CC BY
83
СТРАНЫ ЧЕРНОМОРСКОГО РЕГИОНА И ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
Борис ПАРАХОНСКИЙ
доктор философских наук, независимый политический эксперт (Киев, Украина)
Социально-политическое развитие постсоветских стран Черноморского региона отмечено своеобразной интригой. Горбачевская демократизация завершилась абсолютно неожиданно для ее инициаторов — распадом СССР и возникновением на его территории новых независимых государств, в которых постепенно утвердились характерные для многих постколониальных сообществ авторитарные режимы правления с низкой политической культурой. Решение задач демократической трансформации, казалось, было надолго снято с повестки дня. Более важным считалось укрепить государственную независимость, создать прочные структуры власти, добиться благоприятного положения на международной арене и т.д. Для этого, если принять во внимание опыт Польши периода Пилсудского, кемалистской Турции, Румынии времен Антонеску и др., лидерам этих стран наиболее подходящей формой правления представляется авторитарный режим.
Однако в этом новом полузамкнутом сообществе авторитарных постсоветских государств, формально объединяемых аббревиатурой СНГ, стало четко обозначаться доминирование России с ее стратегией реинтеграции бывших советских республик в некое подобие прежнего Союза. А для укрепления своей власти, по природе кланово-олигархической, ав-
торитарные правители более слабых государств склонны, скорее, вовлекать свои страны в русло интересов более сильного соседа, нежели отстаивать национальные интересы и независимость. При этом внешние силы, которые могли бы противостоять подобным тенденциям, по всей видимости слабо веря в возможности внутренней трансформации постсоветских государств в демократическом направлении и озабоченные лишь тем, чтобы на этом пространстве не было масштабных конфликтов, практически согласились с претензиями Москвы на установление здесь ее исключительной зоны ответственности. Даже наметившееся во имя борьбы с терроризмом проникновение США на Кавказ и в Центральную Азию в целом не изменило общей картины.
Но в последнее время международная ситуация в Черноморском регионе достаточно быстро меняется. Во-первых, это обусловлено расширением НАТО на восток (за счет Румынии и Болгарии), что фактически привело к включению данного региона в сферу ответственности альянса. Во-вторых, ситуация на Ближнем Востоке потребовала большего внимания стран Запада к окружающим их государствам. В-третьих (по значимости эти факторы стоят на первом месте), революционные демократические преобразования в Грузии и Украине поставили на грань краха всю имперскую линию внешней политики России в регионе. В случае успешной реализации новой волны преобразований в этой части континента европейская демократия будет продвигаться дальше на восток и регион получит шанс оказаться чем-то вроде ее бастиона на подступах к азиатской системе авторитаризма.
Под таким углом зрения по-новому выглядят задачи организации черноморского сообщества государств, исторически и географически связанных, однако в силу цивилизационных и социально-экономических условий еще достаточно гетерогенных. Как органический элемент внутреннего развития каждой из этих стран европейская идея могла бы способствовать преодолению их исторической разобщенности и сформировать предпосылки для эффективной региональной консолидации. Показательно, что новые демократические власти в Грузии и Украине провозглашают доминирующим европейский вектор своей внешней политики, а приверженность европейским ценностям считают органической частью своей политики внутренней.
До недавнего времени сложности в решении задач стабильной интеграции региона на внутренних основаниях представлялись почти непреодолимыми. Различия в путях исторического развития и в ожидаемых судьбах этих стран, наличие в них масштабных конфликтов, столкновение интересов и целей разных государств, влияние внешних геополитических сил — все эти факторы вряд ли могли содействовать региональному объединению.
В современных условиях, когда перед данными государствами стоят проблемы экономической и социальной модернизации, формирование новых систем кооперации логически оправдано и отвечает их стратегическим целям. Благодаря консолидации региональных интересов возможно формирование осевой линии экономической интеграции, которая, по всей вероятности, окажется стимулирующим фактором и в плане создания соответствующей геополитической структуры. В идеале на этой основе могла бы возникнуть региональная система сотрудничества и стабильности в качестве органического элемента общеевропейской архитектуры безопасности. В этом случае можно будет говорить о региональной интеграции в контексте широкого понимания Европы как о приоритетной консолидирующей идее. Однако для ее реализации необходимо кропотливое и последовательное согласование политических и экономических интересов разных государств.
