основу присутствия: Германия увеличила численность контингента в составе сил MINUSMA с 1,1 до 1,4 тыс. военнослужащих30. Притом до начала 2023 г. часть инструкторов EUTM Mali продолжала де-факто действовать на севере Мали: политически это было обеспечено наработанными связами с местными органами властями. Данные действия ФРГ осуществляла на фоне растущей напряженности между туарегами и новыми властями в Мали, которая постепенно перерастала в боестолкновения.
На этом фоне начало постепенно, но заметно ухудшаться отношение к Германии со стороны Бамако. Взаимное сдержанно-критическое отношение, которое было отчетливым уже весной 2022 г., росло и достигло непреодолимого уровня примерно год спустя. Здесь следует вновь подчеркнуть, что Германия дистанцировалась сугубо тактически, т.е. это отдаление имело строго ограниченные пределы. Берлин более чем скептически отнесся к позиции малийских властей по прекращению Barkhane и ТакиЪа, тем более EUTM Mali - в последнем случае решение ЕС о вынужденном прерывании работы изначально Германия обозначала как временное и обратимое31. Естественно, что официальный Берлин не считал, что данные миссии не способствовали суверенизации Мали.
Между весной 2021 г. и весной 2023 гг. германская сторона настойчиво побуждала новые власти страны сохранить в основном прежнюю схему урегулирования с ведущей ролью «западных демократий». Такие попытки предпринимались главным образом на высоком (министрами иностранных дел и обороны)32, но не на высшем уровне. Тем самым подчеркивалось восприятие военных властей Мали как нелегитимных. Результат оказался обратным ожидаемому: присутствие ФРГ стало закономерно восприниматься как часть системы влияния «западных демократий» в целом и препятствие на пути суверенизации, что означало необходимость демонтажа присутствия стран Запада.
* * *
В середине 2010-х - начале 2020-х гг. ФРГ не обеспечила должного вклада в урегулирование вооруженного конфликта в Мали и, соответственно, движения страны к суверенитету. Линия Германии стала одной из причин регресса как характеристики обоих данных процессов. Иллюстративно, что на рубеже десятилетий ФРГ не уменьшала, а напротив, наращивала свой вклад в обе международные миссии на территории Мали
30 Ibid. S. 6-9.
Ibid. S. 7-9.
32 Außenministerin Baerbock vor ihrer Abreise nach Mali und Niger. Auswärtiges Amt. 11.04.2022. https://aus-waertiges-amt.de/de/newsroom/baerbock-mali-niger/2522386 (accessed: 24.02.2024)
(EUTMMali и MINUSMA), т.е. расценивала допустимым и даже необходимым долгосрочное продолжение их и без того длительной деятельности. ФРГ своевременно и должным образом не подготовила переход к национализации урегулирования. По этим причинам уместно считать, что Берлин на практике был готов согласиться с наличием у Бамако лишь формального суверенитета.
Отсюда становится понятным критическое отношение ФРГ к альтернативной схеме урегулирования и суверенизации, которая стала реализовываться после прихода к власти в Мали военных в 2020-2021 гг. Притом само новое руководство изначально относилось к присутствию Германии (особенно под эгидой миссии ООН) отнюдь не негативно. Отношение менялось по мере все более отчетливой неготовности со стороны Германии предоставить партнеру действительную свободу выбора при определении схемы урегулирования и суверенизации - с определяющей поддержкой стран Запада или без нее. Тот факт, что в Мали для обоих данных процессов ФРГ не проявила себя в должном первоначально ожидаемом качестве, имел решающее значение для негативного отношения к ней в условиях смены власти военными в Буркина-Фасо (январь 2022 г.), а затем Нигере (июль 2023 г.). Сама не обладая полноценным реальным суверенитетом, ФРГ своими действиями не способствовала его укреплению у Мали. В определённой мере это являлось проявлением неоколониализма в его современных формах.
БИБЛИОГРАФИЯ
Абрамова И.О., Фитуни JI.JI. Второй саммит Россия - Африка: от наследия колониализма к суверенитету и развитию. Мировая экономика и международные отношения. 2023. Т. 67. № 12. С. 35^4-8. https://doi.org/10.20542/0131-2227-2023-67-12-35-48. Давидчук А.С., Дегтерев Д. А., Сидибе О. Военное присутствие Франции в Мали: структурная власть субимперии «коллективного Запада». Актуальные проблемы Европы. 2022. № 4. С. 50-78. https://doi. org/10.31249/аре/2022.04.03 Дегтерев Д. А. К окончанию "постколониального момента" антиколониальной борьбы: контуры исследовательской программы. Пост колониализм и современность. 2023. № 1. С. 13-46. https://doi.org/ 10.31249/j.2949-1711.2023.01.01 Кокошин А.А. Реальный суверенитет. М.: Европа, 2006.
Новикова О.Н. Четвертая афганская война Великобритании. Актуальные проблемы Европы. 2022. № 4.