Неоднократно отмечавшееся стратегическое значение (транзитное и ресурсное) этой территории связано с возможностями разработки прикаспийских месторождений нефти и природного газа, а также их транспортировки на мировые рынки, привлекает внимание западных стран, заинтересованных в диверсификации своей энергетической политики. Однако до недавнего времени в целом устоявшееся европейское видение Черноморского региона фокусировалось на его определении как периферийной зоны Боль-
шой Европы. В концептуально-практическом аспекте такое видение породило идеологию и политику «европейского соседства» по отношению к постсоветским государствам региона, а также сдержанность в отношении возможных новых членов ЕС: Турции, Болгарии, Румынии.
Вместе с тем комплекс экономических и транзитных проблем развития данного ареала можно рассматривать как фактор, оказывающий заметное влияние на распределение потенциала влияния между Западом, США и Россией. Изменение геополитического баланса сил в регионе способно породить в ближайшем будущем новые конфигурации межгосударственных отношений, контуры которых ныне можно наметить лишь условно. Эти контуры во многом будут зависеть от способности новых восточноевропейских демократий выйти за пределы устоявшихся отношений в формате полузамкнутого сообщества СНГ.
Расширение ЕС и НАТО на восток ставит европейский мир перед необходимостью более четко определить свою внешнюю политику и выделить приоритеты в сфере безопасности в регионах, которые становятся его непосредственными соседями, то есть в Черноморском и Ближневосточном. Традиционная для Запада политика — поддерживать демократические ценности в государствах посткоммунистической Европы — имеет органическое продолжение и для стран черноморского пространства. С другой стороны, для Запада остается значимой и не менее традиционная модель мотиваций в формате <Жеа1ро1Шсэ», что связано с продвижением собственных интересов в странах региона, несмотря на характер существующих в них режимов.
В обеих схемах европейская политика вынуждена более внимательно присматриваться к источникам возникновения новых вызовов международной безопасности и стабильности. К таковым следует отнести международный терроризм (уже проявившийся в Испании и Турции), нелегальную миграцию (настоятельно ставящую вопросы об укреплении восточных границ европейского мира), локальные конфликты (Абхазия, Карабах, Приднестровье, Курдистан), периодически затухающие, но также имеющие тенденцию к обострению, и т.д. Европейцы не могут не учитывать и проблемы стабилизации в Ираке, и возможные (правда, мало ожидаемые) конфликты в украинско-российских отношениях (образца Тузлы-2003) и т.д. Особую обеспокоенность Запада вызывают социально-экономическая слабость и недостаточный уровень либерально-демократических реформ в соседних странах, на основе чего формируется потенциал конфликтности, способствующий политической дестабилизации в более широких масштабах.
Ситуация, сложившаяся после 11 сентября 2001 года, в частности, вокруг Афганистана и Ирака, а также события в Грузии существенно изменили геополитическое положение в регионе. В нем более четко обозначилась роль США как важной, во многом доминирующей страны в региональных процессах. Соединенные Штаты оценивают данное пространство как исключительно значимое не только с точки зрения стратегических запасов нефти, природного газа и других ресурсов, но и в качестве плацдарма для своего дальнейшего продвижения к перспективным рынкам Азии. США имеют определенные региональные преимущества по сравнению с РФ, обусловленные большей степенью экономического влияния Вашингтона на политическую ситуацию в странах Южного Кавказа. Не вызывает сомнения и то, что одна из долгосрочных целевых установок Белого дома (в соответствии с его стратегической политикой о поддержке демократии) — масштабное и планомерное вытеснение из региона антидемократических сил, уменьшение их политического, экономического и военного влияния.
В связи с особенностями внутриполитического и социально-экономического развития РФ официальная Москва формирует свою внешнюю политику, не привлекая к ее обоснованию демократическую риторику. Российский «прагматизм» построен на понимании собственных национальных интересов: обеспечение целостности государства, отстаивание доминирующих позиций и влияния в своем окружении, сдерживание сил, способных это влияние подорвать. Используя выгодную для себя внешнеполитическую конъюнктуру (высокие
цены на энергоресурсы и зависимость от них европейских стран, партнерство с США в борьбе с международным терроризмом и т.д.), Россия стремится усилить свое влияние на мировые процессы, проявляя высокую активность в международных делах. Основные ее приоритеты на этом направлении — формирование новых отношений с США, НАТО и ЕС, борьба с возникающими угрозами и вызовами, интеграция в европейскую и мировую экономику. Если эти усилия окажутся успешными, то повысится роль РФ в европейской политике и автоматически усилится ее влияние на региональные процессы.
Тем не менее очевидно, что в современном мире государству с большими внешнеполитическими амбициями явно недостаточно строить свою внешнюю политику исключительно на отстаивании собственных национальных интересов. Для упрочения своего влияния за рубежом важно не только показать себя, но и сделать свои цели привлекательными для других стран. В свое время Москва строила свое международное влияние на идеологии мирового социализма и поддержке антиколониальных движений, декларирующих приверженность социализму. Однако социализм в советской интерпретации (как парадигма международных отношений) потерпел крах. С другой стороны, неспособность московского руководства времен Горбачева и Ельцина создать эффективную либерально-демократическую модель, которая включила бы Россию в клуб развитых стран Запада, приверженных единой системе ценностей, стимулировала тенденцию к ее самоизоляции, что РФ пыталась объяснить идеологемами обновленного «евразийства» или «славянского единства». Но фактически эти усилия представляли собой лишь слегка прикрытый российский национализм. Такая идеология могла быть привлекательной лишь для части населения соседних государств — пророссийски ориентированных сил в Беларуси, Украине, Грузии, Казахстане, но отнюдь не в целом, с их пониманием собственных национальных интересов. Для постсоветских стран, стремящихся дистанцироваться от российского национализма, было лишь два варианта — или подобное самозамыкание в национальных рамках с целью сохранения самоидентичности, или интенсивное включение в сообщество либерально-демократических стран европейского типа, что требует соответствующей коррекции национальной идеи.
Для самой Москвы более важной оказалась геополитическая парадигма с ее непременными атрибутами в виде баланса сил, сдерживания, экспансии, противостояния и т.д. В такой концептуальной схеме Россия традиционно рассматривает доминирование в Черноморском регионе как исключительно важный фактор своей национальной безопасности, позволяющий обеспечить надежную оборону южных рубежей страны. При этом для обеспечения своих интересов она использует традиционные механизмы геополитики: военное присутствие, стимулирование внутренних конфликтов, поддержку лояльных ей политических сил и т.д. А в последнее время особое значение обретает и экономическая экспансия в страны региона в духе идеологии так называемой «либеральной империи», что характерно для постко-лониальной практики международных отношений.
Активность США в контактах с Грузией и Узбекистаном выявила возможность ослабления российского влияния на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Поскольку попытки Москвы создать систему коллективной безопасности СНГ оказались малопродуктивными, она пытается усилить военную и антитеррористическую составляющие Договора о коллективной безопасности (ДКБ), в который вошел ряд стран Содружества, и выработать более четкую программу противодействия новым угрозам. Одновременно Россия стремится взять под свой контроль энергоресурсы и их транспортировку, формирует предпосылки для установления контроля над экономикой стран региона. При этом она использует укрепление отношений с ключевыми европейскими государствами для нейтрализации политики США в регионе. Вместе с тем, реализуя здесь свои интересы, РФ не способна взять на себя полную ответственность за его судьбу в целом. Решение региональных проблем предусматривает, прежде всего, создание социально-политических и экономических предпосылок для динамического и стабильного развития стран, расположенных на данной территории, а не только военно-политическое присутствие и дипломатическую активность. В целом же РФ не заинте-
ресована в образовании независимых от нее мощных региональных субструктур сотрудничества и безопасности.