С. 213-233. https://doi.org/10.31249/ape/2022.04.09 Сидоров А.С. Военно-политический баланс возможностей Франции в Сахеле: этапы и механизмы выхода
с ТВ Д. Актуальные проблемы Европы. 2022. № 4. С. 79-108. https://doi.Org/10.31249/аре/2022.04.04 Сидоров А.С. Африканская архитектура мира и безопасности и конфликт в Сахеле. Россия и современный мир. 2020. № 3. С. 175-190. https://doi.org/10.31249/rsm/2020.03.ll Тимофеев П.П., Хорольская М.В. Подходы франко-германского тандема к взаимодействию с Турцией в очагах нестабильности Средиземноморья. Актуальные проблемы Европы. 2022. № 4. С. 134-159. https://doi.Org/10.31249/аре/2022.04.06 Мирзеханов B.C., Трунов Ф.О. Подход ФРГ к урегулированию конфликта в Мали. Вестник Российской
академии наук. 2021. №4. С. 362-369. https://doi.org/10.31857/S0869587321040125 Трунов Ф.О. Вызовы для военного присутствия Германии в зонах нестабильности в Азии и Африке. Актуальные проблемы Европы. 2022. №4. С. 160-187. https://doi.org/10.31249/ape/2022.04.07 Филиппов В.Р. Африканская политика Франции в 2017-2023 гг. Азия и Африка сегодня. 2023. № 5. С. 6573. https://doi.org/10.31857/S032150750025686-6 Филиппов В.Р. Э. Макрон: попытка изменить лицо африканской политики. Международная жизнь. 2020. № 6. С. 64-77.
Филиппов В.Р. Операция «Бархан»: бесславное завершение? ^Азия и Африка сегодня. 2022. № 1. С. 40-47.
https://doi.org/10.31857/S032150750018297-8 Филиппов В.Р. Политический кризис 2020-2021 годов в Мали. Ученые записки Института Африки
РАН. 2021. № 3. С. 42-55. https://doi.org/10.31132/2412-5717-2021-56-3-42-55 Ehlert F„ Schaefer-Kehnert J. Deutsches Engagement fur Sicherheitssektorreform in Westafrika. Megatrends
Kurzanalyse. 2023. № 5. 9 S. https://doi.org/10.18449/2023MTA-KA05 Krasner S.D. Sovereignty: Organized Hypocrisy. Princeton: Princeton University Press, 1999.
Kaim M. Die deutsche Politik im VN-Peacekeeping. Berlin: Deutsches Institut für Internationale Politik und
Sicherheit Stiftung Wissenschaft und Politik, 2021. Klute G. Tuareg-Aufstand in der Wüste. Ein Beitrag zur Anthropologie des Krieges und der Gewalt. Köln:
Rüdiger Köppe Verlag, 2013. Hanish M. A new quality of engagement Germany's extended military operation in northern Mali. Security
Policy Working Paper. 2015. № 8. Bundesakademie für Sicherheitspolitik. Tull D.M. VN-Krisemnanagement in Mali. SWP-Aktuell. 2023. № 22. 5 S. https://doi.org/10.18449/2023A22
GERMANY'S STRATEGIC ACTIVITY IN THE SAHEL AND THE PROBLEM OF SOVEREIGNTY FOR REGIONAL STATES:
THE CASE OF MALI
© 2024 Ph.O. Trunov
TRUNOV Philipp Olegovich, Dr.Sc. (Political Science), Leading Research Fellow, Department of Europe and America, Institute of Scientific Information for Social Sciences (INION), Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation. ORCID: 0000-0001-7092-4864. E-mail: [email protected]
Abstract. Using Mali as an example of a geostrategically important African state, the article explores the extent to which Germany's political and military steps contributed or did not contribute to the sovereignty of the state that was trying to overcome the instability. Taking into account the ambiguous issue of the completeness of the sovereignty of Germany itself, the author analyzes the FRG's fundamental ability to transfer its experience in this field to other states. In the second half of the 2010s, the scope and effectiveness of German efforts to stabilize the situation in Mali were insufficient. Germany, especially in the first stages of the settlement (from 2013 to 2015), did not make a noticeable contribution to peacemaking and peacekeeping activities. The use of the Bundeswehr in the field became noticeable only from 2016-2018; however, it did not lead to the necessary results. By the mid-2010s, Germany had already begun to take an active part in the security sector reform in Mali. However, the qualitative and quantitative parameters of the newly trained personnel of the Malian army were insufficient to ensure peace and security in the country. Having accepted the functions of one of the main external participants in the settlement, Germany did not accompany this with the necessary efforts. In addition, Germany was not ready to ensure efficiently the nationalization of the settlement, that is, to transfer control over the process to those internal forces that were capable of leading the country to peace. The incomplete resolution of the armed conflict and its degradation since the end of the 2010s have manifested the regress of Mali's gaining sovereignty. Therefore, the Malian militaries, since 2020-2021, have been trying to realize another scenario without the built-in participation of Western democracies. The paper explores the perception by the new Malian powers of the German military presence in the country.
Keywords: formal sovereignty, Mali, Germany, armed conflicts, resolution, regulation, strategic influence, diplomacy, Bundeswehr
DOI: 10.31132/2412-5717-2024-67-2-157-169
For citation: Trunov, F.O. (2024). Germany's Strategic Activity in the Sahel and the Problem of Sovereignty for Regional States: The Case of Mali. Journal of the Institute for African Studies. № 2. Pp. 157-169. https://doi.org/10.31132/2412-5717-2024-67-2-157-169