Военные действия и предпринятые США меры по обеспечению стабильности в Ираке оказывают непосредственное влияние и на ситуацию в области безопасности Черноморского региона. Это обусловлено как его географической близостью к месту событий, так и интересами великих держав на Ближнем Востоке. Географическая близость таит в себе угрозу прямого или опосредованного деструктивного влияния на экономику, политику и гуманитарную сферу соседних стран. Отсутствие в европейских государствах единодушия относительно поддержки действий Соединенных Штатов в Ираке вызвало определенные трения между ними, что на региональном уровне сказалось и на внешнеполитических ориентациях черноморских стран. Например, несмотря на тесные отношения с Россией, выступившей в блоке с ведущими европейскими государствами — Францией и Германией — против иракской кампании, Грузия однозначно высказалась за поддержку США, а Украина даже направила в Ирак немалый воинский контингент. Румыния и Болгария активно включились в антитеррористическую коалицию, ориентируясь, прежде всего, на свои евроатлантические перспективы, что, однако, не изменило их достаточно ущербные позиции, тормозящие перспективы вступления в ЕС. Турция, хотя и заняла осторожно-выжидательную позицию из-за курдской проблемы, тем не менее оказалась одной из мишеней исламских террористов. Последствия ухудшения отношений между Анкарой и Вашингтоном, пусть и опосредованно, ощутили на себе и тюркоязычные постсоветские страны, которые, будучи стратегическими партнерами Турции, все же поддержали США. Например, в Азербайджане эта поддержка вызвала определенную внутриполитическую напряженность.
Соединенные Штаты в целом укрепили свои позиции в Центральной Азии, которая традиционно находится в сфере особых политических и экономических интересов России, что создает потенциал возможной в будущем напряженности между двумя ядерными державами. РФ отнюдь не заинтересована в появлении у своих южных границ государств, не ориентированных на ее интересы, и потому будет искать пути усиления своего влияния. С другой стороны, США, видимо, еще не до конца осознают необходимость взять на себя более полную ответственность за ситуацию в Черноморском регионе, оставляя тем самым ряд его стран в вынужденном «вакууме безопасности». Для последних более четко обозначается ситуация геополитического выбора между политикой Соединенных Штатов и РФ, что непременно скажется на внутриполитической стабильности, обусловленной наличием полярно ориентированных политических сил.
Нынешние отношения между Москвой и Тбилиси оставляют желать лучшего. Россия недовольна тем, что Грузия и США подписали соглашение о сотрудничестве в военной сфере. По ее мнению, это нарушает баланс сил на Южном Кавказе, где Тбилиси становится партнером и проводником политики Вашингтона. Сюда же можно добавить укрепление грузино-турецких контактов относительно программ военной подготовки. В связи с этим можно предположить, что неуступчивость РФ по вопросу об Абхазии продиктована соображениями геополитического характера. При анализе хода и итогов недавних президентских выборов в Абхазии складывается впечатление, что РФ фактически уже считает эту автономную республику, официально входящую в состав Грузии, собственной территорией. Так, она предоставляет абхазцам свое гражданство, сохраняет здесь свое военное присутствие и манипулирует результатами выборов по своему усмотрению, пренебрегая общепринятыми нормами международного права.
Исходя из актуальных проблем региональной и европейской безопасности в обозначенном ареале, императивной целью в нем должны стать не интересы России, а взвешенное осмысление того, насколько страны данного ареала опасны (или могут быть таковыми) для европейского мира, а также насколько они способны соответствовать новым вызовам и по каким вопросам им нужна помощь со стороны Европы? Сегодня на этом пространстве проявляются негативные тенденции и процессы, тормозящие его экономическое развитие
и создающие определенные угрозы в сфере международной и региональной безопасности. Его государства сталкиваются с конфликтными ситуациями (Абхазия, Нагорный Карабах, Приднестровье, Чечня и т.д.), способствующими нелегальной торговле оружием, усилению потоков миграции, возрастанию криминогенных факторов и международного терроризма.
Борьба с последним в региональном контексте связана с проблемами формирования среды, которая питает и поддерживает террористическую активность в любых ее проявлениях и имеет как собственно криминогенное измерение, так и измерения более глубокого типа. В их числе отметим социально-политические проблемы в ряде данных стран: экономическую несостоятельность, пауперизацию населения, межэтническое и межконфессиональное противостояние. К тому же не преодолены проблемы региональных конфликтов, создающих благоприятную почву для попыток решать вопросы силовым путем, следовательно — для асимметрических ответов в виде террористических актов.
Таким образом, можно констатировать, что Каспийско-Черноморский регион находится в конфликтогенном окружении. На западе он граничит с Балканами, где далеко не решены межэтнические и социально-экономические проблемы, на юге — с Ближним Востоком, где взрывоопасная ситуация связана с военными операциями США в Ираке, и, возможно, в ближайшем будущем — в Иране. На севере, со стороны России, усиливается давление на Грузию, которую РФ обвиняет в попустительстве чеченским террористам. Кроме того, необходимо учитывать, что рассматриваемый нами регион находится в окружении старых и новых ядерных стран, стремящихся получить ядерное оружие и средства его доставки. В целом же можно говорить о сохранении угрожающей ситуации «вакуума безопасности». Для решения этих проблем страны региона должны согласовать свои усилия (при поддержке всех заинтересованных стран и структур международной безопасности).
Принципиально важной особенностью государств данного пространства является и то, что их национальные интересы и приоритеты если в чем-то не совпадают, то, по меньшей мере, не противоречат друг другу. Сами эти страны (независимо от их ориентации на разные геополитические проекты) кровно заинтересованы в сохранении стабильности и безопасности региона, в его прогрессивном развитии, в бесперебойном функционировании транспортных коммуникаций. Здесь открывается широкое поле и возможности для согласования своих национальных интересов и приоритетов. В этом направлении, видимо, и следует ожидать появления новых форм и моделей сотрудничества, создания вариантов региональных структур стабильности и безопасности.
В свое время Турция инициировала создание такой региональной организации, как ЧЕС — определенной альтернативы своим стремлениям вступления в ЕС. При усилении кризисных явлений в соседних постсоциалистических государствах Анкара возлагала надежды на собственное геополитическое положение и растущую экономику страны, стремясь реализовать эти преимущества путем создания стабильной структуры, которая могла стать постоянным региональным центром притяжения. Создание автономной системы экономического сотрудничества, с одной стороны, должно было усилить позиции Т урции в переговорах с ЕС, с другой — оказать содействие формированию системы региональных интересов, в которой Анкаре принадлежала бы далеко не последняя роль. В этом случае она получала возможность выйти из положения европейского маргинала и стать более весомой геополитически. Заинтересованность в российском газе (как через Украину, так и по трубопроводу «Голубой поток») и в каспийской нефти (магистраль Баку — Джейхан) составляет значительную долю мотиваций Турции в консервации идеи относительно формирования системы черноморской кооперации. В целом же (в турецком видении) региональные субструктуры — составная часть более общей европейской интеграционной модели.
Учитывая опыт Турции, Украина приходит к пониманию, что ее путь к европейской интеграции будет достаточно сложным и займет довольно много времени. Однако, принимая во внимание неэффективный опыт решения экономических и политических проблем в
рамках СНГ, можно сказать, что официальный Киев находится в поиске параллельных форм экономического сотрудничества. Ориентируясь на прагматизацию своей внешней политики, а также диверсифицируя внешнеэкономические связи, Украина начинает акцентировать внимание на экономическом и политическом продвижении и на юго-восток. Прежде всего это относится к Черноморско-Каспийскому региону, который она рассматривает как часть Большой Европы.
Что касается Болгарии и Румынии, то после вступления в НАТО основным приоритетом своего дальнейшего развития они считают вхождение в ЕС. Им присущи ориентация на конкретные программы, стремление решать вопросы сотрудничества в Черноморском регионе во взаимодействии со структурами, обеспечивающими процессы европейской интеграции. В обеих странах уже свыше 10 лет проходят реформы, но тем не менее обе они не решили свои сложные экономические проблемы. Европейские и евроатлантические приоритеты Румынии и Болгарии значительно превышают их региональные интересы, хотя руководящие круги обоих государств понимают, что сами эти страны представляют интерес для НАТО и ЕС именно в силу своего присутствия в Черноморском регионе, который рассматривается в качестве своеобразного «плацдарма» европейского проникновения на восток. Активное участие обоих государств в антитеррористических акциях НАТО на Востоке в первую очередь было принято во внимание при рассмотрении вопроса об их вступлении в альянс.
Азербайджан прежде всего заинтересован в доставке своих энергоресурсов на Запад, чему в значительной мере будет способствовать завершение строительства стратегического нефтепровода Баку — Джейхан. Отметим также, что для решения этой проблемы еще не окончательно утрачены возможности транспортировки энергоносителей и по маршруту Одесса — Броды — Гданьск. При стратегической поддержке со стороны родственной Турции у Азербайджана есть перспективы эффективного для него участия в черноморском сотрудничестве. В вопросах черноморской безопасности Баку солидаризируется с позицией Анкары и склонен использовать международные организации для конструктивного решения конфликта с Ереваном.
Грузия заявляет о себе как о стране с проевропейской ориентацией. При наличии трудно разрешимых споров с Россией и внутреннего конфликта в Абхазии она стремится защитить свои национальные интересы за счет вступления в НАТО и развития таких региональных систем сотрудничества, как ОЧЕС и ГУУАМ. Поскольку Грузия — ключевое звено каспийских транспортно-энергетических коммуникаций в Европу, официальный Тбилиси весьма заинтересован в стабильности и безопасности региона. Но если сегодня Грузия лишь «потребитель» стабильности со стороны региональных международных структур, то уже в обозримом будущем (при стабилизации экономической и политической ситуации в стране) она может стать «донором» безопасности.
Армения остается страной с внутренней нестабильностью и неэффективной экономикой. К тому же она взвалила на себя бремя обязанностей по предоставлению военной и финансово-экономической помощи самопровозглашенной Нагорно-Карабахской республике. Игнорируя решения международных институтов безопасности относительно урегулирования конфликта с Баку, Ереван оказался в относительной изоляции от стран региона. В связи с этим данные страны не содействуют экономическому развитию Армении, что тормозит процесс создания полноценной системы сотрудничества и безопасности в регионе. Хотя следует отметить, что Ереван заинтересован в выходе из изоляции и в интенсивном участии в региональном сотрудничестве. Представляется очевидным, что включение Армении в систему мировой экономики на основе участия в масштабных международных экономических и транспортных проектах — крайне необходимое условие для ее социально-экономического выживания.
Международные организации сотрудничества и безопасности проявляют естественную заинтересованность в регионе как вследствие его огромного экономического и ресурсного потенциала, так и из-за его стратегической важности для обеспечения стабильности и безо-
пасности на всем Евро-Азиатском геополитическом пространстве. Сотрудничество стран Южного Кавказа с более крупными и европейски ориентированными региональными государствами повышает мотивацию их европейского тяготения, а также способствует модернизации их политических и социально-политических систем. Страны Южного Кавказа не возражают и против использования под эгидой международных структур безопасности общего миротворческого потенциала в улаживании локальных конфликтов и готовы к сотрудничеству при решении иных вопросов безопасности. В поисках путей решения собственных проблем эти страны обращаются к стабильной, социально и экономически развитой Европе, надеясь, что ее мощный потенциал может более активно использоваться в процессах их политического и социально-экономического развития. Такие черноморские страны, как Турция, Болгария и Румыния, находятся на пороге вступления в ЕС. К тому же стремятся Украина и Грузия. Россия также пытается найти приемлемые для себя формы партнерских отношений с Европейским союзом и НАТО. Все причерноморские страны постепенно включаются в процесс европейской интеграции, конечной целью которого может стать более консолидированная Европа.
Решение данного вопроса зависит от того, насколько сама Европа сознает для себя важность решения проблем Черноморского региона и какую роль она готова взять на себя в этом случае. Очевидно, что стабильный и безопасный регион, который является частью европейского мира и государства которого имеют демократическое устройство, развитую социально-экономическую систему, направленную на благосостояние собственного населения, в значительной мере будет оказывать содействие повышению как геоэкономического, так и геополитического статуса консолидированной Европы.
Стратегия европейской безопасности предусматривает оказание содействия в достижении стабильности демократическим государствам, прежде всего в ближайшем окружении Евросоюза. В соответствии с принятой Стратегией ЕС, наилучшие средства обеспечения мирового порядка — построение доброкачественного властного руководства, поддержка социальных и политических реформ, решение проблем, связанных с коррупцией и злоупотреблением властью, защита гражданских прав населения. Обращает на себя внимание жесткость формулировок относительно стран, попирающих международные нормы. Как сказано в тексте документа, такие страны должны сознавать, что за нарушение демократических норм им придется «расплачиваться ценой отношений с ЕС».
На первом этапе реализации стратегии «соседства» (2004—2007 гг.) основное внимание уделяется трансграничному и региональному сотрудничеству. В связи с этим необходимо следующее: содействие экономическому и социальному подъему приграничных областей, что является ключевым элементом при укреплении стабильности по обе стороны границы; развитие деятельности, направленной на решение общих проблем в таких сферах, как охрана окружающей среды и борьба с организованной преступностью; обеспечение эффективности и безопасности границ; содействие контактам между людьми, в частности, решению проблемы визовых режимов, способных создать новые распределительные линии по границам расширенной Европы.
Учитывая приведенные обстоятельства, Европейский союз, вероятно, будет более благосклонно относиться к локальным региональным структурам сотрудничества в своем «ближнем зарубежье». Реально его страны-соседи могут рассчитывать на поддержку ЕС при реализации собственных экономических проектов и разработке соответствующих масштабных программ, то есть аналогичных тем, что реализуются в рамках Барселонского процесса в отношении стран Средиземноморья.
Расширение НАТО (в отличие от расширения ЕС) — процесс скорее политический. Изменение международной ситуации стимулировало преобразование альянса из региональной структуры оборонительного характера в организацию государств, занятых решением вопросов построения и поддержки новой глобальной системы безопасности. Большинство посткоммунистических стран региона могли бы таким образом защитить свои демократические преобразования и найти свое место в общей архитектуре европейской безопасности.
Со своей стороны, НАТО должна быть более заинтересована в решении проблем региона, поскольку новая стратегия данной организации предусматривает широкое поле деятельности вне границ ее традиционной компетенции, особенно на Востоке. Для этого альянс поддерживает демократические процессы именно в тех странах региона, которые дают больше оснований надеяться на успех таких преобразований.
Перемещение южного фланга НАТО в Черноморский регион становится все ощутимее. Расширение НАТО за счет Румынии и Болгарии, возможная (хотя бы частично) реализация стремлений Украины и Грузии к вступлению в альянс, вместе с присутствием в нем «старых» членов (Турции и Греции) делает Черное море (почти целиком) зоной евроатлантической ответственности. Эти шаги к евроатлантической интеграции позволяют создать условия, благодаря которым по ряду вопросов европейские организации безопасности и региональные государства смогут плодотворно сотрудничать.
Определенные радикальные группировки (исламские или этнические) осуществляют террористические акции против ряда стран. Теракты в Мадриде, Стамбуле и Грузии свидетельствуют, что подобные вылазки возможны в любой стране (с учетом фактора Ирака или для привлечения внимания масс-медиа). Учитывая активное участие морской пехоты российского черноморского флота в боевых действиях в Чечне, не исключено усиление угроз проведения терактов, направленных против РФ в целом, а также против ее военного флота, базирующегося в Крыму (в Севастополе). В региональном контексте борьба с этим злом связана, в частности, с проблемами формирования среды, которая питает террористическую активность в любых ее проявлениях и имеет как криминогенное, так и более глубокие измерения: социально-политические проблемы в ряде стран региона, экономическая несостоятельность, бедность, межэтническое противостояние и т.д.
Что касается конфликтов на территории Грузии (в Абхазии и Южной Осетии), между Арменией и Азербайджаном, в Приднестровье, то они угрожают не только участвующим в них странам, но и безопасности данного ареала в целом, препятствуют региональному сотрудничеству и реализации масштабных проектов, ухудшают общий инвестиционный климат на этом пространстве. Кроме того, конфликты и низкий уровень жизни создают благоприятную среду для роста организованной преступности, наркобизнеса и т.д.
Нелегальная миграция, вызванная этими противостояниями, а также ухудшением условий жизни и состояния окружающей среды, может стать причинами новых угроз региональной безопасности: усилить этническую напряженность, подорвать социальный порядок, влиять как на региональную стабильность, так и на соседние европейские страны.
Неурегулированность защиты транспортных энергетических коридоров, пролегающих в непосредственной близости от зон конфликтов, создает опасность для стабильных поставок энергоресурсов на европейские и другие рынки. Соперничество и внутренняя нестабильность в регионе негативно сказываются на его странах и на европейских государствах, особенно после реализации новых проектов нефтяных и газовых коммуникаций (Баку — Джей-хан, Одесса — Гданьск и др.).
Ситуация в значительной мере осложнена отсутствием четкого международного механизма гарантирования мира и стабильности. Подчеркнем, что в случае посягательств на суверенную территорию или нарушение границ, каждая страна региона остается практически наедине с возникшими проблемами. Это вызвано как ситуативно ориентированными позициями ведущих государств мира, которые зачастую «не замечают» территориальных споров, так и отсутствием эффективных механизмов международной защиты, предусматривающих подобные коллизии.
Улучшать сложившееся положение целесообразно путем создания эффективной системы региональной безопасности, в которую вошли бы действительные и потенциальные члены НАТО и ЕС, а также страны, которые по ряду причин не могут (или не желают) участвовать в работе этих структур.
Соответствующая региональная структура безопасности способна возникнуть на основе реформирования ГУУАМ. Правда, эта организация до сих пор не приобрела того
значения, которое возлагали на нее страны-участницы при ее создании. Но в обозримой перспективе несущая конструкция ГУУАМ (партнерство Украины и Грузии, с учетом последних революционных событий, произошедших в обеих странах), возможно, станет более прочной, что вселяет определенный оптимизм относительно будущего данной организации.
Кроме того, улучшению ситуации будет способствовать формирование (вероятно, на основе ОЧЕС) постоянного форума по вопросам региональной безопасности и сотрудничества, на котором государственные и другие акторы могли бы устанавливать контакты, выяснять и соотносить позиции друг друга по ряду проблем, обсуждать невоенные вопросы безопасности — в политической, экономической, экологической, социальной и культурной сферах. Такой форум мог бы содействовать определению приоритетных направлений сотрудничества причерноморских стран. Представляется также, что государствам региона целесообразно сконцентрировать сотрудничество в сферах, где присутствуют европейские и (или) другие международные интересы.
Создание эффективной региональной структуры безопасности будет оказывать содействие преодолению потенциальных внутрирегиональных линий размежевания, которые могут отделять ее от Европы, выступающей гарантом безопасности. Главная функция такой структуры — координация усилий по предотвращению современных угроз и вызовов региональной безопасности, создание эффективных межнациональных институтов, обеспечивающих выработку согласованной региональной политики по этим насущным проблемам.
